Статья Орловой Microsoft Word

ОТНОШЕНИЕ РУССКОГО ОБЩЕСТВА К КУСТАРНОМУ И РЕМЕСЛЕННОМУ ПРОИЗВОДСТВУ В КОНЦЕ XIX – НАЧАЛЕ XX В.

В.Д. Орлова

ТГУ им. Г.Р. Державина, к.и.н., доцент кафедры российской истории

[e-mail]

Статья подготовлена при поддержке фонда РГНФ, грант….

В наши дни горожане, а особенно горожанки, переживают очередной всплеск интереса к ручным технологиям создания предметов обихода. Понятие «хэнд-мэйд» стало общеупотребительным и понятным, породив индустрию обслуживания любителей необходимым сырьем и инструментами фабричного производства. Некоторые взрослые рукодельницы XXI века просто убеждены, что они вышивают крестиком по схеме из журнала, по немецкой ткани «аида» китайским мулине исключительно в народных традициях Тамбова и его окрестностей XIX века. В радио и телепередачах после очередных Дня города и Покровской ярмарки часто звучат восторженные слова журналистов о возрождении народных промыслов.

Понятие «народные промыслы» прочно вошло в русский язык во второй половине XX века. Но нередко, обращаясь к истории декоративно-прикладного искусства, современные авторы некорректно соотносят с ним существовавший в документах XIX века термин «кустарные промыслы» и почти ставят между ними знак равенства. Им кажется, что раньше вручную делались только неповторимые, красивые вещи, хранившие древние традиции. Для того, чтобы устранить это недоумение, попробуем разобраться в исторической терминологии.

Созданием предметов обихода без применения машинного труда в городах Российской империи занимались ремесленники. Они должны были оформлять для организации производства и сбыта соответствующие документы. Для ремесленника и членов его семьи работа была основным источником доходов. Сбыт продукции велся или самим ремесленником или через перекупщиков. Многие вещи ремесленник делал по прямому заказу потребителя и знал о моде. Инструменты, в основном, были ремесленного или кустарного изготовления. Ремесленники долго учились, проходили роль подмастерьев, сдавали экзамен на мастерство. Статистикой по ремесленному производству занимались городские ремесленные управы.

В деревне любой неземледельческий труд крестьян назывался промыслами. Это был дополнительный источник доходов земледельца. До середины XIX века использовались термины «отхожие и кустарные промыслы». После отмены крепостного права были понятия «промыслы» и «кустарное производство» или «кустарная промышленность». К промыслам относились извоз, любая работа в городе или на железной дороге по найму, нищенство. Кустарное производство занималось изготовлением, главным образом, не художественных, а функциональных вещей. Их сбывали на ближайших торжках и ярмарках в радиусе до 30 верст от места жительства кустаря или сдавали перекупщикам. От перекупщика же кустарь узнавал о запросах городских потребителей. У кустарей дольше, чем у ремесленников, использовалось местное сырье (шерсть и растительные волокна, местные природные красители, древесина и лоза этих мест, глина и т.п.). Использовались кустарные или ремесленные инструменты, самодельные приспособления. Работали только родственники, обучение шло в семье.

Статистикой и организацией помощи кустарному производству занимались земства. В земских управах были кустарные отделы, ведавшие учебными мастерским и складами. Были и другие органы, заботившиеся об этой отрасли сельской экономики не столько ради сохранения самобытных национальных традиций, сколько ради пропитания семей кустарей. В составе министерства государственных имуществ был кустарный комитет, заботившийся о создании школ, образцовых мастерских (их изделия рекомендовались для копирования), устройстве выставок, снабжении кустарей сырьем с казенных лесных дач и горных заводов. Но, ни земства, ни кустарный комитет не справлялись с организацией кредитования и сбыта кустарной продукции. Проведение многочисленных земских выставок кустарных изделий мало помогало в поиске потенциальных покупателей. Горожанам эти вещи уже не очень требовались, а крестьяне на выставки не ездили.

Еще одним местом ручного производства самой разной, в том числе и высокохудожественной продукции, были монастыри. Они могли располагаться в городах, селах или малонаселенных местах. Все созданные в монастырских мастерских вещи принадлежали монастырю. Создававший их человек не обязательно был монахом. В мастерские нанимали крестьян или раздавали работу крестьянам-надомникам. Но любой работник не имел никакого отношения к сбыту изделий и, по монастырским обычаям, не имел авторских прав даже на уникальную вещь. Это был труд «во славу Божию». Учет этого производства вели церковные органы. Они писали о «монастырских изделиях», «монастырском рукоделии», но не пользовались словами «промысел» и «ремесло».

Музейные коллекции вещей и фотографии являются источником, с помощью которого можно понять запросы разных потребителей ремесленных и кустарных изделий, составить свое представление о качестве работ. Но местных этнографических коллекций, сформированных в самом начале XX века, в наших музеях нет. Встречаются упоминания о том, что тогда коллекционеры вывозили в Москву образцы тамбовских женских рукоделий, но проследить их судьбу сложно. Сохранившиеся до нашего времени предметы женских рукоделий не всегда могут быть определены как промысловые изделия. Их могли делать для домашнего обихода и не только крестьянки. Славянофильствующие обеспеченные женщины охотно вышивали полотенца и косоворотки, копируя деревенские узоры.

Кроме документов, составленных земскими служащими, губернскими чиновниками, книгоиздателями, журналистами, благотворителями и духовенством мы почти не располагаем письменными источниками о ручном производстве. Ремесленники, кустари и монахи, в подавляющем большинстве, относились к бесписьменному населению. Следовательно, мы считаем и читаем то, что сочли нужным пересчитать и описать образованные современники этих кустарей и ремесленников.

Мы можем, относительно бесспорно, говорить о мнении этих грамотных людей. Среди них было немало скептиков, не желавших вникать в подробности и огульно писавших, что все крестьянские кустарные изделия посредственны и не заслуживают внимания. В русском языке слова «кустарное изделие» уже во времена В.И. Даля означали плохой и дешевый товар. Совершенно очевидно, что корреспонденты, заполнявшие опросные листы для составления справочных изданий о кустарях, сами обычно не были потребителями кустарных и монастырских изделий. С ремесленниками они имели дело, как заказчики. По их мнению, эти вещи были массовыми, но низкокачественными.

Но были и энтузиасты, интересовавшиеся ручным производством и положением кустарей и ремесленников. Справочник «Кустарные промыслы Тамбовской губернии» [9] был составлен на основе сообщений добровольных корреспондентов. Духовенство, учителя, врачи писали об ассортименте, ценах, месте сбыта, источниках сырья для кустарного производства в тех селах, где эти корреспонденты служили. Статистиков интересовало количество занятых в производстве бедных людей, тяжким трудом зарабатывавших на хлеб, проблемы обеспечения их кредитом и сырьем, сбыт продукции, цены. В «Сборнике-календаре Тамбовской губернии на 1903 год» статистический обзор о кустарях дан в разделе «Заработки населения».

Естественно, что по количественным показателям лидировало производство будничных вещей, а не художественных изделий. Судя по количеству людей, занятых в кустарном производстве в Тамбовской губернии в 1880-1884 гг., больше всего было кустарей, обрабатывавших дерево, овчины, металл, сапожников, кирпичников. Наиболее крупными, сопоставимыми с другими центрами кустарной промышленности в Центральной России, в нашей губернии были центры по производству гвоздей, вязаных вещей, тележных колес, бондарных изделий. Все эти промыслы, кроме вязального, были абсолютно мужскими. Вязанием занимались и мужчины, и женщины.

Составители «Сборника- календаря Тамбовской губернии на 1903 год» писали о конкурентоспособном отходничестве в другие губернии Шацких плотников, овчинников и портных. Сбыт в других губерниях имели произведенные в Шацком и Тамбовском уездах шерстяные пояса, варежки. носки, чулки. По производству и сбыту внутри губернии выделялись, как самые искусные, Елатомские, Темниковские, Моршанские и Спасские лесорубы, плотники и продольные пильщики (делали доски вручную, а не на лесопилках), Тамбовские столяры (делали оконные рамы, мебель, сундуки), Шацкие и Рассказовские вязальщики, Моршанские и Рассказовские кожевники, Липецкие, Шацкие, Тамбовские и Козловские гончары, Спасские, Борисоглебские и Моршанские сапожники.

Хотя кустарное производство традиционно, оно не было консервативным и испытывало внешние культурные влияния. Ассортимент кустарных изделий в начале XX века менялся в связи с конкуренцией с фабричными изделиями и массовыми переменами в быту. Другого способа выжить у кустарей не было. Вместо вытесненных чугунками глиняных горшков для щей и каши гончары стали производить цветочные горшки для городских цветоводов. Когда металлические ведра стали заменять использование плетеных корзин, корзинщики перешли на плетение востребованных в городах детских колыбелей, дачной мебели, подставок под цветы. Рекомендуемые педагогикой тех времен деревянные развивающие игрушки для малышей (пирамидки, кубики, матрешки) освоили мастера Полхова Майдана в Темниковском уезде Тамбовской губернии. Они же стали заменять традиционные орнаменты в украшении шкатулок на заимствованные с открыток изображения простеньких пейзажей с румяной зарей. Усовершенствование фабричного производства и развитие торговли обрекали на прозябание кустарное производство простых предметов обихода и создавало определенную нишу для сохранения и даже развития художественных промыслов.

Осознавая, какая малая доля кустарей занималась изготовлением «произведений досуга и роскоши», составители справочников писали, что эти вещи маловажны для народа и не давали о них развернутой информации. Однако, в выше упомянутом «Сборнике-календаре» упомянуты кружевной, ковровый и вышивальный промысел в Лебедянском, Шацком и Моршанском уездах, производство Романовской гончарной игрушки в Липецком уезде. Призводством ковров в Темниковском уезде в 1879 году занимались больше 150 человек. Спрос на ковры и ковровые скатерти был не только в городском, но и в богатом сельском доме. Не жаловались на местный и даже иногородний сбыт этой продукции и крестьянки, и женские монастыри. Кустари делали ковры с ворсом и без ворса, с традиционными или «городскими» рисунками. На них ткали и цветы, и животных, и даже литературные сюжеты (например, «Лев и собачка»).

Народнические и славянофильские настроения земской интеллигенции превращали труженика в человека, нуждающегося в сочувствии и помощи сытого общества, даже если эта помощь экономически бессмысленна. Особенно их заботило положение крестьян. Поэтому о кустарях, в отличие от ремесленников и монастырских работников, написано довольно много эмоциональной информации в дополнение к цифрам. Городское население славянофилов не интересовало. Поэтому, городские ремесленники оказались в тени голых цифр. Но именно ремесленники делали вещи достаточно высокого художественного уровня: мебель и столярные работы, кузнечную ковку, роспись и лепнину для интерьеров и т.п.

Основной контекст публицистических сочинений о кустарях гласил: дайте труженику заработать и свести концы с концами! Найдите ему богатого покупателя! Однако, богатому покупателю были не нужны предметы крестьянского обихода. Поэтому, мизерная часть русской интеллигенции рассматриваемого времени, озаботилась проблемой создания руками кустарей предметов, уместных в обиходе зажиточных горожан. Благотворители, в основном, сохраняли технологию, но меняли сырье, активно вмешивались в дизайн и ассортимент кустарных изделий. Поиски компромисса не всегда были удачными. Порой, крестьянки не хотели вышивать бледными, с их точки зрения, нитками в колорите модерна, а горожане возмущались неудобной в обиходе топорной мебелью в «славянском вкусе». Создание руками кустарей экспонатов для выставок давало им временный хороший заработок, но лишало производство утилитарности. Без мецената, дававшего заказ на уникальный предмет, кустарь никогда бы его не продал ближайшей округе или скупщику. Составители статистических обзоров были носителями традиционных представлений о мужике-кормильце. Поэтому, в дошедшей до нас информации доминируют мужские промыслы и ремесла.

Еще один лейтмотив публицистики о кустарях: уберите скупщика-кровопийцу. Он и кредитует нечестно, и сырье дает плохое, и расценки на продукцию низкие. Некоторые корреспонденты приводили слова кустарей о том, что низкие расценки вынуждают их производить очень много некачественных изделий. Действительно, сведения о расценках на кустарную продукцию изумляют. При их поверхностном сопоставлении с ценами на крестьянский труд кажется, что кустарное производство экономически бессмысленно. Например, скупщики платили кустарю за тысячу расписных деревянных ложек 4 рубля 50 копеек, а за тысячу маленьких иконок – два рубля. В те же годы наемный пеший работник на сенокосе получал от 30 копеек до рубля в день, а на уборке хлебов от 40 копеек до 1 рубля 25 копеек в день. Кружевница, в среднем, зарабатывала 30 рублей в год, а батрачка на жатве от 25 до 90 копеек в день. Но дело в том, что наемных работников в короткую страду требовалось немного. Никто не нанимал на хорошо оплачиваемые сельскохозяйственные работы больных, старых и малых членов крестьянских семей. Поэтому получение хоть каких-то средств от скупщика кустарных изделий превращалось в благо, так как спроса в своем селе на эти вещи не было. Соседи умели делать то же самое. До 80% кустарных изделий на земские выставки предоставляли скупщики, т.к. мастер не мог себе позволить долго ждать денег за уже произведенную вещь.

Но возникает вопрос: а за большую цену нужны ли были эти вещи потребителю с низкой покупательной способностью? Нельзя забывать, что массовое архаичное кустарное производство дожило в России до XX века потому, что основная масса сельского населения не могла себе позволить изменить образ жизни. Богатый покупатель, в основном, не покупал кустарных изделий вообще. Ему были милее вещи фабричные, а лучше заграничные, или ремесленные изделия на заказ.

В уже урбанизированной Западной Европе рассматриваемого времени были последователи течения «искусство и ремесла». На продажу делались красивые вещи руками ремесленников по рисункам профессиональных художников, был круг обеспеченных заказчиков этих вещей. Часть образованной русской публики разделяла идеи западных деятелей декоративно-прикладного искусства и их меценатов.

Русских благотворителей условно можно поделить на две неравные группы. К большей относились люди, оказывавшие финансовую помощь кустарям без вмешательства в производство, организаторы поставок запрашиваемого сырья и сбыта традиционных изделий. К меньшей группе принадлежали сторонники идей непременного сохранения архаичных особенностей местного изделия или технологии. Они искали в кустарных изделиях «русскую старину». Такие благотворители, по дошедшей информации, чаще обращались к женским промыслам. Образованному человеку было проще разобраться в нитках, холстах и узорах для ткачества или вышивки, чем решать проблемы производства и сбыта сотен тележных колес, тысяч гвоздей или километров цепочек для нательных крестиков. Известные нам благотворители, относящиеся к меньшей группе, обладали художественным даром. Создававшиеся земствами учебные заведения для обучения детей кустарей полностью ориентировались на вкусы и понимание каналов сбыта изделий организаторами этих учебных заведений. Редкость меценатов второго типа делала их героями публикаций в местных изданиях.

В 1903 году в Тамбовской губернии были три учебные мастерские для улучшения кустарного производства. Одна А.Н. Нарышкиной в ее имении Быковой Горе Шацкого уезда (ковры, вышивки, кружева), другая М.Ф. Якунчиковой в селе Соломенках Моршанского уезда (вышивки), третья – М.Н. Пальчиковой в селе Тютчеве Лебедянского уезда (ковры). Обратите внимание на слово «улучшение» в названиях мастерских. Следовательно, эти образованные женщины осознавали бесперспективность существования кустарного производства в обычном состоянии, едва обеспечивавшем производителя нищенским заработком.

В Тамбовской губернии отдельной статьи в «Сборнике-календаре» за 1903 год удостоилась благотворительная деятельность М.Ф. Якунчиковой. Она «с нуля» создала женский кустарный промысел, воспользовавшись бытовыми навыками крестьянок в архаичной вышивке. В голодном 1891 году она приехала из Москвы в имение тетки М.И. Олив в село Громок Моршанского уезда и воочию увидела голодающие крестьянские семьи. Для семи сел из девяти, входивших в Громовскую волость, М.ф. Якунчикова оказала безвозмездную продовольственную помощь и разместила среди крестьянок заказы на пошив крестьянской одежды для особо нуждающихся. Так как мужской работы в тот неурожайный год не было, то швеи оказались кормилицами семей. В поисках какого-то заработка к доброй барыне потянулись женщины из соседней Соломенской волости. Источники молчат о том, кому пришло в голову предложить ей купить старинные вышивки, поколениями крестьянок перешивавшиеся с одних праздничных рубах на другие.

Так как содержать две волости не может ни один меценат, то требовалось дать крестьянкам источник постоянных внешних доходов за счет продажи их рукоделий в богатых городах. Но угодить состоятельным горожанкам могли только работы, выглядевшие в соответствии с модой, и нужные в быту. «Обшивки эти шиты по полотну разноцветными шелками, которые, не смотря на почтенный возраст обшивок… не утратили ни сочности красок, ни своего мягкого блеска… . Задумав применить мелкие рисунки обшивок к предметам роскоши настоящего времени, Мария Федоровна поручила Соломенским бабам вышивку по старинным рисункам, разумеется в увеличенном виде, оконных гардин, ламбрекенов, подушек, поручней, табуретов и т.п., а более искусным – более мелкие вышивки для отделки дамских платьев и нарядов… .

Как ни богаты и разнообразны были мотивы рисунков … «обшивок», но не смотря на варьирование их в смысле цветов и теней, комбинирования одного рисунка из разных мотивов, эти рисунки отживали свое время и требовалось, сообразуясь с изощрявшимися вкусами публики и самим изощряться как в составлении новых рисунков, в более изысканном стиле, так и в подыскании материалов, соответственно требованиям публики и рисунков. Таким образом возникла в Соломенке новая отрасль кустарного производства, тесно и неразрывно связанного с первоначальным производством; тканые в Соломенке белые шерстяные материи, специалистами окрашивались, согласно требований рисунка, в самые разнообразные тоны кубового и маренового цвета; в тоже время, в виду усиливавшегося требования, значительно развилось и тканье холстов, а равно и шерстяных материй; от тонких, употребляемых на женские одежды, до толстых сукон включительно…» [10]. Судя по упоминающимся копировщикам рисунков на материю, делавшим это кистью, соломенская промысловая вышивка не была счетной. Одним из копировщиков был немолодой крестьянин. Это наводит на мысль об отголосках монастырских технологий в этих вышивках.

Автор статьи подчеркивал, что без создания рисунков в модных стилях предприятие было бы обречено. Кроме М.Ф. Якунчиковой Соломенский вышивальный промысел обслуживала художница Наталия Яковлевна Давыдова, которая была специалистом по орнаменту и владела техниками черчения и сочетания красок. Изделия успешно продавались в Москве, меценатка сделала их известными в кругах любителей народного исусства. На Всероссийской выставке в Нижнем Новгороде Соломенское производство удостоилось диплома второй степени и 18 вышивальщиц получили премии по 20 рублей каждая. На Всероссийской Кустарной выставке в С.-Петербурге в 1902 вышивки получили почетный диплом, а 11 крестьянок получили премии по 3 рубля. Для сравнения, крестьянка-поденщица на сельскохозяйственных работах могла рассчитывать на минимальный заработок 22-24 копейки в день. Но мы не знаем, сколько времени исполнялись дипломированные вышивки. В 1900 на выставке в Париже Соломенское производство было удостоено золотой медали.

Жители Соломенки рассматривали вышивальный промысел как дополнительный удобный заработок, не отрывавший женщин от семьи и хозяйства. Но, несмотря на известность, рентабельность этого кустарного промысла была невысока. М.Ф. Якунчиковой многократно приходилось кредитовать своих работниц. В поисках дополнительных заработков для них она ввела производство изделий из бисера и безворсовых ковров, дополненных вышивкой и аппликацией. Крестьянки стали низать на продажу бисерные «ожерелки» из мелкого «городского» бисера. Автор статьи в сборнике-календаре подчеркивал исключительность такой заботы о кустарях со стороны благотворительницы.

Ремесленные изделия обычно были качественнее кустарных. Не случайно крестьянских мальчиков родители иногда определяли в ученики к городским ремесленникам. Как ни тяжела была жизнь такого мальчишки, но, в итоге, он мог работать искуснее и успешнее кустаря. Свою лепту в повышение ремесленного мастерства вносили городские ремесленные училища. Однако русская интеллигенция XIX века пренебрежительно относилась к ремесленным изделиям. Их обвиняли в недостатке архаичности, по сравнению с кустарными, и в более низком, чем фабричное, качестве. Но только в городе Тамбове постоянно имели заказы более 100 белошвеек-вышивальщиц, исполнявших работы любой сложности. Конкуренцию им составляли монахини и воспитанницы Вознесенского женского монастыря, бравшие заказы на детское и девичье приданое. При низком качестве вышивки горожанки отказались бы от их услуг. Вышивать учили каждую девочку. Выполнить постой рисунок и оценить качество работы ремесленницы могла любая взрослая женщина.

Составители справочников часто игнорировали ремесла, служившие для создания храмов и церковной утвари, украшения домашних божниц. В Тамбове не было ювелиров, делавших светские украшения или столовое серебро. Конкуренция известных московских и саратовских ювелирных мастерских вынудила их менее искусных тамбовских коллег заниматься только ремонтом вещей из золота и серебра. Но Тамбовские заказчики не жаловались на Елатомских, Моршанских, Спасских, Темниковских, Усманских чеканщиков по серебру, Козловских резчиков по дереву и живописцев, Елатомских, Козловских, Моршанских, Темниковских, Шацких, Кадомских иконописцев, Елатомских, Козловских, Моршанских, Усманских позолотчиков. Перечень этих специальностей есть только в документах о ремесленниках в городах. Вот почему, многие исследователи, считающие народными мастерами только сельских кустарей, писали об отсутствии в Тамбовской губернии развитого декоративно-прикладного направления народного мастерства. А ведь в огромной Тамбовской епархии был постоянный спрос на создание и поддержание благолепия храмов. К сожалению, очень многие труды рук этих людей были уничтожены в атеистическую эпоху.

Та же участь постигла и монастырские рукоделия. Иконописные, чеканные, вышивальные, ковровые, кружевные мастерские были и в них. В Тамбовском Знаменском Сухотинском монастыре была художественная школа, где будущие иконописцы-монахини четыре года изучали рисунок с натуры и анатомию, овладевали искусством натюрморта и портрета. На Первой Всероссийской выставке монастырских работ и церковной утвари в 1904 году тамбовские изделия занимали достойное место.

Таким образом, в конце XIX начале XX века падал интерес и сельских, и городских покупателей к повседневным товарам кустарного производства. Только очень низкие цены позволяли сохранять спрос на эти вещи, но влекли за собой ухудшение качества. Городские ремесленники успешнее кустарей занимали свободные от фабричного производства рынки. Монастырские рукоделия сохраняли традиционный рынок сбыта, прежде всего, внутри церкви и в широких кругах паломников. Все сферы ручного производства старались приспосабливаться к новым запросам потребителей.

Либеральные земские деятели и меценаты видели в кустарях нуждающихся в материальной помощи и организационной опеке несчастных тружеников. Но на этом фоне развивался всплеск интереса образованной публики к художественным кустарным, ремесленным и монастырским изделиям. Несмотря на осознание сохранения в некоторых из них старинных мотивов и технологий, благотворители считали необходимым модернизацию дизайна и ассортимента этих вещей для их интеграции в городскую моду. Для значимых кустарных выставок делались специальные образцы по рисункам профессиональных художников.

БИБЛИОГРАФИЯ

1. Алпацкий И.И., Григорьева Е.И. История художественных промыслов Тамбовского края. Тамбов, 1992.

2. Андреев Г., Шершнева Н.С. История создания и разрушения Сезеновского Иоанно-Казанского девичьего монастыря // Православная история и традиционная культура Тамбовского края. Материалы межрегион. науч. практ. конф. 22-23 марта 2006. Тамбов, 2007. С.131-143.

3. Ведомость о фабриках и заводах Тамбовской губернии. Тамбов, 1879.

4. Григорьева Е.И. Роль тамбовских монастырей в развитии художественных ремесел // Православная история и традиционная культура Тамбовского края: Материалы межрегион. науч. практ. конф. 22-23 марта 2006. Тамбов, 2007. С. 23-29.

5. Данилов А. Кружевные промыслы Тамбовской губернии // Ремесленная газета. 1983. №10.

6. Евтихиева Л.Ю. Православная история и культура села Сезеново и его окрестностей // Православная история и традиционная культура Тамбовского края. Материалы межрегион. науч. практ. конф. 22-23 марта 2006. Тамбов, 2007. С. 155-161.

7. Кустарная промышленность России. В 2-х т. СПБ, 1913.

8. Кустарная промышленность России. Женские промыслы. СПБ., 1913.

9. Кустарные промыслы Тамбовской губернии. Тамбов, 1900.

10.Кустарный промысел села Соломенки Моршанского уезда // Сборник-календарь Тамбовской губернии на 1903 год. Издание Тамбовского губернского статистического комитета. Тамбов, 1903. С.16-19.

11. Некрасова М.А. Цветок-солнце Полхова Майдана // Народные мастера. Традиции и школы. М., 2006. С. 114-119.

12. О выставке произведений Тамбовской губернии. Тамбов, 1837.

13. Обзор кустарных промыслов России/ Ред. Тимирязев Д.А. М., 1902.

14. Орлова В.Д. Декоративно-прикладное искусство в Тамбовской губернии в начале XX в. // Художники и Тамбовский край в XX веке: Сб. статей. Историко-краеведческие чтения 16 мая 2008 г. Тамбов: Изд-во ТГТУ, 2008. С.68-78.

15. Орлова В.Д. Серебряный век русской культуры и крестьянские промыслы // Кредо. Тамбов, 1992. №3-4. С. 18-24.

16. Плотникова М., Басырова А. Игрушечницы из села Полхов-Майдан // маленькие чудеса: Сб. очерков о русском народном искусстве. Л., 1981. С. 188-200.

17. Сборник статистических сведений по Тамбовской губернии. Тамбов, 1880 - 1884.