Вопрос 38 Вина и возмещение убытков.

Ответ-ть в рим. праве строилась по принципу вины: есть вина - есть ответ-ть, нет вины - нет ответветственности.

Рим. право знало 2 формы вины:

а) умысел, когда должник предвидит наступление рез-тов своего поведения и желает их наступления

б) небрежность, неосторожность, когда должник не предвидел рез-тов своего поведения но должен был их предвидеть.

Неосторожность бывает различ. степени - грубая и легкая.

Грубая неосторожность - непроявление той меры заботливости, внимания, осторожности, которую обычно проявляют обыкновенные люди. По своему знач. грубая вина приравнивалась к умыслу.

Вторая степень вины - легкая вина определяется сравнением поведения некоего "хорошего" , заботливого хозяина с поведением должника. Такую вину наз. виной по абстрактному критерию, т.е мерой для сравнения служила некая абстракция, неопределенность.

Рим. право знало и третью вину - конкретную. Ее определяли путем сравнения отнош-я лица к собственным и чужим делам. Если должник к чужим делам относ-ся хуже, чем к своим, то налицо конкретная вина. За умысел и грубую вину ответственность наступала без каких-либо исключений, за легкую неосторожность - не всегда. В договорах, заключ-х в интересах кредитора, из кот-х должник никакой выгоды не получал, ответ-ть наступала лишь за грубую вину. При равной выгоде сторон, при их обоюдном интересе ответ-ть должника наступала за всякую вину. Первоначально ответ-ть должника носила личный хар-р , его наказывали физически ( пороли, долговая яма). В последствии римляне изменяют физическое наказание имущественным.

Вопрос 39.Вербальные и литтеральные договора. Все виды.

Вербальным (устным контрактом) назывался договор, устанавливающий обязательство словами (verbis), т.е. договор, получающий юридическую силу посредством, с момента произнесения известных фраз.

Среди договоров этой группы на первое место должна быть поставлена стипуляция (stipulatio). Стипуляцией назывался договор, заключаемый посредством вопроса будущего кредитора, совпадающего ответа со стороны лица, соглашающегося быть должником по обязательству. Например, centum dare spondes (обещаешь дать сто?) - spondeo (обещаю).

Древнейшим видом стипуляции была спонсио (sponsio) – священая клятва на запрос кредитора, требовавшая, чтобы ответ буквально совпадал в редакции с вопросом. Впоследствии это требование было несколько смягчено. В классическом римском праве для совершения стипуляции было необходимо присутствие договаривающихся сторон в одном месте, устный вопрос кредитора, такой же устный ответ должника, совпадающий по смыслу с вопросом. В качестве устного договора стипуляция оставалась недоступной как немому, который не может произнести вопроса, ответа, так, глухому, который не может непосредствено воспринимать вопрос или ответ.

В постклассическую эпоху стипуляция становится письменым документом (instrumentum), составление которого существено для возникновения обязательства (ad substantiam actus), в отличие от документов, служивших лишь для доказательства сделки; в нем указывалась causa obligations.

В 472 г. конституция императора Льва устанавливает, что стипуляция может заключаться любыми словами, выражающими существо соглашения. При Юстиниане восстанавливается устная форма стипуляции, но допускается при наличии документа считать слова стипуляции произнесеными. Единственым формальным требованием к стипуляции в этот период было присутствие сторон в момент заключения договора, а для опровержения сделки с формальной стороны требовалось доказать отсутствие контрагента в городе в день заключения договора.

Обязательство, возникшее из стипуляции, было обязательством строгого права, потому подлежало буквальному толкованию. Так, еще Гай считал стипуляцию недействительной, если на вопрос кредитора: “Обещаешь ли 10?”, должник отвечал: “Обещаю 5”. Причем он не ставил вопроса о признании в этом случае обязательства в сумме 5. Со временем такой формализм был смягчен. Дигесты Юстиниана определяли, что в случае разногласий между сторонами в отношении суммы обязательство устанавливается по меньшей сумме, т.к. в отношении ее соглашение можно считать достигнутым.

Формальный характер стипуляции проявлялся в том, что ее действие ограничивалось непосредствено участвовавшими в ней сторонами. Стипуляция была одностороним обязательством. Одной стороне принадлежало только право, не связаное с обязаностью, а на другой стороне лежала только обязаность (без сопровождающего его права).

Обязательство из стипуляции имело абстрактный характер, то есть при выполнении формальных процедур обязательство возникало независимо от материальных оснований заключения этого договора, их хозяйственой цели, достижения этой цели. Таким образом, causa не являлась не только существеным, но, случайным элементом стипуляции, в отличие от большинства договоров римского права. Однако абстрактный характер стипуляции не доводился до крайних пределов, она оставалась действительной, если по соглашению сторон в ней указывалась хозяйственая цель, для которой стипуляция заключалась. Стороны могли не только упомянуть в тексте вопроса, ответа основание, по которому стипуляция совершалась, но, поставить силу стипуляции в зависимость от преследуемой цели.

Абстрактный характер стипуляции, помимо простоты, быстроты взыскания долга, был еще удобен тем, что стипуляцией можно было оформить любое обязательство: обязательство займа, так, обязательство уплатить цену за купленую вещь. Очень часто к стипуляции прибегали для новации обязательства, которое благодаря этому вместо своего особого содержания принимало характер абстрактного долгового обязательства. Например, в случае замены стипуляционым долгом обязаности денежного платежа, возникающей из купли-продажи или какого-либо иного договора.

Эта черта стипуляции, позволявшая вложить в нее любое содержание, быстро проводить его в жизнь, делала ее самой употребительной формой договора. В классический период римского права она являлась основной формой оборота.

Стипуляция допускала присоединение к кредитору (adstipulatio) или к должнику других лиц либо в качестве самостоятельных кредиторов или должников, либо в качестве добавочных (акцессорных).

Наряду со стипуляцией римское право выделяло еще ряд вербальных контрактов, например, обещание установить приданое (dotis dictio). Обещание приданого давалось в присутствии жениха в форме односторонего заявления невесты, ее домовладыки или должника одного из них.

Другой формой вербального контракта было обещание вольноотпущеника либерта (promissio inrata liberti). Отпущеный на волю раб продолжал оставаться обязаным перед своим патроном выполнением ему определеных услуг, о чем давалось клятвеное обещание до освобождения из рабства. Но поскольку раб еще не являлся субъектом права, его клятва порождала лишь натуральное обязательство. После освобождения клятвеное обещание оформлялось вербальным контрактом, обеспечивалось принудительной охраной. Ргоmissio (обещание, клятва) строго определяла содержание, количество, качество, периодичность предоставления этих услуг, патрон не мог требовать большего. Если патрон не мог воспользоваться услугами либерта сам, он мог приказать ему исполнить обещаное в пользу своих друзей.

Литтеральным контрактом назывался договор, который должен был совершаться “на письме”. “Litteris fit obligatio”, – говорили римляне, т.е. “обязательство возникает посредством записи, письма”.

Литтеральные контракты возникли в практике гражданского оборота на рубеже III-II веков до н.э., получили признание благодаря деятельности римских юристов.

В древнереспубликанский период письменый контракт заключался посредством записи в приходно-расходные книги (codex accepti et expensi), которые велись римскими гражданами. Домовладыка заносил туда имена своих должников – nomina. Запись сама по себе не устанавливала долг, а регистрировала его. Однако, если по соглашению с должником долг по какому-либо основанию фиксировался кредитором как уплаченый (acceptum ferre), а затем заносился в книгу расходов, то основание установления обязательства рассматривалось как литтеральный (litteris) контракт. Подобным же образом могла быть осуществлена новация с заменой стороны в обязательстве, когда долг одного переводился на другого.

Гай характеризовал эти ситуации следующим образом: “Обязательство устанавливается в письменой форме, например, посредством перезаписаных требований. Перезаписаное же требование возникает двумя способами: или от дела к лицу, или от лица к лицу. От дела к лицу перезапись производится, если, например, то что ты будешь должен мне на основании купли или найма, или договора товарищества, я запишу тебе в долг. От лица к лицу перезапись производится, если, например, то, что мне должен Тиций, я запишу в долг тебе, то есть Тиций делегирует тебя мне”.

Эти контракты были подобны договорам займа, но поскольку движения денежных средств при перезаписи не происходило, то возникало письменое обязательство (litteris), не связаное с передачей вещи.

От перезаписи долга (требования), nomina transcripticia, римские юристы отличали кассовые записи, фиксировавшие реальный платеж - nomina arcaria. Они не создавали никакого обязательства, а являлись доказательством уже установленых обязательств.

Обязательства, установленые litteris, прекращались в той же форме по принципу обратного акта, например, записью об оплате долга или новацией. Запись в расходной книге становилась доказательством лишь в случае, если ей соответствовала запись о принятии обязательства в книге должника.

Литтеральные контракты могли заключаться лишь между римскими гражданами. В отношениях, участниками которых были перегрины, так же могла применяться письменая форма, но под влиянием элинистического права письменая запись была не только формой установления обязательства, но, формой его существования. Можно сказать, что запись в документе не столько фиксировала, сколько воплощала содержание этого обязательства. Утрата документа прекращала обязательство. В одних случаях это был акт, составленый обоими контрагентами, так называемый синграф (singrapha). В других случаях документ исходил лишь от должника, был одностороним документом. Он назывался хирограф (chirographum).

К концу классического периода литтеральные контракты сливаются с письменой стипуляцией - instrumentum, выходят из употребления. При Юстиниане эти контракты оформляются простой распиской. Лицо, от имени которого была составлена расписка, могло ее оспорить в течение двухлетнего срока как подложную или на основании того, что ее выдаче не сопутствовало получение денег. По истечении этого срока расписка сама по себе обязывала к платежу. За неосновательное оспаривание расписки следовало взыскание долга в двухкратном размере.