Поэтический Альманах

как миражи, С ветвей ракит поманят сказкою в былую жизнь.

И будущность шутя откроется, как млечный путь.

Волшебница ночей – бессонница, не дай уснуть!

Пусть время и пространство брошены на самотек, Не все кончается хорошее… Намек!

А за прозрачною туманностью о двух шагах

Проснулась трель сверчковой радости на берегах.

В том бойком ритме невесомая ночь отзвучит.

От ягоды лесной оскомина… Мечты…

МАЛЕНЬКОЕ СОБЫТИЕ

В эклиптике погода захандрила. Откуда ж прилетела ты, звезда? Выходит, для тебя Земля-могила. Сгорела и ни толку, ни следа.

11

Аесли сразу две звезды упали, Загадывать и следом отменять?

Иль может быть для верности вначале Все отменить и после загадать?

Аможет, пелену иллюзий сбросив, Не поддаваться детства миражам И, просто, все глобальные вопросы Без помощи вселенной разрешать?

Ивсе же, вдруг заветное свершится? Звезду благодарить? Но след простыл,

Игрустно так, и в пору удавиться, Что большего, дурак, не попросил.

Ан есть, однако, правильное мненье, И древние имели в том респект, Что пошло констатировать паденье Будь-то звезда, мораль иль человек.

Вот так смотрю на небо я бесстрастно. Пошел метеоритный дождь опять, И тут без констатации все ясно: Рожденный падать, обречен летать.

12

А чудаки все ждут, в судьбу играя: Авось. А вдруг. А может. А как знать… Но под желанья звезды не сгорают, И остается только, что гадать.

ПРИЗНАНИЕ

Там за деревьями река, Моя избранница, Надев вечерние шелка, Зарей румянится.

Пригладив ежик камыша, Иду к волне речной, Прохладой сонной подышать Да мятой перечной.

Фонарик зимородка сжег Лучом оранжевым Сухую ветку, чтоб я смог Увидеть радугу.

Но щуки всколыхнули гладь И растревожили. Спокойствие окольцевать Зарей. Возможно ли?!

На грех разбуженной волны В тенистых заводях Цветные заплутали сны Кувшинок свадебных.

И, словно теплая слеза Со стебля стекшая, Промыла радость мне глаза Ослепшие.

Легко прозрение мое, Легко останется, И прочь печали унесет Святая странница.

13

Вуаль спустила и ушла, Шурша стрекозами, Плести венок из камыша И волн со звездами.

А лягушиных прим хорал, Во мгле подвешенный, Лениво филин освистал, Чудак насмешливый.

Не время музам горевать И мне бредущему… В раздумье милая река Течет в грядущее.

Она избранница моя И в том спасение,

Что правду жизни вижу я В ее свечение.

Скал белокаменных призыв Пронзил столетия, Крестом Никольским осенив Великолепие.

14

И явь нечуткая к мольбам Преображается.

Там за деревьями судьба Мне улыбается.

Дни протекают и века В пустой беспечности. Моя избранница река, Подруга вечности.

Р S!

Прими величие ее, Ее воды испей, И ощущение придет,

Что породнился с ней.

Ну, вот и сказочки конец, Но не конец любви.

В Донбассе Северский Донец У каждого в крови.

ЗАГЛЯНИ В СЕБЯ

От боли в сердце не стони, Ее людей немало терпит. Ты лучше в сердце загляни,

В нем твой и мой венок из терний.

Илюдям загляни в глаза, Как в зеркало любви и гнева: А может ты не все сказал

Ив жизни главного не сделал?

Еще раз взвешивая дни, От коих пыль уже осела,

В себя с пристрастьем загляни И разберись, а в чем же дело?.

И, если славил серебро И продавался за тридцатку, Раздай последнее добро,

Отдай все людям без остатка.

15

Ты в мире не один такой, Слепой, за временем бредущий. Как часто собственной рукой Мы разрушаем плоть и душу.

Спрячь от людей лукавый взгляд-- Не скроешь истины под века. Глаза правдиво говорят О содержанье человека.

От славы мысли отстрани, Не вешай ценники на счастье, Свободы висельной глотни Перелицованный отчасти,

Отчайся верить и любить, В душе всю плесень истребя. Решая быть или не быть, Ты просто загляни в себя.

Я надену черные очки,

Чтоб не видеть неба над собой, Чтобы спрятать хрупкие зрачки От лучей, несущих злую боль.

16

За завесой черного стекла Спрячу от людей свои глаза, Чтоб во вне не источали зла И, чтоб зло не проникало за.

Разукрашу черным белый свет – Не один в желании таков. Хорошо, что средств доступней нет, Чем вуаль двугривенных очков.

Простим друг -другу тягостные споры

И мелочные ссоры отгрустим. Из сказочного ящика Пандоры

Все вытряхнем без страха, и простим.

Развеем дрязг, упреков и раздоров В душе осевший едкий смог и дым От пепелищ никчемных разговоров И стыдных слов, развеем и простим.

Исправив кривизну изображенья, Заменим злое зеркало прямым, И, глядя через призму всепрощенья, Все мелкое забудем и простим.

17

А груз долгов оставим на перроне

Ис легким сердцем в тамбуре уже Покурим, и, покуда поезд тронет, Переоценим ценности без жертв.

Ипусть горячку ветерок остудит, Огням былого встречными трубя. Все пролетит и время все рассудит. А если нет, пеняйте на себя.

ПАРАДИГМА

На стекле испарина, как слезы. Черной тенью сгорблен старый клен. В полночь мир постиг метаморфозы И застыл, их тайной изумлен.

Загляни ночной звездой за шторы, Где под лампой, словно кружева, На бумажном поле рукотворно Расцвели послушные слова.

Есть душа у бабочки и ветра, Легкая, как паутинки шелк. У цветов и слов - душа поэта,

Словно бабочка, накрывшая цветок.

Мир поманит красками и светом, И в порыве свежего стиха Улетит на зов душа поэта За моря в цветущие луга.

Остановит время робкий лучик-- Мимолетный дар ночной звезды-- В миг паренья шариковой ручки Над строкой, рожденной от мечты.

Вздрогнут нервно трепетные крылья, Сгубит их вмешательство извне, И исчезнет хрупкая идиллия - Накрест перечеркнутый сонет.

В полночь мир оснеженный прекрасен, Как не тронутый пером листок. Плачут стекла, но в разгаре праздник - Скромный пир рождающихся строк.

18

Сияет холодно и странно

В печальной дымке лунный лик. Похоже, из мечты туманной Он, как наитие, возник.

Он путнику – сопроводитель, И мореходу он – маяк, А стихоплёту – искуситель –

Ночных хитросплетений знак.

Сверкает солнцем подбодренный В дозоре вечном мнимый страж, И сединой посеребренный Уснул загадочный пейзаж.

Тропинкой таинств входит сказка Без приглашенья в каждый дом, Дневные покрывая краски Голубоватым волшебством.

А лик плывет по небосклону Блестящей в радуге ладьёй И улыбается влюбленным В своей удаче колдовской.

19

НАБРОСОК С НАТУРЫ

Мимолетно, еле уловимо Многоцветье красочной игры. С щедростью невообразимой Осень стелет пестрые ковры.

Тихий шелест палых мокрых листьев… В мягкой сырости шаги легки, Да рябины бархатные кисти, Да велюр обветренной ольхи.

Широка палитра чародейки: От свинца и бронзы до белил… Чудо-мастер блеклую аллейку

Врасписную скатерть превратил.

Взелень трав вливая охры светлой, Позолотой окаймляя всласть, Будто кистью, управляя ветром, Осень брызжет красками, резвясь.

Тут рисует бабочек на кленах, Там – в горох боярышник одет, То на елках, изумрудов полных, Вдруг зацвел каштановый букет.

20