3. Язык и культура. Язык как орудие и зеркало культуры. Языковые картины мира и их связь с национальными менталитетами и культурами.

Среди других общественных явлений язык занимает особое место благодаря его роли для общества. Общее у языка с другими общественными явлениями состоит в том, что язык – необходимое условие существования и развития человеческого общества и что, являясь элементом духовной культуры, язык, как и все другие общественные явления, немыслим в отрыве от материальности. Но функции языка и закономерности его функционирования и исторического развития в корне отличаются от других общественных явлений.

Мысль о том, что язык не биологический организм, а общественное явление, высказывалась и ранее у представителей «социологических школ» как под флагом идеализма (Ф. де Соссюр, Ж. Вандриес, А. Мейе), так и под флагом материализма (Л. Нуаре, Н. Я. Марр), но камнем преткновения было непонимание структуры общества и специфики общественных явлений. Язык является не порождением базиса, а средством общения человеческого коллектива, складывающимся и сохраняющимся в течение веков, хотя бы в это время и происходили смены базисов и соответствующих им надстроек. Потому, что надстройка в классовом обществе является принадлежностью данного класса, а язык принадлежит не тому или иному классу, а всему населению и обслуживает разные классы, без чего общество не могло бы существовать.

Так как язык, будучи орудием общения, является одновременно и средством обмена мыслями, естественно возникает вопрос о соотношении языка и мышления.

Язык – достояние коллектива, он осуществляет общение членов коллектива между собой и позволяет сообщать и хранить нужную информацию о любых явлениях материальной и духовной жизни человека. И язык как коллективное достояние складывается и существует веками.

Мышление развивается и обновляется гораздо быстрее, чем язык, но без языка мышление – это только «вещь для себя», причем не выраженная языком мысль – это не та ясная, отчетливая мысль, которая помогает человеку постигать явления действительности, развивать и совершенствовать науку, это, скорее, некоторое предвидение, а не собственно видение, это не знание в точном смысле этого слова.

Когда мы думаем и желаем передать кому-то то, что осознали, мы облекаем мысли в форму языка. Таким образом, мысли и рождаются на базе языка и закрепляются в нем. Однако это вовсе не означает, что язык и мышление представляют тождество. Язык и мышление образуют единство, так как без мышления не может быть языка и мышление без языка невозможно. Язык и мышление возникли исторически одновременно в процессе трудового развития человека.

Язык — зеркало окружающего мира, он отражает действительность и создает свою картину мира, специфичную и уникальную для каждого языка и, соответственно, народа, этнической группы, речевого коллек­тива, пользующегося данным языком как средством общения. За каждым словом стоит предмет или явле­ние реального мира. Язык отражает все: географию, климат, историю, условия жизни. Вспомним знаменитый, ставший хрестоматийным образцом лингвис­тического фольклора пример с многочисленными синонимами слова белый для обозначения разных от­тенков и видов снега в языке эскимосов.

Язык — средство об­щения между людьми, и он неразрывно связан с жизнью и развитием того речевого коллектива, который им пользуется как средством об­щения.

Общественная природа языка проявляется как во внешних условиях его функционирования в данном обществе, так и в самой структуре языка, в его синтаксисе, грамматике, лексике, в функциональной стилистике и т. п.

Итак, между языком и реальным миром стоит человек. Именно чело­век воспринимает и осознает мир посредством органов чувств и на этой основе создает систему представлений о мире. Пропустив их через свое сознание, осмыслив результаты этого восприятия, он передает их дру­гим членам своего речевого коллектива с помощью языка. Иначе гово­ря, между реальностью и языком стоит мышление.

Путь от реального мира к понятию и далее к словесному выражению раз­личен у разных народов, что обусловлено различиями истории, гео­графии, особенностями жизни этих народов и, соответственно, разли­чиями развития их общественного сознания. Поскольку наше сознание обусловлено как коллективно (образом жизни, обычаями, традициями и т. п., то есть всем тем, что выше определялось словом культура в его широком, этнографическом смысле), так и индивидуально (специфи­ческим восприятием мира, свойственным данному конкретному ин­дивидууму), то язык отражает действительность не прямо, а через два зиг­зага: от реального мира к мышлению и от мышления к языку.

Таким образом, язык, мышление и культура взаимосвязаны на­столько тесно, что практически составляют единое целое, состоящее из этих трех компонентов, ни один из которых не может функционировать (а следовательно, и существовать) без двух других.

Итак, окружающий человека мир представлен в трех формах:

— реальная картина мира,

— культурная (или понятийная) картина мира,

— языковая картина мира.

Реальная картина мира — это объективная внечеловеческая дан­ность, это мир, окружающий человека.

Культурная (понятийная) картина мира — это отражение реаль­ной картины через призму понятий, сформированных на основе пред­ставлений человека, полученных с помощью органов чувств и прошед­ших через его сознание, как коллективное, так и индивидуальное.

Культурная картина мира специфична и различается у разных наро­дов. Это обусловлено целым рядом факторов: географией, климатом, природными условиями, историей, социальным устройством, верования­ми, традициями, образом жизни и т. п.

Языковая картина мира отражает реальность через культурную кар­тину мира. «Идея существования национально-специфических языко­вых картин мира зародилась в немецкой филологии конца XVIII — на­чала XIX в. (Михаэлис, Гердер, Гумбольдт). Речь идет, во-первых, о том, что язык как идеальная, объективно существующая структура подчиня­ет себе, организует восприятие мира его носителями. А во-вторых, о том, что язык — система чистых значимостей — образует собственный мир, как бы наклеенный на мир действительный» .

Вопрос о соотношении культурной (понятийной, концептуальной) и языковой картин мира чрезвычайно сложен и многопланов. Его суть сводится к различиям в преломлении действительности в языке и в куль­туре.

Языковая картина мира — это часть культурной (концеп­туальной) картины, хотя и самая существенная. Однако языковая кар­тина беднее культурной, поскольку в создании последней участвуют, наряду с языковым, и другие виды мыслительной деятельности, а также в связи с тем, что знак всегда неточен и основывается на каком-либо одном признаке.

По-видимому, все-таки правильнее говорить не о соотношении часть — целое, язык — часть культуры, а о взаимопроникновении, вза­имосвязи и взаимодействии. Язык — часть культуры, но и культура — только часть языка. Значит, языковая картина мира не полностью по­глощена культурной, если под последней понимать образ мира, пре­ломленный в сознании человека, то есть мировоззрение человека, создавшееся в результате его физического опыта и духовной дея­тельности.

Итак, культурная и языковая картины мира тесно взаимосвязаны, на­ходятся в состоянии непрерывного взаимодействия и восходят к ре­альной картине мира, а вернее, просто к реальному миру, окружающе­му человека.

Путь от внеязыковой реальности к понятию и далее к словесному выражению неодинаков у разных народов, что обусловлено различия­ми истории и условий жизни этих народов, спецификой развития их общественного сознания. Соответственно, различна языковая картина мира у разных народов. Это проявляется в принципах категоризации действительности, материализуясь и в лексике, и в грамматике.

Национальная культурная картина мира первична по от­ношению к языковой. Она полнее, богаче и глубже, чем соответствую­щая языковая. Однако именно язык реализует, вербализует нацио­нальную культурную картину мира, хранит ее и передает из поколения в поколение. Язык фиксирует далеко не все, что есть в национальном видении мира, но способен описать все.

5. Понятие языковой личности. Учёт коммуникативно-деятельностных потребностей партнеров по межкультурной коммуникации. Первичная и вторичная языковая личность. Социализация и адаптация личности в обществе.

Понятие «языковая личность» - центральное понятие антропоцентрической научной парадигмы в современной лингвистике.

Теория языковой личности все чаще рассматривается как один из важнейших аспектов межкультурной коммуникации. Так, в учебном пособии О.А.Леонтович «Введение в межкультурную коммуникацию (2007 г.) автор так определяет языковую личность в МКК: «Языковая личность в МКК представляет собой национально-специфический тип коммуниканта, обладающий культурно обусловленной ментальностью, картиной мира и системой ценностей, придерживающийся определенных когнитивных подходов, языковых, поведенческих и коммуникативных норм и потенциально способный к межкультурной трансформации»:

1.Личность привносит в коммуникацию багаж своего менталитета, выраженного в виде мыслительных паттернов, концептов и ценностных доминант.

2.Характер коммуникативной деятельности языковой личности в

значительной мере определяется типичными национально-культурными чертами, в различной степени выраженными в том или ином индивидууме.

3.Личность воспринимает окружающий мир через призму языковой

картины мира, которая отчасти была «впитана с молоком матери», а отчасти выработана под влиянием сформировавшего личность окружения.

Все вышеуказанные факторы, равно как и индивидуальные черты конкретной языковой личности, оказывают влияние на набор используемых в коммуникации средств (тезаурус, невербальные формы общения, коммуникативные стратегии и т. д.)

4. Языковая личность — это своего рода фрейм. Проецируя его на контекст общения и фоновые знания о мире, коммуниканты «дорисовывают» в своем сознании портрет партнера по общению со всеми составляющими его идентичности.

При вступлении в контакт с иной культурой возникает диссонанс менталитетов, картин мира, ценностных ориентиров и тезаурусов, вызывающий кризис идентичности языковой личности и культурный шок.

5.Личность узнает о коммуникативных сбоях посредством обратной

связи. Соображения целесообразности, безопасности и комфортности заставляют личность корректировать различные аспекты своего коммуникативного поведения.

6. Движение коммуникантов навстречу друг другу, выражающееся в трансформации различных аспектов общения, приводит к формированию межкультурной языковой личности. Такая трансформация требует активности, осознания культурных различий и модификации коммуникативных подходов, в случае, если этого не происходит, личность остается на стадии маргинальности.

Авторы еще одного учебного пособия – Л.И.Гришаева и Л.В.Цурикова ‒ так представляют себе роль языковой личности в межкультурной коммуникации: «Языковая личность — это когнитивно-коммуникативный инвариант, реализуемый в реальной интеракции некоторым множеством вариантов. Последние отличаются между собой номинативными и дискурсивными стратегиями. Языковая личность понимается как комплексный прототип, существование которого обеспечивает надежность взаимодействия между коммуникантами в определенных дискурсивных условиях данной лингвокультуры, несмотря на практически неисчислимое богатство реальных ситуаций взаимодействия»[Гришаева, Цурикова 2006,198].

Так или иначе, обращение к национальной языковой личности как к

центральной фигуре в межкультурных контактах, заставляет методистов-исследователей искать оптимальные методы формирования лингвокультурной личности, используя теоретические представления о ее структуре и единицах каждого уровня этой структуры.

О предпосылках включения языковой личности в объект науки о языке.

Потребность в понятии и рабочем термине «языковая личность» проявилась в 80-х гг. 20 в. Приоритет его разработки и использования принадлежит русской лингвистике, хотя идея рассматривать существование и функционирование языка в связи с его носителем – человеком всегда была присуща языкознанию и является, по-видимому, столь же древней, как сама эта наука. Исторические предпосылки возникновения соответствующей теории можно проследить начиная с 19 в. Из трудов В. фон Гумбольдта, трактовавшего язык как «орган внутреннего бытия человека» и как выразитель духа и характера народа, нации, вытекает обобщённое понимание языковой личности. И как представителя рода homo sapiens, умеющего соединять мысль со звуком и использовать результаты этой деятельности духа для общения, и как национальной языковой личности, т.е. носителя языка – совокупного представителя своего народа. И. А. Бодуэн де Куртенэ писал в 1899: «Человеческий язык, человеческая речь существует только в мозгу, только в душе» человека, a основная жизнь языка заключается в ассоциации представлений в самых различных направлениях».

К языковой личности как лингвистическому объекту исследователи приходят разными путями: психолингвистическим – от изучения психологии языка, речи и речевой деятельности в нормальном и изменённых состояниях сознания, в том числе афазий разного рода; лингводидактическим – от анализа процессов научения языку и языкового онтогенеза; чисто филологическим – от изучения языка художественной литературы. Исследования, связанные с языковой личностью, характеризуются широким применением разнообразных экспериментальных методов: ассоциативных экспериментов, анализа пересказов текстов, метода семантического дифференциала, анализа записей речи одного дня личности, записей детской речи, анализа деятельности устных и письменных переводчиков, анализа статистически достоверных самонаблюдений носителей над своей письменной речью, экспериментов по восстановлению деграмматикализованных текстов и др. Из традиционно устоявшихся в сфере собственно филологии направлений в изучении текстов к изложенному пониманию языковой личности ближе всего стоят такие, как «язык писателя» и «речевой портрет» персонажа художественного произведения или реального «человека с улицы». Синонимическими и квазисинонимическими терминами по отношению к языковой личности являются: субъект (осмысливший мир и отразивший его в своей речи); активный информант; пассивный информант; говорящий; слушающий; речевой портрет; идиолект; образ автора.

Определение языковой личности

Языковая личность ‒ это- 1) любой носитель того или иного языка, охарактеризованный на основе анализа произведённых им текстов с точки зрения использования в этих текстах системных средств данного языка для отражения видения им окружающей действительности (картины мира) и для достижения определённых целей в этом мире; 2) наименование комплексного способа описания языковой способности индивида, соединяющего системное представление языка с функциональным анализом текстов.

Структура языковой личности.

Структура языковой личности складывается из трёх уровней:

0) вербально-семантического,

1) когнитивного, тезаурусного (картина мира) и

2) мотивационно-прагматического.

Каждый из уровней характеризуется своим набором единиц, которые в совокупности охватывают все используемые при изучении языка единицы, своеобразно перераспределяя их соответственно специфике названных уровней. Языковая личность начинается с первого, лингво-когнитивного уровня.

На каждом из трех уровней структуры языковой личности, она складывается из специфических типовых элементов — а) единиц соответствующего уровня, б) отношений между ними и в) стереотипных их объединений, особых, свойственных каждому уровню комплексов.

На нулевом, вербально-семантическом уровне в качестве единиц фигурируют отдельные слова, отношения между ними охватывают все разнообразие их грамматико-парадигматических, семантико-синтаксических и ассоциативных связей, совокупность которых суммируется единой «вербальной сетью», а стереотипами являются наиболее ходовые, стандартные словосочетания, простые формульные предложения и фразы типа ехать на троллейбусе, пойти в кино, купить хлеба, выучить уроки, которые выступают как своеобразные «паттерны» (patterns) и клише.

На лингво-когнитивном (тезаурусном) уровне в качестве единиц следует рассматривать обобщенные (теоретические или обыденно-житейские) понятия, крупные концепты, идеи. Отношения между этими единицами – подчинительно-координативного плана – тоже принципиально меняются и выстраиваются в упорядоченную, достаточно строгую иерархическую систему, в какой-то степени отражающую структуру мира, находящую выражение в генерализованных высказываниях, дефинициях, афоризмах, крылатых выражениях, пословицах и поговорках, из всего богатства и многообразия которых каждая языковая личность выбирает, «присваивает"' именно те, что соответствуют устойчивым связям между понятиями в ее тезаурусе и выражают тем самым «вечные», незыблемые для нее истины, в значительной степени отражающие, а значит и определяющие ее жизненное кредо, ее жизненную доминанту. Из этой, хотя и самой общей характеристики двух низших уровней организации языковой личности становится, очевидно, понятным основание для утверждения, что собственно языковая личность начинается не с нулевого, а с первого, лингво-когнитивного уровня, потому что только начиная с этого уровня оказывается возможным индивидуальный выбор, личностное предпочтение пусть и в нешироких пределах— одного понятия другому. Нулевой же уровень — слова, вербально-грамматическая сеть, стереотипные сочетания (паттерны) — принимается каждой языковой личностью как данность, и любые индивидуально-творческие потенции личности, проявляющиеся в словотворчестве, оригинальности ассоциаций и нестандартности словосочетаний, не в состоянии изменить эту генетически и статистически обусловленную данность. Индивидуальность, субъективность может проявить себя в способах иерархизации понятий, и то лишь частично, в способах их, перестановок и противопоставлений при формулировке проблем, в способах их соединений на мотивационном уровне.

Высший, мотивационный уровень устройства языковой личности более подвержен индивидуализации и потому, вероятно, менее ясен по своей структуре. Все же можно полагать, что и этот уровень состоит из тех же трех типов элементов — единиц, отношений и стереотипов. Здесь следует говорить о коммуникативно-деятельностных потребностях личности. Было бы неправомерным назвать их только коммуникативными, поскольку в чистом виде таких потребностей не существует: необходимость высказаться, стремление воздействовать на реципиента письменным текстом, потребность в дополнительной аргументации, желание получить информацию (от коммуниканта или из текста) и т.п. личностные, так же как аналогичные и более масштабные общественные потребности диктуются экстра-, прагма-лингвистическими причинами. Полного перечня таких коммуникативно-деятельностных потребностей личности пока нет и создать его, видимо, не менее трудно, чем составить словарь основных понятий для предыдущего уровня. Не проясненным на данном (мотивационном) уровне остается характер и содержание относящихся к нему стереотипов. Определенным требованиям, которые на первый взгляд могли бы показаться даже взаимоисключающими, отвечают: символ, образ, знак повторяющегося, стандартного для данной культуры, прецедентного, т.е. существующего в межпоколенной передаче текста — сказки, мифа или былины, легенды, притчи, анекдота ( в изустной традиции) и классических текстов письменной традиции (памятников, произведений классической художественной литературы, скульптуры, архитектуры, живописи). Причем языковой способ выражения символа прецедентного текста, естественно, совпадает со способами выражения стереотипов других уровней: это может быть цитата, ставшая крылатым выражением ( «Ну как не порадеть родному человечку», «Да зелен виноград») - обозначением художественного образа, но актуализирующее у адресата все коннотации, связанные с соответствующим прецедентным текстом (Базаров, Печорин, протопоп Аввакум, царь Салтан, Алеша Попович) и т.п.

Формирование «вторичной языковой способности» как первый шаг на пути к межкультурной коммуникации. Лингводидактическая модель языковой личности.

Усваивая чужой, новый язык, человек одновременно усваивает чужой, новый мир. Таким образом, изучение иностранного языка сопровождается своеобразным раздвое­нием личности.

Именно эта необходимость перестройки мышления, перекраивания собственной, привычной, родной картины мира по чужому, непривыч­ному образцу и представляет собой одну из главных трудностей (в том числе и психологическую) овладения иностранным языком, причем труд­ность неявную, не лежащую на поверхности, часто вообще не осозна­ваемую учащимися (а иногда и учителем), что, по-видимому, и объясня­ет недостаток внимания к этой проблеме.

Лингводидактика на современном этапе выдвигает в качестве центральной категории концепт «вторичная язы­ковая личность». «Вторичная языковая личность» пони­мается как совокупность способностей (готовности) че­ловека к иноязычному общению на межкультурном уров­не, под которым понимается адекватное взаимодействие с представителями других культур» (Н. Д. Гальскова). Данная совокупность способностей (готовности) является и целью, и результатом овладения иностранным языком.

Таким образом, лингводидактика дает описание вторичной языковой личности. Данная научная дисциплина описывает уровни, механизмы, условия функционирования и формирования языковой личности. Она указывает на факторы, которые определяют полноту или неполноту владения языком, обосновывает основ­ные закономерности овладения иностранным языком в учебных целях. А методика обучения иностранным языкам, в свою очередь, нацелена в данном контексте на научное обоснование различных моделей формирования вторичной языковой личности. Предметом интересов ме­тодики является вторичная языковая личность как цель обучения, а также процесс «передачи» и развития спо­собности к речевому общению на изучаемом языке.

На современном этапе развития методической науки используется антропологический подход, в соответствии с которым все внимание исследователей концентрирует­ся на роли и значении человеческого фактора в процессе обучения иностранным языкам. В качестве такого факто­ра в новой научной парадигме выступает как раз вторич­ная языковая личность.

С 80-х годов, внимание лингвистов переключается на роль "человеческого фактора" в языке, что повлекло за собой включение в понятийный аппарат лингвистики новой категории "языковая личность", которая применительно к изучению иностранного языка может быть представлена как вторичная языковая личность.

Вторичная языковая личность есть совокупность способностей человека к иноязычному общению на межкультурном уровне и предполагающая адекватное взаимодействие с представителями других культур. Она складывается из овладения вербально-семантическим кодом изучаемого языка, то есть "языковой картиной мира" носителей этого языка и "глобальной" (концептуальной) картиной мира, позволяющей человеку понять новую для него социальную действительность. Развитие у студента черт вторичной языковой личности, делающих его способным быть эффективным участником межкультурной коммуникации, и есть собственно стратегическая цель обучения иностранному языку.

Компонентами формирования языковой личности является выработка компетенции лингвистической (теоретические знания о языке), языковой (практическое владение языком), коммуникативной (использование языка в соответствии с ситуацией общения, навыки правильного речевого поведения), культурологической (вхождение в культуру изучаемого языка, преодоление культурного барьера в общении).

Понятие "языковая личность" базируется на понятии личности как субъекта отношений и сознательной деятельности, определяющейся данной системой общественных отношений, культурой и обусловленной также биологическими особенностями. Личность одновременно и продукт, и субъект истории, культуры, ее творец и творение. Творцом культуры человек становится благодаря способности быть субъектом деятельности, создающим и постоянно совершенствующим новую среду. На первый план выдвигаются интеллектуальные ее характеристики, так как интеллект наиболее интенсивно проявляется в языке и исследуется через язык.

Вторичная языковая личность у человека, владеющего иностранным языком, формируется под влиянием первичной языковой личности, сформированной родным языком человека. Выдвигается идея, что уровень развития языковой личности, освоенность типов понимания на родном языке детерминирует готовности языковой личности на иностранном языке. В ходе изучения русского языка как иностранного формируется неполная модель языковой личности. Модель вторичной языковой личности ценна не только как средство пробуждения рефлексии над опытом обретения коммуникативной готовности.