Еврази́йство
.docxЕврази́йство — философско-политическое направление в России, акцентирующее на преемственности и кооперации культуры русскоязычных с кочевыми империями степей Евразии (прежде всего с Монгольской империей Чингизидов). Идеология евразийства очень актуальна для современной России, полагает Пащенко.
Истоки евразийства обычно возводят к славянофильской традиции. Сами евразийцы считали своими предшественниками старших славянофилов (Алексей Хомяков, братья Аксаковы), поздних славянофилов, таких как Константин Леонтьев, Николай Страхов и Николай Данилевский, а также Гоголя и Достоевского как публицистов. Наследниками славянофилов считали евразийцев и многие исследователи и критики евразийства (Степун даже назвал евразийцев «славянофилами эпохи футуризма»).
Однако евразийство имеет ряд существенных отличий от славянофильства. Евразийцы отрицали существование славянского культурно-исторического типа и считали, что культуры туранских народов, связанных с русскими общей исторической судьбой, ближе к русской культуре, чем культуры западных славян (чехов, поляков). Евразийцы отвергали также и панславистский политический проект, их идеалом было федеративное евразийское государство в границах СССР до 1939 года (единственное отличие — евразийцы предлагали включить в состав СССР Монголию).
Кроме того, евразийцам была чужда славянофильская апология общины. Ещё в предисловии к первому сборнику «Исход к Востоку» евразийцы утверждали, что община — историческая, преходящая форма русской культуры, которую нужно преодолеть в ходе модернизации страны. В области экономической евразийцы выступали за широкое использование энергии частной инициативы. При этом они были противниками чистого капитализма и призывали совмещать условно частную (функциональную) собственность с государственной.
Все вышесказанное позволяет рассматривать евразийское учение в качестве одного из современных вариантов русской идеи.
Евразийское учение возникло на крутом повороте трагической истории России. Оно зародилось в эмигрантской среде в 20-е годы XX века и обрело второе дыхание после разрушения Союза ССР как реакция на либеральные реформыроссийского правительства. В настоящее время евразийство подразумевает восприятие советского наследия.
По результатам работы «красного» философского семинара в институте Красной профессуры в 1927-1928 года, в 1929 году был издан коллективный труд «Против новейшей критики марксизма», где довольно много места уделяется критике марксизма русскими эмигрантами и в частности евразийцами. Автор одной из статей сборника Н. Иванов (Омский) дает однозначную, резко политизированную оценку философствующим евразийцам. «Евразийцами мы называем сторонников существующего за рубежом с 1921 г. политического направления — евразийства. Это направление зародилось в среде белой эмиграции. Круг активных организаторов и пропагандистов евразийства рекрутировался исключительно из числа наиболее правой части кочующей по Европе массы белой эмиграции. К евразийцам примкнула высланная из СССР часть реакционной профессуры». После такой оценки понятие евразийства практически исчезло из советской философской литературы. Однако в связи с распадом СССР, идея евразийства начала пробуждаться. В ведущих философских центрах проводились конференции по вопросам евразийства.
Классическое евразийство. Евразийство зародилось в русской эмигрантской среде в Болгарии в 1921 году. У его истоков стояли лингвист Николай Трубецкой, географ и экономист Пётр Савицкий, историк и религиозный мыслитель Георгий Флоровский, музыкальный писатель Пётр Сувчинский. Первичным результатом их интеллектуальной деятельности стал сборник статей «Исход к Востоку». Предчувствия и свершения. Утверждение евразийцев. Книга 1 (София, 1921). В 1921 году Савицкий и Флоровский получают приглашение читать лекции в Праге, а Трубецкой в 1922 году получает приглашение в Вену. Сувчинский перебирается в Париж. Вскоре он отошёл от евразийского движения.
Николай Трубецкой впервые заявил в 1925 году, что Россия является наследницей не Киевской Руси, а Монгольской монархии. Русских и кочевников связывает особое умонастроение или «бытовое исповедание», которое основано на идеях личной преданности, героизма, духовной иерархии и вере в высшее начало мира. Эти ценности несовместимы с европейским мещанством и меркантилизмом. Евразийство образует обновлённую антитезу западничеству. Революция, большевики и СССР содержат историческую правду, так как они подсознательно реализуют евразийский проект сопротивления Западу в содружестве с азиатскими народами. Другой евразиец Петр Савицкий обогатил это мировоззрение понятиями «месторазвития» (аналога «жизненного пространства») и «идеократии» (подчиненности человеческой жизни высшим идеям).
Ощущение моря и ощущение континента. Развивая концепцию культурно-исторических типов, П. Савицкий, в отличие от Н. Данилевского, акцентирует внимание на «ощущении» — особом способе восприятия окружающей действительности, — ощущение моря и ощущение континента, называя одно западноевропейским, другое — монгольским: «на пространстве всемирной истории западноевропейскому ощущению моря как равноправное, хотя и полярное, противостоит единственно монгольское ощущение континента. По этому поводу следует заметить, что подобное решение характерно для историософии вообще. Например, Хэлфорд Макиндер связал романо-германский тип с «морским» восприятием окружающей действительности, а греко-византийский — с «материковым». В понимании П. Савицкого русские в некоторой доле тоже монголы, ибо «в русских „землепроходцах“, в размахе русских завоеваний и освоении — тот же дух, то же ощущение континента».
Однако П. Савицкий стремится понять, в чём особенность культурно-исторического типа России. По его мнению «Россия — часть особого „окраинно-приморского“ мира, носительница углубленной культурной традиции. В ней сочетаются одновременно историческая „оседлая“ и „степная“ стихия». В этом он видит одно из важнейших обстоятельств новейшей русской истории. «Пережив в начальные века развития влияние степных народов как влияние внешнее, ныне народ российский сам как бы охватывает степь. Степное начало, привитое русской стихии как одно из составляющих её начал со стороны, укрепляется и углубляется в своем значении, становится неотъемлемой её принадлежностью; и наряду с „народом-земледельцем“, „народом-промышленником“ сохраняется или создается в пределах русского национального целого „народ-всадник“, хотя бы и практикующий трёхполье».
Преобладающую эмоциональную сторону в евразийском восприятии происходящего хорошо подметил Николай Бердяев. «Евразийство есть прежде всего направление эмоциональное, а не интеллектуальное, и эмоциональность его является реакцией творческих национальных и религиозных инстинктов на произошедшую катастрофу [Октябрьскую революцию]» — писал он
Проблема взаимоотношений России и Запада являлась одной из стержневых для евразийцев, стержневой она является и сегодня. Приходится только сожалеть, что десятилетие «реформ» по западному образцу ничему не научило не только лидеров ельцинского режима, но и значительную часть нашей интеллигенции, которая по-прежнему разделяет подвергнутую острой критике в начале 20-х гг. евразийцами точку зрения, согласно которой «Россия является культурной «провинцией» Европы, но евразийцы считают этот подход в корне неверным.
Неоевразийство. Новая волна интереса к евразийству появилась в 80-е гг. XX века в связи с творчеством Л. Н. Гумилёва. Гумилёв был лично знаком и переписывался с Петром Савицким, и называл себя «последним евразийцем». В своей пассионарной теории этногенеза Гумилёв ввёл понятия «суперэтноса» как группы этносов, проживающих в разных климатических зонах, но объединённых в единое общественное целое, культурного релятивизма («мозаичной антропосферы») и понятия «пассионарность» — особой биохимической энергии, позволяющей делать сверхусилия. Фактически пассионарий в концепции Гумилёва отождествлялся с героем и противопоставлялся «субпассионарию». Эти концепции пользуются популярностью у современных российских неоевразийцев, которые отождествляют Россию с суперэтносом.
Другим крупным представителем неоевразийства стал Александр Дугин, который первоначально следовал идеологии национал-большевизма. Он привнёс в евразийство идею «третьего пути» (совмещение капитализма и социализма), геополитику (евразийство как теллурократия, противостоящая атлантической англо-саксонской талассократии США и НАТО) и советский консерватизм (СССР как евразийская держава). В работах Дугина евразийские концепции и положения переплетаются с концепциями европейских «новых правых». Исследователи отмечают, что в постановке философских проблем и политических проектах он значительно отходит от классического евразийства, которое представлено в его многочисленных работах очень выборочно, эклектично.
Многие евразийские идеи занимают значительное место (хотя зачастую и без указания авторства) в программных документах наиболее влиятельных политических партий и движений России (КПРФ, «Отечество», «Единство» и др.) и могут, если не останутся на вербальном уровне, оказать существенное влияние на процесс возрождения России.
Критика. Писатель и публицист Максим Кантор в своей книге «Империя наизнанку» (2015) в качестве критики идеологии евразийства привёл аргумент о несуществовании исторической, культурной, религиозной или экономической целостности Евразии. Огромное различие в культурном, языковом, религиозном отношении между народами Европы и Азии делают практически невозможным какое-либо совместное единство. Сама идеология была использована лишь в геополитических целях для оправдания противостояния между Российским консерватизмом и Западным либерализмом. По мнению Максима Кантора евразийство не может считаться философией, так как оно основано на мистическом понимании действительности и содержит в себе абстрактные, неопределённые суждения. Особенно это касается определения экономической и социальной моделей данной идеологии и их воплощения после приобретения территориальных пространств евразийского континента.