статья 3

Открытие феномена «подростковости» приписывается американскому психологу С. Холлу. В своей работе «Психология подростковости» (1904 г.) он доказывает, что развитие индивида повторяет развитие общества. В то же время повышенная эмоциональность молодости разрывает подрастающее поколение в двух противоположных направлениях – назад к природе (сексуальность), и вперед к цивилизации (культура). Эта характеристика подростковости как периода эмоциональной неуправляемости была весьма популярна в начале ХХ века, и до сих пор во многом определяет обывательский взгляд на молодое поколение.

Определенной вехой в развитии теоретических взглядов на молодежь стала книга Э. Шпрангера «Психология юношеского возраста» (1924). Данная работа оказала большое воздействие на воспитание молодежи, на политику в отношении молодежи, а также на самосознание и поведение молодых людей на Западе в 20 – 30 годы прошлого века.

Гренвилл Стэнли Холл (1846-1924) – видный американский психолог, один из основателей педологии (наука о детях), одним из первых провел обоб­щающее исследование. Его работа «Юность» (1904) – первая теоретическая работа, в которой заложены основы психологии и социологии молодежи как относительно самостоятельных научных дисциплин. Основное положение: в развитии человека действует закон рекапитуляции, т. е. сжатого повторения основных этапов развития человечества в психическом развитии человека.

Юность определяется как «второе рождение» человека, это период бунта («бури и натиска»), наполненный стрессами и конфликтами, доминанты этого периода – нестабильность, энтузиазм, смятение.

Заслуга С. Холла заключается в том, что он впервые описал амбивалентность (несогласован­ность, противоречивость) и парадоксальность характера подростка. Выделил 12 антитез-противоречий, между которыми колеблется юность: активность сменяется упадком сил, неистовая веселость – унынием, самоуверенность – застенчивостью, трусостью, стремление к возвышенному – низменными страстя­ми, общительность – потребностью в уединении. Период юности представляет собой кризис самосознания, преодолев который человек приобретает чувство индивидуальности.

С. Холл впервые представил эмпирически обоснованные положения относительно юношеских болезней и преступности. Огромное значение для современной науки имеет его изучение вопросов пола.

Карл Гроос (1861-1946) – немецкий психолог. Его работа «К психологии молодежи в переходном возрасте» (1912) представляет наиболее полную био­логическую теорию переходного возраста. Одно из положений: если «старший ребенок» (индивид на поздней стадии детства) руководствуется волей и при­вычкой, то в переходном возрасте человеком вновь овладевают инстинкты.

«Основной инстинкт» (половой инстинкт) прикрывается и умеряется четырьмя другими инстинктами, которые выступают в более осознанных формах: 1) влечение к сближению, связанное с мечтательностью; 2) влечение к замкнутости; 3) влечение к самоутверждению (имеет сексуальные и социальные истоки); 4) влечение к борьбе (выступление против соперников).

Ряд идей Грооса, в частности о втором возврате инстинктов как основных импульсов действия в переходный период, сохранили свое значение и сегодня.

Шарлотта Бюлер (1893-1974) – австрийский психолог, эмигрировала в США. Раскрывает более сложное соотношение психических и биологических факто­ров становления личности в период молодости. Работа «Душевная жизнь юных» (1922) – попытка обобщить эмпирические данные для объяснения спе­цифики юношеского возраста. Она подчеркивала биологическую ориентацию своей концепции.

Впервые дала многостороннюю характеристику периода созревания (пубертации). Время пубертации – это «период, когда происходит становление пер­вичных и вторичных половых признаков. С наступлением их созревания заканчивается детство и наступает юность».

Последовательно проводит идею, что генеральной потребностью юношеского возраста является «потребность в дополнении», которая вытекает из полового инстинкта. Потребность в дополнении осуществляется в двух формах: примитивной и культурной. Примитивная форма психологических реакций зависит от биологической первоосновы: повышенная чувствительность, возбудимость, усиление всех способностей и интересов, обостренное чувство красоты, «стремление к прихорашиванию, выставлению себя на передний план», желание странствовать, томление. Культурная форма психического созревания проявляется как душевное созревание (возвышается над примитивной).

Предприняла попытку разграничить этапы психологического развития мо­лодого человека: отрочество (10-12 лет – 17 лет) и юность (17 лет – 24 года).

Анна Фрейд (1895-1982) – психолог. В своей работе «Психология «Я» и защитные механизмы» сосредоточила внимание на специфике периода полово­го созревания. Продолжает изучать пубертат, разрабатывает теорию защит­ных механизмов «Я», изучая особенности взаимоотношений между «Оно» (бессознательные влечения) и «Я» (эго). «Оно» неизменно, уравновешивается изменчивостью «Я». «Я» использует другие защитные механизмы от давления инстинктов, что позволяет увидеть динамические характеристики формирова­ния «Я».

В раннем детстве устанавливается устойчивая диспозиция между «Оно» и «Я». Затем наступает «передышка» (латентный период), за которой «Оно» по­лучает мощную стимуляцию от инстинктов в форме притока либидо. Происхо­дит возрождение детской сексуальности, сталкивающейся с новыми преградами со стороны «Я», которое способно управлять силами «Сверх-Я» и активно противостоять влечениям. Особые механизмы защиты, присущие «Я», спасают человека от чувства тревоги, ограждают его сознание от травмирую­щих переживаний; благодаря им человек, вовлеченный в конфликт, способен успешно разрешить его, добиться согласия с окружающими и самим собой.

Эта линия психоаналитических исследований была продолжена Эрихом Фроммом и Эриком Эриксоном, которые характеризовали юность как период станов­ления новой идентичности. Однако в целом молодежная проблематика представлена в работах фрейдистов фрагментарно.

Теория Льва Семеновича Выготского (1896-1934) представляет собой культурно-историческую концепцию социального становления молодежи, в которой он исходит из идеи развития при анализе различных этапов взросления. Пора юношества (14-18 лет) – это «окончательное установ­ление отношений со средой».

Каждый возраст производит революцию – скачок к качественно новому состоянию. Юношеский возраст – это переход к новой эпохе, «возраст, обращенный вперед».

Ряд авторов, характеризуя вклад Выготского в изучение молодежи, подчеркивает, что его концепция лишена догматизма классового подхода.

Таким образом, психологическое изучение молодежи ориентировано прежде всего на: определение границ данной возрастной группы, обозначение характеристик, отличающих подрастающее поколение, изучению взаимоотношений молодых людей и общества и проблем, возникающих в процессе этих взаимоотношений.

Теперь обратимся к рассмотрению молодежного вопроса в рамках социологии. Социология – наука достаточно молодая, но уже на заре ее зарождения, в начале ХХ века интерес к вопросам молодежи внутри социологии весьма велик.

Представители одного из определяющих социологических течений – функционализма оказали большое влияние на расцвет молодежных теорий. Особое место в изучении проблем молодежи в рамках данного направления занимает молодежная культура.

Так Т. Парсонс вводит в обиход понятие «молодежная культура», которая, по его мнению, является для молодого человека пространством независимости. В то время как в семье, образовательных учреждениях, в профессиональном коллективе он эту потребность независимости реализовать не может. Попадая в промежуточное состояние между детством и миром взрослых, молодые люди именно с помощью молодежной культуры пытаются найти компромисс. Она становится пространством, в котором формируются модели эмоциональной независимости и происходит диффузия социально-ролевых характеристик. Таким образом, молодежная культура, по Т. Парсонсу, носит адаптивный характер и, несмотря на свои деструктивные проявления способствует преемственности социальной культуры и поддержанию функционирования общественной системы.

Развивая идеи Парсонса, Ш. Эйзенштадт обращает внимание на сам процесс передачи ценностей из поколения в поколение, на его механизмах и результатах. Он утверждает, что маргинальный статус молодежи объясняется неокончательной ее интегрированностью в процесс социальных отношений, и много места в своих исследованиях отдает изучению социальных институтов, призванных контролировать процесс интеграции молодежи в культуру современного общества, сдерживать девиантные проявления молодежной культуры.

Серьезным вкладом Эйзенштадта в социологию молодежи стало введение понятия «группа сверстников» – как значимое для молодых социальное образование, помогающее социальной идентификации подрастающего поколения.

В противовес парсоновской концепции многие социологи ХХ века патологизируют молодежную культуру, считая ее основным источником поколенческого конфликта. В контексте биологических и поколенческих концепций молодежь сводится к общему квазибиологическому субстрату и конструируется в качестве пассивного носителя культурных традиций, подразумевающих ее выпадение из существующих правил.

Анализируя основные социологические течения, зафиксируем несколько признаков молодежи как социальной группы, выделяющиеся в западной социологии начала ХХ века:

- молодежь признается унитарной категорией, со сходными социальными потребностями и интересами;

- молодость определяется как возраст переходный от детства к взрослости (от незрелости к зрелости);

- социальное функционирование молодежи описывается через «бунтарство».

В российской социологии интерес к молодежным проблемам впервые возник на рубеже 19 и 20 веков. Его "провоцировали" развитие капиталистических отношений в России и кризис традиционной семейной социализации, развитие системы массового профессионального образования. Именно тогда заговорили о высвобождении молодого поколения из-под влияния семьи и выделении его в качестве объекта социализации со стороны государства.

П. Сорокин в работе "Кризис современной семьи" в 1916 г., описывая процесс распада традиционных семейных связей, в качестве отдельного аспекта выделил проблему разрыва традиционных связей между родителями и детьми в рамках семьи и передачу воспитательных и опекунских функций по отношению к подрастающему поколению в руки государства. П. Сорокин писал, что воспитание и обучение перестало быть исключительно семейной прерогативой. Широкая сеть детских учебных учреждений, воспитательных заведений и тому подобное означает, по существу, что не только функция первого воспитателя и "скульптора" отнимается у семьи, но даже время, проводимое ребенком в кругу семьи, резко сокращается. Замена семейного воспитания и обучения профессиональным имеет, по мнению Питирима Сорокина, свои позитивные стороны, так как должна привести к усилению степени "социализированности" молодого поколения, пропитыванию его общественными мотивами и интересами, большей просвещенности [1, с. 171 – 172].

В этой статье П. Сорокина отразился исторический переход от рассмотрения "ребенка, личности" как индивида, являющегося объектом социализации в семье, к анализу "молодого поколения" как общности, члены которой обладают сходным статусом "социализируемых"в рамках образовательных институтов. Теперь их социальное становление стало больше зависеть от ряда возможностей и ограничений, предоставляемых обществом. Та же ситуация кризиса образовательных функций семьи и перехода к системе "обобществленной" социализации почти одновременно с П. Сорокиным анализировалась в работах М. Рубинштейна "Кризис семьи как органа воспитания"[2]. и А. Чекина "Семейный распад и женское движение"[3].

Одновременно в публикациях того времени начала появляться проблематика студенческой и учащейся молодежи (А. Сперанский), при этом особенное внимание традиционно уделялось проблемам быта и материального положения русского студенчества (А. Кауфман) на основе бюджетов учебного и внеучебного времени. В социальной статистике категория работающей молодежи (от 10–12 до 20 лет) существовала еще в переписи 1897 г. Появлялись публикации по тяжелому положению рабочих-подростков на производстве и в бытовой сфере, по их правовой незащищенности и уязвимости по сравнению с более старшими возрастными группами (И. Янжул, А. Бернштейн-Коган). Общая направленность этих публикаций может быть охарактеризована как демократическая традиция отстаивания интересов социально незащищенных и дискриминируемых групп, требующих дополнительного внимания и опеки со стороны властей.

Одними из первых российских исследований в области молодежи, были социальные обследования студенческой молодежи в ряде университетов России, проведенные в 1910-х гг. (К характеристике современного студенчества, 1911, и др.). Но, разумеется, и число исследований по молодежной проблематике, и их масштабность в то время были очень незначительными, а какой-либо теории молодежи в связи с ними не формулировалось.

Тем не менее, на эмпирическом уровне собирался материал, впоследствии давший толчок для построения оригинальных теоретических концепций, связанных с осмыслением феномена молодежи. На последнее обстоятельство необходимо обратить внимание прежде всего потому, что в начале прошлого века не только слаба еще концептуальная база исследований молодежи, но и – что более важно – еще не проявились на феноменальном уровне черты молодежи как особой социальной группы. Ее объективное положение и субъективные черты (самоидентификации) в то время не имели явно выраженного характера.

Можно сказать, что основные направления исследований молодежи в России в начале ХХ в. отражают новые процессы, которые разворачиваются в динамичных условиях революционных перемен. Молодежь – активный участник трех русских революций, а всякое революционное преобразование в масштабах всего общества ведет к обновлению правящей элиты за счет прихода молодых поколений политиков, общественных деятелей. Октябрьская революция 1917 г. – не исключение.

На новом общественном фоне исследования молодежи пошли по трем основным направлениям.

Первое направление – разработка проблем рабочей молодежи. Эта категория в дореволюционный период российской истории фактически была вне поля научных интересов (некоторое внимание к отдельным аспектам – прежде всего в связи с анализом проблем детского труда – уделяли российские марксисты, но это все же скорее фрагменты, чем собственно исследования). В 1920-е гг. формируется обширная литература по изучению рабочего подростка, молодых рабочих в аспекте психологии, педагогики и социологии. Среди работ этого рода и сегодня интерес представляют книги И.А. Арямова «Рабочий подросток» (1928), В.А. Зайцева «Труд и быт рабочих подростков» (1926), Б.Б. Когана и М.С. Лебединского «Быт рабочей молодежи» (1929), А.И. Колодной «Интересы рабочего подростка» (1929), сборник «Вопросы педологии рабочего подростка» (1929) и др. Нередко рабочая молодежь в этих трудах изучалась вне четких дисциплинарных рамок, что, в частности, характерно для педологических исследований, где переплетались педагогические, психологические и социологические аспекты изучения молодых рабочих. С учетом интегральных тенденций в области современного социального знания междисциплинарность многих работ 1920-х гг. представляется актуальной.

Второе направление – исследование учащейся молодежи. В 1920-е гг. здесь также обнаруживается стремление к интегральным обобщениям чаще всего на основе педологических концепций. При всей спорности этих концепций в их рамках сложились важнейшие для последующих исследований молодежи теоретико-методоло­гиче­ские позиции таких крупных ученых, как П.П. Блонский (1925), Л.С. Выготский (1928). Критика «педологических извращений» и запрет педологии в 1930-е годы сместили акценты в изучении учащихся и студентов. Не все из этих смещений были в научном смысле бесплодны (хотя очевидно, что в условиях жесткого идеологического контроля и политических репрессий определенная часть исследований носила характер имитации и реализовала задачу выживания научного сообщества). Из наиболее продуктивных для последующих десятилетий теоретических и социально-проектных конструкций, сохраняющих и сегодня свое эвристическое значение, следует назвать концепцию детского и юношеского коллектива А.С. Макаренко (1983). Сегодня в российской науке она воспринимается неоднозначно. Нападки на Макаренко как на разработчика концепции воспитания, ведущей якобы к тоталитарному подчинению личности, особенно характерны для начала 1990-х гг. Период нападок прошел, однако нового осмысления концепции Макаренко в связи с задачами работы среди детей и молодежи в изменившихся российских условиях (в том числе воспроизводящих беспризорность в среде детей и подростков) пока не возникло, что надо признать серьезным упущением и в научном, и в практически-прикладном аспектах.

Третье направление – исследование молодежного движения. В 1920-е г. отмечается необыкновенное внимание к этому вопросу. Это, разумеется, не случайно. Во-первых, именно тогда зачатки молодежных движений обретают ясную организационную форму на разных полюсах идейно-политического спектра. Быстро развиваются политические молодежные организации, другие организованные формы молодежной активности. Идет рост контактов молодежных организаций на международном уровне, формируются международные молодежные объединения. Во-вторых, в ранний период советской истории социальная субъектность молодежи обладает огромным потенциалом возможностей и имеет многообразные формы воплощения. Активность как черта личности и коллектива востребована, является важнейшей идеологической установкой, она не может быть на обочине и научного осмысления.

В целом исследования молодежи 1920-х, частью 1930-х годов – обширное поле для различного рода научных экспериментов, поисков, теоретических новаций. Некоторые темы вводятся в круг научных предметов под явным воздействием фрейдизма, психоаналитический уклон в изучении молодежи в то время очень заметен (Гельман И.И., 1923; Залкинд А.Б., 1925). Широко применяются идеи психотехники, ставятся педагогические эксперименты. Научные преувеличения (вульгарный социологизм, педология) – обычное явление тех лет, как и жесткая дискуссия в научном сообществе.

В первой половине ХХ века молодежь рассматривалась как объект социалистического воспитания. Ее социальные характеристики «подгонялись» под политические идеалы партии и определялись степенью приближения к поставленным целям: политической активностью и участием в процессе социалистического строительства.

Тогда же впервые в истории развития социологии в России молодежь стали рассматривать как часть «взрослого» населения и насаждать идеологию партии. Правительство советской России стремилось вырастить ту массу, которой легко было бы управлять в будущем. С точки зрения изменившейся социально-исторической ситуации, в отношении молодого поколения, помимо четко выраженной политической ориентации, показательно внимание к образовательному уровню послереволюционной молодежи. Это первое поколение, выросшее в условиях перехода к массовому профессиональному образованию. Статистические данные о развитии новых массовых форм образования представляют существенный интерес, свидетельствуют о расширении образовательных возможностей для выходцев из бывших социальных низов общества за счет преобразования начальных школ в неполные средние школы, средних школ в десятилетки (1932–1933), появления новых каналов образования (школы ФЗУ, школы для взрослых, рабфаки, курсы технической подготовки работающей молодежи), более широкого приема пролетарской молодежи в высшие учебные заведения.

Сложность развития социологии молодежи в 40-60-е годы заключалась в том, что в идеологии государства и социальной практике продолжало господствовать отношение к молодежи лишь как к объекту воспитания, формирования личности «молодого строителя социализма», «подрастающего поколения». В отечественном обществоведении долгое время молодежь не рассматривалась как самостоятельная социально-демографическая группа: выделение такой группы не укладывалось в существовавшие представления о классовой структуре общества, и противоречила официальной идеологической доктрине о его социально-политическом единстве. Поэтому центральным вопросом в исследованиях был вопрос о социалистических идеалах молодого поколения и насколько молодые следуют революционным традициям отцов.

Функция молодежного возраста рассматривалась как усвоение норм и ценностей, господствующих в обществе. Особенности молодости как возрастного цикла (и, в частности, молодежная субкультура и молодежные движения) трактовались как формы девиантного поведения. Октябрятские и пионерские организации и комсомол были формами возрастной группировки, необходимой для осуществления официальной политики и подчинения младших возрастных групп авторитету старшинства. Недоверие и авторитаризм по отношению к молодежи выразились в постепенном искусственном продлении возрастных рамок юности (и соответственно принадлежности к молодежной организации) до 28 лет: легитимное свидетельство отказа в предоставлении статуса взрослости, в правах и возможностях для полноценной самореализации.

Брежневские времена в истории СССР были достаточно благоприятными для тех, кто интересовался молодежными проблемами, поскольку именно в это время складывается советская социология вообще, и социология молодежи в частности. Развитие социологии, позволившее относиться к молодежи как к социально-демографической группе со своими определенными нуждами и проблемами, подняло уровень понимания молодежи и ее культуры.

Первые социологи молодежи рекрутировались из комсомольских работников, благодаря чему удалось быстро организовать ряд всесоюзных исследований. Отличительной чертой зарождающегося научного социологического конструкта молодежного вопроса стала идеологическая оценка молодежной проблематики.

К специфическим молодежным проблемам советские социологи 70-х годов относили: определение сущности молодежи как общественной группы, ее роли и места в воспроизводстве общества; установление критериев возрастных границ молодежи; изучение запросов, потребностей, интересов и способов деятельности молодого поколения; исследование специфики социализации молодых людей, их социально-профессиональной ориентации и адаптации; анализ социальных аспектов деятельности неформальных объединений молодежи.

Эмпирические исследования по молодежной проблематике в 1960–1980-е гг. приобрели огромный размах. Проведение всесоюзных, региональных, местных опросов молодежи (а именно анкетные опросы в то время ассоциировались с социологией как наукой) вошло в постоянную практику партийной и комсомольской работы. Научные коллективы и отдельные ученые специализировались на различных тематических блоках, из которых наиболее активно изучались проблемы труда и трудового воспитания молодежи, идейно-политического воспитания, общественной активности, ценностных ориентаций молодежи, жизненного старта и т.д. В этих исследованиях сложился научный авторитет таких ныне известных социологов, как Н.М. Блинов, Б.А. Грушин, С.Н. Иконникова, И.М. Ильинский, А.И. Ковалева, И.С. Кон, В.Ф. Левичева, В.Т. Лисовский, М.Н. Руткевич, М.Х. Титма, В.Н. Шубкин и др.

В 60-70-е годы XX века складывается система теоретических положений, получившая название социальной концепции молодежи. Границы ее содержа­ния были определены в работах И. С. Кона В своих работах: «Юность как социальная проблема» (1965), «Социология личности» (1967), «Психология юношеского возраста» (1979), «НТР и проблемы социализации молодежи» (1987) и др. он соединил социологический и психологический подходы к молодежи.

«Комсомольские» исследования молодежи (вполне профессиональные) в 70-е годы были ориентированы на проблематику идеологического воспитания, отсутствующую на Западе, а в советской социологии широко представленную. В Высшей комсомольской школе был создан научно-исследовательский центр, который систематически проводил опросы среди молодежи исключительно по проблемам нравственности и коммунистического воспитания.

И.С. Кон трактует молодежь как социально-демографическую группу, выделяемую на основе совокупности возрастных характеристик, особенностей социального положения и обусловленных тем и другим социально-психологических свойств. Данное определение стало основным в отечественной социологии молодежи.

До начала 80-х гг. молодежная культура находилась в «подполье» и потому не могла стать предметом исследования со стороны официальной науки. Только с появлением серии публицистических выступлений, взбудораживших общественное мнение криминальным характером молодежных группировок (например, рокеров), исследование этой проблематики стало возможным и даже вызвало настоящий бум. Просматриваются три направления таких изысканий. Одно из них – изучение отношения молодежи к неформальным объединениям и явлениям субкультуры. Другое направление основывалось на включенном наблюдении и развивалось в рамках «перестроечной публицистики». Вместе с тем появились и первые профессиональные исследования с использованием интервью. Третье направление составляли исследования собственно преступных молодежных группировок, и они проводились не социологами, а специалистами в области права.

Проблематика молодежной субкультуры привнесла в рассматриваемую область новые методические подходы направленного, углубленного анализа отдельных ниш в общем потоке изучения поколения как некоего социального целого. Впервые были применены методы глубинного и включенного интервью для анализа отдельных контактных групп. В 90-х годах в связи с общим кризисом науки, а также появлением множества иных проблем, волнующих общество, число исследователей, занимающихся данной проблематикой, существенно сузилось.

В средствах массовой информации и социальной политике государства молодежным проблемам в этот период также уделяется существенно меньше внимания. Тем не менее, данная проблематика изучалась и изучается в Центре социологии молодежи, который существует в структуре Института социально-политических исследований Российской академии наук с момента его основания. Он был учрежден на базе сектора социальных проблем молодежи, созданного в 1985 г. в Институте социологии АН СССР. ИСПИ РАН провел ряд крупномасштабных социологических исследованиях, проведенных по общесоюзным, общероссийским и региональным выборкам молодежи. Большое внимание изучению проблем молодежи уделяют Институт молодежи и его Научно-исследовательский центр: в опубликованных сборниках и монографиях анализируются отечественный и зарубежный опыт государственной молодежной политики и вырабатываются критерии и оценки тенденций в социализации молодежи.