Модуль 7. Крынiцы асабiстага паходжання (мемуары, нататкi падарожнiкаў, эпiсталярныя крынiцы).

Вытрымка з праграммы:

Агульная характарыстыка мемуараў як гiстарычнай крынiцы. Вiды мемуарнай лiтаратуры. Этапы развiцця мемуарнай лiтаратуры. Гiсторыка-мемуарная лiтаратура XVI – XVII стст. "Дзеннiкi" Я. Збароўскага, Л. Дзялынскага, Ф. Еўлашэўскага i І. Будзiлы. "Дыярыушы" Самуiла i Багуслава Маскевiчаў i iнш. Асаблiвасцi i асноўныя вiды мемуараў XVIII ст.

Запiскi замежных дыпламатаў i падарожнiкаў XVI – XVIII стст. як крынiца па гiсторыi Беларусi.

Мемуарная лiтаратура XIX ст. i асаблiвасцi яе вывучэння. Запiскi расiйскiх падарожнiкаў аб Беларусi.

Мемуары навейшага часу. Характарыстыка асноўных этапаў i вiдаў. Успамiны удзельнiкаў грамадзянскай вайны, калектывiзацыi i другой сусветнай вайны, дзеячоў беларускай эмiграцыi, савецкiх i партыйных кiраўнiкоў. Вусныя ўспамiны, прынцыпы iх збору, улiку i вывучэння.

Эпісталярныя крыніцы і эпісталярная форма стварэння крыніц іншых відаў (мастацкая літаратура, мемуарыстыка, публіцыстыка). Пісьмо і перапіска: суадносіны паняццяў. Афіцыйная перапіска. Пісьмы прыватнага характару. Паняцце эпісталярнага комплекса. Буйнейшыя эпісталярныя комплексы новага і навейшага часу. Праблемы атрыбуцыі і публікацыі эпісталярных крыніц.

Лекцыя 7. Крынiцы асабiстага паходжання (мемуары, нататкi падарожнiкаў, эпiсталярныя крынiцы). (2 гадзiны)

Пытаннi:

1. Агульная характарыстыка мемуараў як гiсторычнай крынiца. Вiды мемуарнай лiтаратуры.

1. Этапы развiцця мемуарнай лiтаратуры на Беларусi.

2. Гiсторыка-мемуарная лiтаратура XVI – XVII стст.

3. Асаблiвасцi i асноўныя вiды мемуараў XVIII ст.

1. Мемуарная лiтаратура XIX – пачатку ХХ стст. i асаблiвасцi яе вывучэння.

2. Мемуары навейшага часу. Характарыстыка асноўных этапаў i вiдаў.

1. Лiтаратура падарожжаў як крынiца па гiсторыi Беларусi.

2. Эпiсталярныя крынiцы па гiсторыi Беларусi.

Мемуарная литература как источник по истории Беларуси.

Общая характеристика мемуаров. Мемуары (от франц. memoir) — это источники, основанные на воспоминаниях автора о своей жизни, исторических событиях и современниках.

Появились мемуары в Древнем Египте (папирусы) и Ассирии (надписи на камне и глиняные таблички). Одними из первых мемуаров считается Анабазис грека Ксенофонта (о походе 10 тыс. греческих наемников в 410 г. до н. э. по территории Персидской империи) и Записки о Гальской войне Юлия Цезаря.

Некоторые части летописей, повествующие о событиях, где летописец выступает очевидцем, являются также формой мемуарной литературы.

Классификация мемуаров. Все мемуары делятся на четыре основные группы:

1. Воспоминания — произведения, которые пишутся в конце жизни (автобиографии, некрологи-автобиографии). Отличаются ретроспективностью — возможностью охватить все события жизни автора, выделить главные, отсечь второстепенные, знанием результата, к которому приведут поступки автора или персонажа. Недостатком воспоминаний являются невысокая точность мемуаров, причиной которой являются «ошибки памяти» автора. Наиболее достоверными источниками являются воспоминания, основанные на ведущихся ранее автором дневниках.

2. Дневники (от лат. diarium – ежедневник) — источники, которые составляются регулярно (ежемесячно, еженедельно, ежедневно) и отражают текущие события. Их достоинствами является точность, подробность и детальность описания событий, наличие даты (вплоть до часов), а недостатком — отсутствие ретроспективности

3. Литературные мемуары — произведения, в которых воспоминания автора обрабатываются профессиональным литератором. Появление редактора («alter ego») позволяет говорить о коллективном авторстве, так как трудно установить авторство текста. Литературные мемуары появились в ХХ веке, когда профессиональные литераторы помогали политическим лидерам и спортсменам писать воспоминания (например, мемуары Н.С. Хрущева, Л.И. Брежнева, белорусского футболиста С. Алейникова).

4. Стенографические мемуары — источники, которые записываются со слов автора стенографическим способом, сохраняя при этом шероховатости устной речи (вплоть до ненормативных выражений). Особенность этих мемуаров, что после записи они должны быть расшифрованы стенографистом. Созданием этого вида мемуаров занимались музеи и другие научные учреждения, собирая воспоминания участников революционного движения, гражданской и Великой Отечественной войны, партизанского движения.

5. Мемуары на магнитной ленте — это фонодокументы, которые полностью воспроизводят слова и голос автора. Например, известно, что Н.С. Хрущев первоначально диктовал свои воспоминания на магнитофон, а лишь затем их обработали литераторы.

На Беларуси развитие мемуаров прошло четыре периода:

1. период историко-мемуарной литературы, охвативший вторую половину XVI – XVII вв. Особенностью этого периода является интерес авторов к политическим и общественным событиям, происходившим в стране.

2. Период эгоцентризма, охвативший XVIII в. В этот период авторы обращают внимание на свою личную жизнь, на мир своих личных переживаний (своего ego).

3. Мемуары периода Российской империи XIX – начала XX вв., характеризующиеся интересом авторов к крупным событиям (например, войне 1812 г., восстаниям 1830 –1831 и 1863 – 1864 гг., уничтожению униатской церкви в 1839 г.) и расширением сословного состава авторов мемуаров.

4. Мемуары новейшего времени 1917 – 2000 гг., отличающиеся идеологизированностью для советской эпохи и большим либерализмом для посткоммунистической эпохи.

Историко-мемуарная литература XVI – XVII вв. Первые мемуары на Беларуси появились во второй половине XVI в., когда происходил постепенный упадок летописания. В местных летописях того времени, например, в Баркулабовской, появились признаки мемуаров. Многие мемуары этого периода обладали чертами делопроизводственных документов, например, Дневник Люблинского сейма 1569 г., Дневник походов Стефана Батория.

Первым чисто мемуарным произведением на территории Беларуси были Исторические записки новогрудского подсудка Федора Михайловича Евлашовского (1546 – 1619). Название «Исторические записки» условно, так как в рукописи не сохранился титульный лист с названием. Ф. М. Евлашовский принимал участие в 1564 г. в битве на р. Улле с русскими войсками в ходе Ливонской войны. Самообразованием он получил знания по математике, делопроизводству и юриспруденции и был избран в 1566 г. новогрудским подсудком. В 1560-е гг перешел из православия в протестантизм. В 1603 – 1604 гг. создал свои мемуары на старобелорусском языке с большим количеством полонизмов. Записки Евлашовского, возможно, были написаны под влиянием «Перегринации в Святую Землю» Миколая Крыштофа Радзивилла Сиротки, написанной после 1584 и впервые изданной в 1601 г. Оригинал Записок находится в AGAD в Варшаве, а фотокопия в Институте языкознания имени Я. Коласа АН РБ.

В Записках Евлашовский описал ход Люблинского сейма 1569 г., в деятельности которого принимал участие. На этом сейме он был замечен королем Жигимонтом Августом, который взял его на службу в 1569 – 1572 гг. После смерти короля в 1572 г. Евлашовский служил у М. К. Радзивилла Сиротки. В 1576 г. встретился в г. Торунь с королем Стефаном Баторием. Подробно описал в записках восстание С. Наливайко 1595 г., которому высказал сочувствие в связи с четвертованием. Но Евлашовский выступал против убийств и грабежей шляхты казаками Наливайки. С 1604 г. Евлашовский служил у Иеронима Ходкевича. Автор описывал и многие семейные события: свою женитьбу, рождение и смерть детей, родственников, пожары, эпидемии.

Первый дневник на Беларуси на польском языке написал Самуил Маскевич, который родился в 1580 г. в Сервече около Новогрудка. В 1601 г. он поступил на военную службу и воевал против шведов. Во время мятежа М. Зебжидовского 1606 г. выступил на стороне короля Жигимонта III. В 1609 г. Маскевич участвовал в походе на Москву и битве при Клушине. После возвращения в РП служил у князей Вишневецких, затем у князей Радзивилов. Его Памятники охватывают период 1594 –1621 гг., в них он описывает московский поход, обычаи московских жителей (особенно бояр). Умер С. Маскевич в 1640 г.

Его сын Богуслав Казимир Маскевич (ок.1625 – 1683) написал Памятник (1643 – 1649) и Дияриуш русско-польской войны (с 1660 г.). В Памятнике он описал начало восстания Б. Хмельницкого и отступление отряда Иеремии Вишневецкого, у которого служил, через южные земли Беларуси (Лоев, Брагин). Памятник обрывается на описании подготовки войска великого гетмана ВКЛ Януша Радзивилла к штурму лагеря П. Кричевского в 1649 г. под Лоевым. Диариуш охватывает период войны с 1660 г., когда Б.К. Маскевич уже не служил в войске, а представлял интересы минской шляхты перед русскими войсками. Он даже присягнул на верность царю Алексею Михайловичу.

Еще одним мемуаристом XVII в. был Ян Цедровский, который родился 3 марта 1617 г. в д. Погост около Слуцка вместе с братом-близнецом Стефаном. В 1672 – 1682 гг. он написал свой Памятник, который состоит из двух частей. Первая охватывает период с 1631 г., когда Ян вместе с братом Стефаном поехал на учебу в Пруссию в Крулевецкую академию, и завершается 13 декабря 1672 г. Описана учеба вместе с братом в Краковской Академии в 1636 г. С 1637 – 1669 гг. служил хорунжему (затем конюшему) ВКЛ Богуславу Радзивиллу. В 1638 – 1639 гг. вместе к князем Б. Радзивиллом ездил в Германию, Данию, где встречался с датским королем Христианом IV, Амстердам (Голландия), Францию, Англию. В Париже Радзивилл и Цедровский получили аудиенцию у короля Людовика XIII и вели переговоры об освобождении из Бастилии брата Владислава IV, будущего короля Яна Казимира, которого французы обвинили в шпионаже.

Вторая часть Памятников посвящена обязанностям, которые наложила на Цедровского шляхта Минского воеводства. Памятники заканчиваются описанием разгрома евангелического збора в Вильно, учиненного толпой под руководством иезуитов 3 апреля 1682 г.

Мемуары XVIII в. В XVIII в. расширяется сословная принадлежность авторов мемуаров.

Подробные 8 томные мемуары, в которых описывались ежедневная жизнь магната в течение 30 лет, написал Радзивил Рыбанька.

Брестский каштелян Мартин Матушевич описал политические события в РП в 1740-е – 1760-е гг. и деятельность князя Кароля Радзивилла Пане Коханку.

Появляются и новые формы мемуаров. Например, новогрудская лекарка Соломея Русецкая-Пильштынова (1717 – 1760) написала мемуарный, авантюрный роман о своих приключениях в Турции и России, который был издан в Стамбуле на польском языке в 1760 г. (затем переиздан в1957 г. в Польше).

Бродячий школяр Илья Турчиновский описывал свои похождения по территории Восточной Беларуси (Могилевское воеводство).

В конце века появляются и русские мемуары. Например, русский генерал П. Кречетников описал действия русских войск на территории РП в 1767 –1768 гг., а его сын Н.П. Кречетников описал подавление восстания Т. Костюшки в 1794 г. Мемуары Кречетниковых похожи на журналы боевых действий.

Мемуары периода Российской империи. Война 1812 г. описана с трех сторон: 1) французы: Наполеон и его министр иностранных дел Арман де Коленкур. Наполеон остановился на военных аспектах «Русской компании» (организации охраны коммуникаций). Коленкур описал пребывание Наполеона в живописном монастыре в Глубоком и Витебске. Писал об отношении полонизированных магнатов и шляхтичей в ВКЛ к французским войскам, отмечая их меньший энтузиазм, чем в Варшавском княжестве. 2) русские: 22 мемуара, из которых 12 написаны гражданскими лицами; 3) поляки.

Деятельность нелегальных обществ филоматов и филаретов в 1817 – 1823 гг. была описана в дневниках Томаша Зана, написанных на польском языке и охватывающих период 1824 – 1832 гг. Они были изданы под названием «З выгнання» в Вильно в 1929 г.

Восстание 1830 – 1831 гг. было отражено в воспоминаниях И. Домейко «Мои путешествия. Памятник изгнанника» в 3-х тт. Он вспоминал о руководителе отряда кавалерии Эмилии Плятер, которой А. Мицкевич посвятил в 1832 г. стихотворение «Смерть полковника». Воспоминания члена Виленского повстанческого комитета С. Шумского, написанные в 1851 г., охватывают период от войны 1812 г. до 1848 г. Автор описал многих руководителей восстания Э Ромера, В. Поля, С. Конарского, с которыми автор сидел в тюрьме. С русской стороны подавление восстания описано в дневнике адъютатанта великого князя Константина Павловича А.П. Опочина, генералов Ф.Ф. Барталамея, В.Г. Политковского, П.Х. Граббе, чиновника В.И. Алтуфьева.

Описывал территорию Беларуси польский писатель и историк И. Крашевский, детство которого прошло около Пружан, в «Воспоминаниях о Волыни, Полесье и Литве» 1840 г. и «Картинах из жизни и путешествий» 1842 г. Интересно, что автор отмечал: в Пружанах на 3000 жителей 11 кабаков, 1 аптека, 2 больницы и 1 баня.

В 1857 и 1860 гг. вышли в свет в двух томах на польском языке «Путевые дневники» писателя и поэта Владислава Сырокомли, в которых описываются Ошмяны, Сморгонь, Несвиж и другие города западной Беларуси.

Восстание 1863 – 1864 гг. освещено в «Показаниях и записках о польском восстании 1863 г.» члена повстанческого Национального правительства Оскара Авейде, написанных по повелению в Царстве Польском Ф. Берга с сентября 1864 по май 1865 гг. Одновременно автор отвечал на вопросы следователей. Подавление восстания отражено в дневниках великого князя Константина Николаевича, И.В. Любарского, И.М. Захарьина, военного историка В.А. Пато.

В 1872 г. издал свою автобиографию сын священника, келейник, секретарь Севской духовной консистории, а затем гражданский чиновник в Беларуси Гавриил Добрынин под названием «Истинное повествование или жизнь Г. Добрынина в Могилеве и Витебске». Он описал архитектуру Витебска, Могилева, Рогачева, почтовые дороги Восточной Беларуси. К мемуарам приложил свой послужной список.

В 1894 г. были созданы первые белорусские мемуары писателем Альгердом Рихардовичем Абуховичем (псевдоним граф Банделиани), в которых описывался дворянский быт, проблемы белорусской литературы, положение крестьян, антифеодальное движение. Мемуары под названием «З папераў» были опубликованы в 1916 г. в газете «Гомон».

Первая мировая война в Беларуси получила свое отражение в дневниках штабс-капитана, сотрудника бюро печати при Верховном главнокомандующем русской армии М.К. Лемке, генералов А.А. Поливанова и В.А. Сухомлинова. На белорусском языке в 1915 г. вел дневник М.В. Мелешка.

Мемуары новейшего времени как источник по истории Беларуси 1917 – 2000 гг.

Общая характеристика мемуаров новейшего времени. В мемуарах новейшего времени проявились новые тенденции:

• Резко сократилось количество дневников. Вначале многие революционеры не считали нужным их писать (привычка конспирации и преобладание коллективистских ценностей над индивидуальными). Затем опасно их было писать в период большевистской и национал-социалистской диктатуры.

• Воспоминания писались под «социальный заказ», для получения льгот, благ, наград, званий. Например, мемуары участников революционных событий, мемуары партизан и подпольщиков. Поэтому мемуары были тенденциозны, носили идеологический характер.

• Действовала государственная цензура в СССР, Польше и Германии.

• В послевоенное время появились многочисленные литературные мемуары.

• Возникают стенографические записи мемуаров, которые проводили специальные научные учреждения и музеи.

• Появились биографические анкеты, стандартные автобиографии, которые обладают чертами делопроизводственных документов. Они заполнялись при приеме на работу, постановке на военный учет, прохождении службы в армии, поступлении в вуз.

Этапы в развитии мемуаров новейшего времени в Беларуси. Мемуары новейшего времени прошли в своем развитии следующие этапы:

1. 1917 –1927 гг. В этот период преобладают мемуары участников революционного движения и гражданской войны, которые печатали свои воспоминания в газетах, журналах, на страницах сборника, посвященного 10-летию Октябрьской революции. Подбор и подача материала были тенденциозными, выражающими большевистскую точку зрения. Автор мемуаров оставался в тени, стараясь описать события и людей (чаще в позитивном плане коммунистов). В этот период появились первые мемуары деятелей белорусского национального движения. К годовщине смерти И. Луцкевича в 1920 г. в Вильно был издан сборник воспоминаний о нем.

2. Конец 1920-х – 1930-е гг. В БССР начались репрессии. Поэтому мемуары становятся более идеологизированными, подчиненными линии партии. Авторы писали в первую очередь о событиях, меньше о других людях (чтобы исключить позитивные упоминания о возможных «врагах народа»), еще меньше о себе. Резко уменьшается количество дневников, которые могли послужить материалами для обвинения.

В Западной Беларуси ситуация была чуть более демократичной. Издавались мемуары деятелей белорусского национального движения. Например, в Вильно в 1928 г. вышли мемуары А.И. Луцкевича «За 25 гадоў», в которых рассказывалось о зарождении и деятельности Белорусской Социалистической (революционной) громады, о ее лидерах (в первую очередь об умершем в 1919 г. брате И. Луцкевиче). В середине 1930-х гг. вначале на иностранных языках, а в 1937 г. на белорусском вышли воспоминания белорусского драматурга Франтишка Алехновича «В кiпцюрах ГПУ», в которых впервые рассказывалось о сталинских репрессиях на территории Беларуси.

3. Период Великой Отечественной войны (1941 – 1945 гг.) и первое послевоенное десятилетие (до 1956 г.). В период войны события, происходившие на территории Беларуси, описывали в мемуарах с различных точек зрения. Например, немецкий генерал Гальдер в своем дневнике уделял большое внимание продвижению группы армий «Центр» по территории Беларуси, действиям вермахта и сопротивлению войск Красной Армии. Белорусские коллаборанты издавали на страницах своих газет мемуары Ф. Алехновича, Е. Калубовича о сталинских репрессиях и лагерях, о деятельности подпольного белорусского движения в БССР в 30-е гг. Партизаны вели дневники, которые походили на журналы боевых действий или отчеты. Характер отчета о проделанной работе в тылу врага носили и мемуары первого секретаря КПБ, начальника Центрального штаба партизанского движения П.К. Пономаренко «Партызанскi рух у Вялiкай Айчынай вайне», изданные в 1943 г. в Москве. В послевоенное десятилетие издавлись мемуары, посвященные военной тематике. Например, мемуарный характер носила изданная в двух томах книга руководителя органов НКВД БССР в период войны Л. Цанавы, посвященная «всенародной» борьбе против немцев. Цанава опирался в мемуарах на документы. Многие источники мемуарного характера не были изданы, а сохранились в архивах. Например, «Опросные листы для возвратившихся на Родину из германской неволи", 8,5 тыс. анкет которых, заполнявшихся в 1945 – 1946 гг., попали в Национальный архив Республики Беларусь. Они посвящены вывозу белорусского населения в Германию и последующего возвращения его на Родину. (Курков И.И. Анкета как исторический источник (На материалах "опросных листов для возвратившихся на Родину из германской неволи") // Гістарычныя крыніцы: праблемы класіфікацыі, вывучэння і выкладання. Мінск, 23-24 красавіка 1998 г. Матэрыялы да Міжнароднай навук.-практ. канфер. Мн., БДУ, 1998.)

4. Середина 1950-х – середина 1980-х. гг. В этот период в развитии мемуаров сохраняется военная тематика. В 1970-е – начале 1980-х гг. издаются многочисленные (около 300 книг и сборников) мемуары партизан и подпольщиков. Их пишут руководители партизанского движения (например, руководитель Белорусского штаба партизанского движения П.З. Калинин «Партизанская республика» Мн., 1973), командиры партизанских бригад и соединений, диверсионных групп, подпольных обкомов и горкомов партии и комсомола. (В Принёманских лесах. Воспоминания партизан и подпольщиков. Мн., 1975. Лещеня С.К. С паролем горкома. Мн., 1991, Ромма Ф. Мужала молодость в боях. Записки секретаря подпольного обкома комсомола. Мн., 1974. Мазуров К.Т. Незабываемое: О деятельности подпольных комсомольских организаций в годы Великой Отечественной войны. Мн., 1984). Если руководители партизанского движения пользовались при составлении мемуаров документальными источниками, то руководители среднего звена чаще всего опирались только на память, что приводило к снижению достоверности мемуаров. Была и определенная идеологическая схема: описание успешных боевых действий (взрыва железных дорог, мостов, уничтожения живой силы противника), редкое упоминание неудачных действий, ошибок командиров, отношения с мирным населением всегда дружественные, мирное население оказывает поддержку партизанам. Наряду с партизанскими мемуарами публиковались и воспоминания подпольщиков. К 40-летию победы вышли два больших сборника воспоминаний (Партийное подполье Белоруссии. 1941-1944. Минская область и Минск. Страницы воспоминаний. Мн., 1984.; Партийное подполье Белоруссии. 1941-1945. Страницы воспоминаний. Витебская, Могилевская, Гомельская, Полесская области. Мн., 1985).

В 1960-е – 1980-е гг. вышли мемуары военачальников И.Х. Баграмяна, М.М. Воронова, Г.К. Жукова, И.М. Руссиянова, в которых описывались оборонительные бои на территории Беларуси в 1941 г. и освобождение Беларуси в 1943 – 1944 гг. (Баграмян И.Х. Так начиналась война. М., 1971. Буг в огне. Мн., 1970. Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. М., 1974. Руссиянов И.Н. В боях рожденная. М., 1982).

В 1970-е гг. появляются и другие направления в мемуарной литературе. Выходят воспоминания тех государственных деятелей, которые не принимали участия в военных действиях (таких было мало, так как в республике проводился «партизанский» принцип комплектования партийных кадров). Например, в 1974 г. изданы воспоминания белорусского дипломата Кузьмы Венедиктовича Киселева «Записки советского дипломата». Обладавший феноменальной памятью К.В. Киселев ярко и эмоционально рассказывал о становлении белорусской дипломатии в 1940-е гг., приводя даже анекдоты. После его смерти 4 мая 1977 г. в 1980 г. вышло второе издание мемуаров под названием «Впечатления, встречи. Записки советского дипломата», в котором большее внимание уделялось недостаткам капиталистической системы и исчезало описание позитивных явлений в жизни Запада.

В 1970-е – 1980-е гг. появились мемуары руководителей Коммунистической партии Западной Беларуси и руководителей западных районов БССР, в которых описывались мероприятия по установлению советской власти. Они активно использовали архивные материалы, материалы периодической печати, переписку, вследствие чего эти мемуары приобретают характер научно-исследовательских трудов (Рассвет над Нёманом. Мн., 1982 , Орехво Н.С. Дела и люди КПЗБ. Воспоминания. Мн., 1983).

Еще одним направлением в мемуаристике были воспоминания деятелей культуры. В 1974 г. выходят мемуары Паулины Винцентовны Мяделки «Сцежкамi жыцця», в которых она рассказывала о национальном возрождении в Беларуси в 1917 – 1920-е гг., о встречах с Я. Купалой. В мемуарах чувствуются следы редакторской, государственной цензуры, когда после возвращения П.В. Мяделки в 1925 г. в БССР сведения о событиях становятся более лаконичными и менее эмоциональными. Выходят основательные мемуары (в нескольких книгах) белорусского скульптора Заира И. Азгура «То, что помнится …», короткие мемуары В.И. Короткевича «З жыццяпiсу».

К 100-летию со дня рождения Я. Купалы, Я. Коласа и Т. Гартного (Д.Ф. Жилуновича) вышли сборники воспоминаний о них (Успаміны пра Янку Купалу. Мн., 1982; Успаміны пра Якуба Коласа. Мн., 1982; Успаміны пра Цішку Гартнага. Мн., 1984). Некоторые мемуары, которые были написаны в это время, например, мемуары Л. Гениуш, так и остались неопубликованными. Их достоинство — отсутствие цензуры.

В 1950-е – 1980-е гг. активно издавались мемуары деятелей белорусской эмиграции. В 1957 г. в Нью-Йорке были изданы «Успаміны» бывшего посла и сенатора польского сейма в 20-е – 30-е гг. Василя Рагули, который подробно описал деятельность белорусских послов в сейме Речи Посполитой (подготовку и финансирование избирательных компаний, личные характеристики послов). В 1993 г. мемуары В. Рагули были переизданы в Минске. В 1976 г. в Торонто вышли мемуары Язепа Малецкого «Пад знакам пагоні. Успаміны», в которых описываются события по присоединению Западной Беларуси в 1939 г. и деятельность белорусского национального движения в годы Великой Отечественной войны. Находясь в 1939 г. в Вильно, Я. Малецкий описал массовые депортации, проводимые органами НКВД. В годы войны Малецкий входил в среднее звено руководителей коллаборантского движения. В мемуарах он дает интересные характеристики Р. Островскому, Ф. Акинчицу, И. Ермаченко. Малецкий негативно относился к советской власти. Партизаны для него — «бандиты», солдаты Красной Армии «азиатского происхождения».

5. Середина 1980-х – 2000 гг. Характеризуется падением государственной цензуры. Издаются неизданные мемуары Л. Гениуш «Споведзь» (название дал издатель М. Чернявский). Переиздаются мемуары белорусских эмигрантов Е. Калубовича, В. Рагули. Появились и новые редакции ранее издававшихся мемуаров П.К. Пономаренко, А. Карпюка «Прощание с иллюзиями» (оба - Неман, 1992, № 3-4). Появились мемуары о деятельности белорусских национальных организаций в послевоенные годы. Например, сборника "Гарт. З успамінаў пра Саюз Беларускіх Патрыётаў" (Глыбокае, Паставы. 1945-1947) 1997. Мемуары продолжают создаваться.

Эпистолярные источники новейшего времени

как источники по истории Беларуси.

Общая характеристика эпистолярных источников новейшего времени. В период 1917 – 2000 гг. эпистолярные источники (письма, телеграммы, электронные письма и т.д.) становятся важным источником по истории Беларуси, вследствие:

• Резкого увеличения их количества и превращения этого вида источников в массовые источники. Это было обусловлено ликвидацией неграмотности в БССР.

• Охватом этими источниками всех (в том числе, самых сокровенных, например, мыслей) сторон жизни человека, что делает их неоценимыми для изучения истории повседневности и истории ментальности населения Беларуси.

• Выработкой определенных форм составления писем (адрес отправителя, адрес получателя, приветствие, основная часть, постскриптумы, подписи).

В новейшее время эпистолярные источники прошли ряд этапов в своем развитии:

1. 1917 – первая половина 1980-х гг. – период существования «жестких форм» советской власти на Беларуси. Характеризовался перлюстрацией писем органами государственной безопасности, существованием «жесткой» военной цензуры. Это приводило к тому, что в письмах сообщались только бытовые подробности из жизни людей.

2. Вторая половина 1980-х гг. – 2000 г. – период демократизации общественной жизни в Беларуси. Он характеризуется тем, что органам безопасности разрешено вскрывать письма только по решению суда, и, следовательно, более свободным обменом мнениями в переписке, появлением большого количества новых видов эпистолярных источников (электронных писем, факсов и т. д.), которые требуют особых методов изучения.

Классифицировать эпистолярные источники новейшего времени можно по форме (письма, телеграммы, электронные письма, факсы), по адресатам (государственные деятели, литераторы, ученые, обычные люди). Например, белорусский ученый С.Н. Ходин выделяет 4 вида писем:

1. письма в периодические издания;

2. письма в государственные, общественные и частые учреждения;

3. письма политическим, общественным деятелям, ученым, представителям искусства;

4. частные письма.¹

Первые два вида особенно получили свое распространение в советское время. Поскольку все периодические издания были «органами» определенных партийных и советских учреждений, то последние должны были реагировать на «сигналы от населения». Часто подобные письма приобретали характер доносов. Например, компания обвинений против членов правительства БССР И. Лобановского и наркома земледелия БССР Д. Прищепова началась с публикации 28 мая 1928 г. в газете «Заря Запада» статьи «Помещики приспосабливаются. Надо им обрезать коготки», подписанной псевдонимом «Батрак». В статье отмечалось, что в Лиозненском районе существует «лжекоммуна, организованная бывшим помещиком Александром Коньковым».

Большое значение в новейшее время приобрели письма государственных деятелей. В них нередко содержалась программы революционных действий или государственных реформ (например, «Письма издалека» или «Письмо к Х съезду» (программа нэпа) В.И. Ленина), оценки политической ситуации.

Становление в ХХ в. белорусской литературы на разных языках привело к появлению большого количества писем между писателями и поэтами, в которых они обменивались творческими замыслами, личными переживаниями. Например, в литературном музее Я. Купалы находятся многочисленные письма поэта к Б.И. Эпимаху-Шипиле, критику А.А. Коринфскому и др., в которых поэт рассказывает о своих творческих замыслах, личной жизни. В Государственном музее истории белорусской литературы представлены письма Вл. Жилки, З. Верас к родным, письма 1920-х – 1930-х гг. из ссылки Зм. Бядули и А. Шашалевича (Мрыя), письма периода Великой Отечественной войны П. Глебки, М. Танка, В. Хоружей, К. Черного, письма 1950-х – 1990-х гг. Л. Гениюш, Вл. Короткевича, П. Меделки.

Особым видом писем были жалобы и заявления советских граждан в руководящие органы Коммунистической партии. Начиная с 1918 – 1920 гг., именно в обращениях к руководителям государства люди по традиции искали правду. Например, в марте 1920 г. один агроном из Борисовского уезда написал руководителю Советского государства, что он имеет большой опыт и силы для ведения единоличного хозяйства и даст больше продукции, чем коллектив. Попадая к партийному руководству, письма становились «отправной точкой» административного реагирования (создания комиссий, проверки изложенных фактов). На письме агронома была поставлена резолюция: «решить на месте». На месте же отметив большую работоспособность и эгоистические наклонности «просителя» решили создать артель.

Простые советские граждане надеялись, что обращение в высшие партийные органы (к И.В. Сталину, М.И. Калинину, Г.М. Маленкову, в редакцию газеты «Правда» и др.) позволит разрешить их проблемы. Интересно, что все жалобы и заявления из Беларуси, направленные в высшие органы Коммунистической партии в Москве (в Политбюро, ЦК и др.), возвращались в ЦК КП (б) Белоруссии для реагирования на месте. Жалобы и сопутствующие документы (официальная переписка, протоколы заседаний райкомов, справки о результатах проверки по жалобам и др.) систематизировались по времени и административному делению республики. Например, в описи 65 фонде 4 Национального архива Республики Беларусь собраны жалобы и заявления советских граждан руководителям Коммунистической партии за 1947 – 1951 гг.

Жалобы и предложения конца 1940-х – начала 1950-х гг. в наибольшей мере характеризуют повседневную жизнь народа Беларуси – недостаток продуктов питания и одежды, стесненные жилищные условия в первые послевоенные годы, сложность в получении лечения и отдыха. Например, вдова сошедшего с ума в 1937 г. сотрудника НКВД Зинаида Веялкина отмечала в своем заявлении в Политбюро ЦК ВКП (б) 25 сентября 1951 г., что она с мужем-шизофреником ютилась с 1946 г. в подвале 8 кв. м. без рам, пола, печи и двери, который она отремонтировала «на свои скудно зарабатываемые средства».¹ Ученики 4 класса Кристампольской школы, Узденского сельсовета, Рудненского района спрашивали в своем письме «вождя народов»: «Дорогой товарищ Сталин почему Вы создали плохие условия Белоруским ребятам в деревнях, что они еще не были в лагерях. Они завидуют куску хлеба, что даже и в вочи не видят доброго хлеба».² Часто люди не подписывались под своими заявлениями из-за страха перед репрессиями со стороны критикуемых властей. Так, заявление 29 декабря 1949 г. секретарю ЦК ВКП (б) от «инвалидов Слуцкого дома инвалидов» было подписано «Инвалид». Автор в постскриптуме отмечал: «Если комиссия нам поможет, то я назову свою фамилию». Он опасался, что если представитель ЦК, направленный в Дом инвалидов, «зайдет куда-нибудь, то они и его подкупят, а если еще узнает Белоконев (директор Дома инвалидов), что я писал, то он меня уб’ет моим же костылем».³

Для анализа жалоб наиболее эффективно можно использовать методы «истории повседневности» – направления в историографии Франции, Италии и Германии 1970-х – 1990-х гг., которое изучает «маленьких людей с их большими заботами». «История повседневности» уделяет наибольшее внимание: 1) кардинальным антропологическим фактам жизни людей в Беларуси после войны: рождениям, детству, сексуальности, старости, болезни, смерти; 2) стратегиям, необходимым для существования: питанию, одежде, жилью, работе, досугу 3) способам выживания в экстремальных ситуациях: в период кризисов, войны, плена, репрессий.

Поднимаются в жалобах и острые общественно-политические проблемы: антисемитизм, репрессии, переселение поляков, издержки коллективизации в Западной Беларуси, взаимоотношения власти и интеллигенции, власти и студенчества.

Жалобы и предложения граждан показывают «лицо» советской власти при «позднем тоталитаризме». «Ананимный гражданин» из деревни Жабчево Краснослободского района Бобруйской области 1 августа 1950 г. просил в своем заявлении в ЦК ВКП (б) Белоруссии «принять меры к нарушителям Совецких законов, которые ушились на видные места и даже в члены ВКП (б)». Таким нарушителем являлся председатель райисполкома Краснослободского района, который приехал 1 августа 1950 г. в д. Жабчево, и с самого утра напился водки у председателя колхоза «Ударник» с председателем Белевичского сельсовета. Их поила «для замазки очей» «старуха» Ермакович, которая затем попросила представителей власти решить ее конфликт с женой ее покойного пасынка Одарьей. Женщины не поделили 10 аров усадебной земли, которые Одарья забрала у старухи и засеяла картошкой. Выпив, руководители пошли «исправлять дела». Председатель райисполкома спросил Одарью почему она копает картошку. Та ответила: «Сеяла своими руками и капаю». После этого представитель власти схватил ее за волосы, бросил на землю и «начал бить абцасам (каблуком) сапог по задницы, приговаривая: «Убью всех кулаков». Автор заявления отметил, что по колхозу пошел «шум»: «Вот как гласит советский закон». Врач же сельсовета, боясь председателя райисполкома не дал Одарье справки о побоях. Автор писал анонимно, опасаясь, чтобы и его не избили «абцасами сапог». Он просил ЦК «выслать человека для расследования дела, потому что и прокуратура и милиция подчиняется» виновнику инцидента.⁵

Жалобы позволяют реконструировать жизнь послевоенного белорусского города. В разрушенном послевоенном Минске люди еще в 1950-е гг. жили в землянках и подвалах.

В 1947 – 1951 гг. в жалобах отразились издержки насильственной коллективизации в Западной Беларуси. Например, граждане Малоритского района Брестской области в жалобе секретарю ЦК КП (б) Б Н.И. Гусарову от 19 февраля 1950 г. писали, что районные руководители при проведении коллективизации «делают нечеловеческие методы над народом». Символично, что авторы жалобы сравнивают руководителей района-коммунистов с «нацистскими гестаповцами». Районные руководители, вызвав не желающих вступать в колхозы крестьян, ставили их на колени, в угол. Упорствующих толкали несколько человек, пока жертвы не падали и не «подписывались», т. е. подписывали заявления на вступление в колхоз. Если районные руководители приходили в дом крестьянина, то они сначала требовали сала и водки, а затем заставляли подписывать заявления в колхоз. Некоторые из отказавшихся арестовывались милицией. Лишь, когда они подписывали заявления о вступлении в колхоз, их отпускали, обложив налогами. В жалобе указывалось, что «многие люди прячутся по лесам так, как от немецкого гестапо». Крестьяне считали районных руководителей «подрывщиками советской власти». В жалобе отразились и некоторые представления крестьянства Западной Беларуси о проводимой политике и международном положении СССР. «Нам кажется, – писали крестьяне, – что высшие органы власти, Партия и Правительство таких указаний не дают районным руководителям, чтобы так мучить крестьян, ведь советский закон гласит, что должны человека перевоспитать и убедить, тогда человек сам поймет». «Наша страна, – по мнению авторов жалобы,– находится в окружении капиталистических врагов и в любую минуту могут напасть на нашу родину, но районные руководители того не видят и гуляют себе и рассеивают ненависть среди населения против советской власти».⁶

Жалобы позволяют изучить гендерные и семейные отношения в послевоенной БССР. Знаменательно, что женщина здесь в 55 лет называет себя «старухой». Председатель райисполкома Краснослободского района Бобруйской области позволяет себе, схватив за волосы обычную колхозницу, бросать ее на землю и избивать сапогами. Председатель Стрелянского сельсовета Дятловского района «издевательски отнесся» к двум женщинам. Одну, больную сбросил с печи. У другой забрал лошадь, упряжь и подводу, и «нанес оскорбления».⁹

Проблемы взаимоотношений молодежи и студенчества с властью также отражены в жалобах. Так, студент V курса Витебского ветеринарного института писал в своем письме к И.В. Сталину 17 апреля 1951 г., что его не допустили к государственным экзаменам и исключили из комсомола. Это произошло из-за того, что он скрыл свое пребывание с весны 1943 г., в период обучения в Барановичской фельдшерской школе в «Союзе белорусской молодежи», молодежной организации, созданной немцами на оккупированной территории Беларуси. Свое вступление в «профашистскую» организацию студент объяснял «бешенной пропагандой и агитацией немецких наймитов», т. е. коллаборационистов. Он отмечал, что «задачи и цели этой организации в то время ... совершенно не понимал, так как был слишком молод, для того, чтобы разбираться в политике, поступил только для того, чтобы получить возможность окончить школу». «За время пребывания в профашистской организации, – по словам автора жалобы – никаких действий против Советской власти не предпринимал и вся моя деятельность сводилась к простому посещению собраний, на которых кстати не имел ни одного выступления (да и не умел выступать в то время)». Студент просил, чтобы Сталин разрешил дирекции института допустить его к государственным экзаменам. В заключении студент писал: «Получив диплом я пойду на самый тяжелый и ответственный участок работы и своей добросовестной работой в короткое время оправдаю высокое звание Советского врача».¹⁰

Жалобы дают возможность отметить распространение антисемитизма в БССР в 1950-е гг. Интересно отметить, что антисемитизм в государственных организациях носил скрытый характер, иногда выражаясь в борьбе с «сионизмом». Например, Давид Хаимович Зейгер в своей жалобе секретарю ЦК ВКП (б) Г. М. Маленкову писал, что ему боевому офицеру, участвовавшему в боях под Москвой, Сталинградом, на Украине, в Румынии, Венгрии, Болгарии, Югославии и Австрии, награжденному 8 наградами, в том числе 3 орденами «За отвагу», после демобилизации в 1947 г. очень трудно было устроиться на работу на своей родине, в Шкловском районе Могилевской области. Многие знакомые Д.Х. Зейгера говорили ему: «Тебе будет очень трудно устроиться ибо ты еврей». Зейгер риторически вопрошал: «Ведь какая может быть разница у нас в Советском Союзе между белыми и черными, евреями, туркменами, русскими, белорусами и т. д.? Ведь воевать пришлось мне с армянами, узбеками, русскими и среди нас не было разницы. Кушали мы вместе, раздавали 100 гр. вместе, воевали вместе и за одну, за освобождение нашей Родины от злейшего врага человечества. Ведь гитлеровская армия несла вражду среди национальностей. Я как еврей воевал, не прятался за спины других национальностей. Ведь какая разница для младенца какая мать его родила еврейка или белоруска? Ведь как я могу не считаться ни коренным жителем Белоруссии, когда я здесь родился?».¹¹

Более явственными были антисемитские настроения среди части населения. Это отметил в своем донесении на имя секретаря Минского обкома ВКП (б) Чернышева и секретаря ЦК КП (б) Б Гусарова майор запаса Л.М. Гуревич. Он описал случай, который произошел в 2. 00 16 марта 1950 г. на железнодорожном вокзале г. Минска. Согласно автору донесения: «Какой то гражданин, которого нельзя назвать гражданином, симулируя себя п’яным, во все горло на вокзале кричал «Бей жидов, спасай Россию», «Жиды-Ташкент», ...«Хорошо немцы сделали, что били жидов». Гуревич предложил «фашиствующему элементу» и «хулига-бандиту» прекратить хулиганство. В ответ тот назвал Гуревича «жидом» и заявил, что «жидов надо бить». Лишь после настойчивых требований Гуревича хулиган был доставлен в отделение железнодорожной милиции. Гуревич утверждал, что такие факты не единичны, «такие выкрики можно услышать и в других местах и даже в госпитале». Он отмечал: «Беру на себя смелость сказать, что кое-где притупилась борьба с этим злом, наследием царизма и насажденным фашизмом. После того, когда немало евреев погибло за Родину в боях, а большинство вообще истреблено немецкими извергами, больно слушать такие отголоски в наше время».¹²

Изучая жалобы и заявления как исторические источники, можно сделать вывод, что они позволяют более рельефно и многосторонне осветить историю Беларуси периода «позднего тоталитаризма», показать те стороны исторической действительности, которые замалчивались в официальных документах, услышать голоса «маленьких людей» послевоенной эпохи.

Модуль 8. Лiтаратурныя i публiцыстычныя крынiцы.

Вытрымка з праграммы:

Вызначэнне паняцця «літаратурны твор». Асаблiвасцi вывучэння помнiкаў лiтаратуры як гiстарычных крынiц.

Асноўныя рысы лiтаратурных твораў XI – XIII стст. "Слова аб палку Iгаравым". Пераводныя помнікі. Публiцыстычны i палемiчны жанры, яго станаўленне. "Павучэнне" Манамаха.

Жыційная літаратура. Мартырыі («страсці») Жыція Ефрасінні Полацкай, Кірыла Тураўскага і інш. Літаратурная дзейнасць мітрапаліта Кіпрыяна. Вывучэнне жыційнай літаратуры. В.В. Ключэўскі.

Літаратурныя і публіцыстычныя творы XVI – XVIII стст. Паэтычныя творы XVI – пачатку XVII стст. Прадмовы і пасляслоўі Ф. Скарыны, С. Буднага, В. Цяпінскага. Царкоўна-палемічныя сачыненні канца XVI – першай паловы XVII стст. Літаратурныя і публіцыстычныя творы другой паловы XVII – XVIII стст.

Асаблівасці вывучэння літаратурных твораў новага і навейшага часу. Адлюстраванне рэчаіснасці, светапогляду, індывідуальнасці ў мастацкіх творах розных эстэтычных накірункаў. Публікацыі мастацкай літаратуры. Журнальныя публікацыі мастацкіх твораў. Самвыдат. Улік формы публікацыі пры крыніцазнаўчым вывучэнні.

Публіцыстычныя творы новага і навейшага часу. Заклікі, лістоўкі, пракламацыі. Плакатныя формы і іх вывучэнне. Суадносіны мастацкай і публіцыстычнай літаратуры.

Лекцыя 8. Лiтаратурныя i публiцыстычныя крынiцы. (2 гадзiны)

Пытаннi:

1. Лiтаратурныя творы як гiстарычныя крынiцы. Агульная характарыстыка.

2. Асноўныя рысы лiтаратурных твораў XI – XIII стст. "Слова аб палку Iгаравым".

3. Жыцiйная лiтаратура. Жыцiя Ефрасiннi Полацкай, Кiрылы Тураўскага i iншых святых як крынiцы па гiсторыi Беларусi.

4. Лiтаратурныя творы XVI –XVIII стст. як крынiцы па гiсторыi Беларусi.

5. Публiцыстычныя творы як гiстарычныя крынiцы. Царкоўна-палемiчныя творы канца XVI – першай паловы XVII стст.

1. Асаблiвасцi вывучэння лiтаратурных твораў новага i навейшага часу.

1. Публiцыстычныя творы новага i навейшага часу.

Литературные произведения как источник по истории Беларуси.

Общая характеристика. Литературные источники – это произведения, в которых на основании сюжета рассказывается об исторических событиях и личностях. Особенности изучения литературных источников:

• Высокая степень влияния позиции автора (субъективность) на информацию источника.

• Наличие в источнике художественного вымысла – придуманных событий и героев.

Литературные произведения земель Руси как источник по истории Беларуси XI – XIII вв.

Произведения религиозной литературы. В XI—XIII вв. на землях Руси преобладали произведения христианского содержания, авторами которых были русские епископы и монахи. Основные жанры и традиции религиозной литературы были восприняты из Византии в конце X— начале XI вв. в связи с принятием христианства. Уже в 1055 г. появляется первое оригинальное произведение русского митрополита в 1051—1055 гг. Иллариона «Слово о законе и благодати», в котором прославлялся князь Ярослав Мудрый. В конце XI века монах Нестор создал первые жития на Руси – «Житие Феодосия Печерского» и «Житие Бориса и Глеба».

Наиболее известным писателем и религиозным деятелем на землях Руси в XII веке был епископ Турова Кирилл (не ранее 1130 – после 1184). Он известен своими религиозными произведениями, среди которых 3 канона, 8 «Слов», повесть, около 30 молитв на каждый день недели и поучений. «Слова» были приурочены к церковным праздникам (например, "Кирила недостойного мниха слово на вознесение Господне»). Кирилл Туровский написал также послание князю Андрею Боголюбскому (около 1111 – 1174). Сохранилось также одно «Послание к пресвитеру Фоме», написанное Климентом Смолятичем, который в XII веке «был книжником и философом, каких на Руси не было еще».

Агиографическая (житийная) литература. Первые «пасионы» (страсти) и мартирии (свидетельства), в которых повествовалось о мученической смерти первых христиан, возникли в начале III века (пасион Перепетуи и Фелициты периода антихристианских гонений Септимия Севера 203—210 гг.).² Первым восточнославянским агиографическим произведением было описание в «Повести временных лет» принесение в жертву язычниками 12 июля 983 г. отца и сына-варягов в Киеве (в позднейшей традиции их назвали Феодором и Иоанном).

Особенность житий в том, что автор точно следовал канону (как при написании иконы), использовал целые выражения и сюжеты из других житий. Например, в житии Ефросиньи Полоцкой много схожего с житием Ефросиньи Александрийской. Ефрем, автор жития Аврамия Смоленского, сознательно перенимал манеру письма Ефрема Сирина, создателя жития Иоанна Златоуста.

Житие Ефросиньи Полоцкой (1130 – 1173 гг. по В. Орлову или 1105 – 1167 гг. по А. Мельникову) написано в конце ХII в. и сохранилось в позднейших переработках XVI – XVIII вв. Более 100 списков жития можно разделить на 6 редакций: Сборников, Степенной книги, Макарьевских великих Четьев Миней, две Прологовые и редакцию «Книги житий святых» Дмитрия Ростовского. Автором жития был человек, близкий к слуге Михаилу, с которым Ефросинья совершала паломничество в Святую Землю. Это паломничество подробно описано в житии.

Ефросинья была дочерью меньшего сына князя Всеслава Брячиславовича Георгия-Святослава и носила до крещения языческое имя Предслава. Достигнув 12 лет, она отказалась от замужества и тайно от отца с матерью пошла в монастырь, где игуменьею была ее тетка, вдова князя Романа Всеславича (умер в 1116 г.). Несмотря на недовольство отца, который в отчаянии рвал на себе волосы, Ефросинья осталась жить в монастыре. Позднее она попросила полоцкого епископа Илью (1120 – 1129 гг.) разрешить ей поселиться в каменной келье Полоцкого Софийского собора. Там она постилась и писала своими руками книги, доход от продажи которых отдавала нуждающимся. Затем Ефросинье и епископу Илье во сне явился ангел и повелел перейти ей в церковь Святого Спаса в Сельце под Полоцком, где ранее находился Софийская церковь и были похоронены полоцкие епископы. Епископ собрал Ефросинью, ее дядю полоцкого князя Бориса (событие произошло до 1128 г. смерти Бориса), отца Георгия и почетных полоцких мужей и, сделав их свидетелями, передал Ефросинье местность с церковью Святого Спаса. В ту же ночь, получив благословение от епископа, Ефросинья взяла с собой одну монашку и переехала из Софийского собора в церковь Святого Спаса, где основала монастырь.

Затем с целью изучения грамоты Ефросинья попросила отца прислать к ней в монастырь ее сестру Городиславу и тайно постригла ее под именем Евдокии, чем вызвала гнев и отчание князя Георгия. Позже, скорее всего после смерти князя Бориса в 1128 г., его дочь Звенислава пришла к Ефросинье в монастырь, принеся с собой все свои золотые вещи и богатые одежды, и была пострижена под именем Евпраксии. После этого по приказу Ефросиньи была построена каменная церковь Святого Спаса за 30 недель приставником над церковными мастерами Иоанном. Затем по приказу Ефросиньи была построена еще одна каменная церковь Святой Богородицы и основан мужской монастырь.

После видения Богородицы Одигитрии в этой церкви Ефросинья послала своего слугу Михаила с богатыми дарами в Константинополь к императору Мануилу Комнину (около 1123 – 1180, император с 1140 г.) и патриарху Луке Хрисавергу (1156–1169 гг.) с просьбой прислать в Полоцк икону Богородицы Эфесской, написанную евангелистом Лукой. Император Мануил, видя такую любовь Ефросиньи к христианству, послал 700 воинов за иконой в Иерусалим (но не в Эфес). После того как они принесли икону, патриарх Лука собрал всех епископов и церковный собор в Софийском соборе Констатинополя и, благословив икону, отдал ее (скорее всего, копию) слуге Михаилу. Этот образ, украшенный золотом и драгоценными камнями, Ефросинья повелела носить каждый вторник по церквам.

Около 1167 г. Ефросинья решила совершить паломничество в Иерусалим и поклониться гробу Господню. Это было возможно, так как Иерусалим еще не был захвачен Саладином и Иерусалимским королем был Амальрик I (1162 – 1173), шурин Мануила Комнина. Перед паломничеством Ефросинья постригла в монашки двух своих племянниц, дочерей своего брата князя Вячеслава, и оставила руководить монастырями свою родную сестру Евдокию (Городиславу). Ефросинья пошла пешком в Иерусалим, взяв с собой своего брата Давида и двоюродную сестру Евпраксию (Звениславу). В первых числах апреля 1167 г. Ефросинья встретила императора Мануила, идущего в поход на «угров» (венгров), который отправил ее с почетом в Константинополь. В Царьграде она молилась в храме Святой Софии и получила благословение от патриарха Луки. Затем Ефросинья, закупив фимиамы и золотое кадило, пошла в Иерусалим, где молилась и целовала гроб Христа. Она жила в монастыре святой Богородицы и заболела. Ефросинья хотела, чтобы ее похоронили в церкви святого Саввы. Но монахи отказали ей, на том основании, что св. Савва запретил хоронить в его монастыре женщин и посоветовали выбрать общежитийный Феодосиев монастырь Святой Богородицы, где были похоронены матери св. Саввы, Феодосия, Козьмы и Дамиана. Ефросинья купила себе гроб в этом монастыре и умерла 24 мая 1167 г. Давид и Евпраксия похоронили ее тело в монастыре.

В конце XII—XIII веке было создано прологовое житие-память Кирилла Туровского. Архимандрит Леонид относил время написания жития ко времени жизни тверского епископа Симеона (умер в 1289 г.). Сохранилось в списках, начиная с XVI в., хотя Н. Никольский опубликовал в 1907 г. список XIV—XV вв. Кирилл родился в Турове в семье богатых родителей. С детства любил читать книги Библии, а затем пошел в монастырь и постригся в монахи. Желая совершить большии подвиги, затворился в «столпе» (башне) по примеру сирийских столпников, пребывая в посте и молитве. По просьбе туровского князя и горожан киевский митрополит поставил Кирилла туровским епископом после смерти епископа Георгия в 1169 г. Кирилл обличил ересь ростовского епископа Феодорца (ум. 1169 г.), который в 1160-е гг. при поддержке Андрея Боголюбского самовольно захватил епископскую кафедру. Кирилл написал много посланий Андрею Боголюбскому, которого видимо знал лично, так как тот был в 1151 г. туровским князем. Эти послания, основанные на Евангелиях и книгах пророков, читались на церковных праздниках. Он написал также много Слов, молитв и похвал святым, а также великий канон о покаянии по главам азбуки. В житии он назван «другим Златоустом». В конце жития находится молитва Кириллу Туровскому с просьбой от безбожных агарян, мучавших братию (могут быть половцы или татары в зависимости от времени написания жития).

За период XII—XIII вв. сохранились еще такие агеографические произведения, как:

• Слово о туровском монахе Мартине, жившем в первой половине XII в. Слово сохранилось в Прологах, начиная с XV в.

• Житие Аврамия Смоленского (умер не позднее 1219 г.), созданное его последователем Ефремом после нашествия монголов в 1237 г.;

• Житие Меркурия, мученика Смоленского, написано после нашествия монголов в 1237 г. Сохранилось в 80 списках XVI–XVIII вв.

Одним из первых светских литературных источников на землях Руси было «Слово о полку Игореве», написанное в 1185–1187 гг. черниговским боярином Петром Бориславичем (атрибуция Б. Рыбакова).¹ Источник датируется по упоминанию живым галицкого князя Ярослава Осмомысла, умершего в 1187 г. В «Слове» повествуется о походе князя Новгород-Северска Игоря Святославовича в апреле-мае 1185 г. против половцев. Датировка похода установлена по солнечному затмению, которое застало войска Игоря в излучине Дона 1 мая 1185 г.

В «Слове о полку Игореве» упоминается деятельность полоцкого князя Всеслава Брячиславовича (1044–1101 гг.). Он, будучи в Киеве (в порубе в 1068 г., а затем князем в 1069 г.), слышал звоны Полоцкой Софии, что косвенно свидетельствует о постройке этого храма в 50–60-е гг. XI в. Всеслав, превратившись в волка, за ночь («до кур») пробегал расстояние от Киева до Тмутаракани (Таматархи на берегу Керченского пролива), пересекая путь иранскому солнечному божеству Хорсу. Этот поход князя на Тмутаракань не отражен в летописях. «Слово» подчеркивает колдовские способности князя и быстроту его перемещений. Красочно описана в «Слове» битва на реке Нямиге 3 марта 1067 г., которая сравнивается с кровавой жатвой и молотьбой «чепами харалужными» (стальными).

Упоминается в «Слове» борьба князя Изяслава Васильковича против «поганых» (язычников) литовцев, которые располагались в болотах по течению (Западной) Двины.

Список «Слова» был найден Мусиным-Пушкиным в монастыре Ярославля. Затем с этого списка была снята копия для Екатерины II. В 1800 г. «Слово» было издано с параллельным текстом на древнерусском и русском языках. Список «Слова», который находился в библиотеке Мусина-Пушкина, погиб во время пожара Москвы в 1812 г.

Литературные произведения периода Великого княжества Литовского как источник по истории Беларуси XIV – XVI вв.

В период ВКЛ продолжались традиции создания агеографических произведений. Во время правления Ольгерда появилось житие виленских (литовских) мучеников Иоанна, Антония и Ефстафия, которые носили языческие имена Круглеца, Нежилы и Кумца. Житие было написано на греческом языке в связи с перенесением части их мощей в Константинополь и канонизации их патриархом Филофеем в 1374 г. (по другим данным 14 апреля 1364 г., когда их мощи были перенесены в церковь Святого Духа московским митрополитом Алексеем). Затем житие вошло в греческий Стишный Синоксар, а потом в южнославянский Стишный Синоксар не позднее XV в. Затем через Болгарию житие попало в Макарьевскую редакцию XVI в. Виленские мученики были пренесены в жертву в 1346–1347 гг. в Вильне язычниками в период правления князя Ольгерда, который безуспешно пытался их защитить.

Проникновение на Беларусь с XIV века католицизма и с XVI века идей Реформации привело к появлению нового вида литературы – полемической (публицистической). Ее особенностями были:

• Обращение автора к широкой аудитории с целью привлечения на свою сторону общественного мнения.

• Резкие доводы автора в защиту своей позиции и критика позиции оппонентов.

Против католицизма было направлено составленное около 1478 г. окружное послание «Изложение о православной истинной нашей вере» киевского митрополита Спиридона. В свою очередь, краковский каноник Иван Сокран на латинском языке написал в 1500 г. «Истолкование ошибок русской веры».

Проникновение западной латиноязычной культуры и идей Возрождения привело к распространению на территории Беларуси в начале XVI века новолатинской поэзии, представителями которой были Ян Вислицкий и Николай Гусовский. Ян Вислицкий (1480–1520-е гг.) создал поэму «Прусская война», которая вышла в Кракове в 1516 г. В первой части поэмы излагалась история Польши от легендарного Леха и ВКЛ. Во второй части описывалась Великая война с орденом 1409—1411 гг. и Грюнвальдская битва 1410 г. В соотстветвии с идеями Возрождения поэма насыщена античными образами. Например, боги на Олимпе выбирали жену для князя Ягайло Софью Гольшанскую. Николай Гусовский (1470-е–1533), находясь в Риме в составе посольства к папе Льву Х, написал в 1520—1522 гг. поэму «Песня о зубре», которая была опубликована в Кракове в 1523 г. В своей поэме Гусовский подробно описал природу Литвы, охоту на зубра, приведя реальный случай нападения зубра на помост, на котором находился великий князь Александр со свитой, создал яркий образ князя Витовта.

Распространение книгопечатания и перевод Библии на древнебелорусский язык усилили влияние литературных произведений на грамотное население ВКЛ. В 1491 г. в Кракове немец Швайтпольд Фиоль напечатал кирилическое издание Библии, предназначенное для населения ВКЛ. Ф. Скорина (перед 1490–после 1551) в 1517–1519 гг. в Праге напечатал 23 книги Библии, которые имели предисловия и послесловия. В предисловиях Скорина пытался объяснить содержание каждой библейской книги «людям простым посполитым». Для этого он давал сведения по истории, географии, литературе, философии и праву античных народов. Скорина также объяснял в предисловиях, почему он решил издать Библию на старобелорусском языке, подчеркивая свой патриотизм.

Появление книгопечатания на белорусских землях совпало с распространением идей Реформации и созданием антикатолических произведений. В 1562 г. С. Будный (1530–1593) совместно с Лаврентием Крышковским и Матеем Кавячинским издал «Катехизис» М.Лютера и написал для него предисловие. В 1583 г. Будный написал свое последнее произведение «Про светскую власть», в котором описал историю споров левых и правых антитринитариев по вопросам отношения к собственности и власти. С позиций правых антитринитариев описал синод в Ивье в 1568 г., дисскусии с левым антитринитарием Мартином Чаховицом в 1578 г. За это произведение Будный был исключен из общины антитринитариев. Антитринитарий Василий Омельянович-Тяпинский в своем родовом имении Тяпино Полоцкого воеводства напечатал Евангелия на церковнославянском и древнебелорусском языках в 1570-е гг. (по другим сведениям около 1580 г.). В Евангелии было публицистическое предисловие, в котором Тяпинский предлагал проводить образование на национальном языке для чего продолжать печатать книги на старобелорусском языке.

Появление многочисленных полемических произведений было связано заключением Брестской церковной унии в 1596 г. Программа унии была разработана польским иезуитом Петром Скаргой в книге «О единстве божьей церкви», изданной в 1577 г. на польском языке. Одним из наиболее активных защитников унии был Ипатий Потей (1541—1613) – владимиро-волынский епископ с 1593 г., киевский униатский митрополит с 1599 г. В своем трактате «Уния» (1595) Потей доказывал, что между католическим и православным вероисповеданиями существует только внешняя разница, которая появилась в результате проповедей невежд, незнакомых с историей церкви. Он объективно показал тяжелое материальное и политическое положение православной церкви, низкий культурный уровень православного духовенства и выступил против православных братств. Против идей И. Потея выступил Стефан Зизаний (Тустановский), преподаватель Львовской (1586 –1593) и Виленской братских школ (был убит в 1600 г. во время паломничества). В 1595 г. С. Зизаний издал на польском и старобелорусском языке «Катехизис», который был позднее уничтожен иезуитами. Выдержки из Катехизиса сохранились в труде польского иезуита Лаща. Проникнутый идеями хилиазма (тысячелетнего царства божьего на Земле перед концом света), С.Зизаний считал, что в мире ведут борьбу силы добра (Иисус) и зла (Антихрист). С точки зрения Зизания, Страшный Суд – это социальная акция – уничтожение помощников Антихриста-папы римского – иезуитов и униатов. Зизаний также выступил против православных иерархов, за что был объявлен еретиком.

После Брестского собора И. Потей перевел и выпустил под одной обложкой две книги П. Скарги «Синод брестский» и «Описание и оборона собора русского брестского», в которых защищалась уния. В ответ на это в 1597 г. Мартин Браневский под псевдонимом Христофор Филалет (Правдолюбец) издал в Вильне на польском (а в 1598 г. и на старобелорусском) языке «Апокрисис или Ответ на книги о соборе Берестейском». Браневский считал, что причиной унии явилось стремление православного духовенства добиться материальных благ и политических прав, заседать в сенате. Он предсказывал, что в случае насильственного распространения унии на землях Беларуси и Украины начнется крестьянская война. В ответ на это И Потей издал «Антиризис или Апологию против Христофора Филалета» в 1599 г.

В начале XVII в. И. Потей издал еще несколько трудов, защищавших унию: «Разговор берестянина с братчиком» (1603), «Воскресение Наливайко» (1607), «Ереси, невежество и политика попов и мещан виленского братства», «Гармония» и «Реляция» (все в 1608 г.). В ответ на «Ереси» Потея Мелетий Смотрицкий (1575–1633) по заказу виленского братства написал «Антиграфы или ответ на зьедлевый трактат». А затем под псевдонимом Феофил Орфолог М. Смотрицкий издал в 1610 г. «Френос или Плач восточной церкви», в котором показал бедственное положение православной церкви, выступил против католической церкви (особенно против догмата о непогрешимости пап), объяснял предательство иерархов, перешедших в унию (М. Рогозы, И. Потея, К. Терлецкого и др.), моральным разложением.

В первой половине XVII в. появляются и сатирические публицистические произведения: «Прамова Мялешки» и «Лист к Обуховичу». «Прамова Мялешки» написана в форме речи на Варшавском сейме 1589 г. смоленского каштеляна Ивана Мялешки (умер в 1622) в присутствии короля Жигимонта III Вазы. Но смоленским каштеляном И. Мелешка стал в 1615 г. Кроме того вся «Прамова» написана в сатирическом стиле. Автор – служилый белорусский шляхтич, настроенный против поляков и немцев. Он положительно относился к Жигимонту I, и очень отрицательно к Жигимонту II Августу, за то, что тот отдал Подляшье полякам.

«Лист к Обуховичу» был написан в 1655 г. и адресован Филиппу Казимиру Обуховичу (около1600 – 1656), который сдал русским войскам Смоленск в 1654 г.

Литературные и публицистические произведения как источники по истории Беларуси новейшего времени.

Общая характеристика литературных произведений новейшего времени как исторических источников. Для новейшего времени было характерно широкое развитие литературы в Беларуси (в том числе на белорусском языке). Литературные произведения помогают лучше понять менталитет белорусского народа. Хотя в советское время многие из них писались под «социальный заказ», проходили цензуру литературных советов, что снижало их достоверность. Например, Кузьма Черный в повести «Лявон Бушмар» 1930 г. черными красками рисует крестьянина, имеющего хутор, сравнивая его с лесным зверем, способным на всякое преступление (убийство, поджог имущества коллективного хозяйства). Отрицательно показывается период польской оккупации (действия польского поручика). Негативно описаны представители зажиточных крестьян, преклоняющиеся перед панами и подпанками. Позитивно же показаны беднейшие крестьяне, которые захватывают чужую землю, строят новые дома для совместной жизни в коллективном хозяйстве, рушат старые хаты – символы бедности.

Правительство стимулировало написание нужных произведений наградами (например, присвоением Сталинской премии в 1946 г. А. Кулешову за поэму «Сцяг брыгады»). Неугодные писатели подвергались репрессиям. Так, например, за стих «Пасеклi наш край папалам» поэт Александр Дайлидович (Алесь Дудар) был осужден и 29 октября 1937 г. Вместе с ним были расстреляны Михась Чарот, Максим Зарецкий, Платон Головач и еще 4 белорусских поэта. Под влиянием решений ЦК ВКП о журналах «Звезда» и «Ленинград» в 1946 г. преследовались и белорусские поэты (например, белорусская поэтесса Эдди Огнецвет, которая переводила на белорусский язык стихи А. Ахматовой). В своем письме П. Пономаренко она оправдывалась тем, что занята переводом с грузинского языка поэмы «Сталин». В конце 1940-х гг. критиковалась пьеса Кондрата Крапивы «Милы человек» 1945 г., где в неприглядном свете были показаны партийные и советские работники – приспособленцы. В послевоенное время арестовывались поэты С. Граховский, С.И. Шушкевич.

Тем не менее, белорусская литература часто доносила правдивые сведения из истории Беларуси. Например, в «Альпийской балладе» В. Быкова упоминалось о голоде в Беларуси в период 1930-х гг. во время становления колхозного строя, что даже вызвало спор, переходящий в драку, между итальянской коммунисткой Джулией и белорусом Иваном. Настоящей энциклопедией жизни полесской деревни периода нэпа и коллективизации стали произведения Ивана Павловича Мележа «Людзi на балоце» и «Подых навальнiцы». Они являются и лингвистическим источником. В них отмечены слова и выражения, которые применялись в Полесье: «вейки» (веялки), «каратай» (черный жеребец), «клепаць косы» (отбивать косы). Правдивостью в изображении оккупационного режима и партизанской борьбы отмечены книги Алеся Адамовича «Хатынская повесть» и «Война под крышами». Война и жизнь солдат Красной Армии показана достаточно достоверно в повестях В. Быкова «Третья ракета», «Сотников», в пьесе А. Дударева «Рядовые», за которую он получил Государственную премию в 1985 г.

Тяга к возрождению исторической памяти в 1970-е – 1980-е гг. проявилась в книгах Владимира Короткевича «Черный замок Ольшанский» и «Дикая охота короля Стаха».

В советское время получили развитие такие формы публицистических произведений как прокламации, листовки. В период второй мировой войны листовки использовали как немцы, так и партизаны.

Например, немцы старались показать в своих плакатах, что германская армия защищает белорусский народ. На плакате «Нямецкая збройная сiла гэта Ваш ахоў i ратунак!” было показано большое изображение улыбающего мирным жителям немецкого солдата, который охраняет их мирный труд. Жители Беларуси изображены схематично на дальнем плане. Это крестьяне, приветствующие солдата взмахами поднятых рук, изображенные на фоне своих хат. На переднем плане семья (мужчина и женщина с ребенком на руках). Подпись под плакатом гласила «Нямецкая збройная сiла гэта Ваш ахоў i ратунак! Яна вызвалiла Вас з бальшавiцкага ярма. Дзякуючы энэргiчным мерапрыемствам нямецкiх урадаў, а гэтаксама й Вашай стараннасьцi можна было адбудаваць новае й усунуць шматлiкiя наступствы грознае й цяжкае вайны. Цяпер трэба далей працаваць з даверам да нямецкае збройнае сiлы нямецкiх урадаў, якiя Вам дапамогуць перанесьцi гэтыя цяжкiя часы й адбудаваць новае лепшае жыцце”.

В немецкой пропаганде возник образ разрушенной стены. На плакате «Стена разрушена» показаны были 5 фигур жителей Беларуси (молодой человек (подросток), юноша одетый в городскую одежду с картузом на голове, пожилой лысоватый человек с усами, мальчик и женщина в платке), которые смотрят сквозь пролом в стене на озаренные солнцем «прекрасные дали» Европы. Подпись под плакатом гласила Сталин окружил вас каменной стеной. Он знал, что при малейшем знакомстве с другим миром, вы обнаружите весь подлый обман большевистского строя. Теперь стена сломлена и перед вами новое, счастливое будущее».

В пропаганде широко использовались символы. Например, в плакате «Пад аховай нямецкага арла» был изображен символ Третьего Рейха орел со свастикой, который возвышался над зданиями заводов, куда устремлен поток людей. Плакат призывал «Пад аховай нямецкага арла працуе новая Эўропа дзеля вольнасьцi i лепшае будучынi. Уступай у шэраги гэтага фронту адбудовы!”.

В немецких плакатах обыгрывалась и тема «еврейско-большевистского мирового заговора». Например, на плакате «Под жидовским знаменем» был изображен большевистский комиссар еврейской национальности в очках, одетый в форму офицера Красной Армии, с пистолетом в руке и знаменем, на котором были изображены К. Маркс, Ф. Энгельс, В.И. Ленин, И.В. Сталин и на заплате рядом с ними аллегорические фигуры еврейских банкиров и промышленников (возможно, Ротшильдов). Это символизировало заговор СССР и США против Европы. За заднем плане была изображена гора расстрелянных людей.⁴

Были и комбинированные плакаты, на которых с одной стороны немецкая армия в виде символа свастики с кулаками прогоняла «поджигателя» Сталина, убегающего с факелом в руках, с другой – немецкий солдат прогонял еврейских комиссаров и охранял мирный труд белорусской семьи –отца, матери в платке и девочки в платке. На плакате были надписи «Нямецкая армiя сымболем запраўднага сацыялiзму – свастыкай, забойцу-падпальшчыка Сталiна вымушае да ўцекаў. Адзiнае, што ен захаваў, гэта яго вялiкi рот, ен спрабуе шырэй адкрыць свае горла, аднак кожны ведае, што гэта злы, люмпенападобны сабака, разбiты, бо усюды, дзе прыйшоў нямецкi салдат, Сталiн i яго яўрэйскiя паплечнiкi бягуць. Нiколi яны ня вернуцца, iм зламалi хрыбет, яны бязьсiльныя! А цяпер iдзе аб тое, каб праз шчырую працу перамагчы наступствы агiднага сталiнаўскага зьнiштажэньння i знiшчыць ягоны апошнi план забойства ўсiх Вас. Мiрная праца для лепшая будучынi пад абаронай Нямецкай Армii”.

Сталин был олицетворением советского государственного строя, и поэтому на немецких плакатах, часто изображали его с негативной стороны. Так, на плакате «Забойца i падпальшчык Сталiн закончыў сваю гульню” рука со свастикой хватала Сталина как куклу за шиворот. Приводилась и в явно искаженном виде программа «забойцы i падпальшчыка” Сталина, изложенная в его речи от 3 июля 1941 г.: «зьнiшчэнне Вашых запасаў, каб Вы памерлi з голаду, падпальваньне Вашых гарадоў i селаў, каб Вы засталiся бяз даху, разбурэньне Вашых месцаў працы i фабрык, дзе Вы зарабляеце штодзенны хлеб, разбурэньнне дарог i мастоў, каб у гарады ня можна было давесьцi спажывецкiх прадуктаў. Гэта было намерам праступнiка Сталiна”. Сталин часто изображался работорговцем гонящим людей на труд плетью и с факелом в руке (например, на плакате «Прыгон i зьнiшчаньне даў Вам Сталiн!”. На плакате «Бяз маскi!” Сталин снимает маску и оказывается самим дьяволом.

На немецких плакатах борьба с партизанами показывалась как уничтожение бандитизма. Например, на плакате «Чырвоныя партызаны нясуць Вам сьмерць, Вашым хатам i Вашай краiне разбураньне” был показан партизан с поднятым воротником, воровато убегающий в лес. Он поджег крестьянскую хату и хлеб в снопах.⁹ На другом плакате содержался открытый призыв: «Зньнiштажайце бандытаў ды iх прыхiльнiкаў памiж Вас, бо яны найбольш школзяць якраз Вам!”. Далее содержалось предупреждение: “Хто ня перашкаджае ў дзейнасцi бандытаў –той iхнi супольнiк! Аб усiх падозраных людзях i выпадках заяўляйце ў блiжэйшы нямецкi урад, вайсковым уладам цi палiцыi.” На плакате был изображен мирный белорусский крестьянин, который гаечным ключом или дубиной убивает в кустах почти безоружного партизана.¹⁰ На еще одном плакате «За кого борются банды Сталина? За врагов Вашего народа!» изображен вооруженный до зубов партизан со звериным оскалом и волосатой грудью, во френче, перепоясанном пулеметными лентами, с маузером в одной руке, с факелом в другой, с винтовкой за плечами, гранатой за поясом. За его спиной горы трупов, кресты на кладбище, повешенные на деревьях люди, подожженные хаты и заводы. Что делать партизану показывает когтистой волосатой рукой еврей со звездой Давида на лбу.¹¹

На немецких плакатах часто белорусы призывались к труду на благо Германии.

i Копысский З.Ю. Источниковедение аграрной истории Белоруссии. Мн.: Наука и техника, 1978, С.16–17.

ii Копысский З.Ю. Источниковедение аграрной истории Белоруссии. Мн.: Наука и техника, 1978. С.8, 21.

⁵ Полоцкая ревизия 1552 года. / К изд. подг. И.И. Лаппо, М., 1905.

⁶ Панов В.А. Социальный строй Полоцкой земли по данным «Полоцкой ревизии 1552 г.» // Журнал министерства народного просвещения. 1915, № 4, С. 209–263, 1915, № 5, С. 1–64.

⁷ Спiрыдонаў М.Ф. Полаччына: XVI стагоддзе / За передовую науку. 1990, 19 января, 26 января, 2 февраля, 9 февраля, 16 февраля.

2 Мельнiкау А. Кнiгi цудау i вандраванняу // Кнiга жыцiй i хаджэнняу. Мн., »Мастацкая лiтаратура», 1994, С.12.

1 Рыбаков Б.А. Петр Бориславич: Поиск автора "Слова о полку Игореве". -М.: Мол.гвардия, 1991. 286 с.