Глава 3. Горячее лето 1943-его.

Посколько от Штирлица со товарищи поступали весьма тревожные сообщения о готовящемся под Курском наступлении, вопроса о том, куда послать новые СУ-152 не возникало. Последняя шифровка Алексу сообщала дополнительные подробности про последний счет из хозяйственного отдела рейхсканцелярии в отдел ковровых изделий лучшего берлинского магазина. Фюрер после разноса Шпеера и нерадивых немецких промышленников причинил жестокий урон окружающим ковровым изделиям (о подробностях такого поведения фюрера смотри "Историю танка Тигр". Причиной разноса стал очередной срыв его великих планов по тотальному увеличению тигриного поголовья во всем вермахте. Помимо подчиненных Шпеера досталось и армейским, чем незамедлительно воспользовались эсэсовские любимчики фюрера, оттяпав у вермахта изрядное число зверьков для собственных вооруженных бандформирований. Но вся эта возня играла скорее на руку русским, чем немцам. Сроки начала немецкого наступления несколько раз переносились, что позволило нашим войскам перекрыть троекратно расстояние от Земли до Луны общей протяженностью отрытых траншей, оборудованных по самым новейшим веяниям в области военно-инженерного искусства.

Сгрузившись в темноте на каком-то забытом Богом полустанке, 24 новеньких СУ-152 двинулись ближе к передовой. Среди историков до сих пор нет согласия, стоит ли их причислять к оружию массового поражения, поскольку массы встречных красноармейцев были просто поражены размерами их стволов. Вся прочая техника тоже пялилась на самоходки, поскольку они определенно раньше не встречались, а дуло гаубицы-пушки МЛ-20С наводило такое почтение, что никто и не пытался выяснить, а что же это такое тут едет. Впрочем, люди очнулись от наваждения быстрее, чем техника. До них наконец дошло, что это будет стрелять по фрицам, и, судя по размеру дула, гадам очень сильно не повезет. С криками "у-р-р-а-а-а!" в воздух полетели каски, пилотки, фуражки. Плотность подбрасываемых в воздух предметов была настолько высока, что пилотам пролетающих мимо Ил-2 поневоле приходилось набирать высоту, дабы не быть вконец закиданными шапками. Приехав на передовую, СУ-152 основательно зарылись в грунт и позволили заботливым экипажам обставить себя веточками, кустиками и масксетями. После этих приготовлений с расстояния в сотню метров даже огромное дуло было весьма незаметно. После чего экипажам дали немножко перекурить перед боем, а самоходки остались только в компании часовых.

Тем временем, та самая "тридцатьчетверка", попавшаяся на глаза Жозефу Яковлевичу, самостоятельно решила познакомиться с этими самоходками поближе. С момента прибытия на фронт она очень быстро поумнела и уже догадывалась, почему Жозеф Яковлевич так на нее тогда посмотрел. Она в общем-то любила свой экипаж, но только при том условии, чтобы он не жалел времени на ее техобслуживание и вылизывание от крышки люка до последнего трака. Танкисты старались как могли, но обстановка не всегда позволяла. Но если время на это таки находилось, то ей было очень лестно, что все прочие "тридцатьчетверки" однозначно считали ее первой красавицей бригады. Поэтому в соответствии со всей своей мудростью, едва увидев СУ-152, она живо смекнула, что в радиусе полутора километров от них противника точно не будет, а следовательно и она с экипажем будет в целости и сохранности. Ей припомнилась свое боевое крещение, когда она по дурости попалась на глаза фрицевому Pz Kpfw IV Ausf F2. Из своей зело длинной пушки он шарахнул по ней подкалиберным с километровой дистанции. На счастье, фриц слегка промазал и снаряд прошел вскользь по левой стороне башни. На башне осталась длинная продольная канавка, что изрядно подпортило ее щеголеватый внешний вид. Командир с башнером, правда, сразу же вогнали фрица бронебойный, отчего тот загорелся, как пролитая бочка с бензином. Поэтому несмотря на награды ее экипажу за этот подвиг и завистливое шептание всех прочих танков бригады, наша "тридцатьчетверка" уже тогда решила не рисковать без крайней на то необходимости. А по логике вещей, с СУ-152 риск был даже ниже обычного. Только здесь она очень сильно просчиталась...

На самое танкоопасное направление ставили надежных, испытанных бойцов и лучшую технику - ждали Тигров. Поскольку экипаж и сама эта "тридцатьчетверка" ходили в героях, то их как раз и отрядили в помощь самоходчикам. В близком общении СУ-152 и самоходчики оказались весьма своими людьми, поэтому экипажи пошли вместе за очередной порцией к полевой кухне, а СУ-152 с Т-34 нашли много весьма интересных тем для разговора. В частности, самоходки выложили все про привидение Тигра, листок особиста и сомнения Жозефа Яковлевича. Тут несчастной "тридцатьчетверке" очень сильно поплохело. Вскоре вернулись с обеда экипажи, сильно недовольные скупердяйством повара. Кто-то даже предлагал снова наведаться к нему уже с ломом из ЗИПа, но командир СУ-152 майор Санковский сказал: "Отставить!". После чего записал в своем блокноте "4/VII/43 14:00. Все спокойно". Однако несмотря на такую запись никому в тот вечер и ночь не спалось - все, что люди, что техника, ощущали, что завтра будет решаться судьба всей этой войны...

Аккурат на рассвете вся советская артиллерия ощерилась массированным огнем: мы готовы. Немцы начали с опозданием, зато как. Весь эфир был заполнен матерной руганью, фразами типа: "Сколько фрицев? - Многое множество есть бесчисленно... Наших бьют!" Впереди, гордые и непобедимые, двигались Тигры. Бабах! - и американский сарай на колесиках М3 разлетался кучей обломков. Трах! - несчастный Т-70 прощался с жизнью. Бряк! - и та же участь постигала "тридцатьчетверку". Тигры рычали от удовольствия, рылись в потрохах своих жертв, скалили зубы и шли вперед... Нашей же "тридцатьчетверке" было плохо. Поискав, где было можно, она нашла еще 20 л. с. в помощь мехводу, но это было всем, чем она могла помочь своему экипажу. Ф-34 палила не переставая, но ближайший "Тигр" выдержал аж три попадания, оскалил зубы и начал поворачивать башню в ее направлении. Командир оглянулся, но своих поблизости не было. Костлявая уже протянула свою лапу к несчастному танку. Но в шуме боя они не услышали два раздавшихся почти одновременно выстрела замаскированных СУ-152. В поле зрения прицела повернувшаяся прямо на "тридцатьчетверку" башня Тигра куда-то исчезла, а из большого круглого отверстия в корпусе живо выхлестнуло веселое бензиновое пламя. Второй снаряд, направленный туда же, прошел в двадцати сантиметрах выше кромки корпуса пылавшего Тигра и улетел далеко-далеко. Впрочем и он не пропал зря. Уже на самом излете он ткнулся в землю перед поспешавшим в бой Pz Kpfw III. В одно мгновение "панцеркампфваген" превратился во "флюгцойг" и взмыл ввысь от разрыва осколочно-фугасной гранаты массой где-то в полцентнера.

В одно мгновение над полем боя нависла зловещая и звенящая тишина. Утробное самодовольное рычание Тигров сменилось на недоуменное пофыркивание. Однако майор Санковский вовсе не думал останавливаться на достигнутом. Воздух пробуравила еще одна шестидюймовая фугасная граната и на месте какого-то Pz Kpfw IV осталось дымящееся черное пятно. Пофыркивание сразу же превратилось в жалобный скулеж и Тигры потеряли всякий интерес к продолжению боя, стали пятиться задом, а то и разворачиваться обратно. Вслед за ними откатилось назад и все "многое множество есть бесчисленно"... Но поскольку тушки зверьков были самыми откормленными, то драпать быстро как-то не получалось, а следовательно и выйти из-под обстрела СУ-152 тоже. Наша "тридцатьчетверка", увидев корму уходящего Тигра, вконец потеряла всякое благоразумие и найдя еще где-то еще двадцать "лошадей", помчалась за ним и с четырехсот метров поставила жирную точку в этом боевом эпизоде, вогнав в Тигровую задницу бронебойный снаряд, отчего Тигр тут же сдох.

Над позициями разнеслось такое громогласное "Ура!", что у бойцов чуть не полопались барабанные перепонки. В воздухе вновь летали головные уборы и самоходчики, которых каждый считал за честь подбросить повыше. Более того, танкисты, пехотинцы и артиллеристы сразу же подумали о революционной экспроприации СУ-152 для нужд своих частей, в частности для излечения недавно появившейся заразной хвори "тигробоязнь" и на потраву появившейся в то же время странной привычке "тигромания". Самоходчикам вновь пришлось перейти к обороне, на сей раз своей матчасти от грязнолапых посягательств на СУ-152. Неизвестно, чем бы все это закончилось, не заявись туда целая делегация особистов. Дальнейшее развитие событий так и осталось невыясненным до сих пор.

А в тот же самый день, километрах в пяти по другую линию фронта развернулась немецкая зенитная батарея. Ее командир лично вышел понаблюдать за Солнцем и облаками, а также поразмышлять о прогнозах погоды и налетов русских штурмовиков. Его тренированное ухо сразу различило звук мотора среди вороньего карканья и т. п. естественной звуковой обстановки. Однако на высокооборотный авиадвижок это было не похоже. Зенитчик поднес к глазам бинокль и нашел в небе маленькое пятнышко без характерного крестообразного силуэта. На всякий случай он заглянул в красочный справочник, отпечатанный заботливыми финскими союзниками.

-Илюшин-цвай? Найн! Илюшин-фир? Найн! Петлякофф-цвай? Найн! Йакофлефф-зибен? Найн! Лавотчкин-фюнф? Найн! - тщетно пытался он определить тип этого НЛО.

-О майн Готт! - выругался командир, а у всех батарейцев отвисла нижняя челюсть.

В НЛО они опознали не что иное, как Pz Kpfw III, летящий с направления на линию фронта. В одно мгновение он промчался над стволами зениток и с максимальной пиротехнической зрелищностью взорвался, врезавшись в землю. Вслед за ним с небес посыпались тигриные потроха и прочие дельные вещи с других образцов немецкой бронетехники. Батарейцы зачарованно провожали взглядами каждый обломок, поскольку такого феерического зрелища им ранее видеть как-то не приходилось. Поэтому они и просмотрели целую стаю "Ил-2", обрушившихся на них как снег на голову. Сверкая своими плоскостями, "летающие танки" принялись энергично и методично мстить за своих сухопутных собратьев. Через пару минут все было кончено - батареи больше не существовало...

Где-то так на третий день наступления даже вконец упертым Тиграм стало ясно, что великие планы по овладению с хода Москвой рухнули. Число Тигров сильно поуменьшилось и они дошли до крайней степени озверения - прямо как в известной строчке "я тоже озверел и встал в засаде". Тут они проявили истинное геройство, достойное древних саг о Роланде, Зигфриде и прочих древнегерманских эпических персонажах. В ходе наступательного этапа советских войск в Орловско-Курской операции Тигры перебили такое количество русских танков, которого на том участке фронта никогда не существовало в действительности. Эти ратные подвиги легли в основу нового эпоса "Soehne des Tigers", но в нем нет ни малейшего намека про СУ-152, тогда как татаро-монгольские орды Т-34 с Т-70 и их вероломные англосаксонские приспешники "Черчилли" и "Валентайны" упоминаются практически везде по ходу этой саги. Такое молчание говорит само за себя. Где появлялись СУ-152, там очень скоро исчезали Тигры, ибо они слишком хорошо помнили Курскую Дугу. Вслед за Тиграми старались смыться и остальные, поэтому основным противником СУ-152 стали ДОТы, форты и прочие не умеющие бегать сооружения. Но иногда Тиграм и компании смываться было просто некуда, поэтому в таком случае они совершенно безумели и старались свести счеты именно с СУ-152, чем, в основном, и объясняются потери наших самоходок в тот период войны. Бешеный Тигр был в четыре раза опаснее обычного, но и видно его было тоже неплохо, так как его почему-то окружало светло-голубое сияние, а каждый его выстрел отдавался таким эхом, что в радиусе пятидесяти метров глушило всех окрестных ворон. Ну иногда и Люфтваффе вносило свой вклад, поскольку немецким летчикам просто надоело слушать басни немецких танкистов о пресловутой Тигриной непобедимости и дальнейший шепот, что у русских есть что-то такое на гусеницах, стреляющее так, что Тигру сразу же приходит капут. Стремясь утереть танкистам нос, бывало так, что летчики Люфтваффе поражали СУ-152: "и что только эти Тигристы с Пантеристами без нас делали?"

Закончилась Орловско-Курская операция. Для нашей "тридцатьчетверки", сражавшейся бок о бок с СУ-152, наступил долгожданный и вожделенный момент. На ее счету (и экипажа, разумеется) было аж три забитых Тигра, одна Пантера и прочая шушера рангом помельче. И вот перед парадным строем бригады ее командир лично получает Золотую Звезду, а на свежеокрашенной башне сияет Краснознаменный знак принадлежности к славному ордену Рыцарей-Гвардейцев. Но ей было отнюдь не радостно... где ее боевые подруги "тридцатьчетверки", с которыми она пришла из Танкограда? А где знакомые горьковские "семидесятки", на которых она всегда посматривала несколько свысока? Не было и всегда вежливых и тактичных джентльменов "Черчиллей" с Туманного Альбиона. Рядом с ней стояла какая-то необстрелянная зеленая танковая молодежь, которая за глаза называла ее "древней бабулей". И касательно танкистов - та же самая картина! - еле-еле насчитывалось полтора десятка знакомых лиц... Сколько раз ее Ф-34 троекратно стреляла у свеженасыпанных холмиков с воткнутыми в них палками с прибитой к ним фанерной или жестяной звездой. Поэтому бить фрицев она теперь уже всегда старалась с холодной башней, без излишней горячки, вполне здраво рассудив, что чем дольше она существует, тем больше фрицев и их танков сможет забить.