Что нужно знать о любви.дружбе.счастье

31

достижения должны быть преимущественно духовными, нематериальными. Античный философ Аристотель верно заметил, что только добродетельный человек может быть счастлив [27,74]. Действительно, настоящую радость приносят лишь честно заработанные деньги, и лишь тот труд облагораживает наши души, который не оставляет черных пятен на нашей совести. Увы, мы часто пытаемся построить свое личное счастье за счет окружающих. Такое «счастье» недолговечно, так как противоречит основному нравственному закону и главному оценочному принципу нашей совести: «поступай с другими так, как ты хотел бы, чтобы поступали с тобой». Борьба за счастье — это борьба со своим эгоизмом, пороками, недостатками, мешающими жить нам и окружающим нас людям. Жизнь освобождающегося от пороков человека наполняется особым смыслом — идеей нравственного совершенствования. Каждый шаг вперед на этом пути — радость маленькой победы, каждый шаг назад — боль и горечь поражения. Человек, вставший на этот путь, с одной стороны, испытывает наслаждение уже от того, что идет по нему, а с другой стороны, чувствует бремя огромной ответственности перед Создателем (Богом или природой), ближними и самим собой. С каждым успешным шагом на этом пути у нас прибавляется уверенность в своих силах, повышается самооценка, крепнет вера и любовь. Не зря древняя китайская пословица гласит: счастье – это гармония с Богом (мирозданием), с окружающими людьми (обществом) и с самим собой. Ведь само слово «счастье» предположительно расшифровывается как «соединение частей» («с» и «части»), то есть означает гармоничное сочетание отдельных элементов человеческой жизни, материального и духовного, гармоничное развитие человеческой души. Иногда также слово «счастье» могут считать сокращением от другого интересного слова – «соучастие», что буквально значит: соучаствуй в жизни другого человека и сам будешь счастлив. В этом есть смысл, поскольку на практике люди крайне эгоистичные нередко остаются одинокими, а потому становятся несчастными. И наоборот, люди добродетельные, как правило, ощущают некую благостную умиротворенность души, которая рождается от понимания, что их жизнь не напрасна, что они служат не только себе, но и другим, а окружающие, в свою очередь, тянутся к тем, кто делает им добро. Поэтому, счастье есть итог длительного пути человека от порока к добродетели, результат борьбы с эгоизмом и страстями, награда человеку за упорный целенаправленный труд, победу в борьбе за благо для себя и других. О таком понимании счастья как заслуги говорил русский писатель М. М. Пришвин: «Да, конечно, счастье необходимо, но какое? Есть счастье – случай, это – Бог с ним. Хотелось бы, чтобы счастье пришло, как заслуга». Совершенно не случайно большинство медиков, физиологов, психологов в один голос говорят о том, что физическое и психическое здоровье человека, как необходимое условие обретения им счастья,

32

зависит от образа жизни, то есть от соблюдения нравственных ограничительных установок, ведь страсти и пороки, такие как пьянство или наркомания подрывают наше здоровье. Вот почему дорога к счастью лежит через духовнонравственное самосовершенствование личности, а будем ли мы идти по этой дороге или нет целиком зависит от нас. Большинство великих учителей этики сходятся во мнении, что счастье – это не лотерейный билет и его нельзя выиграть в рулетку, счастье – это не клад, который следует искать, и здесь бессмысленно жаловаться наподобие: «я искал, но не нашел своего счастья». Напротив, счастье – это то, что мы сами производим, то, что большей частью зависит от наших собственных усилий. Если и нужно искать счастье, то только внутри самого себя, как утверждал, к примеру, Пифагор, так как это награда человеку за его праведный образ жизни и мыслей, за его альтруизм и любовь к себе, людям и миру. В конечном итоге становится ясно, что счастью нужно учиться, ибо оно предполагает нравственное совершенство, добиться которого невозможно без умения отличать пороки от добродетелей, благую любовь к самому себе от эгоизма, истинные духовные ценности от сиюминутных пустых удовольствий. Вот почему Гельвеций утверждал, что счастливый человек — это тот, кто в наименьшей мере ставит свое счастье в зависимость от других людей, и кто в то же время обладает разнообразными культурными вкусами, человек увлекающийся изобразительным искусством, литературой, человек, любящий ученье и науки:

«...Науке сладостной отдайся сердцем ты: В ней счастья ты найдешь заветные черты.

... В искусствах благостных и в радостях живых Источник счастья нам струится благотворно. И вкусы разные взрастивши непокорно, Чем больше человек их в сердце заключил,

Тем больше счастья он прозрачного вкусил» [28,145-146].

Так что же такое счастье, как выразить его сущность в виде определенного понятия? Современный философский энциклопедический словарь [1] дает нам следующее определение счастья: «Счастье – это состояние полного, высшего удовлетворения, абсолютного отсутствия желаний, идеал, осуществить который стремятся путем разумного и совместного действия, высшее из возможных в мире и являющееся конечной целью наших стремлений физическое благо, при объективном условии согласия человека с законами нравственности» [1,446]. Данное определение, вне всякого сомнения, отражает сущность понятия «счастье», однако, для всестороннего и глубокого понимания такого многогранного феномена, одного такого определения будет недостаточно. Философской этике известны как минимум три основных подхода в трактовке данного понятия, которые в определенной степени различаются между собой, и

33

требуют более детального рассмотрения. Перечислим их, это: 1. Обывательское понимание счастья («счастье как безграничная радость»); 2. Философское понимание счастья («счастье как невозмутимость духа, спокойствие и бесстрастие»); 3. Возрастное или опытное понимание счастья («счастье как удовлетворение в результате конечной жизненной самореализации»). Последовательно рассмотрим каждое из них, и лишь затем дадим свое собственное авторское определение счастья, учитывающее, по возможности, все эти аспекты.

3.2 Счастье как безграничная радость.

Эпиграф:

Счастье есть удовольствие без раскаяния. Лев Толстой

Итак, что мы подразумеваем под понятием счастья в своей обыденной повседневной жизни? Большинство обывателей, как правило, когда говорят о счастье, имеют в виду постоянную непреходящую радость, всплеск положительных эмоций, удовольствие. Причем подразумевается, что счастье это не просто сильная радость, но радость длительная, практически неиссякаемая. Конечно, не всякая покупка, вещь или событие принесут подобную радость, поскольку человек не в состоянии предвидеть всего, а потому вполне может ошибаться в выборе тех средств, которые должны, по его мнению, сделать его счастливым, доставить ему удовольствие. К примеру, поездка в отпуск заграницу может не оправдать ожиданий и разочаровать, вещь может оказаться бракованной или же не столь практичной, как ожидалось, а то

ивовсе бесполезной. Не говоря уже о том, что бесконечная погоня за все более

иболее дорогой материальной собственностью сама по себе не способна принести долговременного счастья, непреходящей радости, поскольку все материальное изменчиво и может рано или поздно портиться, ломаться, разбиваться, может быть украдено или утеряно. Кроме того, поглощенные жаждой накопления материального богатства люди нередко перестают ценить то, что имеют, и редко бывают окончательно удовлетворены собственными приобретениями, ибо бесконечно стремятся к большему. Подобная ситуация складывается и в сфере человеческих взаимоотношений, когда люди полагаются на своих друзей, на тех кого любят, членов своей семьи, усматривая источник счастья именно в отношениях с ними, в любви и дружбе. Конечно, настоящая семья, к примеру, должна возникать из любви и в конечном итоге давать человеку счастье, как утверждал русский философ Иван Ильин [11], ведь семейное счастье – это обязанности в удовольствие, взаимная радость общения.

34

Однако и в этом случае было бы очень сложно гарантировать постоянство радости и удовольствия в отношениях с другими людьми, поскольку люди взрослеют и стареют, со временем меняется их отношение к жизни, окружающим, и далеко не всегда в лучшую сторону. Да и мы сами вполне можем обманываться в выборе партнеров, так как склонны идеализировать тех, кого мы считаем друзьями или возлюбленными, не замечать их истинного «лица», существенных недостатков. А потому со временем друг может предать или же стать безразличен, любовные отношения, которые раньше приносили массу радости и удовольствия, вполне могут разрушиться из-за непонимания, измен, недоверия, взаимных претензий, эгоизма, нежелания идти на компромисс, или даже в результате безвременной кончины одного из супругов. Так или иначе, но наша жизнь, как и наш мир весьма переменчивы, а перемены приносят не только радости, но и разочарования. Вот почему мы утверждаем, что обывательское понимание счастья как постоянство радости, удовольствия в практической жизни человека остается недостижимым идеалом. Радость и боль, воодушевление и разочарование, удача и несчастье чередуются, бесконечно сменяют друг друга в судьбе каждого из нас. Тот, кто сегодня здоров и весел, завтра может заболеть и ощущать страдания, как впрочем, и наоборот. Однако сами страдания оказываются не напрасными, они способствуют «катарсису», очищению человеческой души от низменной чувственности, страстности и эгоизма, позволяют тоньше чувствовать других людей и ярче переживать мгновения радости и счастья [1,203]. Вот почему древняя русская пословица гласит: «кто нужды не видал, и счастья не знает». Тем не менее, стремление человека к радости и удовольствию является для него вполне естественным, как и для любого живого существа, ведь в природе то, что оказывается приятным, является в то же самое время и полезным (утоление голода, жажды, потребности в отдыхе). Но подобные стремления находят свое максимальное воплощение только в идеальных религиозных концепциях, наподобие христианского Рая, где останавливается время, исчезают земные несовершенства, в том числе болезни и смерть, а все люди живут в любви и гармонии друг с другом, являясь бесконечно счастливыми существами: «И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло» (Откр.21:4) [8,400]. Но в нашем мире мы обнаруживаем, что обывательский взгляд на счастье как на постоянство радости и удовольствия не более чем иллюзорен, такое счастье на практике недостижимо из-за переменчивого характера бытия, несовершенства самого человека, порочности общества. Тем не менее, мы не станем утверждать, что достичь счастья для человека невозможно в принципе, ибо это не соответствует истинному положению вещей, акцент ставится лишь на том, что обывательское понимание счастья крайне идеалистично, и не может быть

35

воплощено в действительности. Но «рецепты» счастливой жизни существуют, однако они относятся уже к другой трактовке счастье, другому его пониманию, которое было разработано не обывателями, а мыслителями, философами.

3.3 Счастье как невозмутимость духа.

Эпиграф:

Счастье не ищут, как золото или выигрыш. Его создают сами, те, у кого хватает сил, знания и любви.

Иван Ефремов

Уже в эпоху Античности мыслители понимали, что в мире преобладают циклические законы движения и развития, как это, например, утверждал древнегреческий историк Полибий [29], а добро и зло бесконечно чередуются, сменяя друг друга в жизни отдельных людей и общества в целом, так что никакое постоянство, в том числе и постоянство радости, достигнуто быть не может. Но если счастье как постоянство радости и удовольствия невозможно, то каким должно быть человеческое счастье, чтобы человек мог к нему стремиться? Ответ на этот вопрос дает эллинистический философ Эпикур, который заявляет, что высшим наслаждением для людей является отсутствие страданий в их жизни [5,65]. Эпикур отвергает культ чувственных удовольствий и наслаждений плоти, и провозглашает умеренность во всем, а лучшим средством избежать страданий, по его мнению, является самоустранение от тревог и опасностей мира, от занятий общественными и государственными делами. Справедливость и мудрость почитаются Эпикуром как высшие добродетели, смысл которых состоит в достижении состояния «атараксии» (греч.) – безмятежности, спокойствия, умиротворенности. Главными предпосылками для счастливой жизни мыслитель считает моральное и физическое здоровье. Да, страдания в принципе неизбежны, но человек должен научиться не бояться страданий, не убегать от них, а преодолевать их, противопоставляя им ясность и силу мысли, с помощью разума приводить в согласие («симметрию») все свои стремления. Высшее удовольствие является духовным по своей природе, оно более устойчиво, чем материальное, не зависит от внешних помех, и достигается благодаря уединенной и безмятежной жизни. Атараксия – этический идеал человека, подлинное счастье (греч. «эвдемония»), которое, по сути, заключается в хорошем расположении духа и предполагает гармонию чувств, бесстрастие, состояние, в котором «нет больше места удивлению» [1,32].

36

Подобно Эпикуру и его последователям философы римской стоической школы также учили, что человеческое счастье напрямую зависит от добродетельного поведения. Умеренность, мужественность, стойкость, забота о внутреннем совершенствовании – вот главные добродетели, которые способны закалить человеческую душу и сделать ее невосприимчивой к страданиям и несчастьям. Этический идеал стоиков – это «апатия» (греч.) – отсутствие аффектов и страстей в человеческой душе, непоколебимое состояние духа, твердость воли и характера. Апатия является целью нравственного самовоспитания, так как приносит человеку успокоение, умиротворение и делает его невозмутимым, а значит счастливым. «Не дать непредвиденному опрокинуть равновесие» – вот главная задача философа. Стоики, такие как Сенека, Марк Аврелий, Эпиктет, в отличие от эпикурейцев не считали человека полностью свободным существом, по их мнению, над внешней стороной человеческой жизни довлеет судьба, рок, однако, внутренний мир души всегда остается свободным от внешней необходимости. Согласно учению стоиков, когда мы не в силах изменить житейские обстоятельства, мы можем изменить свое отношение к ним, принять правильный душевный настрой. Кто крепок телом, может терпеть и жару, и холод; так и тот, кто здоров душевно, в состоянии перенести и гнев, и горе, и радость – утверждал Эпиктет. И если человек хочет быть счастливым, то есть бесстрастным, ему не нужно искать счастье, он просто должен изменить свое сознание, сделать над собой усилие, побороть аффекты, чувственные желания и страсти, прийти к философской апатии. «Несчастлив тот, кто счастливым себя не считает» – сказал по этому поводу Сенека [30,157].

Подобным образом и в восточной философии буддизма утверждается, что жизнь в мире полна страданий, а причиной страданий являются человеческие желания и дурные страсти – жажда жизни, наслаждений, земных благ, почестей и славы. Поэтому возможность прекратить страдания заключена в отказе от дурных страстей и желаний [31,102]. Известный востоковед В. И. Корнев разъясняет, что согласно этике буддизма человек в нашем несовершенном мире изначально обречен на физические и душевные страдания, в частности на страдания от сознания непостоянства счастья и благополучия, но винить за свои страдания некого: человек виноват в них сам, поскольку в его силах научиться смиренно сносить все мучения и стараться избегать их в будущем, искореняя в себе все порочные желания и страсти, и становясь невозмутимым [32,10-11]. На практике счастье в буддийском понимании означает искоренение собственного эгоизма и бесстрастное служение другим людям. Или иными словами от совершенства каждого отдельного человека, от его успеха в борьбе с собственными страстями и эгоистичными желаниями на благо другим людям

37

зависит совершенство всего общества, так, что счастье общества является не чем иным, как суммой счастья всех его членов [32,173-174].

Таким образом, в философском понимании счастья акценты смещаются с объективных внешних обстоятельств человеческой жизни в сторону субъективного сознательного отношения индивида к своему бытию в целом. И если человек не может постоянно наслаждаться жизнью в радости и удовольствии из-за ее изменчивого и непредсказуемого характера, то он вполне может изменить свое отношение к вещам таким образом, чтобы не страдать понапрасну и в любой неприятной ситуации сохранять спокойствие, невозмутимость и бодрость духа. Счастье для философа – это «атараксия» или «апатия», то есть хладнокровие, умиротворенность души, неуязвимость внутреннего мира по отношению к внешним обстоятельствам, что вполне возможно благодаря одному очень важному человеческому умению – умению владеть самим собой, и научиться жить ради высшей идеи, а не ради удовлетворения потребностей тела. И если человек научился в собственной жизни руководствоваться больше разумом, чем аффектами и страстями, относиться ко всему происходящему «по-философски», то есть спокойно и рассудительно, то он даже в самых больших неприятностях сумеет найти положительные моменты; а также возвышаясь над любой ситуацией с позиции сильного духом философа-мудреца найдет в себе силы посмеяться и над абсурдностью человеческого бытия. Ведь в конечном итоге не зря говорят, что «жизнь представляется трагедией лишь для тех, кто живет чувствами, но она подобна комедии для тех, кто живет разумом». Важно помнить: в философском понимании счастья всегда присутствует сознательная оценка и всей жизни, и каждой отдельной ее ситуации, оценка через призму высших нравственных ценностей, а не с позиции мелочного эгоизма, что и дает спокойствие человеческой совести, в то время как душа остается умиротворенной и безмятежной. Прав был известный французский писатель Виктор Гюго, который утверждал, что спокойствие человека, как правило, напрямую зависит от чистоты его совести.

3.4 Счастье в творческой самореализации.

Эпиграф:

Не важно, сколько у вас денег, не важно, сколько у вас научных степеней,

не важно, насколько красив ваш дом и насколько бел забор – ничего из этого не может гарантировать вам счастье.

Далай Лама

38

Итак, счастье напрямую зависит от убеждений человека, круга его интересов, отношения к самым различным событиям жизни, что весьма важно как для формирования нужного психологического настроя, так и для переживания полноты бытия. В самом деле, поймает ли человек «птицу счастья», зависит не только от внешних, пусть даже благоприятных обстоятельств, но и в значительной степени от него самого, от его активности, направленной к высокому, а не преходящему, низменному. Однако счастье может рассматриваться и как некая награда, которая необходимо находит достойных людей на финальном этапе их жизни, прожитой не напрасно, но с пользой для окружающих, для всего общества. Каждый отдельный индивид, так или иначе, обладает определенными склонностями, способностями и талантами, которые помогают ему выбрать тот род деятельности, который ему больше всего подходит, который приносит ему максимальное удовлетворение, и в котором он способен со временем достичь наилучших результатов. Украинский философ Григорий Сковорода называет такой лучшим образом подходящий человеку род деятельности «сродным» то есть родственным трудом, без обретения которого человеку очень трудно достичь гармонии с миром, окружающими и самим собой [33,106]. В этом есть определенный смысл, и, как мы уже говорили выше, мыслители древнего Китая не случайно связывали понятие счастья с гармонией человека и окружающего мира. Когда человек занимается «своим» делом он уже в некоторой степени счастлив, так как получает удовольствие от работы, ощущает свою востребованность и может творчески развиваться. А теперь представим себе, что данный конкретный индивид посвятил всю свою жизнь любимому делу и достиг в нем определенных успехов, более того полностью реализовал тот внутренний потенциал, который, по его собственному мнению, был в него заложен изначально для подобного рода деятельности. Такой человек, несомненно, будет во многом доволен прожитой жизнью, а значит он будет счастлив, причем даже если другие аспекты жизненного пути были реализованы не так удачно (например, может иметь место несложившаяся личная жизнь, скудное материальное благополучие). Однако осознание того, что жизнь прожита не напрасно, что оставлен заметный след в обществе, вполне могут содействовать непрерывному ощущению удовлетворенности пройденным путем, а удовлетворенность жизнью – ключевой момент в понятии счастья. Приведем пример, российский математик Григорий Перельман отказался от денежной премии частного математического института имени Клэя размером в миллион американских долларов, и не принял престижную в математическом мире медаль Филдса за решение неразрешимой, как считалось раньше, теоремы Пуанкаре. Ученый заявил, что все это не имеет для него никакого значения, всем итак понятно, что если доказательство верно, то никакого другого

39

признания заслуг не требуется. Поступок Григория Перельмана для большинства людей остался непонятен, тем не менее, если принять во внимание все выше сказанное, можно предположить, что ученый попросту счастлив, причем счастлив благодаря удовлетворенности пройденным жизненным путем, успешной профессиональной самореализации, счастлив без всяких денег и медалей. Немало выдающихся людей в истории человечества пренебрегали материальной стороной жизни, личным комфортом, семьей и сосредотачивали все свое внимание на том роде профессиональной деятельности, в котором они успешно творчески реализовывались, обретали счастье как удовлетворенность пройденным жизненным путем.

Подводя итоги нашим размышлениям о счастье, хочется отметить, что, по мнению специалистов в области этики А. Гусейнова и Р. Апресяна, само понятие «счастье» действительно многогранно и вбирает в себя как минимум несколько представлений: «как об удовольствии и удовлетворении от обладания личными благами», «как об удовлетворении от добродетельного образа жизни», и «как удовлетворение от полноты жизни» [34,307]. Это в определенной степени соответствует трем нашим трактовкам понятия счастья: как «постоянства радости» от обилия нескончаемых материальных и духовных благ; как «невозмутимости духа и умиротворенности» в результате духовнонравственного личностного совершенствования; и как «удовлетворенности пройденным жизненным путем» в результате успешной творческой самореализации. Таким образом, на основании всего вышеизложенного, попытаемся сформулировать собственное авторское определение счастья.

Счастье – это субъективная сознательная позиция индивида, которая предполагает состояние удовлетворенности внешними обстоятельствами жизни или же внутренним состоянием души в результате относительного постоянства материальных и духовных благ, или же душевной гармонии, невозмутимости и спокойствия, полной творческой самореализации в конце пройденного жизненного пути.

Итак, чтобы жить счастливо, нужно научиться, прежде всего, ответственности перед самим собой за каждую мысль, слово, поступок. Мудрые люди древнего мира называли это «опрятностью ума». В наше непростое время жить по-настоящему добродетельно и нравственно очень сложно, но великий Сократ справедливо считал, что человек, имеющий правильные взгляды, имеет и достаточно воли, чтобы поступать хорошо, и поэтому счастлив. Вот почему необходимо учиться добродетели, без нее счастье невозможно.

40

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Эпиграф:

Настоящая семья возникает из любви и дает человеку счастье.

Иван Ильин

Вопросы, относящиеся к основным этическим категориям любви, дружбы и счастья, являются коренными вопросами человеческого существования; человек всегда думал о том, как достичь счастья, как обрести и не потерять любовь, как завести друзей. Душевные переживания в любви и дружбе, а также на пути поиска счастья настолько глубоки и интимны, что никакие общие схемы не могут до конца раскрыть всего многообразия подобных феноменов; поэтому для каждого, кто задумывается о них, любовь, дружба и счастье предстают в своей неизведанности и вечной новизне так, будто никто еще не касался этой проблемы. И все же мы хотим верить, что нам удалось выразить хотя бы самые основные аспекты данных этических категорий, приблизиться к пониманию их сокровенной сущности и глубинной взаимосвязи между собой. Действительно, на практике любовь, дружба и счастье оказываются настолько тесно переплетенными между собой, что возникает твердая убежденность в их взаимозависимом существовании. Более того, по мнению тех или иных мыслителей подобные феномены имеют прямое отношение к познанию истины. Так В. Розанов, к примеру, утверждает прямую зависимость истины от счастья: «… лишь в меру достигаемого счастья человек может знать истину» [35,35]. В то время как М. Хайдеггер относит к понятию истины и любовь, и дружбу, и поиск счастья – в целом всю сферу человеческих взаимоотношений, всю этическую жизнь, поскольку считает, что истина – это то, что «случается с человеком» в его сугубо человеческой жизни, выходящей за рамки природной необходимости [36,169]. Человек настолько человечен, насколько он способен к бескорыстной любви и дружбе, насколько своей жизнью он способствует всеобщему счастью. И в данном случае истина – это то, что делает нас людьми, помогает понять наше собственное предназначение. Не случайно такие античные мыслители как Аристотель и Эпикур полагали, что именно счастье является смыслом человеческой жизни. А уже позднее арабский мыслитель Аль-Фараби говорил, что: «Счастье – это добро… После смерти души людей освобождаются, сливаются на небесах и достигают счастья, и чем более они умножаются, тем больше их общее счастье. Злые же души, неспособные оторваться от материи, гибнут вместе с ней» [37,32]. Невозможно себе представить историю человечества без любви и дружбы, без стремления к счастью для себя и других. Важные аспекты человеческой сущности, связанные