3.«Последний поклон»

Это самое объемное произведение Астафьева.

Он писал его почти всю свою творческую жизнь, около 20 лет.

Вначале появлялись рассказы и повести автобиографического содержания с Виктором Потолицыным в главной роли.

Затем они были объединены в целостную книгу («повествование в рассказах»).

Критик Г. Шатская:

«Если вам легко и беззаботно, не беритесь за книги В. Астафьева ...

Если вам трудно: найдите его: он умеет помогать умно, ненавязчиво, сердечно».

Первые главы – это повесть о детстве, еще далеком от сиротского горя.

Это повесть об узнавании мира – о речке, лесе, играх, охоте, рыбалке.

И о родной бабушке, которая заменила герою и мать, и отца.

Именно такие люди, как бабушка, питают народ мужеством и стойкостью, добротой и оптимизмом.

Именно с образом бабушки связана в первую очередь центральная мысль «Последнего поклона» – мысль о непобедимости добра.

Мытарства главного героя-беспризорника в годы войны на севере написаны поразительно смело и сильно!

... Как воровали ломтики хлеба в магазине...

... Как шел герой ночью – и едва не замерз (у тетки погиб муж, надо было поддержать ее в эту минуту...)

Однако в целом «Последний поклон» – это не роман-трагедия.

В нем мощно звучит поэмное, поэтическое, светлое начало.

Особенно оно сильно в начале книги.

Человек перестает быть человеком, когда перестает быть добрым. Перестает отзываться на добро. Перестает воспринимать добро.

Не сразу Виктор Потолицин придет к этой истине: уже взрослым, когда позади будет и детство, и война. И он вновь вернется в родные места.

Здесь его все годы войны ожидала родная бабушка.

Только это ожидание и продлевало ее жизнь.

После приезда внука она умирает, полностью раздарив свою жизнь людям.

Ей, бабушке, т.е. самому дорогому и светлому, что пришлось испытать в жизни, и шлет свой последний поклон В. Астафьев.

Стиль «Последнего поклона», как и у Шукшина, лишен внешней красивости.

Фраза «жилисто-суровая».

Критики говорят о «мужицкой холщовости» языка В. Астафьева.

Интонация повествования неторопливая, распевная, как бы приглушенная тихой грустью.

После издания «Последнего поклона» автор получил сотни писем.

«Читая последнюю страницу «Поклона», хотела выть от непростимой вины. Непростимой, потому что прощать некому» (читательница).

«Я не встречал еще в нашей литературе столь густо написанной картины далекого тыла в первый трагический год воины, как в повести В. Астафьева».

В целом книга получилось очень умная и человечная. Книга какого-то поразительно свойского, круто посоленного демократизма.

И в то же время книга о нежности.

(«Не хватает нам нежности. Не слащавости! Стыдиться мы ее стали. Не умеем быть нежными, и чувства, похожие на нежность, маскируем грубостью, всевозможными вывихами, как словесными, так и телесными»).

О внутреннем соучастии. О способности к состраданию. О готовности помочь нуждающемуся.

О совестливости:

« Как это я умудрился столько прожить?

По какому праву?

Чем я лучше тех молодых парней, которых сам закапывал на обочинах фронтовых дорог?..

За что судьба даровала мне счастье жизни?

Не разменял ли так тяжко доставшуюся жизнь на пятаки?

Всегда ли был честен перед собою? Не рвал ли хлеб изо рта близких?»