1 Гарф. Ф. 9414 с ч. On. 1. Д. 1944. Л. 13-14. Огпу. Особый отдел.

² Там же. Л. 19-20.

3 Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. Т. 2. Ноябрь 1929 - декабрь 1930. М., 2000. С. 104.

⁴ Там же. С. 292-293.

⁵ Там же. С. 303-304.

6 Советская деревня глазами вчк-огпу-нквд. 1918-1939. Т. 1. 1918-1922. М., 1998. С. 18.

Подобное постановление было принято, что называется, «вов­ремя», так как дело доходило до вооруженных столкновений. Против коллективизации в 1930 г. на территории СССР было 7382 массовых выступления крестьян, которые жестоко подавлялись⁶.

Многочисленные жалобы пострадавших были направлены в при­емную председателя ЦИК М.И.Калинина, в них содержались тре­бования восстановления в гражданских правах, свободы выезда, улучшения условий труда и быта.

ЦК ВКП(б) и СНК СССР поставили перед ОГПУ задачу - «в полной мере воспользоваться трудом кулаков, чтобы выполнить в полной мере программу» освоения северных и восточных райо­нов страны. Переселение огромной массы семей требовало подго­товки мест вселения: постройки жилья, переброски продовольс­твия, медикаментов и медперсонала. Эту работу должны были вы­полнить местные органы власти. Руководство Сибирского края, узнав, что ему предстояло принять 75 тыс. семей, потребовало на их обустройство от 41 до 60 млн руб., а не получив денег, совер­шенно отказалось принять и устроить выселенных людей. Такой же отказ последовал из Казахстана. Уральская область согласилась принять лишь 15 тыс. «кулацких» семейств¹.

Ликвидация «кулачества» как класса была репрессивной акци­ей для устрашения каждой отдельной деревни, отдельной семьи.

Один типичный пример. Семья Я.И.Иванова жила в Чувашии, имела в своем хозяйстве корову, лошадь, овец, кур, гусей. К кулакам они никак не относились. Всю семью вместе с малолетними де­тьми загнали за Урал. Поселили в большом бараке с двухярусными нарами. Всего в бараке было 100 семей так называемых кулаков из Чувашии. Голод, холод, отсутствие теплых вещей вызвали забо­левания, которые без врачебной помощи зачастую оканчивалось смертельным исходом. По утрам обитателей барака, в том числе малолетних детей, выгоняли на лесоповал. 15-летняя дочь забо­лела и умерла. Отец умер в лагере. Ослепшая от перенесенных болезней и переживаний мать с двумя малолетними детьми была отпущена на родину. Жили по чужим людям, так как свой дом был занят колхозным активистом, который их раскулачивал².

1 Гарф. Ф. 9414 с ч. On. 1. Д. 1943. Л. 50. (Из докладной записки нач. Опергруппы огпу Пузицкого от 16 мая 1930 г.)

2 Воспоминания 80-летнего очевидца я.И.Иванова записал и опублико­вал н.Н.Рацен в газете «Эхо гулаГа», 2001 г., №6, Октябрь, издаваемой Московской ассоциацией жертв незаконных репрессий.

В начале апреля 1930 г., через 1,5 месяца после начала опера­ции, когда многочисленные факты высокой смертности в выслан­ных крестьянских семьях поставили под угрозу срыва программу освоения необжитых территорий СССР, Ягода подготовил до­кладную записку:

«Лично.

Т.т. Бокий, Шанину, Эймансу, Мейеру, Мессингу, Евдокимову.

Вопрос о лагерях надо.перевести на другие установки. Сейчас лагерь является только сборищем заключенных, труд которых не используем на сегодняшний день, не давая перспективы заключенному, не давая ее и себе. Необходимо в условиях заключения сделать труд более доброволь­ным, дав заключенному возможность жить вне работы более свободно. Надо превратить лагеря в колонизационные поселки, не дожидаясь окон­чания срока заключения. Филантропический стимул сокращения срока за хорошее поведение не только никуда не годится, но часто даже вреден. Он (этот стимул) дает ложное представление об «исправлении» заключенно­го, лицемерное послушание, нужное буржуазному государству, а не нам. Весь смысл передачи нам заключенных — это уничтожение тюрем, и ясно, что при такой системе, которая у нас сейчас, ликвидация их затянется на долгие годы, так как лагерь как таковой хуже тюремного заключения. Нам надо быстрейшим темпом колонизовать север.

И вот мой проект: всех заключенных перевести на поселковое поселе­ние до отбытия срока наказания. Надо сделать так: группе (1500 чел.) от­борных заключенных в разных районах — дать лес и предложить строить избы (разработать проект, можно взять у Аустрина), где они и будут жить. Желающие могут выписать семьи. Управляются комендантом. Поселок от 200 до 300 дворов. В свободное время, когда лесозаготовки закончены, они (заключенные), особенно слабосильные, разводят огороды, разводят свиней, косят траву, ловят рыбу. Первое время живя на пайке, потом за свой счет. К ним присоединять ссыльных, которых также включать в посе­лок. Поселки по номерам. Зимой все селение идет на лесозаготовки или на те работы, которые мы укажем. Там колоссальные естественные богатства: нефть, уголь, и я уверен, что пройдут года, и из этих поселков вырастут пролетарские городки горняков. Ведь состав тюрем у нас, главным обра­зом, сейчас аграрники, их тянет на землю, ведь сейчас охраны у нас ника­кой, и бегут мало, и если даже и убежит, то не беда. Те 10-15 чел., которые охраняют сейчас эти тысячи — будут при комендатуре. Женщин тоже се­лить и разрешить жениться. Надо это проделать сейчас же, немедленно. Тут надо найти людей, которые увлекутся этой идеей и поставят на голову всю тюремную систему, которая прогнила до корней.

Я прошу комиссию обсудить эту записку, особенно внимательно обсле­довать эти возможности на месте.