Сент-Осайтские ведьмы

 

«Анализ использования показаний на этом суде может привести к предположению, что тогда (в 1582г.) в Англии еще не существовало никаких правил дачи показаний. Охотно принимались свидетельские показания детей, в возрасте от шести до девяти лет. Без возражений были приняты показания соседа, открыто заявившего, что он подслушал то, что ему кажется изобличающими высказываниями... Свидетельство эксперта в заявлении, направляемом в суд, окружалось такими намеками, как будто врач подозревал, что данное дело было колдовством. Ничто не исключалось из дела».

Так описывает суд над ведьмами из Сент-Осайта на выездных заседаниях в Челмсфорде в 1582г. Уоллес Нотштейн. Как явствует из памфлета, написанного председательствующим судьей, Брайаном Дарси, было обвинено 13 женщин и еще 10 — в околдовывании до смерти. Скотт, спустя два года, побужденный подобными действиями к написанию своей знаменитой книги против веры в ведьм, утверждал, что 17 или 18 человек были казнены. Однако недавнее расследование, проведенное Ивеном на основании эссекс-ских отчетов, показывает, что повешены были только две женщины, исполнение остальных приговоров (если виновные были найдены таковыми) было отсрочено или обвиненные оправданы.

Однако, несмотря на немногочисленность казней, сент-осайтское дело по-прежнему остается, как писал Киттредж, «одним из самых примечательных дел Елизаветинского времени». Отразив психологию женщин-доносчиц, оно, как барометр, показывает специфику английского колдовства, находясь между известным челмсфордским судом 1566г. и не менее знаменитым судом над уорбойски-ми ведьмами 1593г. Вместе с тем в нем представлены местные традиции колдовства, без перемещений, превращений и шабашей — не отмечавшиеся в судах до 19 мая 1612г. (такое «домашнее» дело представляют ланкаширские ведьмы, обедавшие английской бараниной) — традиция вполне безобидная и сопровождающаяся участием злобных и странных домашних животных, в качестве домашних духов выполнявших злонамеренные распоряжения ведьм.

Отказ от правил дачи показаний отражает, как игнорировалось распоряжение, данное в Челмсфорде Генеральным атторнеем. В 1566г. 12-летней Агнесс Браун разрешили представить показания о призраках; в 1579г. 4-летний мальчик выкрикнул: «Прочь, ведьма»; в 1593г. дети из Трокмортона установили формулу, использовавшуюся Абигейл Уильяме и Анной Патнем спустя столетие. К 1582г. поиск ведьминских знаков стал обыденным явлением и часто сопровождался обвинением ведьм (таких как Урсула Кемп и Сесил Селе). Эти тенденции обнаруживаются и в сент-осайтском деле, однако, хотя показания такого рода и были представлены, присяжные признали четверых невиновными.

Охота, пронесшаяся через отдаленные пограничные деревни побережья Эссекса — района, столь любовно описанного в «The Snow Goose» Пола Джелико (1941), — была повседневной практикой. Урсула Кемп (не хуже и не лучше других), зарабатывала на жизнь ухаживанием за детьми и «антиколдовством». Когда ребенок заболел, Урсула Кемп вылечила подростка с помощью заклинания. «Я уверяю тебя, что ребенок полностью поправится», — говорила она Грейс Торлоу, матери Давида. Получив отказ нянчить новорожденную дочь Грейс, она была возмущена; и, когда ребенок выпал из своей кроватки и сломал шею, «Урси» заподозрили в колдовстве. Однако вскоре после этого Грейс приняла помощь Урсулы по излечению ее артрита, но, после отказа уплатить ведьме 12 пенсов, она обнаружила что «ломота в костях» вернулась. Грейс тогда пожаловалась своему хозяину, Брайану Дарси, судье на выездной сессии в их графстве. После предварительного допроса местными судьями Урсула была направлена на выездную сессию. С этого момента начался суд над ведьмой.

Склонив незаконнорожденного 8-летнего сына Урсулы рассказывать разные фантастические истории о своей матери, судья Дарси сломал отказы Урсулы фальшивыми обещаниями милости: «Те, кто признаются в содеянном, получат большую милость, другие же будут сожжены и повешены». Матушка Кемп, «разразившись рыданиями», дополнила данное ее сыном описание домашних духов и затем назвала некоторых из своих знакомых как ведьм. Так Элизабет Беннет, Алиса Хант и ее сестра Марджори Саммон, Алиса Ньюмен, все из Сент-Осайта, предстали перед судом. В свою очередь эти женщины вовлекли себя и других. Алиса Хант вовлекла не только свою сестру (которая таким образом оказалась обвиненной дважды), но и Джоан Печей. Марджори Саммон ударила рикошетом свою сестру и подтвердила обвинение Джоан Печей. Алиса Ньюмен назвала ведьмой Элизабет Беннет. И так далее.

За короткое время судья Дарси раскрыл целое гнездо ведьм. Обвинения предъявили 14 женщинам, большинство из которых имело дурную репутацию и отличалось слабохарактерностью. Их имена не так важны, имеет значение то, что произошло с женщинами:

Двое не были осуждены, поскольку для этого не нашлось оснований, хотя одна из обвиненных, Маргарет Саммонс, сама дочь известной ведьмы, сделала признание.

Еще двоим не предъявили обвинения, поскольку оно не было выдвинуто. Их содержали в тюрьме по подозрению в разнообразном мошенничестве, которое они отрицали. Судья Дарси заслушал обвинения об околдо-вывании до смерти двух людей и скота, выдвинутых против одной из женщин, но в списке освобожденных из тюрьмы отмечено, что для дальнейшего заключения не было найдено необходимых оснований.

Четверо были оправданы, по их делу был вынесен вердикт — невиновны. Трое были осуждены по обвинению в околдовывании до смерти, и свидетельство еще против двух было принято от 7-летней дочери и 8-летней внучки. Две женщины признались во время суда в повреждении собственности. В одном случае обвинение основывалось на смерти, происшедшей 5 годами ранее.

Четверых осудили после того, как они заявили о своей невиновности, но исполнение приговора было отсрочено. Любопытно, что Алиса Ньюмен, обвиненная в совместном преступлении с Урсулой Кемп, также получила отсрочку, в то время как матушка Кемп была повешена. В соответствии с решением судьи Дарси Алиса Ньюмен в дальнейшем была обвинена (хотя не были найдены обвинительные акты) в околдовывании до своего мужа и еще четверых» как предполагалось». Агнесс Гласкок официально обвинили по 3 пунктам, все обвинения были связаны с околдо-выванием до смерти. Обвинение против Сесил Селе было равнозначно околдовыванию до смерти. Четвертая отсрочка приговора не ясна: Джоан Тернер, очевидно, была обвинена в околдовывай™ «взглядом» (per fascinatione), приговорена и возвращена в тюрьму на год.

Двое были повешены. Элизабет Беннет обвинили в убийстве супругов, умерших за несколько недель до суда, и (согласно Дарен) еще двоих. Она призналась. Урсулу Кемп обвинили в трех смертях, происшедших с октября 1580г. по февраль 1582г.; в конце концов она призналась, была найдена виновной по всем пунктам и повешена.

Различная участь обвиняемых является наглядным примером утверждения Ивена, что лишь небольшой процент обвинений заканчивался казнями. На территориях, граничащих с Лондоном, где действовали постоянные суды присяжных, только 19 /о (с 1558 по 1736г.). Однако, как установил Ивен, с 1598 по 1607г., повесили 41 % осужденных. Эта цифра снова возросла в 1645г. благодаря деятельности Метью Хопкинса.

В большинстве английских судов основанием для обвинения женщин в колдовстве являлось просто несчастье или причиненное беспокойство, и к таким относительно незначительным раздражителям было приковано больше внимания, чем к действительно серьезным обвинениям в околдовывании до смерти. Так, в Сент-Осайте имела место кровная деревенская месть. Поссорившись с Элизабет Юстес, ее сосед получил неприятности с коровой и гусем. Элизабет Беннет была заподозрена в убийстве человека, отказавшегося продать ей молоко и назвавшего ее «старой каргой и старой шлюхой». Алиса Менсфилд околдовала телегу перед своим домом, так что ее не могли сдвинуть в течение часа. Не угодив Маргарет Гревелл, один сосед испытал затруднения с пивоварением, другой — с сбиванием масла.

Разумное объяснение подобных неприятностей дала сама Маргарет Гревелл, защищаясь в суде. Она сказала, что сама «несколько раз теряла пиво, хлебную выпечку и борова, но никогда не жаловалась на это». Агнесс Херд отвечала подобным же образом.

Такие реальные или вымышленные действия maleficia могли быть связаны с убийством. Как и другие свидетели, Джон Уэйд дал показания, что, «после разговора с Агнесс Херд он потерял много скота и овец». «После обмена колкостями [Томас Кар-трайт] имел неприятности со своим скотом, вызванные, как он полагал, колдовством Агнесс Херд». Другие жаловались, что после пустякового разговора с Агнесс масло не сбивалось, а пиво не бродило. Все обвинения подобного рода достигли кульминации при обвинении в околдовывании до смерти жены священника.

«Ричард Гаррисон, клирик, приходской священник из Бомонта заявил, что он проживал со своей последней женой в ее доме в Литл Окли и что ему, упомянутому Ричарду Гаррисону, принадлежала ферма в приходе Окли. Прошлым летом, когда он был в Лондоне, у его жены была утка, сидевшая на яйцах в загоне под вишней. И, когда у этой утки вылупились утята, его жена стала подозревать Агнесс Херд, продажную женщину и местную проститутку, в краже ее утят, и отправившись к упомянутой Агнесс Херд, изругала ее, и всем на нее жаловалась. Ничего не узнав о своих цыплятах, она вернулась домой, очень рассерженная на упомянутую Агнесс».

Спустя короткое время Ричард Гаррисон пошел в кабинет и читал там книгу два или три часа, сказав своей жене, чтобы она ложилась вместе с детьми, а он позже придет к ней. Так она и сделала. Недолго пробыв в постели, его жена начала кричать: «О, Господи, Господи! Спаси меня и сохрани!» Когда он прибежал узнать, что с ней случилось, то она сказала: «О, Господи! Мне так страшно, что и сказать нельзя!» — и добавила: «Муж мой, я не сомневаюсь, что эта старая карга Агнесс Херд околдовала меня». Харрисон сказал жене: «Умоляю тебя, успокойся и не думай так, но верь в Господа и доверяй только ему, и он защитит тебя и от нее, и от самого дьявола». Затем [он] сказал: «Что скажут люди, если я, будучи священником, допущу слабость веры у своей жены?»

И этот допрашиваемый сказал, что спустя два месяца жена сказала ему: «Умоляю тебя, если еще есть любовь между нами (я надеюсь, что это так, поскольку у нас с тобой есть пять прелестных детей, слава Господу!), поискать какое-нибудь средство для меня против этой гнусной скотины (имея в виду упомянутую Агнесс Херд). И если ты не сделаешь этого, я пожалуюсь своему отцу, и, думаю, он найдет какое-нибудь средство для меня. «Поскольку, — сказала она, — если я не получу лекарства, она полностью уничтожит меня». После этого допрашиваемый увещевал свою жену, как он делал перед этим, и хотел, чтобы она молилась Господу, и [сказал], что повесит упомянутую Агнесс Херд, если сможет все это доказать.

После этого он отправился в свой пасторат, и, как он говорит, собирал там сливы. А упомянутая Агнесс Херд подошла к краю изгороди вместе с женой Энвика и сказала ему: «Я прошу вас дать мне немного слив, сэр». И допрашиваемый сказал ей: «Я рад, что ты здесь, грязная шлюха! Думаю, что ты околдовала мою жену, и, это правда, как и то, что, клянусь Господом, если она будет испытывать беспокойство, как уже происходит с ней, я переломаю тебе все кости. И, кроме того, я постараюсь тебя повесить!» И [он] сказал ей, что его жена попросит вмешаться своего отца. «Так что, я предупреждаю тебя, что он добьется, чтобы тебя повесили, поскольку имеет добрых друзей, да и сам является человеком решительным». И [он] сказал, что затем перечислил ей то, что, как полагали, она околдовала, например, гусей и свиней. И, когда он стал спускаться с дерева, упомянутая Агнесс неожиданно убежала от него, не взяв слив.

Далее допрашиваемый сказал (передав то, что он сказал ей и перед Рождеством), что его жена тяжело заболела, и много раз пугалась как во сне, так и наяву. И [она] призвала своего мужа к себе не более, чем за два дня до своей смерти и сказала ему: «Супруг мой, да благословит Господь тебя и твоих детей, поскольку я теперь полностью уничтожена этой злобной скотиной [назвав по имени упомянутую Агнесс Херд]». Эти слова, как он говорит, были произнесены ею в присутствии Джона Поллина и матушки Попп. И через два дня после этого его жена покинула этот мир, истово веруя, повторяя такие слова: «О, Агнесс Херд! Агнесс Херд! Она погубила меня!»

Агнесс Херд была найдена судом присяжных невиновной и оправдана.

Кроме очень спорных свидетельских показаний, примечательной чертой суда над сент-осайтскими ведьмами является преобладание практически во всех обвинениях и признаниях домашних духов или чертенят. У Алисы Хант было «два духа, похожих на маленьких чертенят, один черный и другой — белый, звали их Джек и Робин». Ее внучка сказала, что «она держала [их] в маленьком низком глиняном горшке с шерстью, окрашенной белым и черным, ...и что она видела, как ее мать кормила их молоком». Элизабет Беннет призналась, что у нее было два «духа, одного звали Саккин, он был черным, как собака, другого звали Лейэрд, и он был рыжим, как лев». 7-летняя незаконнорожденная дочь Агнесс Херд дала показание, что у ее матери было 6 дроздов. Алиса Мен-сфилд и Маргарет Гревелл держали четырех чертенят по имени Робине, Джек, Уилл и Паппет, «похожих на черных котов».

Еще одна поразительная история о домашних духах была изобретена извращенным воображением 9-летнего Генри Селса, украшенная конкретными домашними деталями. Однажды к его брату Джону подошел дух,

«похожий на его сестру, только весь черный, взял его за левую ногу и за мизинец. В это время его брат закричал: «Отец, отец, приди, помоги мне! Что-то черное держит меня за ногу, такое большое, как моя сестра!» После этого его отец сказал его матери: «Почему, ты, сука, не можешь держать своих . чертенят в стороне от моих детей?» После чего она сразу же прогнала нечто от своего сына, приговаривая: «Иди прочь, иди прочь». И при этих словах он исчез».

Мальчик был так напуган, «что весь покрылся потом и едва мог снять рубашку». Его мать только сказала: «Ты лжешь, ты лжешь, сукин сын!»

Для людей времен Елизаветы подобные показания не казались необычными — если здравомыслящие, ограниченные горожане считали их достаточно убедительным основанием для обвинения женщин, которых они подозревали и ненавидели. Присяжные заседатели не могли остаться безразличными к таким истцам как преп. Ричард Харрйсон, Джон Уэйд или Томас Картрайт. Следовательно, примечательным аспектом этого суда является то, что присяжные признали невиновными многих обвиняемых (как Агнесс Херд), и даже после вынесения обвинительного вердикта четверым из шести осужденных было отсрочено исполнение приговора (например, Сесил Селе).