Istoria_Pakistana-0

Хотя Индия и Пакистан отказались от формальных обязательств, они дали понять, что не намерены в ближайшее время продолжать проведение испытаний. В июле 1998 г. состоялась встреча между премьер-министрами двух стран во время или, как говорят, «на обочине» очередного саммита СААРК в Коломбо. Премьеры обсудили спорные вопросы и договорились о возобновлении двусторонних переговоров на уровне секретарей по иностранным делам 111. В октябре в Исламабаде прошла первая из намеченных встреч дипломатов, а в феврале 1999 г. премьерминистр Индии А.Б. Ваджпаи совершил первую в истории двусторонних связей поездку на автобусе в Пакистан. Доехав до Лахора, он провел там переговоры с Н. Шарифом. Принятую по их окончании Лахорскую декларацию расценили как основополагающий документ, принятый в развитие Симлского соглашения 1972 г. Она намечала механизмы укрепления мира и безопасности в регионе, меры по снижению риска возникновения конфликта между двумя государствами и ставила в качестве цели усиление внимания к решению всех спорных вопросов, включая кашмирский112.

Однако уже в ходе встречи генералы во главе с П. Мушаррафом продемонстрировали прохладное отношение к высокому визитеру из Индии, не появившись на церемонии торжественной его встречи на границе. Утверждается, что в первоначальном тексте декларации не было упоминания о Кашмире, и оно было внесено только по настоятельному требованию армии113.

Несмотря на фанфары, с которыми встретили в регионе и мире Лахорское соглашение, оно не оказало существенного воздействия на обстановку. Вплоть до апреля, когда правительство А.Б. Ваджпаи ушло в отставку, не получив вотума доверия в парламенте, и продолжило свою деятельность как переходное, до назначенных на сентябрь новых выборов, сторонами не предпринимались усилия по углублению диалога. А в начале мая между ними начался вооруженный конфликт.

Столкновения произошли на самом северном участке линии контроля в Кашмире в районе находящегося на индийской стороне городка Каргил. Конфликт вызвали действия Пакистана, со стороны которого была нарушена фактическая граница. Сообщения о ее нарушителях застигли индийскую армию врасплох. Первоначально индийцы полагали, что речь идет о небольшом

400

числе диверсантов, действовавших при активной поддержке со стороны регулярных пакистанских частей. Однако вскоре обнаружилось, что пакистанцы не только пересекли линию контроля, но и укрепились на захваченной территории. Они соорудили оборонительные посты на стратегически важных высотах в 4 - 5 тыс. м над уровнем моря, выводящих на позиции, откуда можно атаковать шоссейную дорогу, проложенную между столицей индийского штата Джамму и Кашмир Сринагаром и Лехом, глав-

ным городом северо-восточной области Ладакх, граничащей с Китаем114.

Сообщения о столкновениях в Кашмире вызвали возмущение в Индии и смешанную реакцию в Пакистане. Исламабад в течение всего времени конфликта утверждал, что его регулярные части не нарушали линии контроля, а лишь оказывали помощь перешедшим ее кашмирским «борцам за свободу». Но сразу после прекращения боев начальник штаба армии признал, что пакистанские войска осуществляли «вооруженное патрулирование» на индийской стороне линии контроля с целью «предотвращения возможного нападения индийских войск»115.

Впоследствии близкая к пакистанским официальным кругам журналист и политолог Ш. Мазари выпустила книгу о Каргильском конфликте, где содержится утверждение со ссылкой на информацию, полученную от военных, что никаких кашмирских боевиков в начале операции не было. Она была задумана и осуществлялась как превентивная акция силами так называемой Северной легкой пехоты, созданной в 1970-х годах из полувоенных отрядов скаутов (разведчиков). После Каргильского конфликта СЛП была преобразована в регулярный пехотный полк пакистанской армии 116. Автор книги упоминает, что «отдельные местные добровольцы (разакары)» присоединились к действиям военных позднее117.

Ш. Мазари выражает недоумение по поводу позиции официальных властей Пакистана, которые не стали информировать о реальной картине происходящего. Она пишет, что все началось с ошибки индийской разведки, которая, перехватив армейские переговоры на языках пушту и балти, сочла, что против нее действуют кашмирские террористы. Узнав об индийской версии, Пакистан не стал ее опровергать, что, по мнению автора, было круп-

401

ной ошибкой. Не уточняя, кто в ней виноват, она освобождает от ответственности армию, которая занималась своим делом.

Между тем очевидно, что, оказавшись в состоянии войны, политическое руководство Пакистана попыталось извлечь выгоду и представить локальный конфликт эпизодом борьбы «кашмирского народа» за освобождение. С этой целью оно позволило ведущим организациям кашмирских боевиков-джихадистов, в частности лидеру крупнейшей организации Хезб-ул-муджахеддин С. Салахуддину, усилить пропаганду с пакистанской территории. Скорее всего, тогда же началась подготовка к активизации подрывных действий внутри индийского штата.

Индия предприняла энергичные меры для возвращения контроля над захваченными высотами. С конца мая она стала использовать авиацию (самолеты МиГ-21, МиГ-27 и вертолеты Ми-17) для нанесения ракетно-бомбовых ударов по пакистанским позициям. В ходе операции два самолета и один вертолет были сбиты. Индийские ВВС, используя также в дальнейшем более новые самолеты Мираж-2000, совершили в общей сложности 550 боевых вылетов, а Пакистан подверг артиллерийской бомбардировке индийские позиции вдоль всей линии контроля. Ожесточенные бои длились более двух месяцев. Отдельные населенные пункты и высоты (Баталик, Тололинг и др.) несколько раз переходили из рук в руки. По официальным индийским источникам, в ходе боев погибли 487 человек и более тысячи были ранены. Согласно неофициальным оценкам, число жертв могло быть существенно больше. Пакистанская сторона данные о потерях не приводила, а по сообщениям индийской печати, количество погибших пакистанцев равнялось 698 118.

Трудно не считать Каргильский конфликт четвертой индопакистанской войной. Вместе с тем по масштабам, интенсивности и продолжительности операций он несомненно уступал всем предшествующим вооруженным противоборствам. В отличие от ситуации 1965 и 1971 гг. внешняя международная среда явно не способствовала углублению конфликта. Мировое сообщество было единодушно в выражении своего беспокойства. Показательным стало совместное заявление государств «большой восьмерки» в конце июня, в котором они призвали Пакистан и Индию незамедлительно прекратить военные действия. Несколько

402

позже с аналогичным призывом обратился к премьер-министру Пакистана российский президент Б.Н. Ельцин119.

Нужно, кстати, отметить, что за некоторое время до этого, в апреле, Н. Шариф воспользовался приглашением Москвы и посетил с официальным визитом Российскую Федерацию. В конце апреля в Пакистан отправилась делегация Госдумы во главе с ее спикером Г.А. Селезневым. Эти контакты хотя и свидетельствовали о стремлении сторон поднять уровень двусторонних отношений, однако не смогли в силу целого ряда причин оказать существенное на них влияние.

Входе конфликта с Индией Пакистан пытался апеллировать к Китаю. 11 июня в Пекин направился министр иностранных дел

С.Азиз. Однако руководство КНР на этот раз предпочло сохранить нейтралитет. Оно ограничилось призывом к сторонам проявлять сдержанность и урегулировать проблему Кашмира мирно, путем переговоров. Мало того, вслед за Азизом Пекин посетил министр внешних дел Индии Дж. Сингх. Оказанный ему прием подтвердил намерение Пекина пойти на сближение с Дели. Китай исходил, вероятно, как из регионально-политических, так и глобальных соображений. Только завершившиеся к тому времени действия НАТО против Югославии заставили КНР искать союзников для оказания отпора общей наступательной линии Запада, которая могла при определенных обстоятельствах угрожать и его интересам (отношения с США к тому же испортились в связи с рядом инцидентов, в частности ущербом, причиненным зданию посольства КНР в Белграде в ходе бомбардировок города).

Всамом конце июня Пакистан предпринял еще одну попытку перетянуть на свою сторону Пекин. Туда направился сам пре- мьер-министр Шариф, но визит оказался крайне неудачным. Отказ китайского руководства поддержать пакистанскую версию конфликта как «борьбу за освобождение Кашмира» послужил для

мирового сообщества лишним аргументом в пользу индийской трактовки событий120.

Вашингтон также не захотел встать на сторону своего традиционного союзника Пакистана. Опасаясь разрастания конфликта и необходимости делать в результате сложный выбор, США приложили серьезные усилия для его прекращения. В конце июня президент Клинтон направил в Исламабад главнокомандующего Центральным (средневосточным) командованием генерала

403

А. Зинни. Тот передал Шарифу настойчивую рекомендацию Вашингтона отвести войска за линию контроля. Американцы тогда же довели до сведения Индии эту их позицию.

В отличие от 1965 г. США куда более активно включились в урегулирование конфликта между Индией и Пакистаном. Клинтон несколько раз разговаривал по телефону с пакистанским премьером, а 4 июля Шариф отправился для переговоров в Вашингтон. Не найдя там поддержки своей трактовки событий, премьерминистр обещал принять меры к отводу войск. По возвращении домой он не встретил сопротивления идеи отвода и объявил о нем в телевизионном обращении к нации 12 июля. Начавшись спустя два дня, передислокация полностью завершилась к концу

месяца. Пакистанские части понесли при отступлении серьезные потери121.

Каргильская война оказала большое влияние на политическую обстановку в обеих странах. В Индии военная операция под громким названием «виджай» (победа) помогла переходному правительству Ваджпаи усилить позиции перед состоявшимися осенью выборами и способствовала приходу к власти в результате этого прежней коалиции во главе с БДП. Противоположный эффект она имела для Пакистана.

Его неудача состояла не столько в военном, сколько в политическом и пропагандистском проигрыше. Битой оказалась кашмирская карта, которую разыгрывал Пакистан. Несмотря на отвлечение сил индийской армии и правопорядка на север штата, кашмирским джихадистам не удалось развернуть действий во внутренних его районах. По иронии, они смогли активизироваться лишь позднее, после принятого Исламабадом решения об отводе войск. В ходе событий выявилась решающая роль Пакистана в предоставлении баз и аммуниции для планирования и осуществления террористических и диверсионных актов на территории индийского штата. Проблема Кашмира осталась для мирового мнения, с одной стороны, двусторонней, между Пакистаном и Индией, а с другой - гуманитарной. Убеждать мир в наличии широкого освободительного движения в индийской части Кашмира Исламабаду после Каргила стало крайне трудно122.

Внутри страны это подорвало еще больше популярность и позиции правящих кругов. С публичной критикой принятого премьер-министром решения о прекращении войны с Индией

404

выступили исламисты. Они организовали шумные акции протеста. В июле-августе в Лахоре, Исламабаде, Пешаваре и других городах прошли антиправительственные демонстрации, в которых участвовали десятки и сотни тысяч, а по утверждению оппозиции, даже миллионы человек. Отношения между правительством и исламистами, особенно из партии улемов деобандской школы Джамиат-улъ улама-и ислам, обострились давно. В январе 1998 г. на премьера было совершено покушение, в подготовке которого обвинили деобандскую организацию Лашкар-и джангви. В апреле ее вожак Р. Басри погиб в перестрелке с полицией. Стремясь дистанцироваться от исламистов, кабинет Шарифа пошел на ослабление связей с Кабулом, где правили талибы, «духовные дети» пакистанских улемов 123.

Провалившаяся операция в Каргиле деморализовала как армию, так и общество. Ухудшилась экономическая ситуация из-за роста цен и безработицы. Столкнувшись с нехваткой средств и стремясь получить очередной кредит МВФ, правительство в сентябре объявило о повышении ставок налога с продаж на 15-18 %. В ответ оппозиция призвала к харталу (закрытию лавок и магазинов). Жизнь в Лахоре и ряде других крупных городов оказалась парализованной на несколько дней. Согласно распространившемуся мнению, исламистские партии готовились взять власть в свои руки, располагая хорошо вооруженными боевыми группами (численностью до 80-100 тыс. человек), закаленными в боях в Кашмире, Афганистане и Центральной Азии124.

Многие в Пакистане полагали, что дни правительства сочтены и остановить исламистов может только армия. Генералитет с трудом приходил в себя после Каргила. Его особенно раздражало, что гражданский премьер, своевременно не поставив военных в известность, сдал позиции перед нажимом со стороны США. Затаив обиду, генералы во главе с Мушаррафом не пошли на открытый разрыв с властью. Но бурлящий котел, в который превратилась страна, был в немалой степени следствием их нежелания прийти на помощь правительству.

Н. Шариф после Каргила не сомневался, что армия только и ждет случая отстранить его от власти. Он информировал об этом Вашингтон, направив туда с деликатной миссией брата, главного министра Панджаба Шахбаза Шарифа. Премьер также принял меры по укреплению влияния в военной среде, делая ставку на

405

близкого к нему руководителя Объединенной войсковой разведки генерал-лейтенанта X. Зияуддина и командующего одним из армейских корпусов Т. Парвеза. Одновременно премьер попытался «успокоить» Мушаррафа, предоставив ему, начальнику штаба армии, еще одну высшую должность - начальника объединенным штабом командующих видами войск. Это, однако, не помогло растопить лед недоверия между гражданским, общеполитическим руководством страны и ее военным начальством.

12 октября 1999 г. Н. Шариф предпринял попытку заменить руководство армии, подчинив ее себе. Он воспользовался кратковременным отсутствием Мушаррафа в стране и объявил о его смещении с занимаемых постов в момент, когда тот находился в самолете, возвращаясь на родину из Шри Ланки. Лайнеру «Пакистанских авиалиний» с Мушаррафом на борту было отказано в посадке в Карачи. Шариф хотел, чтобы самолет, имея ограниченные запасы топлива, приземлился где-нибудь за пределами Пакистана. Однако непосредственные подчиненные начальника штаба армии действовали быстро. Они арестовали Шарифа и заставили диспетчерскую службу Карачинского аэропорта разрешить по-

садку самолета. П. Мушарраф вышел из него новым правителем страны125.

Военный переворот, который, судя по всему, был неизбежен, подвел черту под 11-летним периодом попыток утвердить в Пакистане демократические порядки. Усилия в этом направлении оказались в общем и целом неудачными, и объясняется это воздействием многих факторов. Не берясь рассмотреть и даже назвать их все, отметим, что главным, пожалуй, было наследие предшествующей эпохи, продолжавшегося в течение также ровно 11 лет правления генерала Зия-уль-Хака. Именно в тот период закладывались основы проблем, которые ярко выявились на последующем этапе. К ним надо отнести рост межэтнических и межсектантских противоречий и столкновений, разрастание сферы «черной» экономики, криминальной и антиобщественной, и «серой», уходящей от уплаты налогов, соблюдения законов и юридических норм. Следствием зияульхаковской поры нужно считать катастрофическое ослабление государства как единой системы управления обществом, уход части последнего, особенно связанного с сектантско-исламистской идеологией, «в тень», усиление полукриминальных и криминальных структур.

406

Неудаче эксперимента с демократией способствовали и некоторые внешние факторы, в том числе погодно-климатические, хотя экстремальными, с этой точки зрения, весь период не назовешь. Важнее была потеря внимания со стороны внешних между- народно-политических сил. Речь идет прежде всего о США, которые после окончания холодной войны не захотели напрямую втягиваться в разрешение внутриполитического кризиса в Афганистане. Соответственно ослабла их заинтересованность в поддержке стабильности и порядка в Пакистане, тем более что правящие там силы не всегда и не во всем помогали Вашингтону.

Неудавшийся, по сути, демократический эксперимент, формирование системы лишь номинальной, глубоко дефектной демократии, управляемой сверху и «сбоку» (со стороны армии и гражданской бюрократии), сопровождался замедлением прогресса в экономике и социальной сфере. В отличие от Индии, сумевшей с начала 1990-х годов встать на путь либерализации и добившейся стабильно высоких темпов экономического роста, Пакистан не смог сделать аналогичный рывок - его ВНП в 1990-1999 гг. увеличивался в среднем на 3,8 % в год, что едва превышало темп роста населения (2,6 % за 1980-1999 гг.). При этом экономика росла в большей степени за счет сельского хозяйства (4,4 %), чем обрабатывающей промышленности (3,7 %)126.

К своему полувековому юбилею, который отмечался в августе 1997 г., Пакистан подошел со смешанными результатами. С одной стороны, опыт развития его экономики был впечатляющим. Начав практически с нулевой отметки в сфере промышленности, производственной и социальной инфраструктуры, Пакистан, как и многие другие развивающиеся страны, сделал скачок в индустриальном, инфраструктурном и аграрном развитии. Опровергая все опасения относительно экономической нежизнеспособности, он встал в ряд достаточно продвинутых государств «третьего мира», имеющих заделы в различных областях экономики, а также науки и технологии, особенно связанных с военным комплексом. С другой стороны, стране не удалось достичь перелома в решении проблем бедности и нищеты, ликвидации неграмотности и повышения уровня образования, особенно женщин.

Существенным для развития Пакистана фактором в период господства «номинальной демократии» была внешнеполитическая сторона деятельности его правительств. Ее отличала высокая

407

степень преемственности, ориентация на поддержание тесных отношений с США и в целом с Западом, включая Японию, а также с КНР и (в определенных областях) с КНДР, наконец, с исламскими странами, прежде всего Саудовской Аравией. Исламабад стремился проводить активную региональную внешнюю политику, пытаясь закрепить свои особые позиции и привилегии в Афганистане, продвинуться через него на север в новые независимые государства Центральной Азии. Стремление сохранить паритет с Индией за счет ракетно-ядерной программы, а также попытка разыграть кашмирскую карту становились между тем все более затруднительными для страны. Это ярко продемонстрировала мини-война с Индией в 1999 г.

Унаследованная со времен Зия-уль-Хака афганская политика также завела в тупик. Поддержка, оказанная Исламабадом сначала пуштунским группировкам муджахедов (Г. Хекматьяру и др.), а затем талибам, не привела к установлению в Афганистане прочной структуры власти, которая бы соответствовала ожиданиям Пакистана. А затраты на проведение активной политики в отношении соседней страны оказались непомерно велики. Она возымела к тому же обратный негативный эффект на ситуацию в стране. Упорство, которое проявил Исламабад, поддерживая талибов и стоявших за ними представителей мировой сети экстремистски настроенных исламистов, отрицательно сказалось на отношениях с США и явилось одной из причин международной изоляции, в какую попал Пакистан в конце рассматриваемого периода.

ГЛАВА VII

ПРАВЛЕНИЕ ГЕНЕРАЛА П. МУШАРРАФА

Чрезвычайное положение (1999-2002 гг.)

Как обычно, в период резкого ухудшения экономической ситуации и крайней политической нестабильности в Пакистане к государственному руководству пришла армия. И как всегда она была представлена в роли «спасителя страны».

На этот раз, однако, непосредственной причиной открытого выхода военных на политическую арену явилось столкновение между гражданской исполнительной властью во главе с премьерминистром М.М. Наваз Шарифом и военной верхушкой, которую возглавлял начальник штаба армии генерал Первез Мушарраф. Столкновение это определялось борьбой двух реальных сил за приоритет во властной структуре. Не последнюю роль сыграла личная неприязнь двух лидеров.

Первым нанес, как уже указывалось, удар премьер-министр. В начале октября 1999 г. он попытался снять генерала с его поста. Однако ему это не удалось. Поддержанный военными П. Мушарраф произвел 12 октября переворот, уволил в отставку правительство, арестовал его главу и объявил себя руководителем Пакистана. В четвертый раз в стране было установлено правление военных.

Его форма была иной по сравнению со всеми предшествующими военными режимами. П. Мушарраф в отличие от своих предшественников никогда не ставил вопрос о несоответствии представительной демократии условиям Пакистана. Напротив, он постоянно заявлял, что стране необходима «полная демократия», «очищенная от всяких ограничений и наслоений, имеющая глубокие корни в обществе». В апреле 2000 г. П. Мушарраф провозгласил общенациональную кампанию по соблюдению в Пакистане прав человека.

При П. Мушаррафе не было введено, как это всегда делалось раньше, военное положение, а лишь чрезвычайное. Поэтому

409