2.3 Религиозная реформа 988 г. В Киевской Руси

По преданию, 1 августа 988 г. жители Киева были крещены в Днепре и в его притоке Почайне. Князь предупредил народ: «Если кто не придёт к реке креститься, богатый ли или бедный, тот будет мне противен».³⁷ Услыхав это, люди шли с радостью, говоря: «Если б эта вера была не хороша, то князь и бояре не приняли бы её».³⁸ На другой день Владимир вышел с духовенством на Днепр, куда собралось множество людей: все вошли в воду и стояли в ней – одни по шею, другие по грудь, малолетние у берега, возрастные же дальше, и держали на руках младенцев, а священники читали молитвы.

После крещения киевлян Владимир повелел сокрушить идолов прежних языческих богов, что и было исполнено. По той же летописи, накануне крещения в реку был сброшен Перун и «плакухася ему невернии люди».³⁹

Киевляне, среди которых было немало христиан, восприняли переход в «греческую веру» если не с энтузиазмом, то без явного сопротивления (по свидетельству митрополита Иллариона, «аще кто и не любовию, то страхом повелевшаго крещахуся»).⁴⁰ Владимир рассматривал христианство именно как государственную религию; отказ от крещения в таких условиях был равнозначен проявлению нелояльности, к чему у киевлян не было серьёзных оснований. Столь же спокойно отнеслись к крещению обитатели южных и западных городов Руси, часто общавшихся с иноверцами и жившие в многоязычной, многоплеменной среде.

Куда большее сопротивление религиозные новшества встретили на севере и востоке. Чем дальше от Киева, тем сложнее проходило утверждение христианства. Жестокая сеча была при Муроме. Жители Мурома отказались впустить в город сына Владимира, князя Глеба, и заявили о своём желании сохранить религию предков. Сходные конфликты возникали в Новгородской и Ростовской землях.

Не хотел креститься и Новгород. Новгородцы взбунтовались против присланного в город епископа Иоакима (991г.), высмеивавшего языческие верования. Для покорения новгородцев потребовалась военная экспедиция киевлян, возглавленная дядей Владимира Добрыней и тысяцким великого князя Путятой. Крещение новгородцев происходило в 3 этапа:

• крещение нескольких сот человек на Торговой стороне,

• массовое крещение под давлением Добрыни и Путяты,

• обращение в христианство упорствующих.

В 992 г. Новгород был усмирён после жестокой битвы и поджога его окраин, вызвавшего большой пожар. Как память о тех событиях сохранилась пословица: «Путята крестил Русь мечом, а Добрыня – огнём».⁴¹

Как полагают многие историки, одной из причин враждебного отношения к христианству в крупных городах, удалённых от Киева, была приверженность населения традиционным обрядам. Полагают, что именно в Ростове и Новгороде сложились существенные элементы религиозной языческой организации (регулярные и устойчивые ритуалы, обособленные группы жрецов – волхвов, кудесников).

В южных городах и в сельской местности языческие верования существовали скорее как неоформившиеся суеверия, чем как развитая религия. Не случайно попытка установления регулярных жертвоприношений в 980 –е гг. воспринималась киевлянами как нововведение; до этого систематическое поклонение идолам было плохо знакомо приднепровским славянам.

Другой причиной сопротивления христианству в Новгороде и Ростове было насторожённое отношение к распоряжениям, исходившим из Киева. Христианская религия рассматривалась как угроза политической автономии северных и восточных земель, чьё подчинение киевскому князю было основано на традиции и имело определённые границы. Нарушивший традицию Владимир, хотя и выросший в Новгороде, но затем поддавшийся чуждому греческому влиянию, был в глазах насильно обращаемых в христианство горожан Севера и Востока отступником, попиравшим исконные вольности.⁴²

В сельской местности сопротивление христианству было не столь активным; земледельцы и охотники, поклонявшиеся духам домашнего очага, лесов, полей, рек, чаще всего совмещали свои прежние представления о мире сверхъестественного с элементами христианского мировосприятия. Для многих селян Христос представлялся лишь ещё одним богом среди языческих. В народе распространилось двоеверие – сосуществование христианства и язычества в обрядности, слиянии языческих богов с христианскими святыми.

Черты Перуна – громовержца приобрёл пророк Илья, который, согласно библейскому преданию, вознёсся на небо на огненной колеснице.

Покровитель скота святой Власий стал преемником бога Велеса. Святая Параскева Пятница заменила Макошь – покровительницу женских работ.

Языческие святки слились с Рождеством Христовым, летние русалии – с рождеством Иоанна Предтечи, которого называли в народе Иваном Купалой. «Народное» православие было проще «книжного», в нём большое значение придавалось обрядам, мелочным запретам, суевериям.

Показательно, что многие распоряжения Владимира, призванные утвердить новую веру, были проникнуты языческим духом (так поверженные идолы становились объектами поругания: по приказу князя их били палками, волочили по грязи и вообще обращались с ними так, как язычники привыкли обходиться с кумирами побеждённого врага).⁴³

Понятно, что при Владимире Крестителе число христианских священнослужителей на Руси было невелико, и князь – реформатор поневоле был вынужден ограничиться христианизацией городов. Одной из насущных задач Владимира стало просвещение подданных в христианском духе. Эту задачу выполняли священники – иностранцы, в основном выходцы из Болгарии. Важно отметить, что Болгарская (Охридская) митрополия обладала автокефалией (известной самостоятельностью, независимостью от константинопольского патриарха, в частности правом избирать главу Церкви). В Болгарии пользовались книгами на славянском (старославянском, церковнославянском) языке, близком к разговорному языку русских.⁴⁴

При Владимире Святославиче «нача ставити по градам церкви и попы». Первая каменная церковь – Успения Богородицы, или Десятинная. Труднее было обеспечить церкви священнослужителями, снабдить книгами, иконами. Чтобы изменить языческое мировоззрение, повелел Владимир создавать школы – началось обучение детей из знатных семей – «нарочитой чади». Из них, возможно, предполагалось готовить священников.

Владимир стремился реализовать христианский идеал в современном ему восточнославянском обществе. Известно, что на первых порах князь отказался от применения уголовных наказаний, прощая разбойников. Своеобразной формой социального обеспечения нуждающихся стала и организованная князем раздача пропитания неимущим, проведение регулярных трапез на княжеском дворе, куда мог прийти всякий голодный.

Конечно, взаимоотношения великого князя и его подданных, в особенности обитавших вне стольного города, не сводились к идиллии всепрощения и бескорыстия. Время Владимира нельзя считать периодом полной гармонии власти и общества; правление святого равноапостольного князя не было «золотым веком».

Историческое значение этого времени заключалось в ином: в приобщении славяно-финского мира к ценностям христианства, в создании условий для полноправного сотрудничества племён Восточно-Европейской равнины с другими христианскими племенами и народностями.⁴⁵