Преступление. как жизненный факт

101

владельцами нового чуда техники»130 (эротических видеофильмов). Сотни мнимых преступников были вызволены из тюрьмы благодаря тому, что искусствоведческая экспертная комиссия, созданная при Генеральной прокуратуре, «открыла» глаза «слепой» Фемиде на вопиющее невежество «экспертов» из числа «библиотекарей и гинекологов, по приговору которых сажали людей за домашний видеопросмотр «Последнего танго в Париже»131.

Мнимым преступлением следует рассматривать кражу, совершенную лицом, болеющим клептоманией. Клептомания (от греч. cléptō – rhfle + mania

– безумие) – импульсивно возникающее непреодолимое стремление совершить кражу (без корыстной цели)132, болезнь, имеющая международный шифр Г 63-2. Однако в российской правоприменительной практике не принято рассматривать клептоманию как болезнь, в силу которой лицо, не способное осознавать характер совершаемых им действий или оценивать их социальное значение, следует признавать невменяемым.

Представляется возможным дать следующее определение «мнимого преступления»: воображаемый, или кажущийся (например, законодателю) преступным акт социального поведения, который на самом деле таковым не является, однако определен как уголовно наказуемый.

Таким образом, в криминологическом аспекте термином «преступление» можно обозначить следующие общественно опасные акты человеческого (девиантного) поведения:

1) виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное уголовным законом под угрозой наказания, или криминализированное (уго- ловно-правовое понятие);

130 Общество живо, пока оно умеет отделять норму от отклонений // Российская газета. – 2003. – 27 февраля.

131Там же.

132Клептомания // Новый энциклопедический словарь. – М.: Большая Российская энциклопедия, 2001. – С. 521.

102

2)невиновно совершенное деяние, предусмотренное Особенной частью

УК РФ ;

3)виновное деяние, хотя и не предусмотренное уголовным законом, но содержащее общественную опасность, виновность, очевидную противоправность (но не противозаконность) и заслуживающее наказания.

В качестве примера такого некриминализированного деяния можно было бы привести незаконную выдачу паспорта гражданина Российской Федерации, а равно внесение заведомо ложных сведений в документы, повлекшее незаконное приобретение гражданства Российской Федерации. Однако законодателем данное деяние было криминализировано: Федеральным законом от 8 апреля 2008 г. № 43-ФЗ в Уголовный кодекс РФ внесена соответствующая статья 2921.

Представляет научную ценность и прикладное значение криминологическая классификация преступлений. Ее основное назначение заключается в систематизации научных знаний о причинности (детерминации) преступности путем изучения относительно однородных преступлений, в которых проявляются специфические свойства преступности, ее внутренних и внешних связей (закономерностей). Такие совокупности преступлений можно рассматривать как форму того или иного вида преступности, сущность которой обычно определяется доминирующем признаком. К ним относятся: пол, возраст преступника, мотив, метод, сфера совершения преступления и др. В соответствии с этим определяются виды преступности: первичная, вторичная, женская, мужская, насильственная, экономическая, информационная и т.п.

Предметом изучения каждого из видов преступности определены, главным образом, особенности детерминации преступлений этого вида. При этом особое внимание уделяется малоисследованным или вовсе еще не изу-

В качестве примера можно привести извлечение из информационного письма Генпрокуратуры РФ «О состоянии преступности и соблюдении прав и законных интересов несовершеннолетних в 2002 году» от 4.04.2003 г. № 21–12–03: «Особое беспокойство вызывает обстоятельство, что ежегодно от 75 тыс. до 100 тыс. преступлений совершаются подростками, не достигшими возраста привлечения к уголовной ответственности».

103

ченным аспектам связей в том числе – вызывающим, мягко говоря сдержанное или скептическое отношение ряда специалистов к оценке не совсем традиционных криминологических концепций.

Например, большой научный интерес представляет для криминологов информационная преступность. В этом плане некоторые криминологи обращаются к феномену нетрадиционного, энергоинформационного воздействия на психику человека в форме «зомбирования», «приворота», «сглаза», или «порчи» и др. При этом авторы в подтверждение своих суждений приводят разные убедительные аргументы, в частности, ссылаются на Комментарий к Уголовному кодексу РФ под редакцией Ю.И. Скуратова и В.М. Лебедева, в котором излагается положение о возможности причинения вреда здоровью, опасного для жизни, без нарушения анатомической целостности организма. «Такого рода случаи могут иметь место тогда, – пишет проф. Э.Ф. Побегайло, комментируя ст.111 УК РФ, – когда для причинения вреда здоровью… человек вводится в состояние длительного гипнотического или замещенного (зомбированного) сознания, становится невменяемым, но с управляемым воздействием на его психику…»133. Настоящее явление хорошо иллюстрирует преступная деятельность секты «Белое братство» и других сект, число пострадавших от которых только в России составляет до 5 миллионов человек, или четверть миллиона семей134.

Небезынтересно отметить здесь и такой факт. Российские ученые (в частности, группа, руководимая академиком Российской академии медикотехнических наук П. Гаряевым), занимающаяся теоретической генетикой в тесном взаимодействии с физиками, математиками, лингвистами, заложили основы нового научного направления в биологии, которое получила название «Волновая генетика». Была создана аппаратура, которая способна считывать, передавать на расстояние, вводить «волновые матрицы», управляющие

133Побегайло, Э.Ф. Преступления против личности / Э.Ф. Побегайло // Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. Особенная часть / Под общ. ред. Ю.И. Скуратова, В.М. Лебедева. – М., 1996. – С. 32.

134См.: Богданов, В. «Белое братство» зомбирует Урал / В. Богданов // Российская газета.

– 2003. – 27 июня.

104

функциями организма, и позволяющая точно получить планируемый результат135.

И в этом случае не трудно представить, в каких масштабах могут быть использованы научные достижения в области информации преступником, точнее преступным сообществом.

Термином информационное преступление можно определить такой тип деяния, для которого характерно наличие существенного в криминологическом отношении информационного признака: а) в объекте и предмете преступного посягательства (например, право на информацию, информационная безопасность, сама информация); б) в субъекте и методе преступного посягательства (например, профессионализм в области информационных технологий, вредоносные программы для ЭВМ).

При этом каждый информационный признак как элемент объективного движения в механизме преступления имеет существенное в криминологическом отношении значение, но не каждому такому признаку придается значение уголовно-правовое. Например, «использование средств массовой информации» в совершении любого преступления является признаком криминологическим (существенным с позиции оценки его как фактора преступности); в качестве уголовно-правового – данный признак предусмотрен в соответствующих нормах уголовного закона (о чем шла речь в предыдущем параграфе)

Исходя из такого активного использования средств массовой информации или в более широком смысле средств массовой коммуникации в совершении преступлений, представляется целесообразным выделить и такой криминологический тип преступления, как массово-информационное (коммуникационное, или коммуникативное).

По аналогии с преступлением информационным можно определить массово-информационное (коммуникативное) как вид преступления, но для

135 См.: Валентинов, А. Ученые надеются вырастить отрезанную руку / А. Валентинов // Российская газета. – 2003. – 9 августа.

105

которого характерно наличие существенного в криминологическом отношении не просто информационного, а массово-информационного признака, т. е. обусловленного феноменом средств массовой информации (СМИ). Имеются в виду посягательства на права и законные интересы участников массовоинформационных отношений в сфере поиска, обработки (подготовки) и реализации массовой информации (продукции СМИ), о которых шла речь в предшествующем параграфе.

Таким образом, массово-коммуникационное (коммуникативное) преступление как криминологическое понятие охватывает более широкий круг признаков информационного преступления. К таким признакам относятся

любые средства распространения информации на неопределенный круг лиц

– листовки, рекламные щиты, надписи на стенах, транспортных средствах и т. п.

В качестве примера, иллюстрирующего методологический подход криминологического познания общественных закономерностей – от частного (преступления) через особенное (преступность) к общему (социуму), – можно привести так называемое инверсионное преступление.

Под инверсионностью преступления (лат. inversio – переворачивание, перестановка) следует понимать совокупность доводов, например, «переворачивающих», или «оборачивающих» правовой характер принципа справедливости в неправовой (противоправный), следуя которому преступник находит моральную поддержку окружения, например, за отмщение насильнику, вымогателю, сутенеру.

Представляется, что «инверсионное» преступление выступает фактором, заметно активизирующим связи в криминальном социуме, способствующий фрагментации общества, или социальной дезорганизации, научную оценку криминогенности которой дал еще Э. Дюркгейм.

Юридический закон, вспомним, «проистекает» из объективной действительности не сам по себе, а через сложный мыслительный процесс зако-

106

нодателя, правоприменителя. И криминологическое мышление играет здесь далеко не последнюю роль.

Возвращаясь к высказанной в начале главы мысли об условности социальной, в том числе уголовно-правовой оценки поступка человека, которая, придавая ему определенный формальный статус (в том числе, запрещая, разрешая деяние), не придает поступку (деянию) никаких новых свойств и по сущности «не может сделать его ни преступным, ни непреступным». Еще основоположники классической школы уголовного права и криминологии высказали и развивали главную мысль о том, что умный законодатель предупредить преступление, нежели будет вынужден наказывать за него.

Приведу такой пример136. В благополучной семье было двое детей. Дочь Саша болела острым лейкозом, но средств на лечение у родителей не было. Банк отказал в выдачи кредита на лечение. Когда должен был появиться на свет третий ребенок, супруги решили его продать, а на вырученные деньги лечить больную дочь. Отец и мать стали обращаться к знакомым с просьбой помочь найти покупателя. Покупатель, также вполне благополучный, нашелся. Сделка состоялась. Но при обмене ребенка на деньги родителей задержали информированные сотрудники милиции. Однако после доскональной проверки, следователь отказал в возбуждении уголовного дела, поскольку на то время уголовная ответственность за торговлю несовершеннолетними (ст. 152 УК РФ) была отменена. Но суд, найдя вполне доказанной вину родителей в злоупотреблении правами, решил удовлетворить требование прокурора и лишил их права растить новорожденную дочку.

С позиции буквы закона, очевидно, что решение соответствует этой букве, но не соответствует духу жизни. Вот что пишет автор публикации по поводу этого случая: «На данную ситуацию нужно смотреть не с высоты закона или морали, а разобраться в самой ее сути. Во-первых, выяснить, что за

136 См.: Шраменко, М. Жертвоприношение / М. Шраменко // Российская газета. – 2008. – 10 июля.

107

семья хотела купить малышку. Ясно, что, продавая дочь, родители не хотели для нее плохой жизни. Если бы Валерия (имя малышки – авт.) попала к хорошим людям, действительно мечтающим о ребенке, готовым растить девочку как собственную дочь, не вижу в этом ничего чудовищного. А слугам закона в такой ситуации лучше бы подумать не о том, как наказать родителей, а о том, как помочь им выйти из отчаянного положения, например, выделить деньги на лечение Саши»137. Чудовищное здесь в другом: «Результат остается прежним: малышка в детском доме, родители лишись прав не нее, а ребенок со смертельным диагнозом по-прежнему в больнице. Вот и вся справедливость»138.

В криминологи достаточно хорошо рассмотрены методы предупреждения преступлений, в том числе и метод оказания помощи. Однако в условиях отрицания «пережитков» старой идеологии «бесплатной медицины» плюс обнищания значительной массы населения на такую помощь государства рассчитывать не приходится. Единственно, что оно смогло в этом сделать – отменить уголовное преследование поставленных в безвыходное положении несчастных родителей.

И если ставить вопрос об эффективности антикриминальной политики, то искать ответ на него следует искать, прежде всего, не в сфере криминализации и декриминализации, а в том, что предшествует тому и другому.

137Там же. Из комментария писательницы М. Москвиной

138Там же.

108

8.ПРОБЛЕМА ЭФФЕКТИВНОСТИ НОРМЫ УГОЛОВНОГО ЗАКОНА

Слово эффект имеет несколько значений139, и каждое из них может быть отнесено к предмету настоящего исследования. Во-первых, эффект определяется как впечатление (влияние, воздействие), производимое, например, с помощью уголовно-правовой нормы (при условии привлечения к ответственности и наказания конкретного виновного в совершении преступления) как на самого преступника, так и на неопределенный круг лиц или конкретных субъектов правоотношений. В первом случае имеется в виду частная превенция, в другом случае – общая превенция.

Во-вторых, эффект рассматривается как результат, следствие чеголибо. Если исходить из целей наказания, то реализация любой нормы предполагает комплексный результат, т. е. реализацию трех целей: а) восстановление социальной справедливости, б) исправление осужденного, в) предупреждение совершения новых преступлений. Образно говоря, в данном случае эффект определяется следствием, которое будет получено в результате воздействия нормы, на реальную личность преступника, а также на субъекта правоотношений, который претерпевает вред от совершенного преступления. Для них может иметь существенное значение уже сам акт справедливого возмездия преступнику, возмещение материального ущерба, компенсация морального вреда.

В-третьих, эффект определяется как средство, с помощью которого создается определенное впечатление. Например, возбуждение так называемого «резонансного» дела по ст. 285 УК РФ – злоупотребление должностными полномочиями (скажем, в отношении коррумпированного мэра) и незамедлительное сообщение об этом в средствах массовой информации в целях вызвать в общественном сознании впечатление успешной борьбы с коррупцией.

139 См.: Эффект // Ожегов, С.И. Толковый словарь русского языка. – 4-е изд., дополненное / С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. – М.: Азбуковник, 1977. – С. 914.

109

Введенные в дефиниции понятий термины «результативный», «эффективный» указывают на предопределенную активную роль системы уголовноправового воздействия в общественной жизни в целом и конкретных ее микромеханизмов реализации норм, особенно в форме правоприменения. И в этом случае резонно поставить вопрос, насколько же эффективным является функционирование, во-первых, всей системы уголовно-правового воздействия как специфической системы управленческого воздействия на общественные отношения; во-вторых, ее института, или обособленной группы норм, регулирующих однородные общественные отношения; в-третьих, отдельной уголовно-правовой нормы? При этом следует заметить, что в любом случае норма выступает как уникальный критерий оценки эффективности всей системы и любой ее подсистемы, органической составляющей которых норма является.

Применительно к управлению эффективность может быть определена как «социально-экономическая категория, результативность управленческой деятельности, степень оптимальности использования материальных, финансовых, трудовых и людских ресурсов. Определяется посредством сопоставления результатов управления и ресурсов, затраченных на их достижение»140.

Количественный показатель – важный критерий эффективности, но он зависит от множества условий, поэтому не может служить достаточно надежным таким показателем, тем более, что уголовно-правовая статистика выступает еще и показателем работы правоохранительных органов. А это означает, по образному сравнению английского писателя XIX в. Энрю Ланга, что статистик использует количественные показатели, как пьяный, держащийся за фонарный столб: не для того, чтобы освещать улицу, а – чтоб удержаться на ногах.

Однако определение эффективности реализации уголовного закона (его института, нормы) путем оценки результативности по степени оптимально-

140 Терминология менеджмента: Словарь / Сост. А.К. Семенов, В.И. Набоков. – М., 2002. – С. 208.

110

сти использования указанных ресурсов – задача вряд ли разрешимая. Слишком большие средства затрачиваются обществом (через государство) на реализацию уголовной ответственности и наказания, на борьбу с преступностью в целом при ничтожной отдаче в виде исправления преступников, воздержания их от совершения новых преступлений (частной превенции), предупреждения на их примере преступлений со стороны других граждан (общей превенции) и т.п. А денежное возмещение этих затрат вообще составляет мизерную сумму.

Выступая на «круглом столе» в нижней палате Государственной думы, член думского Комитета по безопасности А. Гуров привел следующие данные. В 2007 году преступностью был причинен материальный ущерб обществу на сумму 282 миллиарда рублей. Вместе с тем на правоохранительную деятельность и национальную безопасность было израсходовано 674 миллиарда рублей. Можно сказать, почти в триллион рублей вылилась цена преступности. Обеспечение материального ущерба путем конфискации составило в итоге 35 миллиардов рублей. В переводе на международные стандарты, на каждые 27341 доллар денежных затрат на борьбу с преступностью и нанесенного обществу урона от преступности обратно обществу и государству возвращался всего лишь 1 доллар141 или 0,004%.

Этот мизер можно объяснить, в частности, двумя обстоятельствами. Первое из них заключается в том, что конфискуются, главным образом, не виллы, яхты, а «электрический шнур, мобильник, кондитерские изделия, мясо замороженное, бензопила, три старых трактора…»142.

Вторым не менее важным обстоятельством является оберегание от конфискации лиц, совершающих преступления, которые наносят наибольший ущерб населению и государству: налоговые преступления (ущерб от которых составляет 59 миллиардов рублей); мошенничество в финансовой сфере (более 51 миллиарда рублей); незаконное предпринимательство (свыше

141 См.: Шкель, Т. Страшное слово «конфискация» / Т. Шкель // Российская газета. – 2008.

– 23 апреля. 142 Там же.