1. Функция социальной памяти

Важнейшей функцией истории, которая в наи­большей степени отражает ее природу и назначение в обществе, является функция социальной памяти. Ее со­держание сформулировал «отец истории» Геродот, когда

⁹⁹ Кареев Н.И. Суд над историей // Русская мысль, 1884. № 3. С.24.

¹⁰⁰ Боллингброк Г.С.-Д. Письма об изучении и пользе истории. - М.: Наука, 1978. С.10.

¹⁰¹ Блок М. Апология истории, или Ремесло историка / Пер. с фр.-М.: Наука, 1973. С.8.

62

писал: «Геродот из Галикарнаса собрал и записал эти сведения, чтобы прошедшие события с течением времени не пришли в забвение и великие и удивления достойные деяния как эллинов, так и варваров не остались в без­вестности, в особенности же то, почему они вели войны друг с другом»¹⁰². Собранные историком сведения имеют поистине уникальный характер, благодаря чему его рабо­та сохранила свое научное значение по сей день.

В античной историографии акцент был сделан на истории как памяти о событиях современности. Так, римский историк, иудей по вероисповеданию, Иосиф Флавий укорял эллинских писателей за то, что они вы­сказывают свои суждения о событиях, которые были уже описаны в работах древних авторов. По мнению Флавия, это — бессмысленное занятие, так как очевид­цы событий способны изложить их более глубоко и дос­товерно. «Спасти от забвения то, что еще никем не рас­сказано, и сделать достоянием потомства события соб­ственных времен — вот что похвально и достославно», — отмечал ученый. Истинный труженик тот, кто, «воспроизводя новое, дотоле неизвестное, самостоя­тельно воздвигает памятник исторический»¹⁰³. Предме­том изучения самого Флавия была война Рима с Иудеей в I в. н.э., в которой он участвовал. О современных им событиях писали Фукидид, Гай Саллюстий Крисп, Та­цит, Прокопий Кесарийский и иные античные авторы. Линия эта была продолжена и в средневековой исто­риографии в творчестве Льва Диакона, Михаила Пселла, Филиппа де Коммина и др.

Современная историческая наука трактует функ­цию социальной памяти более широко. Назначение ис­тории видится в накоплении и сохранении в памяти чело­вечества опыта предшествующих поколений, включая достижения мировой культуры, сведения о значимых событиях прошлого и т.д. Невозможно представить ци­вилизованное общество, невежественное в вопросах о

¹⁰² Геродот. История. - Л.: Наука, 1972. С.12.

¹⁰³ Иосиф Флавий. Иудейская война. - Мн.: Беларусь, 1991. С. 32.

63

своем прошлом. Без знания истории народы были бы вынуждены каждый раз заново создавать культурный фундамент своего существования. Если излишнее отя­гощение традицией замедляет историческое движение народов, то забвение прошлого ведет к деградации. Ис­тория играет роль своеобразной посредницы между по­колениями. По словам Г.С.Коммеджера, как «трудно представить историю без цивилизации, так и трудно представить цивилизацию без истории»¹⁰⁴.

Однако между историографией как социальной памятью и памятью отдельного индивида существует большая разница. С одной стороны, как заметил мето­долог П.М. Бицилли, история — суррогат памяти, кото­рым обладает субъект. В акте воспоминания человек способен воскресить любой пережитый им момент прошлого. Историк же может «перемещаться» лишь по­очередно в отдельные моменты прошлого¹⁰⁵. С другой стороны, индивидуальная память склонна к фантазии. Историческая же реконструкция выступает как органи­зованная и удостоверенная память. В критической оценке сведений о коллективном прошлом человечества и их систематизации и заключена одна из важных задач исторической науки.

Социальная память неизбежно ограниченна и фрагментарна в отдельных своих частях. Это происходит из-за недостатков письменных документов, без которых событийная история не поддается реконструкции. Мно­гие из них погибли в огне военных действий, религиоз­ных конфликтов либо иным путем. До нас дошли свиде­тельства о прошлом большей частью победителей, а не побежденных, господ, а не рабов. «Одна из наименее лю­безных черт победителя, — пишет Г.С.Коммеджер, — это намеренное разрушение вражеских достижений и замал-

¹⁰⁴ Commager H.S. The Nature and Study History. - Columbus; Ohio, 1966. P.2.

¹⁰⁵ Бицилли П.М. Очерки теории исторической науки. - Прага, 1925. С. 167-168.

64

чивание — часто через смерть - вражеских историков»¹⁰⁶. Что же касается истории народов древности, не знавших письменности и о которых не дошли известия авторов современных им «письменных» культур, то возможность ее реконструкции вообще проблематична.

Возможности всестороннего познания прошлого ограничены также наличными ресурсами историков. Например, по истории второй мировой войны накоплен такой колоссальный материал, что вряд ли он когда-либо целиком будет введен в научный оборот. Многих архивных документов, возможно, чрезвычайно важных, так никогда и не коснется рука исследователя. Во мно­гом здесь дело случая. Однако свой поиск историки ве­дут вовсе не хаотично. Их путеводной звездой выступа­ют запросы современности.

Как организованная память история всегда соци­ально ориентирована, т.е. направлена на обслуживание общественных потребностей. Важнейшая из них заклю­чается » придании современному обществу устойчиво­сти, уверенности в будущем. Не случайно народы и го­сударства стремятся к увековечиванию памяти о про­шлом. Показателен тот факт, что наибольшее количест­во памятников, посвященных выдающимся деятелям и событиям прошлого, возведено в одной из самых моло­дых среди развитых стран мира — США. Только в ходе подготовки и празднования 200-летия провозглашения независимости США были официально санкционирова­ны и профинансированы 88 892 проекта и мероприятия, направленные на повышение интереса к национальной истории. В стране действует около 4,5 тысяч различных исторических обществ, печатается свыше 100 периоди­ческих исторических изданий, около 300 исторических факультетов осуществляют подготовку специалистов-историков¹⁰⁷.

Социальная ориентированность истории как па-

¹⁰⁶⁶ Commager H.S. The Nature and Study of History. - Columbus; Ohio, 1966. P.4.

¹⁰⁷ См.: Тишков В.А. Статус профессии историка в США // Вопросы истории. 1983. № 1. С.40-57.

65

мяти выражается в ее избирательности. Критерий ото^ ра явлений, достойных изучения, дает господствующая н том или ином обществе система ценностей. В соответ­ствии с ней историки, например, Византии и импера­торского Рима, главное внимание обращали на деяния и индивидуальные характеристики императоров. Так, Гай Светоний Транквилл написал книгу «Жизнь двенадцати цезарей», ту же задачу решал Прокопий Кессарийский в своей «Тайной истории»¹⁰⁸. Средневекового хрониста Жана Фруассара в истории интересовала в первую оче­редь жизнь феодального рыцарства во всех ее деталях. В противоположность этому подходу русский историк М.Н.Покровский декларировал, что «дело исторической науки изучать жизнь масс, а не высокопоставленных чу­даков»¹⁰⁹.

Потребности современного общества ориентируют историографию на систематическое и всестороннее изу­чение явлений прошлого с учетом той роли, которую они действительно играли в историческом процессе. Изуче­нием постепенно охватываются все слои и все стороны человеческого общества: экономика, политика, культура, социальные отношения, религия, церковь и т.д. Такой подход позволяет дать системное представление об исто­рии как органическом, внутренне обусловленном процес­се развития человеческих обществ.

В функцию истории как социальной памяти вхо­дит не только накопление и сохранение опыта поколе­ний, но и оценка отдельных исторических явлений. Оцен­ка, как и отбора материала, тесно взаимосвязаны и в ко­нечном итоге носят мировоззренческий характер. Обще­ство не может индифферентно относиться к своему прошлому, взирая на него «без гнева и пристрастия». Слишком многое из того, что имело место, затрагивает интересы современности. Однако не пойдет на пользу современным народам и государствам раздувание старых

^los Прокопий Кесарийский. Тайная история. - М.: Веста, 1991. С,7. ¹⁰⁹ Покровский М.Н. Предисловие // Переписка Николая и Александ­ры Романовых. Т.З. 1914-1915. - М.-Пг., 1923. C.III.

66

исторических конфликтов, акцентирование внимания на прошлых междоусобных и национальных столкнове­ниях, поиск «исконных границ», призывы к мщению за допущенные когда-то несправедливости. Все это может привести только к новым трагедиям и общечеловече­ской катастрофе. Примеров тому накопилось немало. Поэтому задача исторической науки состоит скорее в том, чтобы стать «примиряющей памятью».

Не искажая минувшего, сохраняя научную объ­ективность, историкам следует давать крайне взвешен­ные оценки. В то же время историческая наука может восстановить справедливость в оценке действительного вклада того или много народа в сокровищницу мировой культуры, реабилитировать отдельных исторических деятелей или целые народы, чья подлинная роль в про­шлом была извращена, сорвать маску героя с ничтож­ного человека и т.д. «Исправляя ошибки перспективы, порождаемые у современников близостью расстояния, история, — по словам американского методолога А.Стерна, — оказывается...как бы своеобразным миро­вым трибуналом;..»¹¹⁰. В этом своем качестве она дает надежду несправедливо осужденным сегодня на торже­ство справедливости в будущем.