Ключевые термины и понятия:
Экономика «реального социализма»
Командная экономика
Плановая экономика
Содержание и противоречия экономики «реального социализма»
Теоретические модели социалистической экономики
Социализм как первая фаза коммунистической общественной формации
Деформации экономики социализма
Товарно-денежные отношения
Хозрасчет
Экономика дефицита
Плановая сделка
Псевдо-административные цены
Безработица на работе
Безразличе к качеству и научно-техническому прогрессу
Контрольные вопросы
Назовите основные варианты квалификации экономики «реального социализма».
Каковы основные теоретические модели экономики «реального социализма»?
Каковы основные трактовки причин возникновения и распада экономик «реального социализма?
Выделите основные этапы эволюции экономики «реального социализма».
Как обосновываются теоретические позиции, считающие экономику МСС:
первой фазой экономической системы коммунистической общественной формации;
деформированным (мутантным) социализмом;
тупиковой ветвью экономической эволюции;
В чем состоит ограниченность трактовки социалистической экономики политической экономией социализма? Каковы другие варианты ее теоретического отображения?
Почему экономику «реального социализма» квалифицируют как экономику дефицита? Каковы основные причины и последствия развития этого типа экономики?
Темы докладов и рефератов
Трактовка экономики «реального социализма» в работах Г. Мизеса.
Трактовка экономики «реального социализма» в работах Ф. Хайека.
Трактовка экономики «реального социализма» в работах Я. Корнаи.
Трактовка экономики «реального социализма» в работах Й. Шумпетера.
Трактовка экономики «реального социализма» в работах западных марксистов.
Трактовка экономики «реального социализма» политической экономией социализма.
Причины возникновения и распада экономики «реального социализма» в трактовке различных теоретических школ.
Природа экономики «реального социализма» в трактовке различных теоретических школ.
Глава 4. Социалистическая и капиталистическая мировые системы: сравнительное исследование
4.1.Типологизация и сравнительный анализ экономик «реального социализма»
Систематизацию реально существовавших видов экономических систем «реального социализма» мы построим, исходя из меры развития специфического (качественно отличного от рыночных капиталистических систем ХХ века) содержания, характеризующего данные системы и кратко проанализированного выше. При этом существенным будет акцент на том, что эти типы варьировали не только в пространстве (например, преимущественно командная экономика Китая и экономика рыночного социализма Югославии в 60-е годы), но и во времени (экономика СССР периода «перестройки» и сталинского периода).
При таком подходе достаточно отчетливо в историческом и в геоэкономическом разрезах выделяются четыре основных вида экономик «реального социализма» (мы возьмем за основу выделения «имен» для подмножеств наиболее сильно варьировавший параметр – способ координации, прежде всего – соотношение плана и рынка):
Преимущественно планово-бюрократическая экономика (наиболее типичные примеры – СССР 30 – 50-х годов, Китай до 1978 г., Северная Корея и др.);
Плановая экономика с использованием товарно-денежных отношений (наиболее типичные примеры – экономика СССР, ГДР с конца 60-х годов);
Планово-рыночная экономика (например, Венгрия, Польша с конца 60-х годов);
Экономика «рыночного социализма» (Югославия).
В рамках первого вида экономик «реального социализма» все их основные черты проявляются в наиболее полном виде.
В сфере аллокации ресурсов основным механизмом была система централизованного планирования. Если пока оставить в стороне содержание данных отношений, то с формальной точки зрения планово-бюрократический тип экономики «реального социализма» характеризовался тем, что большая часть ресурсов (но никогда не более 70-80%) распределялась при помощи централизованных плановых заданий. При этом, естественно, данная система планирования была построена как иерархическая пирамида управления с определенным дизагрегированием заданий на каждом уровне (Госплан – Наркоматы – предприятия). К числу планируемых показателей относились: производство основных видов продукции в натуральном выражении (для крупных предприятий с узкой специализацией этот показатель охватывал большую часть продукции, для средних многопрофильных – лишь наиболее важные изделия); валовые объемы производства, себестоимость (прибыль) и другие. Централизованно устанавливалось подавляющее большинство цен как на средства производства, так и на предметы потребления. Централизованно определялись адреса поставок производимой продукции и поставщики необходимых ресурсов.
Даже этот тип экономики подразумевал использование товарно-денежных отношений. Кроме розничной торговли и чисто учетных функций, товарно-денежные отношения ограниченно использовались как механизм поощрения за эффективное хозяйствование. Однако главным критерием оценки хозяйственников в этой системе было выполнение плана по выпуску продукции в натуральном выражении («план по номенклатуре продукции» – на жаргоне того времени) и объемам производства.
Система отношений собственности в рамках данного типа была наиболее бюрократизирована (по сравнению с остальными). Содержательно большая часть прав собственности была сосредоточена в руках номенклатуры. Работники были отчуждены от средств производства и являлись объектом тоталитарного подчинения. Прибавочный продукт (а в экстремальных условиях – и часть необходимого) отчуждался государством и использовался для решения задач ускоренного развития тяжелой промышленности и машиностроения, науки и образования (приоритетно – для ВПК). При этом в рамках этого типа экономики граждане имели достаточно всеобъемлющую систему социального протекционизма, в остаточном виде сохранялись феномены социального творчества снизу, так называемого «энтузиазма».
Формально собственность включала два основных подвида – государственную (более 80%) и кооперативно-колхозную (преимущественно – в сельскохозяйственном производстве). При этом одним из парадоксов системы было большее подчинение государству колхозов и колхозников, нежели государственных промышленных предприятий и их работников (напомним, что для сельскохозяйственных жителей сталинского периода в СССР было характерно и внеэкономическое принуждение – они не имели паспортов и не могли свободно изменить место работы). Частная собственность на сколько-нибудь значимые хозяйственные ресурсы практически отсутствовала, существовала личная собственность граждан на предметы потребления.
Система отношений распределения дохода была построена преимущественно на основе централизованных нормативов распределения по труду (содержательно зачастую это было распределение по статусу и должности) и уравнительного распределения бесплатных благ. Максимальная дифференциация оплаты была в пределах 15-20 раз (разрыв в оплате неквалифицированного рабочего и профессора), при этом часть колхозников вообще не получала денежной оплаты труда, а номенклатура имела систему привилегий и льгот, качественно отличавшую их уровень потребления от всех остальных граждан (в СССР в послесталинский период в первые годы эти привилегии были сильно сокращены, но к концу 60-х гг. восстановлены в еще больших масштабах). Общественные фонды потребления (бесплатные услуги) распределялись либо на основаниях общедоступности (образование), либо по ведомственному принципу (отдых), либо на основе сочетания того и другого (здравоохраниение, спорт).
Макроэкономическая динамика этого типа систем характеризовалась, как правило, ускоренным ростом некоторых отраслей при глубоких диспропорциях и дефиците (особенно – в потребительской сфере), при сохранении, как правило, формальной финансовой сбалансированности (инфляция носила скрытую форму).
Второй тип - плановая экономика с использованием товарно-денежных отношений – является в большинстве случаев результатом некоторого реформирования, «смягчения» предыдущей модели.
В сфере координации расширяется использование товарно-денежных и сокращается – планомерных отношений. Так, в СССР с середины 60-х годов был сокращен объем планирования номенклатуры продукции (для большинства предприятий – не более 50%), появились возможности для развития горизонтальных договорных отношений между предприятиями (они развивались в общем и целом в рамках плановых заданий по валу). Часть цен так же была переведена в статус договорных (централизованно определялись только правила ценообразования).
Большую роль стали играть отношения так называемого «хозрасчета». Последний подразумевал, что коллектив предприятия должен ориентироваться не только на выполнение плановых заданий по производству, но и обязательно обеспечивать превышение доходов над расходами, получать прибыль. Последняя (в пределах централизовано устанавливаемых нормативов) могла самостоятельно использоваться предприятием на расширение производства, развитие социальной сферы и материальное поощрение работников. И действительно, на большинстве предприятий в условиях этого типа экономики работники получали до 30% доходов в виде премий, значительная часть жилого фонда, санаториев и других социальных объектов создавались за счет прибыли предприятий и выбор места работы во многом был предопределен именно последними параметрами.
Произошла и незначительная дебюрократизация и децентрализация отношений собственности. Были преодолены наиболее жесткие формы отчуждения работников от средств производства (свобода выбора места работы и передвижения при сохранении режима прописки и наказания за «тунеядство»), большую самостоятельность получили кооперативные хозяйства, в ряде стран МСС (Венгрия, Польша и др.) развивались мелкие частные хозяйства и реальные кооперативы (игравшие, однако, по-прежнему далеко не главную роль – до 10% в сфере обслуживания и торговли, и лишь в сельском хозяйстве их роль могла быть выше).
В системе отношений распределения большую роль стали играть материальные стимулы, в том числе – премии по итогам работы предприятий. При этом реальная дифференциация в обществе сократилась, главным образом за счет роста доходов низкооплачиваемых работников. К концу 70-х годов минимальная заработная плата в СССР была установлена на уровне почти 100 долларов США по официальному курсу, что соответствовало примерно 25 долларам по ценам «черного рынка» или 40-60 долларам по паритету покупательной способности; в ГДР и других восточноевропейских странах она была в 1,5 – 2 раза выше.
Макроэкономическая динамика, характерная для этого типа экономики, отличается относительно невысокими и затухающими темпами роста (от 6 до 3%) при некотором относительном возрастании доли производства, ориентированного на потребителя. Однако в целом преимущественное развитие оборонных отраслей сохраняется, а экономика остается дефицитной. В потребительской сфере дефицит даже возрастает, вследствие опережающего (по сравнению с производством товаров и услуг) роста денежных доходов при стабильных розничных ценах.
Сложившаяся в целом в рамках этого типа (а он доминировал в МСС в конце ее существования) модель экономических отношений обладала глубокими противоречиями, в частности, между развитием рыночных начал и бюрократического централизма, растущим уровнем доходов и обостряющимся дефицитом благ, потребностями освоения достижений новой волны технологического развития (информационная революция) и затухающими темпами роста при доминировании экстенсивного типа воспроизводства. При этом фактически стали исчезать собственно социалистические стимулы развития, связанные с отношение ассоциированного социального творчества (так называемый «энтузиазм»), игравшие немаловажную роль на предыдущих этапах ускоренного развития экономики «реального социализма». Эти противоречия и стали одной из причин будущего кризиса данных экономических систем.
Планово-рыночная экономика представляет собой третий тип экономических систем «реального социализма». Он характеризуется еще большим развитием товарных отношений и других элементов капиталистической экономической системы. Исторически он возник как реакция на противоречия развития двух предыдущих моделей в таких странах, как Венгрия и Польша в конце 60-х годов.
В рамках этого типа экономики плановые регуляторы заняли роль одного из способов координации наряду с рынком. Так, большая часть продукции средних и мелких предприятий производилась и распределялась исходя не из плановых заданий по номенклатуре, а на основе договорных отношений. Хозрасчет был реальным механизмом ориентации производства на прибыль, а не только на плановые задания. Значительная часть цен на продукцию массового спроса была децентрализована (за исключением цен на сырье, энергоносители, экспортную продукцию, основные средства производства, важнейшие продукты питания, медикаменты, и тарифы транспорта и жилищно-коммунального хозяйства).
В области отношений собственности так же произошли значительные сдвиги. Государство контролировало лишь ключевые права собственности на крупнейшие предприятия. Право оперативного управления большей частью средних и мелких предприятий было передано на низовой уровень. Кооперативы представляли собой в большинстве реальные самостоятельные коллективные хозяйства. Более широко (до 30% занятых) был развит мелкий частный бизнес в торговле, сфере услуг и некоторых других отраслях. Так, в Венгрии около 40% продукции сельского хозяйства производилось за пределами общественного (государственного и кооперативного) сектора, а в Польше около 90% сельскохозяйственных угодий приходилось на сектор частных крестьянских хозяйств.
В области распределительных отношений для этого типа экономик была характерна большая социальная дифференциация, появился слой мелкой буржуазии.
В странах с планово-рыночным типом экономики сложилась более благоприятная ситуация в области насыщения рынка потребительскими товарами и развития потребительского сектора в целом. Уровень жизни в Венгрии 70-х годов, например, был выше, чем в Греции или Португалии.
В области внешнеэкономических связей для этого типа экономик «реального социализма», как и для двух предыдущих, были типичны монополия внешней торговли и ориентация экономических связей преимущественно на внутренние взаимоотношения в рамках СЭВ (Совета экономической взаимопомощи – системы, уровень интеграции в которой был близок к ЕЭС начала 70-х годов).
Тем не менее внутренние противоречия рыночных и плановых начал, государственной собственности и зарождающегося частного предпринимательства были значительными. Сохранялись и многие черты экономики дефицита: по насыщенности потребительского рынка высококачественными и модными товарами эти системы проигрывали развитым капиталистическим. Особо важным было противоречие между развивавшимися товарными и частнособственническими отношениями, с одной стороны, и социально-политическим, а так же идеологическим авторитарным контролем со стороны партийно-государственной номенклатуры – с другой.
Наконец, экономика «рыночного социализма» стала наиболее приближенной к рыночно-капиталистической видом экономик «реального социализма». На практике эта хорошо известная теоретическая модель (она развивалась в работах Прудона, Дюринга, Кропоткина, Ланге, Шика и многих других) была с определенными вариациями реализована в СФРЮ в 50-70-е годы.
Отличительными чертами этой системы в сфере аллокации ресурсов были:
ограничение плановых регуляторов исключительно индикативным регуляторами и государственным заказом в оборонных отраслях;
высокая степень централизации (через федеральный и республиканские бюджеты) финансовых ресурсов для производственных инвестиций наряду с активной ролью государственных коммерческих банков;
доминирование децентрализованного ценообразования;
наличие реальных отношений конкуренции в сфере производства и потребления, высокий уровень дифференциации предприятий и домохозяйств по уровню доходов.
Что касается отношений собственности, то здесь доминировала коллективная по содержанию (хотя в ряде случаев государственная по форме) собственность производителей с более или менее развитым самоуправлением трудовых коллективов при наличии мелких частных предприятий в сельском хозяйстве, производстве предметов потребления, в сфере услуг и торговли.
Особенностью социальных и распределительных отношений была не только высокая дифференциация и наличие доходов от собственности (последние, правда, были распространены незначительно), но и наличие безработицы.
Существенным отличием этого типа экономики от трех предыдущих была гораздо большая открытость внешнеэкономических связей, включая возможность относительно свободной миграции рабочей силы, инвестиций зарубежных фирм в экономику СФРЮ и др.
Одним из ключевых противоречий этой системы стала не только экономическая неоднородность, но и сосуществование во многом капиталистических принципов организации социально-экономических отношений и авторитарно-«коммунистической» политико-идеологической системы, а так же высокий уровень неравномерности развития предприятий и регионов этой многонациональной страны.
При всем многообразии типов экономик «реального социализма» они в основном сохраняли свои родовые черты и противоречия (они были показаны выше) и как таковые в конце ХХ века столкнулись с глубокими внутренними противоречиями, которые они не смогли разрешить.
Основным из этих противоречий стала несовместимость бюрократической централизованной и во многом автаркической экономической системы, а также авторитарной, подавляющей инициативу человека социально-политической системы с новым этапом развития технологий (генезис информационного общества), глобализации и геополитического соперничества. Экономики «реального социализма» с конца 80-х годов вступили в полосу качественных трансформаций.
4.2. Сравнительное исследование динамики и результатов Мировой социалистической и Мировой капиталистической систем в ХХ веке
История ХХ века во многом проходила как противостояние и взаимодействие (а в ряде случаев, в том числе и критических, таких, например, как Вторая мировая война, сотрудничество) двух качественно различных систем экономических отношений, институтов и механизмов функционирования хозяйственных систем. Традиционно они назывались Мировой капиталистической системой и Мировой социалистической системой (в литературе стран «реального социализма») или рыночной и командной (плановой) экономиками (в литературе Запада). Собственно со сравнения взаимодействия и тенденций развития этих двух систем и началась компаративистика как особая экономическая дисциплина.
Однако, анализ противостояния «социалистической» и капиталистической систем в прошлом столетии интересен не только с исторической точки зрения, как аспект, во многом предопределявший ход мировой истории на протяжении большей части ХХ века, но и с теоретической точки зрения, как попытка анализа сравнительной эффективности и долгосрочной устойчивости экономики «реального социализма» и рыночной системы, а так же характерных для них моделей и темпов роста.
Свое сравнительное исследование мы, как всегда начнем с сопоставления некоторых важнейших макроэкономических индикаторов. При сравнении показателей капиталистической и социалистической систем некоторые западные (и прозападные) исследователи берут данные по СССР и США – лидерам обоих блоков. Иногда же показатели США сравниваются с агрегированными показателями по всему советскому блоку. При данном подходе (при котором никогда не приводятся данные по беднейшим странам капиталистического мира) нивелируется острота проблемы дифференциации показателей экономического развития в различных капиталистических странах.
Мы же предпримем попытку комплексного анализа и сравнения систем как по показателям их экономических лидеров, так и в целом по блокам, а также и по менее развитым представителям обеих систем. Несколько ниже мы обратимся к исследованию содержания количественных показателей экономического роста.
Предварительно отметим, что динамика двух различных систем требует учета специфики ориентиров макроэкономического развития. В условиях противостояния двух систем от более или менее успешного развития той или иной системы зависело не только благосостояние ее граждан (в рамках МСС, кстати, этот ориентир на самом деле не был приоритетным по отношению к росту ее статуса), но и ее геополитическое и военное положение (впрочем, последнее касалось и стран с рыночной экономикой). С этим связаны и проблемы сравнительного исследования, в частности, необходимость учета определенной тенденциозности в подборе показателей и возможные искажения статистических данных. Соображения идеологии и геополитики побуждали лидеров стран обоих блоков замалчивать достижения противной стороны, завышая собственные, и поощрять сравнения по более выгодным для себя показателям. Более объективный ретроспективный анализ стал возможен после окончания противостояния блоков, но даже сейчас он затруднен отсутствием достаточного объема достоверных данных, противоречиями в них.
Для сравнительного анализа развития систем скорее интересны показатели в динамике.
Для анализа долгосрочной динамики сравнительного положения двух блоков, обратимся к исследованию исходного пункта развития двух систем. Для МСС таким пунктом стали 20-30-е годы. Первоначально экономика «реального социализма» получила «в наследство» разрушенную Первой мировой и Гражданской войнами хозяйственную систему России и Монголии (попытки выбора социалистической модели развития в Германии, Венгрии и Финляндии закончились поражением). Уже с первых лет динамика экономики СССР, как видно из приводившихся ранее данных, отличалась высокими темпами роста, в среднем опережавшими результаты капиталистических стран.
Что касается последовавшего за этим предвоенного десятилетия 1929 – 1939, то оно было отмечено одним из самых глубоких кризисов капиталистической системы – Великой депрессией, когда кумулятивный спад производства в развитых странах превысил одну треть и сопровождался высоким (более, чем в 2 раза) ростом безработицы, усилением социальной дифференциации и конфликтов, формированием во многих странах (Италия, Испания, Португалия, Германия, Япония) фашистских или иных диктаторских режимов. Индустриализация и стабильное развитие СССР на фоне спада, безработицы, инфляции и кризиса валютной системы на Западе, обусловливали оптимистичные прогнозы развития Советской системы.
При этом до недавнего времени существовали очень резкие расхождения в оценке этой фактической стороны дела. Так, сторонники социалистической системы (и просто симпатизирующие СССР, включая известных ученых и общественных деятелей, писателей, художников и т.п.) акцентировали внимание прежде всего на успехах МСС, что легко подтверждалось статистическими данными. В то же время, критики «социалистического эксперимента» раскрывали негативные стороны и последствия ускоренной индустриализации и экономического роста в СССР. Среди них, прежде всего, выделялись (мы в данном случае рассматриваем только социально-экономическую сторону проблемы):
Широкое использование методов внеэкономического принуждения к труду, в том числе при строительстве новых объектов;
Низкий уровень благосостояния и ненасыщенность потребительского рынка (вплоть до нескольких волн голода в деревне в период принудительной коллективизации);
Низкие темпы роста в аграрной сфере, сохранение там доминирующего значения тяжелого ручного труда и полуфеодальных форм организации крестьянского труда.
Последовавшая позже Вторая мировая война принесла несравнимо большие потери странам Советского блока, укрепив в то же время экономический и технологический потенциал США. В СССР были разрушены заводы, производившие, по некоторым подсчетам почти половину промышленной продукции страны. Советский Союз потерял около трети национального богатства. Трудно переоценить экономический урон от потери миллионов работников, в основном, молодых мужчин. Несмотря на колоссальные потери, советская экономика доказала свою эффективность в сфере мобилизации ресурсов на нужды фронта в военный период и на восстановление страны в послевоенный. Относительно послевоенного восстановления необходимо отметить, что восстановление, как правило, вело к закреплению довоенного технического уровня, без использования многих достижений технического прогресса.
В целом в 50-е годы СССР значительно уступал США по показателям базовых отраслей промышленности (по выработке электроэнергии СССР отставал от США почти в 5 раз, по выплавке стали, производству цемента и минеральных удобрений – более чем в 3 раза, по добыче нефти в 7 раз, а природного газа – в 30 раз). Однако уже в 70-е годы СССР по производству стали и цемента стал превосходить США почти в 2 раза, по добыче нефти и минеральным удобрениям – в 1,4 раза, по тракторам – в 5, а по зерноуборочным комбайнам – в 1,8 раз. При этом следует отметить, что эти данные дают одностороннюю характеристику сложной в целой картины взаимодействия двух систем.
Собственно именно к периоду 50-х годов прошлого века и относится формирование экономики «реального социализма» как мировой системы. После Второй мировой войны (в течение десяти-двадцати лет) по пути построения и развития социалистической экономики пошли (кроме СССР и Монголии) страны Восточной Европы, Китай, Вьетнам и Куба. Кроме того, в этот период заявили о своей «социалистической ориентации» до трети освободившихся от колониализма стран Третьего мира.
В дальнейшем экономики «реального социализма» пережили период «застоя» (в СССР и ряде других стран его обозначали термином «развитой социализм») и кризиса, начавшегося во второй половине 80-х годов. С 1989 года сначала в странах Восточной Европы, а затем в СССР начались радикальные трансформации, ознаменовавшие конец метасистемы «реального социализма». При этом, как уже отмечалось ранее, ряд стран (прежде всего – Китай) начали преобразования раньше и проводят их мягче. В результате даже в начале XXI века экономики Китая, Вьетнама, Кубы и Северной Кореи официально квалифицировались руководителями их стран как развивающиеся по социалистическому пути. При этом реально экономики Китая и Вьетнама к этому времени стали по преимуществу рыночно-капиталистическими системами при незавершенности в них трансформационных процессов.
После этих предварительных замечаний мы можем обратиться собственно к сопоставлению макроэкономических результатов двух систем. По понятным причинам при использовании валовых показателей динамики (а именно на них нам придется опираться при сравнительном исследовании в первую очередь) возможна неправильная интерпретация данных, связанная с различиями статических оценок, методов и качественных параметров. Так, известно, что методы статистической оценки в экономках СССР включали двойной счет, когда в валовых показателях конечный результат «смешивается» с затратами ресурсов. С другой стороны, система национальных счетов, принятая для исчисления производства в рыночных экономках, включает результаты деятельности сферы нематериального производства, которые по большей части не включались в результаты производства в МСС. Поэтому для межтиповых сопоставлений этих двух типов систем относительно более адекватным показателем будет национальный доход в его конечном использовании на потребление и накопление.
В качестве отраслевых показателей использование стоимостных показателей чистой продукции представляется малопригодным в международных сопоставлениях, для которых требуется сравнение объемов конкретных продуктов и их цен в разных странах. Поэтому далее будут использованы показатели конечной продукции отраслей, т.е. валовой продукции отрасли за вычетом той части, которая пошла на производственные нужды самой отрасли.
Для межтиповых сравнений также не вполне корректно применять индексный метод, когда в качестве базисных выбираются цены какой-то конкретной страны за какой-то определенный базисный год, т.к. от выбора базиса зависит конечный результат. Как правило, результат для страны получается лучше, когда ее продукт пересчитывается по ценам другой страны, с которой производится сравнение.
С учетом сказанного мы можем посмотреть на результаты динамики двух систем за тридцать лет по наиболее доступным для сопоставления периодам (см. Табл. 2.6 – 2.8., Рис. 2.4. –2.7.)1.
Таблица 2.6 Темпы роста национального дохода в 1950-2000 гг.
(в %, расчет по средним годовым показателям пятилетних периодов, приведенным в табл. 2.8; 1951-1955 гг. = 100)
|
1961-1965 гг. |
1971-1975 гг. |
1981-1985 гг. |
Весь мир |
160 |
260 |
365 |
Развитые капиталистические страны |
150 |
235 |
305 |
США |
130 |
185 |
235 |
Западная Европа |
160 |
250 |
305 |
ФРГ |
185 |
275 |
340 |
Франция |
155 |
260 |
335 |
Великобритания |
130 |
175 |
200 |
Италия |
175 |
275 |
340 |
Япония |
230 |
550 |
910 |
Развивающиеся страны |
160 |
290 |
425 |
Социалистические страны |
195 |
350 |
545 |
СЭВ |
190 |
350 |
505 |
СССР |
200 |
375 |
550 |
Все европейские страны СЭВ* |
190 |
350 |
510 |
Все неевропейские страны СЭВ* |
150 |
300 |
450 |
Китай |
215 |
350 |
645 |
* включая СССР |
|||
Подтаблица 2.7
|
1961-1965 гг. |
1971-1975 гг. |
1981-1985 гг. |
Развитые капиталистические страны |
150 |
235 |
305 |
Развивающиеся страны |
160 |
290 |
425 |
Социалистические страны |
195 |
350 |
545 |
Таблица 2.8 Мировой национальный доход* в 1950-1985 гг. (средние годовые показатели пятилетних периодов в ценах 1980 г., пересчет в единую валюту по паритетам покупательной способности, в млрд. долл.)
|
1961-1965 гг. |
1971-1975 гг. |
1981-1985 гг. |
Весь мир |
2005 |
3185 |
5260 |
Развитые капиталистические страны |
1400 |
2090 |
3275 |
США |
675 |
865 |
1245 |
Западная Европа |
545 |
875 |
1350 |
В том числе: ФРГ |
105 |
192 |
289 |
Франция |
92 |
144 |
241 |
Великобритания |
120 |
159 |
212 |
Италия |
63 |
111 |
174 |
Япония |
75 |
180 |
425 |
Развивающиеся страны |
250 |
405 |
735 |
Социалистические страны |
355 |
690 |
1250 |
СЭВ |
275 |
520 |
960 |
В том числе: СССР |
175 |
350 |
655 |
Все европейские страны СЭВ* |
265 |
505 |
930 |
Все неевропейские страны СЭВ* |
10 |
15 |
30 |
Китай |
70 |
150 |
240 |
* по методологии советской статистики: стоимость, вновь созданная в отраслях материального производства |
|||
Рис. 2.4
Рис. 2.5
Рис 2.6
Рис. 2.7
Приведенные выше данные, на первый взгляд, свидетельствуют о достаточно очевидных преимуществах Мировой социалистической системы по всем основным макроэкономическим индикаторам, характеризующим результаты развития за тридцать лет сосуществования двух систем. Именно такие выводы традиционно делались исследователями этого вопроса в СССР и других странах «реального социализма», а так же рядом просоветски настроенных исследователей Запада.
Однако существуют серьезные сомнения (как теоретического, так и эмпирического свойства) в правомерности выводов о большей результативности Мировой социалистической системы.
К числу последних относится воспринимаемый прежде всего на уровне здравого смысла аргумент, указывающий на мощную тягу «рядовых» граждан стран МСС к образу жизни (и, как его основе, к рыночной экономике) западных государств, что непосредственно проявлялось в стремлении к эмиграции на Запад и запрете таковой в большинстве стран МСС. Не менее очевидным эмпирическим аргументом служит однозначное стремление граждан ГДР (ныне Восточные земли ФРГ) присоединиться к ФРГ, а так же очевидный проигрыш ГДР в соревновании с ФРГ по качеству жизни и многим показателям развития экономики, а так же по объемам ВНП на душу населения (разрыв примерно в 1,5 раза). Точно таким же очевидным является проигрыш в сравнении развития Северной и Южной Кореи, Дальнего Востока с Японией, Венгрии и Чехословакии с Австрией и т.п.
К числу фактических аргументов, указывающих на существенные недостатки МСС и ее по меньшей мере не-выигрыш в соревновании с капиталистической системой относится и ряд свидетельств о недобросовестности статистических калькуляций результатов развития в странах МСС при (с точки зрения данных исследователей очевидной) добросовестности калькуляции в странах с рыночной экономикой. Так, данные С.Ханина о результатах экономического роста в СССР, приведенные выше, по меньшей мере в два раза ниже официальной статистики СССР. Примерно такие же результаты дает статистика ЦРУ. На этой базе можно предположить, что (во всяком случае, в той мере, в какой оценки этих источников достоверны) и в других странах МСС позитивные результаты их развития были завышены примерно в такой же мере. Если это действительно так, то оказывается, что Мировая социалистическая система в целом скорее проиграла в экономическом и социальном соревновании Мировой капиталистической системе.
Что касается аргументов теоретического характера, то они уже были нами сформулированы в предшествующей главе в связи с анализом экономики «реального социализма», где мы указали на основные недостатки этой экономической системы. В данном случае остается лишь суммировать основные черты экономик каждой из систем, которые исследователи относят к их достоинствам и недостаткам (избирая при этом различные критерии, которые в большей или меньшей степени привязаны к ценностям одной или другой из сравниваемых систем).
Итак, к основным достоинствам Мировой социалистической системы (при наличии, соответственно, зеркальных недостатков Мировой капиталистической системы) с точки зрения ее адептов относятся (классификация ниже построена, исходя из структуры параметров сравнения экономических систем):
Приоритетное ускоренное развитие в ранее отсталых странах до мирового уровня фундаментальной и ряда сфер прикладной науки, ряда высоких технологий (аэрокосмическая и микробиологическая промышленность, использование атомной энергии, супер-ЭВМ и мн. др).
Обеспечение опережающего развития ключевых отраслей и общей ускоренной модернизации на основе использования преимуществ плановой системы.
Формирование нового качества жизни, ценностей и стимулов к труду и новаторству, обеспечение адекватных достигнутым развитыми странами уровней образования, медицинского обслуживания, продолжительности жизни, развития культуры и других гуманитарных параметров.
Создание одной из наиболее развитых систем социального обеспечения и социальных гарантий, преодоление значимой социально-классовой дифференциации, решение базовых социальных проблем (безработицы, бездомности, нищеты и т.п.).
Обеспечение в среднем более высоких, чем в рыночной экономике, темпов роста, а так же бескризисного развития на протяжении 70 лет (включая ускоренное преодоление тяжелейших последствий второй мировой войны в СССР).
Создание устойчивой системы экономической и военно-политической безопасности стран МСС и др.
Формирование социально-экономических предпосылок для политической стабильности, «уверенности в завтрашнем дне», защищенности граждан; создание базы для успешного решения национального вопроса.
Все эти достоинства МСС рассматриваются в сравнении с диспропорциональным и неравномерным (по странам, регионам и т.п.) и в целом более низким, сопровождающимся периодическими кризисами, экономическим развитием Мировой капиталистической системы, не обеспечивающим продвижение результатов НТП к большей части человечества; характерным для этой системы использованием результатов экономического роста на иррациональные цели – милитаризм, разбухание сферы финансовых спекуляций, масс-культуры и паразитического «общества потребления», экспансия которого еще более обостряет глобальные проблемы человечества. Все это сопровождается нарастанием социальной поляризации, нерешенностью базовых социально-гуманитарных проблем для большинства населения и нищетой для 1,2 миллиарда человек, провоцированием двух мировых и сотен локальных войн, колониализма и неоколониализма, фашизма и т.п.;
В то же время, критики МСС выделяют следующие ключевые недостатки в развитии этой системы:
Диспропорциональное развитие технологической структуры и сохранение значительных секторов с доминированием ручного труда (особенно в сельском хозяйстве), отставание в развитии сферы услуг и в целом потребительского сектора, торможение внедрения достижений НТП в гражданское производство;
Несбалансированность экономики и доминирование «экономики дефицита» как главного негативного последствия господства плановой системы;
Использование институтов внеэкономического принуждения к труду и механизмов личной зависимости от государства; торможение трудовой и деловой предприимчивости и стимулов хозяйствования;
В целом более низкий, чем в развитых странах с рыночной экономикой, уровень благосостояния, недоступность основных стандартов «общества потребления» даже для наиболее состоятельной части граждан;
Наличие системы закрытого и неравного доступа к социально-гарантированным благам; государственный патернализм; развитие скрытых форм социальной нестабильности и незащищенности (безработица на работе и т.п.);
Диспропорциональность и преимущественно экстенсивный характер экономического роста, завершившегося кризисом и распадом МСС;
Формирование авторитарной политической и идеологической системы как адекватной формы для плановой экономики.
Соответственно, Мировая капиталистическая система этим авторам видится преимущественно в позитивном свете, как экономическая организация, обеспечившая в общем и целом быстрый экономический рост, индустриализацию и переход (причем в наибольших масштабах и на самом передовом качественном уровне) к постиндустриальным технологиям; опирающаяся на самую (по мнению многих – единственно) эффективную форму производства и обмена – рынок; создающую для всех активных граждан возможности роста благосостояния; постепенно преодолевающая объективные (а отнюдь не капитализмом созданные) глобальные проблемы и в целом доказавшая свою большую жизнеспособность и результативность на практике.
Прежде чем сделать несколько заключительных ремарок, отметим, что и достоинства и недостатки МСС в разной степени были характерны для ее подсистем.
Так, ключевая негативная черта экономики советского типа – дефицит – проявлял себя в разной мере в разные периоды развития различных экономик. В наиболее острой форме он проявил себя в экономике СССР, Северной Кореи, Китая (до начала рыночных реформ) и т.п. В то же время, в экономиках, где развивалась планово-рыночная модель «реального социализма» (Венгрия, Польша), острота дефицита основных товаров народного потребления была существенно ниже, мера насыщения рынка – выше. В наименьшей степени эти проблемы проявляли себя в экономике «рыночного социализма» (Югославия).
Точно так же для первой группы стран были в наибольшей степени характерны диспропорции в развитии экономики в пользу тяжелой промышленности, ВПК при недостаточном развитии аграрного производства, легкой и пищевой промышленности, сферы услуг.
Кроме того, следует учесть, что в рамках МСС сосуществовали (и временами даже вступали в конфронтацию – и политико-идеологическую, и, иногда, военную – вспомним конфликт между СССР и КНР на острове Даманский, между Вьетнамом и Китаем и т.п.) экономики с очень разным уровнем развития. СССР и страны ЦВЕ (особенно Венгрия, Чехословакия, ГДР) находились на уровне развития, близком к государствам первого мира. Монголия, Китай, Вьетнам и другие страны третьего мира, входившие в МСС, находились на качественно ином уровне экономического развития и для них были характерны все основные проблемы стран этой группы (включая такие, как недоедание, неграмотность, отсутствие базовой медицинской помощи для значительной части населения, преобладание ручного аграрного труда и начальный уровень индустриализации).
Эти факты по-разному интерпретируются различными исследователями. Так, сторонники социалистической экономики акцентируют внимание на многообразии моделей и типов социалистического развития, адекватных разным условиям разных стран, и разных этапов длительного периода перехода к социализму. Соответственно, ими делается вывод о том, что многообразие этих форм свидетельствует о гибкости и многогранности этой тенденции, а апелляция к высоким темпам роста практически всех стран МСС позволяет сделать вывод о большей эффективности социалистической тенденции в целом. К тому же эти авторы всегда указывают на многообразие и разный уровень развития различных стран Мировой капиталистической системы, на неправомерность сравнения, базирующегося лишь на сопоставлении с развитыми странами, которые должны включаться в сравнительный анализ лишь вкупе с развивающимися экономиками.
Авторы, критически относящиеся к потенциалу плановой экономики советского типа, напротив, акцентируют внимание на том, что в наименьшей степени недостатками (с точки зрения удовлетворения потребностей граждан, сбалансированности развития и т.п.) обладали именно те страны МСС, где в наибольшей степени заимствовались элементы и механизмы рыночной экономики (уже упоминавшиеся государства ЦВЕ). Однако даже они не могли выдержать открытого соревнования с капиталистической системой и при открытии границ подавляющее большинство населения прямо и недвусмысленно поддержало рыночную модель экономического развития, несмотря на определенные трудности переходного периода.
Не подводя каких-либо итогов в этой дискуссии отметим, что обе точки зрения отражают (только со специфическими акцентами) реальные противоречия в развитии двух систем. В настоящее время исторически «спор» двух систем экономической организации выглядит почти однозначно решенным в пользу рыночной капиталистической экономики, ибо сохраняющиеся страны с социалистической ориентацией либо малы и не влияют на мировое развитие, либо (Китай, Вьетнам) в общем и целом движутся в стороны превращения в рыночную систему, несмотря на сохранение определенной социалистической атрибутики.
Однако окончательные выводы относительно судьбы социалистической экономики можно сделать только в том случае, если будет дана ясная теоретическая квалификация практического опыта стран «реального социализма». Остается пока открытым ключевой для исторической оценки социализма как экономической системы вопрос: в какой мере опыт стран «реального социализма» может приниматься во внимание для такой оценки? Был ли это действительно опыт социалистического развития, или мы имеем дело с неправомерным распространением термина, обозначающего экономическую систему, возникающую в результате разрешения противоречий капиталистической экономической системы, на экономику, таковой не являющуюся?
* * *
Подводя некоторые промежуточные итоги исторического сопоставления экономических систем, мы можем сделать вывод, что оно позволяет понять:
историческую ограниченность экономических систем как возникающих, развивающихся и отмирающих на определенном этапе развития;
действительное многообразие качественно разнородных экономических систем, существовавших и сосуществующих в экономическом времени;
определенные закономерности генезиса, развития и заката экономических систем;
причины возникновения и заката различных экономических систем, существовавших в России, в том числе, экономики «реального социализма»;
предпосылки для сопоставления экономических систем в экономическом пространстве.