XII в. Но в XV в. Каким другим названием обозначить тот мир, что проступает наружу в

удивительной речи Мочениго?

Четыре миллиона ежегодных поступлений от торговли, но оценке самого дожа, представляли отполовины до четверти моей собственной оценки валового дохода города. Речь Мочениго дает

мимоходом некоторые цифровые оценки, касающиеся торговли и флота Венеции. Они

подтверждают порядок величии в наших расчетах. Расчеты эти не диссонируют также и с тем, что

мы знаем о деятельности Zecca — венецианского Монетного двора (правда, в гораздо более

позднюю эпоху, к тому же инфляционную, которая соответствовала тому, что иные именуют

«упадком Венеции*). В самом деле, в последние годы XVI в. Монетный двор (Zecca) чеканил

примерно два миллиона дукатов в год в золотой и серебряной монете

137

. Это позволило бы

предположить, что находившаяся в движении денежная масса доходила до 40 млн — поток,

который лишь проходил через Венецию, но каждый год возобновлялся

138

. Что тут удивительного,

если подумать о том, что ее купцы прочно удерживали главные отрасли морской торговли: перец,

пряности, сирийский хлопок, зерно, вино, соль? Уже Пьер Дарю в своей классической и все еще

полезной «Истории Венеции» (1819)

139

отмечал, «сколько эта отрасль соляной торговли могла

приносить Венеции». Отсюда и забота Синьории о контроле над соляными болотами на

Адриатике и на кипрском побережье. Каждый год для погрузки одной только соли Истрии

прибывало больше 40 тыс. лошадей из Венгрии, Хорватии, даже из Германии

140

.

5—Броаель, т .1

110 Глава 2. СТАРИННЫЕ ЭКОНОМИКИ... ДО И ПОСЛЕ ВЕНЕЦИИ

Сравнительные бюджеты: Венеция лучше других государств противостоит кризису

Это графическое отображение венецианских цифр (Biiancigenerali, I, 19I2, p. 98-99) показывает одновременно и сравнительные объемы

европейских бюджетов, и их более или менее крупное сокрашение в первой четверти XV в. Цифры, указанные в тексте (см. с. 107-108),

самые достоверные, соответствуют кругам с темной штриховкой и определенно соответствуют 1423 г. Круги со светлой штриховкой

изображают бюджеты предшествующего периода, явно более значительные.

Другие признаки богатства Венеции — это громадная концентрация мощи, какую представлял ее

Арсенал, число ее галер, грузовых судов, система торговых галер (galere da mercato), к которой

мы еще вернемся

141

. В неменьшей степени это постоянное украшение города, который на

протяжении XV в. мало-помалу обрел новый облик: улицы с фунтовым покрытием были

вымощены каменными плитами, деревянные мосты и набережные каналов заменены мостами и

тротуарами вдоль каналов (fondamenta) из камня (здесь наблюдалось «окаменение» капитала,

бывшее в такой же мере необходимостью, как и роскошь), не говоря уже о других операциях

градостроительного характера: рытье колодцев

142

или очистке городских каналов, зловоние от

которых порой становилось непереносимым

143

.

ЗАПОЗДАЛОЕ ПРЕВОСХОДСТВО ВЕНЕЦИИ 111

Все это вписывалось в некую престижную политику, которая для государства, для города или для

индивида может служить средством господства. Правительство Венеции прекрасно сознавало

необходимость украшать город, «не скупясь ни на какие траты, как то подобает красоте его» («поп

sparangando spexa alguna come e conve-niente a la beleza зиа»)

ш

. Хотя работы по перестройке

Дворца дожей затянулись надолго, они продолжались почти беспрерывно; на Старой площади

Риальто (Rialto Vecchio) в 1459 г. была воздвигнута новая Лоджиа, в общем торговая биржа, напротив Фондако деи Тедески

145

. В 1421-1440 гг. Контарини строят Золотой дом (Са

г

d'Oro) на

Большом канале, где будет множиться число новых дворцов. Вне сомнения, такая строительная

лихорадка была общей для многих городов Италии и других стран. Но строить в Венеции — на

тысячах дубовых стволов, забиваемых в песок и ил лагуны в качестве свай, из камня, привозимого

из Истрии, — это требовало, безусловно, колоссальных затрат

146

.

Естественно, сила Венеции проявлялась также — и с блеском — в политическом плане. Здесь

Венеция была великим мастером; очень рано у нее были свои послы, свои oratori. К услугам своей

политики она имела также наемные войска: тот, кто имел деньги, нанимал, покупал их и двигал на

шахмагную доску полей сражений. Это не всегда были лучшие солдаты, ибо кондотьеры

изобретут войны, в которых армии любезно следовали друг за другом

147

, не встречаясь, «странные

войны», вроде войны 1939-1940 гг. Но то, что Венеция блокировала попытки Милана достичь

гегемонии, что в 1454 г. она была участницей мира в Лоди, создавшего или, вернее,

заморозившего равновесие между итальянскими государствами; что в 1482- 1483 гг. во время

Второй Феррарской войны она оказала решительное сопротивление своим противникам,

мечтавшим, как говорил один из них, вновь погрузить ее в пучину моря, где некогда она была в

своей стихии

148

; что в 1495 г. она окажется в центре интриг, которые захватят врасплох Коммина и

без лишнего шума выпроводят восвояси молодого французского короля Карла VIII, в

предшествовавшем году с легкостью дошедшего до самого Неаполя, — все это красноречиво

свидетельствует о могуществе сверхбогатого горе да-государства. Приули имел право в своих

«Дневниках» («Diarii»)

149

предаваться гордости, рассказывая о необыкновенном собрании всех

послов европейских государей плюс представителя султана, где 31 марта 1495 г. будет создана

антифранцузская лига, предназначенная защитить бедную Италию, куда вторгся король «Загорья»

[т. е. Франции. — Ред.\, ту Италию, коей «отцами» были «защитники христианства» венецианцы

150

112 Глава 2. СТАРИННЫЕ ЭКОНОМИКИ... ДО И ПОСЛЕ ВЕНЕЦИИ

МИР-ЭКОНОМИКА, НАЧИНАЮЩИЙСЯ С ВЕНЕЦИИ

Мир-экономику с центром в Венеции, источнике его могущества, невозможно четко обрисовать на

карте Европы. На востоке граница, довольно ясная на широте Польши и Венгрии, становится,

проходя через Балканы, неопределенной по прихоти турецкого завоевания, которое

предшествовало взятию Константинополя (1453) и которое неудержимо распространялось к

северу: Адрианополь [Эдирне] был занят в 1361 г., битва на Косовом поле, сокрушившая великое

Сербское царство, произошла в 1389 г. Зато на западе колебаний быть не может: вся Европа

находилась в зависимости от Венеции. Так же как и на Средиземноморье, включая и

Константинополь (до 1453 г.), а за ним — пространство Черного моря, еще несколько лет

эксплуатировавшееся к выгоде Запада. Мусульманские страны, которыми турки еще не завладели

(Северная Африка, Египет и Сирия), своей приморской стороной, от Сеуты, ставшей в 1415 г.

португальской, до Бейрута и сирийского Триполи, были открыты христианским купцам. Но глу-

бинные дороги своего хинтерланда, ведшие в Черную Африку, к Красному морю и Персидскому

заливу, они оставляли исключительно для себя. Пряности, снадобья, шелка направлялись в порты

Леванта; там их должны были дожидаться западные купцы.

Более сложным, чем очертание границ всего комплекса, представляется выделение различных

составляющих его зон. Несомненно, центральная зона узнается легко; слова Томмазо Мочениго,

которые я приводил выше (с, 108—109), обнаруживают предпочтительные отношения Венеции с

Миланом, ломбардскими городами, Генуей и Флоренцией. Этот архипелаг городов, ограниченный

с юга линией, соединяющей Флоренцию с Анконой, а с севера — линией Альп, был, бесспорно,

сердцем мира-экономики, над которым доминировала Венеция. Но это пространство, усеянное

звездами-городам и, продолжалось к северу, за Альпы, в виде своего рода Млечного Пути

торговых городов: Аугсбурга, Вены, Нюрнберга, Регенсбурга, Ульма, Базеля, Страсбурга, Кёльна,

Гамбурга и даже Любека — и завершалось все еще значительной массой городов Нидерландов

(над которыми все еще блистал Брюгге) и двумя английскими портами, Лондоном и

Саутгемптоном (Антоне в речи южан).

Таким образом, европейское пространство пересекала с юга на север ось Венеция-Брюгге-Лондон,

разделявшая его надвое: на востоке, как и на западе, оставались обширные периферийные зоны,

менее оживленные, нежели главная ось. А центр вопреки элементарным законам, породившим

ярмарки Шампани, располагался на южной оконечности этой оси, фактически у ее соединения с

осью средиземно-

ЗАПОЗДДЛОЕ ПРЕВОСХОДСТВО ВЕНЕЦИИ 113

морской, которая, протянувшись с запада на восток, представляла главную линию торговлиЕвропы на дальние расстояния и главный источник ее прибылей.

ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ВЕНЕЦИИ

Не было ли в особенностях такой концентрации вокруг Италии дополнительной причины

экономической политики Венеции, которая переняла те методы, от которых приходилось страдать

ее собственным купцам, запертым в фундуках (улицах или комплексах строений) стран ислама

151

?

Точно так же Венеция создала для немецких купцов обязательное место сбора и сегрегации —

Немецкий двор (Фондако деи Тедески)

152

, против моста Риальто, в своем деловом центре. Всякий

немецкий купец должен был помещать там свои товары, жить там в одной из комнат, на сей

случай предусмотренных, продавать там под придирчивым контролем агентов Синьории свои

товары и вкладывать деньги от этих продаж в товары венецианские. То было жестокое

ограничение, на которое немецкий купец не переставал жаловаться: разве же не был он с

помощью такой игры исключен из крупной торговли на дальние расстояния, которую Венеция

ревниво хранила для своих граждан, внутренних и внешних (citta-dini, de intus et extra)! Попробуй

немец в нее вмешаться, и его товары были бы конфискованы.

Зато Венеция практически запрещала собственным своим купцам покупать и продавать

непосредственно в Германии

153

. В результате немцы обязаны были приезжать в Венецию лично,

закупать там сукна, хлопок, шерсть, шелк, пряности, перец, золото... Следовательно, имело место

противоположное тому, что произойдет после путешествия Васко да Гамы, когда португальцы

учредят свою фагаорию (feitoria)

[54

в Антверпене, сами доставляя северным клиентам перец и

пряности. Конечно же немецкие покупатели могли бы добраться и добирались до Генуи, которая

была открыта им без излишних ограничений. Но помимо того, что Генуя была прежде всего

дверью для связей с Испанией, Португалией и Северной Африкой, они не могли там найти ничего

такого, чего не нашли бы также и в Венеции, своего рода универсальном складском пункте, каким

будет позднее (и в более крупном масштабе) Амстердам. Как было противиться удобствам и

соблазнам города, пребывавшего в центре мира-экономики? В игре участвовала вся Германия

целиком, она поставляла купцам Светлейшей республики железо, скобяной товар, бумазею

(льняные и хлопчатые ткани), а затем, со второй половины XV в., во все возраставших

количествах серебро, которое венецианцы частью доставляли в Тунис, где оно обменивалось на

золотой песок

155

.

114 Глава 2. СТАРИННЫЕ ЭКОНОМИКИ... ДО И ПОСЛЕ ВЕНЕЦИИ

Почти невозможно сомневаться, что речь шла о сознательной политике Венеции, поскольку она

навязывала ее всем городам, какие были ей более или менее подчинены. Любые торговые

маршруты, начинавшиеся с материковых владений Венеции или заканчивавшиеся там, весь

экспорт с венецианских островов на Леванте или городов Адриатики (даже если дело касалось

товаров, предназначавшихся, например, для Сицилии или Англии) обязательно должны были

пройти через венецианскую гавань. И следовательно, Венеция умышленно расставила к своей

выгоде ловушки для подчиненных экономик, в том числе и немецкой экономики. Она кормилась

ими, препятствуя им действовать по-своему и сообразно с их собственной логикой. Если бы

Лиссабон на следующий день после Великих открытий заставил корабли стран Севера

устремиться к нему за пряностями и перцем, он без всяких помех сломил бы быстро

установившееся главенство Антверпена. Но, быть может, ему недоставало необходимой силы,

торгового и банковского опыта итальянских городов. Разве западня Фондако деи Тедески не была

в такой же мере следствием, как и причиной преобладания Венеции?

ТОРГОВЫЕ ГАЛЕРЫ

Связь Венеции с Левантом и Европой во времена превосходства города Св. Марка создавала

немало проблем, в особенности же проблему перевозок по Средиземному морю и Атлантическому

океану, ибо пе рераспределение драгоценных товаров распространялось на всю Европу. При

благоприятной конъюнктуре все улаживалось само собой. Если конъюнктура становилась

мрачной, требовалось прибегать к сильнодействующим средствам.

Система торговых галер (galere da mercato) относилась как раз к мерам управляемой экономики,

внушенным венецианскому государству скверными временами. Придуманная с XIV в. в

противовес затяжному кризису как своего рода демпинг (выражение принадлежит Джино

Луццатто), эта система была одновременно и государственным предприятием, и рамками для

эффективно действовавших частных ассоциаций, настоящих пулов экспортеров по морю

156

,

озабоченных тем, чтобы снизить свои транспортные расходы и остаться конкурентоспособными,

даже непобедимыми перед лицом чужеземцев. Именно Синьория начиная, вне сомнения, с 1314 г.

и уж определенно с 1328 г. строила в своем Арсенале galere da mercato — эти торговые суда (водо-измещением поначалу 100 тонн, затем до 300 тонн, способные загрузить в свои трюмы груз,

эквивалентный грузу 50-вагонного товарного поезда. При выходе из порта или при входе в него

галеры использовали весла, остальное время они ходили под парусом, как заурядные

ЗАПОЗДАЛОЕ ПРЕВОСХОДСТВО ВЕНЕЦИИ 115

1462

1521

1634

В Венеции: плавания торговых галер

Эти четыре чертежа, заимствованные у Альберто Тененти и Коррадо Виванти в «Annales E.S.C.» (1961), показывают этапы упадка

старинной системы торговых галер и их конвоев (Фландрия, Эгморт, Варвария, «Трафего», Александрия, Бейрут, Константинополь). В

1482 г. функционировали все эти маршруты. В 1521 г., как и в 1534 г., удержались лишь плодотворные контакты с Левантом. Для

упрощения маршруты показаны не от Венеции, а от выхода из Адриатического моря.

«круглые суда». Конечно, то не были самые крупные торговые корабли того времени, поскольку

генуэзские караки достигали в XV в. тысячу тонн водоизмещения или превышали эту величину

157

.

Но это были надежные корабли, которые плавали сообща и имели для своей защиты лучников и

пращников. Позднее на борту появится пушка. В число пращников (ballestieri) Синьория

вербовала бедных дворян: для нее это было способом помочь им жить.

Государственные корабли ежегодно сдавались внаем с торгов. Патриций, выигравший аукцион

(incanto), в свою очередь, взимал с прочих купцов фрахт в соответствии с погруженными

товарами. Отсюда проистекало использование «частным лицом» орудий, созданных «го-

сударственным» сектором. Плавали ли пользователи, объединив все капиталы «ad unum denarium»

(т. е. образуя пул), или же они образовывали компанию для загрузки и обратного рейса одной-

единственной галеры, но Синьория всегда благоприятствовала такой практике, которая в

принципе давала равные шансы всем участникам. Точно так же частыми бывали пулы, открытые

для всех купцов ради закупки хлопка в Сирии или даже перца в египетской Александрии. Зато Си-