4. Нагрузка на воображение (заложники досуга)

Массам людей, еще совсем недавно вовлеченных исключительно в производственный процесс, приходится переключаться на процесс потребления. При этом вынужденное безделье занимает слишком много времени как на рабочем месте, так и в быту. Человек невольно становится заложником воображения, обращаться с которым он в большинстве случаев просто не умеет. Праздное воображение – роскошь, которую все предшествующие поколения не могли себе позволить и чему решительно сопротивлялись («праздность – мать всех пороков».

Дело в том, что когда человек (и общество) озабочены исключительно выживанием, они используют воображение в практических целях. «Воображение — способность создания более или менее сложных представлений самым разнообразным образом. Элементы памяти связывают их в стройное целое, подчиняясь определенному содержанию, обязанному мысли. Во-первых, это пассивный поток воспоминаний, когда строительство новых представлений идет само собой. Обычно оно свойственно детям и примитивным людям, чьи мифы значат для них больше, чем реальность и берутся на веру без стремления что-либо проверять на предмет заблуждения. Во-вторых, активное использование воображения целеустремленной волей в стремлении постичь неведомое. В-третьих, воображение есть среда обитания духовного в личности. Не всегда зависящего от собственной воли». Другими словами, по стилю взаимодействия с воображением люди делятся на потребителей, творцов и заложников. Первые два варианта особого беспокойства ни себе, ни людям не доставляют. Безвредные мечтатели среди тех, кого кормят за сам факт существования (домашние сидельцы, пенсионеры, рантье) были в том или ином количестве всегда, а полезных фантазеров держали как бы в особом статусе (философов в университетах, летописцев в монастырях, юродивых на папертях, артистов и фокусников ограничивали в социальных правах и т.п.).

Простым и обыкновенным людям, которых некому было содержать, предаваться капризам воображения не позволяли, отлично понимая, что его избыток для души не только тяжелая, но и опасная нагрузка. И когда тех, кого нечем было занять становилось много, их занимали по-разному. Есть мнение, что великую китайскую стену, не очень эффективную в смысле обороны с учетом ее протяженности (а по мнению археологов, была и ее предшественница в более древние времена), строили «молодые негодяи», не нужные в народном хозяйстве. Циклопические сооружения древних также поражают нас затратами энергии на бесполезные для экономики культовые стройки. Возможно, тогда духовной жизни придавали больше значения, чем сейчас, но думается, что в их созидании участвовал и здравый социальный расчет.

Остается понять, чего опасались предки? Почему они считали воображение местом обитания нечистой силы. Скорее всего, для этого у них были рациональные основания. Не научившийся обращаться с воображением (не чувствующий ход жизни в движении мысли, не различающий смыслов в своем индивидуальном существовании, а воспринимающий себя лишь через призму своей общественной роли, аксиологически неразвитый) человек от эмансипации воображения ничего, кроме невроза не получает. В чем культура и цивилизация убедились за последнее время. Несмотря на достижения интеллекта, сомнения, страхи, предрассудки личностно незрелых людей буквально зашкаливают. На борьбу с ними привлекается все больше психотерапевтов, число которых растет невиданными темпами, но которые ничего не могут поделать с этой эпидемией наших дней. Тогда как простой рецепт лежит на поверхности. Естественно, он не годится для практики, но суть дела разъясняет. Как заметил Г. Адлер, (поработав с заключенными), «когда ложное, глупое, опасное, низкое, что произрастает в человеке и человеческих институтах, смело выступает в своей неумолимой обнаженности, человек не страдает неврозами». «Неврозы в узком смысле слова в концлагерях не наблюдались. Многие заключенные до войны лечились у психиатров с тяжелыми и длительными неврозами (фобиями, навязчивостями) и они в Терезиенштадте либо исчезли полностью, либо наступило улучшение до такой степени, что пациенты не нуждались в какой-либо медицинской помощи» (В. Франкл). «Невропатические опасения, страхи, сомнения существуют в зоне внешней воспитанности». Образно говоря, непрочной в основе личности отвязанное воображение ничего кроме неврозов не приносит. И немудрено, что в так называемой культурной среде для них имеется питательная почва. М. Горький писал в одном из своих рассказов, «нужно родиться в культурном обществе для того, чтобы найти в себе терпение всю жизнь жить среди него и не пожелать уйти куда-нибудь из сферы этих тяжелых условностей, узаконенных обычаем маленьких ядовитых лжей, болезненных самолюбий, идейного сектанства и всяческой неискренности».

Другое дело – внутренний мир людей, которые не прошли обработки культурой в должной мере. Чье духовно-нравственное развитие (возможно, при неплохом образовании) не в состоянии ограничить воображение «болезненно утонченными» переживаниями. Здесь речь идет о гораздо более брутальных чувствах и достаточно грозных последствиях. Как указывал Э. Крепелин, «личность рушится с уходом в мир воображения». «Фантазия, не будучи подкреплена и в некоторой степени укоренена в реальности, становится все более пустой и улетучивающейся. То «я», чья связь с реальностью уже незначительна, становится все менее реальным «я», а все более фантастическим по мере вовлечения в фантастические взаимоотношения с собственными фантомами. Реальные жабы вторгаются в воображаемые сады, а призраки бродят по реальным улицам» (Сартр Ж.П. Психология воображения). Ценности и смыслы, продиктованные «призраками», определяют мотивы поведения многих. Предки недаром старались удерживать фурий воображения подальше от простого человека.

В современном обществе, которому прогресс затягивает воображение в океан волнового (не доступного ощущению) существования материи, людям приходится защищаться от превращения в «матрицу». Так называемым творческим натурам, способным (как и в былые времена) более или менее рационально существовать «не от мира сего», это в какой-то мере удается. Но в качестве номинального требования цивилизации к обычному человеку выглядит сомнительно. Как заметил Э. Фромм в своей книге «Бегство от свободы», люди инстинктивно стремятся упростить социальную ситуацию, когда та становится слишком сложной. Или плывут по течению прямиком в так называемое псевдосообщество, подгоняемые невротическими страхами, предвзятыми суевериями, опасениями на пустом месте. Естественно, растет число тех, кому нужна не только психотерапевтическая помощь, но и юридическое сопровождение и представительство интересов.