10. Царствование Ивана Грозного. Реформа 50-х гг. XVI в. Оп­ричнина, ее последствия.

Народные выступления 1547 г. показали, что страна нуждается в реформах по укреплению государственности, централизации власти.

Особую заинтересованность в проведении реформ высказало дворянство. Своеобразным идеологом его был талантливый публицист того времени дворянин Пересветов. Предложения Пересветова во многом предвосхитили действия Ивана 4.

Около 1549 г. вокруг молодого Ивана 4 сложился совет близких к нему людей, получивший название Избранная рада. Она просуществовала до 1560 г. и провела ряд преобразований получивших название реформ середины 16 века.

В январе 1547 года Иван 4 достигнув совершеннолетия. Официально венчался на царство.

Возник новый орган - Земский собор. Он собирался нерегулярно и занимался решением важнейших гос. дел. В период междуцарствий на Земских соборах избирались новые цари. Первый Земский собор был созван в 1549 году. Он принял решение составить новый судебник и наметил программу реформ.

Еще до реформ отдельные отрасли гос. управления, а также управления отдельными территориями стали поручаться боярам. Так появились первые приказы – учреждения ведавшие отраслями гос. управления ил отдельными регионами страны. Оформление приказной системы позволило централизовать управление страной.

Стала складываться единая система управления на местах. На местах управление было передано в руки губных старост, избиравшихся из местных дворян, земских старост, городовых приказчиков. Таким образом в середине 16 века сложился аппарат государственной власти в форме сословно-представительной монархии. Общая тенденция централизации страны вызвала необходимость издания нового свода законов – Судебника (1550). Составители внесли изменения связанные с усилением центральной власти.

Еще при Елене Глинской была начата денежная реформа, по которой московский рубль стал основной денежной единицей страны. В середине 16 в. была установлена единая для всего гос-ва единица взимания налогов – большая соха.

Ядро армии составляло дворянское ополчение. Впервые было составлено “Уложение о службе”. В 1550 г. было создано стрелецкое войско. В армию стали привлекать иностранцев, число которых было незначительно. Была усилена артиллерия. Для несения пограничной службы привлекалось казачество. Тыловые работы выполняли “посоха” – ополчение из числа черносошных, монастырских крестьян и посадских людей.

На время военных походов ограничивалось местничество. В середине 16 в. был составлен официальный справочник – “Государев родословец”, упорядочивший местнические споры.

В 1551 году по инициативе царя и митрополита был создан собор русской церкви, получивший название Стоглавого. Было решено оставить в руках церкви все земли приобретенные ею до Стоглавого собора. В дальнейшем церковь могла покупать землю и получать ее в дар только с царского разрешения.

Реформы 50-х годов 16 века способствовали укреплению Российского централизованного многонационального гос-ва. Они усилили власть царя, привели к реорганизации местного и центрального управления, укрепили военную мощь страны.

Для расправы с изменниками и ослушниками царь предложил учредить опричнину. Это был особый двор, какой образовывал себе царь, с особыми боярами, с особым дворецкими, казначеями и прочими управителями, дьяками, всякими приказными и дворовыми людьми, с целым придворным штатом. Из служилых людей он отобрал в опричнину тысячу человек, которым в столице на посаде за стенами Белого города, за линией нынешних бульваров, отведены, были улицы (Пречистенка, Сивцев вражек, Арбат и левая от города сторона Никитской) с несколькими слободами до Новодевичьего монастыря; прежние обыватели этих улиц и слобод из служилых и приказных людей были выселены из своих домов в другие улицы московского посада. «Государство же свое Московское», т. е. всю остальную землю, подвластную московскому государю, с ее воинством, судом, управой царь приказал ведать и всякие дела земские делать боярам, которым велел быть « в земских», и эта половина государства получила название земщины. Так все государство разделялось на земщину и опричнину: во главе второй непосредственно встал сам царь, не отказываясь и от верховного руководительства думой земских бояр. Царь спешил: не медля, на другой же день после этого заседания, пользуясь предоставленным ему полномочием, он принялся на изменников своих опалы класть, а иных казнить, начав с ближайших сторонников беглого князя Курбского; в один этот день шестеро из боярской знати были обезглавлены, а седьмой посажен на кол.

Во всяком случае, избирая тот или другой выход, предстояло действовать против политического положения целого класса, а не против отдельных лиц. Царь поступил прямо наоборот: заподозрив все боярство в измене, он бросился на заподозренных, вырывая их поодиночке, но оставил класс во главе земского управления; не имея возможности сокрушить неудобный для него правительственный строй, он стал истреблять отдельных подозрительных или ненавистных ему лиц. Опричники ставились не на место бояр, а против бояр, они могли быть по самому назначению своему не правителями, а только палачами земли. В этом состояла политическая бесцельность опричнины; вызванная столкновением, причиной которого был порядок, а не лица, она была направлена против лиц, а не против порядка. В этом смысле и можно сказать, что опричнина не отвечала на вопрос, стоявший на очереди. Она могла быть внушена царю только неверным пониманием положения боярства, как и своего собственного положения. Она была в значительной мере плодом чересчур пугливого воображения царя. Иван направлял ее против страшной крамолы, будто бы гнездившейся в боярской среде и грозившей истреблением всей царской семьи. Но действительно ли так страшна была опасность? Политическая сила боярства и помимо опричнины была подорвана условиями, прямо или косвенно созданными московским собиранием Руси. Возможность дозволенного, законного отъезда, главной опоры служебной свободы боярина, ко времени царя Ивана уже исчезла: кроме Литвы, отъехать было некуда, единственный уцелевший удельный князь Владимир Старицкий договорами обязался не принимать ни князей, ни бояр и никаких людей, отъезжавших от царя. Служба бояр из вольной стала обязательной, невольной. Местничество лишало класс способности к дружному совместному действию. Поземельная перетасовка важнейших служилых князей, производившаяся при Иване III и его внуке посредством обмена старинных княжеских вотчин на новые, перемещала князей Одоевских, Воротынских, Мезецких с опасных окраин, откуда они могли завести сношения с заграничными недругами Москвы, куда-нибудь на Клязьму или на верхнюю Волгу, в чужую среду, с которой у них не было никаких связей. Знатнейшие бояре правили областями, но так, что своим управлением, ни в народе, ни даже в своей сословной организации, и царь должен был знать это лучше своих бояр. Серьезная опасность грозила при повторении случая 1553 г., когда многие бояре не хотели присягать ребенку, сыну опасно больного царя, имея в виду, возвести на престол удельного Владимира, дядю царевича. Едва перемогавший царь прямо сказал присягнувшим боярам, что в случае своей смерти он предвидит судьбу своего семейства при царе-дяде. Это – участь, обычно постигавшая принцев соперников в восточных деспотиях. Собственные предки царя Ивана, князья московские, точно так же расправлялись со своими родичами, становившимися им поперек дороги; точно так же расправился и сам царь Иван со своим двоюродным братом Владимиром Старицким. Опасность 1553 г. многие бояре стали на сторону царевича, и династическая катастрофа могла не состояться. В 1568 г. в случае смерти царя едва ли оказалась бы достаточно сторонников у его прямого наследника: опричнина сплотила боярство инстинктивно – чувством самосохранения.