Преступление. как жизненный факт

21

зя недооценивать, как и переоценивать), сколько неотвратимостью ответственности за содеянное.

Но вопрос о причинах общественно опасного деяния является для криминолога вопросом номер один. За ним следует – второй: как предупредить преступление? Ответ на этот вопрос мы находим, в частности, в уголовном праве, охранительная, регулятивная и воспитательная функции которого призваны обеспечивать защиту прав и свобод человека, собственности, общественного порядка и общественной безопасности, окружающей среды, конституционного строя российского государства от преступных посягательств, предупреждать такого рода посягательства (ч. 1 ст. 2 УК РФ).

Однако не следует переоценивать значение криминализации деяний. Меры уголовно-правового характера, наряду с другими мерами, направленными на предупреждение преступлений, предполагают обеспечивать те самые отношения «сдержек и противовесов» в системе социального управления, которые направлены на обеспечение защищенности личности, общества и государства от криминальных угроз. При этом главную роль в механизме предупредительного воздействия на преступность играют меры экономического, политического, социального, культурологического и иного характера.

22

2.НОРМАТИВНО-ПРАВОВОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ

В отличие от ценностного подхода к понятию преступления, которое отличается отсутствием четкости определения и его полисемичным характером, нормативно-правовой, или формальный подход предполагает однозначное (фиксированное) понятие преступления.

Нормативно-правовой подход предполагает формализацию феномена преступления, т. е. выражение его содержательной стороны в виде строгой формальной конструкции, закрепленной в законе. В этом случае уголовноправовая норма как бы «олицетворяет» преступление, выражает «самодовлеющее веление или запрет, лишенное какого бы то ни было социального содержания»32.

Элементы (признаки) данной конструкции не обладают собственно юридическими (сущностными) свойствами. Такие свойства определяются в процессе криминализации акта поведения человека. Во-первых, их определяет законодатель, который закрепляет в законе признаки состава преступления; во-вторых, – правоприменитель, который реагирует на акт индивидуального поведения, соотносит его с определенной уголовно-правовой нормой и официально признает преступлением.

Таким образом, юридическое значение придается множеству оценочных признаков, которыми объективно обладает жизненный факт. Например, в числе таких признаков можно выделить (в алфавитном порядке, указывая в скобках норму закона в качестве иллюстрации): 1) временные (ст. 9 УК РФ); 2) демографические (ст. 282 УК РФ); 3) массово-информационные (ч. 2 ст. 280 УК РФ); 4) медицинские (ст. 121 УК РФ); 5) политические (ст. 278 УК РФ); 6) половые (генетические и физиологические) (ст. 132 УК РФ); 7) психические, психофизические (ст.ст. 20, 28 УК РФ); 8) технические (ст. 267 УК РФ); 9) технологические (ст. 266 УК РФ); 10) управленческие (ст.321 УК

32 Кенни, К. Основы уголовного права / К. Кенни. – М., 1949. – С. XXXVI.

23

РФ); 11) экологические (ст. 250 УК РФ); 12) экономические (ст. 171 УК РФ); 13) этические (п. «з» ч. 1 ст. 61 УК РФ) и др.

Например, упоминавшаяся выше ст. 2282 УК РФ – нарушение правил оборота наркотических средств или психотропных веществ (лицом, в обязанности которого входит соблюдение этих правил) – предусматривает нарушение следующих правил: 1) производства, 2) изготовления, 3) переработки, 4) хранения, 5) учета, 6) отпуска, 7) реализации, 8) продажи, 9) распределения, 10) перевозки, 11) пересылки, 12) приобретения, 13) использования, 14) ввоза, 15) вывоза, 16) уничтожения наркотических средств или психотропных веществ либо веществ, инструментов или оборудования, используемых для изготовления наркотических средств или психотропных веществ (находящихся под специальным контролем), 17) культивирования растений, используемых для производства наркотических средств или психотропных веществ, повлекшие их утрату, если это деяние совершено лицом, в обязанности которого входит соблюдение указанных правил.

Не трудно (а может быть, как раз и трудно) представить, с каким огромным количеством норм, регулирующих указанные виды деятельности (в том числе – определяющие их понятия) приходится сталкиваться правоприменителю при уголовно-правовой оценке факта их нарушения.

Таким образом, преступление как юридическая категория, представляет собой условную, формально-логическую конструкцию, «собранную» из элементов, отнюдь не юридических, но в совокупности своей приобретающих на основе закона новое, интегрированное свойство – преступность, с которым соотносится другое свойство – наказуемость (ч. 1 ст. 3, ч.1 ст. 9 УК РФ).

В правовом аспекте «преступление» можно рассматривать как частицу реальности, одетую, выражаясь словами проф. В.О. Мушинского, в мундир законодательства (хотя это его образное сравнение относилось к праву, а не к преступлению: «Все современные системы права одеты в мундир законода-

24

тельства»33). Поэтому, с одной стороны, очень важно выбрать именно такую частицу, которой «норма-мундир» пришлась бы впору. С другой стороны, и «норму-мундир» законодателю следовало «шить», ориентируясь на соответствующие «размеры» облекаемой в нее частицы реальности, т. е. общественных отношений.

Правоведу, изучающему преступление, оценивающему в качестве такового конкретный акт человеческого поведения, полезно знать о том, что такое «дух уголовного закона», или то, из чего непосредственно вытекает уголовно-правовая норма: содержательное начало, внутренняя моральная сила, истинный смысл, определяющие акт человеческого поведения, его неоднозначная общественная оценка и т.д.

История российского уголовного законодательства свидетельствует, как всегда вплоть до настоящего времени сложно осуществить этот процесс – «обмундировывания»-криминализации. Тем более, тот, кому «примеряют» мундир, как правило, этому противится, а тот, кто мундир примеряет, упорно старается одеть капризного строптивца. Наглядным примером тому служит стремление государства противодействовать экстремизму путем неудачной криминализации актов его проявления, определив их как «преступления экстремистской направленности».

Известно, что в российском законодательстве XI-XIII веков понятия преступления как нарушения закона не было. Правонарушение воплощало в себе все – и гражданско-правовые, и уголовно-правовые признаки. Именовалось правонарушение «обидой», что означало несправедливое притеснение, насилие, причинение морального вреда, материального ущерба и т. п.34 Значение имело то, какой ущерб претерпевала потерпевшая сторона, как оценивал вред сам обиженный, потерпевший. Он и решал исход дела, участь «обидевшего»: казнить или миловать.

33Цит. по: Протасов, В.Н. Теория права и государства. Проблемы теории права и государства: Вопросы и ответы. — М.: Новый Юрист, 1999. – С. 10; электронный ресурс: http://www.ufa.muh.ru/scanbook/0528/0528.1.htm

34Здесь и далее об этом см.: Миронов, Б.Н. Социальная история России в период империи (XVIII-начало XX в.). В 2 т. 2-е изд., испр. Т.2 / Б.Н. Миронов. – СПб., 2002. – С. 11 – 17.

25

Любое дело уголовного характера могло окончиться примирением сторон. Хотя много позже, в XV-XVIII вв., понимание преступления изменялось. Оно уже рассматривалось как «лихое дело», т. е. нарушение царской воли, посягательство на охраняемые законом права частных лиц. Преследование и наказание виновных стало носить публично-правовой характер. Больше того, за примирение сторон потерпевшую сторону ожидало наказание.

Можно сказать, что традиционная «обида» сохранилась в современном российском законодательстве в виде деяний, предусмотренных рядом статей Уголовного кодекса.

Часть преступлений – умышленное причинение легкого вреда здоровью, побои и др. – подлежит уголовному преследованию по заявлению потерпевшего (его представителя); преследование может быть прекращено в связи с примирением потерпевшего с обвиняемым, т. е. в частном порядке.

Часть преступлений без квалифицирующих признаков – клевета, нарушение равенства прав и свобод человека и гражданина, нарушение неприкосновенности частной жизни и др. – подлежат уголовному преследованию по заявлению потерпевшего (его представителя) в частно-публичном порядке. Частно-публичный вид уголовного преследования допускает примирение потерпевшего с обвиняемым лишь в исключительных случаях, которые предусмотрены статьями 20, 23, 25 УПК РФ.

Наиболее разработанным понятие преступления появилось в Уложении о наказаниях 1845 г.: преступление как наказуемое противозаконное действо,

аравно неисполнение предписания закона35.

Всвязи с таким подходом к определению преступления его субъекту придавался второстепенный смысл. Даже не всегда имело значение, кто именно переступил закон: человек, животное и даже… неодушевленный предмет. Из истории известно, как забежавшая в церковь обезьяна, которая произвела там переполох, была приговорена к смертной казни, и приговор был приведен в исполнение. Известен факт, когда был выпорот кнутом и со-

35 Там же. – С. 12.

26

слан в Сибирь колокол за то, что звонил, собирая толпу, которая учинила беспорядки36.

Господствующий принцип «объективного вменения» позволял привлекать к ответственности за преступление лицо, фактически не виновное в его совершении, например члена семьи дворянина, не явившего вовремя на службу, что являлось уголовным правонарушением37.

Не сразу сложилось и юридическое определение объективной стороны преступления. Вспомним: а) преступление как личная обида, б) преступление как антиобщественное действие, в) преступление как публично-правовое явление (со смешением признаков уголовного деяния и деликта), г) преступление как уголовное деяние и т. д.

Ранее в Уголовном кодексе РСФСР в определении понятия «преступление» использовались многие признаки. В соответствии со ст. 7 Основ уголовного законодательства Союза ССР и основных республик (в ред. Указа Президиума Верховного Совета СССР от 13 августа 1981 г. – Ведомости Верховного Совета СССР, 1981, № 33, ст. 965) преступлением признавалось «предусмотренное уголовным законом общественно опасное деяние (действие или бездействие), посягающее на общественный строй СССР, его политическую и экономическую системы, социалистическую собственность, личность, политические, трудовые, имущественные и другие права и свободы граждан, а равно иное, посягающее на социалистический правопорядок, общественно опасное деяние, предусмотренное уголовным законом»38.

Безусловно, данная дефиниция имеет «тяжеловесный», расплывчатый характер. В нее включены избыточные конкретные признаки (например, политические, трудовые, имущественные права), которые в итоге поглощаются общими признаками, в данном случае – «другими правами и свободами граждан». В дефиниции предусмотрены определенные виды общественно

36Там же. – С. 15.

37Там же.

38Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик: Закон от 25 декабря 1958 г. // Основы законодательства Союза ССР и союзных республик. – М.: Юрид. лит., 1987. – С. 398.

27

опасных деяний, но вслед за этим указывается «а равно иное… общественно опасное деяние», вследствие чего теряет смысл выборочная конкретизация объектов преступного посягательства.

При криминализации (уголовно-правовой оценке) предусмотренных в Уголовном законе актов поведения человека возникает немало трудностей. Юридические признаки преступления не поддаются подсчету, поскольку в Уголовном кодексе РФ имеется множество статей с бланкетными нормами, т. е. имеющими ссылки на нормы других нормативно-правовых актов. Таким образом, юридически значимые признаки преступления рассредоточены далеко за пределами уголовного законодательства, например: в искусствоведении, этике, лингвистике, почерковедении, технологии производства, баллистике, психиатрии, журналистике и др., откуда они и «рекрутируются» в процессе криминализации определенного деяния.

Современное определение преступления как акта человеческой деятельности дается как в уголовно-правовой теории, так и в уголовном законодательстве.

Анализируя преступление как акт поведения человека, проф. Ю.А. Красиков в итоге дает определение понятия преступления «как действия или бездействия, обладающего юридическими признаками, предусмотренными Особенной частью Уголовного кодекса»39.

В отличие от доктринального понятия преступления, его законодательное определение дано в Уголовном кодексе РФ (ч. 1 ст. 14): «Преступлением признается виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное настоящим Кодексом под угрозой наказания».

Как видим, в доктринальном определении имеет место ограничение признаков преступления рамками Особенной части УК РФ, с чем нельзя согласиться и вот почему. Во-первых, «понятие преступления размывается» неопределенным количеством возможных признаков, которые предусмотре-

39 Красиков, Ю.А. Понятие преступления / Ю.А. Красиков // Уголовное право России. Учебник для вузов. В 2-х томах. Т. 1. Общая часть. Отв. ред. А.Н. Игнатов, Ю.А. Красиков. – М.: Издательство НОРМА (Издательская группа НОРМА-ИНФРА·М), 2000. – С. 62.

28

ны статьями 105 – 360 УК РФ, в том числе – бланкетного характера; вовторых, криминализация (квалификация) конкретного поведенческого акта не всегда возможна без применения тех или иных норм Общей части УК РФ. Например, при квалификации преступления, совершенного лицом, ранее судимым, необходимо руководствоваться, в частности, статьей 18 общей части УК РФ; при совершении преступления лицом, не достигшим восемнадцатилетнего возраста, квалификация деяния осуществляется с учетом ст. 20 Общей части УК РФ и т.д.

Возвращаясь к законодательному определению понятия преступления (как виновно совершенного общественно опасного деяния, запрещенного настоящим Кодексом под угрозой наказания), следует заметить, что термин «запрещенное» обозначает недопустимость любого отклонения от нормы, т. е. общеобязательного, установленного уголовным законом правила поведения. Настоящее правило представляет собой по сущности повелительное предписание, которое имеет характер не только запрета (например, на похищение человека), но и обязывания (например, освобождение от уголовной ответственности лица, давшего взятку, т. е. совершившего преступление, предусмотренное ст. 291 УК РФ, в случае его добровольного сообщения о даче взятки органу, имеющему право возбуждать уголовное дело) или дозволения (действий в обстоятельствах, исключающих преступность деяния ). «Нет таких отраслей права, содержание которых исчерпывалось бы одной группой норм – пишет проф. С.А. Комаров. – Даже в уголовном праве – системе запрещающих норм необходимым компонентом являются обязывающие нормы Общей части, а нормы о необходимой обороне и крайней необходимости – управомочивающие»40.

Представляется целесообразным в приведенном выше понятии преступления терминологический оборот «запрещенное настоящим Кодексом»

40 Комаров, С.А. Общая теория государства и права: Учебник. – 4-е изд., переработанное и дополненное. – М.: Юрайт, 1998. – С. 266.

29

заменить другим терминологическим оборотом – «вопреки предписанию Уголовного закона» (см. рис. 3).

Вместе с тем, также целесообразно скорректировать и иерархию законодательно закрепленных признаков преступления: первым – определить общественную опасность как основной признак; вторым – виновность деяния.

Таким образом, можно предложить следующую редакцию ст. 14 УК РФ: «Преступлением признается общественно опасное деяние, виновно совершенное вопреки предписанию Уголовного кодекса под угрозой наказания».

Предписания уголовного закона:

Обязывающие: ч. 1 ст. 11 УК РФ – лицо, совер-
шившее преступление на территории РФ, под-
лежит уголовной ответственности по настояще-
му Кодексу; ст. 10 УК РФ – обратная сила уго-
ловного закона и др.	Регулируемые,
Управомочивающие: право на необходимую	охраняемые
оборону (ст. 37 УК РФ); право на освобождение	общественные
от уголовной ответственности (гл. 11 УК РФ),	отношения
на амнистию (ст. 84 УК РФ), на помилование
(ст. 85 УК РФ) и др.
Запрещающие (совершение деяний, предусмот-
ренных Особенной частью УК РФ): ст. 105 –
убийство; ст. 126 – похищение человека; ст. 171
– незаконное предпринимательство и др.
Рис. 3. Предписания уголовного закона..

Сразу же оговоримся, что и данная дефиниция не совсем удачная, хотя бы потому что «преступлением признается… деяние». Преступление как целое уравнивается с одним из его составляющих, деянием, хотя оно и является наиболее важной из числа других составляющих. Деяние в большей мере похоже на метод, с помощью которого совершается преступление. Ввиду такого, на наш взгляд, некорректного соотношения элементов в рассматриваемом

30

понятии мы будем вынуждены вернуться к данному определению после того, как рассмотрим признаки преступления.

Здесь же обратим внимание на феномен деяние и проведем его анализ. Деяние означает действие или бездействие. В этих видах деяния заключены две внешние формы преступного поведения.

Действие выражается в нарушении уголовно-правового запрета, например, в случае похищения человека (ст. 126 УК РФ), незаконного лишения свободы (ст. 127 УК РФ) и т.п. Бездействие выражается в неисполнении лицом обязанностей, или возложенных на него и безусловных для выполнения действий, исполнение которых обеспечивается в том числе и уголовным законом; например, неоказание помощи больному (ст. 124 УК РФ), оставление в опасности (ст. 125 УК РФ), неисполнение приказа (ст. 332 УК РФ) и т.п.

Однако такой, традиционный подход не является единственным в юридической литературе. Например, проф. А.А. Тер-Акопов выделяет третий вид поведенческого акта – нарушение специальных правил поведения. Внешне данный акт выражается одновременно в действии и бездействии. Так, если при действии совершается какое-либо воздействие субъекта на объект (путем передачи материи, энергии, информации), то при бездействии субъект не производит на объект никакого воздействия, воздерживается от этого. Например, при нарушении специальных правил субъект, с одной стороны, производит определенное действие, например, управляет автомашиной со скоростью, превышающей дозволенный показатель, но, с другой – не выполняет действия, которое обязан выполнять: не снижает скорость, не уступает дорогу встречному транспорту41.

Можно сказать, деяние показывает на то, как внешне выглядит преступление. В данном случае можно говорить о деянии как внешней, объективной стороне преступления, или содеянном.

41 См.: Тер-Акопов, А.А. Преступление и проблемы нефизической причинности в уголовном праве. – М.: «ЮРКНИГА», 2003. – С. 54 – 55.