Yakobson_V_A__red__-_Mifologii_drevnego_mira_-_1977

Князь, возгласивший славу мою, врага одолеет, Певец, воспевший ее, от меча не погибнет, Царю и владыке его слово будет угодно, Писца, что ее заучил, в полон не угонят,

Собранью ученых, где чтут мое имя, я дам (премудрость, К дому, хранящему эту табличку, в день гнева Эрры и Сибби Меч не приблизится, судьба его — мир и обилье.

Все страны услышат и почтут мою силу, Весь обитаемый мир превознесет мое имя.

БИБЛИОГРАФИЯ (работы, помеченные звездочкой, приведены переводчиком)

J a c o b s e n

Th.—In:

The

Intellectual Adventure

of

Ancient

Man

(Ed.

H. Frankfort). University of Chicago Press, 1946.

of

the

American

K r a m e r

S.

N.

Sumerian

Mythology.— «Memoirs

Philosophical Society», № XXI. Philadelphia, 1944.

Near

K r a m e r

S.

N.

Sumerian

Myths

and

Epic

Tales.—«Ancient

Eastern

Texts»

(Ed. J. Pritchard). Princeton, 1957.

London,

1969.

• K r a m e r

S.

N.

The

Sacred

Marriage

Rite.

* Les Religions

du

Proche-Orient asiatique

(R.

Labat).

Paris,

1970

(см. переводы мифологических текстов).

Near Eastern

S p e i s e r

Ε. A.

Akkadian

Myths

and

Epics.— «Ancient

Texts»

(Ed. J. Pritchard). Princeton, 1967.

(пер. с

англ.). М.,

* К р а м е р

G.

H.

История начинается

в

Шумере

1965.

*Литература Шумера и Вавилонии.— «Поэзия и проза древнего Восто­ ка». М., 1973 (Библиотека всемирной литературы).

*Хрестоматия по истории Древнего Востока. М., 1963.

* Эпос о Гильгамеше	(«О все видавшем»). Перевод с аккадского
И. М. Дьяконова.	М.—Л., 1961.

Г. Г. Г Ю Т Е Р Б О К

ХЕТТСКАЯ МИФОЛОГИЯ

Говоря о хеттской мифологии, 'Следует учитывать, что Хетт­ ское царство в ту пору, когда оно распространилось на всю территорию Анатолии, а также на части Сирии и Северной Месопотамии, вобрало в себя области, различные как по куль­ турному, так и по этническому и лингвистическому характеру. Вскоре -после того как в 1915 г. научились понимать хеттский язык, выяснилось, что клинописные таблички, обнаруженные в хеттской столице*, помимо хеттских текстов содержали так­ же тексты на ряде других языков. Кроме шумерского и аккад­ ского, традиционных языков, изучавшихся в писцовых школах, здесь было выявлено несколько местных языков. По мере уве­ личения количества известных науке текстов стало очевидно, что на всех этих языках существовали мифологические сказа­ ния. Чтобы лучше понять мифы древней Анатолии, следует начать с краткого обзора отдельных языков, который даст нам возможность соотнести конкретные мифы с определенными компонентами хеттской цивилизации.

Наиболее древними жителями центральной части Анатолий­ ского плоскогорья, язык которых нам известен, являются хатты. Их язык не принадлежит ни к одной из изученных лингвисти­ ческих групп, а стоит, скорее, особняком, имея трудноулови­ мую, хотя и вероятную связь с некоторыми языками Кавка­ за **. Хетты называли этот язык хаттилщ то есть язык страны

*Клинописные архивы хеттских царей XIII в. до н. э. были впер­ вые обнаружены в 1906 г. в Богазкёе, впоследствии переименованном в Богазкале, в 150 км к востоку от Анкары. На месте Богазкёя во II тыся­ челетии до н. э. находилась столица Хеттского царства — Хаттуса.—

Прим, пер.

**Речь идет об абхазо-адыгских языках.— Прим. пер.

6-Ш54

161

Хатти. Восприняв название этой страны для своего царства, хетты по-прежнему именовали язык его древних обитателей хаттили, а свой собственный индоевропейский язык в отличие от него стали называть несили, по имени города Неса, который был центром их первого поселения. Из-за того, что в наше время термин «хеттский» был использован для официального неситского языка, для хаттили пришлось придумать новый термин, а именно «хаттский».

Таким образом, мы называем хаттским неиндоевропейский язык хаттили, а хеттским или иногда для большей ясности неситским — индоевропейский язык несили. Последний был офи­ циальным языком Хеттского царства, а следовательно, и язы­ ком, на котором предпочтительно создавались литературные произведения.

Кроме хеттского в Анатолии существовали еще два индо­ европейских языка — лувийский и палайский. На палайском языке говорили на севере (по наиболее правдоподобной лока­ лизации — на территории античной Пафлагонии, к северо-за­ паду от страны Хатти) ; как и хеттский, он наложился на хатт­ ский субстрат. На лувийском же языке говорили на юге: весь­ ма возможно, на юго-западе и, несомненно, на Киликийской равнине. Можно предполагать, что лувийцы тоже наслоились на население, говорившее на другом языке, но этот субстрат остается неизвестным. Язык, на котором писали так называе­ мыми хеттскими иероглифами,— не что иное, как лувийский диалект. Однако в иероглифических надписях пока не удалось обнаружить мифологический материал — они большей частью носят посвятительный характер, так что мы можем спокойно исключить лувийский язык иероглифических надписей из сферы нашего внимания.

Наконец, мы должны еще остановиться на неиндоевропей­ ском хурритском языке Северной Месопотамии и Северной Сирии. Хурритский элемент составлял важную часть хеттской культуры, в особенности в период Нового хеттского царства (XIV и XIII вв. до н. э.), когда правящая династия (по всей вероятности) и многие писцы (несомненно) были хурритского происхождения. Киццуватна, область на юго-востоке Анатолии, включавшая Киликийскую равнину, была, по-видимому, той хеттской территорией, где хурритские писцовые школы достиг­ ли наибольшего расцвета. А так как в Киликии, как уже ука­ зывалось, говорили также и по-лувийски, то в интересующем нас районе мы застаем довольно значительное языковое сме-

162

шение, засвидетельствованное хурритскими заимствованиями в лувийском и лувийскими заимствованиями в хеттских текс­ тах, содержащих хурритские мифы.

Ниже мы попытаемся отождествить, насколько удастся, от­ дельные мифы с конкретными этнолингвистическими группа­ ми, хаттской, неситской (хеттской), палайской, лувийской и хурритской. Приступая к решению этой задачи, мы не можем не заметить, что литературная форма, в которой передавались мифологические сказания, могла быть различной: только ми­ фы иноземного происхождения были написаны как настоящие литературные произведения,— их можно называть эпосами,— между тем как мифы местные, анатолийские, обрели письмен­ ную форму в составе текстов ритуального характера. Под ми­ фами иноземного происхождения мы в данном случае подра­ зумеваем по преимуществу хурритские, но также вавилонские (заимствованные через посредство хурритского языка) и ханаанейские; относительно последних можно предполагать, что путь их заимствования шел из Сирии через Киликию в хетт­ скую столицу. Местным, анатолийским, считается материал, сохранившийся на хаттском, палайском и лувийском языках, а также те хеттские мифы, центральной фигурой которых яв­ ляются местные, главным образом хаттские, божества*.

	* Для понимания передачи имен богов, географических		названий
и т. п. на русский язык нужно сказать несколько слов о хеттской
письменности (подробнее см.: И. Фридрих .		Дешифровка	забытых
письменностей и языков. М., 1961). Хетты писали на глиняных плитках,
обычно называемых табличками, пользуясь северносирийской разновид­
ностью вавилонской клинописи. Письменность		эта словесно-слоговая;
она состоит из логограмм, или словесных знаков, и знаков для слогов.
Логограммы — знаки письменности, -обозначающие слово, но не передаю­
щие его звучание, поэтому они транслитерируются условно; соответст­
венно если то или иное имя собственное всюду		пишется логограммой
и нигде не зафиксировано в слоговом написании, то мы не знаем, как
оно звучит. Знаки вавилонской клинописи дают возможность различать
глухие и звонкие согласные, в хеттском же языке это различие не
проводится, поэтому, например, знаки па и 6а одинаково читаются па,
знаки та и да читаются та и т. д. Вавилонские		знаки ша и за по-хетт­
ски соответственно читаются са и ца. Так как нам неизвестно, как про­
износились s хеттском имена, заимствованные из аккадского, хурритско­
го и других языков, то, следуя автору настоящего очерка, Г. Г. Гютер-
боку, мы при передаче на русский сохраняем чтения, известные по пись­
менным памятникам этих языков, т. е. пишем, например, Тешуб, Иззум-
ми,	Убеллури, Ташмишу, Ирпшрры, река Аранзах (Тигр), гора Хаззи
и т. д., а не Тесуп, Иццумми, Упеллури, Тасми-су, Ирсирры,			Аранцах,
Хацци и т. д., как следовало бы делать исходя из хеттских чтений соот­
ветствующих знаков — Прим. пер.
6*	163

На хаттском языке помимо кратких и пока почти непонят­ ных намеков сохранился один мифологический рассказ — «Лу­ на, которая упала с неба» \ Хотя эта сказка содержится в дву­ язычном тексте, в котором хаттский оригинал сопровождается хеттским переводом, ее содержание весьма неясно. Нам уда­ ется лишь установить, что луна упала с неба и что несколько богов, в том числе бог бури, увидели это и каждый из них посылал за ней гонцов. Из текста ритуала, предшествующего этой сказке и следующего за ней, мы узнаем, что она расска­ зывалась, «когда гремел бог бури», и что бог бури со своими помощниками, облаками, громами и дождями, получал жерт­ воприношения; таким образом, сказка, по всей вероятности, рассказывалась к вящей славе бога бури, очевидно игравшего в ней главенствующую роль.

Гораздо важнее миф о «боге, который исчез». Версии этого мифа, дошедшие в относительно хорошей сохранности, написа­ ны по-хеттски, но место действия и действующие лица ясно свидетельствуют о хаттском субстрате.

Вмногочисленных версиях этого мифа в роли исчезнувше­ го бога выступают различные божества, но и те версии, в ко­ торых речь идет об одном и том же божестве, довольно сильно различаются в деталях. Такое отсутствие стабильности текста, несомненно, является следствием его нелитературного назначе­ ния: все сохранившиеся версии представляют собой записи, связанные с описанием ритуальных действий. Естественное

предположение, что этот ритуал, подобно мифам об «умираю­ щем божестве» у других народов2, может быть увязан со сменой времен года, не подтверждается. Выясняется, что ри­ туал предназначен для того, чтобы примирить исчезнувшего бога с царицей или с каким-то другим лицом, а также для того, чтобы обеспечить благополучие и, быть может, и потом­ ство как этому лицу, так и его чадам и домочадцам. Ниже мы увидим, что в хеттских сказках божество, вопреки сущест­ вующим аналогиям, не умирает, а скрывается в тайном убе­ жище.

Вверсии рассматриваемого мифа, которая известна лучше других, исчезающим божеством является Телипину, поэтому соответственные тексты обычно называют мифом о Телипину

(Телипин, Телепину, Телепинус — варианты того же имени при его передаче на современные нам языки). Имя это хаттское. Телипину — сын великого бога бури, и ему самому так­ же свойствен ряд черт этого божества3. Существует также вер-

164

сия, в которой исчезнувшее божество прямо названо богом бури. Так как эта версия никогда не переводилась полностью и к тому же содержит эпизод, не включенный в ту версию, где центральным лицом является Телипину, то будет уместным привести ее перевод4 (квадратные скобки здесь и ниже ука­ зывают на восстановление несохранившихся мест, квадратные скобки с многоточием — на лакуну, круглые скобки — на до­ бавления, сделанные переводчиком для того, чтобы текст был понятен, вопросительный знак в скобках означает предположи­ тельный характер перевода или восстановления).

Начало рассказа, где описывается гнев божества, а также, вероятно, и причины, вызвавшие этот гнев, столь сильно по­ вреждено, что понять его нельзя. В другой версии мифа о бо­ ге бури5 говорится, что бог «разгневался на (царицу) Асмуникаль» и в неистовстве своем «он надел свой правый башмак на левую ногу и [...] прочь». За этим непосредственно дается описание последствий ухода бога бури. С этого места наша основная версия мифа о боге бури (с учетом некоторых вос­ становлений, сделанных по мифу о Телипину) может быть прослежена более или менее целиком *:

Туман охватил окна, дым охватил дом.

В очаге поленья «были угнетены» (едва тлели), на постаменте боги «были угнетены»,

вовчарне овцы «были угнетены»,

вкоровнике коровы «были угнетены»:

Овца отвергла своего ягненка, корова отвергла своего теленка.

(пропуск полутора или двух поврежденных строк, не имею­ щих соответствия в версии о Телипину)

Ячмень и эммер 'больше не росли, скот, крупный и мелкий, ж люди

не зачинали потомства и даже те, что уже зачали, не рожали.

Горы оскудели, деревья высохли, (так что) побеги отсохли.

[Великий бог сол]нца устроил пир и пригласил тысячу богов.

* Русский перевод хеттских текстов дается здесь и ниже по ориги­ налу с учетом перевода на английский язык, сделанного Г. Г. Гютербоком в данном очерке.— Прим. пер.

165

Они ели, но не могли утолить свой голод, они пили, по не могли утолить <свою жажду.

[Отец бога 'бури -сказ]ал [богам]: «Мой -сын [отсутствует; он пришел в ярость], [и перестал] расти (?), и унес прочь все хорошее!»

Великие боги и малые боги направились на поиски бога бури. Бог солнца послал быстрого Орла, (говоря) :

«Отправляйся, обыщи высокие горы, обыщи глубокие долины, обыщи синие (?) волны(?)!»

Орел отправился, но не нашел его.

Орел быстро принес известия богу солнца: «Высокие горы я обыскал, глубокие долины я обыскал, синие (?) волны (?) я обыскал,

но я не нашел его, бога бури Небесного!» Отец бога бури пошел к его (т. е. бога бури) деду и сказал ему:

«Кто виноват, что семя погибло и что все высохло?» Дед сказал:

«Никто (другой) не виноват, а ты один(?) виноват!» Отец бога бури ответил:

«Я ничем не виноват!» Но дед сказал:

«Это я выясню, и (если выясню, что ты виноват) я убью тебя!

Теперь иди ищи бога бури!» Отец бога -бури пошел к Ханнаханне (одной из) Гуле *

(т. е. к Богине-Матери). Ханнаханна, принадлежащая к Гулсам, сказала

отцу бога бури:

«Зачем ты шришел?» Отец бога бури сказал: «Бог бури разъярился,

(так что) все высохло и семя (?) погибло. И вот мой отец сказал мне:

„Это твоя вина!

* Чтение «Гулсы» спорно, так как, может быть, gul-se-es не целиком фонетическое написание, а включает логограмму GUL, т. е. словесный знак, обозначающий группу божеств судьбы и смерти. См. прим. к с. 165.— Прим. пер.

166

Я выясню дело и убьде тебя!"

Как же мне теперь быть? Что случилось?» Ханнаханна ответила:

«Не бойся!

Если это твоя вина, я ее поправлю, а если это не твоя вина, я (также) ее поправлю. Иди разыщи бога бури,

(пока) его дед еще не услышал (о случившемся)!» Отец бога бури сказал:

«Куда мне идти искать?» Ханнаханна ответила:

«Я передам его тебе (т. е. в твои руки). Иди принеси (мне) [Пчелу]!

Я сама научу ее, и она разыщет [бога бури]».

Отец бога бури сказал [Ханнахан]не: «Великие боги и малые боги искали его

ине нашли его;

итеперь Пчела должна отправиться искать его? Ее крылья слабы, и она сама слаба:

Пусть они [...]!» Ханнаханна ответила:

«[...] не [...]».

Продолжение этой версии утрачено, а от восстановления текста по другим версиям лучше воздержаться, так как меж­ ду разными версиями существуют расхождения в деталях. Однако можно думать, что слова Ханнаханны, которые обычно непосредственно примыкают к приведенному нами тексту, рассеивают сомнения, высказанные отцом бога бури, отно­ сительно пригодности Пчелы для исполнения поручения. Тем временем Пчелу приводят к Ханнаханне, которая велит ей отправиться на поиски. Существует небольшой фрагмент, о котором нельзя с определенностью сказать, что он принадле­ жит именно к рассматриваемой версии, но в нем содержатся разговор о поисках бога бури6 и описание самих поисков, при­ чем упоминается «роща города Лихцины», т. е. то самое место, которое служило убежищем богу бури и где его обнаружила Пчела.

В общих чертах эти события в мифе о Телипину изложены так.

Следуя наставлениям Ханнаханны, Пчела повсюду ищет

167

бога, пока не находит его спящим в роще города Лихцины (отметим, что этот город, хотя он упоминается в обеих версиях нашего мифа в качестве убежища как Телипину, так и бога бури, в ритуальных текстах выступает исключительно как культовый центр последнего). Пчела жалит бога, и он про­ буждается еще более разгневанным; он навлекает разруше­ ние и уничтожение на людей и скот и на всю страну. Боги

вужасе прибегают к магическим действиям.

Вприведенной нами версии мифа о боге бури та часть тек­ ста, где обо всем этом должна идти речь, утрачена. От второго столбца таблички сохранились разрозненные фрагменты, не имеющие параллелей в других версиях и не содержащие чеголибо общего с изложенной выше частью мифа о Телипину; трудно сказать, что здесь: другой миф или какие-то дополни­ тельные подробности. Слова мольбы о возвращении и ритуал, имеющий целью вернуть исчезнувшее божество, во всех вер­

сиях следуют одному образцу, а различиями в деталях можно пренебречь7. За ритуалом следует рассказ о возвращении бо­ жества:

Бог бури вернулся в свой дом и стал заботиться о своей стране.

Туман (?) покинул окно, дым покинул дом. [На постаменте боги] воспряли,

вочаге поленья воспряли, [в овчарне] овцы воспряли,

взагоне коровы воспряли, [мать] вела [своего ребенка],

овца вела [своего ягненка], корова [вела своего теленка], [бог бури] вел [царя и царицу]

ипринял на себя заботу об их жизни

иблагополучии [до конца дней].

Как сказано выше, в образе исчезнувшего бога совмещены различные божества, среди них выделяются Телипину и бог бури, и так получилось, что именно о них говорится в наибо­ лее хорошо сохранившихся текстах. Аналогичные мифы, свя­ занные с другими божествами, из-за плохой сохранности и по причине трудностей филологического характера менее понят­ ны. Это относится, в частности, к рассказу об исчезновении бога солнца и охвативших природу «неподвижности» и «оце­ пенении» 8. Сохранилось несколько фрагментов текстов, похо-

168

жих по содержанию на миф о Телипину, но центральные фи­
гуры в них носят имена Анцили и Цукки, которые не вписы­
ваются в какой-либо известный нам лингвистический	фон9.
В другом мифе этого круга, имеющем существенные отличия в
конкретных подробностях, упоминается Пчела, посланная на
поиски богини Инары, названной здесь дочерью бога	бури10.

Мотив ярости божества, но без описания факта	исчезновения
и его последствий обнаружен в текстах, где идет	речь о боге

бури города Куливисна11 и о Богине-Матери Ханнаханне12.

Ритуалы для умиротворения названных божеств очень похожи на ритуалы, связанные с мифами о Телипину и боге бури, и даже иногда идентичны им. Либо соответственные тексты ни­ когда не содержали мифологической части, либо она не до­ шла до нас — этот вопрос остается открытым.

Как бы то ни было, в упомянутых выше текстах мифологи­ ческий рассказ тесно связан с ритуалом. Сами тексты были как бы пособиями, которыми надлежало руководствоваться, когда возникала надобность в исполнении описанных в них ма­ гических обрядов. Итак, рассматриваемые мифы относятся к обширной группе магических ритуальных текстов, включаю­ щих более или менее пространные мифологические рассказы, как, например, текст ритуала от паралича, содержащий исто­ рию о том, как природа была «связана», как известия об этом дошли до Камрушепы, богини колдовства, и как она «развя­ зала» все, что было «связано» 10. В ритуале по поводу возведе­ ния нового дворца в числе многих других мифологических вкраплений имеется следующее 14:

Когда царь входит в дом (новый дворец), Трон зовет Орла: «Приди! Я -пошлю тебя к морю, а когда ты отправишься (ту­ да), посмотри в зеленом лесу, кто '(там) сидит!»

Орел отвечает: «Я смотрел! Истустая и Папая, первона­ чальные богини Подземного царства, сидят там согнувшись».

Трон говорит: «А что они делают?» Орел отвечает: «(Од­ на) держит веретено, (две) другие держат наполненные зер­ кала. И они прядут годы царя. И годам нет ни предела, ни счета!»

Обожествленный Трон предстает как хаттская богиня. Ис­ тустая и Папая — тоже хаттские божества, упоминаемые в других текстах совместно с прочими божествами Подземного царства, из которых главным является богиня солнца Земная. Здесь нам удается проникнуть в анатолийские представления о Подземном царстве. Это прежде всего богини, прядущие нить

169