Глава 6 Прикладная и теоретическая лингвистика: проблемы взаимовлияния § 1. Инструментарий прикладной лингвистики в лингвистической теории

История развития лингвистики может быть описана как смена научных парадигм, каждая из которых характеризуется, помимо всего прочего, специфическим набором эвристик — исходных представлений об объекте исследования и допустимых способах его изучения (моделирования). Разумеется, различные парадигмы могут сосуществовать во времени, в этом случае имеет смысл говорить о более или менее отчетливых тенденциях. Нынешний период развития языкознания характеризуется серьезным влиянием на лингвистическую теорию прикладной лингвистики. Многие теории современной лингвистики, существенно изменившие облик традиционного языкознания, возникли в связи с решением чисто прикладных задач. Это в полной мере относится и к порождающей грамматике Хомского, и к разрабатывавшейся в отечественном языкознании модели «Смысл •«■ Текст», и к ряду других направлений в области когнитивной лингвистики. В. А. Звегинцев в недавно опубликованной книге, обобщившей размышления этого ученого о языке и роли прикладной лингвистики в теории языкознания, писал: «{...) прикладная лингвистика является тем эмпирическим полигоном, где проходят испытания как частные гипотезы, так и глобальные теоретические построения. (...) результаты, получаемые в результате подобных испытаний, представляют ценность не только для прикладной лингвистики, но и для лингвистики в целом. Из этого следует, что прикладной лингвистике нельзя отказать в праве на голос при решении общетеоретических вопросов лингвистики» [Звегинцев 1996, с. 222].

Основные факторы влияния прикладной лингвистики можно сформулировать в виде четырех тенденций, проявившихся при создании новых лингвистических теорий:

• формализация метаязыка теоретической лингвистики;

• изменение принципов верификации научных результатов, проявившееся в ориентации на реальный, предполагаемый или гипотетический компьютерный эксперимент;

• модификация идеи объяснения в лингвистике;

• переход от классификации, простого описания к построению компьютерных и/или формальных моделей функционирования языка.

Рассмотрим эти эффекты влияния на примере использования категорий знаний в лексической семантике.

1.1. Традиционные проблемы лексической семантики с точки зрения когнитивного подхода*

Один из результатов влияния прикладной лингвистики (и особенно работ в области лингвистических аспектов создания систем искусственного интеллекта) — возникновение и широкое развитие когнитивной лингвистики. Отсюда распространение терминов «когнитивная лингвистика», «когнитивная семантика», «когнитивная грамматика» и т. п. Парадокс заключается в том, что когнитивная парадигма в лингвистике, вернув доверие лингвистов к понятийным категориям, направила лингвистическую теорию в сторону традиционной лингвистики. Правда возврат к традиции произошел на новом уровне: для концептуального моделирования многих особенностей функционирования значения слова и предложения стали использоваться категории теории знаний — аппарат фреймов и сценариев. Оказалось, что диффузность семантики слова, эффекты нейтрализации значений, полисемия, особенности взаимодействия некоторых предикатов с отрицанием получают естественное объяснение, если считать, что собственно лингвистическое значение является лишь верхушкой айсберга структур знаний. Обработка структур знаний — их изменение, встраивание друг в друга, порождение новых структур может рассматриваться как аналог интеллектуальных процессов (понимания, решения задач, мышления, познания).

Развитие когнитивной лингвистики в бывшем СССР относится к началу 80-х гг. Возникновение этого направления, с одной стороны, было связано с влиянием западных концепций (ср. работы Р. Шенка, Дж. Ла-коффа, Ч. Филлмора, У. Чейфа, Л. Талми), а с другой — определялось разрушением идеологии структурализма. Как и во всем мире, когнитивные методы в российской лингвистике использовались и используются не только в лингвистической семантике, но и в синтаксической типологии [Кибрик 1992] и в анализе дискурса (в том числе политического дискурса [Паршин 1996], см. также предшествующую главу).

Обращение к когнитивным категориям позволяет поставить в совершенно другой теоретический контекст традиционные проблемы семантики — например, (квази)синонимию и полисемию. В частности, можно выделить два принципиально разных вида квазисинонимии: близкие по значению слова, возводимые к одному фрейму (однофреймо-вая квазисинонимия) и семантически близкие слова из разных фреймов

* Разделы 1.1.-1.3. основываются на [Баранов, Добровольский 1997].

(межфреймовая квазисинонимия¹⁾. Так, словаразговор ибеседа являются языковыми воплощениями одного фрейма ВЕРБАЛЬНОЙ КОММУНИКАЦИИ, который включает слоты участников, темы, временной протяженности, коммуникативных ходов участников, смены ролей участников и т.д. Различия связаны, в частности, с появлением дополнительного слота — ср. отражение этого в сочетаемостителефонный разговор при невозможности* телефонная беседа: семантика словаразговор допускает наличие во фрейме ВЕРБАЛЬНОЙ КОММУНИКАЦИИ слота «техническое средство передачи сообщения», абеседа — нет²⁾.

Примером межфреймовой квазисинонимии могут служить слова страна игосударство. Словогосударство — как в первом{функции государства), так и во втором значениях(европейские государства), является воплощением фрейма ВЛАСТЬ, астрана — фрейма ПРОСТРАНСТВО. Именно поэтому можно обнаружить довольно много контекстов, в которых их взаимозамена нежелательна или просто невозможна, ср.уехать в другую страну и^?уехать в другое государство, правовое государство и*правовая страна, неведомые страны и^?неведомые государства, охраняется государством и*охраняется страной, российское государство и*российская страна, предприятие задолжало государству и*предприятие задолжало стране, государство Израиль и*страна Израиль, зарубежные страны и^?зарубежные государства. Например, в последнем случае прилагательноезарубежный явно актуализует идею пространства, чуждую семантике словагосударство³⁾. Если прилагательное указывает просто на идею «иного», то сочетание вполне допустимо, ср.иностранные государства. В словосочетаниимолодые государства Азии и Африки прилагательноемолодые указывает на недавнее возникновение властного образования, а сочетание^?молодые страны Азии и Африки сомнительно, поскольку подразумевает появление новых пространств. Интересен также контраст между словосочетаниямибогатая страна ибогатое государство, а такжевеликая страна ивеликое государство: прилагательноебогатый связано в первую очередь с природными условиями, производством, финансами и т. п. Именно поэтомубогатое государство менее употребительно и используется преимущественно применительно к состоянию государственной казны, бюджета и т. п. Прилагательноевеликий в сочетаниивеликое государство ассоциируется с политической и военной мощью, авеликая страна — с обширным пространством,

1) Ср. разбор Ч. Филлмором английских слов land и coast, а также выделение двух типов отрицания — внутрифреймового и межфреймового [Филлмор 1988].

2) О некоторых семантических различиях между рассматриваемыми словами см. [Апресян и др. 1995].

3) Хотя полного запрета на сочетание зарубежные государства нет, сочетаемость подтверждает замеченное семантическое различие. В корпусе современной российской публицистики (21 млн словоупотреблений) на 33 вхождения словосочетания зарубежные государства/зарубежное государство приходится 133 употребления словосочетания зарубежные страны/зарубежная страна.

ср. естественность выражения Канада — великая страна и сомнительность предложения^?Канада — великое государство. Следует заметить, однако, что прилагательноевеликий имеет тенденцию сочетаться с квазисинонимическим существительнымдержава, которое требует особого обсуждения.

Замена государства настрану выглядела бы странной и в следующем контексте:

(1) Не так ли и в нашем футболе долгие годы люди, искренне желавшие ему добра и все-все, казалось бы, понимавшие, мирились с принципиальной нереформируемостью Системы, успокаивая самих себя тем, что они-то уж свою работу делают честно, а за других — не ответчики? Под другими подразумевались не только коллеги по футбольному цеху, но и государство «рабочих и крестьян», политический строй.

[Московский комсомолец]

Словосочетание страна рабочих и крестьян в принципе вполне допустимо, но оно значит нечто вроде 'пространство, на котором живет много рабочих и крестьян', что вступает в противоречие с данным контекстом, ср. элементы контекстанереформируемость Системы, политический строй, указывающие, скорее, на фрейм ВЛАСТИ.

Сходным образом невозможно метафорическое расширение типа *управлять механизмом страны при нормеуправлять государственным механизмом. Это связано с европейской культурной традицией. Поскольку фрейм ВЛАСТИ лежит в основе семантики словагосударство, а ВЛАСТЬ в европейском понимании часто сопоставляется с идеей МЕХАНИЗМА [Mumford1966], метафорагосударственный механизм оказывается вполне уместной. С другой стороны, ПРОСТРАНСТВО трудно интерпретировать как МЕХАНИЗМ — по крайней мере в рамках европейских представлений. Это можно объяснить двумя факторами: во-первых, тем, что ПРОСТРАНСТВО не артефакт, не создается людьми, оно «при-родно», а не социально и, во-вторых, тем, что оно явно недискретно. Отсюда недопустимость приведенного выше словосочетания*управлять механизмом страны.

Существует ряд контекстов, которые в принципе допускают замену государства настрану, но тем не менее такая замена не вполне естественна, ср.государства Средней Азии и несколько неудачноестраны Средней Азии при абсолютной нормальности словосочетанийстраны Ближнего Востока, страны Латинской Америки, страны Азии и Африки. Можно было бы отнести это за счет причуд узуса. Однако указанные различия могут быть объяснены описанным выше возведением словстрана игосударство к различным когнитивным структурам. В случаях типа^?страны Средней Азии ощущается необходимость подчеркивания идеи ВЛАСТИ. Дело в том, что обычным носителем русского языка республики Средней Азии никогда не воспринимались как отдельные государственные образования⁴⁾, именно поэтому требуется коммуникативное «высвечивание» идеи государственного статуса, ср. (2):

(2) Только при помощи Интерпола выявили и задержали две банды, работавшие в государствах Средней Азии.

{Московский комсомолец]

Можно предположить, что с течением времени, когда государственный статус Казахстана, Узбекистана и Таджикистана станет привычным, то и словосочетание страны Средней Азии будет восприниматься совершенно нормально.

Концептуальные различия между страной игосударством проявляются также в том, чтогосударство истрана персонифицируются по-разному. Персонификациягосударства основывается на его осмыслении как особого лица, ср. контроль государства за распределением ресурсов; государство решило отметить ударников орденом «Почета»; государство не подкараулишь в подворотне; государство живет по другому принципу. Возможности персонификации словастрана ограничены стандартным метонимическим переносом «пространство — люди, населяющие это пространство»,ср. вставай, страна огромная; вся страна, затаив дыхание, следила за выборами президента; вся страна поднялась на борьбу и т. п. В этом случае страна осмысляется не как одно лицо, а как множество лиц, на что указывает частое наличие кванторного местоимениявся. Ср. явно неудачная персонификация в примерах^?страна с вами не согласится; ?страна требует; ^?контроль страны над экспортно-импортными операциями.

Обращение к когнитивным структурам позволяет по-новому взглянуть и на другую классическую проблему семантики — полисемию. Традиционно считается, что если у слова есть несколько значений, то их различение обязательно для каждого из употреблений. Между тем каждый лексикограф-практик постоянно встречается с контекстами, для которых невозможно определить, какое из значений многозначного слова реализуется. Когнитивный подход позволяет не различать полисемию в тех случаях, когда это не необходимо. Так, традиционная семантика вынуждена постулировать наличие двух значений у слова государство и различать их в контекстах типа (3). Здесь трудно говорить о реализации одного из двух значений словагосударство, которые можно представить, например, так: «1) основная политическая организация общества, осуществляющая его управление, охрану его экономической и социальной структуры; 2) страна, находящаяся под управлением политической организации, осуществляющей охрану ее экономической и социальной структуры» [Ожегов, Шведова 1992]. Проще — и более правильно с теоретической точки зрения — описывать эти примеры как контексты

4) Тот факт, что на территории многих из бывших советских республик этого региона существовали древние империи с многовековой традицией государственности, не имеет решающего значения, поскольку в данном случае речь идет о наивном сознании.

нейтрализации значений. Это требует привлечения метаязыка, основанного на категории знаний, который позволяет легко варьировать степень их конкретности.

(3) Принцесса Диана, очаровательная супруга наследника английского престола принца Чарльза, 15 июня прибывает в Москву... работать. Именно рабочим назван ее визит в столицу России, хотя принцесса — не вправе представлять интересы своего государства, не будет встречаться ни с президентом, ни с премьером правительства, не сделает никаких заявлений для прессы...

[Московский комсомолец]

Традиционная лексикография, ориентированная на компонентный анализ, всегда требует отнесения каждого контекста к одному из выделенных значений, что в случаях нейтрализации оказывается насилием над языком. Кроме того, с теоретической точки зрения идея нейтрализации значений поддерживается традициями фонологии и морфологии (ср. нейтрализацию фонологических и морфологических оппозиций).