4) Белинский в споре с западниками

Полемика западников и славянофилов 1840-х годов уже около полутора веков привлекает историков общественной мысли. Это не удивительно, ибо речь идет о путях развития страны. История же наша, завершив очередной виток, вновь и вновь оказывается перед "общинным", либо "индивидуалистическим" выбором. Понятно, что в настоящее время спор двух идеологических направлений, зародившихся еще в 1839 г., приобретает особую актуальность. Отношение Белинского к славянофильству во многом не совпадало с восприятием этого течения его друзьями по западническому кружку. Он был наиболее последовательным его противником и одним из первых уловил в нем национальный вариант социалистической утопии, дав его критику с позиций мыслителя, ратующего за буржуазное реформирование общества. Литература о противостоянии западников и славянофилов настолько обширна, что требует в свою очередь капитального исследования. Но в ней не встречается специальной работы об оценке славянофильства Белинским, хотя тема эта, конечно, затрагивалась в трудах о жизни и творчестве критика, общественном движении и журналистике. Думается, что она заслуживает отдельного рассмотрения при отказе от установившихся в историографии штампов. Одним из таких принятых на веру постулатов представляется нам отождествление всей охранительной журналистики с уваровской идеологической концепцей. Между тем в 1840-х годах в России существовали два лагеря охранительной ориентации: с одной стороны, сторонники принципов С. С. Уварова, его националистической трактовки "православия, самодержавия и народности", с другой, -- реакционного "космополитизма" Ф. В. Булгарина, Н. И. Греча и (в 1840-х гг.) Н. А. Полевого, которых нельзя отнести к адептам Уварова. Это подтверждает изучение периодики того времени: "Библиотека для чтения" О. И. Сенковского, "Сын Отечества", "Северная пчела" вели постоянную войну с "Москвитянином" и "Маяком". В то же время феодально-крепостническая официальная народность отличалась по своему социальному содержанию от феодального социализма славянофилов. Агрессивное православие официальной народности было поставлено на службу самодержавного государства; славянофилы же осуждали принуждение в религиозных отправлениях и само православие рассматривали как идейную опору "общинности". В официальной народности монархизм провозглашался абсолютным благом; для славянофилов самодержавие было лучшей формой сохранения коренных общинных устоев. "Народность" превращалась в уваровской формуле в восхваление всего "русского"; славянофилам народные обычаи были дороги лишь в силу их "коллективистского" характера. Современники отличали редакцию "Москвитянина" и тем более литераторов петербургского журнала "Маяк" от славянофильского кружка. В дореволюционных исследованиях утвердилось мнение о "правом" и "левом" славянофильстве. Марксистская историография в лице Г. В. Плеханова предложила пересмотреть эту точку зрения на основе классового подхода к общественной мысли, но статьи о славянофилах оказались не лучшими работами Плеханова по русской культуре. "Славянофильство и теория официальной народности представляют собою по-существу одно и то же учение", -- писал он. Но славянофилы -- дворяне, а Погодин -- разночинец. "Не веря в народ и относясь с недоверием к дворянству, разночинцы могли обращаться только к правительству". Дворяне-славянофилы бравировали своей независимостью в отношении власти, что привлекало к ним дворян-западников. Постулат о совпадении славянофильства и уваровской "народности" проводился во многих работах советского времени. Одни исследователи называли славянофилов махровыми реакционерами, сторонниками крепостного права, другие изображали их как дальновидных землевладельцев, понявших необходимость уступок крестьянству. Однако бросающиеся в глаза переусложненность, неловкость и даже бестактность "защиты" помещичьего сословия (надо ли было славянофилам заходить столь далеко в подчеркивании несостоятельности "общества" перед народом?) заставили историков общественной мысли в 1960-х годах поставить вопрос о пересмотре общепринятой тогда точки зрения на славянофилов как идеологов дворянства, что расчищало дорогу для более объективного восприятия их идей. Ряд исследований 1970--1980-х гг. трактовал "программу" славянофилов как буржуазную. Но деятельность славянофилов в качестве помещиков, осознавших выгоды наемного труда, а также их участие в подготовке и проведении крестьянской реформы 1861 года не соотносились прямо с их теоретическими суждениями 1840-х годов. "Утопия" славянофилов, часто идущая вразрез с их реальным, практическим существованием, провозглашала поглощение индивида "миром", питала пристрастие к "эпическому" и "патриархальному" в политике, философии, искусстве. По самому общему представлению, славянофилы ассоциируются с противниками западного образа жизни. Но Европа порицалась ими не за чуждость русскому "менталитету" (в этом случае они должны были бы еще более яростно нападать на нехристианский Восток), а именно за избрание ею буржуазного пути. Вот почему, с нашей точки зрения, ближе к истине авторы, видящие в славянофильстве ответвление феодально-религиозного социализма. В историографии такое определение этой идеологии высказывалось еще в 1940-х годах; к нему подводили и отдельные исследования 1970-х гг. Наиболее глубоко обосновано оно в посмертно опубликованной Е. Л. Рудницкой и Р. Г. Эймонтовой статье С. С. Дмитриева. Славянофилам, немногочисленной группе единомышленников, не составляло, казалось бы, особого труда прийти к единой доктрине. Тем не менее взгляды их различались, и говорить о славянофильской целостной идеологии можно лишь с некоторой долей условности. Еще большее несовпадение проявлялось в позициях представителей столь широкого течения, каким являлось западничество. Западниками можно назвать сотрудников журналов европейской ориентации. Более правильно будет выделить круг демократического западничества, охватывающего деятелей приблизительно одного поколения, чья молодость прошла в университетских кружках. Оставаясь дружеским объединением, западничество 1840-х годов не имело твердой идейной платформы, излишней в условиях отсутствия политической жизни в стране. Стремление перетянуть несогласного на свою сторону вызывалось не потребностью в общей программе, а страхом потери близкого человека, болезненностью ощущения малейшей песчинки в общении родственных душ. Однако интеллектуалам с ярко выраженной индивидуальностью было трудно сохранять единство духовного настроя. Вместе с тем западничество -- целостная в своих духовно-психологических истоках культурная среда. Главной ценностью являлась здесь личность, "не поющая в общем "хоре" с народным коллективом..., независимая, автономная, суверенная. Западники видели в удовлетворении разумных потребностей отдельной, конкретной личности конечную цель истории. Точка зрения обособленного, рационально мыслящего "я" служила критерием добра и зла". В. Г. Щукин, попытавшийся выявить модель западнического мировосприятия, справедливо отметил такие его черты как предпочтение сознательности "спонтанному порыву эмоций"; утверждение терпимости; призыв к полноте жизни при отвращении от безудержного, бесшабашного разгула; склонность к иронии и самоиронии; мирской характер созерцания, в котором не было место сакрализации, слепой вере в святыню. Этот "кодекс" полностью принимался Белинским. Закономерность же выделения его фигуры в полемике западников и славянофилов определяется решительностью отвержения им устоев и нравственных норм феодального общества и самостоятельностью социальных идей. Он не только разглядел социалистическую основу славянофильского учения, но как никто другой почувствовал опасные перспективы его развития. В отличие от А. И. Герцена, в целом симпатизировавшего "русскому" социализму, Белинский смотрел на него глазами радикального буржуазного либерала и демократа-просветителя. Его последние письма с критикой социалистических теорий публиковались неоднократно, но долгое время составляли запретную для исторического толкования зону. О необходимости их изучения впервые заговорил Б. Ф. Егоров. В советской литературе долгое время превалировало мнение о расколе западничества второй половины 1840-х годов на либеральное и революционное. Если бы такой раскол имел место, Белинский оказался бы в либеральном лагере. Мы, однако, не усматриваем признаков распада западничества в данный период. Термины "радикализм" и "революционность" вообще требуют осторожного употребления: к примеру, Белинский был весьма радикален в требовании ломки традиции, но его политические взгляды в целом отличались умеренностью; Герцен, более склонный к традиционному в нравственно-духовной сфере, в аспекте социально-политическом всегда оказывался левее Белинского. И все же говорить о революционности Герцена 1846--1848 гг. в отношении России нет достаточных оснований. Разве только М. А. Бакунин, который в 1840-х годах жил в основном интересами европейского движения и был оторван от российского западнического кружка, мог верить в революционные потенции народа и желать крестьянского восстания в незнающей политической культуры стране. Задача настоящей работы состоит в выявлении позиции Белинского в споре со славянофилами для более полного уяснения его мировоззрения и места в истории русской общественной мысли. Общение западников и славянофилов в 1840-х гг., встречи в литературных салонах, ссоры и попытки примирений изучены достаточно подробно. Уделяя главное внимание "стратегическим" проблемам российского бытия в освещении Белинского и его антагонистов, мы все же остановимся на противостоянии западников и славянофилов в журналистике, что позволит представить тактику журнальной борьбы, саму идейную атмосферу "замечательного десятилетия". Уже методологические основы общественных представлений Белинского разводили его со славянофильством. От "абсолютной" философии Гегеля он шел к "эстетическому гуманизму", в котором общее фокусировалось вокруг личности. Славянофилы остались верны немецкому идеализму в утверждении примата общего над конкретным. Следует проанализировать понимание той и другой стороной взаимодействия национального и общечеловеческого, а также "субстанции", психического склада народа. Русский характер воспринимался славянофилами как ряд исключительно положительных свойств; Белинским -- как самобытная целостность взаимопереходящих "благих" и теневых моментов. В этой связи рассматривается в монографии трактовка Белинским и славянофилами гоголевского творчества в его философско-историческом срезе. Хотя Белинскому не удалось уловить художественную идею Гоголя во всем ее объеме, он сумел почувствовать объективность его образного мира, его глубинную связь с русской действительностью. Стоит порассуждать и о взглядах Белинского на религию, его "заочном" споре со славянофилами о православии и церковной организации. В широком комплексе социально-политических проблем, затрагиваемых Белинским и его оппонентами, большой интерес вызывает отношение их к праву. Белинский занимает особую нишу в русской общественной мысли по своему признанию закона важнейшим фактором социальной культуры и отстаиванию необходимости превращения России в правовое государство. Наконец, в работе прослеживаются оценка Белинским современных ему течений европейского и русского социализма, представления его о путях перехода от феодально-крепостнического застоя к цивилизованному общежитию. Именно в этих аспектах полемика Белинского со славянофилами остается значимой для России, вступающей в XXI век.

«Горе от ума» А. Грибоедова. Проблематика, конфликт, образная система, особенности композиции. И. А. Гончаров о комедии. В 1816г. у Грибоедова возникает замысел написать «Горе от ума». Работа продолжается несколько лет. По цензурным соображениям печатать комедию запретили, но поскольку комедия была актуальна для того времени, отвечала духу того времени она стала популярной, распространялась в списках. В Русской истории важным периодом определившим национальное сознание является время после войны 1812г. ( В «Войне и мир» - главное народ). В 1816г в России появляются тайные общества декабристов главная цель которых распространять свободомыслие и добиться отмены крепостничества. Постепенно в русском обществе того времени складываются 2 враждебных лагеря, борьба между которыми определила всю общественную и культурную жизнь России первых 10-ий 19в. 1-ый лагерь – свободолюбивая молодежь, 2-ой – защитники старых феодальный порядков. Общественную жизнь 20-х годов отразил А. О. Грибоедов в комедии «Горе от ума».

Одним из прототипов образов Чадского является сам Грибоедов (идея, юмор). Вторым прототипом был Чаадаев П. Я. (он в обществе был объявлен сумасшедшим). Комедия на первый взгляд соответствует традиции классической комедии. Элементы: - триединство (времени, места, действия); - любовный сюжет (ослепленный любовью неудачливый герой, его соперник – проныра и хитрец, избалованная героиня, отец героини, которого все обманывают); - говорящие фамилии ( Скалозуб, Молчалин, Фамусов(всем знакомый), Чацкий(пребывающий в аду). Отличия от классической комедии: 1) В отличии от классической комедии в комедии «Горе от ума» 4-е действия вместо 5-ти. 2) Нет решительной развязки. Показана ненужность, невостребованность в обществе умных, просвещенных людей. Ум Чацкого ни приносит счастья не общественной, ни личной жизни. Новаторство Грибоедова проявляется: - Для комедии характере новый конфликт. а) внешний(общество и Чацкий); б) внутренний – внутри себя. («Ум с сердцем не в ладу»); - Герой противопоставлен обществу (активный тип); - Встречаются элементы классицизма. Триединство в комедии расширяется: а) единство действия (в основе должен быть один конфликт, а здесь два); б) единство места (дом Фамусовых, западная граница России, Саратов); в) Есть реалистические черты. Жизнь показана объективно во всех ее проявлениях. Худ. особенности. 1) Жизнь показана не статично, а в движении, в борьбе нового и старого; 2) В героях изображается и типичное и индивидуальное; 3) Автор стремится раскрыть внутренний мир героев; 4) Композиция комедии соответствует ее конфликту; 5) Новаторство – Грибоедов ввел разговорную речь. Комедия содержит огромное кол-во афоризмов; 6) Несоответствие жанру. Проблематика 1) Проблема ума (разные понятия о уме); 2) Проблема долга (должен ли человек думать о государстве или в первую очередь о себе); 3) Проблема передового человека; 4) Проблема противостояния человека обществу (нужно ли вступать в конфликт или подстраиваться). В основе главного конфликта комедии лежит противостояние двух лагерей: 1) Свободолюбивая молодежь (1Чадский) Он представитель «века нынешнего»; 2) Защитники старых устоев (все оставшиеся герои, в том числе и Софья, представители «века минувшего»). Александр Андреевич Чацкий воплощает черты и облик декабристов в понимании Грибоедова. Воспитывается он в доме Фамусова вместе с Софьей. Затем он отправляется из Москвы в Петербург. Из Петербурга в деревню. Фамусов говорит «В деревне он наблажил». Затем едет за границу. За границей пишет, переводит «Он славно пишет, переводит». Передовое и независимое мировоззрение. Так же для него характерны: ум, возвышенные цели в жизни, пылкость, страстность « С жаром целует руку у Софьи». Человек открытый, откровенный, искренний. Он обладает юмором, любит высмеять людей. Долг для Чацкого превыше всего. Ради служения государству он оставляет Софью. Характер героя раскрывается в монологах. 1 монолог оценка московского общества( Качества – праздность, лицемерие, подхалимство, жадность и эгоизм. По мнению Чацкого эти люди занимаются лишь собой, преследуя личные цели. 2 монолог век нынешний и век минувший. Угодничество – «Прямой был век покорности и страха». Век нынешний – а) Свобода – «Вольнее всякий дышит» б) Люди служат не людям, а долгу. 3 монолог «А судьи кто?» - Критика высшего общества за: - ненависть к свободе; - жизнь по старым меркам; - продажность; - мотовство. Вывод – Молодежь не должна равняться на таких людей. 4 монолог «Есть на земле такие превращения/ Правлений, климатов, и нравов, и умов/ Есть люди важные, слыли за дураков…» (Синоним ума – богатство). 5 монолог «Милион терзаний». Здесь внутренний мир Чацкого наиболее раскрывается. 6 монолог «Французик из Бордо». Чацкий выступает за сохранение русских традиций, т.е высмеивает за подражание французским манерам и одежде. 7 монолог Разочарование. Чацкий и Молчалин . Они представители разных общественных лагерей. Люди противоположных жизненных позиций. Общее: 1) Молодые люди. 2) Оба имеют определенные взгляды на жизнь. Различия: 1) Положение в обществе. Чацкий дворянин (бедный), Молчалин безродный ( из Твери его привез Фамусов). 2) Цель в жизни. Чацкий – служить родине. Молчалин – разбогатеть «Дойти до степени известных». 3) Достижение цели. Чацкий – открыто честно, Молчалин – лесть, угодничество, подхалимство. 4) Жизненная позиция. Чацкий – сам на себя надеется, Молчалин – надеется на поддержку сильных мира сего(1 – внесценич. персонаж Татьяна Юрьевна, 2 – Фома Фомич «При трех министрах был начальником отделенья»). 5) Отношение с окружающими. Чацкий – искренняя любовь к Софье, высмеивает людей откровенно, человек порядочный. Молчалин – любовь к Софье – это игра в любовь, чтобы продвинуться по служебной лестнице, способен на подлость, предательство. 6) Личные качества. Чацкий – умный образованный, служащий Родине. Молчалин – скрытный человек, расчетливый, хитрый «В мои года не должно сметь свои суждения иметь» ценит в человеке умеренность и аккуратность. 7) Отношение между героями. Чацкий считает Молчалина хитрым, глупым «жалчайшим созданием». Понимает, что именно такие люди угодны и добиваются большего. «Молчалины блаженствуют на свете», «Ведь нынче любят бессловесных» . Молчалина относится к Чацкому с презрением, не боится, но боится высказываний Чацкого. Типы: Чацкий – тип борца; Молчалин – тип лжеца, хитреца, подлеца и т.д. Павел Афанасьевич Фамусов (управляющий в казенном месте) Убежденный крепостник (за любую провинность может сослать в Сибирь). Человек хитрый (как Молчалин). С одной стороны любящий отец, с другой – его не интересует ее судьба, ее интересы. Отношение к Чацкому – взяла маленьким в семью. О себе высокого мнения. Цель Фамусова – сделать карьеру, разбогатеть. Способ достижения – любой. Фамусов яростный противник просвещения « В книгах никакого прока нет», «Ученье – вот чума ,ученость – вот причина/ Что нынче пуще, чем когда/ Безумных развелось людей». Сергей Сергеевич Скалозуб « И золотой мешок/ И метит в генералы». Цель жизни – выслужиться в генералы, карьера, богатство «Мне только бы досталось в генералы». Какой ценой будет достигаться цель для него не важно. Он доволен, что «друзей» убивают или не угодны. Двоюродный брат Скалозуба(внесценический образ). Тоже успешно шел по служебной лестнице, но вдруг он начал читать книжки и уехал в деревню, где занялся преобразованиями. Наталья Дмитриевна и Платон Михалыч Горичи Если бы Софья вышла замуж за Молчалина, то их семья была бы похожа на Горичей. Жена властная, муж – мальчик, слуга. Загорецкий напоминает Молчалина, особенность – готов всем услужить. Репетилов(расшифровывается фамилия – повторяющий чужие мысли). Причислял себя к тайному обществу.

9)

Князь Алекса́ндр Ива́нович Ге́рцен (25 марта (6 апреля) 1812, Москва, Российская империя — 9 (21) января 1870, Париж, Франция) — русский писатель, публицист, философ, революционер.

Литературная деятельность Герцена началась ещё в 1830-х годах. В «Атенее» за 1830 год (II т.) его имя встречается под одним переводом с франц. Первая статья, подписанная псевдонимом Искандер, напечатанная в «Телескопе» за 1836 год («Гофман»). К тому же времени относится «Речь, сказанная при открытии вятской публичной библиотеки» и «Дневник» (1842). Во Владимире написаны: «Зап. одного молодого человека» и «Ещё из записок молодого человека» («Отд. Зап.», 1840-41; в этом рассказе в лице Трензинского изображен Чаадаев). С 1842 по 1847 год помещает в «От. Зап.» и «Современнике» статьи: «Дилетантизм в науке», «Дилетанты-романтики», «Цех учёных», «Буддизм в науке», «Письма об изучении природы». Здесь Герцен восставал против учёных педантов и формалистов, против их схоластической науки, отчуждённой от жизни, против их квиетизма. В статье «Об изучении природы» мы находим философский анализ различных методов знания. Тогда же Герценом написаны: «По поводу одной драмы», «По разным поводам», «Новые вариации на старые темы», «Несколько замечаний об историческом развитии чести», «Из записок доктора Крупова», «Кто виноват?», «Сорока-воровка», «Москва и Петербург», «Новгород и Владимир», «Станция Едрово», «Прерванные разговоры». Из всех этих произведений, поразительно блестящих, и по глубине мысли, и по художественности и достоинству формы, — особенно выделяются: повесть «Сорока воровка», в которой изображено ужасное положение «крепостной интеллигенции», и роман «Кто виноват», посвященный вопросу о свободе чувства, семейных отношениях, положении женщины в браке. Основная мысль романа заключается в том, что люди, основывающие свое благополучие исключительно на почве семейного счастья и чувства, чуждые интересов общественных и общечеловеческих, не могут обеспечить себе прочного счастья, и оно в их жизни всегда будет зависеть от случая.

Из произведений, написанных Герценым за границей, особенно важны: письма из «Avenue Marigny» (первые напечатаны в «Современнике», все четырнадцать под общим заглавием: «Письма из Франции и Италии», изд. 1855 года), представляющие замечательную характеристику и анализ событий и настроений, волновавших Европу в 1847—1852 годах. Здесь мы встречаем вполне отрицательное отношение к западноевропейской буржуазии, её морали и общественным принципам и горячую веру автора в грядущее значение четвёртого сословия. Особенно сильное впечатление и в России, и в Европе произвело сочинение Герцена: «С того берега» (первоначально по-немецки «Vom andern Ufer» Гамб., 1850; по-русски, Лондон, 1855; по-франц., Женева, 1870), в котором Герцен высказывает полное разочарование Западом и западной цивилизацией — результат того умственного переворота, которым закончилось и определилось умственное развитие Герцена в 1848—1851 годах. Следует ещё отметить письмо к Мишле: «Русский народ и социализм» — страстную и горячую защиту русского народа против тех нападок и предубеждений, которые высказывал в одной своей статье Мишле. «Былое и Думы» — ряд воспоминаний, имеющих частью характер автобиографический, но дающих и целый ряд высокохудожественных картин, ослепительно-блестящих характеристик, и наблюдений Герцена из пережитого и виденного им. Все другие сочинения и статьи Герцена, как, например, «Старый мир и Россия», «Le peuple Russe et le socialisme», «Концы и начала», и др. представляют простое развитие идей и настроений, вполне определившихся в период 1847—1852 годов в сочинениях, указанных выше. в России и за границей.

Влечение к свободе мысли, «вольнодумство», в лучшем значении этого слова, особенно сильно были развиты в Герцене. Он не принадлежал ни к одной, ни явной, ни тайной партии. Односторонность «людей дела» отталкивала его от многих революционных и радикальных деятелей Европы. Его ум быстро постиг несовершенства и недостатки тех форм западной жизни, к которым первоначально влекло Герцена из его непрекрасного далека русской действительности 1840-х годов. С поразительной последовательностью Герцен отказался от увлечений Западом, когда он оказался в его глазах ниже составленного раньше идеала.

Как последовательный гегельянец, Герцен верил, что развитие человечества идёт ступенями и каждая ступень воплощается в известном народе. Герцен, смеявшийся над тем, что гегелевский бог живёт в Берлине, в сущности перенёс этого бога в Москву, разделяя с славянофилами веру в грядущую смену германского периода славянским. Вместе с тем, как последователь Сен-Симона и Фурье, он соединял эту веру в славянский фазис прогресса с учением о предстоящей замене господства буржуазии торжеством рабочего класса, которое должно наступить, благодаря русской общине, только что перед тем открытой немцем Гакстгаузеном. Вместе со славянофилами Герцен отчаивался в западной культуре. Запад сгнил и в его обветшавшие формы не влить уже новой жизни. Вера в общину и русский народ спасала Герцена от безнадежного взгляда на судьбу человечества. Впрочем, Герцен не отрицал возможности того, что и Россия пройдёт через стадию буржуазного развития. Защищая русское будущее, Герцен утверждал, что в русской жизни много безобразного, но зато нет закоснелой в своих формах пошлости. Русское племя — свежее девственное племя, у которого есть «чаянье будущего века», неизмеримый и непочатой запас жизненных сил и энергий; «мыслящий человек в России — самый независимый и самый непредубежденный человек в свете». Герцен был убеждён, что славянский мир стремится к единству, и так как «централизация противна славянскому духу», то славянство объединится на принципах федераций. Относясь свободомысленно ко всем религиям, Герцен признавал, однако, за православием многие преимущества и достоинства по сравнению с католицизмом и протестантством. .

Философско-историческая концепция Герцена акцентирует активную роль человека в истории. Вместе с тем она признает, что разум не может осуществить свои идеалы, не считаясь с существующими фактами истории, что результаты ее составляют «необходимую базу» операций разума

В наследии Герцена нет специальных теоретических работ о воспитании. Однако в течение всей жизни Герцен интересовался педагогическими проблемами и был одним из первых русских мыслителей и общественных деятелей, поднявшим в своих трудах проблемы воспитания. Его высказывания по вопросам воспитания и образования свидетельствуют о наличии продуманной педагогической концепции.

Педагогические взгляды Герцена определились философскими (атеизм и материализм), этическими (гуманизм) и политическими (революционный демократизм) убеждениями

Герцен показал опасность авторитарного воспитания в России его времени. Он резко критиковал систему образования и отношение к образованию Николая I.

Герцен назвал царствование Николая I тридцатилетним гонением на школы и университеты и показал, как николаевское министерство просвещения душило народное образование. Царское правительство, по словам Герцена, «подстерегало ребенка при первом шаге в жизни и развращало кадета-дитя, гимназиста-отрока, студента-юношу. Беспощадно, систематически вытравляло оно в них человеческие зародыши, отучало их, как от порока, от всех людских чувств, кроме покорности. За нарушение дисциплины оно малолетних наказывало так, как не наказывают в других странах закоренелых преступников».

Он решительно выступал против внедрения религии в воспитание, против превращения школ и университетов в орудие укрепления крепостничества и самодержавия.

Герцен считал, что самое положительное влияние на детей оказывает простой народ, что именно народ является носителем лучших русских национальных качеств. У народа молодые поколения учатся уважению к труду, отвращению к праздности, бескорыстной любви к родине.

Главной задачей воспитания Герцен считал формирование гуманной, свободной личности, которая живет интересами своего народа и стремится к преобразованию общества на разумных началах. Детям должны быть предоставлены условия для свободного развития. «Разумное признание своеволия есть высшее и нравственное признание человеческого достоинства». В повседневной воспитательной деятельности важную роль играет «талант терпеливой любви», расположение воспитателя к ребенку, уважение к нему, знание его потребностей. Здоровая семейная обстановка и правильные отношения между детьми и воспитателями являются необходимым условием нравственного воспитания.

Герцен страстно добивался распространения просвещения и знаний среди народа, призывал ученых вывести науку из стен кабинетов, сделать ее достижения всеобщим достоянием. Подчеркивая огромное воспитательное и образовательное значение естественных наук, Герцен был в то же время за систему всестороннего общего образования.Он хотел, чтобы учащиеся общеобразовательной школы наряду с естествознанием и математикой изучали литературу (в том числе и литературу античных народов), иностранные языки, историю. А.И. Герцен отмечал, что без чтения нет и не может быть ни вкуса, ни стиля, ни многосторонней шири понимания. Благодаря чтению человек переживает века. Книги оказывают влияние на глубинные сферы человеческой психики.^[7] Герцен всемерно подчеркивал, что образование должно соответствовать развитию у учащихся самостоятельного мышления. Воспитателям следует, опираясь на врожденные склонности детей к общению, развивать в них общественные стремления и наклонности. Этому служат общение со сверстниками, коллективные детские игры, общие занятия. Герцен боролся против подавления детской воли, но в то же время придавал большое значение дисциплине, считал установление дисциплины необходимым условием правильного воспитания. «Без дисциплины,— говорил он,— нет ни спокойной уверенности, ни повиновения, ни способа оградить здоровье и предупредить опасность».

Герцен написал два специальных произведения, в которых объяснял подрастающему поколению явления природы: «Опыт бесед с молодыми людьми» и «Разговоры с детьми». Эти произведения являются замечательными образцами талантливого, популярного изложения сложных мировоззренческих проблем. Автор просто и живо разъясняет детям с материалистических позиций происхождение вселенной. Он убедительно доказывает важную роль науки в борьбе с неправильными взглядами, предрассудками и суеверием и опровергает идеалистическое измышление о том, что в человеке отдельно от его тела существует еще и душа.

Влияние Герцена в своё время было громадно. Значение деятельности Герцена в крестьянском вопросе вполне выяснено и установлено (В. И. Семевский, проф. Иванюков, сенат. Семенов и др.). Гибельным для популярности Герцена было его увлечение польским восстанием. Герцен не без колебания стал на сторону поляков, довольно долго относясь к их делегатам несколько подозрительно (Посм. соч., стр. 213—215); окончательно он уступил, только благодаря настойчивому давлению со стороны Бакунина. В результате — «Колокол» потерял своих подписчиков (вместо 3000 их осталось не более 500).

Герцен умер 9 (21) января 1870 года в Париже. Похоронен был в Ницце^[9] (прах был перенесён с парижского кладбища Пер-Лашез).

Елизавета Герцен, 17-летняя дочь А. И. Герцена и Н. А. Тучковой-Огаревой, покончила жизнь самоубийством из-за неразделенной любви к 44-летнему французу во Флоренции в декабре 1875 года. Самоубийство имело резонанс, о нем писал Достоевский в очерке «Два самоубийства»

• Кто виноват? роман в двух частях (1846)

• Мимоездом рассказ (1846)

• Доктор Крупов повесть (1847)

• Сорока-воровка повесть (1848)

• Поврежденный повесть (1851)

• Трагедия за стаканом грога (1864)

• Скуки ради (1869)