Избранные работы (Эдмунд Гуссерль)

КАРТЕЗИАНСКИЕ МЕДИТАЦИИ

чаю в этой сфере тело (Körper); когда я себя редуцирую как человека, то я получаю свое тело (Leib) и свою душу, или себя как психофизическое единство, а в нем — свое личное Я, которое действует в этом теле

ипосредством него во внешнем мире, претерпевает воздействие этого мира

ивообще конституируется, таким образом, в психофизическом единстве с телесной плотью благодаря устойчивому опыту этой неповторимой соотнесенности Я и жизни. При очищении своей собственной сферы в отношении внешнего мира, моего тела и психофизического целого я утрачиваю свое Я в обычном смысле в той мере, в какой остается исключенной всякая смысловая отнесенность к возможным Нам или Мы (Uns oder Wir) и вся моя принадлежность к миру в обычном смысле. Однако в моей специфически собственной духовной сфере я все же существую как тождественный Я-полюс своих многообразных чистых переживаний, переживаний своей пассивной и активной интенциональности, а также как полюс всех привычных ориентаций, которые установились благодаря этому или могут быть установлены.

Таким образом, в результате этого своеобразного смыслового исключения Чужого посредством абстрагирования у нас еще остается некий вид «мира», природа, редуцированная к специфически собственной сфере, встроенное в нее посредством телесной плоти психофизическое Я с телом и душой, а также личностным Я — совершенно уникальными элементами этого редуцированного «мира». В нем, очевидно, имеют место и предикаты, которые получают свое значение от этого Я, как, например, предикаты ценностей и результатов деятельности (Werkprädikate). Все это (отсюда и постоянные кавычки) совершенно не принадлежит миру в естественном смысле, а является исключительно собственным в моем опыте мира, всецело его пронизывает и образует в нем связующее единство созерцаний. Следовательно, то, что мы различаем в этом своеобразном феномене мира при вычленении его элементов, образует конкретное единство, и это проявляется также в том, что пространственно-временная форма — но только соответствующим образом редуцированная к моему специфически собственному — тоже входит в этот редуцированный феномен мира; таким образом, редуцированные «объекты», «вещи», «психофизическое Я» также существуют как внешние по отношению друг к другу. Но здесь обращает на себя внимание нечто примечательное — цепь очевидностей, которые в их сцеплении все же выглядят парадоксально. Затемнение (Abblendung) Чужого никак не затрагивает всю мою психическую жизнь, жизнь этого психофизического Я, в том числе и мою жизнь-в-опыте-мира, следовательно, не затрагивает мой действительный и возможный опыт Чужого. Таким образом, сфере моего душевного бытия принадлежит все конституиро-

391

ЭДМУНД ГУССЕРЛЬ

вание существующего для меня мира, а кроме того, разделение этого конституирования на конститутивные системы, которые конституируют специфически собственное и Чужое. Я, редуцированное человеческое Я (психофизическое Я), конституирован, таким образом, как составная часть мира наряду с многообразным Вне-меня; но я сам, в своей душе, конституирую все это и интенционально несу это в себе. Если бы даже оказалось, что все это, конституированное в сфере моей самости, а следовательно, и редуцированный мир, принадлежит конкретной сущности конституирующего субъекта как неотъемлемая внутренняя определенность, то в самоэкспликации Я его специфически собственный мир оказался бы внутренним; а с другой стороны, Я, непосредственно обозревая этот мир, обнаружило бы самого себя в качестве составной части внешних по отношению к себе предметностей этого мира (als Glied ihrer Äußerlichkeiten) и проводило бы различие между собою и внешним миром.

§45. Трансцендентальное Ego и редуцированная к специфически собственному апперцепция самого себя как психофизического человека

Последние, как и все эти медитации в целом, мы провели в установке трансцендентальной редукции, [т. е. их осуществил] я, медитирующий, как трансцендентальное Ego. Теперь же вопрос в том, как соотносятся друг с другом я, редуцированное к чистой, специфически собственной сфере человеческое я в редуцированном точно так же феномене мира, и я в качестве трансцендентального Ego. Последнее выявилось благодаря заключению в скобки всего объективного мира и всех прочих (в том числе идеальных) объективностей. Благодаря этому я осознал себя как трансцендентальное Ego, которое в своей конститутивной жизни конституирует все для меня объективное, это есть Я всех конституирований,

всвоих актуальных и потенциальных переживаниях и в своих привычных Я-ориентациях, в которых оно конституирует как все объективное, так и самого себя в качестве тождественного Ego. Итак, мы можем сказать: то, что я, как это Ego, сконституировал существующий для меня мир как феномен (как коррелят) и продолжаю этот процесс конституирования, означает, что я, имея в виду Я в обычном смысле личностно-челове- ческого Я, осуществил в пределах совокупного конституированного мира

всоответствующих конститутивных синтезах некую о б м и р щ а ю щ у ю (verweltlichende) а п п е р ц е п ц и ю с а м о г о с е б я и сохраняю постоянно ее значимость в процессе ее дальнейшего формирования. Все трансцендентально свойственное мне, как этому предельному Ego, благодаря этому обмирщению выступает в моей душе как психическое. Я обнаружи-

392

КАРТЕЗИАНСКИЕ МЕДИТАЦИИ

ваю обмирщающую апперцепцию и могу теперь идти обратно — от души как феномена и как части в феномене «человека» к себе как универсальному, абсолютному, трансцендентальному Ego. Если, следовательно, я, как это Ego, редуцирую свой феномен объективного мира к своей специфически собственной сфере и присовокупляю то, что я каким-либо образом обнаруживаю кроме этого как свойственное мне (что после вышеозначенной редукции уже не может более содержать Чужое), то всю эту специфически собственную сферу моего Ego в целом можно будет снова обнаружить в редуцированном феномене мира как специфически собственную сферу моей души — только здесь эта сфера, как компонент моей апперцепции мира, т р а н с ц е н д е н т а л ь н о в т о р и ч н а . Если мы придерживаемся предельного трансцендентального Ego и универсума того, что в нем конституировано, то в нем непосредственно имеет место разделение его совокупного трансцендентального поля опыта на сферу е г о специфически собственного — включая связующий слой его опыта мира, в котором все чужое затемнено, — и на сферу Чужого. Но при этом все же любое о с о з н а н и е Чужого, любой модус его явленности принадлежит к первой сфере. Что бы ни конституировало трансцендентальное Ego в том п е р в о м слое как Не-Чужое — как Собственное — все это действительно принадлежит ему в качестве компонентов его конкретной собственной сущности, как еще будет показано далее; оно неотделимо от его конкретного бытия. Однако внутри и при посредстве этого Собственного оно конституирует объективный мир как универсум чужого ему бытия и в качестве первого уровня — Чужое в модусе alter ego.

§46. Сфера специфически собственного (Eigenheitlichkeit) как сфера актуальностей и потенциальностей потока переживаний

До сих пор мы характеризовали фундаментальное понятие свойствен- ного-мне только косвенным образом, как не-чужое, которое, в свою очередь, опиралось на понятие Другого, таким образом, предполагая его. Но для прояснения его смысла важно также выработать и позитивную характеристику этого собственного, или Ego в моей специфически собственной сфере. В последних предложениях предыдущего параграфа это как раз было только обозначено. Давайте исходить из чего-то более общего. Если некий конкретный предмет выделяется для нас в опыте как нечто в себе, и к нему обращается схватывающий взгляд внимания, то в этом простом акте постижения предмет осваивается просто как «неопределенный предмет эмпирического созерцания». Определенным и обретающим все более четкие контуры он становится в процессе дальнейшего осуществления опыта в такой форме, которая определяет и преж-

393

ЭДМУНД ГУССЕРЛЬ

де всего истолковывает сам предмет лишь из него самого, т. е. в форме чистой экспликации. В своем структурно-синтетическом продвижении на основе предмета, который дан как тождественный самому себе в непрерывно созерцательном синтезе идентификации, эта экспликация развертывает в сцеплении отдельных созерцаний свойственные самому предмету внутренние определенности. При этом они выступают первоначально как такие определенности, в которых он, как тождественный себе, есть то, что он есть, и притом в себе и для себя, в себе самом,

ив которых его тождественное бытие выражает себя (sich auslegt) в особых характерных чертах, в том, что он есть как особенное. Это его собственное и существенное содержание предварительно антиципировано только в общем виде и в качестве горизонта, и первоначально оно конституируется (в смысле внутреннего, существенного признака, особой части, свойства) только посредством экспликации.

Давайте используем это. Когда я в трансцендентальной редукции рефлектирую в отношении себя, трансцендентального Ego, то я дан себе самому в качестве этого Еgo в восприятии, и причем в схватывающем восприятии. Я осознаю также то, что и прежде мое присутствие было дано мне в непосредственном созерцании (в широком смысле воспринято), что я был преддан себе, но не дан в схватывающем восприятии. Во всяком случае, однако, я преддан себе вместе с открытым, бесконечным горизонтом еще нераскрытых внутренних характерных черт. Моя сфера собственного тоже раскрывается посредством экспликации и обретает свой изначальный смысл в результате ее действия. Она раскрывается изначально постигающе-эксплицирующему взору, направленному на меня самого, на мое данное в восприятии и даже аподиктически данное Я-есмь

ина его устойчивую тождественность самому себе в непрерывном единообразном синтезе изначального опыта своей собственной данности. То, что сущностно свойственно этому тождественному, характеризуется как его действительный и возможный экспликат, как то, единственно в чем

яразвертываю свое собственное тождественное бытие, как то, что оно, как тождественное, есть в своих характерных чертах, в себе самом.

Здесь нужно обратить внимание на следующее: хотя я с полным правом говорю о самовосприятии, и притом в отношении моего конкретного Ego, тем самым вовсе не утверждается, что я, как в случае истолкования данной в зрительном восприятии вещи, постоянно перехожу от одного восприятия себя самого к другому и, таким образом, не получаю никаких иных экспликатов, кроме тех, которые взяты из сферы восприятия. Не является ли все же первичным в экспликации моего собственного сущностного горизонта бытия то, что я сталкиваюсь со своей имманентной временностью и тем самым со своим бытием в форме открытого беско-

394

КАРТЕЗИАНСКИЕ МЕДИТАЦИИ

нечного потока переживаний и всех свойственных мне характерных черт, каким-либо образом в нем заключенных, к которым относится и мой процесс экспликации. Протекая в живом настоящем, экспликация, в пределах сферы восприятия, может обнаружить только протекающее в живом настоящем. Мое собственное прошлое она раскрывает наиболее первичным из всех мыслимых способов — посредством воспоминаний. Таким образом, хотя я постоянно дан себе подлинно и первично (originaliter)

имогу шаг за шагом эксплицировать то, что мне внутренне присуще, экспликация эта все-таки в большой степени реализуется в актах сознания, которые не являются восприятиями соответствующих моментов, сущностно свойственных мне. Только так может стать мне доступным поток моих переживаний — как то, в чем я живу как тождественное Я, причем сначала в его актуальных моментах, а затем — в потенциальных, которые, очевидно, также являются по сути моими собственными. Все возможности такого вида, как: я могу или я мог бы привести в движение те или иные ряды переживаний — среди которых также: я могу заглянуть в будущее

ипрошлое; могу проникнуть, раскрывая его, в горизонт своего временнуго бытия — очевидно, по сути своей, относятся ко мне самому.

Истолкование, однако, повсюду достигает первичности, если оно разворачивает само данное в опыте именно на основе первичного опыта своей собственной данности и приводит его к той самоданности, которая

при этом представляет собой н а и б о л е е и з н а ч а л ь н у ю и з в с е х м ы с л и м ы х. На область такого истолкования распространяется а п о - д и к т и ч е с к а я о ч е в и д н о с т ь трансцендентального самовосприятия (восприятия Я есмь), хотя и с тем ограничением, о котором ранее уже было сказано. В безусловно аподиктической очевидности благодаря самоистолкованию выделяются только универсальные структурные формы, в которых я есмь как Ego, а именно есмь в сущностной универсальности и могу быть только таковым. Сюда относится (хотя и не только это) способ бытия в форме некоторой универсальной жизни вообще,

вформе постоянного самоконституирования своих собственных переживаний как временных внутри некоторого универсального времени и т. д. К этому универсальному аподиктическому Apriori в его неопределенной всеобщности, но [все же в его] определимости, причастно затем любое истолкование единичных эгологических данных, как, например, определенная, хотя и несовершенная очевидность воспоминания

омоем собственном прошлом. Причастность к очевидности проявляется

всамом аподиктическом законе следующей формы: сколько видимости, столько и бытия (которое только прикрыто, искажено этой видимостью),

окотором поэтому спрашивают, которое ищут, которое может быть найдено на предначертанном пути, пусть даже только в виде приближения

395

ЭДМУНД ГУССЕРЛЬ

к его полностью определенному содержанию. Само это последнее, в том смысле, что оно может быть снова и снова надежно идентифицировано

вотношении всех частей и моментов, есть a priori значимая идея.

§47. Полной монадической конкретности специфически собственной сферы принадлежит и интенциональный предмет. Имманентная трансцендентность и исходно-первичный (primordinal) мир

То, что присуще мне как Ego — и это принципиально важно — очевидно распространяется не только на актуальности и потенциальности потока переживаний, но и на конститутивные системы, а также на конституируемые единства; однако относительно последних есть известное ограничение. А именно там и в той мере, где конституируемое единство в виде непосредственно конкретной объединенности неотделимо от первичного конституирования, и конституирующий процесс восприятия, и воспринятое сущее принадлежат специфически собственной сфере моей конкретной самости.

Это касается не только чувственных данных, которые, если их взять

вкачестве простых данностей ощущений, конституируются как имманентные темпоральности в рамках моего Ego как мне самому присущие; скорее это имеет значение, равным образом, и для всех моих собственных привычных ориентаций, которые берут начало в моих собственных учреждающих актах и конституируются как устойчивые убеждения, как такие убеждения, в которых я сам становлюсь твердо убежденным

втом-то и том-то, и вследствие чего я, как полярное Я (polares Ich) (в особом смысле простого Я-полюса), обретаю специфические Я-определен- ности. Но, с другой стороны, сюда относятся и трансцендентные предметы, например, предметы внешней чувственности, единства многообразий чувственных модусов явлений, если при этом я, как Ego, принимаю во внимание только то, что в качестве являющегося пространственно-

предметного [единства] на самом деле изначально к о н с т и т у и р о - в а н о моей собственной чувственностью, моими собственными апперцепциями как то, ч т о о т н и х с а м и х к о н к р е т н о н е о т д е л и м о. Мы тотчас же видим, что этой сфере принадлежит ранее редуцированный нами — посредством исключения смысловых компонентов Чужого — определенный целостный мир, и что его, таким образом, по праву нужно отнести к позитивно определенному конкретному составу Ego как этому Ego свойственное. Как только мы исключаем из рассмотрения интенциональные результаты вчувствования, [т. е.] опыта чужого, мы обретаем природу и телесность, которая, хотя и конституируется как

396

КАРТЕЗИАНСКИЕ МЕДИТАЦИИ

пространственно-предметное, а по отношению к потоку переживаний — как трансцендентное единство, однако просто как многообразие предметностей возможного опыта, причем этот опыт является исключительно моей собственной жизнью; и то, что в нем дано, не выходит за пределы синтетического единства, которое неотделимо от этой жизни и ее потенциальностей.

Таким образом, становится ясно, что Ego, взятое в его конкретности, обладает универсумом своих собственных характерных черт, который можно раскрыть посредством аподиктического первичного истолкования его аподиктического ego sum, или, по меньшей мере, предварительно наметить аподиктическую форму этого истолкования. Внутри этой первичной сферы (первичного самоистолкования) мы находим также некий трансцендентный мир, который, благодаря редукции к собственной самости (das Selbsteigene) (теперь предпочителен позитивный смысл), вырастает на основе интенционального феномена объективного мира: и все-та- ки к этой сфере относятся все соответствующие — представляющие себя в качестве трансцендентных — иллюзии, фантазии, чистые возможности, эйдетические предметности в той мере, в какой они подверглись нашей редукции к специфически собственному. Они принадлежат сфере мне самому сущностно свойственного, к тому, что я есть в себе в полной конкретности, или, как мы также говорим, в своей монаде.

§ 48. Трансцендентность объективного мира как трансцендентность более высокого уровня, чем исходно-первичная трансцендентность

То, что эта моя собственная сущность может вообще для меня контрастировать с чем-то иным, или же что я, который есть я, может осознать нечто другое, то, что не есть я, нечто мне чуждое — это, следовательно, предполагает, что не все свойственные мне модусы сознания относятся к числу тех, которые составляют модусы моего самосознания. Поскольку действительное бытие изначально конституируется посредством согласованности опыта, то по сравнению с опытом своей собственной данности и системой его согласованности — т. е. системой согласованности самоистолкования своих характерных черт — в моей собственной самости должны иметь место еще и другие согласованные системы опытов; и теперь возникает проблема, как следует понимать то, что Ego имеет в себе и может вновь и вновь образовывать такие интенциональности нового вида с присущим им бытийным смыслом, посредством которого оно в с е ц е л о т р а н с ц е н д и р у е т с в о е с о б с т в е н н о е б ы т и е . Как может для меня действительно существующее — и не только как то,

397

ЭДМУНД ГУССЕРЛЬ

что я просто подразумеваю каким-либо образом, а как то, что согласованно удостоверяет себя во мне — быть чем-то иным, нежели, так сказать, точкой пересечения моих конститутивных синтезов? Не является ли это моим Собственным — то, что конкретно неотделимо от этого синтеза? Уже возможность самого неопределенного и пустого акта, в котором подразумевается Чужое, проблематична, если верно то, что любой такой модус сознания по сути своей обладает сущностными возможностями своего раскрытия, своего перевода в осуществляющий его или разочаровывающий опыт относительно подразумеваемого и в генезисе сознания отсылает к таким опытам, в которых дано это или подобное подразумеваемое.

Факт опыта относительно Чужого (Не-Я) предстает как опыт некоторого объективного мира и при этом опыт Другого (Не-Я в форме: другое Я). Одним из важнейших результатов редукции к сфере специфически собственного в этом опыте было то, что она выявила в нем некую интенциональную подпочву, в которой редуцированный мир удостоверяется как имманентная трансцендентность. В иерархии конституирования некоторого чуждого моему Я, некоторого внешнего по отношению к моему конкретному собственному Я мира (внешнего вовсе не в естественном смысле пространственного расположения) эта трансцендентность есть сама по себе первая, исходно-первичная трансцендентность (или мир), которая, несмотря на свою идеальность в качестве синтетического единства бесконечной системы моих потенциальностей, все же является о п р е д е л е н н о й ч а с т ь ю м о е г о с о б с т в е н н о г о к о н - к р е т н о г о б ы т и я в к а ч е с т в е E g o .

Теперь нужно прояснить то, как на более высокой фундированной ступени осуществляется наделение смыслом собственной, конститутивно вторичной объективной трансцендентности, и как осуществляется это в качестве опыта. Здесь речь идет не о раскрытии некоторого темпорально протекающего генезиса, но о статическом анализе. Объективный мир для меня всегда уже здесь как наличный, он — данность моего живого, непрерывно продолжающегося объективного опыта, и даже если он не дан более в опыте, он продолжает сохранять привычную значимость. Речь идет о том, чтобы поставить вопрос относительно самого этого опыта и интенционально раскрыть способ, каким он придает смысл — тот способ, каким этот опыт может выступать в качестве опыта и удостоверять себя как очевидность в отношении действительно сущего, собственная сущность которого поддается экспликации и не является моей собственной сущностью, а так же не входит в нее как составная часть, в то время как смысл и подтверждение это сущее может получить все-таки только в моей сущности.

398

КАРТЕЗИАНСКИЕ МЕДИТАЦИИ

§ 49. Схема процесса интенционального истолкования опыта Чужого

Смысл бытия объективного мира многоступенчато конституируется на основе моего исходно-первичного мира. В качестве первой ступени нужно выделить ступень конституирования Другого или Других вообще, то есть тех Ego, которые исключены из моего конкретного собственного бытия (из меня как исходно-первичного Ego). В единстве с этим, и притом мотивированное этим, осуществляется о б щ е е в ы с т р а и - в а н и е у р о в н е й с м ы с л а н а д м о и м и с х о д н о - п е р в и ч н ы м миром, в результате чего он становится явлением некоторого определенного объективного мира как одного и того же мира для каждого, включая

и меня самого. Таким образом, с а м о	п о с е б е п е р в о е (an sich erste)
Ч у ж о е (первое Не-Я) е с т ь д р у г о е	Я. И это делает возможным кон-

ституирование новой бесконечной области Чужого, объективной природы и объективного мира вообще, к которому принадлежат все Другие и я сам. В сущности этого конституирования, восходящего от уровня просто Других (которые не обладают еще каким-либо мирским смыслом) заключено то, что Другие не остаются для меня обособленными, что конституируется скорее (естественно, в моей специфически собственной сфере) Я-общность, включающая меня самого, как общность друг с другом и друг для друга существующих Я, в к о н е ч н о м и т о г е, о б щ н о с т ь м о н а д, и притом такая общность, которая (в своей конституирующей общность (vergemeinschaftet-konstituierende) интенциональности) конституирует о д и н и т о т ж е м и р. В этом мире снова появляются все Я, но в объективирующей апперцепции, содержащей смысл: «Люди», т. е. психофизические люди как объекты мира.

Благодаря этому образованию общности трансцендентальная интерсубъективность обретает свою специфически интерсубъективную сферу, в которой она интерсубъективно конституирует объективный мир; и, таким образом, в качестве трансцендентального Мы она есть субъективность для этого мира, а также — для человеческого мира, в форме которого она сама себя объективно осуществила. Однако, если здесь снова различаются интерсубъективная сфера специфически собственного и объективный мир, то все же, поскольку я, как Ego, становлюсь на почву интерсубъективности, конституирование которой проистекает из сущностно свойственных мне источников, мне нужно осознать, что объективный мир уже не т р а н с ц е н д и р у е т в собственном смысле эту сферу специфически собственного или ее интерсубъективную сущность, но неотъемлемо принадлежит ей в качестве имманентной трансцендентности. Точнее говоря: объективный мир как и д е я, как идеальный коррелят интер-

399

ЭДМУНД ГУССЕРЛЬ

субъективного и в принципе (ideell) постоянно и согласованно осуществляемого и осуществленного опыта, ставшего интерсубъективно общим (vergemeinschaftet), сущностно связан с интерсубъективностью, которая сама конституирована — в идеале — как бесконечная открытость, с интерсубъективностью, отдельные субъекты которой оснащены системами конституирования, соответствующими друг другу и согласующимися друг

с другом. П о э т о м у к о н с т и т у и р о в а н и е	о б ъ е к т и в н о г о м и р а
п о с у щ е с т в у с в о е м у п р е д п о л а г а е т	гармонию м о н а д , именно

эту гармонию отдельных конституирований в отдельных монадах, и соответственно этому, также генезис, гармонично протекающий в отдельных монадах. Но гармонию монад не следует понимать как некую метафизическую подпорку (Substruktion); так же как сами монады отнюдь не являются метафизическими измышлениями или гипотезами. Напротив, все это само относится к истолкованию интенциональных компонентов (Bestände), наличие которых явствует из факта существования для нас мира опыта. При этом снова следует обратить внимание на то, что уже неоднократно подчеркивалось: обрисованные идеи — это не фантазии и не модусы некоего Как будто (Als ob), они, напротив, возникают в процессе конституирования вместе со всем объективным опытом, имеют свой способ оправдания (Rechtgebung) и свою дальнейшую разработку в науке.

То, что мы только что представили,— это предварительный взгляд на ступенчатый процесс интенционального истолкования, который нам нужно провести, если мы должны решить трансцендентальную проблему в единственно мыслимом смысле и должны действительно реализовать трансцендентальный идеализм феноменологии.

§ 50. Опосредствованная интенциональность опыта Чужого как «аппрезентация» (апперцепция по аналогии)

После того как нами преодолена весьма трансцендентально важная предварительная ступень, т. е. определение и членение исходно-первич- ной сферы, перед нами встают своеобразные и на самом деле немалые трудности, связанные с первым из обрисованных выше шагов конституирования объективного мира, с шагом, ведущим к Другому. Итак, трудности эти заключаются в трансцендентальном прояснении опыта Чужого в том смысле, согласно которому Другой еще не получает смысла «человек».

Опыт — это сознание изначально-подлинного (Originalbewußtsein); и действительно, когда в сфере нашего опыта появляется определенный человек, мы обычно говорим, что Другой предстает перед нами действительно сам (leibhaftig). С другой стороны, эта воплощенная самость (Leibhaftigkeit) не мешает тому, что мы без колебаний признаем, что

400