30. Объективные и субъективные факторы социально-экономической мобильности населения России.

Рассмотрим, под влиянием каких факторов происходят стратификационные сдвиги в современном обществе. Мощным фактором слоеобразования выступают процессы урбанизации. Это связано с особой ролью современного города в формирова­нии культурно-коммуникационной сети, т. е. системы линий связи, путей и центров, по которым перемещаются экономиче­ские и социальные ресурсы, политические и духовные импуль­сы. Именно культурно-коммуникационная сеть и город как уз­ловой центр пересечения ее линий являются очагами преобра­зования исходных форм жизнедеятельности в более сложные, отвечающие новым потребностям, что, в свою очередь, порож­дает новые виды деятельности, создает иные шкалы социаль­ных предпочтений и статусов, отличные от тех, которые фор­мируются у сельского населения.

В качестве фактора социальной динамики и, следовательно, стимула стратификационных сдвигов выступает интенсивное взаимодействие с развитыми странами, с дифференцированными культурами мира. В этом случае общество вырабатывает объек­тивные критерии оценки своего развития, получая новые сти­мулы изменения нормативных шкал статусов и позиций. Под воздействием столкновения с другой культурой государствен­ные органы могут осуществлять отдельные заимствования из­вне, что также отражается на социальной структуре.

Важнейшим фактором, стимулирующим изменение стратификационной структуры, выступает социальная напряженность, кризисы, ведущие к социальной дезинтеграции.

Дисбалансы меж­ду областями жизнедеятельности, усиление социального напря­жения из-за различий уровня жизни и интересов представите­лей разных социальных слоев и классов — все это свидетельствует о нарушении равновесия во взаимодействии социальных систем друг с другом и с внешней средой, о рассогласовании  целей, стратегий и способов деятельности разных социальных слоев. Устранение социальной дезинтеграции требует от обще­ства, в частности от управленческой элиты, активных социальных слоев,  институциональных изменений,  преобразования  наиболее сложных областей социального взаимодействия.

Одним из наиболее распространенных способов решения социальных проблем являются реформаторские меры, а также целостная политика, направленная на модернизационные преоб­разования общества. Целенаправленная трансформация разных сфер жизнедеятельности сопровождается изменением отноше­ний между социальными слоями, классами, группами. Одни слои теряют свои преимущества и могут постепенно исчезнуть из жизни общества, в то время как другие усиливаются либо вновь зарождаются, приобретая те или иные преимущества.

Необходимо уточнить масштабы воздействия управленческо­го фактора на процессы стратификации. В целостном виде про­цессы слоеобразования, на каком бы уровне — макро- или микровременном, общесоциальном, групповом или индивидуальном — они ни действовали, имеют спонтанный характер. Хотя множество элементов в этих процессах складывается из целеполагающих действий, намерений и продуманных отношений людей, но их суммарное наложение друг на друга делает их исключительно сложными для рационального регулирования.

Управленческий разум, воля социальных групп способны упорядочить некоторые (порой достаточно существенные) узлы и звенья в стратификационных механизмах. Роль управленче­ского фактора как правило резко возрастает на определенных  этапах социального развития — в условиях кризиса, реформ, а также в ситуации, когда из набора альтернатив необходимо выбрать решение, определяющее будущее состояние социальной структуры.

Но рационально-управленческие меры выполняют роль далеко не единственных инструментов в стратификационном делении. По природе целостные процессы стратификации сходны с такими саморегулирующимися системами, за счет ко­торых происходит выживание общества, как система разделе­ния труда, рыночные отношения, процессы урбанизации.

В качестве фактора слоеобразования выступают информаци­онно-познавательные процессы. Способы познания окружающего мира, характер и качество моделей рационализации социаль­ной действительности, интенсивность информационных пото­ков в обществе — все это воздействует на определенные сторо­ны социальной дифференциации, а через них — и на расслое­ние. Так, новая информация и расширение познавательного пространства способны трансформировать шкалу предпочте­ний, способы взаимодействия людей. Научные открытия через целый ряд промежуточных звеньев способствуют рождению но­вых отраслей производства, что влечет за собой перераспреде­ление кадров между экономическими отраслями, хозяйствен­ными укладами, а также изменяет технологический базис, рож­дает новые профессии.

Некоторые характеристики процессов стратификации в по­стиндустриальном обществе.

Ряд аналитиков второй поло­вины XX в. — О. Тоффлер, Д. Белл, А. Турен, Р. Дарендорф, Ю. Хабермас, Э. Гидденс, П. Бурдье и др., — анализируя осо­бенности постиндустриального общества, выделяют его при­знаки, которые напрямую связаны с процессами стратификации и социальной мобильности. По их мнению, особенностями постиндустриального общества являются рост научных знаний и увеличение объемов циркулируемой информации, что сопровождается перемещением тяжести социальной динамики и  сферы экономики в сферы науки, образования, информацион­ных потоков. Бурдье (1930—2002) в связи с указанными тен­денциями разрабатывает представления о роли символического (или культурного) капитала, а также культурной идентичности, в которой классовая иерархия заменяется статусной иерархией, обусловленной ценностными ориентициями, образовательными потенциалом социальных групп.

Таким образом, доступ к знаниям и социально значимой информации становится основным ресурсом социальной динамики та­кого общества, и, следовательно, критерием социальной дифференциации, а также показателем социального положения людей. Экономический капитал и материальные ресурсы в постиндуст­риальном обществе уже не в состоянии быть ключевыми факторами развития, уступая место информации, помноженной на знания и технологии.  Следовательно,  значимость прежнего  классового деления — собственники—несобственники — также снижается, заменяясь социальным разделением на владеющих информацией и не владеющих ею. Данная тенденция отображена также на тех изменениях социальной структуры, которые свидетельствуют о снижении доли рабочего класса и возрастании доли работников сферы услуг среди занятых западно-европейских стран и США. Исследователи также считают, что на появление новых особенностей социального порядка в постиндустриальном обществе значительное воздействие оказывают глобальные процессы, связанные с распространением транснациональных экономических связей, разного рода услуг, информационных потоков, культурной продукции.

Вместе с тем усиление глобальных связей между важнейши­ми регионами мира ведет к стратификационным изменениям в  западных странах, которые далеко не всегда можно назвать позитивными с точки зрения общественного развития. Укажем некоторые тенденции в социальной структуре постиндустриального общества, которые вызывают тревогу как у населения,    так и у политической элиты Запада:

сохранение в структуре населения высокой доли безработ­ных, а также рост относительно бедных слоев;

увеличение пропасти между материальным уровнем богатых и бедных (например, в современной ФРГ заработная плата ме­неджеров выше средней платы по стране в 240 раз, хотя еще I40 лет тому назад эта цифра была выше примерно в 30 раз);

безальтернативное втягивание в общественное производство женщин, подростков;

снижение объема и качества стандартов государственной по­мощи социально незащищенным слоям;

увеличение в структуре населения доли лиц старших поко­лений и снижение доли детей и молодежи;

увеличение в структуре населения доли приезжих, выходцев из стран Азии, Африки, Восточной Европы.

Указанные негативные тенденции выступают проявлением более глубоких кризисных феноменов, которые характерны для стран Западной Европы и Северной Америки на рубеже XX—XXI вв. В этот период политические и финансовые элиты действуют в стремительно меняющихся глобальных условиях, которые формируют новые качества процессам стратификации в развитых странах. В обществах, которые недавно считались процветающими, происходит скрытое падение высокого уровня жизни граждан, размываются демократические свободы, ослаб­ляется действие правового регулирования численности мигран­тов. Эти явления особенно чувствительны в мегаполисах. В со­циальной структуре развитых стран начинается размывание среднего класса. В целом вся социальная структура поляризует­ся, стремясь к соотношению 20% богатых и 80% бедных. Рост бедных слоев и числа гастарбайтеров во многих крупных горо­дах приводит к формированию такого феномена, как трущоб­ные кварталы. Подобные кварталы населяют те, кого относят к неадаптивному типу (безработные, опустившиеся бродяги, ми­гранты). Среди представителей неадаптивного типа растет доля молодежи, которая не смиряется с нищетой, но устраивает по­громы богатых кварталов, грабит благополучных граждан.

В ре­зультате в стратификационной иерархии западных стран скла­дывается клубок острых социальных противоречий: цветные настроены против белых; бедные против богатых; безработные против занятых; приезжие против постоянных жителей; молодые против стариков и т. п. Регулировать этот клубок противоречий не в состоянии ни бизнес, ни властвующая элита, ни государственный аппарат.

Ситуация усугубляется тем, что национальные  элиты превращаются в мировые  элиты  и уже   не выражают интересы граждан своих стран. Таким образом, стратификационные процессы еще недавно благополучного Запада отображают надвигающийся на них вал кризисов, характерный для переломных эпох.