3. Версия Бязырова
Непроявленность и неопределенность синтаксиса ЯСИ пытается преодолеть версия В.С.-Б.Бязырова /15/. В его интерпретации идеи азбучности и языка для мыслителей связаны не столько с коммуникацией, сколько с режимом "логической машины" /16/. Предлагаемый им язык схематизации почти полностью утрачивает изобразительность, но зато умеет раскрыть очень жесткий и однозначный синтаксис. Все графические элементы (стрелки, площади, связи) в этом языке выводятся из простейшей графической оппозиции "замкнутая - разомкнутая линия" и соответствуют выводимым параллельно сначала шести, а затем еще шести метафизическим ступеням становления понятия. Числа "шесть" и "двенадцать" не случайны, они имеют свой метафизический и логический смысл: "шесть" - число шагов в минимальном акте логики восхождения, а "двенадцать" - магическое число астрологического цикла и еще более древней китайской пентаграммы. Понятие может быть любым (мир, субъект, деятельность, профсоюз, регион и т.п.), а шаги его разворачивания представляют собой графически сконструированную версию взаимосвязи философских категорий (объект, структура, движение, изменение и т.д.). Появление каждого нового содержательного шага предопределено выявлением категориальной пары и соорганизовано с другими шагами в рамках логики систематического уточнения. Эти правила обнажают зависимость содержания мышления от требований схемной формы и обеспечивают названный режим "логической машины". Пользователю остается только подбирать точные имена каждого шага при разработке конкретного понятия. На схеме 6 в качестве примера показано, как выглядела бы схема "акт деятельности" по В.Бязырову (6,б) в сравнении с азбучным изображением по О.Анисимову (6,а).
Схема 6
Правда, за эти преимущества - простоту, универсальность и формальные критерии контроля траектории и завершенности движения мысли - приходится платить очень ограниченным оперативным составом языка со всеми вытекающими из этого следствиями: уже обсуждавшейся потерей гибкости и ситуационности мышления (по крайней мере, в слое самого синтаксиса) и невозможностью куда-либо развивать законченную логическую конструкцию. Фактически эта "машина" может адекватно использоваться лишь в одной не так часто встречающейся функции - чистой категориальной реконструкции объекта мысли "самого по себе". Важно, однако, подчеркнуть, что в такой реконструкции осуществляется своеобразный возврат от азбучной схематизации к онтологической, поскольку продуктом всегда является замкнутая в себе онтологическая картина, построенная по известным правилам.
В начале 1990 г. в школе О.С.Анисимова начали проводиться схемотехнические тренинги по овладению "формальной семантикой" схематизированных изображений. Была предпринята попытка исследования синтаксиса языка схематизированных изображений. Предметом специального внимания стала собственно графика. Выход в рефлексию над ее устройством осуществлялся за счет действий по парадигматизации (разложению на словарные единицы) и синтагматизации (синтезированию элементов парадигмы) материала схем. Главная трудность при этом состояла в том, чтобы не привнести внешнюю содержательность (например, не говорить "текст" или "нечто транслируемое" вместо "квадратик со стрелочкой"). Поскольку процедуры разложения и синтеза имеют смысл только в комплексе, участники тренингов при выполнении нескольких циклов задания постепенно приходили к "стереоскопическому" видению ЯСИ, к пониманию, что парадигматическими элементами являются не сами по себе графемы (линия, стрелка, кружок и т.п.), а материализованные в их атрибутивных свойствах (протяженность, длительность, замкнутость, возможность и др.) "идеи", что тот или иной конечный графический набор элементов парадигмы и правил их синтагматического совмещения отражает принципиальные возможности генерирования картин мира. Приведем простой пример (сх. 7).
Схема 7
Общеизвестный значок "текст" может быть разложен на "стрелку" и "квадратик" (7,а). Эти единицы могут быть синтезированы конечным числом способов, а именно:
"приложение" (2 способа) (7,б)
"наложение" или "вложение" (2 способа) (7,в)
"синтезирование" (2 способа) (7,г)
Вариант "синтезирование" существенно отличается от других. В нем конструктор оперирует с самими идеями "стрелочности" и "площадности", подчиняя их атрибуты друг другу. В "приложении" и "наложении" оперирование производится над "мертвыми" значками.
Однако, эти работы не получили систематического продолжения в силу двух основных обстоятельств. Первое из них - социальное. "Массовая практика" схематизации (если такое выражение уместно по отношению к сравнительно небольшой группе методологов и участников ОД-игр) с описанными выше особенностями использования схем не востребовала подобный интерес к устройству графики. Разрабатываемые здесь тонкости выглядят для существующей практики столь избыточными, что при переносе в практику просто-напросто заблокировали бы ее. Поэтому исследования синтаксиса ЯСИ сохранились лишь в рамках искусственных учебно-тренировочных задач "по схематизации" и выработке "чувства языка".
Второе обстоятельство - внутреннее для этих работ, методологическое. Дело в том, что помещая схематизацию в коммуникативный контекст и рассматривая ее как язык мы порождаем интерес к синтаксису, но в то же время принципиально закрываем для себя возможность выйти в исследование и использование схемы как символа. Во-первых, следы карандаша на бумаге или мела на доске должны при этом коммуникативно-семиотическом подходе непременно рассматриваться как оставленные некогда кем-то. В силу искусственности и "продуктности" следов бессмысленно рефлектировать над формой схемы, ибо это неизбежно превращается в рефлексию над автором. Во- вторых, автор должен был бы при таком подходе нести ответственность за устройство всего мира, презентируемого данной схемой, а не только в границах сделанного им высказывания (или части высказывания), что предполагает наличие у автора схемы завершенной онтологии и вновь переводит обсуждение от схемы как таковой к интеллектуальным и ценностным особенностям ее автора, а синтаксическая форма схемы вновь ускользает. Вывод из всего этого очевиден: чтобы синтаксические изыскания обрели социальную значимость и смысл, требуется возрождение специальной практики схемотехнического моделирования идеальных объектов, провозглашенной в свое время В.А. Лефевром. Схема для возможностей полноценной методологической работы должна быть онтологической (в смысле - предъявлять целостный мир, который в символе может постигаться). (Тут уместно помянуть мудрость древних. Пифагорейцы утверждали, что "мир построен из чисел" (эйдосов - суть которых схвачена в форме числа), а каббалисты полагали первоосновой мира двадцать букв древнееврейского алфавита.)