10 Сентября 1943 года город Мариуполь был освобождён от немецко-фашистских захватчиков.

В Приказе Верховного Главнокомандующего И.В.Сталина от 10 сентября 1943 года отмечалось:

«Сегодня, 10 сентября, в 20 часов столица нашей Родины – Москва от имени Родины салютует нашим доблестным войскам, освободившим города Мариуполь, Волноваху, Чаплино, и Барвенково, – двенадцатью артиллерийскими залпами из ста двадцати четырёх орудий.

За отличные боевые действия объявляю благодарность всем… войскам, участвовавшим в боях за Мариуполь…».

Этим же приказом 221-й стрелковой дивизии и 9-й гвардейской истребительной авиационной дивизии в ознаменование одержанной победы как отличившимся в боях за освобождение города Мариуполя было присвоено наименование – «Мариупольских». После освобождения Мариуполя дивизии именовались так: 221-я Мариупольская стрелковая дивизия и 9-я гвардейская Мариупольская истребительная авиационная дивизия. 130-й Таганрогская стрелковая дивизия за освобождение Мариуполя была награждена орденом Красного З

После освобождения Таганрога наши войска продолжали наступление. Немцы спешно перебрасывали на юг новые части, взамен разбитых. Они подтянули много танков и самоходных орудий. Сопротивление гитлеровцев возросло, арьергардными боями они пытались задержать продвижение наших войск, этим самым выиграть время, необходимое им для эвакуации города Мариуполя и развертывания на заранее подготовленном рубеже обороны по реке Кальмиус.

Мариуполь имел большое оперативное значение для противника. Через мариупольский порт снабжались немецкие войска в Донбассе. Мариуполь был центром, через который враг вывозил с Кубани хлеб и скот. Это был крупный опорный пункт немцев. На особо важных участках обороны Мариуполя враг построил систему дзотов и самых разнообразных огневых позиций, соединенных между собой разветвленной сетью окопов полного профиля. В окопах на всем протяжении были оборудованы закрытые и открытые стрелковые ячейки и пулеметные площадки, обложенные кирпичными козырьками. Здесь были все новинки немецкого фортификационного оборудования. Порт Мариуполь был обнесен системой огневых средств. Минометные и артиллерийские батареи, сеть дотов, дзотов, пулеметных точек – все это давало врагу возможность сосредоточить вокруг порта сильный перекрестный огонь. В качестве противодесантных препятствий немцы построили проволочные заборы. Они оплели колючей проволокой всю территорию на подступах к порту, перед проволочными заграждениями тянулись минные поля. Оборона противника напоминала огневого ежа, где каждая иголка – пулеметная трасса, автоматная очередь, артиллерийский снаряд. Мариуполь был флангом Миус-фронта, который по замыслам немцев должен наглухо и навечно запереть Донбасс, отгородить его от советской территории. Было установлено Гитлером, что по Миусу отныне проходит «новая государственная граница Германии – нерушимая и неприкосновенная».

5 сентября 1943 года Азовской военной флотилии командованием фронта была поставлена задача произвести высадку тактических десантов западнее Мариуполя для перехвата дорог, отвлечения на себя части сил врага и захвата порта во взаимодействие с войсками фронта. С этой целью штаб Южного фронта направил командующему Азовской военной флотилией боевой приказ: «В ночь с 5-го на 6-е сентября произвести высадку морского десанта в районе поселка Ялта с заданием к утру 6 числа захватить Мангуш и не допустить отхода противника к западу от Мариуполя. Части 44-й армии и 4-го гвардейского кавалерийского корпуса к утру 6 сентября овладевают городом Мариуполем Толбухин, Гуров, Бирюзов».

Решение командующего флотилией предусматривало высадку трех десантных отрядов:

- первый отряд – 157 человек морской пехоты на двух малых «охотниках», высадка западнее поселка Ялта с задачей перерезать дорогу Мариуполь-Мангуш и не допустить эвакуацию войск и техники противника на запад; место посадки – Ейск;

- второй отряд – 160 человек морской пехоты на двух бронекатерах и двух катерах-тральщиках, высадка в районе Мелекино с задачей перерезать дорогу на косе Белосарайская и затем овладеть портом Мариуполь; место посадки – Ейск;

- третий отряд – 120 человек на двух бронекатерах и двух сейнерах высадка в районе Песчаный с задачей перерезать прибрежную дорогу и совместно со вторым отрядом овладеть портом Мариуполь; место посадки – Буденовка.

Прикрытие действий десанта на берегу возлагалось на штурмовой авиационный полк флотилии и истребительную авиацию флота. Ордер на переходе – кильватерная колонна, а при подходе к участкам высадки – строй фронта.

Поздно вечером 5 сентября начальник штаба флотилии капитан I ранга А.В.Свердлов получил уточняющую телеграмму: «Десант отправлять для операции только по радиосигналу командующего 44 армией. Бирюзов».

Подготовить и сформировать десант поручили командиру 384-го ОБМП капитану Котанову Ф.Е. Корабли, авиация и морские пехотинцы 384-го ОБМП готовились к предстоящим боям.

Катерники проводили учения по посадке и высадке десанта, морские пехотинцы учились штурмовать окопы, блокировать дзоты, преодолевать проволочные и минные заграждения. Особенно тщательно отрабатывалось взаимодействие самолетов-штурмовиков подразделениями десанта. Созданная организация связи соединила в единое целое командование и штаб флотилии, командование и штабы высадки, десанта авиагруппы. Результаты тренировок не замедлили сказаться: все десантники твердо усвоили свои обязанности, каждый знал свое место на плавсредствах и знал, как он должен действовать при переходе и высадке. Это вырабатывало у десантниках чувство уверенности в своих силах не только на суше, но и на воде. Их окрыляла удачная десантная операция у с. Безыменное.

6 сентября в 19 часов 36 минут сторожевые катера №0112 и №0412 вышли из Ейска для высадки диверсионного отряда в селении Ялта, но в 23 часа 17 минут в связи с изменением обстановки на сухопутном участке Южного фронта высадка десанта была отменена, и катера возвратились в базу (Арх. ИО ВМФ д. 10733 л.282).

7 сентября из создавшейся обстановки было принято решение высадить тактические десанты в ночь на 8 сентября 1943 года в районе Мелекино и Песчаный для захвата порта Мариуполь и район Ялта – для нарушения коммуникаций противника. Специальный сигнал «Огонь» поступил от командующего 44-й армией 7 сентября.

Боевой приказ командира батальона определил задание десантников: «... высадить два десантных отряда. Первый – на юго-западной окраине села Ялта, с задачей обойти Ялту, выйти к коммуникации противника Мариуполь-Осипенко в районе Мангуш и систематическими ночными (основными) и дневными налетами нарушить ее. Второму отряду, продвигаясь из Мелекино вдоль берега на северо-восток овладеть портом Мариуполь».

Перед посадкой

7 сентября в 19 часов 05 минут на «МО-0112» и «МО-0412» 157 морских пехотинцев 384-го ОБМП под командованием лейтенанта К.Ф. Ольшанского вышли из Ейска к месту высадки – поселок Ялта.

Заместителем командира десантного отряда был назначен капитан Головлев. Неторопливый, общительный, он удивительно легко располагал к себе людей. Авторитет его в батальоне был чрезвычайно велик. И Ольшанский обрадовался, когда узнал, что именно парторг батальона пойдет к нему в десант заместителем по политической части. Начальником штаба назначили младшего лейтенанта Михайловского. Накануне выхода на операцию Головлев провел собрание, на котором рассказал об обстановке, которая сложилась во время боевых действий в Приазовье, о цели десанта, не скрыл и возможных осложнений. Перед десантом поставлена задача продвигаться к Мариуполю от села Ялта, параллельно берега Таганрогского залива, где в прибрежных селах гитлеровцы ждут опасности с моря, но не со стороны своего тыла. Вступая в схватки с противником, десант должен отвлечь его внимание на себя, посеять панику, заставить перегруппироваться. Все это должно было помочь войскам 44-й армии Южного фронта быстрее преодолеть оборону врага на Кальмиусе и освободить Мариуполь.

В 3 часа 15 минут 8 сентября, подойдя к берегу до касания грунта носом, катера начали высадку десанта.

Высадка происходила в 1,5 км западнее поселка Ялта, у селения Юрьевка, в предрассветный час, когда тьма особенно густа. Даже самому зоркому глазу не различить, где грань между морем и небом – все одного черного цвета.

Десант в районе Ялты

Десант высажен, но как добраться до базы?

Сто пятьдесят семь морских пехотинцев... Капля по сравнению с теми тысячами бойцов, которые принимают сейчас участие в боях на подступах к Мариуполю. Но ведь иногда достаточно именно капли для того, чтобы чаша весов качнулась в нужную сторону. Сто пятьдесят семь. Всего-навсего усиленная рота. Но каждый в этой роте должен стоить десятерых. Ведь придется действовать роте на свой страх и риск. После высадки, когда десантники отойдут дальше в глубь берега, поддержки огнём ожидать будет не от кого. И отступать, в случае неудачи – тоже будет некуда. Зная всё это, лейтенант Константин Ольшанский сам подбирал людей в десант. После команды «Десанту на берег!», хоть они не раз высаживались и многократно тренировались в высадке совсем недавно, все-таки жутковато прыгать с борта в холодную воду.

- Эх, мать честна! – прыгает с носа в пенистую волну, подняв над головой автомат, первый десантник. За ним, не задерживаясь, сыплются остальные. Пробивая телами метущуюся воду, спешат матросы к берегу, радуясь, что он еще тих и безмолвен.

Но вдруг гулкий звук пушечного выстрела заглушает шум прибоя. С берега, в сторону

кораблей – огненный прочерк трассы снаряда. Впереди вспыхивают трясущиеся точки тусклого огня. Навстречу спешащим к берегу десантникам летят, полосуя темноту световыми линиями, трассирующие пули. Все сто пятьдесят семь уже покинули борт кораблей, и те тотчас, как и было предусмотрено, ушли. Стреляя на ходу по вспышкам вражеских выстрелов, десантники стремительно пробегают через самое опасное для них пространство – полосу пляжа, где их фигуры, и в темноте видны врагу на фоне светлого песка. Взлетают немецкие осветительные ракеты, озаряя бугристый, голый, не покрытый никакой растительностью, берег. И в этом свете становятся видны впереди ряды кольев. Проволочное заграждение. Враг оказался предусмотрительнее, чем можно было ожидать. Сильный пулеметный огонь вынудил десантников залечь перед самой проволокой.

После того, как десантники пробежали полосу пляжа и залегли, слившись с землей, огонь немецких пулеметов уже не был таким яростным, как несколько минут назад, когда они стреляли по видимым целям. Но и сейчас пулеметы стреляли почти непрерывно: замолкал один, начинал другой. Присматриваясь к вспышкам их выстрелов и светящимся трассам пуль, Ольшанский определил, что за проволокой расположено четыре огневые точки – две слева, одна прямо впереди и одна справа, где берег повыше. Оттуда же с высотки, время от времени стреляет пушка. Присмотревшись к пламени ее выстрелов, Ольшанский убедился, что она стреляет точно с того же места, что и пулемет. Значит, это не просто пушка, а пушка в танке. Он послал разведчиков вправо и влево, чтобы найти брешь в обороне врага. Но вскоре те вернулись и доложили: у противника оборона тянется далеко по всему побережью.

Задержаться на берегу – значит не только не выполнить задачу, но и погибнуть. Оставалось одно – прорываться лобовой атакой, это было единственно правильным решением. Прорываться пока еще темно. Ведь закон боя морской пехоты – действовать решительно, стремительно атаковать врага с ходу, ошеломляя его своим прорывом.

Но и отвага не должна быть безрассудной. Ольшанский приказал противотанковым ружьям бить по танку и амбразурам дотов. Всем остальным – приготовиться к атаке. «Пэтээровцы» били метко и часто по мелькающим в темноте вспышкам выстрелов вражеских пулеметов. Огонь фашистов несколько ослаб. Пользуясь этим, к огневым точкам, из амбразур которых стреляли пулеметы, перебежками, ползком под проволокой пробралось несколько матросов, держа наготове гранаты. Багровая вспышка разрыва на миг раздвинула черноту ночи. Противотанковая граната, брошенная точно в амбразуру дзота, заставила навсегда умолкнуть стрелявший оттуда пулемет. Вскоре таким же образом удалось заставить замолчать и второй. Огонь противника стал слабее, и благодаря этому десантники подтянулись вплотную к проволоке. Но два немецких пулемета и танковая пушка все еще не дают поднять головы.

Ольшанский послал связного за младшим лейтенантом Петром Криулиным, командиром взвода разведки. Вскоре Криулин подполз к нему.

- Пошли своих ребят найти проход к проволоке! – сказал Криулину Ольшанский.

- Да пусть возьмут с собой саперов. Может быть, перед нами не только проволока, а и минное поле.

Через несколько минут с той стороны, куда уползли Криулин и его разведчики, донеслось два раскатистых взрыва. Разведчики подорвали ещё одну огневую точку врага. Теперь по десантникам стрелял только танк. Но его огонь был уже неуверенным и неточным: расчеты ПМР непрерывно били по танку.

- Проход нашли. Проходы в минном поле проделаны, саперы обозначили их белыми лоскутками, - доложил Ольшанскому Виктор Титаренко, связной, присланный Криулиным.

Ольшанский отдал приказ: - Передай по цепи: ползти через проделанные проходы по одному.

Прижимаясь к земле, где по-пластунски, где короткими, быстрыми перебежками, десантники один за одним следовали в проход через проволочное заграждение и минное поле.

Первые из морских пехотинцев, проникшие через проход, присоединились к разведчикам и вместе с ними подорвали, наконец, последнюю, еще стрелявшую огневую точку врага, подорвав танк, который, оказывается, был упрятан в глубоком, специально для него вырытом окопе так, что снаружи оставалась только башня.

Теперь путь в глубь берега был открыт. Но продолжать этот путь могли уже далеко не все из ста пятидесяти семи. Были убитые. Все раненные, способные идти, остались в строю. Тяжелораненых, кого под руки, кого на плащ-палатки подхватили десантники и ускоренным шагом пошли от моря в ночную степь.

Выставив впереди разведку, боковые и тыльные дозоры Ольшанский спешил увести свой отряд как можно дальше от места высадки. Не исключено, что уже в селе Ялта, где, наверное, слышны были звуки боя, и по всему побережью, гитлеровцы подняли тревогу. Может быть, враг уже сейчас стягивает силы, чтобы преградить путь отряду и уничтожить его. Успеть, пока ещё не рассвело, пройти как можно дальше, затеряться в степи, а потом внезапно для врага ударить по нему.

Гитлеровцы не преследовали морских пехотинцев. Сосредоточившись в районе 2 км восточнее хутора Урзуф, десант начал движение в направлении хутора Ялтинские-могила Бабикова-Мангуш.

При подходе к высоте 70,1 разведчики обнаружили обоз с боеприпасом и продовольствием, состоящий из 20 подвод, который двигался к Ялте. Ольшанский приказал приготовиться к бою. Десантники заняли обе обочины дороги и, когда обоз поравнялся с моряками, обозники не успели взяться за оружие. Они и представить не могли, что в глубоком тылу действует целое подразделение советских моряков. Через несколько минут всё было покончено, обоз не дошел до пункта своего назначения.

Захваченный в плен румынский солдат, стуча от страха зубами, давал показания. Он рассказал, что в Ялте стоит большой гарнизон, насчитывающий 3000 румынских солдат и офицеров. Ольшанский направил младшего лейтенанта В.Бондаренко с семью бойцами в разведку под Мангуш.

Когда разведчики появились у холмов над Мангушем, их увидела девочка, которая пасла корову. Пригнав корову с пастбища, она радостно стала громко рассказывать матери о том, что «идут наши». Предатель донес немцам, и немецкое командование направило к холмам роту солдат. Разведчики отстреливались, пытаясь уйти от преследования. Но фашисты отрезали пути отхода. Вблизи оказался заброшенный с сорок первого года дзот – здесь и приняли последний бой уцелевшие десантники. Они отразили несколько атак. Только одному десантнику удалось уйти.

Разгоряченные коротким боем, шепотом переговариваясь, моряки продолжали свой путь. Около 6 часов 30 минут в районе высоты 58,3 впереди послышались выстрелы. Отряд залег. Разведывательная группа, которая шла впереди отряда, вышла на северо-западную окраину поселка Ялта, где ее обнаружил конный дозор противника. Разведчики приняли бой и под давлением превосходящих сил румын начали отходить.

Когда выяснилась обстановка, Ольшанский поставил засаду, десантный отряд продолжал движение к цели. Румыны, видя перед собой небольшой отряд моряков, уже предвкушали победу. И каково было их удивление, когда они попали под кинжальный огонь засады. Румыны побросали оружие. Показания всех пленных подтверждало наличие большого гарнизона в Ялте.

Когда осталось позади несколько километров и стало ясно, что преследования нет, Ольшанский остановил отряд на привал и вызвал к себе командиров подразделений.

- Всем отрядом берем направление на север, к селу Мангуш, – объявил он.

- Это село – узел путей. К нему подходят шоссе и грунтовая дорога из глубокого тыла противника. От Мангуша та дорога, вдоль которой мы идем, ведет к Ялте, другая – к Мариуполю. Наша задача помешать противнику пользоваться этими путями. Помешаем, значит, поможем нашим войскам наступать на Мариуполь. А Криулину и его взводу разведки – особое задание. Взвод разведки будет действовать самостоятельно. Взводу предстоит действовать возле прибрежных поселков – Мелекино, Самарина Балка, Песчаный. В состав взвода входил и корректировочный пост №539 для управления артиллерийским огнем кораблей поддержки – семь человек под командованием старшего лейтенанта Епифана Григорьевича Вершина. К взводу присоединились несколько местных жителей, в том числе и подростки. Вначале было Петр Криулин воспротивился – ведь неизвестно, что ожидало их впереди, то, что будет опасно – неизбежно. Но потом остался доволен: подростки оказались отличными проводниками и разведчиками, им была знакома каждая балочка, каждый холмик.

- Наносить внезапные удары противнику на дорогах, наводить в его рядах панику, отвлекать его внимание на себя. Конечная цель взвода – порт Мариуполь. К этому времени должен быть высажен наш десант, своими действиями вы ему поможете.

Разведчики, вытянувшись цепочкой, все дальше и дальше уходили в степь, подернутую рассветной дымкой. «Удастся ли встретиться?» – думали десантники, глядя им вслед. И тех, кто остался в основном ядре отряда, и тех, кто ушел под командой Криулина, равно ждали опасности на земле, где еще хозяйничал враг.

Уже совсем рассвело. Степь выглядела безлюдно. Но Ольшанский знал, что безлюдие – обманчиво. В любой лощине и на любой высоте могут оказаться какие-нибудь немцы-обозники, связисты. Стоит им увидеть десантников, как поднимут тревогу. Ведя десантников напрямик степью к дороге, соединяющей Мангуш с Мариуполем, Ольшанский делал все, чтобы вызвать панику в тылу врага. Пересекая дорогу Мангуш-Ялта, повредили несколько линий связи. Обстреляли группу немцев, копавших окоп для второй линии обороны. Подожгли склад горючего, на который натолкнулись в попутной лощине. Склад был небольшой, всего несколько десяток бочек, но черный дым, валя клубами, высоко поднимаясь в небо, заметный издалека, наверняка, наводил тревогу на гитлеровское командование. Оставляя позади себя тревожный для врага след, отряд продолжал идти на север, к дороге Мангуш-Мариуполь, чтобы перерезать ее. Раненые не связывали движения: те из них, что могли идти сами, все до единого остались в строю, а несколько тяжелораненых оставили на попечение местных жителей в попутной деревеньке, в которой не оказалось оккупантов.

С потерей этой дороги немцы попали в ловушку. С фронта на них наступала Красная Армия, а единственную дорогу отступления перерезал отряд Ольшанского. Поэтому, чтобы пробиться на запад, гитлеровцы бросили против десантников большие силы. Во второй половине дня, когда отряд, вытянувшись цепочкой, пробивался по дну неглубокой балки, к Ольшанскому подбежал матрос, присланный из дозора, двигавшегося поверху.

- За нами следом, по дороге из Мариуполя, автомашины с пехотой в направлении высоты 60,1! – доложил он.

- Два мотоцикла свернули, идут в нашу сторону.

Для размышлений почти не осталось времени: немецкие мотоциклисты вот--вот доедут до балки и обнаружат десантников. Одновременно появились и конные разведчики противника. От дороги до балки, где сейчас отряд – километра четыре. В балке не укроешься, да и обороняться здесь не выгодно. А впереди, недалеко от балки – пологая возвышенность. Высота 68,2. Часы показывали 07 часов 40 минут. Ольшанский принимает решение – занять высоту 68,2. Отряд бегом направился к ней. Вот и высота – почти голая, только кое-где редкие кустики, да неглубокие рытвины. Но лучшей позиции поблизости не найти.

- Занять круговую оборону! - скомандовал Ольшанский, когда все десантники вбежали на высоту.

Торопливо застучали саперные лопатки, долбя неподатливую, жесткую землю. Матросы саперными лопатами и ножами углубляли сухую твердую землю, перевитую корнями деревьев, готовя ее к бою. К Ольшанскому подошел капитан Головлев:

- Командир, у меня есть предложение провести собрание.

- До собрания ли сейчас, Алексей Федорович? Сейчас фашисты ползут, к бою готовиться надо.

- Тем более. Я думаю, у нас минут 20 есть.

Собрав вокруг себя десантников, Головлёв коротко обрисовал положение, во что бы то ни стало, нужно было продержаться до наступления темноты.

- У кого какие будут предложения, товарищи? - закончил он.

- У меня, – отозвался Юрий Богдан. – Предлагаю принять решение из двух пунктов. Первое: драться до последнего патрона. Второе: живыми не сдаваться.

Решение было принято единогласно. Едва десантники успели наскоро окопаться, как уже стало видно: немецкая пехота, спешившись с машин и рассыпавшись в цепь, идет к высоте, огибая ее справа и слева. Берут в кольцо. Зная, что десантникам не вырваться, гитлеровцы не спешили, готовились к атаке спокойно и основательно. На левом фланге обороны отряда находились опытные бойцы В.Титаренко, К.Липилин, М.Домичев, П.Голанский, С.Мартыненко, П.Нетребко.

Десантники не стреляли, подпуская противника ближе, чтобы бить наверняка – патроны надо экономить, неизвестно, сколько времени придется держать оборону. Против отряда Ольшанского враг бросил свыше семисот солдат и офицеров, усиленных 45-миллиметровой артиллерийской и минометной батареями. До наступления темноты – еще часов пять. Противник предпринял разведку боем со стороны высоты 56 и одновременно со стороны селения Мангуш. В 8 часов 50 минут боевое охранение десантников вступило с противником, который пошел в наступление с высоты 50 и от Мангуша 60,1. Завязалась неравная схватка. Немцы начали наступление с трех сторон. С двух сторон они начали демонстрировать наступление, а основной удар готовили с третьей – из поросшей кустарником долины. Гитлеровцы, петляя и прячась за кустарниками, приближались к позициям моряков. Сгорбленные, перебегающие, издали они были похожи на серо-зеленых, молчаливых чертей.

На Липилина и Титаренко шло около 100 фашистов. Они подпустили их поближе. А потом, словно косой, прошлись по их цепи. Поняв, что им не удается опрокинуть моряков с левого фланга, фашисты направили всю силу удара в центр. Часть солдат осталось возле грузовиков. Ольшанский подумал: «Видимо это резерв для нанесения главного удара». Он вовремя распознал хитрость немцев. Он приказал усилить это направление. По его приказанию в эту сторону и направили свое оружие Владимир Очаленко, Павел Топчий, Василий Леднев, Алексей Нейшлотов.

У Алексея Нейшлотова до этого не ладилось с пулеметом, капризничал – большое рассеивание: старый, износился. Перед десантом он его исправил. Ольшанский подошел к Нейшлотову, лежавшему за пулеметом и спросил:

- Как действует пулемет. Дай-ка проверим. И лег за пулемет. В это время показались три гитлеровца. Ольшанский нажал на спусковой крючок, и длинная очередь сразила всех трех. Вставая, он похвалил:

- Хорош пулемет.

С Мангуша противник подвозил подкрепление. Немцы, предварительно открыв такую стрельбу, что головы не поднять, пошли в атаку. Нейшлотов подпустил их метров на пятьдесят. Оглянулся – рядом лежали Степан Помазков, второй номер, и Виктор Карев. Карев разложил гранаты в небольшой ямке. Отбили и эту атаку. В это время враги двинулись и с третьей стороны. Юрий Богдан бросился вперед. Яростно схлестнулись морские пехотинцы с фашистскими солдатами, дрались ножами, прикладами, пускали в ход кулаки. Враг не выдержал флотской удали – отступил, оставляя на месте схватки погибших.

Послышался свист летящих к высоте мин. Мины рвались по всей высоте, застилая ее черным дымом. Под прикрытием огня минометной батареи гитлеровцы пошли в первую атаку. И когда атакующим осталось до позиций десантников всего сто-двести метров. С высоты заговорили матросские пулеметы и автоматы. Десантники держались стойко. Но гитлеровцы по трупам своих лезли и лезли вперед. Снова летят мины. Их разрывы не дают поднять головы, заставляют прижиматься к земле, убирать оружие в окоп, чтобы уберечь. На это и рассчитывают фашисты. Все ближе и ближе подбираются они к десантникам после каждого минометного налета.

Когда послышался вой летящих мин, Константин Липилин, до этого стрелявший из ручного пулемета, подхватил свой «дегтярев» и бросился с ним на дно окопа.

Близкий разрыв оглушил Липилина, и он не слышал – кончился ли налет. Прошло некоторое время. Придя в себя, Липилин поднялся и, еще не успев поставить пулемет на место, увидел, что гитлеровцы совсем близко от его окопа, в каких-нибудь двадцати шагах.

Константин Липилин

Их было много, тяжело топая подкованными сапогами, они бежали вверх по склону, видимо рассчитывая, что успеют достичь вершины высоты раньше, чем ее защитники придут в себя от только что отгремевшего налета.

Фашисты бежали чуть наискосок от окопа Липилина. Похоже, что они еще не заметили на окопа, ни того, что в нем кто-то есть. Но едва Липилин высунул голову, выбрасывая сошки «дегтярева» вперед, чтобы поставить его в боевое положение, как один из гитлеровцев, на бегу вскинув автомат, нажал на спуск. К счастью Липилина, враг промахнулся – очередь из автомата взбила землю на бруствере рядом с головой Липилина, однако не задела его. Тем временем Липилин успел оттянуть затвор пулемета, прицелиться и нажать на спуск. Его «дегтярев» почти в упор разрядил по цепи фашистов, уже вбежавших на высоту. Их словно железным ветром отшвырнуло. Одни попадали, другие шарахнулись в сторону. Помедли Липилин с открытием огня секунду-другую, или промахнись – и для него, пожалуй, все было бы кончено. Но он не промедлил, не растерялся, его рука не дрогнула, и это спасло не только его самого, но и его товарищей. Выпустив по атакующим весь диск до конца, Липилин прижал врагов к земле. И когда, кто-то из лежавших гитлеровцев шевельнулся, намереваясь бросить гранату, Лепилин снова опередил врага, успев быстро сменить диск и нажать на спуск. Бросить гранату фашист не успел, она выпала из его руки и покатилась, а сам он, срезанный пулями Липилинского «дегтярева», ткнулся лицом в землю. Липилин, целясь, бил короткими очередями из ручного пулемета по живым, скачущим перед ним фигурам. Он видел, как эти фигурки, спотыкаясь, падали, а некоторые в предсмертии, упав, трепыхались, как рыбины, выброшенные на берег. И не было к ним никакой жалости и сострадания. Пытавшиеся пробраться на вершину гитлеровцы не выдержали – подстегиваемые очередями липилинского пулемета, она повернули вспять. Перед своим окопом Липилин насчитал больше тридцати трупов врагов, уничтоженных его метким огнем.

Четыре атаки отбили десантники. С высоты было хорошо видно. Что к гитлеровцам подходят подкрепления, пропылив по дальней дороге, останавливаются грузовики, ссаживают пехоту, уходят, чтобы вернуться вновь. А вот и с пушками на прицепе подъехали автомашины. Четыре орудия – целая батарея сейчас встанет на огневую позицию. Напряжение боя нарастала с каждой минутой. Липилин бил короткими очередями по живым, скачущим фигуркам. Он видел, как эти согнутые фигурки, спотыкаясь, падали. Старшина второй статьи Василий Леднев, ведя огонь из противотанкового ружья по вражеской батареи, вывел из строя орудие. Удачным выстрелом он отбил часть ствола. Его товарищи повредили один миномет. Липилина дважды ранило, но огонь его пулемета не на секунду не умолкал. Но вот кончились патроны, более взвода немцев бросилось к раненому Липилину и его восьми товарищам, желая захватить их в плен. Вражеское кольцо уже смыкалось. Когда гитлеровцы подошли совсем близко, Липилин забросал их гранатами, прорвал кольцо и вместе с восемью десантниками соединился со своим отрядом.

О мужестве и отваге Константина Александровича Липилина дает представление его наградной лист: «... из госпиталя с незажившими ранами Липилин пошел в десант в ночь с 7 на 8 сентября 1943 года. Первым сошел на берег, на ходу наносил удары из пулемета Дегтярева. Подавил в первой схватке пулемет с прислугой и обеспечил высадку остального десанта. Действуя в разведке, уничтожил засаду противника и захватил трех пленных. На высоте 68,2 своим огнем прикрывал левый фланг отряда. Один, из-за тяжелого ранения второго номера, отразил пять атак. В этой операции уничтожил более 150 солдат и офицеров, три пулемета, миномет, десять повозок и три автомашины. С боями прорвался к Мариуполю и прошел 46 км по тылам противника и первым вошел в порт Мариуполь. В данном десанте был дважды ранен, но об этом никому не сказал, пока его товарищи сами это не обнаружили и эвакуировали его в госпиталь».

Богдан Юрий Ильич

Ранило Юрия Богдана, но превозмогая боль, он продолжал истреблять фашистов, подавая пример всем десантникам. Юрий и Константин Ольшанский служили вместе в электромеханической школе в городе Севастополе, вместе писали рапорты и вместе ушли на фронт. Пуля пробила насквозь левую руку Богдану еще утром. Он вытащил правой рукой бинт и едва забинтовал рану, как снова схватился за автомат – фашисты лезли в очередную атаку. Вторая пуля ранила его в шею после полудня. Лежавший неподалеку десантник, увидев, как окрасилась кровью гимнастерка Богдана, пополз к нему, но тот махнул рукой, крикнул матросу, чтобы тот держал свой сектор обороны. А сам, выпростав тельняшку из брюк, надрезал ее ножом снизу, разодрал по кругу, замотал полосатой лентой шею и снова взялся за автомат. К вечеру, когда появилась надежда вырваться из кольца, осколками взорвавшейся вблизи мины Юрию Богдану перебило обе ноги, ранило спину. Сила уходила из него, но, окровавленный, обессиленный, он продолжал стрелять из автомата. Ранило матроса Фирсова. Ему осколком мины задело сустав правой руки, но он не выпустил автомата. Атака за атакой, почти половина десанта вышла из строя, но неравный бой не прекращался.

Ольшанскому было ясно, что продержаться на высоте не удастся: есть убитые и раненые, патроны на исходе, а враг все усиливает атаки. Но день идет к вечеру. Еще час-два и солнце уйдет за горизонт. И тогда можно будет попытаться уйти под покровом темноты. Бой длился до 20 часов. За это время гитлеровцы трижды подбрасывали подкрепление, стремясь окружить и уничтожить отряд. В результате ожесточенного боя все атаки фашистов были отбиты с большими для них потерями. Десантный отряд имел шесть человек убитыми и пятнадцать ранеными, из них девять – тяжело. Пользуясь затишьем, которое наступило после четвертой атаки, Ольшанский вместе с командирами подразделений, которых он вызвал к себе, разработал план, как вырваться из окружения и действовать дальше. Было решено начать отход с высоты сразу же после того, как стемнеет. Предвидя, что при прорыве, в ночном бою, трудно будет управлять всем отрядом, Ольшанский разбил его на шесть групп. Каждой группе была поставлена своя боевая задача и определен маршрут движения, на случай, если после прорыва не удастся соединиться и каждой группе придется действовать самостоятельно.

Несколько человек, не включив ни в одну из групп, Ольшанский назначил для прикрытия. Назначал только тех, кто добровольно вызвался, а таких нашлось немало, пришлось выбирать. В группу прикрытия вошли Константин Липилин, Виктор Титаренко, П.Галанский и М.Домичев.

Было решено, что прорываться десантники будут с северной стороны высоты, чтобы напрямую выйти на прежнее направление к дороге Мариуполь-Мангуш и продолжать выполнять задачу – оттягивать на себя силы врага. Вместе с темнотой пришла тишина. Лишь изредка со стороны гитлеровцев раздавалась короткая очередь пулемета. Фашисты знали, что на высоте – не просто русские, а морская пехота – «черная смерть», а от нее жди всякого. С высоты было слышно, как где-то в степи урчат моторы. Это урчание то приближалось, то удалялось, а то и затихало совсем. Не трудно было догадаться, что гитлеровцы подбрасывают к высоте свежие силы, чтобы с утра начать новый штурм. Силы, которые очень бы пригодились им на фронте под Мариуполем. А вот вынуждены перебрасывать их оттуда в тыл.

Прорыв десантники начали стремительно, но бесшумно, без единого выстрела. Каждая группа действовало самостоятельно, на назначенном ей участке. В первые минуты гитлеровцы были ошеломлены атакой с высоты одновременно в нескольких местах. Но, быстро опомнившись, они открыли огонь и перешли в контратаку по флангам прорывающихся групп, стремясь снова замкнуть кольцо вокруг десантников. И тут вступила в действие группа прикрытия. Она приняла весь натиск врага на себя. Группе прикрытия нужно было продержаться не менее часа.

Когда гитлеровцы бросились наперерез одной из групп прорыва, Виктор Титаренко из группы прикрытия открыл по ним огонь из автомата, отвлекая их внимание на себя. Пули засвистели вокруг него, но он не дрогнул, продолжал стрелять. Тупой удар. Виктор согнулся, сжался и ухватился за глаз, а глаза уже нет. Еще удар – в левую руку выше локтя. Перевязаться бы, остановить кровь. Но не до этого. Впереди в темноте, совсем недалеко – вспышки выстрелов вражеских автоматов, и в отсветах этих вспышек – темные силуэты в немецких касках. Гитлеровцы вдоль склона высоты все ближе подбегают к позиции Титаренко, попеременно прикрывая друг друга огнем. Вот до них уже шагов двадцать, не больше... Виктор потянулся к заранее приготовленным гранатам, лежавшим на бруствере окопа. Собрав все силы, он метнул их одну за другой. Оставалась последняя граната. Выждав, когда прижатые разрывами его гранат фашисты вновь поднялись и побежали на него, он метнул и эту, последнюю. У него больше нет гранат и патроны почти на исходе, последний диск уже вставлен в автомат. Немцы вновь поднялись в атаку. Титаренко еще раз ранило – теперь смертельно. Виктор, собрав последние силы, схватил автомат, выскочил из неглубокого окопчика. Весь в крови, ноги едва держат, но он пошел в свою последнюю атаку, поливая впереди себя свинцом. Еще девять оккупантов пали от его меткого огня. Враги уже совсем рядом, забегают с двух сторон. Хотят взять живым? Нет, врешь! Не возьмешь! Моряки в плен не сдаются. Виктор направил ствол автомата себе в грудь, туда, где билось мужественное сердце – нажал на спуск... Автомат Виктора Титаренко нашли и сохранили: при приеме молодого пополнения в батальон одному из новобранцев в торжественной обстановке вручали его, как символ воинской доблести.

Тяжело ранило Галанского. Трудней стало. Да тут еще разрывными пулями были уничтожены два диска – один на пулемете Липилина, а другой в окопе; боезапасу стало меньше. Из группы прикрытия остались в живых Липилин и Домичев. Они продолжали косить фашистов. Константин Липилин, несколько позже, так рассказывал об этом бое: «Вокруг нас был теперь сущий ад: темно, мины и снаряды рвутся, немцы орут, а мы курс держим правильный... И остался я с Домичевым, а возле нас лежит друг Виктор Титаренко. Как посмотрю на него, так он будто живой и будто говорит мне: «Отомстите гадам, Костя!» Я мстил и мстил за Титаренко. Не помню, по-правде, что было дальше, но я косил и косил немцев. Потом только, когда прибежал ко мне связной и сказал: «Отходите, все в порядке», я поднял свой пулемет и, отбиваясь гранатами, ушел к своим. Так мы дали возможность нашему подразделению выполнить свою задачу».

Группа прикрытия выполнила свою задачу. Весь отряд вырвался из кольца врагов и ушел в ночную степь, тьма поглотила десантников. Дерзость, основанная на тонком расчете, подкрепленная отвагой и лихой удалью, блестяще удалась. Враги потеряли их след. Мелкие группы десантников уходили кукурузными полями.

Для того, чтобы выполнить боевую задачу, Ольшанский решил оставить всех раненых в поле. Нелегко было принять это решение. Но законы войны суровы. В противном случае могли погибнуть все группы десантников. К тому же Ольшанский надеялся, что в течении суток наши части освободят Мангуш и раненых можно будет забрать. Трое раненых – Юрий Богдан, Григорий Голубев, Николай Широков лежали в кукурузном поле, на котором через несколько часов фашисты установили дальнобойную батарею. Из раненых никто не мог ходить. Утром раненых случайно обнаружили подростки из Мангуша – Леонид Пупу и Григорий Калиниченко. Они искали десантников, чтобы присоединиться к ним и бороться с заклятым врагом! Пришли мальчишки не с пустыми руками, со своим оружием – одной гранатой и пистолетом на двоих. Принесли раненым воды, кусок хлеба с салом и арбуз. Парни выкопали небольшие окопчики, застлали стеблями кукурузы: сделали своеобразные лежаки и укрытия. Весь в бинтах, Юрий Богдан бредил.

Утром на соседнем холме послышались крики. Это полицаи прочесывали поля. Их цепь двигалась так, что неминуемо должна была выйти на десантников. У ребят не было времени, чтобы перетащить десантников в безопасное место, и они решили сбить преследователей с правильного направления. Ребята отбежали в сторону. Леонид Пипу дернул чеку гранаты и швырнул в сторону полицаев. Взрыв гранаты всполошил их. Стреляя, они кинулись за парнями. Те, словно куропатки, спасающих своих птенцов, уводили полицаев от раненых десантников. Около суток Леонид и Григорий сидели в лимане, в камышах, куда загнали их полицаи. Богдан был совсем плох. Григорий Голубев с трудом вставал. Не было еды, и они грызли молодые початки кукурузы. Ночью прошел дождь и, чтобы утолить мучившую их жажду, Григорий из лужи ложкой набрал воды в котелок и напоил своих раненых товарищей.

Через три дня, когда наши передовые части освободили округу, за ранеными приехали на подводе и отвезли их в Мангуш.

А затем из Мариуполя прибыли десантники батальона и доставили раненых товарищей в госпиталь. Лишь Юрия Богдана не удалось спасти. Его похоронили в Мариупольском парке под залпы прощального салюта. Посмертно его наградили орденом Красного Знамени. В этом бою на высоте 68,2 было уничтожено до 100 солдат и офицеров, два 45-миллиметровых орудия и один миномет.

И в ту же ночь на дороге между Мангушем и Мариуполем и на других дорогах, ведущих из прифронтового тыла противника к Мариуполю, загремели разрывы гранат, застучали автоматы – группы отряда Ольшанского напали на двигавшихся по дорогам фашистов. Так они действовали не только в ночь с 8 на 9 сентября, но и в последующие. Действия десантников, привели к тому, что 8 и 9 сентября отход противника по дороге Мариуполь-Мангуш был прекращен. Противник отходил по дороге Мариуполь-Володарское.

По данным местных жителей действия десантного отряда Ольшанского вызвали панику среди войск противника и заставляли его посылать из Мариуполя для борьбы с ним значительные силы. 11 сентября группы десантников начали выходить в район Мариуполя, к этому времени освобожденного нашими частями. Всего вышло 107 человек. 12 сентября в порт Мариуполь вышли 3 бойца из взвода разведки: Мирошниченко, Рязанов и Тронев. Они рассказали о трагической судьбе взвода разведки младшего лейтенанта Криулина и корректировочного поста.

Получив у Ольшанского самостоятельную задачу, Криулин повел взвод в район села Мелекино. По пути разведчики обнаружили направляющуюся к линии фронта колонну немецких машин с боеприпасами. Действовали дерзко: первые машины подорвали гранатами, последние, которые пытались развернуться и уйти, расстреляли из противотанковых ружей. Выйдя в район Мелекино, они встретили отряд противника и вступили с ними в бой. Это было около 9 часов 8 сентября. В небольшом поселочке, расположенном в небольшой лощине, разведчики разбили румынскую хозроту и захватили 20 пленных. Лишь одному удалось на лошади улизнуть в Мелекино. Отряд продвигался вперед, сзади понуро брели пленные. Их сопровождали два разведчика и присоединившиеся местные жители из Мелекино Александр Рослин и Григорий Сопко. На развилке дорог Мариуполь-Осипенко и совхоз Буденного-Мелекино взвод Криулина отразил первый наскок вражеской кавалерии. Разведчики не успели даже вырыть окопчики, как земля загудела под сотнями конских копыт. Александр Вартопетьян выскочил из лесополосы на трофейной лошади и в упор застрелил мчавшегося впереди офицера. Отбив атаку, Криулин расставил людей. Посредине расположился Василий Комиссаров с единственным пулеметом. Вскоре со стороны Мариуполя, подни-мая клубы дорожной пыли, приближалась колонна автомашин. Колонна остановилась перед лесопосадкой. Разведчики стреляли в упор, во врага полетели гранаты. Прячась за горящие грузовики, фашисты отошли и начали разворачиваться в боевые порядки. Тридцать три десантника оказались окружены. Против них – свыше батальона пехоты с минометами. Гитлеровцы двинулись в атаку. Тыла не существовало – со всех сторон враг. Кое-где доходило до рукопашного. Но враг не выдержал – откатился. Взвод разведки попал в тяжелое положение. Десантники, отбивая одну атаку немцев за другой, продержались до 18 часов. Криулин, учитывая большие потери – кончался боезапас, дал приказ об отходе. А отход был один – к Азовскому морю. Отход товарищей прикрывали Мирошниченко, Рязанов и Тронев. Десантники отходили по одному, по два. Последним отходил командир, двадцатипяти-летний младший лейтенант Петр Криулин. Отстреливаясь от настигавших его врагов, он кричал: «Не бегите кучей, рассредоточивайтесь!». Когда гитлеровцы-кавалеристы настигли Петра Криулина, он выхватил гранату и выдернул чеку... Последними ушла группа прикрытия. На поле боя осталось полторы сотни немецких и румынских солдат и офицеров.

Немцы преследовали ушедших по пятам, они решили полностью уничтожить разведгруппу. Возле «Рыбпоселка» группа прикрытия встретила еще 8 человек: Анатолий Мотренич, Петр Пропорциональный из Геленджика, Сафонов, Мелентьев, Васильев, Абросимов, Юров, Плотников. Вскоре к ним через камыши прорвались Василий Арюшкин и Ядияр Мосаев. Моряки были вынуждены вновь принять бой. Из этого боя уже вышло только три десантника – Мирошниченко, Рязанов и Тронев, которые вечером гранатами пробились через вражеское кольцо, и ушли полем с высокой кукурузой. У них осталась одна граната на троих.

Старший сержант Анатолий Мотренич в конце боя был ранен в плечо и потерял сознание, и товарищи приняли его за убитого. Но Анатолий оказался жив. Его вместе с гражданским Григорием Собко гитлеровцы отвезли в Мариуполь. В здании местного управления гестапо переводчица, которая присутствовала при допросе, оказалась знакомой Собко. Она училась вместе с его братом. Переводчица помогла Собко и Мотреничу бежать...

Ничего не было известно о судьбе взвода Криулина. На его поиски была послана разведгруппа в составе четырех человек, возглавляемая старшиной 1 статьи Обрамовым И.И. Эта группа вышла на след отряда Криулина в районе Мелекино. Тела десантников были обнаружены, в основном, в двух местах – в лесопосадке и у моря. Местные жители рассказали, что немцы два дня машинами и подводами увозили трупы своих солдат, а моряков под страхом смерти запретили хоронить. По полученным от пленных сведениям, отряд Криулина уничтожил в тот день свыше 360 вражеских солдат и офицеров. Эти цифры в сообщение Совинфрмбюро не попали. Они стали известны позднее.

Несмотря на то, что десантники понесли потери: 27 человек были убиты, 14 легкораненых, 9 человек тяжелораненых, 20 пропало без вести, 14 автоматов, 4 винтовки, 6 противотанковых ружей – задача, поставленная отряду Ольшанского, была блестяще выполнена: движение противника на участке Мангуш-Мариуполь на трое суток было полностью прекращено. Уничтожено: около 600 солдат и офицеров, три огневые точки, один танк, четыре автомашины, 20 подвод с военным имуществом, два 45-миллиметровых орудия; взято в плен 35 солдат и офицеров. Морские пехотинцы проявили организованность, мастерство и стойкость, безграничную преданность Родине. В этом непрерывном четырехдневном бою Константин Ольшанский показал себя смелым, напористым и изобретательным офицером, умеющим в труднейших положениях быстро принять правильное решение и с военной хитростью добиться выполнения поставленной перед ним боевой задачи. 14 сентября 1943 года Совинформбюро сообщило: «Десантная группа моряков под командованием лейтенанта Ольшанского ночью высадилась на берегу Азовского моря и оседлала дорогу, по которой отступали немецкие войска. Наши бойцы внезапно напали на колонну противника и истребили до 600 вражеских солдат и офицеров». К.Ольшанский уже был награжден орденом Красной Звезды за Безыменский десант, а за Мариупольский – 19 сентября 1943 года орденом Александра Невского.

Действия отряда Ольшанского были бы еще успешнее, если бы не сорвалась высадка второго десанта в район Мелекино. Который вышел в 20 часов 7 сентября из Ейска на тральщиках «КАТЩ-182» и «КАТЩ-183», а в 21 час 30 минут вышли бронекатера «БКА-112» и «БКА-114». Отряд состоял из 160 бойцов под командованием самого командира 384-го ОБМП капитана Федора Котанова. Вследствие штормовой погоды бронекатера были вынуждены вернуться, а тральщики, придя в пункт высадки, встретили сильное огневое сопротивление с берега. Большой накат и отсутствие средств для подавления огневых точек противника не позволили высадить десант. В результате боя, катера получили ряд пулевых пробоин, а из состава десанта один был убит, двое раненых. В числе раненых и командир десанта капитан Котанов. Тральщики вернулись на базу.

9 сентября в 22 часа 30 минут из села Безыменное вышел третий десантный отряд под командованием капитан-лейтенанта П.В.Красникова. Он состоял из четырех бронекатеров и 100 морских пехотинцев. У села Песчаное, где предстояла высадка, отряд был освещен прожекторами. Считая отряд обнаруженным, капитан-лейтенант Красников не решился высадить десант. Третий десантный отряд возвратился в село Безымянное.

Срыв этих десантов отрицательно отразился на действии частей 44-й армии при их попытке прорвать оборону на реке Кальмиус.

Повторная попытка высадить десант в районе Мелекино, была произведена в ночь на 10 сентября. Для прикрытия десантных кораблей в 19 часов 36 минут 9 сентября из Ейска вышли торпедный катер №116, с реактивным вооружением и бронекатера №121 и №124. С 22 часов 35 минут до 23 часов торпедный катер вел бой с четырьмя баржами и двумя сторожевыми катерами противника; при этом катер №116 был поврежден, 2 человека на нем были ранены (Арх.ИО ВМФ д.10733л.285; д.5842, л.73; д.10728 л. 72)

Несмотря на численное превосходство, враг бежал. В этой схватке моряки катера старшего лейтенанта Кравцова подожгли одну баржу, на другой возникло два сильных взрыва, и она затонула. Путь десанту был расчищен.

Началась посадка десанта. На берег спущены сходни. У трапов матросы ведут строгий чет поднимающихся на борт десантников. .....Бронекатер берет 65 человек. На катерах теснота. Забиты до отказа все кубрики и даже моторный отсек.

В 20 часов 24 минуты отряд кораблей высадки выходят из Ейска кильваторной колонной. Головными и концевыми шли катера-охотники «МО-0112» и «МО-0412», которые обеспечивали переход бронекатеров №111,112,114. Всего на борт было принято 283 десантника. На головном «охотнике» вместе с разведчиками, бронебойщиками и группой управления находился командир десанта капитан-лейтенант Немченко Виктор Эммануилович, командир 1-й роты 384-го ОБМП.

Накануне Немченко В.Э. провел с отрядом последнее учение по управлению боем в населенном пункте. После учений Немченко доложил командующему флотилии о готовности отряда выполнять боевую задачу. Командующий объяснил обстановку на фронте. Противник крепко засел в третьей полосе укрепления Миус-фронта. Наши сухопутные части успеха не имели. Нужно помочь им решительным ударом с тыла овладеть Мариуполем.

Исходя из обстановки десанту была поставлена задача: перехватить дорогу, идущую вдоль восточного побережья косы Белосарайска и, двигаясь по ней на северо-восток, ворваться в порт Мариуполь.

Погода при переходе десантного отряда была: ветер северный 3 балла, состояние моря – 2 балла, видимость – 5 кабельтовых. Погода способствовала скрытности перехода.

Командир отряда кораблей решил пойти чуть севернее Мелекино, к Бирючей косе; она хоть и невелика, но от волн защитит. К тому же на косе есть рыбацкий причал. И расчет оправдался, катера подошли к косе незамеченными

В 1 час 15 минут 10 сентября катера подошли к берегу. Подается команда: «Десанту на верх!» Через узкие люки на палубу выбираются перегруженные снаряжением моряки.

Занятый противником берег молчит: ни ракет, ни стрельбы. Катера делают одновременно поворот и строем фронта устремляются к берегу. Катера начали швартоваться прямо к причалу. Раздается команда: «Десанту на берег!». Через 15 минут десант покинул корабли и быстро стал уходить вперед. И только в 1 час 40 минут немцы по району высадки открыли ураганный огонь из всех видов оружия, но ни десанта, ни кораблей в этом районе уже не было.

Корабли остались в районе действия десанта, кроме «БКА-111», который повредил винт при высадке десанта.

Стреляли из орудий с Белосарайской косы и Мелекино. В ответ заговорили корабельные орудия. Завязалась артиллерийская дуэль. Самым эффективным был огонь торпедного катера «ТКН-126», командир его – капитан-лейтенант Федор Павлович Бублик, после пристрелки приказал дать залп двадцатью четырьмя реактивными снарядами. Батарея противника на Белосарайской косе умолкла.

Командир десанта Немченко направил взвод Хамовненко на западную окраину села Мелекино с задачей перерезать нижнюю и верхнюю дорогу на случай бегства противника. Отделение Присяжнюка было 1943 г.

Бронекатера идут на огневую поддержку фланга армии отправлено для ведения разведки в направлении Мариуполя.

Используя этот момент, десант сходу ворвался в Мелекино. Как львы сражались морские пехотинцы.

Десантники Якузин, Жемерикин, Чалов, Коровниченко и Борисенко заметили вражескую батарею, которая вела интенсивный огонь. Они подползли к батарее и забросали фашистов гранатами. Оставшихся в живых добили из автоматов, а три вражеские пушки взорвали.

К утру Мелекино было полностью очищено от противника. Вражеский гарнизон был полностью уничтожен. Немченко доложили, что уничтожено до 200 солдат и офицеров, одна 130-миллиметровая и одна 45-миллиметровая батарея. У моряков потерь не было, только трое раненых. На рассвете десант устремился из Мелекино по направлению к Мариупольскому порту, до которого оставалось 18 километров.

Немченко выслал два взвода под командованием младшего лейтенанта Корда и старшего лейтенанта Полешко. В их задачу входила разведка и обеспечение отряда от возможных ударов с флангов. В 9 часов группа разведчиков ворвалась в село Песчаное – румынский гарнизон перестал существовать.

В районе Самарина Балка командиру доложили, что десант преследуют фашисты. Это моряков догонял белосарайский батальон противника. Было около 10 часов. А тут еще одна недобрая весть от разведчиков о том, что со стороны Мариуполя фашисты подтянули усиленный минометами батальон.

Немченко отдал приказ занять круговую оборону. Основные силы десанта он сосредоточил в сторону Мариуполя. Установил связь с кораблями, которые должны были по его сигналу поддержать десант артиллерийским огнем.

Немченко принял решение – ответного огня не открывать, ждать, когда противник сам атакует.

А затем решительной контратакой прорваться в Мариуполь. Это был единственно правильный выход в создавшейся обстановке. Оставаться в открытом поле, в окружении – гибель. А между тем идущий за отрядом батальон остановился и начал готовиться к бою.

Боевые порядки его развернулись так, что охватили отряд с левого фланга. Справа море. Десант оказался в полном окружении. Вражеские минометы начали обстрел, положение осложнилось. Вражеские автоматчики, стреляя из автоматов, двинулись в психическую атаку. Ответного огня не открывали, ждали, когда противник подойдет поближе, чтобы бить наверняка. Плотная цепь немцев бодро сбежала в Самарину балку и начала подниматься по склону, где расположились десантники.Наступила кратковременная тишина.

Наконец, две красные ракеты, оставляя следы, понеслись в сторону противника. Заговорила корабельная артиллерия. Появилась штурмовая авиация. Это были летчики 23-го штурмового авиаполка майора Чепова А.И. По целеуказаниям командира десанта летчики – старший лейтенант Костенко, младшие лейтенанты Гузовский В.Ф. И Киянец Б.М., помогли десанту.

Матросы с такой силой и решительностью бросились вперед, что враг не успел опомниться, как был смят и уничтожен. Оставив заслон во главе с начальником штаба отряда Полешко со стороны белосарайского вражеского батальона Никифор Полешко возглавил группу из двенадцати человек. Среди них Степан Гудым, Михаил Кулехин, Михаил Щекин, Василий Погребняк. Они несколько часов отражали попытки врага преследовать основной отряд. Он расставил пулеметы на ключевых позициях и приготовился к отражению атак.

Десантники на плечах противника врываются в порт Мариуполь. Удар был ошеломляющий.

Немцы в районе Самарина балка потеряли до 100 солдат и офицеров.

Десантный отряд действует мелкими группами, ломая одну преграду за другой.

Первым в порт ворвался, это было около 12 часов 40 минут, взвод противотанковых ружей младшего лейтенанта Петрова А.А. Моряки-бронебойщики Маков, Шульга, Сточка и Сафонов уничтожили более 50 немцев, 3 огневые точки и 13 автомашин. Бойцы лейтенанта Фензуха Буткевич, Терёхин, Парховчук перехватили удиравший из порта обоз. Матрос Иванов обнаружил в одном дворе автомобиль. В него садилось пять офицеров. Очередью из автомата он уложил их на месте. Десантник Бондарев встретил лицом к лицу с немецким офицером и в единоборстве задушил его. Матрос Коровниченко догнал удиравший по пахоте легковой автомобиль, вытащил из него перепуганного полковника, его адъютанта и переводчицу и доставил Немченко.

Бои шли за каждую улицу, за каждый дом. В здании портового магазина засели пулеметчики. Матросы забросали их гранатами, а пытавшихся бежать уничтожили автоматчики лейтенанта Фещука.

В свой предсмертный час фашисты торопились закончить разрушение порта. Они обливали горючим составом здания и поджигали их. Матросы Сидоров, Грищенко и Фоменко захватили пятерых фашистов на место преступления и уничтожили их. Один поджигатель пытался скрыться в канаве, но его настигли и терзали местные женщины. Моряк Кучка догнал убегающего фрица и прикладом разбил ему голову.

Закончился бой. Стояла тишина, поселок казался вымершим. Но вот к морякам вышли подростки, женщины и старики. Они обнимали своих освободителей. Кто тащил воду, кто кусок хлеба. Один дед вынес красное полотенце. Мальчишки приладили его к самодельному древку, и первое знамя свободы затрепетало над портом.

К Немченко подошла плачущая женщина, она рассказала, что немцы хотят угнать эшелон с молодёжью, где её дочь.

Организовав оборону порта, Кемченко вызвал младшего лейтенанта и поставил его взводу задачу, – следовать в город Мариуполь на вокзал, находящийся в нескольких километрах от порта и не допустить угон эшелона. Взвод Петрова усилили, теперь он насчитывал 60, и они немедленно вышли в направлении вокзала. Дорогу к вокзалу вызвался показать пионер Толя Балабуха, который погиб в бою. В наши дни одна из улиц Мариуполя носит его имя. Но путь к освобождению советских людей преградил отряд конницы. Моряки с такой яростью бросились на врага, что через несколько минут он был смят и рассеян. На поле боя осталось лежать 60 всадников и горело две автомашины.

Десантники устремляются к вокзалу. А там – скопище эшелонов. Только завидев моряков, врассыпную бросились немецкие конвоиры. Моряки сбивают засовы с дверей вагонов. В них оказались измученные парни и девушки, котрых не угнали в Германию по счастливой случайности: утром над вокзалом появились наши истребители, которые сделав несколько выстрелов, повредили паровоз. А отремонтировать его уже не дали моряки.

Сотни людей высыпали на привокзальные пути. Радости освобождённых не было предела. Но вот раздался чей-то крик: «Фашисты!»

Группа Петрова под давлением превосходивших сил противника начала с боем отходить к порту. А там шёл ожесточённый бой. К 15 часам противник подтянул свежие силы, вынудил десантный отряд оставить порт. Моряки укрылись в судоремонтном заводе. Вражеская батарея бешенно обстреливала заводские корпуса. Под её прикрытием гитлеровцы окружили завод, но взять его штурмом не могли. Моряки отбивали одну атаку за другой. Кончались патроны. Андрей Коровниченко, связной командира, израсходовав весь боезапас, начал стрелять из ракетницы. Моряки подсмеивались, – «опять Андрей применяет ракеты, только в Безымянном он стрелял по более крупной цели – «тигру». Другие готовились к последнему бою, зажав в руках ножи они ждали когда немцы вновь поднимутся в атаку. Момент был трагический. Промедление смерти подобно. Огонь обороняющихся слабел, и враги это чувствовали.

Немченко вызвал командиров взводов Корду и Петрова и приказал начать атаку после того, как будет уничтожена вражеская батарея. Сигнал – красная ракета.

Подавить батарею вызвалась группа добровольцев. Незаметно пробравшись через развалины разрушенных зданий к одному из орудий Михаил Хакимов метнул противотанковую гранату, и орудие замолкло, остальные уничтожили расчет батареи. Прошипела красная ракета, и десантники дерзко атаковали. Трофейные пушки ударили по удирающим фашистам. Захватив брошенное оружие, моряки вытесняли их из порта.

Так прекратил своё существование карательный отряд «СС». В результате боя десантники захватили колонну автомашин, три 45-миллиметровых орудия, обоз, бронетранспортёры. Вся эта техника загромоздила Портовую улицу.

Моряки вооружившись трофейными автоматами и пулемётами вновь заняли порт. Трудно было отдать предпочтение отдельным бойцам – весь отряд проявил массовый героизм. Но всеобщее признание получил старшина отряда Василий Присяжнюк. Он вкатил в расположение отряда, управляя парой лошадей, запряжённых в немецкую полевую кухню. Моряки бросились качать заботливого старшину. И наградой герою была всеобщая благодарность десантников, уплетавших трофейный суп.

Гитлеровцы не успокаивались. Они вновь подтягивали в порт подкрепление, надеясь всё-таки разгромить десант. Но моряки сражались с беззаветной храбростью, били врага его же собственным оружием.

Около 18 часов 10 сентября к порту подошли передовые части 44-й армии, которые продолжали наступление на запад. Десантники остались в порту, продолжая осуществлять его оборону. Части 44-й армии были остановлены врагом на линии сёл Песчаное-Самарина балка.

Создалась сложная обстановка. Фронт по реке Кальмиус ещё стоял, только южнее Мариуполя части 44-й армии прорвались на небольшие участки. В городе фашисты. В порту моряки. И вот образовался ещё один фронт западнее порта. Бой гремел на востоке, там вели бои бойцы 130-й Таганрогской дивизии, и западе, где упорно наступала 221-я стрелковая дивизия, ставшая впоследствие Мариупольской. Последняя тревожная ночь окутала порт. Насторожился в круговой обороне десантный отряд. В секретах не смыкали глаз дозорные. Из развалин судоремонтного завода, из крайних домиков посёлка время от времени сверкали автоматные очереди. И снова наступала тревожная тишина, которой привыкли не доверять.

В первом часу ночи 2 сентября Немченко получил донесение – гитлеровцы перешли в наступление. Им удалось прорвать позиции армейцев и продвинуться к порту. Командование просило моряков помочь ликвидировать прорыв врага.

Оставив за себя младшего лейтенанта Корду, капитан Немченко разместил на трофейных бронетранспортёрах около сотни матросов и направился к Самариной балке. Без разведки, с ходу, используя темень ночи , десантники набросились на врага. Отчаянная боевая дерзость помогла морским пехотинцам отбросить гитлеровцев, имевших немалый численный перевес. Прорыв был ликвидирован.

Но радость победы была огорчена вестью, что заслон во главе с Полешко погиб. Гитлеровцы издевались над ними даже над мертвыми, а старшему лейтенанту Полешко отрубили голову.

Моряки похоронили своих товарищей на склоне Самариной балки. На этом месте, со временем был сооружен памятник, но на нем оказалось имя только Никифора Полешко. Имена других двенадцати долгое время были неизвестны. И только стараниями преподавателя истории Мариупольского ПТУ №74 Юрия Ивановича Прохватилова, удалось установить фамилии воинов погибших в Самариной балке, и сейчас на памятнике высечены все тринадцать фамилий.

Утром на портовом кране развевался красный флаг, вооруженный матросом Какриным. В это же время в порт прорвались десантники отряда Ольшанского. Действовавшего с 8 сентября по тылам противника в районе Мангуш. Сам Ольшанский с 39 десантниками вышел в порт Марипуоль к исходу 12 сентября.

Отрядом Немченко было уничтожено: до 500 солдат и офицеров, 19 автомашин с грузом, 2 тягача с боезапасом, 7 орудий различного калибра. Много захватили моряки трофеев: 13 автомашин, 2 тягача, 3 45-миллиметровых орудия, 2 легковых автомобиля и 5 мотоциклов, 60 лошадей, 30 различных складов (арх. ИО ВМФ д.10733,л.289-290).

Многих товарищей не досчитали десантники: 24 человека убиты, 11 пропало без вести и 35 моряков отправили в госпиталь.

К исходу 11 сентября, когда уже смеркалось, десантники капитана Немченко, державшие порт, увидели, что противник, прекратив свои атаки, бежит. Значит, войска 44-й армии прорвали, наконец, оборону на реке Кальмиус, и гитлеровцы в Мариуполе, оказавшись между двух огней, спешат унести ноги.

А вскоре моряки увидели, что там, где только что суетливо мелькали серо-зеленые мундиры убегающих врагов, показались люди в родных наших армейских гимнастерках.

- Урр-а! Соединились! – десантники, размахивая автоматами, побежали на встречу солдатам, и крепки были объятия боевых побратимов.

Высадка десантных отрядов 8-10 сентября 1943г., удар по вражеским тылам обеспечили прорыв немецкой обороны на реке Кальмиус и захват Мариуполя. Однако следует отметить, что действие десантных отрядов были бы более успешные, если бы был высажен десант в районе селения Песчаное. Командир высадки капитан-лейтенант Красников решил, что десант обнаружен и от высадки отказался. А он мог мощным огнем бронекатеров подавить огневые точки противника и высадить десант или перенести высадку в район Мелекино, где успешно действовал десантный отряд Немченко.

Фашисты за 22 месяца оккупации превратили Мариуполь в вымирающий город.

По неполным данным они истребили 32 тысячи советских граждан, угнали на каторжные работы 15 тысяч молодежи, сожгли и разрушили все заводы, до 80% жилых домов. Но еще не успели остынуть развалины, как жители Мариуполя вышли для того, чтобы поднять его из руин, вздохнуть в него жизнь.

В Мариуполе к десантникам пришли два подростка Вася Сапруненко и Леня Козенцев. Их родных убили немцы. Ребята горели ненавистью к фашистам и с оружием в руках хотели мстить за гибель своих матерей и отцов. Моряки радушно встретили это «пополнение», помыли, покормили, переодели. Васю пристроили при хозяйственном взводе, а Леню в продовольственной части роты Михайловского. Это было, конечно не то, куда стремились ребята, но моряки хотели сохранить их.

Десантники вместе с войсками Южного фронта за освобождение Мариуполя получили благодарность Верховного Главнокомандующего.

А о боевых делах отряда Ольшанского услышала вся страна.

14 сентября 1943 года Совинформбюро сообщило: «Десантная группа моряков под командованием лейтенанта Ольшанского ночью высадилась на берегу Азовского моря и оседлала дорогу, по которой отступали немецкие войска. Наши бойцы внезапно напали на колонну противника и истребили до 600 вражеских солдат и офицеров».

За умелые действия под Мариуполем лейтенант Ольшанский удостоился ордена – «Александр Невский».

Адмирал Чурсин С.Е. в статье «Бессмертный подвиг», высоко оценил действия десантных отрядов Ольшанского и Немченко. Подводя итог боев за город Мариуполь, он писал: «В боях за Мариуполь моряки-десантники уничтожили 1100 вражеских солдат и офицеров, 46 машин с различными грузами, 57 повозок с боезапасом, 2 артиллерийские батареи, 30 различных складов (газета «Флаг Родины» от 17.10.1969).

Жители Мариуполя и населенных пунктов, в районе которых шли бои, свято чтят память погибших воинов. В местном музее создана большая экспозиция, на которой показал боевой путь десантных отрядов К.Ф.Ольшанского и Н.Э.Немченко. На проспекте имени адмирала Лунина установлена мраморная доска с надписью: «Здесь, 10 сентября 1943 года был проведен ожесточенный бой морского десанта советских моряков с немеецко-фашисткими захватчиками, закончившийся освобождением Мариупольского порта от гитлеровских оккупантов». ПТУ № 74 присвоено имя К.Ольшанского. В Приморском районе есть улица им. Богдана.

В порядке содержатся братские могилы воинов в поселках Ялты, Мелекино, Мангуш.

Уже 2 сентября контр-адмирал С. Г. Горшков доложил командующему фронтом о готовности флотилии высадить десант во вражеском тылу. В ответ поступил приказ: быть готовыми высадить десант с целью содействия наступлению 44-й армии и гвардейского Кубанского кавалерийского корпуса для пересечения путей отхода противника от Мариуполя. Место высадки — западнее Мариуполя.

По замыслу командующего флотилией десант будем высаживать двумя отрядами. Первый в составе усиленной роты — в селении Ялта. Командовать им будет лейтенант К. Ф. Ольшанский, отлично проявивший себя под Таганрогом. Командиром высадки пойдет начальник отдела боевой подготовки Кириллов.

Слово «Ялта» у всех связывается с знаменитым крымским курортом. А здесь, на Азовье, это крохотный рыбацкий поселок. Разведчики Бархоткина окрестили его Ялточкой. Так и докладывали: «Берег у Ялточки охраняется слабо, правда, заминирован и перегорожен проволокой, но подходы удобны».

Вдоль берега пролегает шоссе, которым пользуются гитлеровцы, а дальше — целый узел дорог. Перехватим их — лишим противника возможности маневрировать резервами. Оседлав дороги, Ольшанский займется подготовкой района высадки второго отряда десанта. Тот будет более многочисленный, возглавит его командир 384-го батальона морской пехоты капитан Ф. Е. Котанов. Высадится он восточнее, в Мелекино. Задача его — ударом с запада захватить Мариупольский порт.

Спешно производим расчеты, оформляем документацию, инструктируем командиров кораблей и десантников.

Сигнал из штаба армии о высадке десанта поступил 7 сентября. Сажаем на корабли отряд Ольшанского. Море неспокойное. Для речных катеров погода тяжелая.

Но Кириллов заверил:

— Дойдем! [57]

Уже миновав траверз Мариуполя, корабли обнаружили вражеский конвой — три БДБ и столько же сторожевых катеров. В густеющих сумерках гитлеровцы не заметили наших кораблей, во всяком случае, огня не открывали. Помня о своей задаче, Кириллов сообщил о конвое в штаб, а сам отвернул мористее, чтобы не ввязываться в бой. Не доходя до Ялты, корабли повернули к берегу, развернулись строем фронта и, удерживаясь на месте машинами, начали высадку. Десантники, подняв над головой оружие, прыгали в пенный прибой и вместе с волной выскакивали на сушу.

Завершив высадку, Кириллов сразу же отвел корабли, чтобы их не выбросило на берег. Вскоре они взяли курс в базу. В районе высадки остался один катер. Он ловил сигналы маломощной переносной рации Ольшанского и передавал их на наш штабной радиоузел. Система ретрансляции повышала надежность связи, и мы постоянно ее использовали.

Как доложил Ольшанский, отряд успешно преодолел минные и проволочные заграждения. И только тогда гитлеровцы начали стрельбу. Выстрелами ПТР и гранатами десантники уничтожили вражеские огневые точки, в том числе врытый в землю танк.

Ольшанский повел отряд к узлу дорог — селению Мангуш, а взвод разведчиков младшего лейтенанта П. Р. Криулина послал по прибрежной дороге к Мелекино. По пути взвод разгромил вражеский обоз с боеприпасами. Ольшанский доносил, что пленные, присланные Криулиным, показывают: в Ялте находится три тысячи солдат, их много и в других прибрежных селах, чего раньше не наблюдалось. Значит, враг подтягивает силы к фронту. Уже ради того, чтобы эти войска подольше топтались здесь, на берегу, стоило высаживать десант!

Неподалеку от Мелекино бойцы Криулина столкнулись с гитлеровцами. Их было больше роты. Меняя позиции, взвод отвлекал противника от берега. Фашисты несли урон, но и разведчиков оставалось все меньше. А отряда Котанова все еще не было.

Что же произошло со вторым отрядом десанта? Он вышел из Ейска всего на час позже отряда Ольшанского. Но за это короткое время ветер еще более усилился. У намеченного места высадки образовался такой накат, что подойти к берегу было невозможно. К тому же противник обнаружил десантные корабли. Огнем с берега ранило капитана [58] Котанова. Чтобы предотвратить неоправданные потери, командующий отменил высадку.

Тем временем отряд Ольшанского вышел к Мангушу, разгромил вражеский гарнизон и повернул к Мариуполю, уничтожая разрозненные группы гитлеровцев и нарушая линии связи. В стане врага возникла паника. Лишь на высоте западнее Мариуполя противник оказал сопротивление. Здесь роту десантников окружил батальон с артиллерией и минометами. Моряки отбивались целый день. На выручку им вылетали наши самолеты. Вообще авиаторы флотилии в тот день много поработали. Вместе с кораблями они наносили удары по вражеским судам, пытавшимся перевозить войска, по гарнизонам и портам.

Моряки Ольшанского сражались самоотверженно, но силы их таяли. Убедившись, что положение критическое, лейтенант решился на крайний шаг: в наступившей темноте приказал нащупать лазейки во вражеских позициях и выходить через них из окружения отдельными группами. Командиру каждой группы он назвал место сбора на юго-западной окраине Мариуполя. Морские пехотинцы, хотя и с потерями, вырвались из западни.

Мы думали, кого послать вместо раненого Котанова. Выбор пал на капитан-лейтенанта В. Э. Немченко, командира стрелковой роты того же 384-го батальона. Офицер, много раз уже испытанный огнем, воевал в Севастополе и Новороссийске. Утром 9 сентября С. Г. Горшков вызвал его на ФКП. Разговор происходил в присутствии меня, Бархоткина и Кириллова.

— Товарищ капитан-лейтенант, — сказал контр-адмирал, — вы назначаетесь командиром тактического десанта. На вас возлагается захват Мариупольского порта — главной базы фашистского флота на Азовском море, а также содействие войскам, прорывающим вражеский рубеж на реке Кальмиус. Действуйте решительно и находчиво. Держите связь с нами. Попробуем прислать вам пополнение, когда займете Песчаное.

Бархоткин ознакомил капитан-лейтенанта с последними разведывательными данными.

Командиром высадки шел опять Кириллов. Высаживать десант решено в Мелекино.

— Что с Ольшанским? — спросил Немченко.

Они давние сослуживцы, еще по Севастополю. И мы понимали, что капитан-лейтенант интересуется не только помощью, на которую мог рассчитывать во вражеском тылу, но и судьбой друга. [59] Ольшанский же в это время вел тяжелый бой недалеко от берега.

Вечером командующий проследил за посадкой десанта на корабли, пожелал морским пехотинцам и морякам экипажей боевого успеха. Под началом Кириллова собралась внушительная армада — бронекатера, малые охотники, тральщики. Мы стояли на причале, пока последний корабль не исчез в темноте.

Кириллов выслал вперед группу прикрытия — три бронекатера, один из них с ракетной установкой. В 22 часа 20 минут южнее косы Белосарайской они обнаружили четыре быстроходных десантных баржи. Старший лейтенант В. С. Кравцов залпом «катюши» потопил одну из них, остальные ретировались. Мы давно заметили: гитлеровцы боятся наших «катюш» как черт ладана.

Подробности о действиях десанта мне поведал сам Виктор Эммануилович Немченко. С ним мы не раз беседовали после войны. Ныне он живет и работает в Керчи.

— Качало нас страшно, — рассказывал Немченко. — Подошли мы к Мелекино. Из-за облаков проглянула луна. Видим: громадные волны набегают на берег. Кириллов — мы с ним находились на мостике охотника — говорит: «В такой шторм высаживаться — только людей и корабли гробить». А я ему: «Давайте поищем, может, найдем уголок поспокойнее». Идем вдоль берега. И тут увидели узкую полоску земли, выдвинувшуюся в море. «Коса Бирючая», — пояснил Кириллов. Она низкая, в свете луны замечаем, как время от времени через нее перекатываются волны. Но за ней море спокойнее. У основания косы причал — рыбаки знали, где его ставить. Высадились мы на него быстро и почти сухими, что тоже много значит.

Ну а дальше десантники без задержек преодолели минное поле и проволочное заграждение. Противник молчал. Почему?

По мнению Немченко, гитлеровцы и не думали, что кто-то осмелится сунуться в такую непогодь. Рядом, на косе Белосарайской, они держали противодесантный батальон, чуть поодаль, в Мелекино, — сильный гарнизон. Словом, чувствовали себя тут спокойно, даже охранения на берегу не выставили.

Только минут через сорок на косе Белосарайской засверкали выстрелы орудий. Снаряды разорвались на пляже, на который сошли моряки. Но там уже никого не было.

Кириллов решил батарею подавить. Минометный катер лейтенанта Ф. П. Бублика дал мощный ракетный залп (не [60] забывайте: «катюша» могла послать сразу 24 снаряда!). Батарея замолкла.

В отряде Немченко действовал штаб во главе с лейтенантом Н. Ф. Полешко, командиром роты автоматчиков. При штабе все время находились связные от подразделений. А ночью связь чаще осуществлялась световыми сигналами. Стекла электрических фонариков прикрывались щитками с узкими щелями, мигание этих лучиков издали не было видно и потому не демаскировало десантников. Впрочем, и к фонарикам прибегали редко: каждый знал, что и как делать. Несколько часов — срок, конечно, небольшой для подготовки десанта, но Немченко сумел проинструктировать людей, прежде всего командиров, а также проследил, чтобы они запаслись всем, что понадобится в бою.

Кириллов, отведя корабли от берега, ждал от десанта вызова огня по Мелекино. Но Немченко заявил: «Не надо!» Он и матросам приказал: «Действовать тихо!»

С околицы Мелекино ударила трехорудийная батарея. Стреляла она по тому же пляжу, что и батарея с косы. Значит, гарнизоны имели связь между собой. Немченко послал разведчиков, те нашли и перерезали провода. Батарея замолчала.

283 десантника без единого выстрела ворвались в село. Бесшумно сняли часовых и орудийную прислугу, а потом тем же способом — ножом и прикладом прикончили всех, кто не капитулировал. Несколько солдат сдались в плен с величайшей охотой, назвались антифашистами, с готовностью рассказали о расположении и численности гитлеровских частей на берегу, вызвались быть проводниками. Они предложили взять с собой орудия только что стрелявшей батареи. Но заводить тягачи, подцеплять к ним пушки было некогда. Привели их в негодность.

Немченко послал два взвода захватить Песчаное, что в пяти километрах от Мелекино. Двое пленных пошли с ними, скрытно вывели к позициям двух развернутых батарей. Моряки опять без единого выстрела овладели батареями. Без шума было взято и само село. До утра десантники ждали здесь корабли с пополнением, но те, к великому огорчению, так и не пришли.

Нет, мы не забыли о своем обещании. Послали четыре бронекатера с сотней морских пехотинцев. Но на подходе к Песчаному они были освещены прожекторами и обстреляны артиллерией из Мариупольского порта. А на рейде Песчаного маячили немецкие канонерские лодки. Командующий [61] флотилией не стал рисковать и приказал кораблям возвращаться.

Немченко, выслушав донесение связного о том, что Песчаное в руках десантников, сообщил об этом нам, построил отряд в походную колонну и повел его туда. Уже светало. Капитан-лейтенант с пригорка оглядел местность, ровную, как скатерть, и увидел... гитлеровцев. По-видимому, это был противодесантный батальон с косы Белосарайской. Развернувшись широкой подковой, двигались пехота, орудия на прицепе тягачей, конные упряжки с тяжелыми минометами.

Идти в Песчаное теперь не имело смысла. Немченко знал, что севернее пролегает неширокая лощина — Самарина балка, и решил использовать ее как оборонительный рубеж. Поспешили туда. Удалось намного опередить гитлеровцев, которые продолжали двигаться в боевых порядках, связывающих маневр.

Десантники расположились в лощине. Подтянулись и два взвода из Песчаного. От врага отряд отделяло поле неубранной кукурузы, а за спиной — заросшие бурьяном невысокие холмы.

Только залегли поудобнее — возгласы наблюдателей: «Танки!»

Два немецких танка выползли из-за холмов. Бронебойщики младшего лейтенанта А. А. Петрова открыли огонь. Один танк задымил и повернул назад. Попятился и второй. Автоматчики, следовавшие за ними, залегли под очередями пулеметов десантников. С той стороны кукурузного поля долетело несколько снарядов. Но обстрел продолжался недолго. Снова все стихло, только из кукурузы доносился шорох и треск — цепи гитлеровцев надвигались на моряков.

— Мы ломали голову; почему не стреляют? — вспоминает Немченко. — Хотят взять живыми? Пусть попробуют! Связываюсь со штабом флотилии, докладываю обстановку. Ответ: «Посылаем самолеты». Они показались очень быстро. Велю матросам обозначить передний край, те замахали бескозырками. «Илы» качнули крыльями и обрушили на гитлеровцев реактивные снаряды, очереди автоматических пушек.

Дополню от себя: вылетали летчики-штурмовики старший лейтенант И. А. Костенко, младшие лейтенанты В. Ф. Гузовский и Б. М. Киянец. За несколько заходов они крепко потрепали противника. Больше в прятки он не играл. Автоматы затрещали со всех сторон. Гитлеровцы, как обычно, прицеливанием себя не утруждали, палили, не жалея патронов. [62]

Лейтенант Полешко подполз к Немченко. «Долго не продержимся, боеприпасов мало. Надо рвать кольцо. Атакуй в сторону Песчаного, а я вас прикрою». Полешко оставил с собой три станковых пулемета с расчетами. Матросы собрали им почти все пулеметные ленты и гранаты.

— Обнялись мы с Никифором, — говорит Немченко, — и я выстрелил красную ракету. Вперед!

Опрокинув вражеский заслон, десантники той же лощиной вышли к Песчаному, а оттуда в порт. А позади еще долго слышались яростный треск пулеметов и разрывы гранат.

Гитлеровцы не преследовали. Вероятно, считали, что вырвалась лишь горстка моряков, которая никуда не денется, а остальные продолжают сражаться в лощине.

В порту отряд вступил в ожесточенный бой с охранными подразделениями врага. Все решил неистовый порыв моряков. Очистили от противника причалы и весь портовый поселок. В разгар схваток Немченко пытался связаться с нами, но катер-ретранслятор был далеко и не уловил его сигналов. Связь восстановилась, когда в порт вошли наши корабли. Доставленные ими новые подразделения морской пехоты включились в уличные бои. Их поддерживали огнем корабельные артиллеристы.

Запрашиваю Немченко о потерях. Отвечает: «Тринадцать». Не верю, что так мало, переспрашиваю. Снова слышу: «Тринадцать. Но каких!»

Мы не знали тогда, что речь идет о его давнем и добром друге Полешко, о доблестных пулеметных расчетах, прикрывавших прорыв отряда.

Добрались до города лейтенант Ольшанский и его бойцы. Их осталось сорок человек. Моряки несли на импровизированных носилках парторга роты старшину 1-й статьи Юрия Ильича Богдана. Его подвиг вдохновлял десантников. У Богдана были перебиты ноги, но он разил врага из пулемета, пока остальные бойцы вырывались из окружения. Товарищи в последний момент сумели вынести Юрия из огня. Из бойцов Ольшанского запомнился мне и краснофлотец Алексей Мирошниченко. Мы с ним еще не раз встретимся. К концу войны, уже будучи старшиной 1-й статьи, помощником командира взвода разведки, он заслужит звание Героя Советского Союза.

Немченко направил взвод ПТР младшего лейтенанта Петрова навстречу сухопутным частям, считая, что они уже в городе. Снимая вражеские патрули, бронебойщики дошли до железнодорожной станции. Здесь с боем отбили состав [63] товарных вагонов, заполненных молодыми горожанами, которых отправляли на фашистскую каторгу. Освобожденные юноши умоляли дать им оружие. «Забирайте его у гитлеровцев и воюйте», — сказал младший лейтенант. На улице десантники увидели автомашины с огнеметами, обливавшими дома струями горящей жидкости. Бронебойщики подбили их. Жаркие костры запылали посреди мостовой.

Ночью Немченко доложил в штаб флотилии, что на КП отряда прибыл офицер из 44-й армии. По его сообщению, вражеская оборона прорвана северо-западнее Мариуполя; передовые части вышли к окраине города, но дальше продвинуться не могут. Офицер просит моряков помочь.

— Помогите соседу! — приказал контр-адмирал.

На двух трофейных бронетранспортерах десантники помчались по знакомой дороге. Их радостно встретили армейцы, снабдили боеприпасами, и Немченко повел отряд в атаку на гитлеровцев, засевших в той самой Самариной балке, в которой всего несколько часов назад оборонялись моряки. В цепях, заходивших в тыл противнику, вместе с десантниками наступали бойцы стрелкового батальона. Враг был смят.

В балке среди множества вражеских трупов моряки нашли тела лейтенанта Полешко и его товарищей. Фашистские изуверы, не сломив героев в открытом бою, глумились над мертвыми. Полешко отрубили голову. Уже после войны на месте гибели тринадцати азовцев мариупольцы соорудят памятник. Но на его пьедестале высекут только имя Никифора Федоровича Полешко. Имена других двенадцати до сих пор неизвестны. Бывало так: людей отправляли в бой, не успев занести в списки. Досаднейший недосмотр, в котором повинны и мы, штабные работники...

Высадка тактических морских десантов под Мариуполем вынудила гитлеровцев снимать части с фронта, что облегчило прорыв нашими войсками рубежа по реке Кальмиус и ускорило освобождение города.

Содействовали общему успеху и удары кораблей и авиации флотилии по морским конвоям, порту, береговым укреплениям врага. Гитлеровцы не смогли пользоваться морем для переброски войск. Азовцы за время боев уничтожили 5 быстроходных десантных барж, сторожевой катер, 2 сейнера, многие корабли противника получили повреждения. На берегу от ударов азовцев враг потерял 1200 солдат и офицеров, 12 орудий и минометов, 25 автомашин. Взято в плен 37 солдат и офицеров. Среди наших трофеев — винтовки [64] и пулеметы, 4 орудия, 17 автомашин и тягачей, 30 складов с военным имуществом{10}.

10 сентября 1943 года Москва салютовала освободителям Мариуполя. Впервые в поздравительном приказе Верховного Главнокомандующего отмечались и «моряки контрадмирала Горшкова, высадившего десант западнее Мариуполя».

Из воспоминаний бывшего замполита батальона 695-го стрелкового полка старшего лейтенанта Мешкова Евгения Акимовича: "В ночь на 3 сентября противник закрепился на рубеже Калинин-Октябрьское и оказывал сильное сопротивление. Вскоре части дивизии овладели населенными пунктами Витаево, Самсоново, Дерсово, Сосновский и к исходу 4 сентября освободили Павлополь, выйдя к реке Кальмиус. 5 сентября в 16 часов 221-я дивизия силами 671- го и 695-го стрелковых полков перешла в наступление на участке Вагнер-Павлополь и к 18 часам форсировала реку Кальмиус. Овладела первыми траншеями немцев и завязала бой на западном берегу реки в юго-восточной части Чермалыка. 6 сентября к 14 часам Чермалык был взят. В 15 часов 40 минут противник предпринял контратаку при поддержке 23 танков и артиллерийского огня на позиции 625-го и 671-го полков. После нескольких контратак к 17 часам противнику удалось потеснить наши части, занять западную и юго-западную части Чермалыка. Наши подразделения удерживали восточную часть. 8 сентября 625-й и 671-й полки возобновили наступление и к исходу дня мы выбили фашистов из Чермалыка. Полки дивизии занимали оборону на восточном берегу реки Кальмиус. Немцы явно нервничали, и когда стемнело, то на их переднем крае за рекой осветительных ракет было больше обычного. Прибрежный кустарник надежно скрывал наших бойцов от немецких наблюдателей. В темноте саперы соорудили низкий мостик через реку, и по нему начали скрытно переправляться наши роты на западный берег реки. Под шум общей перестрелки немцы не обнаружили нашу переправу. Бойцы заняли часть берега. Лежа в высокой побуревшей траве, все ждали команду к атаке. На рассвете загремели наши орудия и минометы. Началась артподготовка. В условленное время комбат Сидельников поднял свой батальон и повел его вперед за разрывами наших снарядов. Вскоре удалось захватить первую траншею на краю села».

Из воспоминаний А. А. Слукина: «Наши минометчики вели сильный огонь по огневым точкам противника, обеспечивая успех нашей атакующей пехоты. Затем мы перенесли удар по селу и по высотам за селом. Ко мне прибежал солдат с запиской от коман-дира роты Фадеева В.К. Он просил немедленно открыть огонь по центру села, по сельской площади: враг стянул туда пехоту и готовился нанести контрудар. Мы ударили по указанному месту двумя минбатареями. Наш огневой налет оказался очень эффективным. Вместо контрудара немцы бежали из центра села. Однако западная часть села оставалась в руках противника. Нужно было удержаться на занятых рубежах и дать возможность артполку переправить на наш берег орудия. Следовало подвезти боеприпасы, накормить людей, эва-куировать раненых. Через некоторое время противник силой двух батальонов атаковал нас по флангам и в центре села. Бой был трудный. Группы противника просочились через нашу неплотную оборону. Пришлось отойти на восточную окраину. Все, кто мог стрелять, отбивали наседающих фашистов: артиллеристы, минометчики, автоматчики, связисты, саперы, все вели бой. К этому времени артполк уже переправил через реку несколько орудий, которые немедленно были введены в бой. Было подбито несколько немецких средних танков. Полк удержал восточную часть села Чермалык».

Из воспоминаний бывшего пулеметчика 671-го полка Войтенко Владимира Васильевича: «Наш второй батальон 7 и 8 сентября отбивал сильные атаки противника. Немцы контратаковали беспрерывно танками и пехотой. Кругом дым и копоть. Рвались мины и снаряды. Я уже дважды доливал воду в кожух моего станкового пулемета. Впереди и очень близко был мой родной город Мариуполь. Шел сильный бой. Мы отражали очередную атаку немцев. Ко мне подбегает комбат и кричит на ухо: - Голубчик, отсеки пехоту от танков, отсеки и продержись еще хотя бы часик! Лицо комбата усталое, почерневшее от пыли и копоти. Он просительно смотрел на меня. Это был не приказ — это была просьба! - Выручай! Без тебя нам будет очень трудно. В последующий момент залегшие было фрицы повскакивали и бросились вперед. Ползли и немецкие танки. По нашим окопам передавался приказ. - Ни шагу назад! Всем стоять! Огонь по фашистам! Я все стрелял по фашистам, и они падали под огненными струями моего пулемета. На минуту оторвался от «максима», чтобы приготовить противотанковые гранаты. Мой второй номер был ранен, а подносчик патронов убит. Артиллеристы подбили два танка. Вражеская пехота снова залегла. Шедший правее танк стал разворачиваться и двинулся в мою сторону. Ствол танка повернулся точно на мой окоп. Грянул выстрел, и над моей головой с визгом пронеслась болванка. Затем осколочный снаряд разорвался впереди. Сильно дернуло за плечо. В первый момент показалось, что плечо разорвано. Уже после боя выяснилось, что осколки изорвали в клочья скатку шинели, надетую через плечо. Прозвучала команда прекратить огонь, но я продолжал стрелять и ничего не слышал, меня оглушило близким разрывом снаряда. - Мариуполец, побереги патроны, ведь скоро свой город будешь освобождать, - раздался голос комбата возле его уха. - Молодец, пулеметчик! А я-то подумал, не выдержишь. 10 сентября я вошел в свой родной город». В ночь на 9 сентября 221-я стрелковая дивизия сдала боевой участок в районе Чермалык частям 118-й стрелковой дивизии.

Трудная военная осень 1943 года застала 9-ю гвардейскую истребительную авиадивизию в боях за Донбасс.

Войска Южного (впоследствии 4-го Украинского) фронта, прорвав сильно укрепленную линию обороны противника на реке Миус и развивая наступление, сокрушительными ударами стали громить фашистских захватчиков. На левом фланге механизированные части, тесно взаимодействуя с кавалерией и пехотой, стремительно продвигались к Азовскому морю - в направлении Таганрога и Мариуполя.

Противник пытался любой ценой задержать успешное продвижение наших войск. Фашисты отчаянно сопротивлялись, цеплялись за каждый оборонительный рубеж, за каждое село, превращая его в опорный пункт.

В Приазовье развернулись жаркие бои на суше, в воздухе и на море. Нашей дивизии была поставлена задача прикрыть наступающие наземные войска от ударов вражеской авиаций. Мы действовали группами по четыре, шесть, а нередко и по восемь самолетов - буквально висели над головными частями продвигающихся вперед советских войск. Особенно яростные бои развернулись на Мариупольском направлении.

Взломав последний рубеж вражеской обороны на реке Кальмиус, наши передовые части устремились к городу металлургов и машиностроителей - Мариуполю. Завязались бои за город. Не в силах задержать натиск наших войск, враг стал творить свое черное дело: специальные команды подрывников уничтожали культурные ценности города, жгли жилые дома, разрушали фабрики и заводы, превращая все в груды развалин.

С яростью обреченных бросали фашисты свои эскадрильи против наступающих советских войск, стремясь задержать их, но тщетно: господство в воздухе было за нами.

Ясным осенним днем с высоты птичьего полета земля отлично просматривалась, каждый ориентир отчетливо был виден. Отливают желтизной поля, яркой зеленью обозначились луга, голубеют извилистые жилки речушек. Узкими сероватыми ленточками протянулись в разных направлениях шоссейные дороги. От города на север, в направлении Волновахи, двумя тоненькими параллельными ниточками, уходящими вдаль, за горизонт, протянулась железная дорога.

Над Мариуполем стоит тяжелое темно-серое облако дыма, полыхает пламя. Больно видеть, как враг терзает город. Мои однополчане, группа за группой, чередуясь с летчиками других полков, уходят на боевые задания - прикрывать наземные войска, на разведку, на свободную "охоту",

Пара наших "охотников" - Речкалов и Чистов - вылетела в район Мариуполя с задачей: уточнить сложившуюся на 6 сентября 1943 года наземную обстановку, которая после последнего прорыва вражеской обороны была не совсем ясной. В указанный район эта пара пришла на высоте около 3000 метров на большой скорости. И тут же Чистов доложил Речкалову:

"Шестьдесят шестой!" Справа ниже - пара "мессеров"!..

- Вижу! - ответил Речкалов. - Внимание! Атакуем! Расстояние между самолетами быстро сокращалось. Враг - в прицеле. И тут же из ствола вырвалась трасса и вонзилась в осиное тело "мессершмитта". Он вздрогнул и сразу же задымил. Еще один фашист отлетался!

С земли тем временем враг открыл плотный зенитный огонь, стремясь отогнать пару наших истребителей от второго "мессера", который переворотом пытался уйти от преследования. Чистов внимательно всматривается вниз и вдруг сообщает:

- Вижу танки!

Так вот почему здесь рыскали "мессеры"! Они, оказывается, прикрывали колонну. Наши истребители снизились и на бреющем проскочили над местом скопления вражеских танков. Затем круто стали набирать высоту. Слева, как на ладони, виден длинный железнодорожный состав. В хвосте - два пассажирских вагона, все остальные - теплушки.

- "Тридцатый"! Бей по пассажирским вагонам. Я беру паровоз!

И пара снова идет в атаку. Все ближе и ближе змеей ползущий внизу состав.

- Спеши не спеши, все равно не уйдешь! - говорит про себя Речкалов. Он приник к прицелу, выбирая момент, когда лучше всего нажать на гашетку. Вот сноп огня сорвался с передней кромки крыльев, и секунду спустя паровоз, окутавшись клубами пара, враз лишился всех своих лошадиных сил. Эшелон теперь двигался только по инерции. Чистов пулеметно-пушечным огнем изрешетил вагоны. Истребители пронеслись над самым составом и пошли на "горку".

- "Тридцатый"! Делаем еще заход!

- Понял! - ответил Чистов. И летчики стали заходить на повторную атаку. Пикируют. Эшелон уже неподвижен. Видны мечущиеся фигурки фашистов. Дистанция открытия огня. Палец привычно ложится на гашетку - огонь!

Истребители с ревом пронеслись над эшелоном. Возле разбитых классных вагонов валялись трупы в серой форме.

В тот же день другая пара истребителей - Бабак и Гучек - из 100-го гвардейского истребительного авиаполка летала на разведку наземного противника в этом районе. Обойдя Мариуполь со стороны Азовского моря, летчики развернулись и обнаружили усиленное движение поездов в северном направлении.

Прилетели, доложили командиру. Тот по инстанции - командиру дивизии. Так мол и так. Фашисты, очевидно, вывозят награбленное добро.

Комдив уже располагал подобными данными и распорядился действиями нескольких пар "охотников" остановить движение вражеских эшелонов.

Пара за парой взлетали истребители. Первой на штурмовку поездов ушла пара Бабака, за ней - пары Глинки и Лавицкого. "Охотники" быстро находили вражеские эшелоны, поражали паровозы, уничтожали грузы.

10 сентября 1943 года наши войска с боями освободили Мариуполь. Авиаторы вновь прославили боевое знамя своей 9-й гвардейской дивизии. И Родина высоко оценила их подвиг, их ратный труд: Москва салютовала доблестным освободителям города, а приказом Верховного Главнокомандующего нашей дивизии было присвоено наименование Мариупольской.

Вскоре развернулись бои за Бердянск. Еще одно усилие - и город будет наш. Но противнику удалось приостановить наступление советских войск. Тогда наше командование принимает решение взять Бердянск совместными действиями наземных войск и Азовской военной флотилии.

Задача нашего истребительного авиаполка - прикрыть высадку десанта и защитить корабли от вражеской авиации. В управление дивизии прибыли представители Азовской флотилии во главе с начальником штаба. Детально рассматривались вопросы взаимодействия. С летным составом все было проиграно на земле. Каждый имел представление о расположении кораблей и транспортов при высадке. Мы ждали только сигнала.

И вот он поступил. Истребители группами идут на задание. В Бердянске уже завязались бои. Наступают наземные войска, успешно развивают операцию десантники.

Парой с Покрышкиным присоединяемся к летчикам второй эскадрильи. Группа теперь состоит из восьми самолетов: одна четверка ударная, другая - прикрытия.

Вылетели часов в одиннадцать. Пришли в район Бердянска. Вражеских самолетов не видно. Правда, промелькнула пара "мессеров", потом четверка. Бой они начали пассивно.

В составе группы прикрытия был лейтенант Виктор Примаченко. Знал я его еще по школе в Цнорис-Цхали. В войну встречался с ним на аэродроме бомбардировщиков Пе-2, которых мы тогда прикрывали.

В нашем полку Примаченко уже давненько. Дважды его сбивали. Не повезло ему и теперь.

Как все случилось - до сих пор загадка: то ли зенитный снаряд его машину достал, то ли "мессеры" по ней ударили - не знаю. Только никакой атаки мы не видели. И вдруг самолет Виктора Примаченко задымил и круто пошел вниз.

Однажды он уже загадку предложил нам: все диву давались, как можно было посадить подбитый самолет с выпущенными шасси на ограниченных размеров площадку, окаймленную лесом? Посадить - и не поломать при этом машину!..

На этот раз самолет при посадке ударился колесами о землю около оврага, подпрыгнул, перелетел на другую сторону оврага (а это метров пятьдесят), прокатился немного и остановился.

Примаченко выбрался из кабины, огляделся. Никого. Но вот спешит к самолету пожилой человек. Странный какой-то, взгляд плутоватый...

- Давай-ка быстрее, побежали! Вас вон "тигр" ожидает...

Примаченко посмотрел на старика - в своем ли он уме? Какой такой "тигр"?.. И догадался: немцы приняли его за... своего и послали старика "на связь".

Поодаль, действительно, стоял танк.

- Никуда я не пойду! - отрезал Виктор старику. А тот, услышав русскую речь, тоже сообразил, что получилась неувязочка. И только теперь, присмотревшись, дед увидел на крыльях красные звезды и... бросился бежать в ту сторону, откуда пришел.

- Гад проклятый, продажная шкура! - закричал ему вслед Примаченко. Не успел он отойти и нескольких метров от самолета, как воздух потряс взрыв. Примаченко упал. Когда дым рассеялся, Виктор увидел, что самолет его осел, пылает. Сидевшие в "тигре" фашисты, оказывается, держали его под прицелом и как только заметили, что старик убегает, все поняли и ударили по самолету из танковой пушки. Гитлеровцы думали, что советский летчик погиб и уехали. Но Примаченко был жив. Еле держась на ногах, он побрел на восток, туда, где ждали его боевые друзья. И он пришел на свой аэродром.