К ПОНЯТИЮ ВЕЩНОГО ПРАВА

--------------------------------

<*> Постановление Президиума ВАС РФ от 10 сентября 2002 г. N 3673/02 (Справочно-информационная система КонсультантПлюс: Арбитраж).

Все это свидетельствует в пользу признания объектом недвижимости дома (здания) в целом, а не находящихся в нем отдельных жилых и (или) нежилых помещений. Более эффективным поэтому, как показывает опыт некоторых развитых правопорядков, было бы признание многоквартирного жилого дома юридически неделимой вещью и тем самым - объектом долевой собственности жильцов. Последние в этом случае получают в пользование (или на ограниченном вещном праве) приходящиеся на их доли квартиры и в этих же долях несут все необходимые расходы по содержанию дома <*>. Тогда ситуация упрощается и исчезает надобность в создании и кондоминиумов, и товариществ собственников жилья, а жильцы получают прямой интерес в должном содержании всего дома, а не только "своей" квартиры.

--------------------------------

<*> Подробнее об этом см., например: Koziol H., Welser R. Op. cit. S. 264 - 268.

К сожалению, отечественное законодательство в этом вопросе пошло другим путем, породив достаточно сложные юридические и практические вопросы. Этот путь, связанный с признанием индивидуальной собственности на часть жилого дома (этаж, квартиру, комнату) и общей собственности - на "общие части единой постройки", также известен в некоторых странах под названием "этажной собственности" <*>. Его главным недостатком, отмеченным в литературе <**>, является установление различного правового режима для тесно связанных друг с другом принадлежностей и главной вещи, при котором единый по юридической природе объект недвижимости прекращает существование.

--------------------------------

<*> Венедиков П. Ново вещно право. Второ изд. София, 1999. С. 116 - 117; Дабович-Анастасовска J. Етажна сопственост. Зборник во чест на Асен Групче. Скопjе, 2001.

<**> Schreiber К. Sachenrecht. 3. Aufl. Stuttgart, 2000. S. 82 - 83.

Иногда выдвигается также идея о признании "единым объектом" (имущественным комплексом) земельного участка и находящегося на нем здания (строения, сооружения и т.п.) с тем, чтобы обеспечить единство их юридической судьбы. Такой подход основан на ошибочном понимании классического принципа "superficies solo cedit" (все, находящееся на земельном участке, принадлежит собственнику этого участка), который в римском праве обеспечивал единство прав собственника на различные объекты, хотя и тесно связанные друг с другом в качестве главной вещи (земельного участка) и ее принадлежности (дома). Кроме того, его признание безосновательно препятствовало бы возведению и использованию строений, находящихся на чужой земле (предоставленной на ограниченном вещном праве, арендованной и т.п.) <*>.

--------------------------------

<*> Подробнее о противоречивом подходе российского законодательства к решению этого вопроса см.: Козырь О.М., Маковская А.А. "Единая судьба" земельного участка и расположенных на нем иных объектов недвижимого имущества (реальность и перспективы) // Вестник ВАС РФ. 2003. N 2. С. 96 - 100 и сл.

Наконец, необходимо отметить, что в российском гражданском праве в отличие от некоторых зарубежных правопорядков в качестве самостоятельного вещного или иного имущественного права не выделяется право владения вещью (имуществом). В нашем праве оно традиционно рассматривается только в качестве правомочия (составной части) определенных вещных и обязательственных прав, не имеющего самостоятельного значения.

В римском праве владение вещью (corpus possessionis), как известно, считалось необходимой предпосылкой наличия права собственности на нее. Развитый имущественный оборот также потребовал юридического признания факта владения вещью, в результате которого и ее фактический (беститульный) владелец при определенных условиях мог бы получить правовую защиту своего владения и использовать вещь в обороте. Этим объясняется появление норм о признании владения как "фактической власти над вещью" (§ 854 Германского гражданского уложения, п. 1 ст. 919 Швейцарского гражданского кодекса).

В российском гражданском праве как до революции, так и в настоящее время действуют правила о защите фактического владения (п. 2 ст. 234 ГК РФ), но как таковое оно не признается особым вещным правом. Вместе с тем защита факта владения с помощью права придает ему известное юридическое значение, хотя владение и не превращается в самостоятельное вещное право <*>. Речь идет лишь об особой владельческой защите, с помощью которой охраняется самый факт принадлежности вещи определенному лицу в принципе безотносительно к наличию у него какого-либо права на нее.

--------------------------------

<*> Синайский В.И. Русское гражданское право (серия "Классика российской цивилистики"). М., 2002. С. 199. Данное обстоятельство, по словам В.И. Синайского, и породило многолетнюю дискуссию о том, есть ли владение факт или право (см. о ней, например: Вороной В.В. Феномен владения в цивилистической науке // Законодательство. 2002. N 10).

Однако этот более чем вековой спор, по сути затеянный крупнейшим германским цивилистом XIX в. Р. Иерингом в полемике с другим корифеем европейской цивилистики - Ф.К. Савиньи (см. подробнее: Хвостов В.М. Система римского права: Учебник. М., 1996. С. 272 - 276; Гримм Д.Д. Лекции по догме римского права. М., 2003. С. 219 - 220), привел лишь к созданию "весьма скудного" по содержанию и "незначительного" по силе (как выразился В.М. Хвостов) права фактического владельца вещи на защиту своего владения от самоуправных посягательств других лиц (ср. § 858 - 862 ГГУ). Теперь такое право известно и нашему законодательству (п. 2 ст. 234 ГК).

Следует напомнить, что в римском праве самостоятельный институт владения также служил прежде всего для предоставления владельческой защиты как законным собственникам, так и добросовестным и фактическим владельцам вещей. "Держателям" же чужих вещей, например арендаторам или хранителям, вещно-правовая (владельческая) защита не предоставлялась. Между тем в отечественном гражданском праве признание владения правомочием ряда имущественных (гражданских) прав, в том числе обязательственных (например, прав арендатора или хранителя вещи), привело к признанию субъектов этих прав законными владельцами соответствующего имущества (вещей) с предоставлением им владельческой (вещно-правовой) защиты <*>.

--------------------------------

<*> Надо отметить, что дореволюционное российское право, признавая субъектов договорных прав "производными владельцами", тем не менее не давало им вещных ("владельческих") исков против собственника (ср. ст. 691, 693 тома Х ч. 1 Свода законов Российской империи и ст. 884, 886 проекта Гражданского уложения). Лишь ГК РСФСР 1964 г. впервые допустил такую возможность в ст. 157, превратив ее в общее правило. Таким образом, данному весьма небесспорному решению мы обязаны гражданскому законодательству советского периода.

В результате этого владельцами вещей считаются субъекты не только вещных, но и многих обязательственных прав. В связи с этим они получают и вещно-правовую защиту своих прав против всех третьих лиц, включая собственника вещи (как, например, арендатор). Следствием этого стали известное "смешение" гражданско-правовых способов защиты различных имущественных прав и вызванная им фактическая утрата значения гражданско-правовых особенностей защиты права в качестве его квалифицирующего признака (позволяющего разграничивать вещные и обязательственные права).

В действительности владение как элемент (правомочие) договорного (обязательственного) права вполне может и должно быть защищено обязательственно-правовыми, а не вещно-правовыми способами (прежде всего иском о возмещении убытков, причиненных нарушением условий соответствующего договора). Ведь владение вещью в рамках обязательственного правоотношения само по себе не может породить никаких вещных прав. Иное дело - фактическое (беститульное) владение, которое, по меткому выражению Г. Дернбурга, "время возводит в право" и которое поэтому нельзя смешивать с владением вещью ("держанием") в рамках обязательственных отношений: лишь для него необходима особая вещно-правовая защита.

Особого упоминания заслуживают попытки объявить вещным правом право арендатора вещи <*>. Они свидетельствуют лишь о полном пренебрежении основами учения о вещном праве, согласно которым их перечень, содержание должны быть урегулированы непосредственно законом, причем исчерпывающим образом (numerus clausus), исключающим всякую возможность варьирования их сторонами какого-либо договора. Очевидно, что содержание конкретного договора аренды определяется его сторонами, от согласованной воли которых зависит, например, наличие в нем права распоряжения арендованным имуществом со стороны арендатора (путем сдачи его в субаренду или перенайма) и т.д., что просто немыслимо для ограниченных вещных прав <**>.

--------------------------------

<*> Гражданское право: Учебник. Часть 2 / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. М., 1997. С. 152 (автор главы - А.А. Иванов); Богданов Е.В. Указ. соч. С. 144.

<**> См.: Суханов Е.А. Понятие и виды вещных прав // Вестник Московского университета. Право. 2002. N 4. С. 8.

Таким образом, различие вещных и обязательственных прав остается одним из фундаментальных начал российского гражданского права.

Источник публикации

"Правовые вопросы недвижимости", 2005, N 1

Название документа

"К ПОНЯТИЮ ВЕЩНОГО ПРАВА"

(Е.А. Суханов)

("Правовые вопросы недвижимости", 2005, N 1)

Примечание к документу

Дата

15.03.2005

Автор

СУХАНОВ Е.А.