Лекция 5. Подводим первые итоги. И снова анализируем тексты

Не знаю, знаком ли вам следующий случай из жизни нашего историка Карамзина. Когда появились его повести, один из тогдашних поэтов, Глинка, спросил автора: «Откуда у вас такой дивный слог?» «Все из камина, батюшка,» - отвечал Карамзин. «… Я, видите ли,… напишу, переправлю, перепишу, а старое – в камин. Потом подожду денька три, опять за переделки принимаюсь, снова перепишу, а старое – опять в камин! Наконец, уж и переделывать нечего: все превосходно. Тогда – в набор».

Из письма Н.С. Лескова

Мы рассмотрели далеко не все тактические приемы и организационные возможности, которыми пользуется более или менее сознательно каждый автор текста. Но вы уже знаете многое, что можно применить в своей речевой практике. Вернемся теперь к тому, с чего начиналась Лекция 1 – к разбору текстов. Чтобы увидеть, как в одном тексте взаимодействуют разные приемы и как разные факторы влияют на их выбор, проанализируем несколько текстов, созданных великими русскими писателями. Теперь ваша читательская квалификация поможет вам найти гораздо больше ответов на вопросы:

Что (сказано)?

Как (это выражено)?

Зачем (это сказано)?

Почему (это выражено так, а не иначе)?

I. Одним из основных вопросов, волновавших великого русского писателя и мыслителя Л.Н. Толстого, был вопрос об истинной вере в Бога, об истинном толковании христианства. Лев Николаевич серьезно размышлял над тем, как человек должен приобщаться к религии, в частности над тем, когда и как ребенок может познакомиться с учением Христа. Это, по Толстому, должно происходить не в невинном раннем возрасте, когда малыши с их верой в сказку и тягой ко всему фантастическому воспринимают Бога как сверхъестественное существо, наделенное чудесными способностями управлять жизнью людей, а позже. Лишь тогда, когда дети начинают мыслить самостоятельно, становятся способны подвергать сомнению то, что им рассказывают, задавать серьезные вопросы о жизни, следует объяснить им смысл веры, прочесть с ними евангельские тексты, считал Толстой.

В предисловии к своему «Евангелию для детей» Лев Николаевич писал: «В прошлом году у меня образовалась маленькая школа из крестьянских детей от десяти до тринадцати лет. Желая передать им учение Христа так, чтобы оно было понятно им и имело бы влияние на их жизни, я рассказал им своими словами те места из четырех Евангелий, которые казались мне самыми понятными, доступными детям и вместе с тем самыми нужными для нравственного руководства в жизни». Одно из таких мест - Нагорная проповедь Иисуса. Вот как она передается в Евангелии от Матфея (Глава 5, ст. 1 – 20 )²⁸:

Увидев народ, Он взошел на гору; и когда сел, приступили к Нему ученики Его.

И Он, отверзши уста Свои, учил их, говоря:

Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное.

Блаженны плачущие, ибо они утешатся.

Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю.

Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся.

Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут.

Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят.

Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими.

Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное.

Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить на Меня.

Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах: так гнали и пророков, бывших прежде вас.

Вы – соль земли. Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою? Она уже ни к чему негодна, как разве выбросить ее вон на попрание людям.

Вы – свет мира. не может укрыться город, стоящий на верху горы.

И зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме.

Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного.

Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков; не нарушить пришел Я, но исполнить.

Ибо истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна йота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все.

Итак, кто нарушит одну из заповедей сих малейших и научит так людей, тот малейшим наречется в Царстве Небесном; а кто сотворит и научит, тот великим наречется в Царстве Небесном.

Ибо, говорю вам, если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царство Небесное.

В Евангелии для детей Толстой дает следующее изложение Нагорной проповеди:

И все яснее и яснее толковал Иисус свое учение. И один раз, когда собралось к нему много народа, он стал говорить народу о том, как надо жить людям для того, чтобы пришло царство божие.

Он говорил: - Царство божие совсем другое, чем царства мирские. В царство божие войдут не гордые, не богатые. Гордые и богатые царствуют теперь. Они теперь веселятся и теперь их все хвалят и уважают. Но покуда они будут гордыми и богатыми и в душе их не будет царства божия, не войдут они в царство божие. Войдут в царство божие не гордые, а смиренные, не богатые, а нищие. Но войдут в царство бога смиренные и нищие только тогда, когда они будут смиренными и нищими не от того, что они не сумели сделаться славными и богатыми, а оттого, что не захотели грешить, чтобы стать знатными и богатыми. Если же вы нищие только оттого, что не сумели разбогатеть, то вы как соль несоленая. Соль нужна только тогда, когда она солона; если же она не солона, то она ни на что уже не годится, и ее выбрасывают.

Так и вы, если вы нищие только оттого, что не сумели разбогатеть, то и вы никуда не годитесь – ни в бедные, ни в богатые.

И потому прежде всего одно на свете нужно: это быть в царстве божием. Ищите царства божия и правды его, и все, что вам нужно, будет у вас.

И не думайте, что я учу чему-нибудь новому; я учу тому же, чему учили вас все мудрецы и святые люди. Я учу только тому, как исполнять то, чему они учили. А чтобы исполнять то, чему они учили, надо соблюдать заповеди божьи – не говорить только про них, как говорят ложные учителя, а исполнять их. Потому что только тот, кто исполняет заповеди божьи и примером своим научает и других исполнять их, только тот войдет в царство небесное.

Какие же изменения внес писатель в евангельский текст, чтобы приблизить его к своим ученикам, и почему он внес эти изменения?

Толстой очень хорошо знал тех, для кого он писал. Прежде всего, он понимал, что такой длинный, философски насыщенный и во многих местах неоднозначный, требующий толкования текст крестьянские десяти-тринадцатилетние дети не поймут и он им быстро наскучит. Толстой выбрал несколько главных мыслей, но каждую из них изложил более подробно, чем это сделано в исходном тексте. Вместо того перечня «блаженных», с которого начинается Нагорная проповедь, Толстой предлагает крестьянским детям один пример – самый для них близкий и понятный: в царство божие войдут смиренные и нищие. Он понимает, что именно к таким причисляют себя ученики, и конечно, эта христианская идея должна вызвать у них сочувствие.

Чтобы сделать эту идею более сильной, Толстой выстраивает противопоставление, которого нет у Матфея: а гордые и богатые не войдут в царство божие, хотя в царстве мирском они веселятся и их все хвалят и уважают. Здесь даже в отборе слов видно, что Толстой старается встать на позицию детского сознания. В своих записках о Яснополянской школе он отмечал: «Почти всегда непонятно не само слово, а вовсе нет у учеников того понятия, которое выражает слово. Слово почти всегда готово, когда готово понятие».

Но писатель не ограничивается тем, что «приспосабливает» христианскую идею к восприятию детей, он стремится в то же время поднять своих маленьких читателей на высоту христианских нравственных ценностей, поэтому подробно объясняет, что нищета сама по себе – не пропуск в царствие небесное, повторяя эту мысль разными словами трижды. Из всех символических образов Нагорной проповеди (соль земли, свет мира, город на горе, свеча) Толстой оставляет самый бытовой – соль – и объясняет его гораздо более простым языком, чем в Евангелии. Ср. высокий стиль Евангелия соль потеряет силу, выбросить ее вон на попрание, и совершенно обыденное рассуждение Толстого: Соль нужна только тогда, когда она солона; если же она не солона, то она ни на что уже не годится, и ее выбрасывают. В последней части проповеди, где определяется место учения Иисуса по отношению к прежним законам и заповедям и говорится о соответствии слов и дел верующего, Толстой опять же упрощает текст и более четко расставляет акценты. У Матфея упоминаются пророки, книжники, фарисеи, а Толстой резко противопоставляет: мудрецы и святые люди – ложные учителя.

Во всем фрагменте из «Евангелия для детей» по сравнению со взрослым Евангелием гораздо более высокая степень связности текста. Это тоже элемент тактики автора.

Связность текста обеспечивается прежде всего союзами, указывающими на отношения между предложениями и частями предложений, повторяющимися словами, местоимениями типа он, такой, тот и словами, между которыми устанавливаются смысловые отношения синонимии, антонимии, «часть-целое», родо-видовые отношения, а также словообразовательные отношения. В следующем отрывке две основных смысловых линии, по которым осуществляется связность, - «учить» и «исполнять»: все остальные слова как бы нанизываются на эти смысловые стержни. Используется и повтор (учу, тому, исполнять, говорить - говорят и др.), и повышенная концентрация союзов (сочинительные и, а; подчинительные что, чему, как, чтобы, потому что, кто - в евангельском тексте нет такого количества союзов), и словообразовательные отношения (учить – учителя - научает), и замена существительного на местоимение (мудрецы и святые люди – они, заповеди божьи - они), и разного рода смысловые отношения между словами. Если выделить в тексте все элементы, участвующие в обеспечении связности, то жирного шрифта окажется гораздо больше, чем обычного:

И не думайте, что я учу чему-нибудь новому; я учу тому же, чему учили вас все мудрецы и святые люди. Я учу только тому, как исполнять то, чему они учили. А чтобы исполнять то, чему они учили, надо соблюдать заповеди божьи – не говорить только про них, как говорят ложные учителя, а исполнять их. Потому что только тот, кто исполняет заповеди божьи и примером своим научает и других исполнять их, только тот войдет в царство небесное.

В Евангелии от Матфея на всем протяжении проповеди постоянно подчеркивается, что она обращена к ученикам Христа, собравшимся перед ним. Взрослый читатель Евангелия способен отождествить себя с учениками Христа в широком смысле, морально присоединиться к ним и отнести все сказанное к себе. У Толстого Христос как бы обращается непосредственно к школьникам, вы звучит как относящееся именно к ним, а не к некоему народу, собравшемуся перед Христом. Трудно сказать, как Толстой достигает этого эффекта прямого разговора учителя Христа с учениками-читателями, но несомненно то, что с какого-то момента читающий начинает воспринимать Нагорную проповедь в изложении Толстого как обращенную к нему лично.

Таким образом, главное, что определило преобразование евангельского текста у Толстого, - фактор адресата.

II. Обратимся к несколько иной языковой сфере – художественной литературе. В 1905 году под руководством лейтенанта Шмидта вспыхнул мятеж матросов в Севастополе. Жестокая расправа с очагом мятежа – крейсером «Очаков» - потрясла современников и стала темой произведений литературы и кинематографа. Вот как описано подавление «очаковского» мятежа в поэме Б.Пастернака «Лейтенант Шмидт» и в рассказе-очерке А.Куприна «События в Севастополе».

1. Вдруг, как снег на голову, гул

Толпы, как залп, стегнул

Трехверстовой гранит

И откатился с плит.

Ура – ударом в борт, в штурвал,

В бушприт!

Ура навеки, наповал,

Навзрыд!

Над крейсером взвился сигнал:

КОМАНДУЮ ФЛОТОМ. ШМИДТ.

…

Был выспренен, как сердце,

И тих закат, как вдруг

Метнула пушка с «Терца»

Икру.

Мгновенный взрыв котельной,

Далекий крик с байдар,

И - под воду. Смертельный

Удар!

От катера к шаландам

Пловцы, тела, балласт.

И радость: часть команды

Спаслась.

И началось. Пространства,

Клубясь, метнулись в бой,

Чтоб пасть и опростаться

Пальбой.

2. И стало тихо, до ужаса тихо. Тогда мы услыхали, что оттуда, среди мрака и тишины ночи, несется протяжный высокий крик:

- Бра-а-атцы!..

И еще, и еще раз. Вспыхивали снопы пламени, и мы опять видели четкие, черные фигуры людей. Стала лопаться раскаленная броня с ее стальными заклепками. Это было похоже на ряд частых выстрелов. Каждый раз при этом любопытные мещане бросались бежать. Но, успокоившись, возвращались снова.

<…>

А гигантский трехтрубный крейсер горит. И опять этот страшный, безвестный далекий крик:

- Бра-а-атцы!

И потом вдруг что-то ужасное, нелепое, что не выразишь на человеческом языке, крик внезапной боли, вопль живого горящего тела, короткий, пронзительный, сразу оборвавшийся крик. Это все оттуда. Тогда некоторые из нас кинулись на Графскую пристань к лодкам. И вот теперь-то я перехожу к героической жестокости адмирала Чухнина.

<…>

А крейсер беззвучно горел, бросая кровавые пятна на черную воду. Больше криков уже не было, хотя мы еще видели людей на носу и на башне. Тут в толпе многое узналось. О том, что в начале пожара предлагали «Очакову» шлюпки, но что матросы отказались. О том, что по катеру с ранеными, отвалившему от «Очакова», стреляли картечью. Что бросавшихся вплавь расстреливали пулеметами. Что людей, карабкавшихся на берег, солдаты приканчивали штыками.

<…>

Опять лопается броневая обшивка. Больше не слышно криков. Душит бессильная злоба; сознание беспомощности, неудовлетворения, невозможная месть. Мы уезжаем. Крейсер горит до утра.

У Пастернака главное – напряженная динамика событий, неотвратимая быстротечность всего происходящего. Для передачи этого – рваный, резкий ритмический рисунок, отказ от глагольных предложений, короткие, как бы изломанные синтаксические конструкции и отдельные слова словно выстреливаются залпом, ударом, как снег на голову. Мир предстает будто разбитый вдребезги пушечным залпом по «Очакову». Читатель из разрозненных слуховых (взрыв, крик) и зрительных (пловцы, тела, балласт) впечатлений может попытаться сложить цельную картину расстрела мятежного крейсера, но этого не требуется. Задача поэта – передать впечатление, хаос «клубящегося», «падающего» пространства, в каждый момент заполненного - громкими звуками, сильными эмоциями, внезапной сменой зрительных стимулов. Здесь гул толпы «стегнул .. и откатился». сигнал «взвился», пушка «метнула … икру», пространства «метнулись в бой». Здесь все вдруг, все сплошная экспрессия.

У Куприна, напротив, подчеркнутое отсутствие эмоций, нарочитая, «обыденная» объективность повествования, и отсюда еще большее ощущение ужаса происходящего. Расстрел «Очакова» передается как планомерная, неотвратимая акция, мучительно долгая для беспомощных очевидцев. Если у Пастернака Мгновенный взрыв котельной, Далекий крик с байдар (впечатления сами по себе «мгновенные» и к тому же быстро сменяют друг друга), то у Куприна Тогда мы услыхали, что оттуда, среди мрака и тишины ночи, несется протяжный высокий крик (не просто «растягивается» сам крик, но и смена событий замедляется: крик был услышан тогда, когда стало тихо). Активно используются показатели повторяемости (опять, еще раз) и длительности: вместо мгновенного взрыва и крика несется протяжный высокий крик; И еще, и еще раз; И опять этот страшный, безвестный далекий крик… Напряжение нагнетается постепенно: вспыхивали (а не вспыхнули) снопы пламени, любопытные мещане бросались бежать и возвращались вновь. И на этом фоне – кульминация: крик внезапной боли, вопль живого горящего тела, короткий, пронзительный, сразу оборвавшийся крик. Куприн «находит время» для авторских комментариев (что не выразишь на человеческом языке) и средств организации изложения – И вот теперь-то я перехожу к…

Куприн пишет полными распространенными предложениями с глаголами несовершенного вида, не использует особых языковых средств усиления динамики действия, таких, как безглагольные предложения типа И – под воду и предложения неполные типа И началось. Повествовательные предложения перемежаются описательными. События, свидетелем которых сам автор не был, даны в «пересказе», опять же с глаголами несовершенного вида, называющими действия безотносительно результата: отвратителен сам факт, что стреляли, расстреливали, приканчивали. В последних предложениях у Куприна – переход к настоящему времени, как бы продлевающему ужасное событие за пределами восприятия автора: Мы уезжаем. Крейсер горит до утра. Пожар крейсера в тексте, раз начавшись, словно не кончается.

Бессмысленно ставить вопрос, кто из авторов рассказал о событиях в Севастополе лучше. Также неправомерно сравнивать поэму Пастернака и очерк Куприна по точности передачи информации о восстании под руководством лейтенанта Шмидта. У каждого из них была своя идейно-художественная задача, свой замысел, который поэт и писатель реализовали в меру своего таланта, сознательно и интуитивно выбирая из арсенала средств русского языка те, которые казались им наиболее адекватными поставленной задаче.

Итак, бесконечное разнообразие текстов возникает в результате того, что говорящие и пишущие – авторы речевых произведений – выбирают языковые средства, сознательно или неосознанно, из своего языкового арсенала, репертуара в соответствии с определенной тактикой и стратегией. Анализ тактических приемов и стратегического замысла автора – путь не только к пониманию того, что он хочет сказать или, наоборот скрыть, но и к развитию своей коммуникативной тактики и стратегии.

Задания

Задание 1

Задания этого типа активизируют языковую интуицию, развивают оперативную память и умение извлекать из текста разного рода информацию – фактическую и лингвистическую. Выполнение таких заданий – своего рода языковая гимнастика, тренировка внимания и подготовка к более сложной языковой деятельности, что-то подобное «упражнениям для отдельных групп мышц» в физической гимнастике.

А. Заполните пропуски, обозначенные цифрами, словом, которое кажется вам наиболее подходящим из предложенных. Ориентируйтесь не только на общие правила русского словоупотребления, но и на смысл текста (чтобы заполнить некоторые пропуски, надо заглянуть вперед) и на свою интуицию. Иногда с точки зрения логики и языковой правильности подходит не одно слово – выбирайте то, которое кажется вам наиболее органичным для стиля А.П.Чехова или просто то, которое вам по вкусу.

1. а ) пришлось; б) довелось; в) удалось; г) выпало;

2. а) полпути; б) пути; в) дороге; г) полдороге;

3. а) силуэта; б) фигуры; в) физиономии; г) лица;

4. а) будто; б) как будто; в) точно; г) как бы;

5. а) оплошность; б) неудачу; в) ошибку; г) беду;

6. а) взял; б) повернул; в) развернулся; г) обернулся;

7. а) попал; б) вошел; в) пришел; г) забежал;

8. а) звонкие; б) глухие; в) тихие; г) громкие;

9. а) все; б) давно; в) настежь; г) хозяином;

10. а) в раздумье; б) в темноте; в) в комнате; г) в растерянности;

11. а) проговорил; б) прокричал; в) сказал; г) прошептал;

12. а) ледяная; б) горячая; в) румяная; г) теплая;

13. а) почудилось; б) показалось; в) казалось; г) померещилось;

14. а) конечно; б) как и она; в) тоже; г) разумеется.

На обратном пути ему 1)… пережить маленькое приключение. На 2) … он заметил, что идет не туда, куда нужно. Он отлично помнил, что на пути ему должны встретиться три сонные лакейские 3) …, но прошел он пять-шесть комнат, эти фигуры 4) … сквозь землю провалились. Заметив свою 5)…, он прошел немного назад, 6)… вправо и очутился в полутемном кабинете, какого не видал, когда шел в бильярдную; постояв здесь полминуты, он решительно отворил первую попавшуюся ему на глаза дверь и 7) … в абсолютно темную комнату. Прямо видна была дверная щель, в которую бил яркий свет; из-за двери доносились 8) … звуки грустной мазурки. Тут так же, как и в зале, окна были открыты 9) … и пахло тополем, сиренью и розами…

Рябович остановился 10) … В это время неожиданно для него послышались торопливые шаги и шуршание платья, женский задыхающийся голос 11) … «наконец-то!», и две мягкие, пахучие, несомненно женские руки охватили его шею; к его щеке прижалась 12) … щека и одновременно раздался звук поцелуя. Но тотчас же целовавшая слегка вскрикнула и, как 13) … Рябовичу, с отвращением отскочила от него. Он 14) … едва не вскрикнул и бросился к яркой дверной щели…

Б. В продолжении текста заполните пропуски, вставляя только одно слово. Действуйте по тем же принципам, что и в задании А, но теперь вам предстоит придумывать слова самим. Иногда, чтобы точно вставить слово, нужно «путешествовать» назад и вперед по текстам А и Б.

Когда он вернулся в залу, 1) … его билось и руки дрожали так заметно, что он поторопился спрятать их за 2) …. На первых порах его мучили стыд и страх, что весь з) … знает о том, что его сейчас обнимала и целовала женщина, он ежился и беспокойно 4) … по сторонам, но, убедившись, что в зале по-прежнему преспокойно пляшут и болтают, он весь предался 5) …, до сих пор не разу в жизни не испытанному ощущению. С ним делалось что-то странное… его шея, которую только что охватывали мягкие, 6) … руки, казалось ему, была вымазана маслом; на щеке около левого уса, куда поцеловала незнакомка, дрожал легкий, приятный 7) …, как от мятных капель, и чем больше тер он это место, тем сильнее чувствовался этот 8) …, весь же он от головы до пят был 9) … нового странного чувства, которое все 10) и росло… Ему захотелось плясать, говорить, бежать в сад, 11) … смеяться… Он совсем забыл, что он сутуловат и бесцветен, что у него рысьи бакены и «неопределенная наружность» (так однажды была названа его 12) … в дамском разговоре, который он нечаянно подслушал) (А.П.Чехов).

В. Закройте листом бумаги текст и попробуйте, не заглядывая в него, ответить на следующие вопросы.

1. В какое время года происходят события?

2. Из какой комнаты в какую шел Рябович?

3. Какой танец танцевали гости, когда Рябович пережил «маленькое приключение»?

4. Что сказала незнакомка, обнимая Рябовича?

5. Опишите наружность Рябовича.

Г. Откройте текст и выполните следующие задания.

1. Подчеркните (или выпишите) все названия частей тела.

2. Подчеркните другим цветом (или выпишите) все обозначения эмоций.

3. Подчеркните другим цветом (или выпишите) все обозначения звуков, запахов и тактильных ощущений.

4. Объясните, как вы представляете себе «рысьи бакены» и «неопределенную наружность».

5. Объясните, почему Чехов в последнем предложении называет разговор «дамским», а не «женским».

6. Предположите, зачем писателю понадобилось упоминание «масла» и «мятных капель» для описания ощущений Рябовича от поцелуя незнакомки.

Задание 2

Прочитайте текст и выполните задания к нему.

1. Найдите разговорные слова и синтаксические конструкции. Какую роль они выполняют в общей текстовой стратегии автора?

2. Объясните, что такое «сенсорный голод», «умственная энергия», «диалектический виток», «светская жизнь», «духовная жизнь».

3. Найдите в словаре значения слов «ингредиент», «престиж», «сублимация», «беллетристика». Как вы понимаете следующие выражения: «ингредиент престижа», «среднепробная беллетристика»? Удачны ли они?

4. Найдите ряды однородных членов. Какую функцию каждый из них выполняет в стратегии автора?

5. Укажите приемы создания контраста. Определите функцию контраста.

6. С помощью каких языковых средств автор полемически заостряет свою позицию?

7. Найдите имена собственные. Почему как пример книг покупаемых, но не читаемых приводится М.Пруст? Удачно ли в качестве объекта сравнения выбран Манилов?

8. Найдите фразеологические выражения²⁹. Какие из них использованы автором в их исходном виде, какие преобразованы для создания иронического эффекта?

9. Объясните, как образованы слова урабатывается и увидение. Принадлежат ли они общенародному языку или являются индивидуальными «изобретениями» автора? Если это изобретения автора, предположите, почему он не выбрал слово из имеющихся в русском языке, а предпочел образовать новое.

10. Объясните необычное употребление слова низший. В чем состоит необычность употребления форм книг и табели? В чем причина такого их употребления?

11. Охарактеризуйте структуру точки зрения в тексте. Относит ли сам себя автор к тем «высоколобым интеллигентам», которые используют чтение как «опиум» и «самоутверждение»? Найдите языковые средства, с помощью которых автор диалогизирует свой текст, заставляет его звучать, как обращенный к реальному собеседнику.

12. Охарактеризуйте качество текста по пятибалльной шкале: ясность выражения мысли; стройность и последовательность изложения; убедительность и эмоциональное воздействие на читателя.

- Я тебе так скажу: делать нечего – вот и читают. Покупать нечего – покупают книги. Выделиться нечем – выделяются библиотекой как ингредиентом престижа. При нужде найти невозможно – хватают нужное и ненужное при первом случае.

Кто читает? высоколобые книги я имею в виду? интеллигент читает. Кто есть советский интеллигент? Человек с высшим образованием и низшей зарплатой, без всяких возможностей создать себе материальное благополучие, работая по специальности. Он не может основать собственное дело, заработать миллион на изобретении, иметь всегда перспективу роста, работать по своему уму и способностям от пуза и расти без предела, - масса его умственной энергии не востребована, сенсорный голод не удовлетворен, объездить мир невозможно, купить свой хороший дом невозможно, оставить детям состояние невозможно, поэтому он всегда немного Манилов. И он читает – вдумчиво, истово, эмоционально. А создать ему американские условия – бросит читать к чертовой матери, вместо этого будет жить, работать и развлекаться.

Для нас чтение – отчасти сублимация, компенсация, опиум, онанизм и самоутверждение. Вопрос: «Вы читали…?» заменяет обычно вопрос: «вы отдыхали во Флориде?» или «Вы купили клинику?» или «Вы совершили то-то и то-то?».

С каким умным и образованным видом судили пять миллионов интеллигентов о среднепробной беллетристике «Плахи» или «Детей Арбата»! Нет светской жизни, нет свободной жизни – даешь духовную жизнь!

А что делать? водка? футбол и рыбалка? выпиливание по дереву?

Когда человек урабатывается – ему не до сложных книг. А если в работе еще и видит смысл своей жизни – ему не до второй серьезной работы, каковой является чтение серьезных сложных книг.

Книг у нас больше покупают, чем читают, и больше читают, чем понимают. Потому что нет у нас, нет ста тысяч читателей Пруста! Зато есть пять миллионов, которые за треху охотно поставят его на полку, а себя – на ступенечку выше в табели о рангах: образованность у нас все же престижна.

Так просто: серьезные книги ведь серьезны не абсолютно, сами по себе, а относительно большинства других, менее серьезных, и воспринимаются небольшой частью читателей, более склонных и способных к этому, чем большинство. Это элементарно, да, Ватсон?

И глупо сетовать, что большинство все больше предпочитает ТВ и видео. Рассказ о событии был заменой собственного увидения этого события, книга – заменой устного рассказа, а кино через этакий диалектический виток предельно приближает нас к увидению и познанию события по всех красках, движениях и деталях: лучше один раз увидеть, утверждали, чем сто раз услышать.

Читать хорошо. Но жить все-таки лучше (отрывок новеллы М.Веллера «Лучший в мире читатель» .из серии «Кухня и кулуары»).

Часть II. Русский и другие языки мира

Лекция 6. …Необыкновенный язык наш есть еще тайна (Н.В. Гоголь)

Особенности русского языка: фонетика, грамматика, лексика и фразеология. Коммуникативное поведение

Сколько времени потребно единственно на то, чтобы совершенно овладеть духом языка своего? Вольтер сказал справедливо, что в шесть лет можно выучиться всем главным языкам. но что всю жизнь надобно учиться своему природному.

Н.М. Карамзин

М.В. Ломоносов писал во введении к первой «Российской грамматике»: «Карл, Римский император, говаривал, что ишпанским языком с Богом, французским с друзьями, немецким с неприятельми, итальянским с женским полом говорить прилично. Но, если бы он российскому языку был искусен, то, конечно, к тому присовокупил бы, что им - со всеми оными говорить пристойно, ибо нашел бы в нем великолепие ишпанского, живость французского, силу немецкого, нежность итальянского и сжатую изобразительность греческого и латинского». Великий патриот русской земли не мог не предварить свой научный труд высокими словами о богатстве и красоте родного языка.

Ломоносов был человеком эпохи, когда личное эмоциональное отношение к предмету не было еще изгнано из ученых работ. С объективной точки зрения современной науки нельзя говорить об исключительности какого-либо языка. Но понимать национальную специфику своего языка по сравнению с другими для образованного человека так же важно, как осознавать физические, психологические и культурные различия между народами, населяющими нашу планету. Антропологами давно уже описаны различия в манере ходить, жестах, мимике у разных национальностей, неодинаковое отношение ко времени, к границам между личным и общественным и т.д. Языки, как средство создания и хранения культурных ценностей, отражают особенности внешней и внутренней жизни народов - привычки и обычаи, картину мира, систему ценностей и стереотипов. В то же время языки различаются собственно лингвистическими параметрами. В чем же состоит специфика русского языка и как она связана с жизнью русского народа?

Среди огромного количества языков, на которых говорят народы мира, русский выделяется рядом особенностей - фонетических, грамматических, семантических. Именно эти особенности определяют национальную специфику русского языка, именно «благодаря» им русский язык считается одним из самых трудных для изучения. С другой стороны, неосознанная привычка к тому, что наш язык организован так, а не иначе мешает носителям русского языка овладевать языком иностранным.

Русский язык имеет специфические черты на фоне других языков мира во всех областях языкового устройства:

1. Фонетика;

2. Лексика и фразеология;

3. Словообразование;

4. Грамматика (морфология и синтаксис);

5. Алфавит, графика и орфография;

6. Коммуникативное поведение, включая речевой этикет;

7. Языковая картина мира.

Объем учебника позволяет нам в этой и следующей лекции рассмотреть только некоторые из них.

Фонетика (от греч. phone - звук) - звуковая сторона языка - включает систему согласных и гласных звуков, фонетические законы, ударение и интонацию. В русском языке 36 согласных, в основном организованных в пары по твердости-мягкости и глухости-звонкости (мыл - мил, тон - тень, зал - взял, сын - синий; зал - сало, дом - том, вон - фон и т.д.) и 6 гласных (а, о, у, э, и, ы).

Гласные - звуки, состоящие только из голоса, порождаемого гармоническими колебаниями голосовых связок в гортани. Различное их звучание объясняется положением языка и губ, создающих особую форму и больший или меньший объем полости рта - резонатора.

Согласные звуки образуются сочетанием в разных пропорциях голоса (гармонических колебаний), образующегося при прохождении струи воздуха через натянутые голосовые связки в гортани, и шума (негармонических колебаний), возникающего, когда струя воздуха преодолевает преграду, которую на ее пути образуют наши органы речи. Очевидно, что в звуках [м], [н], [л] меньше шума и больше голоса, чем в [б], [д], [з], а в звуках [п], [т], [с] - голоса совсем нет.

Разное акустическое качество согласных зависит от места и способа их образования. Место образования - те речевые органы (небо, язык, губы, зубы), которые формируют преграду на пути голоса, образуемого напряженными голосовыми связками, или воздушной струи, проходящей сквозь расслабленные, ненатянутые связки. Способ образования - характер преграды: она может быть сплошной и преодолеваться воздухом как бы со взрывом ([б], [т], [к]), либо в ней имеется щель, которая при проходе потока воздуха создает в нем определенные завихрения ([л], [з], [ш]). При произнесении некоторых согласных подключается нос ([н], [м]). Возможны и более сложные случаи. Звук [р] называют дрожащим согласным: преграда на пути воздушной струи образуется дрожанием кончика языка. Сложная артикуляция (произнесение, образование) у звуков [ч] и [ц]: сначала полная преграда (смычка органов речи), потом щель. Не случайно маленькие дети ходят к логопеду чаще всего из-за проблем с этими звуками.

Мы кратко рассказали то, что знают о звуках русского языка лингвисты. Но и не зная этого, каждый говорящий по-русски владеет на практике всем сложным артикуляционным механизмом нашего языка. Когда мы говорим, мы работаем. Работаем не только умственно, но и физически. Наш речевой аппарат (гортань, небо, язык, губы, зубы) непрерывно трудится.

Мы произносим простое слово "бок" за секунду, но за это время органы речи успевают выполнить множество движений. Голосовые связки (две "струны" в гортани) сначала натягиваются, чтобы создать голос, или тон - гармонические колебания, необходимые для звуков [б] и [о], потом - расслабляются, чтобы струя воздуха из легких миновала их и получился глухой согласный [к]. Губы смыкаются вместе для произнесения [б], вытягиваются для [о], "отдыхают" на звуке [к]. Язык оттягивается назад и занимает во рту среднее положение, чтобы в ротовой полости создался необходимый объем резонатора для произнесения [о] - меньший, чем для более низкого [у], но больший, чем для высокого [и]. Можно провести аналогию с размерами струнных музыкальных инструментов: скрипка (маленький резонатор) производит более высокие звуки, чем альт и тем более виолончель. На звуке [к] активизируется задняя часть языка, смыкаясь с задней частью неба (мягким небом), вся масса языка оттягивается назад. Мы этих движений не замечаем.

При произнесении (артикуляции) слова "лес" губы не задействованы, смычек между органами речи не образуется, задние части языка и нёба не участвуют. Сначала из гортани подается голос для звуков [л’] и [э], потом голос "отключается" на [с]. Вместо смычки (полной преграды) на пути воздушной струи в ротовой полости формируются особые "щели", создающие необходимые акустические колебания для звуков [л'] и [с]. Для мягкого [л'] эта щель образуется весьма сложным положением органов речи: самый кончик языка слегка опущен, передняя часть спинки языка смыкается с задней стороной двух верхних резцов, масса языка приподнята к мягкому небу, свободное место для прохода воздуха остается сбоку. Для так называемого "свистящего" звука [с] "на кончике языка образуется складочка и созникает узкая круглая щель, по которой концентрированная воздушная струя продувается у передних верхних зубов к нижним зубам, создаются завихрения, порождающие резкий шум"³⁰. Гласный [э] произносится при отсутствии преграды для голоса, объем и форма ротового резонатора определяются положением языка спереди посередине.

Всю эту работу, необходимую для получения звуков нужного качества, мы выполняем бессознательно. Нам придется осознанно заставлять свои органы речи трудиться только тогда, когда при освоении иностранного языка мы столкнемся с другим способом артикуляции аналогичных звуков или со звукам, похожих на которые в русском языке нет. Так, изучая испанский язык, нам придется привыкнуть произносить пришепетывающий [s], при котором круглая щель формируется между языком и небом - выше и дальше, чем при артикуляции русского [с]. В английском помимо звуков [z] и [s] очень близких к нашим [з] и [с], есть еще и межзубные звуки [0] и [0]. Именно они - камень преткновения для русских, осваивающих английскую фонетику. В европейских языках не совпадают с русским акустическое качество и способы артикуляции звуков типа [л] - [l]: они могут образовываться на зубах, альвеолах (бугорки над верхними зубами), переднем и среднем нёбе, масса языка может сдвигаться при этом вперед и назад и т.д. Во французском языке 15 гласных звуков, некоторые из них с носовым призвуком.

В некоторых языках в артикуляции участвуют органы речи, не задействованные в русском. Например, для овладения немецким, франузским, испанским языками, не говоря уже о кавказских и тюркских языках, нужно заставить работать язычок нёбной занавески, закрывающий вход в гортань - увулу. Иначе не произнести немецких слов Buch "книга", Tochter "дочь", rot "красный", французского roi "король", испанского pajaro "птица" и многих других слов, содержащих увулярные звуки типа [р] и напряженного [х].

«… В языках мира бывают самые причудливые согласные звуки. Например, в аварском, арабском, датском и многих других языках есть звук, который называют "гортанной смычкой": Когда он встречается в середине слова, кажется, что говорящий как бы останавливается или заикается в этом месте - но, конечно, для араба ничего в этом странного нет: это обычный звук его языка. (Мы произносим очень похожий звук, когда вместо "нормального" нет отвечаем не-а: здесь гортанная смычка как бы обозначена черточкой.)

Очень необычный (с русской точки зрения) звук встерчается в качестве обычного согласного во многих языках Южной Африки (зулу, бушменских и др.). Мы его произносим, когда хотим языком изобразить цоканье лошадиных подков, а африканцы используют его в обычных словах своего языка. Такие звуки, назвают "щелкающими", хотя, может быть, правильнее было бы назвать их "чмокающими", - удивительно звучит речь, где они встречаются часто…»³¹

Но дело не только в разном наборе гласных и согласных звуков. Каждому языку свойственна своя артикуляционная база - типовое положение органов речи при произнесении звуков. Есть языки, в которых требуется большая работа губ, а есть такие, в которых губы задействованы очень мало. Естественно, у носителей не-губного языка губы - орган не тренированный, ленивый, и заставить их работать при изучении языка, требующего активной губной артикуляции, - дело нелегкое. В ряде языков бóльшая часть звуков артикулируется в передней части рта, кончиком языка и зубами, в других - наиболее активно трудится задняя часть языка и неба. Мышцы определенных органов речи привыкают к конкретным видам работы и при переходе на другой язык, в котором должны работать другие мышцы, у говорящего возникает ощущение, что язык «не ворочается», «заплетается». Уже сложенную в голове фразу не получается произнести, быстро накапливается усталость при устной речи. Так, по сравнению с английским, русский язык «более передний». Русские, изучающие английский, должны, чтобы говорить без акцента, приучить себя «уводить звуки назад», напрягать задний отдел речевого аппарата. Это дается нелегко. Поэтому лингвисты-преподаватели иностранных языков разрабатывают специальные фонетические упражнения - гимнастику для органов речи.

Помимо звукового состава и артикуляционной базы русский отличается от других языков фонетическими законами, которые в нем действуют. Фонетические законы – это законы, по которым функционирует и развивается звуковой строй языка. Так, на конце русского слова может произноситься только глухой согласный. Согласный, который в других формах слова перед гласным звучит звонко, оглушается, оказавшись на конце слова, и, если он парный, совпадает в произношении со своим глухим «собратом». Мы произносим морозы [марозы] и колёса [ кал’оса] с разными звуками на месте букв з и с, но мороз [марос] и колёс [кал’ос] – с одинаковым глухим звуком [с] на месте этих букв. В слове дорога [дарога] – [г] звучит звонко, но, стоит ему оказаться в конце слова, он превращается в [к]: нет дорог [дарок] - сравните нет полок [полак].

Оглушение конечных согласных – фонетический закон русского языка. Конечно, можно постараться и специально произнести на конце слова мороз звук [з], но это будет просто эксперимент, требующий от говорящего определенных усилий. Исконные носители русского языка, замечают они это или нет, говорят именно моро[c] - с глухим на конце. Исключение могут составлять лишь звательные формы русских имен типа Сереж! Серег! Лиз! В них, как правило, на конце слышится звонкий согласный. Оглушение конечного звонкого настолько «в крови» у русскоговорящих, что переносится ими и в языки, где, напротив, требуется сохранять на конце слова звонкость согласного, и, к примеру, английское food (еда, пища) произносят как foot (нога, ступня). Незначимость в русском языке долготы-краткости гласных и закон оглушения конечного согласного заставляют русских, говорящих по-английски, путать в произношении и на слух такую, например, пару, как big и beak (клюв). А ведь в этих словах только первый звук общий!

Мы привычны и к тому, что безударные гласные в русском языке редуцируются, то есть произносятся ослабленно и более кратко, чем ударные. Ср. [óкна] – [акнó] – [пъдакóн’ик]³²; [л'эс] – [л'иснóй]. Именно "благодаря" фонетическому закону редукции школьники ухитряются написать карова и сабака через а (ведь буквы а и о в безударных слогах произносятся одинаково). Во многих других языках редукция безударных гласных отсутствует и в безударных слогах буквы о или е следует произносить четко, а не превращать во что-то типа [а] или типа [и]. Русские же, изучающие испанский язык, продолжают редуцировать. В результате вместо слова, обозначающего «мукá», у них получается «моча». И наоборот, испанцы, говорящие по-русски, с трудом оставляют привычку говорить Хорошо поет вместо Хърашо паёт, как это делаем мы.

Посетив Большой театр, носители испанского языка нередко сообщают об этом так: «Я вчера выл в Большом театре». Причина смешения [б] и [в] в их речи - отличие артикуляции испанского [v] от русского [в] и близость ее к испанскому [b] и русскому [б]. Русский [в] - губно-зубной звук (при его артикуляции верхние зубы как бы прикусывают нижнюю губу), тогда как испанские [v] и [b] и русский [б] - губно-губные (в их образовании участвуют верхняя и нижняя губы). Сходство испанских звуков [v] и [b] привело к тому, что между ними установились отношения позиционного распределения: в начале слова произносится на месте букв v и b всегда [b], в середине слова на месте этих двух букв - только [v]. Так, слова vaca "корова" и burro "осел" в произношении начинаются одинаково - со звука [b]. По этой причине и путают испанцы звуки [б] и [в] в русском языке, ведь они могут стоять и в начале слова (бор, вор, быть, выть), и в середине (люблю, ловлю, труба, трава).

Различия между звуками языков мира не только артикуляционные (они произносятся по-разному), но и акустические (они по-разному звучат). Если при изучении иностранного языка первое - это проблема говорящего, то второе - проблема слушающего. Ухо, не привычное к восприятию речи на чужом языке, "не слышит" осмысленных слов, не вычленяет их из звукового потока. Дело в том, что с детства у носителя каждого языка формируется способность определенные звуки речи разграничивать, а другие - отождествлять, как бы собирать в один. Критерием служит практическая польза. Разграничиваются те звуки, которые способны различать смыслы. Так, русский ребенок приучается дифференцировать [т] и [д], поскольку там и дам, том и дом - разные слова, противопоставленные именно этими звуками. Различение слов типа зову и сову «приучает» ребенка различать [з] и [с]. Но [c] шепелявый и [c] нормальный - это для носителя русского языка не смыслоразличительное противопоставление. Для понимания значения произносимых слов русскому человеку не надо уметь разграничивать эти два [c], или смычный [г] в литературном произношении и [г] южнорусский (щелевой), или разные по долготе [а], которые мы произносим в официальном, полном стиле речи и в разговорном, ускоренном. Это для нас варианты одной единицы.

Наше ухо не настроено на то, чтобы регистрировать акустические различия между такими вариантами, оно сосредоточено на акустических параметрах, которые различают слова в данном языке. Поэтому для русских, изучающих языки, где имеются долгие и краткие гласные, возникает проблема понимания. Каждый, кому приходилось заниматься английским, может вспомнить случаи, когда он затруднялся определить, что слышит: head - голова, had - имел или hat - шляпа. "Любимая" четверка английских слов для носителей русского языка: bed (кровать) - bad (плохой) - bat (летучая мышь) - bet (биться об заклад, ручаться). Англоговорящий диктор или собеседник, конечно, произнесет эти слова правильно, по-разному, с [d] или [t] на конце, с открытым гласным [æ], средним между русскими [а] и [э], или закрытым, узким [e]. Но многие русские этого не услышат, просто потому, что привыкли слышать на конце слова только [т] (известная шутка: Какой у вас подъезд и код? - Подъезд первый, а кот белый), а варианты произнесения звука [э] как более или менее открытого для нас не значимы.

Поэтому ухо тоже нуждается в тренировке, умение слышать звуки иностранного языка приходит не сразу. Даже профессиональные переводчики иногда испытывают затруднения при восприятии беглой устной речи на иностранном языке. Приведем один забавный пример. Редактор московской телестудии, готовя к эфиру интервью экс-президента США Рональда Рейгана, немало удивился тому, как бывший президент объяснил падение с лошади, в результате которого он получил серьезную травму. «Лошадь, - говорилось в русском переводе, - внезапно залаяла». От такой неожиданности вылетел бы из седла даже ковбой! Но на самом деле, скакун Рейгана, конечно, вел себя как и подобает скакуну: он не лаял (barked), а взбрыкнул (bucked). Переводчик услышал долгий [а] на месте короткого и в своей святой простоте поверил в сверхъестественные способности президентского коня. Можно представить себе, как бы изумились зрители, если бы передача вышла в эфир в неотредактированном виде!

Следующая составляющая звукового строя языка - ударение. Ударение в русском языке

динамическое (ударный слог произносится с большей силой, более напряженно, чем безударные, соответственно получается более длинным),

разноместное (может стоять на любом по счету слоге: мóре, рекá, океáн) и

подвижное (при изменении слова может перемещаться: водá - вóды, сáд - сады, хотéть - хóчет).

Подвижность и разноместность ударения открывают огромное количество возможностей для ритмической организации стиха. Поэтому традиция русского стихосложения - стихи рифмованные и организованные по стандартным ритмическим моделям - метрам. В языках, где ударение закреплено за определенным слогом и/или нет такой богатой морфологии (разнообразных окончаний у изменяющихся слов), как в русском языке, рифмовать и ритмически организовывать стих труднее. Соответственно, в таких языках более распространены иные системы стихосложения, не требующие рифмы и/или организации строк по известной ритмической схеме.

Разноместность русского ударения имеет еще два следствия. Во-первых, ударение может различать слова и формы одного слова: зáмок - замóк, слизни - слизни, óкна - (у) окнá. Во-вторых, правильная постановка ударения - один из критериев культуры речи и одна из самых проблемных областей русской языковой нормы. Ведь узнавая новое слово в письменной форме, мы не можем быть уверены в том, как правильно «ударить» его при произнесении. Кроме того, нестабильность в постановке ударения у говорящих по-русски создается большим количеством профессиональных вариантов и частотных ошибок, которые влияют на людей, не уверенных в своем произношении и ленящихся проверить его в авторитетном источнике.

Так, медики говорят манúя, а не мáния и сложные слова со второй частью - грáфия произносят тоже с ударением на и: томографúя, цистографúя. Это черта их профессионального языка. Естественно, пациент-непрофессионал, сталкиваясь с таким произношением, часто волей-неволей перенимает его - из желания говорить с врачом «на одном языке» или просто не зная правильного общелитературного варианта слова, поскольку, например, с приведенными выше названиями видов медицинского обследования мы не сталкиваемся в обыденной жизни. Они принадлежность специальной сферы существования языка, в которую средний говорящий попадает в "страдательной" роли, а значит подчиняется "правилам", устанавливаемым специалистами.

Более распространенные профессиональные варианты ударения дóговор вместо договóр, компáс вместо кóмпас, дóбыча вместо добыча внедряются в повседневную языковую практику средствами массовой информации, равно как и частотные ошибки: красивéе вместо правильного красúвее, некрóлог вместо правильного некролóг (как диалóг, монолóг) и др.

Для языков с закрепленным на определенном слоге ударением (французский - на последнем слоге, польский - на втором с конца, финский, венгерский и чешский - на первом) такие проблемы не характерны.

Интонация (мелодический рисунок фразы) тоже национально специфична. Все интонационные оттенки, которые мы каждый день слышим в живой речи и сами придаем нашим устным высказываниям, описать невозможно. Однако для русского языка выделены 7 основных типов интонационных конструкций - мелодических рисунков, оформляющих утверждение и эмоционально-оценочное восклицание, нейтральный вопрос и вопрос наступательный, незаконченное предложение и переспрос и т.д. Типы интонационных конструкций (ИК) различаются в зависимости от того, вверх или вниз движется голос на части фразы, выделяемой логическим ударением (центр), до центра (предцентр) и после (постцентр).

Произнесите вслух следующие предложения:

Игорь приехал?

Когда Игорь приехал?

Игорь приехал.

Ура! Игорь приехал!

Рад тебя видеть. А Игорь приехал?

Что посмотреть в Москве?

Что посмотреть в Москве.

Ваш пропуск. Возьмите, пожалуйста

Куда вы идете? Ваш пропуск!

Он справится с переводом? Какой у него английский?

Отличнейший переводчик! Какой у него английский!

Где ему, неучу, ехать в Лондон! Какой у него английский?!

Даже без специальной аппаратуры, на слух, можно определить различия в интонировании выделенных предложений. Причем интонационный рисунок - это единственное, чем они отличаются, именно ИК дифференцируют смыслы фраз, в которых все слова одинаковы. Вот схемы основных ИК русского языка (под понижением и повышением голоса понимается изменение тона, а не громкости!)³³.

Произнесите данные выше предложения еще раз и попробуйте определить, какие из этих интонационных рисунков в них используются. Ответы вы найдете после заданий в конце этой лекции.

Эти семь ИК специфичны для русского языка. В других языках голос тоже движется вверх-вниз, логический центр фразы выделяется, иногда даже интонационные рисунки аналогичны русским. Но значат эти ИК совсем не то, что в русском языке. Взяв на вооружение классификацию ИК, лингвисты сразу же смогли обнаружить, какими коммуникативными неудачами чреват перенос русских интонаций в языки с другими системами интонационных конструкций.

Например, говоря по-английски, русские часто заменяют английскую интонацию, сигнализирующую о завершенности высказывания, на русскую, сингнализирующую, что высказывание не завершено, и наоборот. Это мешает слушателям воспринимать речь, но к серьезным конфликтам привести не может. А вот использование ИК-3, характерной для русского общего вопроса (то есть вопроса без вопросительного слова типа Это вас устраивает? Вы уже решили, что будете делать?), в аналогичных английских предложениях превращает их из вопросов в удивленные восклицания. В тех же общих вопросах, произнесенных с ИК-1, англичанин услышит равнодушие и даже раздражение, а для русского эта интонационная конструкция нейтральна. Самый опасный для взаимопонимания случай - перенос русской ИК-1 в английские предложения, выражающие вежливые утверждения и просьбы, например, в начале телефонного разговора:

- Hello. This is John. Can I speak to Mary, please?

- Hold on, please.

- Здравствуйте. Это Джон.

- Я могу поговорить с Мэри? Подождите, пожалуйста.

Произнесенные с русской нисходящей интонацией ИК-1 вместо английского восходящего тона low rise (как это часто и делают русские, говорящие по-английски), эти предложения звучат совсем не как вежливая просьба, а как резкий приказ.

Национальная специфика интонационного оформления высказывания очевидна при сопоставлении речи комментаторов и ведущих современного телевидения и радио с манерой говорить, которая была свойственна дикторам доперестроечной поры. В современных СМИ копируется англо-американская "скороговорка", интонации перенимаются из английского языка, прежде всего его американского варианта. Звучит это для русского уха то слишком агрессивно, то чересчур манерно, с претензией на расслабленность, выливающейся в неестественность интонаций и нечеткость артикуляции.

Помимо интонационных рисунков, в звуковом оформлении высказывания используются паузы, удлинение или, наоборот "проглатывание" гласных, увеличение или уменьшение громкости, а экспрессивная речь часто получает дополнительное звуковое оформление, произносится особым "типом голоса" - напряженным, расслабленным, придыхательным, "скрипучим". Попробуйте произнести, вкладывая в него разные эмоции, одно только слово-предложение Хороша!, и вы поймете, о чем идет речь.

Морфологические особенности русского языка - это особенности образования, внутреннего устройства и изменения слов. Сравним два участка системы русского и английского языков.

Как мы видим, русский язык предпочитает для образования форм изменять сам глагол (менять в нем окончание), а английский – использует служебные слова. Русский язык обозначает направление движения приставками, то есть работает внутри глагольного слова, английский язык «не трогает» глагол движения, показатели направления прибавляются после него. Что получается в результате? Если взять отдельно русский глагол читаю, то из него видно, что он указывает на действие говорящего, то есть 1-го лица единственного числа, в настоящем времени. Даже местоимение я прибавлять не нужно. Если мы возьмем вне предложения английский глагол read, то непонятно, какое лицо совершает действие, пока мы не прибавим местоимение: I read, we read, you read, they read. В русском языке из формы вошёл понятно, что действие совершил в прошедшем времени один человек мужского пола и это действие – движение внутрь какого-то пространства. В английском языке форма went, взятая вне контекста, дает информацию только о прошедшем времени, но не о количестве действующих лиц, их поле и направлении движения. Эти отдельные примеры демонстрируют общее морфологическое различие русского и английского языков: русский язык – синтетический, английский – аналитический. Рассмотрим это различие подробнее.

Американский лингвист Джозеф Гринберг предложил целый ряд количественных методов для сопоставления языков, распределения языков по типам. Один из этих методов – установление индекса синтеза: в тексте подсчитывается количество морфем (значимых частей слова – корней, приставок, суффиксов, окончаний) и делится на количество слов. Если слова в данном языке состоят в основном из нескольких морфем, то такой язык называется синтетическим или полисинтетическим. Если слово в языке, как правило, равно одной морфеме (корню) – это аналитический язык. Примитивно говоря, индекс синтеза показывает, насколько сложно устроено слово в том или ином языке.

Аналитические языки имеют на 100 слов (W) текста - от 100 до 200 морфем (М): 1 < M/W (индекс синтеза) < 2.

Синтетические языки: 2 < M/W (индекс синтеза) < 3.

Полисинтетические языки: 3 < M/W (индекс синтеза).

Вот индексы синтеза для некоторых языков:

вьетнамский - 1,06,

персидский - 1,52,

английский - 1,68,

англо-саксонский - 2,12,

якутский - 2,17,

русский - 2,33,

суахили - 2,55,

санскрит - 2,59,

эскимосский - 3,72.

Русский язык – язык синтетический. В нем слово, как правило, состоит не только из корня, существует большой набор приставок и суффиксов для образования новых слов и в словах присутствует окончание – изменяемая морфема, служащая для выражения грамматических значений (падеж, число, род, время, лицо и т.п.). Русские знаменательные части речи – существительное, прилагательное, глагол, числительное, местоимение – имеют развитую систему форм (кроме неизменяемой части речи – наречия).

Кроме того, одно и то же слово не может принадлежать в русском языке к разным частям речи. Если перед нами русские слова сталь, стальной, молоток, молотить, гвоздь, пригвоздить, прибивать, мы можем определить, к какой части речи они относятся (существительное, прилагательное, глагол), а значит, как они изменяются и употребляются в предложении. Русское существительное - название предмета - и прилагательное и глагол - названия качества и действия – почти никогда не совпадут по форме. Фразы типа Эти типы стали есть в цехе придумываются смеха ради. Нам не придет в голову образовывать прошедшее время от слов сталь и гвоздь либо ставить в родительный падеж слова молотить и прибивать. В английском языке слово steel значит и сталь, и стальной, hammer - молоток и прибивать или молотить молотком, nail - гвоздь (или ноготь) и забивать или прибивать гвоздями. В русском языке, присоединяя слово стальной к существительному, мы обязаны его изменить, согласовать с существительным по роду, числу и падежу: стальной нож - стальные ножи - стальным ножом - стальная конструкция и т.д. В английском языке прилагательное steel не изменяется, к какому бы слову мы его ни присоединяли.

Можно сказать, что русский - язык с сильной морфологией. Правило «слова изменяются» знает, если не считать особую часть речи – наречие, очень мало исключений (все они иноязычного происхождения: пальто, кино, кофе, хаки, цеце и т.п.). Оно стремится подчинить себе и иностранные заимствования. Удивляя западноевропейцев и американцев, мы скажем: Встретимся у Макдональдса, Налить тебе кока-колы?, вовлекая английские названия в русскую систему словоизменения. У Макдональдс, налить кока-кола - так скажет только неисконный носитель русского языка. Говорящий по-русски "обречен" на то, чтобы задуматься, как сказать: British Airways (авиакомпания) временно прекратила/прекратили/прекратило полеты, Это/этот/эти виски стоило/стоил/стоили дорого? Для хозяев British Airways и изобретателей виски такой проблемы не существует: в английском языке ни глагол, ни слово этот (this) никак не показывают своей зависимости от существительного, к которому они относятся.

Чтобы выучить английское существительное, надо освоить всего три формы: притяжательный падеж (причем показатель принадлежности ‘s пишется через апостроф или вообще сводится к апострофу, то есть находится фактически за пределами слова: John’s bag - сумка Джона, my brothers’ girlfriends – девушки моих братьев), единственное число и множественное (причем множественное за редкими исключениями образуется стандартно - окончанием -(e)s: dog – dogs).

Иностранец, изучающий русский язык, должен запомнить для большинства существительных формы 6 падежей единственного числа и 6 падежей множественного: собака - собаки - собаку - собак и т.д. При этом существует еще масса дополнительных правил.

Во-первых, есть 3 склонения, различающиеся окончаниями: нет собаки / слона / мыши, сидит на скамье / на слоне / на лошади.

Во-вторых, имеются особенности образования Винит. пад. у одушевленных и неодушевленных существительных: вижу стол, но слона / принесла игрушки, но кукол.

В-третьих, не забудем про существительные на –ий, -ия, -ие, которые так любят окончание –и: в зале, но в лектории, в роте, но в дивизии, в покое, но в движении.

В-четвертых, есть еще разносклоняемые существительные: 10 слов на –мя и существительное путь.

В-пятых, для некоторых падежей в русском языке «припасены» варианты форм: выпить чая / чаю, человек хорошего рода / без роду без племени (Родит. пад.), в шкафу, на мосту, но в комоде, на мостике, сидели в саду, но говорили о саде (Предл. пад.). Даже квалифицированному носителю русского языка не просто разобраться, какая форма Имен. множ. правильная: бухгалтеры или бухгалтера, инспекторы или инспектора (ведь есть директора и диспетчеры, учителя и шоферы). Что уж говорить о форме Родит. множ.: пирогов, но сапог, чулков, но носок, офицеров, но солдат? В некоторых случаях признаются нормативными оба варианта (песен – песней, рельс – рельсов, граммов - грамм), но часто нам приходится запоминать или угадывать, что правильно сказать именно без (кого? чего?) туфель, погон, грузин, татар, полотенец и т.д.

В-шестых, особенностями склонения (изменения по падежам) обладают имена собственные. И эти особенности зависят от их происхождения – русского или заимствованного. Ср.: с Петром Петровым, но с Чарльзом Дарвином.

Нет, ни в коем случае нельзя позавидовать героическому иностранцу, взявшемуся за изучение склонения русских существительных! Остается только надеяться, что успешный бизнес в России или чтение Достоевского в оригинале будут ему достойной наградой.

Английское прилагательное тоже совсем необременительно для заучивания, по сравнению с русским, ведь у него всего три формы - положительная, сравнительная, превосходная (big – bigger – the biggest, interesting – more interesting – the most interesting) и опять же минимум исключений. У русского прилагательного количество форм по сравнению с английским космическое. Посчитаем.

Положительная степень простой, простая, простое, простые, простого, простых – 2 числа, 6 падежей, в единственном числе еще и формы трех родов: 6 х 3 + 6 = 24 формы.

Краткая форма - прост, проста, просто, просты: 4 формы.

Сравнительная степень - синтетическая (проще) + аналитическая (более простой), которая, как и положительная, изменяется по числам и падежам, а в единственном числе по родам: 1 + 24 = 25 форм

Превосходная степень – синтетическая (простейший) со своими 24 формами изменения и аналитическая (самый простой) с теми же 24 формами рода-числа-падежа: 48 форм.

Итого: 24 + 4 + 25 + 48 = 101 форма.

Считать можно и немного по-другому, но существенно результат не изменится. А дальше начнут прибавляться дополнительные правила, которых чуть меньше, чем у существительного, но тоже не одно. А дальше придется вспомнить про подвижное ударение в некоторых кратких формах, которое иначе как заучиванием не дается: прáвый — прав — прáво — прáвы — правá; сéрый — сер — сéро — сéры — серá; стрóйный — стрóен — стрóйно — стрóйны — стройнá.

Но этим сложности русского словоизменения не заканчиваются. При изменении русского слова к нему не просто прибавляются окончания. Часто внутри слова происходят дополнительные процессы, объяснимые исторически, но с синхронной точки зрения иногда не предсказуемые. В самом деле, почему крестьянин, но крестьяне, а не крестьянины, армянин, но армяне? Куда девается -ин? Почему теленок, но телята, а не теленки, котенок, но котята? Зачем мы заменяем -енок на -ят? Почему от мать и дочь падежные формы не мати, дочи, а матери, дочери? Откуда появляется -ер? Наконец, почему щенок, но щенка, а не щенока, писать, но пишу, а не пису? Отчего -о пропадает, а -с меняется на -ш?

Основные процессы, происходящие в слове при его изменении, - это усечение основы – той части слова, к которой прибавляется окончание (крестьянин - крестьяне), наращение основы (мать - матери), чередование на стыке основы и окончания (писать – пишу, ловить - ловлю). В Лекции 9 мы поговорим об истории некоторых из этих процессов. Они происходят нерегулярно, охватывая иногда весьма ограниченную группу слов. Опять же исконный носитель языка «справляется» с большинством таких изменений, не задумываясь. Однако некоторые чередования служат источником орфографических ошибок. Все мы в школе с большим или меньшим успехом заучивали правила правописания глаголов типа предложить - предлагать, разберу - разбирать и т.п.

Все эти процессы на стыке основы слова и окончания, происходящие при словоизменении, составляют характерную черту русского языка как языка фузионного – языка, в котором морфемы не механически приставляются друг другу, а как бы спаиваются друг с другом (от латинского fusio — «слияние», «сплав»). Фузионные языки противопоставлены языкам агглютинативным. Правильное образование формы Родит. пад. множ. числа от слова отец в русском языке требует

1) изменения в основе слова (беглый гласный: отец  отц-);

2) выбора в соответствии со свойствами основы одного из нескольких возможных окончаний (-ов, а не –ев, как в слове зайцев, не –ей, как в слове зверей, не нулевого окончания, как в слове яблонь);

3) переноса ударения с основы на окончание (отéц  отцóв).

При этом окончание –ов выражает одновременно и множ. число, и Родит. пад.

В агглютинативных языках, например тюркских (киргизском, казахском и под.), аналогичную форму просто составляют из трех элементов, не влияющих друг на друга: ата + лар + да (отец + показатель множ.ч. + показатель Родит. пад.). Русскую форму можно сравнить с паззлом, в котором нужно очень тщательно подбирать части по форме и «цвету» одну к другой и очень плотно их состыковывать, а киргизскую - с кубиками: детские кубики можно спокойно ставить один на другой, не подгоняя, не заботясь о том, чтобы они «прилепились».

Ср. также в русском и татарском языках:

трамвай	трамвай
трамваи	трамвайлар
в трамваях	трамвайларда

В русском слове при его изменении последний согласный основы й «спрятался» в буквы и и я (ср.: волк – волк-и – о волк-ах), таким образом в этих буквах «сливаются» основа и окончание. Чтобы образовать форму Родит. множ. мы не приклеивали окончание Родит. пад. к форме Имен. множ., а заменили окончание Имен. множ. (-и), на окончание Предл. множ. (-ах). В татарском языке мы сначала приставили к основе трамвай «кубик» -лар, обозначающий множественное число, потом прислонили к нему еще «кубик» -да, чтобы выразить падеж.

При образовании новых слов друг на друга могут «накладываться» приставка и корень (при + иду = приду, раз + зевать = разевать),

корень и суффикс (ср. барнаульский = Барнаул + ск + ий и новосибирский = Новосибирск + ск + ий – не новосибирскский!)

или

компоненты сложного слова: дик + о + образ = дикобраз, знамен + о + носец = знаменосец, минерал + о + логия = минералогия.

Какое значение имеет для нас тот факт, что части слова в русском языке плотно спаиваются друг с другом, приспосабливаются друг к другу?

Во-первых, это усложняет русскую орфографию: мы пишем искать, но разыскать, разыскать, но розыск и рассыпать, недоумеваем, откуда берется мягкий знак в формах заячьего, помещичьего и под., заучиваем специальные правила, регулирующие написания типа растереть – растирать, замереть – замирать. Во-вторых, во многих случаях нам трудно определить границы частей слова, например мести – мету – мёл или вести – веду – вёл – какой здесь корень?

До сих пор мы говорили об особенностях того, как образуются в русском языке формы слов. Но специфика русского языка обнаруживается и в наборе форм. Если посмотреть на имя существительное, то основные отличия русского от других языков таковы.

1) Само наличие падежных форм. Во многих языках падежи вообще отсутствуют, например, в близко родственном русскому славянском языке – болгарском. Та задача, которую выполняют падежи в русском языке, - обозначать роль предмета в ситуации (ср. салат из курицы – салат с курицей, колледж университета – колледж при университете, представь меня ей – представь ее мне, пух из подушки – подушка из пуха и т.п.), - решается в беспадежных языках другими средствами.

2) Наличие у русских существительных трех родов (мужского, женского и среднего) и распределение слов по родам. В других языках может быть только два рода (например, в норвежском и голландском - общий и средний) и слова распределяются по родам не так, как в русском. В голландском языке слово девушка - среднего рода, в испанском море el mar мужского рода, но, если о нем говорить с любовью, как говорят моряки и люди, чья жизнь с ним связана, оно женского рода - la mar. В английском языке у существительных нет рода, но с названиями животных связаны представления о мужском или женском поле, которые могут не совпадать с русскими. Слово пантера в русском языке имеет женский род, поэтому традиционно пантера Багира в сказке Р. Киплинга «Маугли» воспринимается как «она». Для английского языкового сознания panther – «он». Это легко заметить по персонажу Багиру в диснеевском мультфильме на сюжет «Маугли» и знаменитому «розовому пантеру», который в русском переводе неизбежно превращается в розовую пантеру, хотя не перестает одеваться в мужскую одежду и вести себя как персонаж мужского пола.

3) Отсутствие артикля - показателя определенности/неопределенности, подобно the и a в английском, un, una, el и la в испанском (когда-то в русском языке был элемент, выполнявший функцию артикля - см. об этом в Лекции 9).

4) Наличие слов, которые употребляются только в одном числе - единственном или множественном. Так, если русский хозяин угостит английских или норвежских гостей вкусной клубникой или малиной, они "эти вкусные клубники или малины" обязательно похвалят, а "одежды свои" они повесят на вешалку. В английском и норвежском языках названия ягод и слово одежда имеют множественное число. А вот деньги и часы в английском - слова единственного числа. Ср.: Мои часы лежали на столе и My watch was on the table.

Русский язык богат не только формами словоизменения, но и моделями словообразования.

Две области, в которых специфика русского словообразования проявляется весьма ярко:

1. суффиксы эмоциональной оценки (уменьшительно-ласкательные: котИК, котИНЬКа, котОК, котИЧЕК, котЮЛя и т.п. - и увеличительные: котИЩе, котЯРа);

2. глагольные приставки и суффиксы, позволяющие говорящему выразить самые разнообразные способы действия и даже образовать собственные слова по существующим в языке моделям. «По-русски можно человека бранить, выбранить, отбранить, разбранить; ругать, выругать, отругать, разругать (и разругаться с ним), обругать (а вот оббранить нельзя); обозвать, облаять, обхамить; можно грубить человеку, нагрубить (но нельзя наругать и набранить); можно отлупить кого-то (но не отхамить и не отдерзить ему); можно схамить, хамить и нахамить (но нельзя выхамить и расхамить, хотя расхамиться - пожалуйста); можно раскритиковать и распечь (а напечь и выпечь - только пирожки) можно дерзить, надерзить³⁴» - можно, но не следует! Лучше хвалить, расхваливать, нахваливать, даже захвалить…

Для иностранцев, изучающих русский язык, обе указанные области - проблемные. Опять же возьмем для примера английский язык. В нем и эмоциональная оценка лица или предмета, и способ действия выражаются, как правило, не в слове, а за его пределами - в предложении. Можно сказать doggy - маленькая собачка, но нельзя по той же модели «уменьшать» предметы, для русских слов комнатка, скрипочка не найдется соответствий типа roomy, violiny. Действия дифференцируются частицами, стоящими после глагола, отдельно от него: go up - подняться, go down - опуститься, go back - вернуться, go around - обойти и т.д. Для носителей некоторых языков непонятно, какие оттенки перемещения к объекту мы выражаем конструкциями дойти до магазина, подойти к магазину, войти в магазин, прийти в магазин, зайти в магазин, сходить в магазин.

Специфические черты есть во всех сферах русской грамматики, но средоточием морфологических особенностей является глагол, и главные из них:

деление русских глаголов по видам - на совершенный вид (что сделал, что сделает?) и несовершенный (что делал, что делает, что будет делать?)

и парные глаголы движения типа идти -ходить, бежать - бегать, плыть - плавать, лететь - летать и др.

Есть общее правило употребления совершенного и несовершенного видов. Совершенный вид - действия однократные и ограниченные каким-то пределом:

началом - запел, поскакал;

концом - допел, прискакал -

или действия моментальные, как бы стянутые в точку, у которых начало - оно же и конец действия: взвизгнул, подскочил.

Несовершенный вид - действия неоднократные и/или по времени неограниченные: пел часто, пел долго; скакал впереди, подскакивал от радости.

Этот разграничительный признак называется предельность/непредельность (начало, конец, точка – «пределы» действия во времени).

Но у общего правила масса уточнений и исключений. Более того, некоторые закономерности распределения видов глагола до сих пор не объяснены. Естественным носителям языка не нужно для этого правил, но иностранцам трудно понять, в каком случае русский человек скажет: Летом я читал «Анну Каренину», а в каком - Летом я прочитал «Анну Каренину». В самом деле, как мы выбираем вид глагола в следующих вопросах:

Ты сказала Саше, чтобы он вымыл посуду?

Ты сказала Саше, чтобы он мыл посуду?

Ты говорила Саше, чтобы он вымыл посуду?

Ты говорила Саше, чтобы он мыл посуду?

Почему мы переспрашиваем: Что ты сказал?, а не Что ты говорил?, но напоминаем: Я тебе уже говорила об этом? Настаиваем: Убери игрушки! Что я сказала! - и радуемся своей догадливости: Наши выиграли! Что я говорил!? Подготавливаем слушателя к новой информации: Вот что я тебе скажу… - и убеждаем его: Говорю тебе…? Соглашаемся: Ой, не говори! - и возражаем: Не скажи!?

Носители русского языка порождают такие высказывания, не задумываясь над глаголом. Правильное употребление видов у нас «в крови». Иностранным же студентам оно достается, можно сказать, «потом и кровью». Сколько всего им надо выучить!

Сравним два побуждения к действию: Вечером включи новости по ОРТ. Будут показывать нашу Катю и Скорее! Включай ОРТ! Нашу Катю показывают! И в первом, и во втором предложении действие однократное. Но во втором есть дополнительный оттенок значения - действие надо начать немедленно. Правило гласит: в побуждениях, которые требуют быстрого приступа к действию, употребляется несовершенный вид: ср. Горим! Скорей открывай окно и прыгай! и Будет душно, открой окно.

Другая ситуация:

- Дедушка! Можно мы здесь поиграем! Мы не будем тебе мешать!

И дедушка отвечает:

- Поиграйте.

или

- Играйте-играйте.

Другой вариант подобной ситуации:

- Можно я возьму твою ручку?

- Возьми.

или

- Бери-бери.

Какой оттенок различает два способа разрешения? Чуствуете ли вы, какое из них звучит более снисходительно или более безразлично? Таких примеров огромное множество. Остается только порадоваться, что все эти правила и исключения мы уже знаем, как естественные носители языка.

Не меньше проблем с глаголами движения. В русском языке есть 18 пар бесприставочных глаголов несовершенного вида, которые называют глаголами однонаправленного и разнонаправленного движения: идти – ходить, бежать – бегать, лететь – летать, плыть – плавать, катиться – кататься, везти - возить и др.

Глаголы однонаправленного движения выражают движение в одном направлении, как правило, к определённой цели. Глаголы разнонаправленного движения выражают движение в разных направлениях или в неопределённом направлении.

Куда ты идёшь? - Я иду в библиотеку - однонаправленное движение.

Он в волнении ходил по комнате - разнонаправленное движение.

он

Солнце катилось к закату - однонаправленное движение.

З имой дети в Москве с удовольствием катаются на коньках - разнонаправленное движение.

Я ехал в поезде и читал книгу – однонаправленное движение.

В выходные я ездил в гости к бабушке – разнонаправленное движение (съездил и вернулся)

бабушка

Исконным носителям русского языка употребление этих глаголов интуитивно понятно. Но для иностранцев они настоящий камень преткновения, особенно когда к базовым глаголам добавляются еще и приставочные прийти - приходить, зайти - заходить, уйти - уходить, обойти - обходить, приплыть - приплывать, подплыть - подплывать, подлететь - подлетать, улететь - улетать, прилететь - прилетать и др.

Заглянем в поисках особенностей русского языка в другую часть речи – числительное. Кажется, что русские числительные устроены самым логичным образом - мы считаем десятками: 20 - это два-дцать (то есть дважды десять), 30 - тридцать, 50 - пятьдесят и т.д. Исключение составляют сорок³⁵ и девяносто³⁶. Однако такой способ обозначения чисел, кратных десяти, не универсален, он принят не во всех языках мира. Например, во французском и датском языках базовое число - 20: 80 - это «четырежды двадцать». Есть языки в которых порядок называния единиц и десятков в составных числительных не соответствует русскому. Вроде бы самое естественное сначала назвать десятки, потом единицы - т.е. слова поставить в том же порядке, что и цифры в числе: 24 - двадцать четыре, 42 - сорок два. Однако в норвежском языке можно сказать и наоборот: 24 - «четыре и двадцать», 42 – «два и сорок».

Говоря о различиях в выражении количества, вспомним и то, что в английском языке эквивалентом русского десяток (десяток яиц, десятки людей) служит слово dozen - дюжина. Так передается и при переводе Он купил десяток яиц - He bought a dozen of eggs, десятки протестующих - dozens of protestants. В американском варианте английского языка в датах сначала называют месяц, потом число. Дату, которую русский запишет цифрами 03.04., американец прочтет как четвертое марта.

Мы читаем годы так же, как и обычные числа: (одна) тысяча девятьсот семнадцатый. В английском языке обозначение года "делится пополам": nineteen seventeen - девятнадцать семнадцать. Именно поэтому русский язык избежал лингвистического «кризиса 2000 года», просто продолжая ряд: тысяча девятьсот девяносто девятый, двухтысячный, две тысячи первый. В английском же система изменилась: пришлось сменить модель обозначения и говорить in the year two thousand. В самом деле, как было разделить 2000 «пополам»? «Двадцать - два нуля»?

Мы называем числа типа 1100, 2400, 5700, разграничивая тысячи и сотни: тысяча сто, две тысячи четыреста. В английском языке можно "провести границу" посередине числа: eleven hundred, twenty four hundred, fifty seven hundred - одиннадцать сотен, двадцать четыре сотни, пятьдесят семь сотен.

И, конечно, русское числительное изменяется, причем изменение числительных по падежам – один из самых трудных фрагментов русской грамматики.

Русский язык отличается от многих европейских и по представлению часов и минут: мы отсчитываем время по отношению к следующему часу: пять, десять, пятнадцать минут второго, четверть, половина второго, без двадцати, пятнадцати, десяти два. В английском языке минуты до половины часа соотносятся с предыдущим часом, а начиная с половины - с последующим: 5 minutes past one, half past one, 5 minutes to two – «5 минут после часа», «половина после часа», «5 минут до двух». Не для всех народов привычна и нормальная для нас 24-часовая система суточного времени. В период «холодной войны», когда контакты между Россией и Западом были ограничены, можно было увидеть в фойе интуристовских гостиниц американцев фотографирующих электронные часы, которые показывали, например, 20 : 20.

Последние примеры выводят нас из области грамматических особенностей в сферу особенностей семантических и лингвокультурологических. Каждый язык по-своему членит действительность, по-своему классифицирует, организует тот непрерывный поток впечатлений, который мы получаем из окружающего мира. В русском языке для указания на место используются слова "здесь" (рядом с говорящим) и "там" (вдали от говорящего) - в испанском таких указателей три: "здесь" и два "там" - "дальше от говорящего, но ближе к слушателю" и "вдали и от говорящего, и от слушателя".

Наиболее частое расхождение: в одном языке на какой-то фрагмент действительности приходится одно слово, а в другом - два и более. Так, в испанском два глагола соответствуют русскому "любить" - amar, обозначающий высокое, одухотворенное чувство, "любовь небесную" и querer, обозначающий плотское желание, "любовь земную". Есть даже песня, которая так и называется Amar y Querer и говорит о различии этих двух чувств. Как передать ее название на русском языке? Любить и любить? Любить и хотеть? Это серьезная переводческая проблема.

Известные примеры русско-английских несоответствий: мы говорим нога, а англичане, в зависимости от того, какая часть ноги имеется в виду, - foot (ступня) или leg. Аналогично рука - hand (кисть) и arm.

Иногда "больше слов" оказывается у нас. Английскому to marry в русском языке соответствуют жениться и выходить замуж, английскому red – красный и рыжий, английскому blue – голубой и синий.

В русском языке, как мы уже видели, глаголы движения указывают не только на направление, но и на способ перемещения, например идти - ехать, уйти - уехать, прийти – приехать – эти глаголы более детально членят смысловое пространство, которое в английском языке занимают два глагола - to go и to come. В английском и норвежском языках способ перемещения не учитывается. У норвежцев, еще не очень уверенно говорящих по-русски, даже самолет "приходит", как и поезд. Изучив различие между глаголами перемещения нести (на руках, в руках, на спине) - везти (на машине, в коляске, на поезде) - вести (за собой, на поводке, за руку), студенты из Норвегии интересуются: "А если я больную собаку на руках в метро к ветеринару, то везу или несу?"

Много интересных примеров лексических несоответствий между русским и английским языком можно найти в книгах П. Палажченко «Мой несистематический словарь» (М., 2002) и Л. Виссон «Русские проблемы в английской речи» (М., 2005).

Даже похожие внешне и, как правило, имеющие одно происхождение слова разных языков могут очень сильно различаться по значению. Такие обманчивые эквиваленты называются "ложными друзьями переводчика". Англо-русский и русско-английский словарь "ложных друзей переводчика", изданный в 1969 г. под ред. В.В.Акуленко, содержит более 700 русских слов с их мнимыми английскими соответствиями. Чаще всего расхождение связано с тем, что из многих значений английского слова только одно соответствует русскому. Например, аналогия между английским record и русским рекорд действует только в одном, спортивном, значении. Если английское record употреблено в значении «запись», аналогия не помогает. (В языке российского музыкального бизнеса появилось рекорд-компании вместо записывающие компании, но большого распространения не получило.) Другие "ложные друзья переводчика": magazine - журнал, а не магазин, complexion - не комплекция, т.е. телосложение, а цвет лица, compositor - наборщик в типографии (композитор по-английски - composer). Pathetic по-английски – не патетический, а жалкий; sympathetic – не симпатичный, а сочувствующий.

«Ложные друзья переводчика» встречаются и в близкородственных языках. По-болгарски закуска значит «завтрак», а сирене – это не сыр, а брынза (сыр по-болгарски – кашкавал).

В сфере фразеологии³⁷ так же, как и в фонетике, грамматике и лексике, сочетаются национальное и универсальное, причем многие выражения, которые кажутся исконно русскими, на поверку представляют собой заимствования (вогнать в гроб, витать в облаках, снять с себя последнюю рубашку и др.). А вот печки-лавочки, танцевать от печки, как Мамай прошел, терпи, казак, атаманом будешь, во всю ивановскую, проще пареной репы - это наше, родное. Иногда за основу образа в сходных фразеологических выражениях русского и других языков берутся разные признаки: ср. рус. глубокой ночью и англ. in the dead of night "мертвой ночью", рус. бриллиант чистой воды и англ. a diamond of the first water "бриллиант первой воды". Не совпадать могут глаголы в фиксированных сочетаниях с существительными (так называемых глагольно-именных перифразах): по-русски вопрос задают, решение принимают, по-английски вопрос «спрашивают» (ask a question), решение «делают» (make a decision).

Интересно, что в русском языке больше, чем в близкородственных славянских языках, распространены устойчивые словосочетания в качестве основного названия объекта:

железная дорога	чыгунка (белор.), železnice (чеш.)
книжный магазин	кнiгарня (белор.), księgarnia (польск.)
Полярная звезда	Severnica (словенск.), Polárka, Severka (чеш.).

О заимствованных и международных фразеологизмах более подробно говорится в Лекции 8. Они интересны как показатель открытости русского языкового сознания, готовности его к восприятию и освоению "понравившихся" иностранных слов и выражений. Что касается исконно русских фразеологизмов, происхождение (этимология) каждого из них - свидетельство об истории русского народа, его образа жизни, привычек и обычаев. Выражение проще пареной репы отражает роль репы как самого распространенного в русской деревне "докартофельного" периода продукта питания. Парили репу в закрытом глиняном горшке в русской печи, а потом ели с квасом. Обыденность, простота приготовления и дешевизна репы послужили источником и других фразеологизмов, например, Служил семь лет, выслужил семь реп, да и тех нет. От печки, действительно, начинали танцевать в старой России, потому что «печка обычно стояла либо в углу, либо недалеко от входной двери и весь простор комнаты был в этом случае в распоряжении танцующих»³⁸.

«Казанская сирота напоминает о взятии войсками Ивана Грозного столицы татарского Казанского ханства в октябре 1552 года. Татарские князья-мурзы, стремясь приспособиться к новой власти, переходили в христианство и слали царю челобитные, в которых именовали себя по традиции "сиротами", жалуясь на свою якобы горькую участь. Народ это самоуничижительное наименование превратил во фразеологическую насмешку, которая получила сейчас расширительное значение. Так теперь говорят о людях, прикидывающихся несчастными, беспомощными, обиженными, чтобы разжалобить кого-либо, вызывать сострадание»³⁹.

В исконно русской фразеологии, как в зеркале, отражается картина "русского мира". Основные рубрики этой картины (по В.М. Мокиенко):

1. Природные явления, животный и растительный мир: свет клином сошелся, на чем свет стоит, выйти сухим из воды, как с гуся вода, как курица лапой, где раки зимуют и др.;

2. Анатомия человека и жесты: на глазах, хоть глаз выколи, сломя голову, высасывать из пальца, чувство локтя и др.;

3. Бытовые представления:

а) реалии повседневной жизни старой России: задать баню, закусить удила, дым коромыслом и др.;

б) трудовые процессы крестьянской жизни: через пень колоду, не мытьем так катаньем, попасть впросак и др.;

в) единицы измерения времени, длины, веса; денежные единицы: не по дням, а по часам, без году неделя, как аршин проглотил, от горшка два вершка, с три короба, ломаного гроша не стоит и др.;

г) игры, развлечения: бить баклуши, играть в бирюльки, поставить на попа и др.;

4. История: в бегах, как Мамай прошел, Мамаево побоище, верста коломенская, сирота казанская, узнать всю подноготную, ни к селу, ни к городу и др.;

5. Социальные отношения:

а) семья и родственные связи: свой брат, наш брат, Иван, не помнящий родства и др.;

б) этикет: милости просим, бить челом, прийти к шапочному разбору, не поминайте лихом и др.;

в) професии: пока суд да дело, тянуть канитель, звонить во все колокола, получить добро, сбрасывать со счетов и др.;

6. Духовная культура:

а) обряды, суеверия, верования: бабушка надвое сказала, к чертовой бабушке, бес попутал, как в воду смотрел и др.;

б) религиозные представления, связанные с христианством, и старославянская книжность: ад кромешный, как на духу, одним миром мазаны, как у Христа за пазухой и др.;

в) письменность, книжное дело: филькина грамота, с красной строки, от доски до доски, брать на карандаш и др.;

г) художественная литература: кисейная барышня, с открытым забралом, путевка в жизнь и др.

7. Фольклор, народная речь, юмор: на авось, не ахти какой, по щучьему велению, рожки да ножки, за тридевять земель, ворон считать и др.

Представителей других культур часто ставит в тупик не только значение русских слов и выражений или формообразование русского языка, но и коммуникативное поведение говорящих.

Вот иностранный студент стоит на автобусной остановке на развилке двух шоссе и слышит вопрос: «Здесь надо сесть, чтобы уйти налево?» Он недоумевает: «Чтобы уйти - надо сесть?» Недоумение его объясняется в данном случае недостаточным владением системой значений русских слов: у нас на автобус садятся (а в английском и испанском языках, например, автобус берут); уйти налево в данном случае обозначает поехать по шоссе, которое ведет от развилки налево.

А вот другая жизненная ситуация. Иностранец обращается к продавцу газетного киоска: «Будьте добры, газету "Известия"». И получает встречный вопрос: «Где вы «Известия»-то видите?» Если для нас - носителей русской лингвокультуры - этот ответ сразу ясен (искомого товара нет), то иностранцы, даже хорошо говорящие по-русски, не сразу понимают, что получили отказ, причем невежливый (наблюдение японской русистки О. Йокояма).

Вы уже знаете, что специфику каждого языка составляют формулы и привила его речевого этикета - приветствия, прощания, извинения, благодарности, просьбы, поздравления и т.д. Отвечая на телефонный звонок, останавливая незнакомого человека на улице, чтобы обратиться к нему с вопросом, выражая сочувствие какому-то горю, представители разных народов используют разные стандартные фразы.

Известный современный лингвист И.А. Стернин пишет: «Общекультурные нормы общения национально специфичны. Так, у немцев и американцев при приветствии обязательна улыбка, а у русских – нет. Благодарность за услугу обязательна у русских, но не нужна в китайском общении, если собеседник – ваш друг или родственник. При приветствии коллег у немцев принято рукопожатие, а у русских оно не обязательно и т. д.»⁴⁰.

Одна из самых известных национальных особенностей в коммуникативном поведении - так называемая «личная зона», определяющая расстояние между собеседниками при непосредственном общении. «Контролировать расстояние между собой и собеседником очень трудно, ибо это - практически неосознаваемая часть коммуникативного акта. "Личная зона" в разных культурах может варьироваться от полуметра (у южных европейцев или латиноамериканцев, например) до полутора метров и чуть более (у американцев, североевропейцев)… У русских эта зона равна 0,8 - 1 м. Следовательно, при общении с венесуэльцем, испанцем или итальянцем русский будет все время отходить от собеседника, а при общении с американцем или шведом, наоборот, постоянно "наступать". Такие невербальные (экстралингвистические) компоненты коммуникации плохо осознаются…, но тем не менее они играют важнейшую роль в общении, так как создают определенный психологический комфорт или дискомфорт. В последнем случае может возникать подспудное чувство, что ваш собеседник или уклоняется от общения с вами, избегает контакта, стремится "избавиться" от вас или, наоборот, проявляет скрытую агрессию, желание подавить. Ни то, ни другое удовольствия, как вы понимаете, не доставляет»⁴¹.

Различается степень вежливости, которую говорящие по-русски и на других языках должны вложить в побуждение. По-русски достаточно добавить к повелительной форме слово пожалуйста: Пожалуйста, остановите здесь; Пожалуйста, объясните мне это. Представителям многих других культур такой способ выражения просьбы кажется недостаточно вежливым, им хочется оформить просьбу как вопрос - так, как принято в их родном языке. Cлучай из опыта авторов учебника. Критически настроенная группа студентов-бельгийцев в Институте переводчиков в Амстердаме считала, что выражение просьбы типа Передайте мне хлеб, пожалуйста, которому ее обучали преподаватели-бельгийцы, говорило о недостаточном знании русского самими преподавателями. Только торжественное свидетельство приехавшего русского лектора, что это действительно так, заставило молодых людей отказаться от Можете передать мне хлеб, пожалуйста? Можете читать, пожалуйста? в пользу более естественной русской фразы. Эта специфическая особенность русского этикета может служить даже причиной коммуникативной неудачи, когда иностранцы обращаются к таксисту со словами: «Вы можете здесь остановиться?» - и получают ответ: «Да» или «Нет», - хотя имеют в виду совсем не вопрос, а просьбу.

До недавнего времени русский речевой этикет не предусматривал при приветствии обмен незначащими, не требующими ответа вопросами типа Как дела? Как поживаете? Если такой вопрос задавался, то именно с целью получить ответ, а не играл роль просто установления контакта. Это была не этикетная формула, а значимая часть беседы. Отвечающий мог позволить себе довольно пространно рассказать о положении своих дел, а спросивший должен был этот ответ выслушать. Таким образом, вопрос Как дела? служил не частью ритуала приветствия, а уже переходом к собственно общению, к обмену информацией. Западная культура предполагает после собственно приветствия (если оно само по себе не имеет форму вопроса о состоянии дел) еще один этикетный "жест", предшествующий началу разговора. Эта прослойка из незначащего Как дела? и непременно оптимистичного краткого ответа Хорошо/прекрасно/отлично…, спасибо входит сейчас в обращение и в русском языке, но воспринимается до сих пор многими культурными людьми как неестественная, неискренняя, слишком формальная. Поэтому сферу ее применения следует ограничить официальным общением.

У некоторых народов приветственный ритуал еще более цветистый. Так, у носителей языка фарси (на нем говорят в Иране, Таджикистане, Афганистане) недостаточно общего вопроса «Как у вас дела?», прежде чем перейти от приветствия собственно к беседе. Следует несколько раз осведомиться о состоянии дел у собеседника (и его родных), о его здоровье, иначе будет невежливо.

В предыдущих лекциях мы говорили о неправомерности утверждения, что русский язык сложнее или богаче, чем другие. В этой лекции мы убедились, что некоторые участки его фонетической, грамматической, лексической систем настолько специфичны, что представляют существенную трудность для иностранцев. К этим участкам относятся, например, ударение, вид глагола, неопределенные местоимения, термины родства (не все русские способны объяснить, кто такие деверь, свояченица, золовка, или, наоборот, сказать, как называется брат мужа или сестра жены). Но другие области фонетики, грамматики, лексики более сложно организованы в других языках. Например, система гласных звуков (в частности, в английском, французском, норвежском, голландском языках), категория падежа (в финском или некоторых кавказских языках) или рода⁴².

Кроме того, сопоставляя различные языки, надо разграничивать объективную сложность их устройства и трудность их изучения для носителя конкретного языка. Последняя варьируется в зависимости от того, насколько близки родной язык изучающего и осваиваемый язык. Русское кириллическое письмо создает дополнительные проблемы для носителей языков, использующих латиницу: им приходится выучить ряд новых букв, причем некоторые, напоминающие латинские начертанием, произносятся совсем иначе (B, X, Н и др.)! Можно вспомнить еще языки с крайне сложными иероглифическими системами письма (японский, китайский и др.) и многие экзотические языки (африканские, индейские, тибетские и др.), которые трудно выучить, потому что в них совсем мало индоевропейских корней, общих у русского с основными языками Европы (т. е. там нет соответствий, подобных рус. мать - лат. mater - исп. madre - англ. mother), и слова там изменяются и предложения строятся совершенно непредставимым для русского человека образом. При этом такой экзотический язык по своему устройству может быть достаточно простым, вот только принципы его организации очень далеки от наблюдаемых нами в русском языке и наиболее часто попадающих в наше поле зрения языках иностранных. Есть даже языки почти "без грамматики", например, вьетнамский, китайский, некоторые семьи африканских языков, но это не значит, что их очень легко выучить.

Уникальность русского языка не в особенно сложном устройстве или в каком-то исключительном совершенстве структуры, а в той великой культуре, средством создания и хранения которой он служит. Слова И.С.Тургенева из стихотворения в прозе «Русский язык»: «Но нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу» - это не лирическое преувеличение, а точная и глубокая характеристика специфики нашего "средства обмена информацией". Все дело в ценности той информации, которая была создана и передана современникам и потомкам с помощью русского языка замечательными русскими учеными, мыслителями, писателями и поэтами, ораторами; в значительном количестве признанных во всем мире писателей и поэтов, с которыми Муза говорила на русском языке; в высочайших качествах того народного духа, выразителем которого служит русский язык; в богатстве, одухотворенности, цельности языковой картины мира, обнаруживающейся в русских текстах. Но об этом - в следующей лекции.

Задания

Задание 1

Образуйте как можно больше глаголов от бегать, говорить, давать с помощью приставки или приставки и постфикса -ся.

Составьте с ними словосочетания или предложения, чтобы значения приставочных глаголов были понятны. Определите эти значения.

Образец

читать

вычитать рукопись, Где ты это вычитал?

дочитать до конца

Зачитался так, что не заметил, как настала ночь.

зачитать до дыр, зачитать книгу в библиотеке

прочитать книгу, прочитать лекцию

отчитать за опоздание, отчитать лекцию

отчитаться о проделанной работе

почитать немного

перечитать несколько раз

начитать текст на диктофон

начиталась любовных романов

Дискета не читается.

Устройство не считывает файл.

Вам нужно подчитать литературу по предмету перед пересдачей.

Задание 2

Одна из самых больших проблем, с которыми сталкиваются иностранцы, изучающие русскую грамматику, - употребление неопределенных местоимений и наречий с -то, -либо, -нибудь и кое-: кто-то, кто-нибудь, кто-либо, кое-кто, какой-то, где-либо, как-нибудь, кое-что, почему-либо, куда-то, кое-чей, сколько-нибудь и др. Они указывают на неопределенное лицо (или принадлежность неопределенному лицу), предмет, качество, место, направление, время, способ действия, причину, количество. Носители русского языка выбирают эти слова интуитивно, иностранцам приходится руководствоваться целым комплексом правил. Попробуйте вывести некоторые из этих правил самостоятельно, на основе анализа следующих примеров. Для того чтобы принципы выбора и ограничения на употребление неопределенных местоимений стали понятны, попробуйте в каждом предложении заменить использованный в нем показатель неопределенности на другие.

Образец

Я тебе кое-что принес.

Замена на «что-то» возможна, но с другим оттенком значения (с каким, определите сами). Замена на «что-нибудь» или «что-либо» невозможна.

1. Мне кто-нибудь звонил? 2. Тебе кто-то звонил. 3. Если кто-то кое-где у нас порой честно жить не хочет… 4. Вот кто-то с горочки спустился. Наверно, милый мой идет. 5. За окошком кто-то вскрикнул. 6. Тебе чем-нибудь помочь? 8. Они проводят какие-то эксперименты в барокамере. 9. Буду я еще изучать какую-то лингвистику! 10. Кто-то разбил стакан и не признается. 11. Кто-нибудь хочет еще кофе? 12. Явились какие-то люди из префектуры, что-то проверили, велели кого-нибудь прислать за актом проверки.

Задание 3

А. Разделите следующие существительные на 4 группы:

а) образующие устойчивые сочетания с глаголом дать (типа дать ответ);

б) образующие устойчивые сочетания с глаголом сделать (типа сделать вид);

в) образующие устойчивые сочетания с обоими этими глаголами (типа дать знак, сделать знак);

г) не употребляющиеся в устойчивых сочетаниях с дать и сделать (например, *дать решение, *сделать решение).

Задание, внушение, анализ, выговор, позволение, полномочия, замечание, сноска, приказ, рекомендация, заявка, разнос, сцена, совет, указание, фарс, установка, отметка, санкция, отвод, заказ, объявление, гарантия, зарок, порицание, заверение, упрек, подписка, поручительство, приписка, акцент, тайна, отказ, аудиенция, интервью, кличка, свисток, обзор, намек, консультация, выписка, надежда, записи, информация, классификация, опровержение, отчет, оговорка, комментарии, напоминание, обоснование, определение, освещение, расчет, разъяснение, дополнение, запрос, прогноз, расписка, оценка, предостережение, телеграмма, сообщение, формулировка, возражение, доклад.

Б. Одинаковы ли по значению и употреблению слово и сочетание слов в следующих парах:

предложить и сделать предложение;

распорядиться и дать распоряжение;

поблагодарить и вынести благодарность;

наступать и вести наступление;

оперировать и проводить операцию?

Задание 4

А. Прочитайте фрагмент из статьи Н. Турунен «Русский характер и коммуникативное поведение в восприятии финнов». Выполните задания и ответьте на вопросы после текста.

При проведении факультативного курса по межкультурной коммуникации для студентов, изучающих русский язык в университете Ювяскюля, мы обсуждаем со студентами их коммуникативный опыт, полученный в общении с русскими в период трехмесячной стажировки в Cанкт-Петербурге. Обобщение впечатлений студентов позволяет составить мнение о восприятии финнами русского коммуникативного поведения в его наиболее ярких (для финнов) чертах.

<…>

Студенты получили задание назвать и показать на примерах черты характера, которые, по их мнению, наиболее свойственны русским. Помимо этого, каждый студент получил задание взять тематическое интервью у 2-3 финнов, не говорящих по-русски, и у 1-2 проживающих в Финляндии носителей русского языка. Один из учащихся получил задание найти среди материалов современной финской прессы (за полугодовой период) статьи и сообщения, рассказывающие о событиях в России.

Представления финских студентов-русистов о русских были проанализированы на основании подготовленных ими письменных ответов, сделанных на основании личного опыта общения с русскими, полученного во время языковой практики в России.

Приведем наиболее интересные результаты исследования. Какими же представляются русские финнам, побывавшим в России?

По мнению финских студентов, русские веселые и умеют наслаждаться жизнью:

“Веселы, даже если дела идут плохо. По-моему, эта черта характера часто отсутствует у финнов”.

“Не понимаю, как люди могут быть веселы и приятны в общении, хотя общая ситуация так тяжела и будущее ничего хорошего не сулит. Финны бы не смогли этого выдержать, мы ведь жалуемся уже по пустякам”.

“По-моему, русские умеют радоваться маленьким удачам. Они любят хорошую еду, напитки и приятное общество. Во время языковой практики я заметила, что русские считают важными дни рождения: к ним готовились тщательно, готовили вкусную еду и заботились о том, чтобы ничто не помешало празднеству. На дне рождения всем хотелось повеселиться и расслабиться”.

Русским присуща эмоциональность и открытое проявление чувств:

“Часто в России можно заметить, что к делам относятся не рассудочно, а эмоционально. Личные симпатии и антипатии решают и в таких вопросах, к каким финн не привык относиться подобным образом”.

“Русские выражают свои чувства очень открыто и умеют как сами реагировать на проявление сочувствия по отношению к себе, так и оказывать его другим. Я нигде не встречала людей, которые бы так прямо высказывали свои мысли, как в России”.

Русские, по мнению студентов, беспечны, до наивности оптимистично относятся к будущему и часто суеверны:

“По-моему, к одной из доминирующих черт русского характера относится беспечность, надежда ‘на авось’. Отношение русских к разным неприятностям довольно гибкое. Они не так сильно реагируют на трудности как, например, финны – ведь для финнов даже отход от привычного расписания может стать большим потрясением. Русские могут реагировать на неприятности даже очень сильно, но не держат их в голове долго, а умеют относиться к ним по принципу “завтра все, наверное, изменится к лучшему”. Эта черта характера проявляется, например, в отношении к деньгам: русские могут нерационально тратить деньги, хотя их едва хватает на самое необходимое”.

“Многие русские верят в приметы. Они рассказывают о своих снах и верят, что приметы влияют на их жизнь. Так, нельзя перешагивать через ползающего по полу ребенка, потому что он перестанет расти. Нельзя дарить ножи, но если от получателя подарка получить небольшие деньги, то эта примета прекращает свое действие”.

Русские грубы и безразличны к незнакомым, но приветливы к друзьям:

“Люди могут быть грубы, например, в магазинах или на улице, в метро или автобусе, но когда с ними познакомишься, то легко подружишься: тебя будут останавливать на улице и расспрашивать о делах и семье, обнимать, знакомить с другими, приглашать в гости и принимать ‘как родную’”.

Русские ценят родственные связи:

“Отношение русских к родным – это особое явление. Тещи и свекрови, тести и свекры, сестры и крестники – обо всех заботятся и со всеми поддерживают отношения, думают о будущем своих близких, размышляют над настоящим и с добрыми намерениями вмешиваются в дела друг друга. Родственные связи, по-моему, значат намного больше для русских, чем для финнов, у которых в семью включается отец, мать, дети, бабушки и дедушки, но не входят, например, двоюродные братья и сестры как близкие родные”.

Русских нашли внимательными и приходящими на помощь, однако интерес к представителю иной культуры можно объяснить и любопытством:

“Люди, с которыми я подружилась, приходили на помощь и были внимательны. Они показывали нам дорогу в первые дни пребывания в городе и помогали приспособиться к новым условиям. Я заметила, что они были очень заинтересованы во мне и хотели знать, какая жизнь в Финляндии, что я делаю, где живу и т.д.”

По наблюдениям практикантов, русские гостеприимнее, чем финны:

“Русское гостеприимство и щедрость, на мой взгляд, даже нельзя сравнить с финским. Когда я приехала в Россию, у меня с собой был только один чемодан, а когда я уезжала оттуда – два огромных чемодана и много пластиковых пакетов с кабачками, салатом, вареньем, а также коврики, кассеты и наверняка килограммов на 20 книг и других сувениров. Иногда я даже себя неудобно чувствовала, когда принимала эти подарки, но несмотря на мои протесты, мне приходилось все брать, так как это ‘наш русский обычай’”.

Обратила на себя внимание подчеркнутая женственность в одежде:

“Летний Петербург может неоднократно причинить финскому парню вывих шеи. Обычно все женщины и подростки ходят в узеньких и коротеньких юбочках и шортах. Как правило, все женщины стройны и длинноноги на своих высоких каблуках. Иностранная студентка чувствует себя бесполой Золушкой в своем спортивном костюме. Мое первое впечатление было, что все петербургские женщины готовы продаться за деньги, но когда я увидела матерей, несущих сумки с едой и ведущих детишек, я поняла, что это просто такой стиль одеваться – женственно и соблазнительно”.

Финские учащиеся нашли русских неорганизованными:

“На мой взгляд, русские неорганизованные. Много раз я замечала, что у них отсутствует способность думать целесообразно. Во время языковой практики я заметила, что, например, в квартире, где я жила, все всегда в ужасном беспорядке. Когда что-то было кому-то нужно, то это начинали искать в последнюю минуту и не могли найти. Такую же неорганизованность можно там часто наблюдать в быту. Дела не решаются целесообразно, а все накапливается”.

“Широта натуры и беспечность видны также в отношении к чистоте в квартирах и вообще к чистоплотности. Из-за отсутствия строительных материалов дома в России нуждаются в ремонте, но ведь чистоту можно поддерживать. Многие финны считают, что карелы более чистоплотны, чем русские. Если сравнить несколько домов и окружающих их дворов, где я побывала, то я сама заметила это, хотя, конечно, многое зависит от характера и отношения конкретных хозяев. Я наблюдала как нечистоплотность людей, так и помещений. Летом проблему с чистотой усугубляло, конечно, отсутствие горячей воды во всем городе”.

Русские непунктуальны и нерационально используют рабочее время:

“Некоторые русские очень пунктуальны и никогда не опаздывают. Другие же могут забыть, какой сегодня день недели. На каждом рабочем месте установлены часы работы и график рабочих смен. Но может оказаться, что тот, кто по графику должен работать, вообще не появится или придет в вечернюю смену вместо утренней…”

Как явно негативное качество, финские студенты отметили в русских леность:

“Я не имею в виду то, что часто называют ‘русской ленью’, а определенное безразличие у русских к материальным ценностям. Если ручка двери оторвалась, то и пусть, если лифт не работает, то и пусть, если кран течет, то и пусть себе течет. Дело не в том, что исправление неполадок требовало бы невероятных усилий, а в том, что это является для русских второстепенным. Особенно все, что находится в совместном пользовании, может спокойно приходить в упадок. Если терпение людей иссякает и вопрос становится для них важным, то тогда не жалеют ни времени, ни усилий, чтобы исправить положение”.

“Большинство молодых ставит бизнес превыше всего, так как с его помощью надеются сколотить огромные богатства, не прилагая к этому никаких усилий. Каждый мечтает о западной машине последней модели, собственном доме и даче. Все это должно появиться само собой, как по мановению волшебной палочки. Никто не хочет работать честно. Даже богатая русская культура теряет свое значение…”

Студенты, у которых был контакт с русскими в сфере бизнеса, считали общение с русскими проблематичным и объясняли этот факт тем, что в России еще не разрешены этические проблемы лояльности и дисциплины в бизнесе. По мнению многих, русские необъективны по отношению к людям:

“Обычно закон одинаков для всех, а параграфы трактуются в зависимости от ситуации. В России обо всем можно договориться: чьей-то жене нужна новая шапка, в машине нужно заменить масляный фильтр или у внучки день рождения… Милиция совершенно произвольно может назначить вам штраф: сегодня это две банки пива, завтра внушительная сумма денег…”

Кроме анализа русского характера и менталитета, студентам предлагалось описать черты русского коммуникативного поведения, которые привлекли их внимание.

Финские студенты подчеркивают, что общение в сфере обслуживания в России у них вызывает шок. Продавцы и кассиры не улыбаются и кажется, не хотят обслуживать покупателей. В чем же здесь дело? Конечно, легче всего сказать, что в России был коммунистический режим, в период которого критерии обслуживания резко отличались от критериев, существующих в других странах, поэтому от русских в этой сфере не следует ожидать широкой американской улыбки. Но только ли в этом дело? Не закрепит ли такое объяснение бытующий негативный стереотип о русских как о невежливых и невоспитанных людях? А как же то, что русские такие теплые и милые люди в кругу родных и друзей? Попробуем разобраться в этой ситуации.

Во-первых, у русских, действительно, не принято улыбаться незнакомым людям. Улыбка отнюдь не атрибут вежливого общения, не показатель расположения к собеседнику, желания установить с ним контакт. Это дополнительный внешний элемент в общении, который не всегда бывает уместен и необходим. Русские не улыбаются при исполнении служебных обязанностей, т.к. в сознании русских улыбка не совместима с серьезной работой и даже может произвести негативное впечатление в некоторых ситуациях делового общения (например, деловой разговор) [см. Стернин 1992: 54-57]. Улыбается как дурак; смех без причины – признак дурачины – довольно распространенные русские выражения. Улыбка требует особого момента и времени, отдельного случая, это отражение внутреннего состояния человека. Искренняя, доброжелательная улыбка показывает личное расположение к знакомому собеседнику, а не просто выступает как дань вежливости. Улыбка из вежливости характеризуется как неестественная, искусственная, ‘дежурная’, даже лицемерная. Она не одобряется, может даже осуждаться, потому что не отражает истинные чувства.

Как же реализуется категория вежливости в общении русских? Прежде всего с помощью вербальных средств, определенных языковых формул вежливости, сопровождаемых соответствующей интонацией, которая, безусловно, играет огромную роль в коммуникации. Интонация является базовым фактором в установлении тональности общения в устной речи. По сравнению с русским, в финском языке интонационный рисунок другой, менее разнообразный и более монотонный. Это приводит к недопониманию и недооценке учащимися значения интонации, а, следовательно, может привести и к коммуникативной неудаче. Вежливая улыбка финна вызывает удивление у русского продавца, т.к. не ассоциируется с одним из способов выражения вежливости и с трудом поддается интерпретации. Конечно, сегодня в России ситуация меняется, перенимаются многие западные образцы коммуникативного поведения, но все-таки стереотипы меняются медленно.

Этот пример наглядно демонстрирует, что такая универсальная общечеловеческая категория вежливости по-разному реализуется в той или иной культуре. Стратегия поведения, формулируемая как “Я твой друг, не враг”, имеет свои вербальные и невербальные способы выражения, в чем-то сходные, а в чем-то отличные в каждой из культур. Сопоставительный анализ таких особенностей коммуникативного поведения способствует становлению межкультурной компетенции учащихся и развивает положительное эмоциональное отношение к представителям иной культуры [Ertel-Vieth 1990, Канкаансюрья & Турунен 1997: 117-132]. В дальнейшем у учащихся негативное отношение к привычным для них формам поведения уже будет погашено, и им не надо будет мучиться над вопросом: “Почему они не любят меня? Ведь я только хотела что-то купить…”

Возьмем другой пример. Учащиеся говорят, что поведение русских кажется им непоследовательным, спонтанным, даже в какой-то степени шизофреническим. Сначала они сталкиваются с неулыбчивостью, с недружелюбием русских, а потом вдруг резкий переход: полная открытость, откровенность вплоть до интимности. Например, только что познакомились с человеком в поезде, а он уже рассказывает детали своей личной жизни, говорит о чем-то сокровенном, может пожаловаться, попросить совета. В чем здесь дело?

Следует сказать, что у русских нет традиции западного ‘светского общения’. Говорить на общие темы не принято, т.к. разговор воспринимается как бессодержательный, как нежелание собеседников быть откровенными, как пустая трата времени. Сама церемония знакомства не важна для русских, они сразу стремятся перейти барьер искренности, поговорить ‘по душам’ и ожидают этого же от партнера. И вообще, все события общественной жизни русские проецируют на себя: что-то произошло в государстве, а что со мной, с моей семьей будет в этой ситуации? Поэтому неофициальное общение у русских имеет очень личностный характер. В этом большое отличие русских от финнов, которые не привыкли изливать душу незнакомым людям. Они проявляют искренность другими средствами: задают вопросы, которые, на их взгляд, уместны в данной ситуации с точки зрения их социокультурных норм.

Рассмотрим еще одну ситуацию. Финские учащиеся отмечают, что русские стремятся доминировать в беседе, не дают партнеру вставить слово, говорят без пауз. Действительно, в русской культуре речевого общения пауза некоммуникативна, она может расцениваться как признак неуверенности даже, возможно, глупости, как тот факт, что собеседникам больше не о чем говорить. Когда наступает пауза, разговор ‘повисает в воздухе’ и русские испытывают неловкость, стремятся сразу же найти какую-то новую тему, чтобы разговор продолжался. Поэтому если один из собеседников менее разговорчив или подолгу молчит, то другой берет на себя всю инициативу. В финской же культуре пауза коммуникативна, она является составным элементом дискурса. Вот почему финны, привыкшие к паузации, воспринимают русскую речь как слишком напористую, агрессивную, а отношение к себе русских во время беседы как недоброжелательное.

Разговор в русской культуре – это средство самовыражения. Русский человек много рассказывает о себе, о своих детях, всегда выражает собственное мнение и собственные оценки, хочет быть выслушанным и понятым. Как правило, русский стремится быть замеченным, быть в центре разговора, блеснуть знаниями, компетентностью, остроумием, ответить на все вопросы. В споре для русских характерна бескомпромиссность, стремление во что бы то ни стало доказать свою точку зрения, убедить собеседника, привлечь его на свою сторону. Это тоже непонятно финнам, потому что для них, наоборот, характерно стремление к консенсусу, к компромиссу.

Финские учащиеся также отмечают, что в разговоре русские могут повторять сказанное несколько раз, что воспринимается, с точки зрения финна, как недооценка умственных способностей собеседника (“Они считают меня глупой”, – думает студентка). По-видимому, здесь дело в мимике. Финн показывает свое понимание, внимательно слушая собеседника, в то время как русский о своем внимании и заинтересованности сигнализирует поддерживающими репликами, мимикой и жестами (например, кивает или качает головой, поднимает брови, широко открывает глаза, пожимает плечами и т.п.). Поэтому русским трудно оценить, понимает ли их собеседник, если они не видят никакой реакции не свои слова. Чтобы достичь желаемого результата, они могут повторить сказанное еще раз. Таким образом, одна и та же идея - умение вести беседу – воплощается в разных культурах, исходя из их специфических коммуникативных норм, знание которых опять же помогает предотвратить коммуникативную неудачу.

Таким образом, в ходе спецкурса учащиеся осмысливают свое и иноязычное коммуникативное поведение и черты национального характера. Важно, что это делается не только теоретически, но и увязывается с личным коммуникативным и поведенческим опытом студентов. Такой вид работы формирует у студентов наблюдательность, толерантность, привычку видеть другое как просто ‘другое’, а не ‘враждебное’, ‘плохое’ и так далее, что чрезвычайно важно для эффективного межкультурного общения.

1. Объясните значения слов спонтанный, шизофренический, вербальный, интимный, монотонный, компромисс, социокультурный, атрибут, толерантный.

2. Опишите, каким образом было проведено исследование, результаты которого изложены в статье.

3. Сделайте таблицу из 5 столбиков. В первый столбик выпишите те положительные и отрицательные черты, которые находят финны в коммуникативном поведении русских и в русских людях в целом. Во втором столбике отметьте, действительно ли эти черты, по вашему мнению, присутствуют в нашей манере общаться и в нашем образе жизни. В третьем столбике укажите, как оценивают эти черты финны –положительно или отрицательно. В четвертом – как оцениваете эти черты вы сами. В пятом столбике попробуйте дать объяснение, почему данная черта проявляется у русских и привлекает внимание иностранцев.

4. Глядя на таблицу, обобщите и проанализируйте ваши наблюдения. Насколько адекватно, по вашему мнению, финны воспринимают русских? Является ли это восприятие более логическим или более эмоциональным, более отрицательным или положительным? Какие черты, присущие русским, по мнению финнов, у самих финнов отсутствуют или проявляются в гораздо меньшей степени?

5. Какое объяснение неулыбчивости русских предлагает автор статьи? Согласны ли вы с этим объяснением?

6. Дайте совет финской студентке, которая не знает, как надо вербально реагировать, если мужчина-преподаватель хвалит цвет новой блузки студентки.

7. После прочтения статьи создалось ли у вас впечатление, что носители разных языков и культур могут понять друг друга? Или вы, напротив, пришли к выводу, что это невозможно?

Интонационные конструкции русского языка

ИК-1 - нейтральная интонация завершенного высказывания, используется в утвердительном, эмоционально нейтральном предложении:

Игорь приехал. Что посмотреть в Москве.

ИК-2 - интонация вопроса с вопросительным словом, также может выражать выделение, противопоставление:

Что посмотреть в Москве? Кто приехал? Какой у него английский?

ИК-3 - интонация общего вопроса (без вопросительного слова) и незавершенности (при делении длинного и/или сложного предложения на смысловые части):

Игорь приехал? Он справится с переводом?

ИК-4 - интонация требования (в официальном стиле) и переспроса:

Ваш пропуск. А Игорь приехал?

ИК-5 - интонация восклицательного предложения, выражающего высокую степень признака:

Вот молодец! Какой у него английский!

ИК-6 - интонация, передающая официально-торжественное или радостное настроение в утвердительном или восклицательном предложении:

Следующая станция – «Университет». Ура! Игорь приехал!

ИК-7 - эмоционально-окрашенная интонация, выражающая усиление позитивной или негативной оценки в восклицательном предложении:

Где ему, неучу, ехать в Лондон! Какой у него английский?!

(В некоторых случаях интонационные конструкции могут быть взаимозаменимы. Так, первую часть сложного предложения Если Игорь приедет, он нам поможет можно произнести с ИК-2 или ИК-3, а оценочное восклицание Какая у них собака! - с ИК-5 или ИК-6).