3.3 Социокультурное самоопределение в юношеском возрасте

Юношеский возраст, как известно, это возраст личностного,социокультурного, профессионального самоопределения, без которогоневозможно подлинное взросление и становление субъектности.Именно в юношеском возрасте со всей ясностью и остротой встает вопросо том, что есть человек и как им стать. Такая обращенность к «последнимвопросам» - по Ф.М. Достоевскому (1989) - является существенной характеристикойформирующегося самоопределения.

Что имеется в виду, когда речь идет о самоопределении и какие проблемысвойственны в этом отношении современной ситуации развития юношей идевушек. В психологии в настоящее время распространено представление оценностно-смысловой природе личностного самоопределения, с этой точкизрения способность стать в отношение к ценностям означает обретение смысла(деятельности, жизни, поступка и пр.), то есть обретение личностью самой себя(Гинзбург, 1988;Сафин,1984).

Считается, что основная функция ценностно-смысловых образований исостоит в актуализации некоего эталона, образа, ориентира, по отношению ккоторому становится возможным развитие и оценка деятельности (поступка,поведения, образа жизни) с ее нравственной, смысловой стороны.Соответственно система ценностных ориентаций, которая представляет собойизбирательно присвоенные человеком ценности, выступает основанием дляцелеполагания, планирования, построения модели будущего, принятиярешений, совершения поступков. Иначе говоря, «определение себя»(понимание себя, оценка, самодетерминация, жизненная позиция и т.д. (Абульханова, 2005; Воловикова, 2003; Гинзбург, 1988; Рубинштейн, 1976 и др.) возможно только в горизонте ценностей, культурных образцов,нравственных координат.Однако личностное самоопределение может не происходить вовсе, когдачеловек «отдается» впечатлениям жизни (плывет по течению), илипроисходить в пространстве сугубо социально-бытовых, социально-нормативных отношений. Эталоном, жизненной перспективой в последнемслучае становится совокупность обывательских ценностей, ценностейфункционирования, такой эталон, образец становится основаниемфилистерства, исповедующего ценностность реально-привычногофункционирования (Непомнящая, 2000).

Социокультурное самоопределение мы понимаем как особоеизбирательное отношение человека к миру, в котором проявляется его позицияв отношении базовых человеческих ценностей, осуществляется осознанный илинеосознаваемый выбор социокультурных образцов, под которыми мыпонимаем композицию ценностей, свойственных определенному типукультуры, и выступающих как мера, с которой человек соизмеряет своипоступки, мысли, переживания. В социокультурных образцах актуализированытипы духовности, в них отражена психологическая, этическая иантропологическая характеристика типа миросозерцания, свойственная разнымтипам культур, этносам, а также имплицитно содержится «техника» или «педагогика»восхождения к социокультурному образцу.

Если социокультурные образцы выступают как присущий определенномутипу культуры ответ на вопросчто есть человек, то социокультурноесамоопределение представляет собой выбор того социокультурного образца,который наиболее близок человеку (которому он ответчив) в силуособенностейистории его развития: традиций, усвоенных в семье или в социальных группах(детский сад, школа, спортивная команда, круг друзей), образцов поведенияблизких людей, характера отношений и типа переживаний, наблюдаемых вжизни, представленных в истории народа или в произведениях искусства(например, в сказках, в музыке и т.д.), вписанных в языковую картину мира. Иначе говоря, социокультурноесамоопределение мы рассматриваем как личный ответ человека на вопрос отом, что значит быть человеком, это реализация адекватной себе формыдуховности, осуществляющейся в контексте определенного типа культуры(христианства, ислама и т.д.). Причем, личностное, профессиональное и пр.самоопределение невозможно вне контекста социокультурного «определениясебя».

Социокультурное самоопределение, безусловно, осуществляется напротяжении всей жизни человека. Однако особенно важными в этомотношении являются дошкольный и юношеский возрасты, поскольку именновэти периоды жизни наиболее интенсивно формируется самосознание.Примечательна в этом отношении позиция С.Л. Рубинштейна, которыйвыделяет два уровня или способа существования человека, его отношения кжизни. В первом случае речь идет о человеке, жизнь которого «не выходит запределы непосредственных связей… Здесь человек весь внутри жизни, всякоеего отношение – это отношение к отдельным явлениям, но не к жизни в целом» (Рубинштейн, 1976, с. 347). «Такая жизнь выступает почти как природный процесс, во всякомслучае, очевидна ее непосредственность и целостность человека, живущеготакой жизнью. Такая жизнь, когда в ней крепки связи с другими людьми, -самый надежный оплот нравственности как естественного состояния… Здесьнравственность существует как невинность, как неведение зла, как естественноеприродное состояние человека, состояние его нравов, его бытия» (Там же, с. 348).«Второй способ существования», - пишет далее С.Л. Рубинштейн, - «связан споявлением рефлексии. Она как бы приостанавливает, прерывает этотнепрерывный процесс жизни и выводит человека мысленно за его пределы.Человек как бы занимает позицию внеее… Здесь начинается либо путь кдушевной опустошенности. К нигилизму, нравственному скептицизму, кцинизму, к моральному разложению (или в менее острых случаях к моральнойнеустойчивости), или другой путь – к построению нравственной человеческойжизни на новой сознательной основе» (Там же, с. 348).

Мы полагаем, что первый способ существования человека развертываетсяв дошкольном детстве, а расцвет второго приходится на юношеский возраст.Именно поэтому особенно важно осуществлять социокультурное воспитаниекак самоопределение по отношению к определенному типу культуры в этипериоды жизни человека. Причем, содержание и формы социокультурногоразвития должны опираться на специфику возрастных характеристик человека,на особенности субкультуры соответствующего периода развития (детскую,подростковую, юношескую).

Итак, самоопределение (социокультурное, личностное, профессиональное)выступает как ведущий фактор развития в юношеском возрасте. Однако именноздесь в современной социокультурной ситуации разворачивается проблемноеполе становления юношей и девушек.

Одна из главных проблем состоит в том, что произошла девальвациясоциокультурных образцов, свойственных отечественной культуре, утраченымеры, по отношению к которым молодой человек может выстраивать свойжизненный путь, и которые служат ориентиром самовоспитания исаморазвития. Самоопределение всегда осуществляется по отношению к чемулибо, к некоторой мере, к определенной системе ценностей, к социокультурнымобразцам. Однако в современной России именно в системе ценностейпредставлена ситуация крайней неопределенности. Вырисовываются какминимум три пространства, три горизонта социокультурного самоопределения.

Наши исследования (Большунов, 2006; Большунова, 2005; Большунова, Большунов, 2002; Печин, 2008) свидетельствуют, что для современногочеловека характерно переживание «сшибки» этих аксиологических мер(ориентиров), которые выступают для него либо как конфликтующие, либосмешанные. В одной из них актуализирован социокультурный образец,свойственный традиционной российской культуре, представленной вклассической литературе, музыке, сказках, языке, в истории народа иконкретной семьи, праздниках, религиозных и бытовых традициях и пр., ивостребующий духовного пути развития человека. Другая мерааксиологического самоопределения представлена образом человека«социалистического» типа. Для такого общественного человека характернодоминирование направленности на соответствие социальным нормам итребованиям, которые, если не наполнены социокультурными (духовными)смыслами, господствуют над ним как внешняя сила, отчуждая его от самогосебя. Наконец, в третьем, либералистском образце, манифестируемым СМИ,рекламой («Уступи соблазну», «Ты этого достоин»), доминирует ценностьиндивидуальной неограниченной свободы, соизмерение с которой своихвыборов, действий, поступков, переживаний актуализирует жизненный путьчеловека рыночного типа (Фромм, 2003).

Первые два типа были дисквалифицированы сначала революцией 17-гогода изатем «перестройкой», последний - ведет в никуда, к адаптации к изменяющемуся социуму. В нем нет оснований длясамоопределения.

С нашей точки зрения, не продуктивной в отношении социокультурногоразвития является также позиция, согласно которой человек сам выступает какмера самому себе. В этом случае он неизбежно возвращается к самому себе какк единственному источнику, средству и критерию духовности и культуры (человек – мера всех вещей Протагора, гармонически развитая личность как критерий и мера; гуманистически ориентированная психология и др.). Та жетенденция обнаруживается в ряде работ по экзистенциальной философии ипсихологии, которая возлагает бремя ответственности выбора в ответ на«вызовы» человеческого бытия на человека. Однако эти выборы человек делаетв условиях «брошенности» (М. Хайдеггер, Ж.П. Сартр), «абсурдности» (А. Камю), конечности человеческой жизни, соизмеряя их смыслы с контекстом его «здесь и теперь» отношений с миром. Иначе говоря, мера смысла задаетсяотношениями человека с миром (с «дольним»), подлинность его определяетсяпереживанием подлинности момента «здесь и теперь»: добро неотличимо отзла, правда от заблуждения, смысл от абсурда, все относительно и определяетсялишь тем, как я это переживаю. Человек в таком мире всегда один на один ссамим собой перед теми вызовами, которые ставит перед ним жизнь, один наодин в своей конечности (заброшенности) перед бесконечностью мирасмыслов. Здесь в принципе не представлены вопросы: «Что актуализируетвыбор?», «Зачем человек его делает?», «Есть ли смысл в самом выборе?»Любой выбор в таком контексте представляет собой уход от попытки ответитьна вопрос: «Что есть человек?», «Каковы основания его жизни иподлинности?».

Отсюда мы видим в современной социокультурной ситуации несколькотипов, путей, по которым может осуществляться непродуктивноесамоопределение молодежи.

1. Первый тип представлен в феномене «кидалтов», «новых взрослых» (Ваннах, 2008) молодых людей (или не очень молодых), для которых характерна «задержка вдостижении зрелости», за которой стоит перекладывание ответственности какза бытовые, так и за смысложизненные решения на других или отказ отформулирования соответствующих проблем, вопросов. В литературе,описывающей данный поведенческий феномен, указывается, что особеннаяпривлекательность подобной модели поведения и организации собственнойжизни связана с блокированием тревоги по поводу своего соответствия илинесоответствия социальным экспектациям относительно критериев жизненногоуспеха, а также относительно заботы о будущем, планирования жизненныхперспектив. Такая позиция сопровождается равнодушием в отношенииразвития карьеры, создания семьи, вообще планирования, целеполагания,долженствования. «Новых взрослых» в той или иной мере не «напрягают»успехи других, они свободны от участия в соревновании, свойственногопрежним поколениям. Они живут «здесь и теперь» в пространстве свободноговремени, спонтанно, непосредственно, реализуя себя в игровом отношении, в переживании удовольствия, ориентируясь на достижение счастья. Зарубежныеисследователи этого феномена называют его «синдромом Питера Пена», закоторым стоит отказ от взросления, самоопределения, игровое отношение кжизни, инфантилизация.

Мы попытались понять природу этого явления в исследовании, проведенном на российской молодежнойвыборке, которая, безусловно, имеет свою специфику. Для этого студентамфакультетов психологии разных вузов Новосибирска было предложено всвободной форме ответить на ряд вопросов: 1. Назовите черты характера,которые, по Вашему мнению, были востребованы в семидесятые годыдвадцатого века. 2. Назовите черты характера, востребованные в настоящее время. 3. Какие черты характера необходимы лично мне для достижения успехав жизни. 4. Какие черты характера Вы хотели бы иметь в идеале.

Опрос обозначил чрезвычайно интересные проблемные точки. Во-первых,линия различения «типичного» советского характера и характера современногочеловека в большинстве случаев (70%) обозначается по уровню и характеруактивности (покладистость, терпеливость и даже конформизм, покорность,против активности, упорства, напористости, пластичности, гибкости,находчивости, стрессоустойчивости, а также наглости, упрямства, хитрости,умения манипулировать и т.д.).Во-вторых, к типичным чертам характера 70-ыхстолько же респондентов относят группу явно положительных свойств,связанных с отношением человек – общество: коллективизм, патриотизм,национальная сплоченность, взаимовыручка, открытость, противиндивидуализма, соперничества, самодостаточности и пр.В-третьих, примернополовина респондентов противопоставляют нравственные качества, такие какдоброта, альтруизм, отзывчивость, честность, востребованные в советскийпериод, отсутствию востребованности таковых (эгоизм, предательство, ложь ипр. указывается как типичное для современного человека) в настоящее время.В то же время, около 50% испытуемых указывают такие общие черты, какцелеустремленность, ответственность.

Описанные результаты достаточно ожидаемы, однако, неожиданнымиявляются ответы на третий и четвертый вопросы: в большинстве случаевреспонденты предпочитают, чтобы им были свойственны либо чертыхарактера, обозначенные в описании человека 70-ых (нравственные, преждевсего: доброта, доброжелательность, теплота и пр.), дополненныепозитивнымипараметрами активности (целеустремленность, инициативность,предприимчивость), либо указывают набор черт, противоречащих друг другу, вкотором странным образом уживаются черты прошлого и настоящего (уважение к другим,доброжелательность и одновременно хитрость; способность сопереживать испособность к манипуляции и пр.).

Эти данные, безусловно, свидетельствуют о внутреннем конфликте, оботсутствии той самой аксиологической меры, с которой человек соизмеряетсвои выборы, по отношению к которой осуществляет самоопределение, либооее двойственности, неопределенности. В этих условиях и актуализируется«кидалтизм» как форма уходаот ответственности,блокирования тревоги,защиты от неопределенности.

2. Второй тип ложного самоопределения в этих условиях связан снакоплением внутреннего аксиологического конфликта, маргинализацией,которая прорывается аффектами неадекватности, агрессией, деструктивнымповедением, экстремизмом (в этом случае наши респонденты в описываемомвыше опросе склонны ожидать у себя развития совокупности таких черт, какнаглость, упорство, хитрость, властность, активность, сила воли и пр.).

3. Третий тип прорывается как попытка жесткой идеологизации своейжизни, создания идолов, идеологем, которые начинают выступать как«шоры»(«за деревьями не видит леса»), которые огрубляют личность, и, следуякоторым, человек утрачивает способность к выбору и проектированию своегожизненного пути (утрачивает субъектность), что реализуется в сектанстве,принадлежности к различным закрытым или ригоричным молодежнымсубкультурам и пр.

4. Еще одна возможность - прагматизация жизненных целей и смыслов,основанная на эгоцентризме и недоверии к окружающим, сопровождающаясянеответчивостью культуре, ценностным основаниям жизни,утратой «доминанты на другом». Например, в перечне желаемых черт характера одного из респондентов представлены исключительно терминальные,«технические» черты, причем их набор образует, хотя и противоречивый, новполне определенный прагматический симптомокомплекс: сила воли,свободомыслие, терпение, креативность, инициативность, индивидуальность,открытость, подстраиваемость, безукоризненность, пунктуальность,удовлетворенность жизнью.

5. Следующий способ не-самоопределения - конформизм как реализацияжелания не думать, не осмысливать, не выбирать, быть как все (например, водном из опросов, отвечая на вопрос: «Что Вы больше всего цените в жизни?»,респондент отвечает: «Пиво, девочки, удовольствия»).Типичным примеромздесь является жизнь по образцу, демонстрируемому в шоу «Дом 2».

6. Одной из весьма опасных тенденций является формирование брендовогосознания, при котором бренд «встраивается» в сознание, замещая собойсоциокультурные образцы, и диктует брендовое потребление, брендовыежелание, брендовые события, лицо, речь и т.д. Социокультурный выборподменяется брендовым. Антиутопия Д. Оруэлла становится реальностью, что,в частности, проявляется в идеологии гламура.

Все эти феномены усугубляются революционными изменениямисодержания самой жизни, ее сверхтекучестью, аритмичностью,информационной перенасыщенностью, обуславливающими «уход» от труднойработы самоопределения.

Особую проблему в отношении самоопределения, развитияиндивидуальности и субъектности может представлять ситуацияинновационнойэкономики, при которой интеллект становится источником прибыли,превращаясь тем самым в вещь, обусловливая усиление внутренних, зачастуюслабо осознаваемых конфликтов, односторонность в развитии, актуализациютипа: человек – функция.

Учитывая это, необходимы специальные усилия для того, чтобыобозначить человеку горизонт ценностей, причем, делать это нужно, давая себеясный отчет в том, что существующая социокультурная ситуация не являетсядля этого благоприятной.

Движение к поиску своей индивидуальности и субъектности в контекстенекоторого социокультурного образца (социокультурное самоопределение)возможно, если сами социокультурные образцы представлены тем или инымобразом в мире человека (в текстах – изобразительных, художественных,музыкальных и пр., в ритуалах духовной и обыденной жизни, в праздниках ипр.). Человеку с первых моментов егожизни должен быть открыт и обозначенгоризонт социокультурных образцов, ценностей, которые в каждом возрастедолжны быть представлены своими средствами. Причем, для того, чтобыценности как меры стали реальностью внутренней жизни ребенка, юноши, онидолжны быть им пережиты. Нам импонирует определение переживания какдушевного (и духовного, с нашей точки зрения) события в жизни личности,укорененного в его индивидуальной истории, данное С. Л. Рубинштейном (1946).

Соответственно, для того, чтобы ценности стали достоянием души, необходимоявление этих ценностей сделать событием, т.е. осуществить со-бытие ценностейв субъективном мире человека и в мире культуры. Необходимо также найтитакие формы и средства организации деятельности, где это со-бытие можетбыть осуществлено. Если говорить об образовании в широком смысле этогослова, то здесь можно выделить несколько задач.

Первый уровеньобразовательных задач – это социокультурное развитие ребенка. Однако для их реализации недостаточно обозначить ребенку, юноше аксиологическиеориентиры, поставить его в отношение к социокультурным образцам.Необходимо актуализировать движение к ним (ответчивость им), т.е.инициировать деятельность, внутри которой и происходит восхождение ксоциокультурному образцу. Причем, эти ценности не могут быть чужими, навязанными извне, они должны быть близки человеку в контексте его родной культуры, находить эмоциональный отклик, связанный с языком, традициями, историей, национальным самосознанием и пр.

Развитие соответствующей возрасту (ведущей)деятельности и системы коммуникаций (общения как диалога), которыми эта деятельностьопосредуется, – это и есть второй круг (уровень) образовательных задач.

Наконец, осуществление деятельности предполагает освоение средств еевыполнения (знаний, умений, навыков, собственно психических процессов:анализа, синтеза, запоминания, воспроизведения и т.д.). Это третий круг образовательных задач (Большунова, Большунов, 2002).

Событием же «встреча» с этими задачами становится тогда, когда они посвоему содержанию соответствуют не только культуральным и возрастным, но ииндивидуальным особенностям человека (ребенка, подростка, юноши),отвечают специфике его способностей, темперамента, личных проблем, трудностей, жизненно важных вопросов; причем, «встреча» возможна вусловиях особой коммуникативной ситуации – ситуации диалога (Флоренская, 2001).

Такой подход к организации образования мы реализуем по отношению к дошкольному возрасту (Большунова, 1999). Конечно, то, что ребенок переживает и обретает вдетстве, является важной предпосылкой его социокультурного развития. Ведьэто возраст сензитивный, как писал еще А.В. Запорожец (1986), к развитиюсоциальных эмоций. Однако этого детского опыта не достаточно для успешногосоциокультурного самоопределения. Его необходимо актуализировать и воспроизводить на всех этапах взросления в тех формах и в том содержании, которые свойственны соответствующей детской субкультуре.

Что касается юношеского возраста, то здесь нами разработан и читаетсястудентам спецкурс «Психология типов культур», задача которого состоит втом, чтобы актуализировать образ человека (социокультурные образцы) вразных типах человеческой культуры, антропотехники восхождения в культуру,представленные в разных типах культур. Особое внимание уделяетсяпредставлениям, существующим в христианстве и в русской культуре, основойкоторой является православие. Опыт преподавания этой дисциплины в течениеболее пятнадцати лет показывает, что большинство студентов с большиминтересом, неформально относятся к содержанию этого спецкурса, в своихрефлексивных сочинениях они указывают, что действительно в процессеработы происходит осознание принадлежности к определенному типукультуры, выделение и рефлексия ее оснований и системы ценностей. Причем значительная часть студентов (70 – 80 %, в зависимости от национального состава аудитории) осуществляют выбор (самоопределение) в отношении православия. И, несмотря на то, что этот выбор вовсе не всегда сопровождается готовностью к воцерковлению, сам вопрос о принадлежности к этому типу культуры уже становится для юношей и девушек значимым и осознанным.

Наши данные, основанные на проведении диагностических опросов,показывают также, что в процессе работы над содержанием этой дисциплиныпроисходит изменение в отношении студентов к жизни, к ее ценностям, такимкак истина, правда, добро, красота. Значимо большее количество юношей идевушек начинают обозначать эти ценности (прежде всего, это относится кценностям добра и правды) как самые важные для себя и одновременноотвергают как наиболее неприемлемые ложь, лицемерие, предательство (Большунова, 2005).

Сравнительные кроскультуральные исследования ценностей и некоторых качеств личности, проведенные под нашим руководством на выборках юношей и девушек русской и латышкой национальности (Севостьянова, дипломная работа, 2008), взрослых русскоязычных представителях исламской и православной культуры (дипломная работа А. Вохидова), а также воцерквленных христиан и неверующих людей (А. Донцов)свидетельствуют о существовании значимых аксиологических различий, которые нельзя не учитывать в социальной, педагогической, психологической работе с представителями разных национальностей, этносов и культур.

Так, данные Севастьяновой (использовались методики:СЖО, «Четыре вопроса» Н.Я. Большуновой, исследование макиавеллизма личности в варианте В.В. Знакова) свидетельствуют, что в группах латышских и русских старшеклассников (сибирская выборка) выделяется комплекс ценностей, значимых для обеих выборок (ценность семьи, дружбы, взаимопонимания, работы). Наряду с этим имеются ценности, которые предпочитаемы одной из групп и не встречаются в списке приоритетных в другой. Так, в группе русских старшеклассников предпочитаемы такие ценности как любовь, добро, сама жизнь и окружающий мир. В группе латышских респондентов более предпочитаемыми оказываются образование, материальное благополучие и удовлетворение своих потребностей.Значимо более ненавидят российские школьники ложь, обман, лицемерие,предательство, насилие, агрессивность, латышские – высокомерие и бездеятельность; боятся: российские – потери близких, смерти, одиночества, предательства, войны; латышские – болезни и старости, а также каких-либо конкретных явлений (животных, воды и пр.). Отвечая на вопрос: «Если бы Вы были волшебником, что бы Вы сделали в первую очередь», российские юноши и девушки значимо чаще желают совершить что-либо для всех, для всего мира (уничтожить ложь, дать мир, счастье, добро, помочь другим людям и т.д.), латышские –более предпочитают исполнять свои желания (материальное благополучие), а также решить проблему голода и как-либо помочь своему государству (ответы, которые вообще не встречаются у российских школьников). Соответственно более высокими являются результаты латышских школьников по Мак-шкале.

Интересные данные получены А. Вохидовым (2009) на материале сравнительного анализа ценностей и ценностных ориентаций в группах верующих христиан (православных), мусульман и неверующих россиян. Автором показано, что наиболее выраженные различия в ценностных ориентациях и ценностях наблюдаются между неверующими и верующими людьми. Для группы неверующих в целом более характерен прагматизм, стремление к манипулированию, «легкой» жизни, удовольствию, материальному благосостоянию и пр.

Общим для религиозных людей, как христиан, так и мусульман, является менее выраженная ориентация на «приятное времяпрепровождение», прагматическое отношение к семье, профессии, образованию и пр.

Различия же между христианской (православной) и мусульманской выборками проявляются в отношении значимости ценностей любви и стремления к прекрасному (относительно более выражено у православных), образования, семьи как духовной ценности, социальной активности для достижения позитивных целей и изменения в обществе, материального положения и некоторых других (относительно более представлены у мусульман).

Эти данные свидетельствуют, что, несмотря на неблагоприятныесоциокультурные обстоятельства развития современной молодежи, дети,подростки, юноши и девушки ответчивы традиционным культурным ценностями проявляют готовность к социокультурному самоопределению, испытываютпотребность в духовном развитии. Эту потребность необходимо поддерживатьи развивать посредством соответствующим образом организованногообразования.

Проблема национального характера приобретает особую значимость в настоящее время, когда и в мире, и в России сталкиваются две противоположные тенденции: глобализации и национального самоопределения. В этих условиях игнорирование специфики национального характера, менталитета в культурной и социальной политике, образовании, экономических преобразованиях может актуализировать (а это уже происходит) те негативные черты в антиномичном русском характере, которые выделены отечественными философами, психологами, культурологами.