- •1) Найдите в тексте примеры оппозиций, которые приводит п.Бурдье. В чем автор видит причину оппозиций? в чем их опасность для науки?
- •2) В чем заключается кризис в социологии и какую роль он играет для развития этой науки?
- •3) Что такое «эффект Гершенкрона» и как он проявляет себя в социологии?
- •4) Как автор оценивает тенденцию к сильной специализации в социологии?
- •5) Какое значение для социологии имеет экономика?
- •6) Каково отношение автора к Марксу и марксистской традиции?
- •7) Прокомментируйте высказывание Бурдье «социология – это социальная наука без социальной базы».
- •8) Что значит для автора язык социологии и каков наилучший способ говорить ясно?
- •9) Почему автор считает социологию эзотерической наукой?
- •2) Каким образом социальный ученый может и должен описывать социальную действительность?
- •3) Что содержит в себе социальный мир?
- •6) Каким образом индивиды переживают в мы-отношении?
- •7) Каковы особенности наблюдателя?
- •9) Какой смысл автор вкладывает в понятие «современника»? Каковы его характеристики?
- •10) Приведите примеры типизаций – найдите у Шютца и придумайте свои собственные.
- •11) Что такое «они-ориентация» (они-отношение)?
- •12) Как строятся социальные отношения с современниками?
- •1) Как и.Гофман определяет социальное взаимодействие?
- •2) Что понимается под социальной ситуацией?
- •3) Какие две формы идентификации выделяет автор?
- •4) Что представляет собой порядок взаимодействия?
- •5) В чем выражается зависимость людей от порядка?
- •9) Как связаны социальные отношения и порядок взаимодействия?
- •10) Что такое диффузные статусы? Как они проявляются в социальном взаимодействии?
- •1) Какое открытие, связанное с телом, произошло в XVII-XVIII веках?
- •2) В чем состоит сущность дисциплины? Что нового появилось в методах послушания в XVIII столетии?
- •6) Как дисциплина связана со временем?
- •9) Какие социальные типы создает дисциплина? Дайте их описание.
- •2) Насколько охотнее люди следуют общественным нормам? Чем это вызвано?
- •3) Что, по мнению Московичи, нарушила Анна Каренина?
- •4) Чем физическое принуждение отличается от социального?
- •5) Почему в религии есть что-то вечное?
- •6) Что отличает священное?
- •7) Почему нет религии без церкви?
- •8) В чем состоит смысл фразы «Бог это общество»? Возможно ли общество без Бога? Почему?
- •9) Что значит для австралийцев тотем?
- •10) Что общего у общества и бога?
- •11) Каковы функции религии? Почему гипотеза Дюркгейма шокирует и задевает?
- •12) Как Дюркгейм представлял себе изолированного индивида?
- •1) Как автор определяет «массу»?
- •3) К каким последствиям приводит равноправие?
- •4) Опишите человека массы. Каковы его основные черты?
- •6) Опишите человека элиты. Каковы его основные черты?
- •7) Почему массы постоянно используют насилие?
- •8) Как человек массы относится к экспериментальным наукам (физика, химия и др.)?
- •9) Почему автор считает, что у Европы нет перспектив?
- •10) Какой вред обществу приносит самодовольство?
- •11) Что Ортега-и-Гассет понимал под «варварством специализации»? к чему приводит «варварство специализации»?
- •1) Почему, по мнению автора, в сегодняшней России нет теоретической социологии?
- •3) Какие условия должны быть в стране, чтобы там была возможна социология?
- •5) Чего недостает российской социологии для появления социологической теории?
- •6) Что автор понимает под «элементарной социологией»?
- •7) О чем говорит эклектичность современной российской социологии?
- •8) Как социальность связана с политичностью?
- •9) В чем проявляется «некультурность» российских социологов?
- •10) Как связаны между собой социология и культурология?
- •11) Прокомментируйте альтернативу «системосозидание» – «бытописательство».
- •3) Что происходит с классовым конфликтом в позднекапиталистическом обществе?
- •4) Кем становится гражданин в позднекапиталистическом обществе?
- •5) Какова роль массовой демократии в решении конфликтных ситуаций?
- •6) В чем проявляется двойственный характер буржуазной культуры?
- •7) Что происходит в позднекапиталистическом обществе с идеологией? Можно ли говорить о «конце идеологии»?
9) Какой смысл автор вкладывает в понятие «современника»? Каковы его характеристики?
Несмотря на то что я переживаю спутника во временной и пространственной непосредственности ситуации лицом-к-лицу, в переживании мною просто современников эта непосредственность отсутствует. Современники не присутствуют лично, но я знаю об их сосуществовании со мной во времени: я знаю, что поток их переживаний одновременен с моим. Однако это знание с необходимостью опосредованно. Следовательно, современник не есть Ты в том чреватом последствиями смысле, который данное понятие имеет в мы-отношении. Эти термины описывают социальную топографию моего Здесь и Сейчас, содержание которых, конечно, постоянно меняется. Ориентиром всегда являются мои переживания в настоящем времени. Просто современник может быть прежним спутником, и я могу рассчитывать на периодически повторяющиеся встречи с ним лицом-к-лицу. Тем не менее структуры испытываемых переживаний радикально различны. Другой, который является просто современником, не дан непосредственно как уникальное отдельно взятое Я. Я не постигаю его самость (Selfhood) в прямом допредикативном переживании. У меня даже нет непосредственного переживания существования Другого. Я могу переживать его только в актах вывода, с помощью которых я сужу о том, что Другой именно такой, а не иной, приписывая ему определенные типические признаки. В то время как я переживаю индивидуальное Ты непосредственно в конкретном мы-отношении, современника постигаю только опосредованно с помощью типизации.
10) Приведите примеры типизаций – найдите у Шютца и придумайте свои собственные.
В отличие от того, как я переживаю сознательную жизнь спутников в ситуациях лицом-к-лицу, переживания современников даются мне как более или менее анонимные процессы. Объектом они-ориентации является мое знание о социальной действительности и сознательной жизни других людей вообще, независимо от того, приписываются ли они отдельному индивиду или нет. Объектом они-ориентации является не существование отдельного человека, не текущая сознательная жизнь спутников, которая непосредственно переживается в мы-отношении, не субъективный контекст смысла, который я постигаю, если переживания спутника конституируют себя перед моими глазами. Мое знание о современниках по самой своей природе пребывает в объективном контексте смысла, Интерпретации, относящиеся к субъективному смысловому контексту, я добавляю только post hoc — момент, к которому я вернусь позднее, когда буду описывать конституцию персональных идеальных типов. Мое знание о мире современников » является типическим знанием о типических процессах. В основе своей я оставляю нерешенным вопрос о том, в чьем сознании протекают такие типические процессы. При всей их удаленности от субъективного смыслового контекста, эти процессы — типические переживания — выражают идеализацию «вновь и вновь», то есть типическую анонимную повторяемость.
Единство просто современника изначально формируется в единстве моего переживания, более точно — в синтезе моих интерпретаций переживаний Другого. Оно не констатируется в моем непосредственном переживании его текущей сознательной жизни, в Здесь и Сейчас конкретного Ты. Через этот синтез моих интерпретаций типических переживаний более или менее анонимного современника я постигаю его как персональный идеальный тип.
Следует ясно осознавать, что, чем более завершенно замещение переплетающихся и взаимозависимых объективных смысловых контекстов, тем более анонимным будет объект моей они-ориентации. Наш анализ показал, что синтез интерпретаций, посредством которых я знаю моих современников как идеальных типов, не постигает уникальное Я человека в его живом настоящем. Это акт мышления, который оставляет неизменным некоторый типический признак спутников и пренебрегает модификациями и вариациями этого признака в «реальной жизни», то есть чем-то встроенным в текущие переживания конкретного и уникального индивида. Следовательно, персональный идеальный тип относится просто к конкретному Другому или множеству Других, но никогда не идентичен ему/им.
Это положение можно проиллюстрировать несколькими примерами. Если я опускаю письмо в почтовый ящик, я действую, ожидая, что определенные мои современники (почтовые служащие) адекватно истолкуют желание, которое я обозначил написанием адреса, приклеиванием марки и т. д., и действительно выполнят его. Ожидание, которое ориентировало мое действие, было направлено не на специфических , индивидов, а на род «почтовые служащие». Макс Вебер подчеркивал, что принятие денег в качестве законного платежного средства зависит от субъективной вероятности, что другие современники также примут эти крошечные
физические объекты в качестве средства платежа. Это также является примером они-ориентации, относящейся к типическому поведению типических современников. Если я выполняю некоторое определенное действие или воздерживаюсь от его выполнения, для того чтобы избежать вмешательства определенных людей с бляхами и в униформе (если взять другой веберовский пример), то есть если я ориентирую свое поведение на закон и на принуждающие к исполнению закона органы, я состою в социальном отношении с моими современниками, персонифицированными в соответствии с идеальными типами, то есть в они-отношении.
В этих примерах я действовал, ожидая, что некоторые способы поведения вероятны со стороны других: почтовых служащих, вовлеченных в денежные трансакции индивидов, полицейских. У меня есть определенная установка на них: я считаюсь с ними, когда планирую мои действия, одним словом, состою в социальном отношении с ними. Но мои партнеры в этих отношениях не являются конкретными и специфическими индивидами. Они предстают как примеры родов «почтовый служащий», «пользователь валюты», «полицейский». Я приписываю им специфические образцы поведения, специфические функциональные действия. В качестве современников они действительны для меня лишь постольку, поскольку они являются типическими исполнителями таких функций, то есть выступают в качестве идеальных типов. В они-отношении я использую комплекс моих знаний, согласно которому существуют «люди», которые являются «типическими» служащими, полицейскими и т. д. и которые заняты «типическими» делами в качестве служащих, полицейских и т. д. Мне не интересно, как они «чувствуют» себя, будучи служащими и выполняя полицейскую работу, другими словами, как они переживают свое (текущее) поведение в субъективном контексте смысла. Для меня их действия пребывают в основном в объективном контексте смысла. В они-отношении мои партнеры являются не конкретными и уникальными индивидами, а типами.
Этот существенный признак переживания <мной> современников не должен привести кого-либо к ложному выводу, что человек понимает поведение других через типизацию только в мире современников. Действительно, переживание <мной> современников всегда происходит в форме типизации, но то же самое верно и для постижения мира предшественников. Более того, поскольку знание типических образцов действия и персональных идеальных типов конституирует часть комплекса знаний человека о социальной действительности вообще, типизации такого рода также используются в переживании <мной> партнеров в конкретном мы-отношении, то есть в переживании уникального индивида, стоящего лицом-к-лицу со мной. Следовательно, идеальные типы служат также в качестве схем интерпретации для той области социальной действительности, которая переживается непосредственно. Однако есть важное различие: в конкретном мы-отношении типизирующие схемы модифицируются уникальным Ты, постигаемым в непосредственности разделяемого живого настоящего. Типизирующие схемы являются, так сказать, формальными моделями без содержания, приспособленными к конкретному спутнику и тем самым лишенными своего статуса простых типизации. Проиллюстрируем это положение.
Я нахожусь лицом-к-лицу с несколькими спутниками. Их переживания предстают передо мной в качестве неделимой и непрерываемой последовательности событий в их сознательной жизни. Но Они, с которыми я стою лицом-к-лицу, всегда могут быть преобразованы в Ты, Ты и Ты таким образом, что я могу присоединиться к каждому Ты в конкретном мы-отношении. Если, например, я наблюдаю, что три спутника играют в карты, я могу направить свое внимание на каждого из игроков. В ты-ориентации я могу постичь способ, которым этот отдельно взятый индивид участвует в наблюдаемом занятии, субъективный контекст смысла, в который он помещает это занятие и т. д., контекст, который будет меняться от игрока к игроку. Но в качестве отстраненного наблюдателя я могу также перемещать, так сказать, ситуацию из живого настоящего в типизированный мир современников. Я привлекаю комплекс моих знаний и говорю: они играют в рамми (карточная игра). Утверждения такого рода относятся к сознательной жизни конкретных игроков лишь постольку, поскольку для каждого из них типическое действие «игра в карты» координировано с последовательностью текущих переживаний. Можно предположить, что эти переживания пребывают для него в субъективном контексте смысла. Но тем самым я просто постулирую, что, если он на самом деле играет в рамми, его поведение должно регулироваться правилами игры. Конечно, этот постулат применим вообще к людям, которые играют в рамми, в любое время, в любом месте, и ни в коем случае не ограничен тремя лицами передо мной. Никакое конкретное переживание А не идентично какому бы то ни было конкретному переживанию В или С, поскольку оно принадлежит к сознательной жизни отдельного индивида в данный момент его биографии. Конкретное переживание уникально и не может повторяться. Оно не идентично никакому реальному переживанию В и даже не соизмеримо с ним. Типичное — и только типичное — гомогенно. Лишь постольку, поскольку я пренебрегаю уникальными индивидами А, В и "С и говорю, что Они играют в карты, я признаю в них пример анонимного рода «карточные игроки». Типизируя их, я осуществил интерпретативный акт мышления, который наделил анонимностью А, В и С.
Объективный контекст смысла, который возникает при конструировании типических переживаний типических современников, координированных с типическими действиями, может быть ретранслирован в субъективный контекст смысла. Я применяю типизации, являющиеся частью моего комплекса знаний, к конкретным спутникам в ситуации лицом-к-лицу. Я постигаю современников как «подобных другим» индивидов обозначенного типа. Одновременно в мы-отношении эти спутники непосредственно переживаются как партнеры. Следовательно, это «люди, подобные другим» и в то же время — уникальные индивиды, наделенные сознательной жизнью, которая протекает перед моими глазами. Этот двойной статус спутника является базисом дальнейшего, более сложного перемещения: современник, который по существу постигается мной как тип, воспринимается как индивид, наделенный «подлинной» текущей сознательной жизнью. Но я воспринимаю его сознательную жизнь не непосредственно, а только через акт интерпретации. Следовательно, современник, в конечном счете, остается типом, чье сознание также «типично», и в этом смысле гомогенным.
Понятие идеального типа, так широко используемое в социальных науках, и отношение научного конструкта к основанным на здравом смысле типизациям чьих-либо спутников и современников нуждается в тщательном анализе. Комплексные процессы, через которые для-того-чтобы и потому-что мотивы координируются с образцами типического действия и удерживаются как инвариантные по отношению к переживанию и наблюдению конкретных индивидов, и процедуры, через которые типические мотивы приписываются типическим индивидам, рассматриваются подробно в другом месте. В оставшейся части мы продолжим обсуждение одного из аспектов этой сложной проблемы, наиболее важного для нашего настоящего исследования, — анонимности идеального типа.