MYaTEZh_NOMENKLATUR

А. ЧУБАЙС

Окончил Ленинградский инженерно-экономический институт. В 1987-1990 гг. участвовал в движении неформалов Ленинграда и одновременно торговал цветами. Благодаря тому и другому Чубайс в 1990 г. неожиданно стал заместителем председателя исполкома Ленсовета. В 1991 г. после избрания мэром А. Собчака был смещен на должность главного экономического советника мэра. В ноябре 1991 г. Чубайс вдруг становится председателем Госкомимущества, министром РСФСР. В мае 1992 г. - заместителем главы Правительства, а в ноябре 1994 г. - первым вицепремьером.

Чубайс - главный виновник растаскивания национального достояния через ваучерную приватизацию. Его послужной список - классический пример "вдругбиографии".

В июле 1993 г. в результате вскрытия массовых нарушений договоров и законодательства о приватизации в Моссовете и ВС начались разговоры о "переприватизации", которая должна привести процесс в правовое русло и наказать зарвавшихся дельцов... Совет предпринимателей при мэре (свои люди!) выступил против переприватизации. "Не замай!" - сказали денежные мешки, наполненные мэрией. Кстати, еще в мае 1992 г. лужковский Департамент муниципального имущества готовил программу "Реприватизация" ("Ъ", № 196, 1992). Но это были последствия бегства Г. Попова, и Москву лишь слегка "чистили" от его людей.

Та форма приватизации, которая была в явном виде проведена в Москве, а в неявном - по всей России, превращала чиновников в собственников. Сначала лишь формально администраторы разных уровней присваивали право выступать распорядителями собственности коллективной - муниципального или общегосударственного достояния. Результатом их деятельности было подавления бизнеса, не связанного с номенклатурой. Естественным образом собственник действует конкурентно, выжимая оппонентов с рынка. Номенклатура использовала для этого аппаратные рычаги. Зато на свободном от конкурентов пространстве, как грибы, выросли супермонстры крупного частного капитала, отмывшего свои деньги через систему госуправления.

Конкурентное поведение номенклатуры закономерно разрушило управление общественным имуществом. Оно перестало приносить ощутимые прибыли, что заставляло номенклатуру с еще большей энергией вкладывать средства в коммерческие структуры. Они тоже не давали средств в бюджет, но позволяли наживаться всему чиновному люду. Так, в "экономической политике" были одновременно запущены механизмы растаскивания и деградации госсобственности. Главный результат - катастрофический спад производства, разрушение высокотехнологичных производств и крайне жесткое социальное расслоение общества (см. главу "Прививка для доверчивых".

Кроме того, преступность в сфере приватизации приобрела массовый характер. Только за 1993 г. практически подавленная система прокуратуры России опротестовала в сфере приватизации около 2,3 тысячи незаконных актов, направила в суд более 700 исковых заявлений и вынесла более 2,5 тыс. представлений по поводу нарушения закона ("Завтра", № 19,

1994).

ПРИВАТИЗАЦИЯ ЧЕРЕЗ ЧЕРНЫЙ ХОД

Московская торговля - это тот силок, в который попались лидеры демдвижения, ратовавшие за рынок и всестороннее разгосударствление экономики. Ратовать можно было сколько угодно, но реально "радикальные реформаторы" к концу 1990 г. не смогли даже на уровне концепции подступиться к созданию рыночных структур (признавать таковой программу "500 дней" невозможно). Зато эксперимент с торговлей в столице был поставлен на широкую ногу - вся приватизация пошла через черный ход.

В 1990 г. Москву наполнили разнообразные талоны, визитки, приглашения... Система управления выбивалась из сил, чтобы "отоварить" многочисленные обязательства рыночников перед москвичами. Все запуталось вконец: на сахарные талоны давали табак, на табачные - галантерею, спиртное продавали лишь по предъявлении пустой бутылки...

Параллельно царствовали визитки покупателя, дополняемые все более усложнявшимися правилами отпуска товара с прилавка. Номенклатура творила свой новый мир. А недавно избранные депутаты, стиснутые информационной блокадой, вынуждены были довольствоваться борьбой за справедливость в отдельно взятом магазине или выдавать предложения по усовершенствованию абсурда.

В январе 1991 г. была принята и опубликована программа Моссовета по разгосударствлению торговли, предусматривающая демонополизацию, освобождение цен, поощрение создания новых предприятий. Программа планировала ввести налоги, побуждающие продавать как можно больше товаров по наименьшей цене. Но история пошла иначе. Лужковский исполком не стал утруждать себя разработкой пакета документов по реализации этой программы. После путча 1991 г. обстановка позволяла не обращать внимания на всю предпутчевую историю и творить очередную номенклатурную реальность по своему усмотрению - в духе нового социального эксперимента, в котором люди и их судьбы - лишь материал для изысканий истины.

Наигравшись с умопомрачительной талонной системой торговли, Г. Попов взялся за приватизацию самой торговли. Принятые под руководством того же Г. Попова решения Моссовета были отброшены, как и российское законодательство. Право на эксперимент освятил своим повелением Президент Ельцин, находящийся в состоянии многомесячного упоения от своей победы над ГКЧП.

Как истинный экспериментатор и энтузиаст своего дела, Г. Х. Попов легко отказался от объявленного им самим перехода на талонную систему по всем основным видам продовольствия. Эксперимент уже дал свои первые плоды, и ум реформатора стремился к новым неизведанным загадкам экономического бытия. Ум же подсказывал ему - на талонной системе москвичи уже хорошо узнали об управленческих способностях поповской команды, надо было изобретать новый мираж. Прежней организации продажи товаров народ мог не стерпеть. Необходима была новинка, которая снова надолго озадачила бы потенциальных бунтовщиков.

Для идейного оформления обвальной приватизации Попову

удается привлечь дуэт "известных экономистов" Пияшева-Пинскер, готовых выпотрошить город ради интересного эксперимента и воплощения своего оригинального ("совкового") понимания принципов либерализма. Это отвечает интеллектуальным интересам самого Г. Попова, который объявил, что на сегодняшний день главное - сделать всех собственниками хоть чегонибудь. После недолгих препирательств между мэрией и правительством, в основном решавших вопрос о том, кто будет управлять процессом и снимать пенки, остановились на промежуточном варианте, сочетающим интересы приватизаторов из разных кланов.

Мэр Г. Попов со своей "либеральной" командой с момента избрания на высший пост московской административной иерархии не давал городу перевести дух. Его экспериментаторский пыл без всякой системы терзал столицу хаотическими реформами, напоминавшими скорее школярское препарирование тела с единственной целью - посмотреть, что там у него внутри. А "идейным руководителем" над всем этим стоял Б. Ельцин.

Одной половиной мозга Ельцин давал Г. Попову право на "обвальную" приватизацию, другой - требовал приватизации муниципальной собственности строго в соответствии с законом (Указ от 12.01.92). Лужков вслед за Поповым своеобразно понял этот парадокс президентского сознания. Он сделал так, что приватизация по закону в Москве становится наказанием для непослушных. Лужков издает распоряжение о том, что по российским законам будут приватизироваться те предприятия, которые повременили с заявками и подали их после 6 января 1992 г. Если промедлил (или не поторопился удовлетворить потребности тех, от кого зависит своевременность подачи заявки на приватизацию) - получай в назидание - будешь приватизироваться строго по закону!

А еще Ельцин выпустил на волю базарную стихию, оккупировавшую всю Москву. Была объявлена СВОБОДА ТОРГОВЛИ! И город надолго стал свалкой отбросов. Главный санитарный врач оценил ситуацию так: свободная торговля сделала из Москвы помойку. И помойка эта продолжалась все последующие годы. Только в 1994 г. Лужков стал осторожно исследовать проблему перенаселенности московских улиц разногабаритными киосками. Загнать джина обратно в бутылку теперь было не так то просто. Только по официальным данным, за один год в Москве правдами и неправдами появилось на свет 20 тыс. этих резвых детишек "свободы торговли". Столица была перегорожена целыми переулками из киосков, плодящих невообразимую грязь. В этих переулках на выпас вышла лужковская муниципальная милиция - "борцы с организованной преступностью", собирающие мзду на помойных кучах лоточной торговли.

Справка:

По торговым площадям Москва отставала от столиц других государств примерно в два с половиной раза, а от таких городов, как Париж или Лондон - в пять раз ("ЭиЖ", № 12, 1994). Прибавим сюда еще и всего лишь тридцатипроцентную обеспеченность складскими помещениями, ветхость торговых сооружений более чем в 50% магазинов. Тут бы не реорганизациями заниматься, а искать возможности для капитальных вложений...

Поповско-лужковский вариант приватизации во всех своих модификациях сводился к одному - монополизации рынка бывшими государственными структурами, приобретению частных капиталов за счет

эксплуатации системы госпоставок и укреплению сложившихся мафиозных связей. Результат, помноженный на взлет цен, таков - если раньше в магазинах было много покупателей и очень мало товаров, то теперь прилавки наполнились, а магазины опустели. Вместе с очередями сократилось и содержание домашних холодильников. Магазины быстро наполнились товарами, ожидающими очень расточительного покупателя, или были закрыты до лучших времен на ремонт. Продовольственные магазины расцвели коммерческими отделами, торгующими импортной техникой, одеждой и парфюмерией.

Чтобы дать возможность своим "братьям меньшим" обрести без хлопот начальный капитал, Лужков и Ко два года блокировали введение лицензий на право торговли и похоронили программу передачи под торговые площади первых этажей зданий. Дефицит товара рождал прибыли, ограничение выхода на рынок независимых предпринимателей - сверхприбыли.

Одиннадцать оптовых предприятий столицы, торгующих рыбой, хлебом, солью, табаком сливаются в монополию АО "Медея". Новоиспеченная "Медея" намерена вести правительственные закупки товаров, устанавливать тарифы и цены для всего города. Глава "дела" - бывший первый зам. в системе "Мосторга" В. Жилинский. Его пример - другим наука. На приватизацию живо сориентировались и другие городские чиновники.

Генеральный директор Главмосплодоовощпрома О. Виричев становится председателем комиссии по приватизации овощного хозяйства Москвы, а через некоторое время возглавляет и коммерческую ассоциацию соответствующего направления. Прошло немного времени, и номенклатурная кормушка восстановила свою производительность. Теперь можно было возвращаться. И Виричев в конце августа 1993 г. уже снова числится в администрации - как первый зам руководителя департамента продовольственных ресурсов. Он сообщает с гордостью, что гноить продукцию на овощных базах стало невыгодно, и закладка овощей на хранение сократилась втрое ("Тверская-13", 26.08.93).

Бывший министр торговли московского правительства В. Карнаухов тоже не отстал. Он входит в руководство нового АО "Инвестпрод", которое включает в себя единственный сахарный завод Москвы (им. Мантулина), все кондитерское производство Москвы, городскую пиво-алкогольную и безалкогольную индустрию.

Вопреки Закону "О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках" чиновный люд обеспечивал себя дополнительными доходами, а доходы поддерживал своим административным влиянием.

* * *

Два с половиной года беспредела, основанного на распоряжении Попова и указе Ельцина о дополнительных полномочиях исполнительной власти г. Москвы, закончились тем, что 2 апреля 1993 г. Конституционный Суд России признал ельцинские указы по Москве незаконными. Но дело было сделано. Торговые работники души не чаяли в поповско-лужковской приватизации, а "бюджетники", составляющие 60% взрослого населения

Москвы, стали пушечным мясом реформы. Слова Лужкова о том, что ельцинские указы по Москве отменять поздно, оказались банальной истиной и одновременно оценкой оперативности Конституционного суда. Указы Ельцина можно было бы с тем же успехом отменить и через двадцать лет.

Попустительство экономической преступности и отказ от регулирования торговли в Москве заметно сказались на благосостоянии москвичей. В результате политики администрации Москвы цены на продовольствие в столице оказались в 2-3 раза выше, чем в соседних областях ("ВМ", 13.07.93). "Свободная" торговля накручивала цены многократно. Казалось бы продовольствие должно хлынуть на столь выгодный для ее производителя рынок. Этого не случилось, потому что криминальный рынок прочно охраняет свою монополию. В это время (лето 1993 г.) вместо борьбы против теневиков-монополистов Лужков бегает в Правительство РФ с просьбами о продовольственном снабжении Москвы за счет централизованных административных рычагов ("МП", 14.07.93).

Лужковская (а ранее - поповская) администрация была полностью погружена в эту систему грабежа и активно способствовали ее формированию. Криминальную ситуацию в столице в значительной степени усиливала именно безоглядная приватизация московских магазинов. Перепрофилирование продуктовых магазинов приняло массовый характер. Карающая рука закона по отношению к нарушителям договоров куплипродажи вдруг ослабла, но руководители ведущего приватизацию Москомимущества продолжали жаловаться на службу главного городского контролера (знакомый нам В.П.Миронов), контрольно-ревизионное управление мэрии и даже на органы по борьбе с экономическими преступлениями. Среди чиновников (правоохранительные органы, Москомимущество, Антимонопольное управление, Фонд имущества) шла постоянная борьба за влияние на процесс приватизации и право получать мзду с новоявленных собственников. А жалобы друг на друга иллюстрировали давно известную ситуацию: вор у вора шапку украл

("Куранты", 17.10.92).

И все-таки в постоянной борьбе теневые лидеры московской приватизации умели договариваться между собой и слажено рвали на куски собственность города без особых потасовок. Например, распоряжением мэра от 13.01.92 г. при Мосстройкомитете был создан центр экономического развития и торговли (ЦЭРиТ). Г. Попов еще и делает новому центру подарок в виде роскошного здания и участка земли на проспекте Мира. В Минэкономике как-то решили поинтересоваться, куда девались "выбитые" столичной властью 25% продукции московских предприятий, предназначавшихся якобы для обмена на продовольствие через этот самый ЦЭРиТ. По самым скромным подсчетам, только этого добра хватало, чтобы сделать Москву самым изобильным городом ("МН", 29.11.92). Куда дел их ЦЭРиТ вместе с Мосстройкомитетом никто узнать не смог. Дележка состоялась тихо и незаметно для публики.

Вот другой пример тихого дележа. В 1990-1991 г. германский бундесвер направил гуманитарную помощь Москве из своих стратегических запасов в объеме 250 тыс. тонн. Выручка от ее продажи так и не выражена официальными цифрами. Можно было делать лишь оценки. По имеющимся документам на 56 тыс. тонн, Фонд социальной защиты населения должен был получить 278 млн. рублей. Реально поступило лишь 47 млн. Таким образом,

около миллиарда рублей (в ценах до 1 января 1992) исчезло в неизвестном направлении ("РГ", 31.03.92). Московская торговля весело разграбила щедрый подарок немцев, а правоохранительные органы закрыли на это глаза.

К середине 1993 г. 90 % предприятий торговли было уже приватизировано. Но проверки показывали, что в каждом третьем из них нет кассовых аппаратов, в половине - зафиксированы обсчеты покупателей, и 3/4 магазинов не удовлетворяли санитарным нормам ("МК", 14.07.93). Проверка 1000 магазинов показала, что 86 % из них нарушают обязательства, записанные в договорах купли-продажи. Правительство Москвы отделывалось лишь грозными предупреждениями в прессе и предпочитало не тревожить торговую мафию.

* * *

Г. Попов в интервью еженедельнику "Эвенман дю жерди" сказал:

"Не столь уж важно, в чьи руки перейдет государственная собственность. Останутся лишь те, кто сумеет выжить." ("Гласность", август 1992 г.).

Одним назначено было выживать, другим жить на широкую ногу. Вместе с реализацией невнятных идеологических установок Г. Попова, в Москве привольную жизнь обеспечила себе криминально организованная торговля.

Именно торговая мафия, против которой боролся первый секретарь московского горкома КПСС Б. Ельцин (или скорее делал вид, что борется), и которую вместе с Поповым и Лужковым энергично поддержал в процессе реформ, полностью восторжествовала в Москве. Она же показала, как борцов с мафией покупают и ставят на службу этой самой мафии.

БЮДЖЕТ ДЛЯ КАЗНОКРАДОВ

УСТУПКИ НАИВНЫХ

Деньги - это власть. Кто ставит свои подписи под финансовыми документами, обязательными к исполнению, тот наиболее явным образом осуществляет власть. В политической системе, где хотя бы отдаленно существуют признаки народовластия, государственными финансами через формирование бюджета занимаются народные представители. Насколько народные депутаты контролируют бюджет, настолько они и обладают властью.

Эти простые соображения понятны всякому. Но это только на словах. В реальности вопрос о власти обволакивается массой условностей, которые закрывают от народных избранников главный источник власти - контроль над финансами. Так в Москве 1990 год можно считать периодом абсолютной депутатской наивности, когда многие слышали нечто о бюджетном процессе, но не могли понять свой роли в нем и отыскать привычный политический рычаг, надавив на который можно было бы пожинать успех.

Вот Лужков представляет депутатам бюджет будущего 1991 года и, несколько расслабившись от обстановки утомленности в моссоветовском зале, вдруг вываливает: "... мы должны оставить определенный интим в

расчете бюджета, с тем чтобы получше нам и поосновательней было работать с внешними организациями, показывая сложность формирования доходной части бюджета и большие расходы, которые у нас вкладываются по г. Москве."

Внешние организации - это конечно правительственные круги, которые должны предоставить дополнительные средства, порадеть своему брату-аппаратчику, в поте лица сводящему концы с концами. В действительности "интим" становится таковым прежде всего в отношениях с Моссоветом. Об этом сам Лужков говорит через секунду: "Если говорить серьезно, то мы сейчас уже закончили разработку серьезной крупной программы, которая мобилизует все службы исполнительного комитета на поиск дополнительных доходов в наш бюджет. Я думаю, что вот здесь уже мы готовы депутатам представить, но не на таком кворуме, а в более нормальной обстановке - деловой". Т. е. в варианте закулисных шептаний. Так, видать, это представление и состоялось. Либо просто врал будущий московский диктатор, и не было у него никакой программы.

Незаметно для развесивших уши депутатов был применен метод ненавязчивого запугивания: "Не утвердив бюджет, мы не имеем законного основания для финансирования городского хозяйства и для выплат заработной платы в системе городского хозяйства... В этих условиях налоговая инспекция не вправе предъявлять санкции к предприятиям в случае занижения этими предприятиями платежей, причитающихся городскому бюджету. По нашим оценкам, за первые полтора месяца этого года из-за отсутствия четкой работы в этом направлении мы уже потеряли 100-150 млн. рублей." Вместо довольно нудной работы над бюджетом депутатам предлагалось понять свой долг в духе, выгодном номенклатуре. Простачки преисполнились гордостью за свою заботу о налогоплательщике, а лентяи были не прочь покончить с вопросом и разойтись.

Все вопросы по бюджету 1991 года ведущий сессию С. Станкевич предложил уложить в 20 минут. И уложили. При полном отсутствии какойлибо предварительной работы бюджет приняли, не обратив внимания на бодрое намерение Лужкова запланировать спад производства на 10-15% в наступающем году.

Добровольная сдача депутатами бюджета подвигла администрацию Москвы на финансовый произвол. В течение 1991 г. исполкомия самовольно провела кардинальную корректировку бюджета города, вопреки необходимости согласовывать такие действия с Моссоветом. Самовольно был осуществлен переход от системы городского и районных бюджетов к единому бюджету, районные финансовые управления были отстранены от работы.

Вместе с противозаконными манипуляциями проявилась и малограмотность специалистов, готовивших бюджет. Доходная часть бюджета оказалась превышенной почти на 40 % (выяснилось это лишь в конце года), что серьезно подорвало социальные программы, блокированные в течение года.

Помимо глупости в бюджетный процесс администрация внесла собственную политику, противоречащую даже тем скромным установкам, которые утвердил Моссовет. Были изменены приоритеты расходования средств. Так, расходы, направленные на поддержку определенных

администрацией предприятий, были превышены в 4,1 раза и составили 275 млн. рублей. Вместе с тем, в фонд социальной защиты населения направлено всего 15 % от утвержденной суммы, а расходы на молодежную политику сокращены в 3,2 раза. Бюджетные средства аномальным образом сосредоточились на содержании и капремонте жилого фонда, профессиональной подготовке кадров, здравоохранении, физкультуре и содержании органов власти и управления. Транспорт, природоохранные мероприятия, жилищное строительство, содержание метрополитена, наука - наоборот, получили необычайно низкое содержание.

Доходы бюджета без согласования с Моссоветом использовались администрацией и на формирование внебюджетных фондов (общая сумма остатка средств на конец 1991 года - около 600 млн.), а их средства расходовались на формирование уставных фондов коммерческих предприятий (МГО Мостелеком, Межреспубликанская универсальная товарная биржа, АО "Трансаэро", МП "Суперметалл" и прочее).

В 1991 г. основная часть доходной части формировалась из налога на прибыль кооперативных и общественных организаций (45 %). А основные траты уходили на дотации жилищному строительству, дотации на квартплату, транспорт и коммунальные услуги. Никаких мер по стимулированию предпринимательства администрация в лице Лужкова не предусматривала, зато сумела расплатиться с московскими мафиози и собственными чиновниками приватизацией. Никто не остался в накладе - ни Лужков, ни предприниматели, ни жулье, обретшие собственность и легальное право на грабеж.

Наивные депутаты еще пытались верить в человеческую порядочность и стремление исполнительных структур работать на благо города. Новый аванс доверия дорого стоил москвичам.

ПЕРВЫЙ БОЙ ВОКРУГ ФИНАНСОВ

С началом гайдаровской реформы бюджетное регулирование практически полностью расстроилось. Гиперинфляция не позволяла точно прогнозировать доходы и расходы. Денежные потоки стали совершенно бесконтрольными. Это и создавало финансовую базу реформ, используемую в основном криминальными элементами, которые в свою очередь сформировали социальную базу "гайдарономики".

Правительство Москвы трижды выставляло проект бюджета 1992 г. для утверждения Моссоветом: 24 апреля 1992 г., 5 мая 1992 г., 17 июня 1992 г. Моссовет попытался в обстановке хаоса закрепить хотя бы структуру и пропорции бюджетных трат и доходов. Соответствующее решение состоялось уже в конце июля 1992 г. 2 сентября 1992 г. Лужков направил в Моссовет четвертый вариант бюджета. Моссовет месяц бился над ним, чтобы еще через месяц (уже начало ноября) Лужков снова изменил проект бюджета - уже в пятый раз. (В этот момент Лужков в интервью дезинформирует москвичей:

"То, что Моссовет не принял бюджета, - не мои проблемы. Депутаты его не рассмотрели - нет кворума." ("АиФ", № 41, 1992).) В результате пятой итерации доходная часть бюджета была увеличена на 19 млрд. рублей - вплоть до планки, выставленной бюджетной комиссией Моссовета. 30 ноября Моссовет после бурных обсуждений принял бюджет за основу. Следует

очередной раунд поправок со стороны депутатов и со стороны мэрии, и к концу года бюджет все-таки принят окончательно.

Депутатское объединение "Законность и народовластие" (наиболее активное в бюджетных делах, а позднее - в попытках провести выборы мэра в соответствии с законом) отмежевалось от утвержденного в конце концов бюджета. Вымотанные непрерывным прессингом депутаты приняли призывы своих авторитетов (Н. Гончара и председателя бюджетной комиссии). В истории бюджета 1992 г. многое еще принималось депутатами на веру. Администрации и Гончару удалось убедить большинство депутатов в том, что чиновники отвечают за финансовые вопросы только в силу своих способностей. Собрать те суммы, которые чиновники ДОЛЖНЫ были собрать в доходную часть бюджета по закону и реальному экономическому расчету к концу года, представлялось большинству уже совершенно непосильной задачей. И депутаты, выиграв несколько схваток с администрацией, уступили ей главное сражение.

Что же стоит за столь напряженной работой и жестокой борьбой за контроль над финансами, которые были ко всему прочему прошиты красной нитью противостояния по вопросу проведения выборов главы московской администрации? Без цифр здесь не обойтись.

Из выступления депутата Моссовета Сергея Петровича Пыхтина 29.11.92 на сессии Моссовета при обсуждении бюджета (со справками экспертов Каменецкого и Мельника):

"Политика начинается тогда, когда речь идет о распределении ресурсов. В нашем обсуждении я не буду касаться статей, которые направлены на расходование средств. Я хочу обратить ваше внимание на статьи, которые касаются наших доходов.

К большому нашему сожалению, расчеты, связанные с обоснованием доходной части бюджета, и обстоятельства, которые мы выявили в процессе рассмотрения представленных администрацией материалов, показали значительные расхождения. Выявленные расхождения 1 октября текущего года были оформлены и письмом направлены на имя председателя Московского Совета с просьбой довести информацию до сведения народных депутатов, администрации, и подвергнуть наши расчеты критике, чтобы решить, обоснованы они или не обоснованы. К сожалению, эта работа не была выполнена, и никакого обсуждения расчетов в рабочем порядке или на заседаниях комиссий не произошло.

А теперь по нескольким позициям доходной части бюджета. В том материале, который был представлен администрацией и согласован комиссией по бюджету, почему-то упущено несколько видов поступлений в бюджет. В частности, средств от продажи жилой площади. Сейчас уже известна сумма доходов города по этой статье - 16,3 млрд. рублей. Решением Правительства России Москве передана дотация из дорожного фонда Российской Федерации размером в 2 млрд. 450 тыс. рублей. Эти средства также должны быть включены, хотим мы этого или не хотим, в доходную часть бюджета.

Необходимо также включить в доход огромные средства от коммерческого использования собственности Москвы, включая средства, полученные от аренды нежилых помещений. Самый скромный расчет этой суммы составляет 68 млрд. рублей. Это доходы города, но у нас они засчитываются даже не на счета администрации города, а на счета нанятых администрацией юридических лиц. Это вопрос не политический. Он связан только с правильным фиксированием доходов города.

Наконец, я перехожу к тем шести статьям доходов, в которых мы выявили наиболее существенные расхождения.

Я хочу начать со статьи акцизов. Акциз - это новый вид налога, введенный в

этом году, который уплачивается производителем подакцизных товаров: водки,

шампанского, автомобилей и т. д. При расчете мы пользовались официальными данными Мосгорстата за первые 9 месяцев текущего года. Поэтому мы совершенно точно знаем, какое количество подакцизных товаров производится на территории Москвы. Нам уже известны цены в течении всего 1992 г. и известны налоговые ставки. Далее остается только произвести арифметические действия."

Справка:

По данным Мосгорстата, годовой оборот продажи автомобилей "Москвич" в оптовых ценах с учетом акцизов составил 16,28 млрд. рублей. Согласно решению правительства Гайдара, ставка акциза для автомобилей этой марки составляет 25%. Следовательно, сумма акцизов должна составлять 4,70 млрд. рублей. Сумма, указанная в лужковском проекте бюджета, меньше в 12 раз. В 1992-м году стоимость полулитровой бутылки водки в розничной торговле составляла в среднем 125 рублей. Оборот в оптовых ценах с учетом акцизов - 17,34 млрд. рублей. Ставка акциза, установленная уже в самом проекте бюджета - 79,6 %. Следовательно, сумма акцизов составляет 13,81 млрд. руб. В проекте бюджета цифра почти вдвое меньше. Акциз по остальным товарам в проекте бюджета составил 4,2 млрд. рублей, но расчеты только по коньяку, вину и пиву дают 6,11 млрд руб.

"Следующая позиция - подоходный налог с физических лиц. Если мы поверим расчетам администрации, то общее количество работающих на территории Москвы равно 2 млн. 800 тыс. человек. Но в городе, где проживает 9 млн. человек и относительно низкая рождаемость (следовательно, количество детей ниже среднего уровня), количество работающих гораздо больше. В соответствии с нашим анализом и с учетов работающих на территории Москвы жителей Московской области, общая численность работающих достигает 5 млн. 200 тыс. человек. Эти данные опираются на материалы статистического управления Москвы."

Справка:

После внесенных поправок в проекте бюджета численность трудоспособного населения определена в размере 5,2139 млн. человек, тогда, как по данным Мосгорстата - 6,1274 млн. Первоначальные данные департамента финансов, взятые по всей вероятности "с потолка", давали цифру всего 3,8 млн. человек. С грехом пополам согласованная цифра составила 4 млн. 662 тыс. человек. Исходя из этой цифры проекта бюджета, при тогдашнем среднемесячном доходе 4,968 тыс. рублей и 12 % ставке подоходного налога бюджетные поступления по этой статье были занижены администрацией на 6,219 млрд. рублей (32 %).

"Позволю себе привести несколько цифр. Налог на прибыль нам представляют в размере 79,7 млрд. Если правильно посчитать, получается 92,1 млрд. Акцизы нам предлагается утвердить в размере 7 млрд. 890 млн. Правильный учет акцизов, даже при отсутствии данных по целому ряду подакцизных товаров в связи с отсутствием данных (деликатесная продукция, шины, ювелирные и меховые изделия), дает 18,1 млрд. рублей доходов. Налог на добавленную стоимость определен администрацией в 33 млрд., тщательный подсчет показывает цифру 38 млрд."

Справка:

В проекте правительства Лужкова "по забывчивости" не учтена переоценка основных фондов на 1 июля 1992 года. Таким образом, сумма поступлений занижена на 1,9494 млрд. рублей, т. е. в 10 раз.

"Далее - земельный налог. Тут совершенно парадоксальные цифры. В расчетах, которые нам представлены, общая площадь, с которой администрация собирается взимать земельный налог, равна примерно 4 тыс. га. Но если мы посмотрим, например, данные о том, какая площадь занимается только под коллективные гаражи, то это уже 5 тыс. га. Спрашивается, где остальные земельные