2.6.3. Подчинение

Подчинение (submission) – совокупность форм поведения, направленных на прекращение агрессии со стороны другой особи. Формы подчинения варьируют от вида к виду, но, например у млекопитающих, широко распространено поведение, направленное на преуменьшение истинных размеров тела подчиняющегося индивида (опускается голова, сгибается спина, поджимается хвост и др.); инфантильное поведение, вызывающее у агрессора впечатление, что перед ним – детеныш (что часто ингибирует агрессию); презентация агрессору наиболее уязвимых мест тела (загривок, спина, живот); предложение себя в качестве партнера для копуляции. Подчинительное поведение входит в состав эффективных буферов агрессии между приматами. Оно имеет многообразные воплощения в человеческом обществе. Вопреки ожиданиям, именно мимика подчинительного поведения нередко обеспечивает кандидату в президенты большие шансы, нежели агрессивное поведение [Masters, 1989, 1993a].

У ряда животных, в особенности у высших приматов (включая, очевидно, Homo sapiens), подчинение может быть составной частью обманного поведения. Так, низкоранговый самец шимпанзе, максимально демонстрируя свое подчинение самцу более высокого ранга в плане преимущественного доступа последнего к самкам, фактически ждет его ухода или засыпания, после чего копулирует со всеми самками гарема этого самца.

2.7. Лояльное (неагонистическое) поведение

Речь пойдет о «дружественных», сплачивающих биосоциальную систему взаимодействиях между организмами. К наиболее важным формам такого поведения принадлежат афилиация и кооперация. В подразделе об афилиации рассматривается и тесно с ней связанное социальное облегчение. Данные формы поведения являются эволюционно древними, но реализуются и в человеческом обществе. Эти формы в схематической классификации Ю. Плюснина отвечают в основном за «поддержание стабильности биосоциальной системы».

В контексте лояльного поведения в этологии и биополитике рассматривается характерная для птиц и млекопитающих (включая, конечно, человека) способность играть. Игра, даже если она и включает ритуализованные и смягченные элементы агонистического поведения (скажем, распространенная у детенышей потасовка, принимающая у Homo sapiens форму «игры в войну»), четко отличается от подлинного конфликта и обычно стимулирует собой другие формы лояльного, а не агонистического, поведения. Биополитический потенциал игрового поведения еще не в полной мере оценен. Политическим системам еще предстоит разобраться, когда, в каких случаях и по каким правилам подлинные конфликты могли бы быть заменены игрой в конфликт. Международные олимпиады и особенно Биос-Олимпиады, пропагандируемые БИО, указывают многообещающий ориентир в этом направлении [Влавианос-Арванитис, Олескин, 1993].

Игровое поведение, как уже отмечено, характерно для детенышей. В ходе игры они отрабатывают как врожденные, так и приобретаемые путем обучения программы поведения в характерных ситуациях. Например, многие игры у детей включают в себя поведение в рамках следующих эволюционно древних моделей [Дольник, 1994, 1996]: 1) хищник–жертва (салки, прятки); 2) брачные партнеры (игра в свадьбу, медосмотр); 3) родители–дети (дочки–матери).