14, Российский консерватизм в XIX–начале хх вв.: идеи, личности, организации, деятельность.

Российский консерватизм рубежа XIX – XX веков оставался в основе своей анти-модернизационной антикапиталистической теорией и практикой. В этом смысле он был ближе к западному варианту консерватизма рубежа XVIII – XIX вв., чем к его европейской разновидности начала ХХ в. [8]. В российском варианте консерватизма сильнее была развита реакционная составляющая.  Выделялись различные течения в русском консерватизме: разногласия в понимании основ российской государственности и общественности, в оценках современного момента истории, в определении перспектив [9]. Охранителей рубежа XIX – XX вв. уже не столько занимала проблема сохранения дворянских привилегий и крепостнических порядков (консерватизм Карамзина и Щербатова) или идеи мессианской роли России (слафянофилы). Главными направлениями работы охранительной мысли стали: во-первых, защита нацио-нальных основ, прежде всего самодержавного принципа власти и православной религии; во-вторых, критика либерального реформаторства и антиправительственных идей; в-третьих, осознание необходимости некоторой модернизации, предложение скорректировать реформы, исходя из особенностей и традиций страны. Для русского консервативного сознания на протяжении веков идеалами оставались самодержавная монархия как проявление воли бога и православная религия. Монархизм как идея был несовместим с принципами ограничения самодержавия, разделения и выборности власти. «Самодержавие, - писал В.П. Мещерский, - есть верховная власть монарха над народом, которая ответственна только перед Богом и совестью монарха» [10]. М.Н. Катков подчеркивал, что идея царя и идея Отечества есть одна и та же «всеобъем-лющая сила» [11]. Духовную опору монархии консерваторы видели в православии. Традиционалисты рубежа веков не принимали ценностных установок Просвещенческой философии (гражданского общества, идей всеобщего равенства, свободы, народного суверенитета), идей рационализма. Они выступали с критикой демократического принципа организации власти, социалистического учения. Консерваторы были сторонниками традиционного взгляда на общество, в котором принципом общественной справедливости был лозунг «каждому своё» и не признавалось всеобщее равенство. Свобода была для них понятием внеполитическим, духовным. Постулируя идею несовершенства человеческой природы (в вопросах нравственности) и ограниченности возможностей человеческого ра-зума, консервативные мыслители делали акцент на строгом соблюдении норм морали (подчеркивая её религиозный характер), семейных устоев и христианских заветов. Отводя огромное значение в жизни общества религии (для России – православия), идеологи консерватизма подчеркивали не только её нравственную, но и социальную ценность. Поэтому первоочередную задачу в современной им России они видели в укреплении религиозности русского общества, в поощрении развития русской церкви [12]. Отличительная черта их историософии – исторический скептицизм, отрицание оптимистического взгляда на будущее. Просвещенческой идее прогресса консерваторы противопоставляли провиденциальное понимание истории, где развитие определяет бог. Огромный вклад в оформление историософской концепции русского консерватизма внес Л.А.Тихомиров в работе «Религиозно – философские основы истории». Продолжая рус-скую историософскую традицию, он разделял идею живознания, идущую от славянофилов, предполагающую необходимость объединения рационального и иррационального способов познания, синтеза знания и веры. Тихомиров продолжил критику рационализма и субъективизма в гносеологии. Источником познания он признавал «абсолютное сущее» – бога. В историческом процессе выделял две сферы: материальную и надматериальную (духовную), определяющей выступала вторая сфера. В материальной сфере история была для него процессом объективным, закономерным, эволюционным. В сфере надматериальной человеческая история для него, как и для либерала Б.Н. Чичерина, становилась исто-рией борьбы и сосуществования различных религиозно-философских идей. Конец истории (её цели) понимался как воплощение её смысла и трактовался в рамках изображенного в Аппокалипсисе (конец мировой истории, движение человечества к богу, достижение Царства Божия). Продолжая шеллингионскую традицию, исторический процесс (в мате-риальной и надматериальной сферах) Тихомиров трактовал как итог совместной деятель-ности божественного провидения и активности человека [13]. Идеологи консерватизма продолжали развивать также идею самобытности России, противопоставляя её Европе. Русские консерваторы рубежа XIX – XX вв. чаще, чем их идейные предшественники, постулировали национализм, как подчеркивание идеи важно-сти одной, государствосоздающей нации, её культуры, её религии. М.Н. Катков полагал, что разноплеменные подданные должны «прежде всего, осознать себя русскими», требовал полного «слияния их с империей» [14]. Л.А. Тихомиров настаивал, что в России должна быть одна господствующая народность (великорусская), один господствующий язык (русский), одна господствующая церковь (Православная русская). “Поддерживая мощь основного племени”, монархическая политика затем, по его мнению, должна разви-вать различные средства культурного единения всех народностей государства. Программам русских традиционалистов рубежа веков был присущ и антисемитизм [15]. «Заботиться теперь о том, чтоб евреям от нас не было каких-нибудь притеснений, - это очень бы походило на размышление овцы о том, как ей не обидеть чем-нибудь бедного волка»,- писал Л.А.Тихомиров [16]. Величайшим грехом представителей еврейской нации перед Россией он считал их первенствующую роль в революции, «изуродовавшей Россию».  Консерватизм никогда не был абсолютно антиреформаторским. Один из основопо-ложников мировой консервативной мысли – Э.Берк – писал: «Моему стандарту государ-ственного деятеля должна быть свойственна предрасположенность к сохранению и способность к улучшению, взятые вместе» [17]. Берк был сторонником реформ, не меняющих сущность объектов, превентивных, предназначенных для того, чтобы упредить революцию [18]. Сущность консервативных реформ можно выразить словами улучшение, изменение, но не ломка, передел, разрушение.  В начале XX века в русской публицистике появляется термин «умеренный консер-ватизм». Впоследствии его чаще будут называть русским неоконсерватизмом, консерва-тивной утопией, либеральным консерватизмом, самодержавным реформаторством, консервативной модернизацией, «русским торизмом» [19]. Его задача – не допустить разрушения основ существования общества и государства в ходе введения инноваций, сделать их введение менее болезненным. Государство должно взять на себя ведущую роль в проведении реформ, должно стать активным участником и контроллером экономиче-ской жизни страны, взять на себя разрешение острых социальных проблем (политика попечительства в рабочем и крестьянских вопросах) [20].