Список поэтов, из стихотворений которых необходимо выучить наизусть три на выбор.

Виноградов А., Воронов Ю., Вознесенский А., Гамзатов Р., Джалиль М., иеромонах Роман, Колас Я., Кулиев К., Межелайтис Э., Наровчатов С., Орлов С., Рубцов Н., Рождественский Р., Руставели Ш., Рыльский М., Симонов К., Твардовский А., Тихонов Н., Хаустов Л., Шкляревский И., Эмин Г.

Примечание. Студент сам выбирает произведения любых трех авторов из списка, пользуясь поэтическими сборниками и собраниями сочинений. Темами этих произведения должны быть идеи патриотизма, народного самосознания, народной культуры, национального достоинства, дружбы между нациями и народами. Устный ответ (по договоренности с преподавателем) не позднее предпоследнего месяца семестра.

Антология текстов общие требования к заданиям по текстам антологии

Ответы должны строго соответствовать поставленным вопросам. Если какие-либо вопросы пропущены, то задание не засчитывается.

Доказательность ответов должна сочетаться с краткостью и точностью изложения. Ценится качество ответа, а не количество исписанной бумаги.

Формальные перепечатки из интернета (без собственных рассуждений) не засчитываются.

Приветствуется аргументированная формулировка собственного мнения по предложенным вопросам.

Если уровень знаний не позволяет вам ответить на поставленные вопросы только на основе предложенных текстов, необходимо использовать дополнительные справочные материалы (например: Большая советская энциклопедия, энциклопедический словарь, словарь по эстетике, справочник по истории и т.п.)

Баллы начисляются только за задания, сданные в срок, указанный преподавателем при выдаче задания. Все сданные позже или в конце семестра ответы оцениваются как отработки долгов без оценки в баллах.

Тексты антологии, соответствующие темам практических занятий, необходимо использовать при подготовке к этим практическим занятиям.

Введение

Задание 1.

При чтении текстов, включенных в 1 задание, необходимо обратить особое внимание на материалы, которые помогут подробно и доказательно раскрыть следующие вопросы:

1. Что определяет специфику национальной культуры?

2. Каким образом народное и профессиональное искусство могут формировать единую национальную культуру?

3. Что такое традиция и как это понятие связано с национальной спецификой культуры?

БЕРНШТЕЙН Б. НЕСКОЛЬКО СООБРАЖЕНИЙ В СВЯЗИ С ПРОБЛЕМОЙ «ИСКУССТВО И ЭТНОС».

Существует скрытый спор о том, что более этнически «плотно» - фольклор или профессиональное искусство. Казалось бы, фольклор. То, что в любом виде искусства, как профессиональном, так и народном, проявляются характерные особенности народа, его психического склада - истина достаточно старая. Тем не менее, не вполне ясно, действительно ли психический склад русского народа в XIX веке полнее выразился в сказке и обряде, нежели в произведениях Толстого, Достоевского, Федотова, Мусоргского? Но, может быть, вопрос вообще неправильно поставлен, само противопоставление искусственно. Рассматривая этническую специфику искусства в ее любых исторических проявлениях, нетрудно увидеть, что формы ее существования и механизмы ее реализации весьма различны. Подобно тому, как строится сегодня типология этносов и этносоциальных организмов, необходимо построить типологию способов и форм проявления этнического начала в искусстве.

Говоря о специфике (своеобразии) искусства данного этноса, мы имеем в виду две вещи. Во-первых - что это искусство обладает некоторыми неповторимыми признаками или неповторимой комбинацией универсальных признаков; назовем это условием индивидуальности («Чем отличается искусство этого народа от искусства других народов?»). Во-вторых, что эти признаки или комбинации устойчиво повторяются во времени и пространстве существования данного этноса; пусть это будет условие инвариантности («В чем произведения искусства этого народа сходны между собой?»). Ясно, что оба условия взаимосвязаны.

Предполагается, что инвариантность обусловлена устойчивостью этнического характера, психического склада или, в более свободной формулировке - «духа народа», которые кристаллизуются в искусстве. Но самое понятие этнического, или национального, характера остается до сих пор расплывчатым. Кроме того, ответ порождает следующий аналогичный вопрос - чем обеспечивается устойчивость психического склада, этнического характера и какова степень этой устойчивости? Известно, что сам психический склад исторически изменчив, изменчива и «картина мира», «национальная модель мира», «сетка координат», с помощью которой «данный народ улавливает мир». Выяснилось, например, что восприятие мира в XVI веке у французов было более живым и неустойчивым, чем в XX веке. Главную причину этого историки видят в большей эмоциональности французов XVI века.

Словом, хотя проявления национального характера в искусстве интуитивно очевидны, этнопсихологическое объяснение пока далеко от необходимой ясности и полноты. Это не значит, что оно вообще лишено объясняющей силы, но стоит взглянуть на дело с иной стороны - так, чтобы получить возможность говорить более точно и о вещах более «осязаемых».

Уже сам факт принадлежности искусства к сфере культуры означает, что в формировании и поддержании этнохудожественных стереотипов решающая роль принадлежит небиологической, то есть социокультурной информации. В этой связи совершенно особый интерес представляет механизм ее организации, хранения и передачи, называемый традицией. Роль традиции в социальном и культурном развитии может оцениваться чрезвычайно высоко. Э. С. Маркарян, сравнивая значение культурной традиции для социальной жизни со значением генетических программ для биологической жизни: «Культурная традиция есть, с одной стороны, специфический для общества селективный, стабилизирующий, гомеостатический механизм. С другой - это есть специфический механизм, во многом задающий общую направленность общественного развития. Ведь именно на потенциях и предпосылках, создаваемых культурной традицией, базируются творческие инновации, благодаря которым преодолеваются соответствующие, отжившие свой век стереотипы человеческой деятельности и происходит развитие общества».

Художественная традиция существенно отличается от художественного опыта. Они необязательно совпадают по объему: накопленный собственными усилиями и приобретенный извне опыт этнического коллектива откладывается в культурной памяти, причем часть его может быть вообще забыта, временно или навсегда. В традицию входит только та часть опыта, которая сегодня почему-либо актуальна, которая «перетекает» из прошлого в настоящее, сохраняя нормативное или ориентирующее значение для современного художественного сознания.. Память культуры (если отвлечься от того, что она умеет целесообразно забывать) может хранить принципиально любое множество культурных фактов, существующих как простая совокупность, механическая сумма «единиц хранения». Традиция же есть определенным образом упорядоченный, точнее - организованный опыт. Тут приблизительно та же разница, какая существует между инвентарным составом музейной коллекции и музейной экспозицией - разумеется, осмысленной. В традиции оформляется, закрепляется и передается некоторая структура, некоторая упорядоченность. Не будь традиция «движущейся структурой», она не могла бы исполнить одну из главных, на наш взгляд, социальных и культурных функций - функцию «преодоления» информационной энтропии.

Культура стремится к максимальной актуализации наследия. В этом случае традиция охватывает весь сохраняемый опыт коллектива. Она представляет собою освоенную - обычно мифологическим образом - и «реорганизованную» в жесткую структуру природную, социальную и психологическую реальность, причем она есть единственно возможный способ структурирования опыта, известный коллективу, других способов коллектив не знает. Упорядоченная решетка традиции «штампует» соответствующие структуры сознания и стереотипы деятельности в последовательности сменяющих друг друга поколений. Такова традиция в «одноименной», то есть традиционной культуре. Художественная деятельность, регулируемая этого рода традицией, создает повторяющиеся формы, которые обладают высокой инвариантностью. Именно инвариантностью, поскольку даже самая жесткая традиция не в состоянии порождать ряды совершенно тождественных форм, но только задает ось, вокруг которой осциллируют многочисленные варианты. Поскольку условие инвариантности соблюдается самым очевидным образом, искусство этого типа - фольклор, первобытное искусство в его «этнографической» реализации - представляется наблюдателю наиболее этнически окрашенным, этнически плотным.

Следующий тип - традиция выступает не как единственный, но как единственно правильный, абсолютно предпочитаемый способ отбора и упорядочения социокультурного опыта. Границы традиции и опыта более не совпадают. Такого типа культуре известно, что в накопленном опыте есть явления, которые могли бы стать элементами иной упорядоченности.

Формы традиционной художественной культуры в первоначальном виде могут быть соотнесены со стадией племени, а канонической - со стадией народности. Стадии нации в этом случае отвечает динамическая культура, где характер этнического своеобразия искусства существенно меняется. В динамических культурах одновременно существует и действует по меньшей мере несколько традиций, отличных друг от друга по аккумулированному в них культурному материалу и способу его структурной организации. Чем сильнее эвристическая, новаторски-творческая ориентация культуры, тем сложнее и драматичнее становится отношение традиции к перестраивающимся ценностным иерархиям. Культура как бы стремится к тому пределу, где «коэффициент актуализации» равен нулю. Достижение предела, однако, означало бы ее полный распад. Поэтому за традицией остается функция сохранения, исчезнуть она не может, но способ и протяженность ее действия существенно меняются.

Создание традиции в процессе современной творческой деятельности получает возрастающее значение, тогда как детерминирующая, задающая горизонты творчества роль традиции, идущей из прошлого, ослабевает. Но такова лишь одна сторона дела, заметная сразу. По существу же традиции, идущие из прошлого, не столько утрачивают свою роль, сколько иначе ее исполняют. Сам нсторико-художественный опыт, который, кстати сказать, хранится теперь в специальных институциях культурной памяти независимо от его актуальности - весь опыт этот превращается в колоссальный резервуар потенциальных традиций. Но способы извлечения из запасника тех или иных моделей и построения из них «традиционного ряда», принципы структирования наследия все более задаются современным творчеством. Творчество не может происходить без опоры на культурное прошлое, отдаленное или близкое, но его возрастающая активность проявляется в способности к непрерывной организации и переорганизации прошлого в сосуществующие, конкурирующие, противоборствующие, исчезающие, вновь возникающие и постоянно перестраивающиеся порядки.

Каждое крупное художественное явление не только определенным образом подготовлено; оно в известном смысле задает устремленную в будущее перспективу традиции и одновременно - опрокинутую в прошлое, ее ретроспективу.

При таком способе существования и функционирования традиция сохраняет функцию трансмиссии опыта и менее - функцию унификации художественной деятельности. Традиция, следовательно, не обеспечивает выполнения «условия инвариантности», того самого, которое должно гарантировать однородность искусства данного этноса. Примечательно, что это происходит с художественной культурой этноса как раз тогда, когда он достигает стадии нации. Можно отыскивать сходные черты в древнерусской архитектуре и русской архитектуре растреллиевой поры или древнерусской живописи и портрете второй половины XVIII века, более рискованно искать родство древнерусской архитектуры и архитектуры советской

Можно предположить, что при отсутствии внешнего единства, точнее, видимого сходства всей массы произведений, относящихся к национальной школе, «условие инвариантности» соблюдается на ином, глубинном уровне структуры самого искусства. Такого рода общности действительно наблюдаются. Или искать в динамических национальных культурах не однородность, но целостность, которая делает художественную культуру в каждый данный момент - при всей изменчивости - некоторой «индивидуальностью» среди других этнокультурных индивидуальностей.

В этой связи представляет интерес обширная и сложная проблема влияний и заимствований. И в историческом, и в повседневном критическом обиходе часто приходится различать органические влияния и механические заимствования. Суждение о них может иметь чисто оценочный характер: первое - «хорошо», второе - «плохо». Если же отвлечься от оценки (хорошо, плохо, полезно, вредно и т. д.) ради уяснения самого процесса, то ситуация оказывается более сложной. Проиллюстрируем это на простом и особенно наглядном примере молодых, «ускоренно развивающихся» национальных культур, для которых интенсивная рецепция «чужого» опыта является жизненной необходимостью. Обычно такая культура демонстрирует четкую избирательность: она приемлет лишь то, что может освоить на нынешней стадии своего развития, и отторгает то, что для нее преждевременно и не включается в имеющуюся систему.

Сложность структуры национального искусства связана еще и с тем, что она включает в себя иные пласты, не входящие в понятие «национальной школы». Ибо «национальная школа» охватывает одно только профессиональное («высокое») искусство. В национальном же искусстве активную роль играют стадиально и типологически иные формы художественной деятельности - различные типы фольклора (крестьянский, городской и даже профессионализированный), самодеятельное искусство, «массовая» и «популярная» культура и т. д.

Модель искусства традиционного или канонического «схватывается» сравнительно просто, поскольку оно упорядочено соответствующего вида традицией; в сущности, она и есть совокупность инвариантов. Гораздо сложнее модель искусства динамического и плюралистического.

«Этническое свойство», которое мы ищем в произведениях, группах произведений и пробуем моделировать, имеет двойственную природу. Даже для одного и того же произведения оно постоянно и переменно вместе. Тогда обнаруживается, что полное постижение и описание «этнического свойства» должно включать генетический и функциональный аспекты. Каждый из них в свою очередь обладает двумя измерениями.

В генетическом аспекте принято считать, что этническая специфика произведения есть результат «отложения» фундаментальных черт психического склада, а также отражение жизни народа, причем первое условие обязательно, а второе - факультативно; вспомним хрестоматийные слова Гоголя: «Истинная националь­ность состоит не в описании сарафана, но в самом духе народа». Способ художественного овеществления этнического начала представляется по преимуществу как автоматический.

Этническая характеристика произведений искусства может быть рассмотрена как сложная структура из двух аспектов - генетического и функционального. Полнота, выраженность, ослабленность, напряженность, ясность, размытость этнического своеобразия искусства связаны с соотношением этнических, межэтнических, внеэтнических, в том числе национальных, интернациональных, вненациональных начал, складывающихся в общественном сознании в данное время. Это соотношение можно было бы описать с помощью уже известного в литературе аппарата.

Сознание принадлежности к этнической общности есть осознание некоего «мы», противо- или сопоставляемого с другими общностями (или их представителями), выступающими, как «они». Однако даже на низших ступенях социального развития этническое «мы» не единственно, параллельно с ним существуют членения, скажем, по возрасту, полу и т. п. Чем сложнее структура общества, тем более в нем образуется различного рода общностей, пересекающихся в сознании личностей и групп и сложно соотнесенных между собою. По отношению к этносу они нахдятся на субэтническом уровне (например, локальная общ­ность) , на суперэтническом (общность, связывающая в единое «мы» несколько этносов) или на этническом же уровне, наконец, располагаются «поперек» этнических членений. При этом общности одного класса имеют разную мощность: религиозная общность может связывать небольшую группу людей, или совпадать с границами этноса, или объединять несколько этносов, разделять этнос и т. д.; классовое сознание может выступать и как интернациональное, и как национальное (например,сознание национальной буржуазии в развивающихся странах), то же самое и с профессиональными общностями.

МЧЕДЛОВ М., КУДРЯШОВА М. РОЛЬ ТРАДИЦИЙ В ЭТНИЧЕСКОЙ МЕНТАЛЬНОСТИ.

Стабильности религиозных и национальных ценностей на протяжении длительного исторического времени, их консервации способствует не только их осознанная поддержка представителями данного народа и данной конфессии, но также все еще недостаточно исследованные подсознательные инстинктивные установки, приводящие в действие механизм воспроизводства культурных традиций, навыков представителями данного этноса.

Показательны на этот счет, например, документальные свидетельства о длительной общественно-политической традиции, существующей в Чечне (не будем называть это национальной культурой). В наши дни средства массовой информации периодически извещают о фактах захвата здесь заложников, требования выкупа, помещения пленников в яму, специфических наказаний за попытку к побегу, эксплуатации рабского труда и т. д., которые буквально воспроизводят нравы и обычаи далекого прошлого, в том числе описанные Л. Н. Толстым в повести «Кавказский пленник».

Сила традиции сказывается, разумеется, не только в консервации отрицательных обычаев и нравов. Она наглядно проявляется и в самосознании, самоопределении представителей этноса, их отношении к традиционным для них религиям. В них происходит слияние этнической и социокультурной идентичностей. Результаты наших социологических исследований фиксируют тесную связь религиозного и национального самосознания. Так, массовые опросы неизменно констатируют различия в числе собственно верующих и количестве приверженцев конфессий в нашей стране. Отрицая свою религиозность при мировоззренческой самоидентификации, обычно около 20% представителей различных народов России в то же время сознательно относят себя к приверженцам определенных традиционных религиозных объединений (например, заявили о своей конфессиональной принадлежности в ходе наших исследований в 2000 г. 60% и в 2001 г. - 58% респондентов, а верящих в Бога оказалось соответственно 43 и 37% респондентов). Таким образом, православие или ислам воспринимаются не только как собственно религиозная система, а как естественная для этих респондентов культурная среда, национальный образ жизни («русский, поэтому православный», «татарин, поэтому мусульманин»). Исследования подтверждают, что традиционные религии способствуют сохранению и укреплению чувства принадлежности, лояльности многих граждан к своему этносу.

Эту тенденцию следования этническим традициям, их устойчивого почитания подтверждает и непоследовательное (с точки зрения мировоззренческих представлений) поведение неверующих респондентов. Материалы мониторинга зафиксировали, что почти половина неверующих респондентов участвуют в праздновании религиозных праздников, каждый пятый периодически посещает храм. Разумеется, для некоторых это может быть лишь данью моде или стремлением еще раз принять участие в праздничном застолье, но в общем подобное поведение большинства - серьезное подтверждение весомой роли конфессиональных, ставших одновременно общенациональными обычаев и традиций в поведении и неверующих людей. Однако это не говорит о том, что сколько-нибудь значительная часть общества готова во всем следовать конфессиональным указаниям.

Гносеологическое объяснение явлений и действий, которые не вытекают из декларируемых идеологических ориентации и убеждений, во многом кроется в особенностях человеческого сознания, человеческой психики. Духовный мир человека - сложная конструкция, включающая наряду с сознательным и элемент

бессознательного. Поэтому только существующими в данное время идеологическими убеждениями невозможно объяснить все человеческие поступки и действия; на последние оказывают воздействие и такие представления, установки, навыки, психологические процессы, которые протекают вне контроля сознания. Эти элементы более долговременны, чем осознанные, особенно систематизированные теоретиками парадигмы.

В отношении этнорелигиозных проблем, видимо, более всего применима давнишняя констатация: во что люди верят, то и определяет реальность. Попытки же их разубедить в этих вопросах, апеллируя к доводам о «ложном сознании», как правило, обречены на непонимание. Мировоззренческий постулат или нравственная ценность, чтобы стать «оберегаемыми» в массовой психологии, должны быть признаны «своими». Это долгий, трудный и неоднозначный процесс. Что касается ценностей раннего этнического, а потом и национального самосознания, то они развиваются уже у членов таких первичных социальных общностей, как род, племя, благодаря кровнородственным связям, совместному ведению хозяйства, общей территории, культуры, единому языку. Со временем чувство принадлежности к конкретному этносу, понимание важности для человека быть сопричастным к общим делам и судьбе своего родного этноса приобретают более широкий и осознанный характер. Сегодня, пожалуй, это одна из самых массовых форм сознания народов России.

По-разному проходила христианизация каждой социальной группы, но у основной массы населения - крестьян - она растянулась до ХУ-ХУ вв. Как показано в специальной литературе, свою роль здесь сыграло - наряду со знакомством и приобщением бывших язычников к христианской догматике, обрядности - соединение новых для крестьян обрядовых действий с календарным аграрным циклом, соединение их с комплексом многовековых наблюдений аграрного и метеорологического характера.

Впрочем, до наших дней сохранились в русском народе остатки языческой культуры (святочные гадания, ворожба, гульбища и т. д.), а соединение христианской религии с бытом русского народа, ее этнизация (например, праздник Покрова Пресвятой Богородицы, имеющий греческое происхождение, утвердился именно в России; в самой Греции его практически не празднуют) сопровождается и тем, что реально бытующая конфессия в ряде вопросов имеет свои особенности (как и в других странах и у других народов), несвойственные официальному православию. Дело не только в сохранении элементов так называемого двоеверия, но и в известном безразличии к сугубо богословским проблемам, например к теологической трактовке сущности троицы, филиокве и др.; в выдвижении на первый план, большей популярности своих - доступных для восприятия простыми верующими - образов и представлений (страшного суда, загробного воздаяния). В сознании масс верующих доминируют религиозно-нравственные нормы.

Действительно, тесная связь традиционных религий с политической, бытовой, духовной культурой российских народов имеет самые многообразные проявления. Продолжая размышления маститого писателя, можно констатировать, что она прослеживается в праздниках и обычаях, словарном фонде, фольклоре и литературе, архитектуре и музыке; поведенческих навыках и моральных нормах; бытовой и политической культуре и т. д. Особо подчеркнем, что влияние христианской идеологии, духовных ценностей, образов, сюжетов на литературу наблюдается, как справедливо подчеркивает митрополит Кирилл (Гундяев), не только у верующих литераторов (Гоголь, Достоевский, Лесков, Тютчев), но и у тех, кто верующими себя не считали (Тургенев, Чехов). Представляется, что подобное воздействие можно наблюдать и у более радикально мыслящих литераторов (Белинский, Чернышевский). Невозможность приобщения к национальной, как и ко всей мировой культуре без понимания роли ее религиозного компонента широко обсуждается и осмысливается не только в нашей стране. Показательно, что в ходе недавней аналогичной дискуссии во Франции необходимость знакомства школьников с христианской культурой объяснялась тем, что иначе в Лувре они ничего не поймут.

Раскрытие указанной связи в каждой сфере заслуживает специального исследования. Так, довольно широкие слои российского населения (и не только верующие) отмечают христианские религиозные праздники - Рождество и Пасху, а также особо почитаемую среди православных России Масленицу; Ураза-бай-рам и Курбан-байрам - в мусульманских регионах; Цагаалган и Майдарк - в буддистских общинах Калмыкии, Тывы, Бурятии; Пурим, Пэсах или Рош-ха-Шан - среди евреев России. Равным образом многие представители соответствующих народов руководствуются нравственными предписаниями, почерпнутыми из Библии и Корана, Талмуда и Типитаки.

Наши наблюдения и выводы подкрепляются и результатами репрезентативных исследований ВЦИОМ, проведенных, например, в 2003 г. накануне Пасхи, согласно которым более 80% россиян, так или иначе, готовились отмечать Пасху, что дает основание полагать, что сегодня для России Пасха стала, по сути, общенародным праздником.

Исследования показывают, что распространение полиэтнических мировых религиозных направлений - например, христианства, состоящего, как образно сказано в Новом Завете,«.. .из всех племен и колен, и народов, и языков...»(Откр. 7:9) - среди групп народов в свою очередь способствует сближению их культуры, быта, помогает ощущать солидарность друг с другом (православными в России являются - помимо славянских народов -большинство верующих карелов, коми, марийцев, мордвы, осетин, удмуртов, чувашей, хакасов, якутов и др.; мусульманами являются татары, башкиры, дагестанские народы, кабардинцы, чеченцы, ингуши, адыгейцы, черкесы, балкары, карачаевцы и др.; буддистами - калмыки, буряты, тувинцы). Особо подчеркнем, что тут речь идет именно о духовно-культурной солидарности. Однако есть основания утверждать, что единая вера сказывается и на политических симпатиях и ориентациях (например, в большинстве своем православная Северная Осетия сегодня не подвержена идеям сепаратизма на Северном Кавказе). В подобных ситуациях зарубежные политологи используют понятие «синдром братских народов».

Стоит напомнить и о том, что этноконфессиональный симбиоз способствует формированию и ряда сущностных черт определенных локальных цивилизаций. Подобные характеристики - реальные явления, признаки особой социокультурной принадлежности, отличающие «нас» от «них», поэтому они неизменно находятся в центре внимания ученых, занятых исследованием локальных цивилизаций. Нельзя

ведь абстрагироваться от того, что на культуру таких больших по времени и пространству образований, как цивилизации, сильнейшее воздействие оказывают именно религии: на арабскую -ислам, тибетскую - буддизм, североамериканскую - протестантизм, российскую - православие.

В подготовленном в последнее время исследовательским центром «Религии в современном обществе» ИКСИ РАН ряде изданий, посвященных проблематике российской цивилизации , предметно раскрыта роль традиционных религий, в первую очередь православия и ислама, в формировании и развитии российской цивилизации, в защите нравственных ценностей и культурной идентичности наших народов. Подытоживая, обратим внимание на следующую диалектическую связь. Традиционная религия выступает неотъемлемой составной частью этнической культуры, но последняя в свою очередь постепенно начинает влиять на некоторые культовые и догматические особенности религии, распространенной среди данного этноса. В целом подобные сочленения создают возможности определять во многих случаях общественное сознание и поведение значительной части народа.

Задание 2.

При чтении текстов, включенных во 2 задание, необходимо обратить особое внимание на материалы, которые помогут подробно и доказательно раскрыть следующие вопросы:

1. Каким образом традиция связана с базисной культурой?

2.Какую роль играет религия в сложении культуры нации? Какова ее роль в современной культуре?