4. Версия авторов
Чтобы придать схематизации возможности онтологической манифестации и, следовательно, символический характер, достаточно (для начала) провести одно простое преобразование правил рисования. Давайте явно введем в употребление помимо линий еще и площади. Схема тогда предстанет конструкцией геометрических площадей (графически их можно отделять штриховкой или цветом), а линии станут "всего лишь" границами. Назовем это изменение состава базовых изобразительных элементов "топологическим расширением ЯСИ". Этот переход, по нашему мнению, вводит в схемы такие свойства протяженности, непрерывности и отделенности, которые характерны для "объектов в мире". Вытекающие из этого обстоятельства следствия позволяют перейти к систематическому конструированию и исследованию моделей. Покажем это на примерах.
Пример 1. Топологическое преобразование схемы развития деятельности.
Схема "Развитие деятельности" или "Развивающаяся деятельность" входит в десятку базовых схем "Азбуки" О.С.Анисимова. Она схватывает разработанную в общей теории деятельности идею "рефлексивного выхода" с перенормированием, благодаря чему "тело" деятельности может быть преобразовано (на сх. ,б приведен другой вариант схематизации этой идеи и отношений деятельности и рефлексии со своими специфическими акцентировками). Согласно "Азбуке", ее принято изображать так, как показано на сх. 8,а, и читать следующим образом: Генетическим предшественником развития деятельности является функционирующая деятельность (сх. 6,а). Процесс функционирования некоторой деятельности (1) встречает затруднение, получение продукта становится невозможным в прежней деятельности. Потом деятель(-ли) осуществляет(-ют) выход из функционирования (2) и рефлектирует(ют) прежнюю деятельность (3). Рефлексия сама может рассматриваться как процесс, подобный деятельностному и заканчивающийся получением продукта - проекта новой деятельности. Затем - возврат и продолжение деятельности как реализация нового проекта (4) и снятие затруднения (5). Следующим генетическим шагом может быть оформление рефлексии в специальную внешнюю деятельностную позицию (в частности, оргуправленческую) по снятию затруднений, что изображено на сх. 8,в.
Схема 8
Хотя на схеме деятельность и рефлексия разделены, расположены в разных пространствах, это вовсе не очевидно. Ведь, вводя такое изображение, мы предполагаем, что человек проходит по пространствам, не встречая каких-либо препятствий при пересечении "границ", и, следовательно, деятельность и рефлексия суть одна субстанция, одно "пространство", благодаря чему становится возможен переход к варианту "в", а схема "б" может читаться как особое описание разбитого на отрезки пути во времени. Но схему можно рисовать и прочитывать иначе. Отделим зону рефлексии штриховкой (сх. 9,а). Даже если опустить пока за очевидностью сразу приходящие на ум аналогии с "негативом" и "позитивом", мы заметим две новые вещи.
Схема 9
Во-первых, мы сможем увидеть, что зона рефлексии - это бывшая линия, которая ограничивала нашу деятельность и делала ее именно этой деятельностью, а сейчас стала толстой, превратилась в площадь. Темная площадь рефлексии является как бы результатом синтагматического действия - "растягивания" темной линии. Но мы рисуем ее как площадь, чтобы что-нибудь сказать о ней содержательно. Такое зарисовываание говорит: "Когда я что-нибудь делаю, я понимаю, что я ДЕЛАЮ. Но если я специально начну понимать это, я буду ограничен тем, ЧТО я делаю". (Ведь при "превращении" темной рефлексивной линии в площадь ее границей становится "белая" деятельность.)
Во-вторых, мы замечаем, что больше не можем читать стрелки как линейное описание пути, как инструкцию или технологию. Схема выставляет запрет на такое чтение. Если уж и рисовать стрелки, то они будут чисто логическими (9,б). Время в такой схеме исчезает, по крайней мере, как единое для всей схемы. Здесь уже не может быть "сначала" и "потом".
Различие пространства деятельности и пространства рефлексии становится очевидным и требует своей содержательной интерпретации. А что представляет собой граница между ними? Как можно помыслить себе их связь? Белая стрелка на темном фоне рефлексии - это совсем не то же, что темная стрелка на белом фоне деятельности. Нужно ли считать, что стрелка обладает толщиной?
Таким образом, мы получаем вопросы, требующие тонкого теоретического разбора. Его результаты зависят от устройства схемы, ибо на ней они будут "экспериментально" проверены. Мы, конечно, обладаем волей сменить условия рисования, аксиоматику схемопорождения, но это и означает, что мы поменяли границы онтологии. Следовательно, наша схема проявляет свойства идеального объекта "рефлексия деятельности" и начинает иметь новый смысл.
Пример 2. Что мы знаем о "сознании"?
Теперь обратим внимание на значок человека, который используется в языке схематизированных изображений. К нему очень трудно относиться чисто графически, поскольку это не конструкт, а простое изображение. Тем не менее, обычно в этой фигурке различают внешнее по отношению к изображенному "телу" и внутренний план, как показано на сх. 10,а (за исключением тех случаев, когда фигурка используется просто как знак присутствия или позиции).
Схема 10
Схематизация такого типа была введена В.А. Лефевром и первначально так называемое "внутреннее" трактовалось в ней как "особое внешнее" - "табло сознания", "планшет" или "доска", на которой человек нечто регистрирует и объективирует, о чем может дать отчет. Тонкость этого хода состоит в том, что изображение "планшета" и термин "планшет" используются для разных целей, в разных слоях теоретической работы. Схематический принцип нужен для введения механизмической модели рефлексии ("человек видит себя видящего себя"), отношения рамок "табло" задает ранг рефлексии, что впоследствии сделало возможным переход к математическому языку. Термин же "табло сознания" выполняет методологическую функцию. Он служит напоминанием о том, что все утверждения о внутреннем мире человека суть гипотезы. Лефевровский механизм рефлексии поэтому принципиально опирается на объективность самоотчета, на знание о себе. "Что есть реальность? - полуриторически вопрошает В.А.Лефевр. - Зубная боль или мое переживание ее?" /6/ Вопрос же о границе между внешним и внутренним и условиях ее переходимости в рамках данной схематизации просто не обсуждается. Этот вопрос не может быть поставлен здесь в принципе. По сути дела, это особый вариант "черного ящика".
Но при выходе за рамки заданного Лефевром предмета эта тонкость стирается, и в традиции схематизации остается только "внешнее" и "внутреннее". С исчезновением напоминания о гипотетичности появляется возможность столь подробно и развернуто обсуждать устройство и содержание внутреннего плана, что "внутреннее" начинает изображаться как "распахнутое окно". Здесь уже "рисующее" мышление просто реализует марксистский аксиоматический стереотип с удвоением миров и принципом отражения. Поставленный выше вопрос о возможности перехода между внешним и внутренним сразу снимается в априорном исходном допущении - и возможность размышления на эту тему наглухо закрывается. При топологическом зарисовывании мы должны были бы на уровне графики строго разделить различные зоны границей и штриховкой и получить следующее изображение (сх. 10,б).
Теперь попробуем задать себе вопрос: как какой-либо внешний объект может появиться во внутреннем плане? И мы увидим, что при очевидных свойствах площадей и границ, сам по себе внешний объект никак не может там оказаться. На нашей топологической схеме этот переход превратился в сложнейшую проблему, требующую для своего разрешения семиотического и онтологического конструирования механизма такого перехода, моста между внешним миром и внутренним. Так поставленный вопрос ("Как нечто извне может оказаться во внутреннем плане и наоборот?") является ключевым для педагогики и психотехники. Схема создала исходную ситуацию методологической работы.
Литература
Щедровицкий Г.П. "Языковое мышление" и его анализ. "Вопросыязыкознания", 1957, N1.
Щедровицкий Г.П. Мыследеятельность, рефлексия, мышление. (Стенограмма доклада от 15.10.80 г. на совещании "Решение задач. Мыследеятельность" Комиссии по психологии мышления и логике при Московском обществе психологов).
Алексеев Н.Г., Ладенко И.С. Направления изучения рефлексии. - Проблемы рефлексии. Современные комплексные исследования. Новосибирск,1987.
Real psyhcology according to V.Lefebvre (Редакционная врезка к материалу). "Кентавр" N2, 1990.
Лефевр В.А. От психофизики к моделированию души. - "Вопросы философии", 1990, N 7.
Непостижимая эффективность математики в исследованиях человеческой рефлексии. (Интервью с В.А.Лефевром) - "Вопросы философии", 1990, N 7.
Лефевр В.А. Формула человека. М, Прогресс,1991.
Щедровицкий Г.П. Схема мыследеятельности: системно-структурное строение, смысл и содержание. - "Системные исследования". Ежегодник. М, Наука, 1981.
Щедровицкий Г.П. Смысл и значение. В сб: "Проблемы семантики". М, 1974.
Анисимов О.С. Теоретические средства методического анализа. В кн: "Системо-деятельностные принципы разработки методического обеспечения практической подготовки студентов", Николаев, 1982.
Анисимов О.С. Основы методологического мышления. М., 1989.
Анисимов О.С. Интервью. "Кентавр" N1 1990.
Анисимов О.С. и др. Системо-деятельностный подход к проблеме практической подготовки студентов. Пенза, 1981.
Эко У. Заметки на полях "Имени Розы". В: У.Эко. Имя Розы. М, Книжная палата", 1989.
Бязыров В.С-Б. Улучшение методов организации и контроля самостоятельной работы студентов (активизация мыслительной деятельности).
Научный отчет УПИ, инв.N 0288.0061427. 272 с. Свердловск, 1987.
Борхес Х.Л. Логическая машина Раймонда Луллия. В кн: Борхес Х.Л. Письмена Бога. М, Республика, 1992.
Мейтув П., Буторин В.
Источник: Мейтув П., Буторин В. Схематизация
в методологической работе // Кентавр № 10 (1994, N1)
‹ Расширенный алфавит языка схематизированных изображений (Емельянов А.Л.) Вверх Язык схематизированных изображений (Борзенков В.Л.) ›
Theme designed by Donny Carette |
Наш адрес: acme@acmegroup.ru * © Центр АКМЭ 2007 - 2010. Правовая информация: см. здесь