Armyane_18-21

канлян представил дипломный проект − «Паротурбинная силовая установка для городской электрической станции». Диплом был успешно защищен, и молодой человек получил квалификацию инженера-электромеханика. «На защите присутствовало очень много старых русских инженеров, пришедших послушать, как защищает проекты молодая смена. Впечатление у представителей старых русских инженеров осталось самое лучшее, и о работах своих молодых коллег они отзывались самым лучшим образом». Естественно, «много было родителей оканчивающих». Как сообщалось, радостное событие новоиспеченные инженеры имели намерение отметить банкетом в ресторане «Гранд-отеля» вместе с администрацией и профессурой университета (Молодые инже-

неры 1942).

Армяне присутствовали и во многих других профессиональных корпорациях дальневосточной диаспоры. Было много известных армян-врачей. Так, огромную роль в истории Харбина играл С.Г. Мигдисов (Мгдесян), в течение ряда лет исполнявший обязанности главного санитарного врача города и сыгравший огромную роль в борьбе с периодически вспыхивавшими эпидемическими заболеваниями – холерой, брюшным тифом и др. В Дайрене практиковал любимый горожанами доктор Г.О. Геворкянц. А.И. Аветисьянц был преподавателем в русской повышенной школе в Чжалайноре; впрочем, в немалой степени он был известен еще и тем, что являлся здесь представителем Бюро российских эмигрантов (Как живут 1942).

Каринэ Псакян-Плавкова была известна в художественной жизни Харбина как замечательная вокалистка. Она не выступала на профессиональной сцене, но обладала замечательным драматическим сопрано и часто принимала участие в различных благотворительных концертах и мероприятиях с весьма сложным репертуаром – русским романсовым, оперным и т.д. – наряду с замечательными артистическими силами, которые имелись в Харбине. К.А. Псакян часто выступала музыкальным редактором на харбинском радио, готовя концертные программы (Радиодоклад 1942).

Многие армяне, обладавшие высоким профессиональным и нравственным авторитетом, исполняли важные общественные

301

обязанности. Так, М.А. Тер-Овакимов одно время состоял председателем Общества русских инженеров в Маньчжурской империи, а председателем Общества торговопромышленников и домовладельцев в г. Синцзине был С.Э. Элоян.

Консолидированность армянских общин укреплялась различными организационными структурами. Наиболее крупная и действенная армянская организация действовала в Харбине – Армянское общество «Миютюн», созданное в 1917 г. В разные годы руководителями армянской общины были С.Г. Мигдисов, С.В. Грдзелов, М.М. Касканлян, В.Я. Согомоньян, М.А. ТерОвакимов и др. При обществе функционировали «дочерние» объединения и организации: Дамский кружок, созданный в октябре 1942 г., Кружок армянской молодежи под председательством А.А. Тер-Акопова и др. Общество содержало спортивный кружок «Орел», члены которого были хорошо известны харбинцам, так как спортсмены периодически демонстрировали горожанам свои достижения. Так, в воскресный день 27 июня 1926 г. «в местном армянском спортивном кружке «Орел» состоялся спортивный праздник. В программе праздника участвовали боле 40 спортсменов и спортсменок кружка под руководством инструктора Ростомьянца. Армянскими физкультурниками были отлично проделаны групповые движения в вольной гимнастике. Перед состязаниями состоялся парад спортсменов» (Спортивный празд-

ник 1926).

Национальные армянские организации имелись и в других местах рассеяния, например, в Шанхае, Чанчуне (Синьцзине) и др. При этом армянские общины были сплочены, информированы о деятельности друг друга за счет неформальных связей, осуществляли активную кооперацию и поддержку.

Уставные цели армянских обществ везде были одинаковы. Они должны были способствовать сплочению армянских общин, поддерживать национально-культурную деятельность, оказывать в случае необходимости всемерную поддержку соплеменникам. Велась большая культурная деятельность: ставились любительские пьесы на родном языке, существовали хоры, танцевальные коллективы.

302

Одной из самых благородных сторон социальной активности армянских организаций была благотворительность. Характерный штрих: в память самоотверженной деятельности С.Г. Мигдисова его именем было названо одно из благотворительных учреждений – ночлежный дом при Русском общественном комитете. Здесь могли найти приют и крышу над головой бездомные, инвалиды, немощные, люди с ограниченными физическими возможностями. Армяне не оставляли своим вниманием это заведение, внося свои пожертвования на нужды пансионеров. Так, Синьцзинский дамский кружок Армянского общества передал в ночлежный дом 17 с половиной пудов картофеля, 10-дневный запас хлеба и оплатил за 10 дней пребывание пансионеров. Последние благодарили Армянское общество за «отзывчивость и жертвенность» (Благодарность обитателей 1941). Подарки делались на праздники как деньгами, таи и продуктами. Благотворительную помощь приюту оказывали Т.Г. Тер-Аваков, А.И. Аруцьян-Аруцев и др. (Памяти д-ра 1942).

Армянские благотворители в Синьцзине – владелец шоколад- но-конфетной фабрики С.Е. Элоян, а также И.О. Аветисян – оказали существенную помощь муниципальной школе для русских эмигрантов в поселке Куаньченцзы. Для того, чтобы поправить свое положение, школа выпустила «подписные листы», наиболее щедрыми при их выкупе оказались Элоян и Аветисян. Это создало первоначальный капитал, который позволил школе оказать материальную помощь неимущим ученикам; были также приведены в порядок шкафы для хранения учебных пособий и школьного имущества, куплена скрипка для преподавания школьникам пения, приобретены учебные принадлежности (В столичной школе 1942).

Но не менее важной задачей было сохранение этнокультурной спецификации общин. Это было особенно важно после революционных событий, после которых кавказцы дальневосточной диаспоры, в том числе армяне, оказались отрезанными от родины, тем более что многие из них не приняли советского гражданства. Как это неоднократно доказала история армянского народа, важнейшим институтом, обеспечивающим поддержание и воспроизводство этнокультурной идентичности, были вера и церковь, ставшие опорой этнического и исторического самосознания.

303

Большинство армянской диаспоры принадлежало к Армянской апостольской церкви. Организационно армянские приходы Дальнего Востока были сначала в подчинении духовным властям Армавира и Северного Кавказа, но с 1925 г. перешли в непосредственное подчинение Эчмиадзина. У армян имелись собственные храмы: в 1918 г. была построена небольшая деревянная молельня;

втот же год начато строительство храма, который 18 ноября 1923 г. был освящен во имя св. Григория Просветителя. С 1918 г. духовным пастырем харбинских армян, как и всех армян Маньчжурии и Китая, был приехавший из Владивостока о. Егише Ростомян. После его смерти в 1933 г. армяне в течение нескольких лет оставались без религиозного руководителя, пока в 1937 г.

вХарбин не прибыл о. Асохик Газарян (Бахчинян 2009). Неутомимый труженик на стезе духовного служения архимандрит Асохик, будучи духовным главой армян Дальнего Востока, часто покидал Харбин, совершая объезды армянских приходах в других населенных пунктах региона, где его с нетерпением ждала местная паства.

Вто же время армянская община не была едина в религиозном отношении: часть харбинских армян находилась в лоне римскокатолической церкви. Религиозные службы армяне-католики отправляли в харбинских костелах – Св. Иосафата на Аптекарской улице, Св. Станислава в Новом Городе; последнее упокоение като- лики-армяне находили на Харбинском католическом кладбище. Впрочем, раскола и отчуждения между двумя конфессиональными общинами армян не было. Известный предприниматель владелец шоколадной фабрики и кафе-кондитерской К.С. Атоян был католиком, тем не менее, он состоял многолетним членом правления Армянского общества.

Идентичность поддерживалась пафосом праздничной жизни, которая охватывала годовой календарный цикл. Главным зимним праздником было Рождество. В Харбине обычно 6 января проводилось торжественное богослужение, после чего в Армянском обществе имели место «многолюдные взаимные поздравления». Описывая рождественские торжества 1941 г., газетный корреспондент указывал, что «после взаимных поздравлений архи-

304

мандрит Асохик совершил объезд квартир представителей армянкой колонии с крестом» (Хроника 1941).

Вармянских общинах неизменно было принято праздновать Новый год. Он также сопровождался благодарственными молебнами, после которых начиналась веселое праздничное времяпрепровождение.

Вфеврале армянская колония отмечала Вардананц тон – праздник, учрежденный в память павших в 451 г. героев – защитников христианской веры. Как сообщал своим читателям корреспондент популярной газеты, «по случаю национального праздника дамским кружком при Харбинском армянском обществе сегодня в 6 часов вечера для членов местной армянской колонии устраивается “чашка чая”» (Сегодня армянский национальный 1941). Праздник 1943 г. состоялся 8 марта. На этот раз армянское общество отметило его постановкой пьесы «В ту ночь». Язык пьесы, как сообщалось, «староклассический, очень труден для молодежи», а потому большой труд по адаптации текста взял на себя В.Я. Согомоньян, он же выступил режиссером спектакля. Князь Вардан Мамиконян, главный герой и вдохновитель войны за единое армянское государство, погиб со своими соратниками во время битвы. Его святое дело воодушевило армянский народ, добившийся завершения поставленной Варданом цели – спасение

иобъединение родины и христианской религии. Красочная постановка была осуществлена силами молодежного кружка Армянского общества, но при активном участии взрослых членов общества. Пьеса шла в сопровождении музыкального оркестра кружка. По окончании пьесы состоялась «чашка чаю», а затем армянские и русские танцы (На армянском 1943).

Большим праздником была, естественно, Пасха и пасхальные дни, которые становились временем взаимного притяжения для всех членов армянских общин.

Вконце октября праздновался День армянской культуры. В армянской исторической традиции он был установлен в честь восьми святых отцов – переводчиков Библии и Евангелия, которые начали свою работу в 412 г. В этот день харбинцы, например, собирались в помещении своего общества, выступал кто-нибудь

305

из руководителей общины с соответствующим словом, после чего присутствующим представлялась художественная программа, которая готовилась самодеятельными силами общины с песнями, танцами, выразительным чтением и т.д.

Например, день армянской культуры 31 октября 1942 г. проводился так. Собрание началось в 7 часов вечера в помещении Армянского общества. По предложению председателя общества В.Я. Согомоньяна прозвучали гимны Ниппон (так было принято называть Японию), Маньчжоу-Го и национальный армянский. После этого председатель общества В.Я. Согомоньян сказал краткое слово, в котором отметил значение, которое для каждого народа имеет его национальная культура, подчеркнув, что власти поощряют национально-культурную работу. Художественная программа была насыщенной и разнообразной. Н. Псакян, Ш. Нашкартян декламировали на армянском, на русском языке выступили З. Аванесова и А. Шахназарова. Затем выступил хор молодежного кружка общества, исполнивший песню о родном языке, а Е. Суринова – с сольным пением; А. Азатов сыграл на скрипке. Далее под управлением А. Азатова выступил оркестр кружка молодежи и под аккомпанемент Т.О. Каскальян исполнил несколько вещей. Музыкальная часть вечера завершилась маршем зейтунов. После этого присутствовавшие были приглашены к столам, сервированным стараниями членов Дамского кружка (В «День армянской культуры» 1942).

Армяне старались манифестировать исторический и духовный смысл своих праздников, рассказывая о них окружающим – обычно в эти дни в харбинской печати появлялись публикации, посвященные истории и культуре их далекой родины. В целом исторические коннотации были важны для армян. В массовом общинном сознании были распространены идеи о древности армянской истории и культуры, которые имели традиции еще задолго до Рождества Христова. Муссировалась идея об исторической гибкости армян, их приспособляемости к историческим условиям, витальной способности в условиях угасания государственного организма сохраниться, выявить новые духовные силы в сохранении и развитии национальной культуры. Важным было

306

осознание высоких традиций армянской образованности, и с этой точки зрения как великие исторические достижения рассматривались создание Маштоцом армянской письменности и такие институции, как мхитаристский центр в Венеции, знаменитые учебные семинарии в Армении и в регионах рассеяния: Нерсесян, Агабабян, Санасорян и др., Лазаревский институт в Москве. Циркулировали такие символические сакральные географические локусы пространства, как священная гора Арарат, река Аракс, протекающая большей частью по территории Армении, а потому ее берега воспринимались как колыбель армянской культуры (Согомоньян 1942). Исторические параллели давали уверенность, что и в дальневосточном рассеянии армянская культура и ее носители смогут выстоять, сохранив константные основы своей этнической духовности и культуры.

Важное значение имели и внешние факторы, поддерживавшие армянскую идентичность. При внешней малозначительности они имели широкий резонанс в соответствующей этнической среде. Так, наверняка армяне Харбина были обрадованы, узнав из рекламного объявления общедоступной библиотеки Д.Н. Бодиско о том, что среди новых книжных поступлений значится роман Е. Чаренца «Страна Наири» (В общедоступной библиотеке 1926). Армянские акценты были в передачах харбинского радио. Так, 5 октября 1942 г. был передан радиоконцерт известной и весьма популярной певицы, исполнительницы камерного репертуара этнической армянки С.А. Зайцевой (урожденная Аванова). На этот раз ее программа состояла из армянских песнопений, которые, как свидетельствовал анонс, «аудитория услышит в великолепной интерпретации на русском языке» (Сегодня 1942). Несмотря на интерпретацию, не приходится сомневаться, что концерт вызвал большой интерес и волнение в армянской среде города. Аккомпаниатором певицы выступила арфистка Н.Н. Дружинина, которая в одном из номеров также солировала, исполнив в сопровождении рояля армянскую хороводную песню.

Для российской диаспоры на Дальнем Востоке в целом было характерно крайнее разнообразие политических взглядов и идео-

307

логических течений, охватывавших широкий содержательный спектр – от ультра-монархических до советско-большевистских. Между тем для армянской общины, во всяком случае для ее элитной части, в целом были характерны консервативные взгляды, антикоммунистические настроения и антисоветские позиции. Все крупные антилевые акции, которые проводились в Харбине и других крупных пунктах российского рассеяния на Дальнем Востоке, неизменно проходили в присутствии и при участии представителей армянского сегмента эмиграции, будь то традиционно проводившиеся в Харбине «Дни Антикоминтерна», или городская манифестация 7 июня 1941 г. в связи с открытием на Соборной площади памятника героям, павшим в борьбе с Коминтерном, или же ежегодное поминовение павшего смертью храбрых «в борьбе с Советами» юноши Михаила Натарова (Всенародная 1942).

Для антисоветски настроенной части эмиграции значимыми были ноябрьские даты, связанные с большевистским политическим переворотом. В этот день обычно устраивались разного рода траурные мероприятия, собрания, митинги и др. Так, 8 ноября 1942 г. в г. Маньчжурия местное Бюро эмигрантов во главе с его начальником А.М. Зааловым организовали доклады для эмигрантской части города. Перед докладами была отслужена панихида по убиенным императору и всей августейшей семье, «а также по всем погибшим в борьбе с коминтерном и умученным русским людям». Затем были оглашены доклады и, в частности, член отдела молодежи З.Н. Саркисьян выступил по теме «Что дал русскому народу красный октябрь». Чтения продолжились докладом самого начальника Бюро А. М. Заалова, который говорил о положении СССР и задачах эмиграции. Между докладами состоялись декламации патриотических стихов. Ученик Фурин прочитал стихотворение «Царь», ученик Черепанов – стихотворение «Россия», а «м-ль Еговцева с подъемом и выразительностью продекламировала стихотворение “Раскрытая святыня”» (Траурный день 1942).

Многие армяне не скрывали своих политических симпатий. Так, по сведениям Н.Е. Абловой, кавказцы входили в профашистскую партию К. Родзаевского, в составе которой были организо-

308

ваны национальные армянский и грузинский «очаги» в Харбине (Аблова 2005. С. 328). Есть сведения о существовании такой экзотической организации как представительство Антикоммунистической интеллигенции армян в Маньчжурской империи, которое возглавлял адвокат Н.Г. Дандауров.

Сохраняя внутреннюю идентичность и организационную сплоченность, армянская диаспора в Китае выступала как часть российской диаспоры, как во взаимоотношениях с китайскими властями, так и затем с властями Маньчжоу-Го и японской оккупационной администрацией. Конечно, российской диаспоре и всем ее этническим сегментам, в том числе армянскому, порой приходилось нелегко. Особенно тяжело было в периоды, когда имело место наступление на сложившийся этнокультурный облик жизни мигрантов, в частности в период агрессивной китаизации, начавшейся в середине 1920-х гг. Поэтому все общины были вынуждены постоянно демонстрировать лояльность «своему» государству.

Так, газета «Новости жизни», сознавая уязвимость российских позиций, демонстративно подчеркивала, что русские харбинцы «ни на минуту не забывали, что хозяином территории, на которой они находятся, является великий китайский народ» (Ликвидация 1926). После провозглашения Маньчжоу-Го стало общим местом говорить, что эмиграция нашла приют на маньчжурской земле, а не на китайской. Всегда и при каждом удобном случае подчеркивалось, что в Великой Маньчжурской империи национальным общинам живется вольготно и радостно, и все национальные колонии имеют равные права со всеми другими, населяющими Маньчжурскую империю народностями (Поздрав-

ления 1942).

Впрочем, на официальном уровне в Маньчжоу-Го русскую эмиграцию позиционировали как пятую нацию страны. Это положение репрезентировалось участием русских во всякого рода публичных мероприятиях, которые обычно широко рекламировались и освещались на радио и в печатных СМИ. Так, русские делегаты участвовали в съездах всеманьчжурской организации Кио-ва-кай, а также в других мероприятиях, имевших обще-

309

государственный характер. 17–18 октября 1942 г. в столице г. Синьцзине в театре Кикен Кокайдо состоялись парадные концерты, посвященные 10-летию образования Маньчжоу-Го. Особенностью этих памятных концертов было участие в них художественных хореографических и хоровых коллективов всех народов, проживающих в империи, в том числе маньчжуров, японцев, корейцев, монголов, солонов, ороченов, гольдов. Среди участников были и художественные коллективы русской эмиграции, приехавшие в основном из Харбина.

Так, в синьцзиньских концертах наряду с русскими, грузинскими и украинскими коллективами выступали и армяне. Армянская часть концертов была представлена песнями «Слезы Аракса», «Слишком поздно», «Сон», «Ласточка» в исполнении певиц А.К. Мнацаканьян и К. Псакян, был также исполнен хореографический номер.

Успеху российских номеров способствовало и то, что участники выступали на фоне декораций, которые воспроизводили этническую символику каждой группы. Так, по описаниям очевидца, «казачий хор выступал на фоне Волги, армяне – контуров горы Арарат, грузины – кавказских вершин». В целом, следует признать, что программа, представленная жителям маньчжурской столицы, была действительно насыщенной и разнообразной. Неудивительно, что российские артисты имели большой успех. Ни больше ни меньше, но «многим певицам были поднесены букеты, корзины цветов», а «группа известных ниппонских художников в антрактах запечатлели многих концертантов в их богатых национальных костюмах».

Вернувшись в Харбин, участники музыкального форума поделились с прессой своими впечатлениями о пребывания в Синьцзине. К.А. Псакян-Плавкова говорила: «В качестве представительницы армянской народности, встречающей во всем и всегда ласку и поддержку со стороны властей наряду с другими народностями российской эмиграции, я рада подчеркнуть, что на парадных юбилейных концертах выступали не столько артисты и певцы, сколько люди, которым выпало счастье представлять родной народ на блистательном празднике». По ее мнению,

310