2. Византийская живопись в Украине

В Украину занятие живописью пришло в формах занятия живописью византийского стиля, хоть, возможно, и не из государства византийских императоров. По всей Европе в тех временах, аж кончая XIII ст., а кое-где и дольше, занятие живописью было византийского стиля. Это занятие живописью, хотя и выросло непосредственно из занятия живописью античного, но перешло очень большую эволюцию, очень сильно модифицировалось, даже основы малярного мироощущения радикально изменило. Когда старое классическое занятие живописью в своем принципе было реалистичным и чаще жизнерадостным, то христианское занятие живописью как раз с этими принципами решительно порвало и вместо принципов реализма перешло на принципы стилизации декоративности и вместо жизнерадостности вернулось к принципам аскетизма. Такой переход дался не легко, но к X ст., когда христианское занятие живописью пришло в Украину, этот процесс уже был почти закончен. Нужно помнить, что вообще в христианстве были сильные колебания — или допускать скульптуру и занятие живописью как отрасли христианского искусства, их ли совсем запретить. Вспомним, что несколькими волнами и наворотами вздымались реки иконокластив (иконоборчества) и вопросы, можно ли допускать в христианском культе изображение божества, очень остро дебатировалось. Вообще однобожни религии семитского происхождения по большей части не позволяют ни скульптурного, ни рисованного, изображения божества, поэтому ни икон, ни других изображений божества нет ни у магометан, ни у жидов. Когда у христиан изображения божества сохранилось, то

исключительно благодаря глубокому творческому труду, который в выработке стилизованных форм для изображения божества перевело византийское искусство. Дело усложнялось тем, что человек вообще не может представить божество иначе, как в формах человеческих. А в

7

соответствии с аскетическим мировоззрением человек есть сосудом греха; формы человека и всех членов человеческого тела — это, за средневековым христианским мировоззрением, формы насквозь греховные и, сотворены для греха. Следовательно, перед искусством выступила глубокая философская коллизия: как понятие божества, то есть безгрешности, воплощать, представлять в греховных формах человеческого тела. И последовательные фанатики должны были наклон запретить изображение божества, тем более, что они же с запалом уничтожали изображения античных богов, выполненные иногда в идеально прекрасных человеческих формах, глубоко вистудиюваних в античном искусстве. Совсем логическое было возмущение христианских фанатиков от попыток в тех же формах античного искусства (а другого культурный мир не знал) воспроизводить и изображать христианского бога. И когда византийское искусство все-таки сохранило для христианства право изображения божества, то этим самым оно спасло для христианских народов пластичное искусство, но для этого, совсем понятно, оно должно было радикально отвернуться от принципов античного искусства и заступить их совсем другими принципами, которые отвечали христианскому культу. Когда формы человеческого тела насквозь греховны, то византийское искусство так было должно было стилизовать и модифицировать эти формы, чтобы они были или совсем истощенные, или, еще лучше, их так закрыли одеждой, чтобы они по возможности и не вырисовывались под одеянием. Когда тело, есть сосуд греха, то, представляя божество в формах человеческого тела, нужно было уничтожить по возможности все телесное и, напротив, показать все. духовное или то, которое может быть одухотворено. Поэтому в изображениях византийского искусства мы по большей части видим фигуры, все тело которых закрыто от председателя к пятам большими одеяниями, и непокрытыми по большей части остаются лики и концы рук и ног. Руки и ноги по большей части вистилизувани — утонченные и неестественно вытянутые и представленные

8

подчеркнуто истощенными. Лики по большей части тоже истощены, с вытянутыми тонкими носами, непропорционально малыми устами, зато с большими, широко открытыми, глазами. Уста тоже орудия греховны, а потому уменьшаются, глаза же — как раз тот орган, с помощью которого можно отдать больше всего вдуховлення того божества, что заложено в человеке. Следовательно, в основе стилизации византийского искусства заложено стремление, представляя божество в человеческих формах, представлять эти греховные формы так, чтобы они возможно меньше напоминали человеческие формы, а были, так сказать, формами абстрактными.

Византийское занятие живописью должно было справиться с парадоксом, изображать тела так, чтобы они выглядели бесплотными. И с таким, казалось, не к выполнению заданием византийское занятие живописью справилось, справилось килькавиковой трудом, вистилизовуюя человеческие формы, стараясь забыть соблазнительные жизнерадостные формы античного мира, а вистилизовавши их, византийское искусство должно было их декорационный разместить, чтобы отдельные фигуры размещались в небесной гармонии, а не в жизненном беспорядке. Поэтому византийское искусство в стилизации и декорационности постигло успехов выемок и до этого времени импонирует этими своими чертами. В более поздних возрастах, в модерные времена выныривали течения, что стремили приблизиться к византийской стилизации и декоративности, но никогда не могли приблизиться к настоящему величию византийского занятия живописью, что свою стилизацию и декоративность лелеяло веками, напрягая все творческие художественные силы. И это высокое византийское занятие живописью пришло в X ст. в Украину. Пришло оно в двух видоизменениях — в формах занятия живописью монументального то есть декорационного разрисовывания на стенах, и в, формах занятия живописью «книжного», то есть в формах рисованных рисунков в текстах книг

9

(«миниатюр»). Монументальное занятие живописью, в свою очередь, пришло в двух технических видоизменениях: в форме стенного рисования и форме мозаики то есть образов, нарисованных по стене и изложенных разноцветными кусками камней, стекла и смальты (искусственных разноцветных, специально для мозаики выработанных камней).

10