Проблема власти в социологической теории

Проработка вопросов, связанных с выяснением взаимоотношения власти и

общества, шла в социологии с момента ее вычленения в самостоятельную область

знания. В рамках социологии возникла классовая концепция власти, которая

определяет власть (государство) как совокупность институтов, выражающих

интересы господствующего класса (марксистская традиция в социологии). Большое

место в данной теории занимает концепция отчуждения власти от общества

М. Вебер уточняет марксистский анализ с помощью концепции государства как

органа легитимного насилия, которое предполагает определенную степень согласия

общества с действиями государства. Как известно, он выделяет три способа осу-

ществления власти: основывающийся на традиции, на харизме (определенном способе

восприятия вождя) и на рационально сформулированных правилах. Все эти способы

реализуют отношения господства (доминирования) и подчинения, которые представ-

ляют собой своего рода сердцевину социальной ткани, ибо ни одно общество не

может существовать без разделения на тех, кто управляет, и тех, кем управляют. Это

основное классовое деление всякого общества.

Отсюда - понятие политического класса как правящего слоя общества и политической элиты как актуализировавшейся части политического класса. Политическую власть Вебер отделяет от власти экономической (хозяйственной), опираясь на анализ политики как специфического рода деятельности, апеллирующей всегда к интересам общества, народа, государства, Нации.

Э. Дюркгейм сосредоточивает внимание на вопросе о роли коллективных пред-

ставлений, рассматриваемых им как "социальные факты" особого рода. Благодаря

этому вводится новый ракурс в проблематику соотношения общества и власти.

Важны именно "коллективные представления" (устоявшиеся и воспроизводящиеся

стереотипы восприятия): как сложившиеся в обществе относительно власти, так и во

власти - относительно общества. В структуре коллективных представлений Дюрк-

гейм разграничивает "священное" и "светское". Общество как реальность надын-

дивидуального плана становится источником религиозного сознания: "Бог есть

прежде всего существо, о котором человек думает как о более возвышенном, пре-

восходящем его самого, и свою зависимость от которого он постоянно ощущает".

У Т. Парсонса власть связана с политической подсистемой, специфика которой

состоит в целеполагании по отношению к обществу в целом. Кроме того, по

Парсонсу, власть представляет собой генерализацию всех (любых) общественных

отношений. Это своего рода генерализированный язык, понятный всем членам об-

щества и всем социальным группам. Он обеспечивает функционирование политичес-

ких отношений точно так же, как деньги обеспечивают функционирование отноше-

ний экономических.

Стоит упомянуть и идею вездесущности власти, разработанную М. Фуко,

обратившего внимание на отношения господства, реализуемые с помощью "записи на

теле" охраняемых правил поведения. Проще говоря, речь идет о системе жизненных

угроз со стороны "надзирателя", которые были и остаются инструментом осу-

ществления власти во всяком обществе.

Наконец, современный анализ проблематики власти вряд ли может быть осуществ-

лен без понятия поля политики, разработанного другим французским социологом -

П. Бурдье. В поле политики осуществляется воспроизводство и обмен различных

форм политического и символического капитала, которые и представляют собой

необходимое условие существования власти. Для понимания взаимодействия власти и

общества особое значение имеет вопрос о возможностях пересечения поля политики с

полем экономики и культуры. "Поле политики является исторически сложившимся

пространством политической игры с ее специфическими целями и интересами,

собственными законами функционирования... это поле можно характеризовать также

и как пространство власти, пространство политических позиций и практик,

политическое производство и т.п."

Постановка и обсуждение названных проблем в современной социологической

литературе позволяет более глубоко и разносторонне понять природу взаимо-

отношений между властью и обществом. Классовое содержание власти - защита и

выражение классовых интересов - лишь один из моментов, необходимых для пони-

мания проблемы. Классическое понимание власти сопряжено с традицией эко-

номического детерминизма, так как сами классы или иные "общественные силы,

определяющие политическую борьбу", структурированы экономически и руководствуются материальными интересами. (Большая часть российской публицистики и политической аналитики остается в плену этих представлений.)

Социологией XX века основной упор сделан на следующих проблемах, получивших

особый смысл именно в этом столетии:

- углублении представлений о политике как системообразующей сфере деятель

ности по отношению к обществу.

Это связано с преодолением экономического детерминизма в объяснении взаимодействия общества и власти, равно как и с преодолением утилитаристского подхода к пониманию мотивации поведения человека;

- анализе механизмов согласия (принятия власти), которые задаются в значи

тельной степени состоянием культурного поля. Здесь особое значение приобретают

коллективные представления о рациональности и легитимности властных институтов;

- выявлении трансформации инструментов осуществления властного господства:

от прямого насилия как "записи на теле" к значению всеобщей письменности и

всеобщего образования как условий функционирования институтов демократии,

равно как и роли биографии для становления личностного самосознания;

- подчеркивании специфики политического капитала как ресурса власти в об

щ е с тв е, испо ль зующ е го э кономиче с кой и с имволиче с кий к апита л дл я с вое го

самоутверждения;

- выделении специального круга проблем, связанных с насилием как совокуп

ностью практик, осуществляемых не только государством, но и проникающих в

культуру повседневного общения.

  Организационное усложнение государственных органов 

путем распределения центров управления по вертикали и горизонтали.

Если первый путь (наращивание числа чиновников) можно назвать экстенсивным, то децентрализация, как и содержательное усложнение чиновников, наоборот  пути интенсивного роста разнообразия органов государственного управления. Роль последнего особенно велика, и не только потому, что экспоненциально усложняет субъект управления. Децентрализация повышает степень ответственности нижестоящих звеньев за результат и тем самым стимулирует их самих работать на эффективность.

Попытка децентрализации управления, предпринятая 90-е годы, не увенчались желаемым эффектом. В этом случае западный опыт оказался мало применимым: там формирование федерации исторически прошло естественным конфедеративным путем (снизу вверх), а в России, наоборот, центр «делится» полномочиями с субъектами федерации, с органами местного самоуправления (сверху вниз). Западные федерации формировались по принципу «в ведении центра вопросы, которые не могут быть решены на местах». В России же, наоборот, на места передаются полномочия, реализовать которые центр оказывается не в состоянии. Этот во многом искусственный процесс сопровождается острым противоборством между уже сложившимисяфедеральной и региональными элитами, формирующимися центрами влияния на местах. Альтернативы ему, однако, не существует: с расширением сферы реальной ответственности субъектов федерации связан рост эффективности функционирования федерального центра и государственного аппарата в целом.

Не менее важно разделение властей по горизонтали – как в центре, так и на местах. Независимость законодательной, исполнительной и судебной ветвей власти, ставшая атрибутом современной демократии, имеет не только политическое значение как механизм «сдержек и противовесов». Она существенно повышает степень разнообразия органов государственного управления, расширяя пределы их возможностей.

Сложившаяся в России структура власти не в полной мере отвечает критерию независимости ее ветвей. Особое в соответствии с Конституцией РФ положение президента России ставит его фактически над всеми ветвями. Это соответствует специфике «революции сверху», но снижает степень разнообразия системы органов государственного управления, суживает поле маневра для власти в целом.

Особое положение президента порождает и особое, уже не предусмотренное Конституцией РФ положение его администрации, что несет в себе источник конфликта и способно неоправданно политизировать отношения президента с ветвями власти.

Второй путь также может складываться из трех основных направлений:

1.  Организационное упрощение общества (сокращение числа партий, субъектов РФ, экономических субъектов и т.п.).

На первом этапе реформ, пришедшимся на 90-е годы, преобладали действия, имевшие непосредственным следствием усложнение структуры общества, повышение степени его разнообразия. В отсутствие адекватных мер по реорганизации структуры государственного управления его эффективность резко снизилась. При этом возможность экстенсивного решения проблемы соотношения разнообразий за счет наращивания численности государственного аппарата была исчерпана, а попытки ее решения путем слабо контролируемой «суверенизации» субъектов федерации в значительной степени дискредитировала экстенсивное направление – распределение центров управления по вертикали.

Одним из важных поворотов в сфере государственного управления, происшедших в последние годы со сменой политического руководства страны, стала реализация комплекса мер, направленных на обуздание «демократической» стихии через организационное упрощение общества. Были приняты жесткие меры по унификации законодательства, введению в правовое русло отношений федерального центра и субъектов федерации, созданы механизмы сокращения числа политических партий.

В том же русле можно расценить и создание федеральных округов. Неоднозначно воспринятый в обществе, институт полномочных представителей Президента РФ сыграл существенную роль в качестве механизма реализации соответствующих мер в субъектах федерации. Следовало бы, однако, с осторожностью отнестись к предложениям о расширении пределов их компетенции, о создании при полномочных представителях Президента РФ в федеральных округах самостоятельных управленческих структур. Создание семи центров территориального управления может выглядеть для федерального центра привлекательным упрощением управляемого объекта. Но с возникновением третьего уровня управления (федеральный центр – федеральные округа – субъекты федерации) система государственного управления в целом, как это следует из теории катастроф, рискует утратить устойчивость.

2.   Содержательное упрощение общества (сужение идеологического спектра, упрощение образовательных программ, внедрение стандартов массовой культуры).

Опыт западных демократий дает образец и в этой сфере. Сокращение числа партий до двух-трех позволило соответствующим образом снизить и число влиятельных идеологических конструкций, а отсутствие острой социальной напряженности практически сняло с повестки дня дискуссию по противоположным идеологическим ценностям глобального характера типа «коммунизм – капитализм». Прагматизация массового среднего образования, его ориентация на приобретение массовых профессий снизили уровень интеллектуальных, а внедрение стандартов массовой культуры – духовных запросов населения. Управлять таким обществом намного проще, его интерес к политике – ниже.

В России, однако, трудно в ближайшее время ожидать консолидации граждан вокруг одной из полярных идеологических ценностей. Вряд ли, в отличие от стран Запада, удастся сделать незначительным влияние национальных и конфессиональных идеологий. Можно ожидать лишь упорядочения программных идей, если произойдет существенное сокращение партийного спектра. Что касается образования, то его стандарты формируются, прежде всего, технологическим уровнем общества, который требует сегодня профессионально мобильного работника, способного к самообразованию.

Изменение образовательных программ в сторону узкой профессионализации идет вразрез с мировой тенденцией и вряд ли имеет перспективу, отвечающую интересам общества.

Опыт истории учит, что в этих условиях эффективным может стать лишь добровольное самоупрощение общества, признание им правомерным отказ от части личных прав и свобод как результат угрозы и/или сплочения вокруг Великой Идеи. Для России важнее второе. Важным фактором эффективности политического управления является внесение в управленческую деятельность вдохновляющего смысла, доступного пониманию российских граждан, и его грамотная артикуляция.