_Т_в начало

Табу (taboos)

Слово Т. происходит от полинезийского слова, имеющего значение «запрещенный» или «опасный» (гавайское: kapu). В словоупотреблении на Западе этот термин стал обозначать что-либо запретное, напр., «табуированный предмет». Одной из таких запретных тем является инцест. В викторианской Англии и Америке были запрещены любые упоминания о сексе — но это не препятствовало незаконной сексуальной активности.

Упоминание о смерти в той или иной степени запрещено почти во всех об-вах. В некоторых случаях, упоминание об умерших людях надлежит сопровождать определенным «ограждающим действием» (insulating act), вроде восклицания «Господи, помилуй его душу!» или осенений себя крестом.

Расставание с жизнью по собственной воле — Т. в большинстве стран мира, невзирая на то, что в некоторых об-вах оно яв-ся культурно санкционированным при специфических обстоятельствах. В зап. культуре с неодобрением относятся даже к самим разговорам о самоубийстве. Профессиональные психиатры мн. годы знали о суицидальных тенденциях своих пациентов, однако лишь недавно Т. на эту тему было в достаточной мере сломлено, чтобы эти тенденции могли начать обсуждаться.

См. также Культурные различия

У. Э. Грегори

Таксономические системы (taxonomic systems)

Таксономия — это наука о классиф., то есть, распределении индивидуумов по группам в рамках системы категорий, различающихся априорными характеристиками. В принципе, можно формировать однородные группы объектов на основе оценки «сходств» или распределять объекты по взаимно исключающим группам на основе оценки «различий».

Наука традиционно шла по пути классиф. и анализа. Важность классиф. достигает максимума, когда область исслед. оказывается разнородной и аморфной, что яв-ся частым случаем в науках о поведении. Определенные классы — это не просто символические обозначения; они связывают содержание науки с реальным миром. Фактически, можно утверждать, что классиф. яв-ся естественным когнитивным процессом интеграции, в к-ром содержание опыта связывается с реальным миром.

Классиф. яв-ся по сути временной и искусственной, априорной структурой, служащей ограниченной цели. Подобно любому заменителю «реальной вещи», системы суррогатов сменяют друг друга по мере изменения нашего представления о реальном мире.

Успешные системы прошлого, от классических таксономии Линнея и Менделеева до совр. «стадий» Эрика Эриксона и генетической эпистемологии Жана Пиаже, явились продуктивными эвристическими моделями, заложившими основу дальнейших исслед. Хотя классиф. неоспоримо играет решающую роль в развитии науки, эта процедура отнюдь не лишена подводных камней. В связи с ее использованием возникают множество заслуживающих внимания проблем.

Направляющая миссия научной классиф. — раскрытие непредвиденных взаимосвязей — может завести в тупик, если рационально определяемые категории маскируют сложность явления путем произвольного сведения существующего разнообразия к ограниченному кругу фиксированных категорий.

Вторая проблема касается наиболее простой и наиболее часто используемой процедуры классиф. — дихотомизации. Очевидно, что тенденция раздваивать все аспекты челов. опыта характерна не только для эпохи античности, но также имеет прочные корни в совр. мышлении.

Однако, оправданность подобного раздвоения челов. опыта выглядит сомнительной. Тяга к простоте заманивает в ловушку ложных представлений, напр., люди склонны считать, что если кто-то «объективен», то он объективен во всех челов. проявлениях, а уж если кто «субъективен», то он субъективен во всем. Кроме того, может иметь место ошибочное предположение, что дихотомия является дискретной и бимодально распределенной.

Третья важная проблема в классиф. касается «таксономии набора свойств» (property-set taxonomies). Группирование свойств вместо индивидуумов приводит к возникновению ошибок. В поведенческих науках трудно найти этому более яркий пример, чем попытки классифицировать психи ч. расстройства, обычно путем взаимных соглашений и компромиссов среди специалистов в отношении группирования признаков и симптомов, осуществлявшихся с опорой на клинический опыт при недостатке или отсутствии к.-л. рациональных научных предпосылок, лежащих в основе самого процесса. В результате группирования симптомов, а не пациентов, индивидуумы, помещенные в одну диагностическую категорию, могут совершенно по-разному реагировать на то же самое психо- и химиотерапевтическое вмешательство. Гл. обр. в результате подхода к классиф. с позиций набора свойств, нозологическая система в патологии поведения характеризуется примечательным отсутствием валидности, выражающемся в ее слабой связи с этиологией и прогнозом. Не менее серьезным, чем недостаток валидности, яв-ся часто упоминающаяся ненадежность психиатрической классиф. К счастью, в последнее время наметились позитивные шаги в сторону исправления этих недостатков путем применения обоснованных эмпирических методов к классиф. признаков и симптомов.

Существует множество разнообразных статистических процедур классиф. Как правило, процедуры классиф. должны обладать достаточной различительной способностью и надежностью. Различительная способность (discrimination) указывает на число категорий, по к-рым распределяются репрезентативные доли популяции. Если к одной и той же категории можно отнести любого чел., данная классификационная процедура не обладает различительной способностью.

Надежность (reliability), или согласованность при повторных классиф., можно оценить путем вычисления стандартной ошибки измерения и коэффициента надежности.

Ставшие сегодня доступными мат. и компьютеризованные процедуры классиф., вместе с непрерывно совершенствуемыми традиционными процедурами, превратили классиф. в чрезвычайно сложное иск-во и обеспечили возможности для значительного увеличения специфичности и разрешающей способности наших Т. с. М. Полани как-то заметил, что «таксономия требует тонкого вкуса». Потребность в исключительном мастерстве и самоотверженной преданности, которые отличали Линнея, уступила дорогу рациональным, объективным и эмпирически обоснованным процедурам классиф., к-рые обещают оживить, укрепить и расширить систему наук о поведении.

См. также Клиническая оценка, Кластерный анализ, Измерение

Р. А. Прентки

Танатология (thanatology)

На протяжении всей челов. истории, идея смерти являла собой сокровенную тайну, лежащую в основе мн. религиозных и философских систем. Однако, за исключением немногочисленных попыток, вплоть до середины XX в. место смерти в психологии оставалось практически terra incognita.

Причина, по к-рой психология медлила заняться изучением идеи смерти, состояла в том, что ей необходимо было обрести независимость от философии и этики. Научная респектабельность требовала занятий измеряемыми стимулами и повторяемыми и доступными внешнему наблюдению реакциями. Результатом явилось ограничение исследований в области сознания и пренебрежение проблемами личности. Потрясения Второй мировой войны и последующие неотложные соц. проблемы заставили психологию выйти за пределы своего традиционного позитивизма.

Эмпирические и клинические данные. Важно понять, что психол. влияние смерти распространяется не только на умирающих, старых, самоубийц или солдат, участвующих в войне. Уже маленькие дети проводят различие между «бытием» и «небытием». Ограждение детей от реалий смерти препятствует их эмоциональному росту. На др. конце хронологического континуума находятся старые люди, к-рые хотят поделиться с кем-либо своими мыслями и чувствами, связанными со смертью и умиранием, но часто наталкиваются на всеобщее отвращение к разговорам о смерти. Вследствие этого мн. пожилые люди обращаются к регрессивным и неадекватным паттернам поведения в своих отношениях со смертью. Несмотря на то что смысл смерти может изменяться с возрастом и жизненным опытом, эта тема остается одной из основополагающих на протяжении всей жизни.

Смерть имеет для людей различное значение. Страх смерти тоже далек от того, чтобы считаться единой и монолитной переменной. Очевидны различные субкомпоненты страха смерти — страх попасть в ад, страх неизвестного, потеря идентичности и боль, причиняемая оставшимся в живых. Далее, у мн. людей существуют значительные различия между сознательным и бессознательным страхом смерти. Работникам помогающих профессий следует проявлять предельную осторожность в принятии на веру той степени страха, к-рая выражается людьми на сознательном уровне. Предчувствия и страхи в отношении умирания и смерти могут скрываться под различными масками и проявляться в таких симптомах, как бессонница и подавленное настроение, как и во всякого рода психосоматических и эмоциональных расстройствах.

Уход за умирающим человеком. Продление процесса умирания, явившееся результатом прогресса в области медицины, привело к обострению проблемы сохранения у пациентов чувства собственного достоинства и контроля над собой. Результаты клинических наблюдений и эмпирических исслед. свидетельствуют о том, что умирание является не только биолог., но и психосоциальным процессом. Коммуникация с умирающими пациентами должна вызывать их на открытый и честный диалог с врачом и семьей и отвечать их потребности в заботе и внимании.

Влиятельная модель, рассматривающая пять «стадий умирания», была предложена Кюблер-Росс: отрицание и изоляция, ярость, попытка торговаться, депрессия и принятие. Эта модель оказалась полезной для достижения понимания того, что переживает умирающий. Обнаружилось, в частности, что эти стадии могут объединяться, идти в др. порядке или даже отсутствовать.

К сожалению, распространена такая ситуация, когда профессионалы теряют мотивацию и интерес к уходу за умирающим и направляют свои усилия в др. русло, поскольку их усилия по его спасению не приводят к успеху. Для того чтобы изменить эту ситуацию были созданы хосписы, задачи к-рых заключаются в снижении хронической боли, улучшении качества жизни пациентов и подключении членов их семей к уходу за умирающим.

Сегодня становятся доступными новые альтернативы, поскольку расширение возможностей медицины способствовало осознанию факта, что взаимодействие с умирающим человеком содержит экономические, правовые и этические, а тж мед. и психол. аспекты. Попутно идет усиление интереса к таким вопросам как завещания о жизни, информированное согласие и эвтаназия.

Горе. Выражение горя не является признаком слабости или потворства самому себе. Скорее, оно отражает необходимую, глубокую и челов. потребность, присущую всем нормальным людям. Панихида и ритуал похорон, являющиеся традиционными атрибутами процесса траура, выполняют чрезвычайно важную роль, поскольку они подчеркивают реальность смерти, обеспечивают поддержку и теплое участие др. людям, когда они в этом нуждаются, и служат мостом для перехода к жизни в новых обстоятельствах, без близкого человека.

Зачастую трудно провести различие между естественным нормальным процессом переживания горя и его патологическим выражением. Клиницисты полагают, что последнее может приобретать разнообразные виды, такие как болезненная поглощенность невосполнимостью утраты, продолжительное и отчетливое ухудшение функционирования, отсроченная скорбь или се внезапное прекращение, преувеличение симптомов горя и девиантное поведение, нарушающее традиционные ожидания или подвергающее угрозе здоровье и безопасность себя и других.

Методологические соображения. Несогласованность данных, имеющихся в литературе о смерти, обусловлена использованием различных популяций, возрастов, измерительных инструментов и недостаточным осознанием сложного и многогранного характера аттитюдов к смерти. В настоящее время эта область серьезно нуждается в лонгитюдных исслед., кросс-валидизации и анализе надежности используемых процедур, более тонком отражении многоуровневых аспектов, расширенной проверке функциональных и поведенческих коррелятов аттитюдов к смерти, большем вниманием к социокультурному контексту и преобразованию осн. предположений о связанных со смертью мыслей, переживаний и стилей совладания в операциональные эмпирические процедуры.

См. также Потеря и горе

Г. Файфел

Т-группы (T-groups)

Т-г., или тренинговая группа, возникла летом 1946 г. в результате обязанного счастливому случаю события на семинаре по внутригрупповым отношениям. Исследовательский коллектив возглавлял Курт Левин.

По окончании семинара, на «разборе полетов», четыре ведущих семинар сотрудника пришли к выводу, что использование группового процесса в качестве программы изучения развития группы и предпринимаемых действий было важным открытием, нуждавшимся в дальнейшей разработке. Эти авторы ввели четкое разграничение между групповой терапией, ориентированной на интраперсональную динамику участников, и Т-г., ориентированной на изучение развития группы, динамики лидерства/членства и процессов межличностного взаимодействия.

В 1950-е гг. представители разных профессий начали адаптировать Т-г. к собственным нуждам. Специалисты, ориентировавшиеся на клинические, личностно-центрированные задачи, разработали «группу встреч» (encounter group), проявляя особый интерес к развитию личности в результате вовлечения индивидуума в процесс интенсивного группового взаимодействия и межличностной обратной связи, получаемой от др. членов группы при содействии профессионального ведущего.

Др. специалисты проявили заинтересованность в создании малых рабочих групп (small face-to-face work groups) в качестве единицы, играющей решающую роль в повышении организационной продуктивности. В целом ряде экспериментов были предприняты попытки адаптировать процесс Т-г. к работе с естественными (полными) производственными группами. В 1960-1970-е гг. в рамках движения за личностный рост была предпринята адаптация Т-г. для целей самоисследования, освобождения индивидуума от блокировки в личностном и межличностном функционировании. Все это представляло собой весьма значительный отход от первоначальной задачи Т-г. — изучения группы и интерперсональной динамики. В 1980-е гг. вновь оживился интерес к тезису Левина о том, что малая первичная (face-to-face) группа представляет собой важное связующее звено между большой системой и конкретным чел. С повышением внимания к качеству трудовой жизни, имеющему отношение как к производительности труда, так и к психич. здоровью, все более очевидным становится то, что поддерживающая первичная группа яв-ся важным связующим звеном между организационной системой и человеком, в силу чего навыки и ценностные ориентации, формированию которых способствует опыт участия в Т-г., приобретают новое значение.

См. также Групповая динамика

Р. Липпитт

Телеологическая психология (teleological psychology)

Телеология — описание событий, включающее поведение организмов, основанное на предполагаемом функционировании целей и/или интенций (намерений). Т. п., следовательно, должна исходить из того, что поведение всех или некоторых организмов можно лучше всего понять через применение понятий цели и интенции.

Чтобы понять описание поведения с т. зр. цели (telic), нужно сначала рассмотреть возможные значения утверждения, что все существующее имеет причину, связанную с ним. Аристотель назвал четыре основные направляющие силы, на к-рые он мог бы возложить ответственность за существование вещи или наступление события. Первая — материальная причина, или субстанция, «образующая все вещи». Действующая причина, или движущая сила, к-рая собирает вещи или служит инструментом осуществления событий, — второй причинный конструкт Аристотеля. Третий конструкт — формальная причина, или форма в событиях, а также различные формы, к-рые принимают вещи, становясь узнаваемыми. Четвертый причинный конструкт в своей теории знания Аристотель назвал финальной причиной или «тем, ради чего» происходят события или существуют вещи.

История челов. мысли знает три варианта телеологической теории. Первый — это антропоцентрическая телеология (human teleology), иллюстрируя к-рую Сократ указывал на негоциантов, пускающихся в опасные морские путешествия «ради» возможной прибыли (искомой «цели»). Существует также и естественная (natural) телеология, как в случае Аристотеля, полагавшего, что листья на деревьях существуют «ради того», чтобы фрукты могли расти в тени, иными словами, считавшего, что природа «действует» целенаправленно. И, наконец, есть различные божественные телеологии, предложенные теологами и утверждающее, что естественный ход вещей подчиняется божественному плану. Это последнее толкование конечной цели, должно быть, и привело к постепенному отказу от телеологического описания как научной метаконцепции.

Большинство философов, придерживавшихся эмпирической традиции, сохраняли свою веру в Бога, но в занятиях наукой предпочитали строгий метод, к-рый не опирался на божественную телеологию, когда речь шла о доказательстве его описательных возможностей или установлении его применимости. Целью всех «истинных» естествоиспытателей была редукция, или сведение наблюдаемых единичных явлений и/или действий к лежащим в их основе механическим процессам. Фактически, если воспользоваться терминологией Аристотеля, редукционизм означает переформулирование формальной и финальной причинности в материальную и действующую причинность.

Телеологическое описание черпало примеры для подражания в континентальной философии. Общим в них является оценка той роли, к-рую челов. способность к концептуализации (разум) играет в понимании и создании опыта (реальности).

Можно утверждать, что психология как уникальная научная дисциплина началась с желания Г. Т. Фехнера доказать, что люди на самом деле яв-ся телеологическими организмами. Его особые психофизические методы (средней ошибки, постоянных раздражителей, и границ) и знаменитый закон (Вебера — Фехнера) явились результатом усилий ученого, направленных на доказательство того, что сознание (телеологический разум) обеспечивает внутреннее единство телесной системы (нетелеологической «материи»). Однако для объяснения своих наблюдений он привлек не только антропологическую телеологию, но и деизм, что оттолкнуло от него и коллег, и учеников.

Гельмгольц более чем кто-либо другой повлиял на направление ранних исследований в психологии, ориентировав их на редукционизм. Он утверждал, что принцип постоянства (принцип сохранения энергии) может быть с одинаковой законностью использован как для объяснения «неодушевленных» и физ. явлений, так и для объяснения челов. поведения. Понятия массы, энергии, силы и, следовательно, движения были знакомы ньютоновой физике, к-рая трактовала их с точки зрения материальной/действующей причинности, что вело к механизации природы. Достойна восхищения одна ист. параллель: в юности Зигмунд Фрейд испытал влияние Э. Брюкке, и последствия этого влияния ощущаются в теории психоанализа, основанной на либидо, а именно в усилии, направленном на то, чтобы «редуцировать» мысли до лежащих в их основе сил, исходя их принципа сохранения энергии.

Большинство психологов были сторонниками откровенно телеологического объяснения поведения. Именно с ним ассоциируются такие имена, как Адлер и Юнг. Заметными усилиями, направленными на придание описанию поведения телеологического «звучания», отмечены и функциональная автономия Г. В. Олпорта, и предложенное Гарднером Мёрфи понятие канализации. Классическим примером противопоставления телеологического и нетелеологического подходов яв-ся дискуссия между Роджерсом и Скиннером относительно свободы и контроля, однако на самом деле принципиальным вопросом в ней был вопрос о том, может ли чел. действовать «ради» внушенных себе альтернатив (self-induced alternatives).

Не исключено, что в наши дни телеологическая философия переживает свое второе рождение. Трудности, связанные с механистической концепцией подкрепления в обусловливании, заставили многих психологов усомниться в том, что поведением можно манипулировать без ведома испытуемых, особенно когда ими яв-ся люди, и без обдуманного, намеренного согласия, играющего важную роль.

В совр. психологии определенных успехов добилась так называемая «третья сила», название к-рой отражает то, что она не придерживается ни бихевиористского, ни психоаналитического подходов. Словосочетание «гуманистическая психология» оказалось практически зарезервированным за этой «третьей силой». В этом смысле гуманистическую психологию можно рассматривать как одно из направлений телеологической психологии, ставящее перед собой задачу изучения наиболее позитивных аспектов челов. опыта. Этот подход равноценен телеологическому антропоцентризму (teleological humanitarianism). Однако, телеологическое психол. описание — в более широком смысле этого понятия — точно так же приложимо к негативным и негуманным аспектам поведения. Люди не только могут намеренно причинять зло и боль др. людям и порочить их, но и делают это. Важнейшая цель т. п. заключается в том, чтобы так или иначе вернуть формальную/финальную причинность психол. объяснениям высших или низших существ.

См. также Адлерианская психология, Экзистенциализм

Дж. Ф. Ричлак

Телефонное консультирование (telephone counseling)

Т. к. представляет собой особое вмешательство, исторически связанное с двумя событиями в системе здравоохранения и охраны психич. здоровья. Первым было развертывание движения по предупреждению суицидов. Вторым стало создание «горячих линий» по экстренному консультированию в случае отравления опасными хим. веществами. Эти два вида Т. к. как послужили прообразом многочисленных совр. служб, в том числе: а) «горячих линий» для специфических групп населения, напр., тинэйджеров, престарелых или гомосексуалов; б) Т. к. как по специальным вопросам, касающимся, напр., злоупотребления наркотиками или алкоголем, секса, жестокого обращения с детьми или супругом/ супругой; в) др. телефонные службы, в т. ч. работающие в режиме автоответчика.

Службы Т. к., т. о., предоставляют широкий спектр услуг: дают информ., проводят кризисно-ориентированное консультирование и осуществляют поддерживающую терапию повторно обращающихся. В качестве телефонных консультантов такие агентства часто набирают волонтеров, внося тем самым свою лепту в развитие парапрофессионального движения в области охраны психич. здоровья.

Сравнительная характеристика телефонного и личного консультирования. Большинство согласны с тем, что, независимо от типа Т. к., вмешательство по телефону отличается от традиционного консультирования при личной встрече в пяти важных отношениях. Во-первых, общедоступность телефонов позволяет клиентам обращаться за помощью в тот самый момент, когда потребность в ней наиболее высока. Острота ситуации яв-ся одной из причин высокой восприимчивости к вмешательству телефонного консультанта. Во-вторых, клиенты сохраняют возможность лично контролировать развитие той трудной ситуации, в к-рую они попали. В-третьих, клиенты могут сохранить свою анонимность. В-четвертых, они могут, оставаясь под опекой и защитой ближайшего окружения, поддерживать к тому же связь с консультантом. Наконец, сам консультант также может сохранять анонимность. Это способствует так называемому позитивному переносу, т. е. клиент может представить себе консультанта таким, каким пожелает. Такой позитивный перенос способствует налаживанию доверительных отношений с самого начала консультативного взаимодействия.

Несмотря на многочисленные преимущества Т. к., оно не лишено и некоторых недостатков. Напр., отсутствие визуальной информ., вполне приемлемое и удобное для клиента, лишает консультанта дополнительных ориентиров для оценки эффективности вмешательства, что существенно затрудняет работу. Кроме того, консультирование должно проводиться достаточно быстро и в сжатые сроки, поскольку клиенты часто обращаются за помощью лишь однократно. Т. о., не всегда есть возможность проводить по телефону консультирование, ориентированное на сопровождение и развитие. Тем не менее, Т. к. получило всеобщее признание и поддержку в качестве адекватного вмешательства благодаря анонимности и удобным формам расчета.

См. также Кризисное вмешательство, Службы «горячих линий», Профилактика суицида

А. Барон-мл.

Тематический апперцептивный тест (thematic apperception test, TAT)

ТАТ, разработанный Морган и Мюрреем, состоит из 30 картинок, на большинстве из к-рых изображены либо отдельные люди, либо двое или более людей в неопределенных ситуациях соц. взаимодействия. Проведение теста предполагает использование различных сочетаний из 20 картинок (подбираемых в зависимости от возраста и пола из этих 30) для мужчин, женщин, мальчиков и девочек. В инструкции говорится о том, что этот тест направлен на измерение воображения и предлагается составить по каждой картинке драматическую историю. В ходе составлении такой истории обследуемого просят ответить на следующие вопросы: а) что привело к ситуации, изображенной на картинке? б) Что происходит с этими людьми в данный момент? в) Опишите чувства и мысли этих людей, г) Чем все это закончится?

Для обработки результатов Мюррей предложил описательный метод контент-анализа. Истории анализируются в терминах внутренних побудительных сил индивидуума (называемых потребностью) и внешних побудительных сил, исходящих из окружения (называемых давлением). Сочетание давления, потребности и развязки истории называется темой (напр., мать умерла — сын испытывает горе — он совершает самоубийство).

Положения Мюррея ставят интерпретатора ТАТ перед лицом необходимости разрешения непростой проблемы, — он должен ответить себе на вопрос, какой уровень личности раскрывает каждая значимая тема. Хотя Мюррей считал что на содержание истории оказывают влияние все три уровня личности, его интерес был преимущественно направлен на обнаружение латентной темы. На основании имеющихся данных, степень, в к-рой ТАТ выявляет латентную тему, зависит от целого ряда переменных: типа субъекта, типа мотива и условий проведения теста.

Клиницист должен также ответить себе еще на один трудный вопрос, а именно, прогнозирует ли тема ТАТ реальное, открытое, публичное поведение рассказчика этой истории? Мюррей был убежден, что этот фантазийный материал скорее должен быть связан с противоположным открытому поведением в силу действия внутренних защитных механизмов, препятствующих открытому выражению бессознательных импульсов.

С психометрической т. зр., ТАТ характеризуется целым рядом недостатков. Во-первых, не существует стандартизованного метода его проведения, поскольку поощряется свобода клинициста в модификации инструкций с целью облегчить правильное понимание поставленной задачи тестируемыми, сильно различающимися по своему типу и возрасту. Во-вторых, не все тестирующие используют стандартный набор из 20 картинок, а некоторые даже заменяют по своему усмотрению часть из них др. понравившимися картинками. В-третьих, до сих пор не существует единого стандартного объективного метода обработки результатов теста, хотя и было предложено несколько таких процедур. Кроме того, ввиду отсутствия объективных норм для определения уникальности к.-л. истории в отношении различных типов групп, клиницисты опираются на собственные субъективные нормы, основанные на их личном опыте.

Валидность ТАТ также остается под вопросом. Конструктная валидность для ТАТ предполагает согласованность с данными, полученными из др. источников и прогнозируемость психодинамической конгруэнтности данных из всех источников. Несмотря на все эти недостатки, ТАТ оказался методикой, обладающей высокой эвристической ценностью. Он стимулировал огромное количество клинических и эксперим. исслед.

Поистине удивительное количество и качество исслед. на основе ТАТ, проведенных в самых разных прикладных областях с привлечением огромного разнообразия групп испытуемых всех возрастов, цвета кожи и культурной принадлежности, свидетельствуют о бесспорно выдающемся вкладе, который внес ТАТ в изучение челов. мотивации и личности.

См. также Клиническая оценка, Проективные методики

Э. М. Сиипола

Темпераменты (temperaments)

Представляя собой синтез идей древнегреческой медицины и астрономии, теория Т., занимавшая господствующее положение вплоть до средних веков, утверждала, что, напр., сангвиническая предрасположенность отражает специфическую комбинацию «жизненных соков» в теле человека, и что, в свою очередь, эта комбинация «соков» определяется определенной комбинацией звезд в момент рождения индивидуума. Позже, Эрнст Кречмер и, независимо от него, У. Г. Шелдон и С. С. Стивенс собирали данные в поддержку утверждения о том, что Т. является функцией если не четырех основных соков тела, то, по крайней мере, его унаследованной формы или, иначе говоря, телосложения.

Хотя большинство психологов подчеркивали особую роль наследственности в детерминации темперамента, а некоторые сделали ее определяющей, более существенным признаком является то, что Т. относится к структуре устойчивых черт, характеризующих индивидуума. С т. зр. широты явления, Т. располагается между личностью в целом и конкретной отдельной чертой.

В лонгитюдном исслед. индивидуальных различий у младенцев А. Томас и С. Чесс описали девять категорий поведенческой и физиолог. реактивности, включ. уровень активности, ритмичность, силу реакции и настойчивость. Они обнаружили среди этих различий последовательные и стабильные структуры, составляющие, т. о., индивидуальные стили поведения, или темпераменты, начиная с периода младенчества.

В психологии личности Г. Виткин и его коллеги выделили устойчивые и относящиеся к высшему уровню (superordinate) индивидуальные различия в пространственной ориентации. Их конструкт полизависимости измерял связанные с Т. различия между людьми, охватывая широкий диапазон психол. систем — перцептивную, когнитивную, эмоциональную и соц. В когн. психол., начиная с работ Джорджа Клейна, исследователи описывали различные когнитивные стили, или согласованность индивидуальных реакций более чем в одной когнитивной области (напр., рефлективность—импульсивность, сглаживание—заострение). В психоаналитической эго-психологии Давид Шапиро определил несколько невротических стилей, каждый из к-рых состоит из определенных способов восприятия и действия и определенного переживания Я.

См. также Наследуемость черт личности, Теории личности

К. Шапиро

Теоретическая психология (theoretical psychology)

Двумя основными аспектами Т. п. яв-ся построение субстанциональной (основной) теории и метатеории. Субстанциональная теория предназначена для объяснения фактов, а метатеория — для объяснения природы теории.

Субстанциональная теория. Научная теория — это попытка объяснить наблюдения (the observables), относящиеся к строго определенной области исслед. Однако, вследствие расхождения познавательных стилей у разных теоретиков, за пять веков развития науки был создан широкий спектр разнотипных теорий. Джозефом Ройсом предложена следующая классиф. этих эпистемических стилей: рационализм (логическая непротиворечивость), эмпиризм (наблюдаемая повторяемость или воспроизводимость) и метафоризм (универсальность понимания посредством символов). Эрнсту Нагелю принадлежит таксономия теорий, согласно к-рой последние делятся на четыре категории: аналогические (модели), дескриптивные (концепции, применимые только к наблюдаемым фактам), инструментальные (концепции, являющиеся полезными выдумками или инструментами) и реалистические (концепции, проливающие свет на истину, т. е. они относятся к реальности, а не яв-ся всего лишь полезными фикциями). Мелвин Маркс описывает следующие три модели построения теории: индуктивную, дедуктивную и индуктивно-дедуктивную интерактивную, или функциональную. Ройс объединил все три таксономические схемы.

В первой половине XX в. Т. п. питали самые разнообразные источники, причем господствовавшими направлениями в это время были бихевиоризм, гештальтизм и психоанализ. Возможно самым существенным вкладом каждой из этих «систем» или «школ» было привлечение внимания к какому-то важному аспекту, на к-рый другие не обращали внимания. Хотя сторонники каждого направления думали, что предлагают теории, способные охватить всю дисциплину целиком, было совершенно очевидно, что они переоценивают их «обобщающие способности», что сферы приложения их «теорий» ограничены и что их предложения носили выраженный программный характер. Период «школ» (1890—1935) в середине XX в. сменился периодом областей теоретизирования (1940—1960). Для него характерно сознательное стремление ограничить масштаб теоретизирования до относительно обособленной области психологии, такой как научение или восприятие. Анализ показывает, что наиболее успешные из этих теорий появились в областях ощущений, восприятия и научения, а наименее адекватные — в более сложных областях психологии, таких как мотивация, личность и соц. поведение.

Во второй половине XX в. (1970—1980) Т. п., с одной стороны, еще дальше продвинулась в малоформатном теоретизировании (т. е., в разработке теорий, относящихся к подобластям или к одному классу поведения, такому как условные реакции избегания), а с другой, — перешла от бихевиористской к когнитивной (т. е., связанной с обработкой информации) парадигме.

Метатеория. Осн. деятельность при создании метатеории заключается в проведении концептуально-лингвистического анализа и прояснении значений и импликаций теоретических терминов, благодаря чему повышается достоверность теории. Наиболее важным аспектом научной теории яв-ся ее относительная способность объяснять наблюдения. Эта характеристика теории называется ее мощностью и представляет собой континуум, в к-ром заключен весь ряд теорий — от слабых до сильных.

На самом деле, относительная мощность теории — это сложное понятие, складывающееся из многих характеристик теории, включ. эмпирическую проверяемость, степень эмпирико-формального соответствия, полноту, экономичность, степень формализации, степень связности и эксплицитность концептуализации. Т. о., мощность теории (или степень разработки теории) — это некая (неизвестная) оптимально взвешенная комбинация всех (также неизвестных) релевантных параметров. Следствием этой сложности яв-ся то, что теории, в общем и целом, сопоставимые по своей полноте, могут отличаться друг от друга по уровню любого из этих параметров.

Дело в том, что приращения теоретической мощности зависят от взаимодействия между концептуально-лингвистической точностью и степенью завершенности (или полноты) теории.

Хотя приращения концептуальной точности приводят к приращениям теоретической мощности на всех уровнях, пределы того, что может быть достигнуто через концептуальный анализ, определяются лингвистическими характеристиками теории и степенью ее полноты.

См. также Системы и теории

Дж. Р. Ройс

Теоретические конструкты (theoretical constructs)

Не составляет большого труда идентифицировать наблюдаемое поведение, напр., сказать, что чел. ест или бежит, значительно труднее определить, чем вызвано подобное поведение. Если известны релевантные условия, предшествующие данному поведению, напр., если известно, что бегу предшествовало предъявление вредного для здоровья стимула, а еде — предъявление пищи, к-рую перед этим отобрали, у исследователей есть возможность понять его. Однако проблема не только в том, чтобы идентифицировать эти предшествующие поведению условия или состояния. Установление связи наблюдаемого поведения с предполагаемыми, скрытыми от глаз наблюдателя внутренними функциями организма, такими как страх или голод, требует именования этих функций. Такое именование по существу и составляет проблему Т. к.

Гипотетические конструкты и промежуточные переменные. Итак, Т. к. в психологии называются гипотетические внутренние процессы, к-рые предположительно лежат в основе определенных видов наблюдаемого поведения. Маккоркодэйл и Мил разделили все психол. Т. к. на две группы, что имело важные последствия. Гипотетические конструкты определяются как сложные внутренние процессы, значение к-рых не исчерпывается отношениями между стимулирующими состояниями и последующим поведением (т. е. они имеют и некое дополнительное значение). Основная проблема, возникающая с гипотетическими конструктами при подобном их определении, заключается в том, что наличие такого дополнительного, точно не установленного смысла вносит ту или иную степень неопределенности, затуманивающую основное определение конструкта и тем самым снижающую его теорет. полезность.

Промежуточные неременные яв-ся более ограниченными понятиями. Их значения строго ограничены определенными отношениями между стимулом и реакцией (т. е., между предшествующими внешними условиями и последующим поведением). Промежуточная переменная — это все то, что происходит внутри организма (предположительно, в головном мозге) и объясняет наблюдаемое отношение между стимулом и реакцией.

Психологам нелегко примириться с такими узкими определениями, и подобная интерпретация промежуточных переменных критиковалась как «бесплодная». Отвечавшие на эту критику отмечали, что обвинять в этом следует не сами промежуточные переменные, а то, как их используют при создании теорий. Тем не менее промежуточные переменные никогда не пользовались особой популярностью у психологов-теоретиков, а в наши дни, судя по всему, стали еще менее популярными. Несмотря на это, по крайней мере некоторое приближение к полному операциональному определению, которое может быть получено с помощью такого конструкта, каким яв-ся промежуточная переменная, вселяет надежду на будущие достижения в теорет. психологии. Ниже приводятся примеры, подтверждающие справедливость подобной точки зрения.

Примеры промежуточных переменных. Рассмотрим два случая использования промежуточных переменных, свидетельствующих об их потенциальной ценности, особенно в качестве инструментов создания теории. Маурер и Вик держали лабораторных крыс в состоянии постоянного голода. Животные, входившие в эксперим. группу, имели возможность выпрыгнуть из клетки на пол и избежать таким образом электрического шока, к-рый настигал их через 10 с после того, как они начинали есть. Условия опытов с крысами, входившими в контрольную группу, были точно такими же, с одной лишь разницей: они были лишены возможности избежать электрического шока. Животные из эксперим. группы съедали больше пищи и ели быстрее, чем животные из контрольной группы. Это различие в поведении нельзя было объяснить никакими различиями физ. характеристик электрического шока. Маурер и Вик объяснили наблюдаемые поведенческие различия чувством беспомощности, сформировавшимся у животных из контрольной группы. Последующая разработка проблемы выученной беспомощности, проводившаяся сначала в опытах на животных, а позднее и в экспериментах на людях, показала на конкретном примере, как расширение эксперим. и теорет. работы может приводить к более широким и глубоким ответвлениям, чем первоначальная эксперим. демонстрация промежуточной переменной.

В другом раннем эксперименте, поставленном по экспериментальному плану Маурера и Вика, Маркс и Ван Спанкерен использовали лабораторных крыс с низким порогом к судорожным припадкам (особей, к-рые оказались подверженными припадкам при стимуляции звуком высокой частоты и силы в физически ограниченной среде, такой как клетка, и к-рых затем назвали аудиогенными). В две соседние клетки, в центре к-рых были установлены вертикальные стержни, помещали крыс, имевших одинаковую (это было установлено в результате ранее проведенных тестов) предрасположенность к припадкам: в одну клетку — крысу из эксперим. группы, в другую — крысу из контрольной группы. Затем начиналась вредящая звуковая стимуляция. Животное из экспериментальной группы могло, наклонив шест, выключить этот звук, у контрольного животного такой возможности не было. Поскольку источником звуковой стимуляции был громкоговоритель, расположенный на равном расстоянии от обеих клеток, различия в поведении крыс нельзя было объяснить исключительно физ. причинами; а лишь более активной ролью эксперим. животного в условиях действия вредного стимула. У контрольных животных припадки случались чаще и начинались быстрее, чем у эксперим. животных. Для объяснения наблюдаемых различий Маркс и Ван Спанкерен выдвинули гипотезу о существовании у эксперим. животных чувства контроля, предложив тем самым для объяснения их большей устойчивости к припадкам в качестве промежуточной переменной некую позитивную внутреннюю функцию.

Вклад Толмена и Халла. Э. Толмен был первым, кто предположил возможность использования промежуточных переменных в психол. теориях. Позднее он признал их наиболее понятными и наименее ограниченными гипотетическими конструктами. Оглядываясь назад, на свои ранние теорет. работы, Толмен писал: «В принципе, мои промежуточные переменные — это всего лишь рабочие инструменты, нужные на определенное время, индуктивные, более или менее качественные обобщения, которые категоризируют и суммируют для меня различные эмпирически выявленные взаимосвязи... Они не являются преимущественно неврологическими,... скорее они выведены интуитивно, на основании здравого смысла, весьма скромных знаний о неврологии и из моей собственной феноменологии».

Кларк Халл, следуя своему грандиозному замыслу создать гипотетико-дедуктивную теорию поведения, предпринял попытку более систематического и формализованного использования промежуточных переменных (напр., силы привычки, потенциала реакции и торможения). Он использовал их и как теорет. инструменты — стимуляторы и ориентиры эмпирических исслед., и как теорет. понятия, встроенные в положения его формальной теории. Эти промежуточные переменные, воспринятые как излишне конкретизированные (напр., взвешивание до грамма пищи, к-рую в качестве вознаграждения получали крысы в некоторых опытах), были подвергнуты активной критике.

Операциональный континуум. Полезно представлять себе гипотетическое понятие и промежуточную переменную как находящиеся на противоположных концах операционального континуума, а не как обособленные, совершенно различные типы конструктов. В этом случае последовательное улучшение операциональной ясности Т. к. может быть признано более разумной целью при построении психол. теории, чем поспешное создание к.-л. конструктов с неопределенными или не точно установленными значениями.

Промежуточная переменная, по-видимому, более подходят на роль инструмента построения теории, чем на роль элемента полностью формализованной теории. Ученые хорошо сознают, что изучаемые ими явления достаточно сложны и свести их к подобным интерпретациям нелегко. Чтобы такие прямолинейные и упрощенные понятия, каковыми яв-ся промежуточные переменные в том виде, как они здесь определены, имели максимальную ценность, они должны постепенно вводиться и тщательно уточняться в составе теорий или теоретизирования предварительного типа. Пытаться включить «незрелые» конструкты в высшей степени формализованную теорию, как это сделал Халл, — значит, обречь себя на неприятие.

См. также Гипотетико-дедуктивное мышление, Каноны Милля, Каузальное мышление, Научный метод, Оперантное обусловливание, Операциональное определение

М. Маркс

Теории научения (learning theories)

Т. н. стремятся систематизировать имеющиеся факты о научении наиболее простым и логичным способом и направляют усилия исследователей в поиске новых и важных фактов. В случае Т. н., эти факты связаны с условиями, к-рые вызывают и сохраняют изменение поведения в результате приобретения организмом индивидуального опыта.

Несмотря на то, что некоторые различия между Т. н. вызваны вариациями в степени важности, придаваемой ими тем или иным фактам, большинство различий порождено разногласиями по поводу того, как наилучшим образом интерпретировать весь совокупный объем имеющихся фактов. Теорет. подход, называющий себя эксперим. анализом поведения, пытается систематизировать факты на чисто поведенческом уровне, без к.-л. обращения к гипотетическим процессам или физиолог. проявлениям. Однако, мн. теоретики не согласны с трактовками научения, к-рые ограничиваются только поведенческим уровнем. В этой связи часто упоминаются три обстоятельства. Во-первых, временной интервал между поведением и его предпосылками может быть достаточно большим. Дабы заполнить этот пробел, некоторые теоретики высказывают предположения о существовании таких гипотетических явлений, как привычки или процессы памяти, к-рые опосредуют наблюдаемую предпосылку и последующие действия. Во-вторых, мы зачастую ведем себя различным образом в условиях, которые внешне выглядят как одна и та же ситуация. В этих случаях, ненаблюдаемые состояния организма, часто называемые мотивациями, привлекаются в качестве гипотетического объяснения для наблюдаемых различий в поведении. Наконец, в-третьих, сложная эволюционная и индивидуальная истории развития делают возможными появление высокоорганизованных реакций в отсутствие наблюдаемых промежуточных, переходных форм поведения. В таких обстоятельствах, прежние внешние условия, необходимые для возникновения навыка, и события, происходящие между возникновением проблемы и появлением ответа на нее, оказываются недоступными наблюдению. В условиях ограниченного знания о событиях, к-рые предшествуют наблюдаемому поведению, и дефицита знаний о промежуточных физиолог. и нервных процессах, с целью объяснения поведения привлекаются ненаблюдаемые (гипотетические) когнитивные процессы.

Вследствие этих трех обстоятельств, большинство Т. н. предполагают существование ненаблюдаемых процессов — обычно называемых промежуточными переменными (intervening variables), — к-рые вклиниваются между наблюдаемыми событиями в окружении и поведенческими проявлениями. Однако, эти теории расходятся между собой в том, что касается характера этих промежуточных переменных. Хотя Т. н. рассматривают широкий круг вопросов, настоящее обсуждение будет посвящено одной теме: природе подкрепления.

Экспериментальный анализ поведения

В эксперим. анализе поведения признаются две процедуры, при помощи к-рых может вызываться изменение поведения: респондентное обусловливание и оперантное обусловливание. При респондентном обусловливании (respondent conditioning) — чаще называемым в иных теорет. контекстах классическим или павловским обусловливанием — за индифферентным раздражителем регулярно следует другой раздражитель, который уже вызывает реакцию. В результате такой последовательности событий, первый, ранее неэффективный, раздражитель начинает продуцировать реакцию, к-рая может иметь сильное сходство с реакцией, вызываемой вторым раздражителем. Хотя респондентное обусловливание играет важную роль в научении, в особенности эмоциональным реакциям, научение большей частью связано с оперантным обусловливанием.

При оперантном обусловливании (operant conditioning) за реакцией следует определенное подкрепление (reinforcer). Реакция, от к-рой зависит (точнее, находится в условной зависимости) это подкрепление, называется оперантом (operant), поскольку она воздействует (operates) на окружение, чтобы вызвать данное подкрепление. Считается, что оперантное обусловливание играет более важную роль в челов. поведении, поскольку, путем постепенного видоизменения реакции, с к-рой связано условной зависимостью подкрепление, можно вырабатывать новые и более сложные операнты. Этот процесс называется формированием операнта (shaping operant).

В эксперим. анализе поведения, разработанном Б. Ф. Скиннером, подкрепление — это просто раздражитель, к-рый при включении в систему связей, определяемых применением респондентной или оперантной процедур, увеличивает вероятность формируемого поведения в последующем.

Скиннер изучил значение подкрепления для челов. поведения гораздо более систематическим образом, чем любой др. теоретик. В своем анализе он попытался избежать введения к.-л. новых процессов, недоступных наблюдению в условиях лабораторных экспериментов по научению животных. Его объяснение сложного поведения опиралось на допущение о том, что зачастую недоступное полному наблюдению и утонченное поведение людей подчиняется тем же самым принципам, что и полностью наблюдаемые формы поведения.

Теории промежуточных переменных

Под давлением отмеченных выше трех проблем — памяти, мотивации и познания, большинство создателей Т. н. дополнили скиннеровский эксперим. анализ средовых и поведенческих переменных промежуточными переменными. Промежуточные переменные яв-ся теорет. конструктами, значение к-рых определяется через их связи с разнообразными средовыми переменными, чьи общие эффекты они призваны суммировать.

Теория ожидания Толмена. Торндайк, под влиянием предпосылки Дарвина о непрерывности эволюции биолог. видов, начал переход к менее менталистской психологии. Джон Б. Уотсон завершил его полным отказом от менталистских понятий. Действуя в русле нового мышления, Толмен заменил прежние умозрительные менталистские понятия логически определяемыми промежуточными переменными.

Что касается предмета нашего обсуждения (подкрепления), здесь Толмен не последовал примеру Торндайка. Торндайк рассматривал последствия реагирования как имеющие чрезвычайное значение для усиления ассоциативной связи между стимулом и реакцией. Он называл это законом эффекта (law of effect), явившегося предтечей совр. теории подкрепления. Толмен полагал, что последствия реакции оказывают воздействия не на научение как таковое, а лишь на внешнее выражение лежащих в основе научения процессов. Потребность в разграничении научения и исполнения возникла в ходе попыток дать интерпретацию результатов экспериментов по латентному научению. По мере развития теории, название введенной Толменом промежуточной переменной, отражающей научение, неоднократно менялось, но наиболее подходящим названием, вероятно, могло бы быть ожидание (expectancy). Ожидание зависело исключительно от временной последовательности — или смежности — событий в окружающей среде, а не от последствий реагирования.

Физиологическая теория Павлова. Для Павлова, как и для Толмена, необходимым и достаточным условием научения являлась смежность событий. Эти события физиолог. представлены процессами, протекающими в тех областях коры головного мозга, к-рые активируются индифферентным и безусловным раздражителями. Эволюционные последствия выученной реакции Павловым признавались, но не проверялись в эксперим. условиях, поэтому их роль в научении осталась невыясненной.

Молекулярная теория Газри. Подобно Толмену и Павлову, и в отличие от Торндайка, Эдвин Р. Газри считал смежность достаточным условием для научения. Однако, совпадающие во времени события не определялась столь широкими (т. е., молярными) событиями в среде, как утверждал Толмен. Каждое молярное средовое событие, по мнению Газри, состоит из множества молекулярных стимульных элементов, к-рые он называл сигналами. Каждое молярное поведение, к-рое Газри называл «действием», в свою очередь состоит из множества молекулярных реакций, или «движений». Если сигнал сочетается по времени с движением, это движение становится полностью обусловленным этим сигналом. Научение поведенческому действию развивается медленно лишь потому, что большинство действий требует научения многим составляющим их движениям в присутствии многих специфических сигналов.

Теория редукции драйва Халла. Использование промежуточных переменных в теории научения достигло своего наиболее широкого развития в работах Кларка Л. Халла. Халл осуществил попытку разработать общую интерпретацию поведенческих изменений, возникающих в результате обеих, классической и оперантной, процедур. Как сопряженность стимула и реакции, так и редукция драйва вошли в качестве необходимых компонентов в халловское понятие подкрепления.

Выполнение условий научения влияет на образование промежуточной переменной — привычки (habit). Привычка определялась Халлом как теорет. конструкт, суммирующий общий эффект воздействия ряда ситуационных переменных на ряд поведенческих переменных. Связи между ситуационными переменными и промежуточной переменной (привычкой), и далее — между привычкой и поведением выражались в форме алгебраических уравнений. Несмотря на употребление при формулировках некоторых из своих промежуточных переменных физиолог. терминов, эксперим. исслед. и теория Халла были связаны исключительно с поведенческим уровнем анализа. Кеннет У. Спенс, сотрудник Халла, внесший значительный вклад в разработку его теории, отличался особенной тщательностью в определении промежуточных переменных в чисто логических терминах.

Последующее развитие

Хотя ни одна из этих теорий промежуточных переменных не сохранила своего значения во второй половине XX столетия, на последующее развитие Т. н. оказали влияние две их ключевые особенности. Все последующие теории, как правило, опирались на мат. аппарат и рассматривали строго очерченный круг явлений — то есть, они являлись «миниатюрными» теориями.

Теория Халла была первым шагом на пути создания количественной теории поведения, но ее алгебраические уравнения служили лишь для того, чтобы кратко сформулировать осн. понятия. Первые действительно мат. Т. н. были развиты Эстесом. Др. количественные теории, вместо использования теории вероятностей и мат. статистики, опирались преимущественно на теорию обработки информ. или компьютерные модели.

В рамках теорий промежуточных переменных наиболее значительный вклад в разработку принципа подкрепления внесли эмпирические исслед. Леона Карнина и связанные с ними теорет. работы Роберта Ресколы и Алана Р. Вагнера. В процедуре классического обусловливания индифферентный раздражитель, сочетаемый с к.-л. др. эффективным подкреплением, не приобретает контроля над реакцией, если индифферентный раздражитель сопровождается др. раздражителем, к-рый уже вызывает эту реакцию. На поведенческом уровне, определенное расхождение (discrepancy) между реакцией, вызываемой подкреплением, и реакцией, возникающей в ходе предъявления этого индифферентного раздражителя, должно дополняться сходством (contiguity), если мы хотим, чтобы произошло научение. Помимо этого, должен быть точно определен характер этого расхождения.

В плане эксперим. анализа поведения теорет. работа тж приобрела более мат. характер, хотя здесь используются гл. обр. детерминистские а не вероятностные системы. Теорет. исслед. здесь развивались в направлении от анализа единственной подкрепляемой реакции к мн. подкрепляемым реакциям и взаимодействию подкрепляемых реакций с др. реакциями. В наиболее широком смысле, эти теории описывают различные подкрепления (reinforcers) как причины, вызывающие перераспределение реакций организма в пределах возможных альтернатив поведения. Произошедшее перераспределение минимизирует изменение текущей реакции вплоть до установления новой оперантной сопряженности (operant contingency) и яв-ся чувствительным к мгновенному значению вероятности подкрепления для каждой реакции. Имеются основания полагать, что работа, проводимая представителями теории промежуточных переменных в области классического обусловливания и эксперим. аналитиками в области оперантного обусловливания, приводит к общему пониманию подкрепления, при к-ром поведение изменяется для того, чтобы минимизировать сеть расхождений, связанных с действием всех возбуждающих стимулов, присутствующих в данной среде.

См. также Двухпроцессная теория научения, Законы научения Торндайка, Классическое обусловливание, Оперантное обусловливание, Режимы подкрепления, Результаты научения (I, II), Шкала наименее предпочтительного сотрудника

Дж. Донахью

Теории сна (theories of sleep)

В области исслед. сна существует широкий спектр теорий: от частных, касающихся специфических аспектов сна, таких как связь REM-сна со сновидениями, до более общих, авторы к-рых пытаются объяснить необходимость сна. Эта статья посвящена теориям последнего типа, к-рые можно разделить на пять общих категорий:

1. Теории восстановления (Restorative Theories). Сон представляет собой необходимый период восстановления от вредных для здоровья состояний или состояний истощения, к-рые развиваются в период бодрствования. Это самая древняя (предложенная Аристотелем) и наиболее распространенная Т. с. Живые организмы ложатся спать, когда утомляются, и пробуждаются освеженными.

2. Теории защиты (Protective Theories). Сон помогает избежать непрерывной и чрезмерной стимуляции. Павлов, напр., рассматривал сон как корковое торможение, способствующее защите организма от сверхраздражения. Живые организмы спят не потому, что они утомлены или истощены, а чтобы защитить себя от истощения.

3. Теория экономии энергии (Energy Conservation Theory). Эта теория возникла в результате исслед. на животных, в ходе к-рых обнаружилась сильная связь между высокими уровнями метаболической активности и суммарным временем сна. Поскольку сон, подобно зимней спячке, сокращает расходование энергии, животные с высоким уровнем метаболической активности снижают свою потребность в энергии за счет большей продолжительности сна.

4. Теории инстинкта (Instinctive Theories). В этих теориях сон рассматривается как видоспецифичный, морфо-физиологически реализованный инстинкт, запускаемый средовыми сигналами, с необходимостью вызывающими уместную в специфической ситуации реакцию сна.

5. Теории адаптации (Adaptive Theories). Эта категория включает самые совр. теории сна, к-рые рассматривают сон как адаптивную поведенческую реакцию. Сторонники такого подхода считают сон регулярной реакцией тайм-аута в связи с давлением хищников (predator pressures) и необходимостью добывать пропитание. Т. о., сон представляется не опасным поведением (как с позиций теорий восстановления), а повышающей выживание реакцией.

Эти теории часто объединяются. Так, и теории защиты, и теории инстинкта могут включать концепцию восстановления. Напр., Павлов признавал функцию восстановления в рамках своей теории защиты. Теория экономии энергии и теории восстановления могут рассматриваться и как теории защиты. А ранний вариант теории адаптации включал концепцию инстинкта как механизма адаптации.

Теории восстановления и адаптации со временем стали представлять собой принципиальные центры оппозиции. Причины этого достаточно ясны: каждая из двух теории хорошо согласуется с определенными областями феноменов сна. Теория восстановления согласуется с наиболее важными последствиями депривации сна: когда чел. или животное лишают сна, возникают отрицательные эффекты, а когда они высыпаются, эти эффекты уменьшаются. Теория адаптации согласуется с широким спектром данных о сне животных, отражающих связь временных графиков и суммарной продолжительности сна с эволюционными давлениями (evolutionary pressures) среды обитания. Напр., пасущиеся стадные животные, к-рые находятся под сильным давлением хищников, обнаруживают тенденцию спать короткими периодами, перемежающимися пробуждениями, причем суммарная продолжительность их сна составляет лишь около 4 часов в сутки. Гориллы же, практически не испытывающие давления хищников и имеющие ограниченную нужду в поиске пищи, спят по 14 часов в день.

Оба этих подхода столкнулись с трудностями в объяснении эмпирического материала. Согласно модели восстановления, должна существовать прямая связь между временем бодрствования и его последствиями. Однако оказалось, что усиление эффектов депривации сна носит не линейный, а волнообразный характер. Когда испытуемых лишают сна в течение двух ночей, они лучше справляются с выполнением различных заданий на третий день, чем на вторую ночь. Время сна должно бы быть прямо связано с временем восстановления. Тем не менее, некоторые животные всего за 4 часа сна восстанавливают энергию, израсходованную за 20 часов бодрствования, тогда как другим требуется не менее 18 часов сна в день. Внутривидовые индивидуальные различия в паттернах сна обнаруживают самое короткое время восстановления для самых продолжительных периодов бодрствования в каждые 24 часа. Из исслед. смещенного сна, напр., вследствие перевода людей в др. рабочую смену, также известно, что на сон и сонливость влияет время суток. С др. стороны, сторонники теорий адаптации вообще не предложили никаких объяснений эффектов депривации сна и столкнулись с непредвиденным вопросом, а именно, почему животное просто «не прекращает поведение» (nonbehave) или не отдыхает вместо того, чтобы спать.

Обе рассматриваемые теорет. позиции испытали определенные трудности в эмпирическом обосновании механизмов, лежащих в их основе. Начиная с самых первых систематических исслед. сна, не прекращались попытки отыскать «токсин» или субстанцию «истощения», к-рые закономерным образом изменяются в период бодрствования и обнаруживают противоположное изменение во время сна. На данный момент так и не удалось обнаружить такую субстанцию, к-рая, к тому же, имела бы строго определенную линию изменения в зависимости от времени. Теории адаптации вынуждены опираться на не строго определяемый инстинктивный механизм.

С 1960-х гг. началось наращивание исслед. хронологии или временных диаграмм сна. Из экспериментов, проводимых в лишенной признаков течения времени среде, и исслед. последствий смещения времени сна в 24-часовом цикле (напр., в связи с переходом в др. рабочую смену) стало очевидным, что сон — это синхронная (time-locked) система. По всей видимости, сон можно рассматривать как эндогенно синхронизированный биолог. ритм, организованный на 24-часовом или циркадном (лат. circa — около + dies — день) базисе. Для сторонников теории адаптации становится все более ясным, что объяснительным механизмом выбора подходящего времени сна мог бы быть механизм эндогенного биолог. ритма.

Алекс Борбели и его коллеги предложили двухфакторную теоретическую модель сна. Эта модель объединяет два компонента: потребность в сне или восстановительный компонент и привязку по времени или циркадный компонент. Сон и бодрствование соопределяются потребностью в сне (S), повышающейся в период бодрствования и снижающейся во время сна, и циркадным биолог. ритмом сонливости (С), задаваемым временным компонентом. Эта модель, в сильно упрощенном виде, наглядно представлена на рис. 1. К примеру, изображенные тенденции имеют явно нелинейный характер, а циркадный компонент, вероятно, содержит положительную составляющую. Тем не менее, общие соотношения верно отображены на этом рисунке.

Рис. 1. Отношения между потребностью в сне (S) и циркадным ритмом сонливости (С) в рамках 24-часового периода.

На рис. 1 показан 24-часовой период (с 8 час. утра до 8 час. следующего утра). Предполагается, что индивид бодрствовал с 8 час. утра до 12 час. ночи и спал с 12 час. ночи до 8 час. утра. По оси ординат отложены уровни склонности к сну (sleep tendencies), связанные как с потребностью в сне (S), так и с циркадным компонентом (С). В рассматриваемом примере сонливость (sleepiness), связанная с S, нарастает с 8 час. утра до полуночи и падает с полуночи до 8 час. следующего утра. Пик сонливости, связанный с С-эффектом, приходится на 4 час. утра. Цифры под графиком — аппроксимации тенденций сонливости, обусловленных двумя компонентами (S и С) и их сочетанным действием (S+С). Если порог сонливости равен 1 для пробуждения и 10 для засыпания, по графику на рис. 1 можно предсказать наибольшую вероятность пробуждения в районе 8 час. утра, а засыпания — около 12 час. ночи.

Включение в теорию этих двух компонентов, как и более детальное описание их взаимоотношений и функциональных аспектов теорет. конструктов, продвигают теоретизирование от простого применения общих принципов к возможности предсказания и проверки конструктов. Напр., используя эту модель, можно увидеть, что если продлить время бодрствования, скажем, до двух суток, взаимодействие компонентов S и С даст, в соответствии с нашими данными, волнообразное повышение сонливости.

Рис. 2 показывает действие этих конструктов при условии работы в ночную смену. Наш гипотетический рабочий спит с 8 час. утра до 4 час. дня и работает с полуночи до 8 час. утра. Как и на рис. 1, здесь представлены уровни склонности к сну, связанные с конструктами S и С и их сочетанным действием (соответствующие цифры указаны под графиком). В данном случае, склонность к сну в течение дневного периода (с 8 час. утра до 4 час. дня), поскольку она не дополняется циркадной тенденцией, быстро уменьшается и достигает порога пробуждения. Так как снижение склонности к сну, вероятно, происходит по экспоненциальному закону, это позволяет предсказать менее глубокий сон (lighter sleep) и преждевременные пробуждения у нашего сменного рабочего, что обычно и имеет место. Аналогично, при работе с полуночи до 8 час. утра, нарастание склонности к сну, обусловленное действием фактора S в сочетании с фактором С, предсказывает усиление сонливости и связанное с этим снижение эффективности деятельности. Даан и Бирсма представили превосходную демонстрационную C—S модель для анализа эффектов депривации сна и изменений времени сна в суточном цикле.

Рис. 2. Отношения между потребностью в сне (S) и циркадным ритмом сонливости (С) при сменном графике работы.

Уэбб расширил эту двухфакторную модель, включив в нее третий фактор, что позволило предсказывать наступление и прекращение сна вместе с характеристиками конкретной стадии сна. Согласно модели Уэбба, как и в случае двухфакторной модели, реакции сна предсказываются исходя из уровня потребности в сне (определяемого как положительная функция бодрствования и отрицательная функция времени сна) и циркадного времени (определяемого по текущему времени в границах 24-часового графика сна—бодрствования). Дополнительным компонентом явилось наличие или отсутствие произвольного или непроизвольного поведения, несовместимого с реакцией сна. В частности, эта модель требует точного указания времени предшествующего бодрствования (или сна), текущего момента времени в графике сна—бодрствования (напр., 10 часов вечера или 10 часов утра) и поведенческих переменных (напр., расслаблен ли индивид физически или возбужден, угрожает ли ему что-то или нет). При этих условиях, данная модель позволяет предсказывать вероятность сна (или бодрствования) и его характеристики. Или, если две переменных поддерживаются на постоянном уровне, скажем, текущее время равно 11 часов вечера и индивид находится в ситуации лабораторного исслед., то реакция сна (напр., латентный период наступления сна) и его стадии будут непосредственной функцией времени предшествующего бодрствования.

Очевидно, что каждая из трех главных детерминант реакции сна заметно видоизменяется в зависимости от четырех дополнительных факторов: видовых различий, возраста, отклонений деятельности ЦНС (вызванных, напр., приемом лекарств или аномалиями) и индивидуальных различий. Для получения точных и отсроченных предсказаний каждый из важных параметров модели должен определяться в отношении данного биолог. вида, возрастного уровня, состояния ЦНС и с учетом установленных индивидуальных различий. Так, потребность в сне и циркадные параметры младенца столь же сильно отличаются от таковых у молодого взрослого чел., как его потребность в сне и циркадные параметры отличаются от таковых у крысы. Внутри каждого вида и каждой возрастной группы наблюдается широкий спектр устойчивых индивидуальных различий и, конечно же, не менее широкий разброс поведенческих компонентов.

См. также Лечение нарушений сна, Сон, Циркадный ритм

У. Б. Уэбб

Теории сновидений в древности (ancient theories of dreams)

Люди, жившие в древнем и античном мире, без сомнения считали сновидения очень важной частью своей жизни. Письменные свидетельства дают нам подробное представление о пророческом, религиозном и целительном значении сновидений для людей того времени.

Одно из первых письменных свидетельств такого рода — ассирийский эпос о Гильгамеше, записанный в III тысячелетии до н. э. Полубог-получеловек, герой эпоса явился своему спутнику Энкиду во время двух сновидений. Энкиду стал толкователем снов Гильгамеша. Эти сны были посланиями богов и направляли двух друзей в их рискованных похождениях. Непреходящее значение снов для ассирийцев становится очевидным также из того факта, что правитель Ассирии Ашурбанипал руководствовался снами при ведении своих военных кампаний в VII в. до н. э. Глиняные клинописные таблички, найденные в Вавилонии и Халдее, содержат множество описаний и толкований снов.

В самых ранних египетских папирусах описывается множество рецептов вызывания и толкования снов. Содержащаяся в Ветхом завете история о том, как Иосиф толковал сны фараона, также указывает на особую роль сновидений в египетской культуре.

Индийские записи Упанишад, относящиеся к 1000 г. до н. э., содержат развернутые описания снов и рассуждения об их значении для духовной жизни.

Во вступительной части «Илиады» Гомер описывает, как Зевс послал Агамемнону Сон (=персонаж сновидения), к-рый склоняет его пойти в поход на Трою. Сновидения определяют дальнейшее развитие событий как в «Илиаде», так и в «Одиссее», где Пенелопа видит сны о возвращении из странствий своего мужа Одиссея. Неясность снов Пенелопы заставляет Гомера образно разделить их на сны, проходящие через ворота из слоновой кости (верные сны), и сны, проходящие через роговые ворота (ложные сны).

[Согласно русскому переводу «Одиссеи», сделанному В. Жуковским, все наоборот:

Создано двое ворот для вступления снам бестелесным

В мир наш: одни роговые, другие из кости слоновой;

Сны, проходящие к нам воротами из кости слоновой,

Лживы, несбыточны, верить никто из людей им не должен;

Те же, которые в мир роговыми воротами входят,

Верны; сбываются все приносимые ими виденья.

Гомер, «Одиссея», XIX, 562—567. — Примеч. науч. ред.]

Важная роль сновидений красной нитью проходит через весь Ветхий завет от Книги Бытия до Книги пророка Захарии. Господь говорил с Авраамом ночью, во сне, сообщив ему о соглашении (Завете) между Богом и его народом. Точно таким же образом он повторил свое послание Иакову. Иосиф поучал обращенные к нему послания не в столь прямой форме, его сновидения были более символичны. Его способность к толкованию снов сделала его важным человеком в Египте. Великие цари иудейские — Самуил, Давид и Соломон — видели великие сны. Очень важное место отводится сновидениям в главах об Иове и Данииле. В книгах пророков Ветхого завета можно проследить все сложности, связанные с интерпретацией сновидений. Библейские персонажи испытывали трудности при установлении связей между видениями, снами и пророчествами, а также при различении верных и ложных сновидений. Единственным критерием истинности таких посланий могла служить связь между Богом и видящим сон человеком.

Важная роль сновидений прослеживается и в Новом Завете. Примером того может служить пророческий сон Иосифа о рождении Христа: «Но когда он помыслил это, — се, ангел Господень явился ему во сне и сказал: Иосиф, сын Давидов! не бойся принять Марию, жену твою; ибо родившееся в Ней есть от Духа Святаго».

Греческая традиция несколько видоизменила архаичные гомеровские представления о сновидениях как сверхъестественных откровениях богов или выдающихся личностей прошлого. Начиная примерно с V в. до н. э., получила развитие орфическая идея поиска индивидуального сообщения с богами, к-рые могут снабдить сведениями для толковании или прямого использования. К III в. до н.э. орфическая традиция оформилась в общественный институт в виде более 400 «храмов», куда каждый чел. мог прийти и рассказать о своем сновидении, или погрузиться в сон и «инкубировать» сновидение, а затем получить его толкование в аспекте возможных средств исцеления или планов на будущее.

Толкование снов можно найти в работах практически всех ранних греческих философов (напр., Пифагора, Гераклита и Демокрита). Платон, также относился к сновидениям весьма серьезно. Это четко прослеживается в диалоге «Критон», где Платон описывает сон Сократа о приближающейся смерти. В «Государстве» он обсуждает проявления темных, инстинктивных аспектов чел. в сновидениях.

Сверхъестественность мира сновидений ставится под сомнение в работах только двух великих греков — Аристотеля и Цицерона. Оба они решительно отвергали сверхъестественную пророческую природу снов. Аристотель рассматривал сновидения как остаточные чувственные впечатления и объяснял их необычные свойства понижением уровня «рассудительности» во время сна и их бесконтрольными «перемещениями» и «столкновениями». Цицерон полагал, что сновидения — это «фантомы и видения». Он утверждал, что не следует уделять им большее внимание, нежели ощущениям, присутствующим в состоянии опьянения или помешательства. По мнению Цицерона, для того, чтобы проверить будет ли плавание удачным, лучше не полагаться на сны, а проконсультироваться со знатоком своего дела, напр., с мореплавателем.

См. также Мифы, Сновидения

У. Б. Уэбб

Теории социального научения (social learning theories)

Теории личности в перспективе соц. научения — это прежде всего теории научения. В начале своего становления Т. с. н. придавала крайне важное значение идеям подкрепления, однако совр. Т. с. н. приобрела явно выраженный когнитивный характер. Важность подкрепления была учтена в понятиях, описывающих мыслящего и познающего чел., к-рый обладает ожиданиями и представлениями (beliefs). Т. о., корни совр. Т. с. н. можно проследить до взглядов таких теоретиков, как Курт Левин и Эдвард Толмен. Что касается соц. и межличностного аспектов этой теории, работы Джорджа Герберта Мида и Гарри Стэка Салливана, вероятно, также следует упомянуть.

В настоящее время к числу наиболее влиятельных теоретиков соц. научения относят Джулиана Роттера, Альберта Бандуру и Уолтера Мишела. Однако, соц. бихевиоризм Артура Стаатса обладает некоторыми примечательными чертами сходства с трудами Бандуры. В число теоретиков соц. научения иногда включают даже Ганса Айзенка и Джозефа Вольпе из-за характера их методов терапии, вытекающих из модели научения.

Теория социального научения Роттера

Теорию Роттера отличает несколько важных особенностей. Во-первых, Роттер принимает т. зр. на теорию как конструкт. Это означает, что его интересует не воссоздание действительности посредством теории, а развитие системы понятий, к-рые бы обладали предсказуемостной полезностью. Во-вторых, он уделяет большое внимание языку описания. Это выразилось в поиске таких формулировок понятий, к-рые были бы свободны от неопределенности и двусмысленности. В-третьих, он прикладывает много усилий, чтобы использовать операциональные определения, к-рые устанавливают реальные измерительные операции для каждого понятия.

Выбор Роттером термина «социальное научение» не случаен. Он считает, что большая часть челов. поведения приобретается или выучивается. Что еще важнее, это происходит в значимой для человека среде, изобилующей соц. взаимодействиями с др. людьми.

Главная особенность этой теории заключается в том, что она задействует два типа переменных: мотивационную (подкрепление) и когнитивную (ожидание). Ее также отличает использование эмпирического закона эффекта. Подкреплением считается все, что вызывает движение к или от цели.

Наконец, эта теория придает первостепенное значение исполнению, а не приобретению поведения.

Основные понятия. Теория Роттера требует четырех понятий или переменных для предсказания поведения индивидуума. Прежде всего, это поведенческий потенциал (behavioral potential, ВР). Эта переменная характеризует потенциал любого рассматриваемого поведения, возникающего в конкретной ситуации в связи с преследованием определенного подкрепления или набора подкреплений. В данном случае поведение определяется широко и включает двигательные акты, когнитивную активность, вербализации, эмоциональные реакции и т. д.

Вторая важная переменная — ожидание (expectancy, Е). Это оценка индивидуумом вероятности того, что определенное подкрепление появится в результате специфического поведения, реализуемого в конкретной ситуации. Ожидания субъективны и не обязательно совпадают с актуарной вероятностью, рассчитываемой объективным способом на основе предыдущего подкрепления. Перцепции индивидуума играют здесь решающую роль.

Третьим важным понятием яв-ся ценность подкрепления (reinforcement value, RV). Она определяется как степень предпочтения, отдаваемого индивидуумом каждому из подкреплений при гипотетически равных возможностях их появления.

Наконец, сама психол. ситуация, в соответствии с соц. теорией научения, служит важным прогнозирующим фактором. Для точного предсказания поведения в какой-либо ситуации необходимо понять психол. значение данной ситуации в плане ее влияния как на ценность подкреплений, так и на ожидания.

Ожидания в области решения проблем. В последние годы большое количество исслед. было посвящено обобщенным ожиданиям в области решения проблем (problem-solving generalized expectancies). Эти когнитивные переменные сродни аттитюдам, убеждениям или психич. установкам (mental sets) в отношении того, как надлежит истолковывать проблемные ситуации, чтобы облегчить их решение. Люди широко различаются по этим когнициям. Предметом этих исслед. стали, гл. обр., два типа обобщенных ожиданий: интернальный/экстернальный контроль подкрепления (локус контроля) и межличностное доверие. В первом случае, люди различаются своими убеждениями в том, обусловлены ли происходящие с ними события их собственным поведением и аттитюдами (интернально) или определяются везением, судьбой, случаем либо волей др. людей (экстернально). В случае межличностного доверия, есть люди, рассчитывающие на то, что другие говорят правду, хотя есть и такие, кто убежден в обратном. С др. стороны, то, как люди подходят к решению проблем, с к-рыми они сталкиваются, будет существенно зависеть от характера этих обобщенных ожиданий.

Теория обсервационного научения Бандуры

Подход к соц. научению Альберта Бандуры дополняет Т. с. н. Роттера, так как он предполагает объяснение способов, к-рыми люди приобретают разнообразные виды сложного поведения в условиях соц. окружения.

Основная идея Бандуры нашла выражение в понятии обсервационного научения или научения через наблюдение, корни к-рого можно проследить в работах Джорджа Герберта Мида по подражанию и голосовым жестам (vocal gestures). Последующий анализ подражания, осуществленный Нилом Миллером и Джоном Доллардом, послужил важной отправной точкой для Бандуры. Работы О. Хобарта Маурера по знаковому научению (sign learning) и научению за вознаграждение (reward learning) также оказали сильное влияние.

Основные понятия. Бандура говорит о наличии реципрокной связи между поведением, субъектными и средовыми переменными. Мы не приводимся в движение лишь внутренними силами, мы также не являемся пешками в игре, диктуемой сложившимся набором обстоятельств. На нас влияют, но и мы оказываем влияние на свое окружение.

Бандура считает, что научение у людей в значительной степени определяется процессами моделирования, наблюдения и подражания. Следовательно, он не рассматривает формирование сложного поведения как кумулятивный продукт взаимодействия элементарных процессов обусловливания.

Отсюда, Бандура утверждает что большая часть челов. научения осуществляется без традиционного подкрепления, к-рого требуют принципы оперантного и классического обусловливания. Люди могут научаться в отсутствие как вознаграждения, так и наказания. Это не означает, однако, что подкрепление не имеет никакого значения. В действительности, как только поведение оказывается освоенным, подкрепление начинает играть важную роль в определении того, будет ли данное поведение возникать. Научение через наблюдение не яв-ся ни постоянным, ни автоматическим. На то, будет ли происходить в данной ситуации такое научение, оказывают влияние многочисленные факторы. К числу таких факторов относятся возраст модели и компетентность. Уровень мотивации чел. также может улучшать или ухудшать моделирование, подражание и наблюдение. Людьми наблюдается и впоследствии осваивается широкое разнообразие соц. реакций, таких как агрессия, сексуальное поведение, способы эмоционального реагирования и многое другое.

Когнитивный акцент. В своей трактовке феноменов обсервационного научения Бандура исходит из широкого использования людьми символических репрезентаций событий в окружающей среде. Без признания такой символической активности чрезвычайно трудно объяснить невероятную гибкость челов. поведения. Он формулирует тезис о том, что изменения в поведении, вызываемые вследствие классического и инструментального обусловливания, а также угашения и наказания, активно опосредуются когнициями. Важную роль в челов. поведении играют также процессы саморегуляции. Люди регулируют свое поведение при помощи наглядного представления его последствий. Т. о., само образование связей между стимулом и реакцией находится под влиянием этих процессов самоконтроля.

Мишел продолжил линию акцентирования когнитивных факторов в своем анализе ряда когнитивных переменных соц. научения у людей. Он утверждает, что люди различаются в отношении нескольких субъектных (person) переменных, и именно эти различия дают начало широкому разнообразию индивидуальных особенностей, к-рое может наблюдаться в других. Во-первых, к ним относятся различные виды компетентности. Они представляют собой наборы способностей, к-рые оказывают влияние на наши мысли и действия. Во-вторых, люди различаются своими стратегиями кодирования — в том смысле, что они по разному репрезентируют или символизируют средовую стимуляцию. В-третьих, это ожидания или субъективные вероятности, отражающие степень правдоподобия того, что определенные способы поведения или события приводят к определенным исходам. Четвертая переменная, субъективные ценности, указывает на то, что люди различаются по той цене, к-рую они придают различным исходам. Наконец, существуют системы и планы саморегулирования. Здесь имеется в виду, что поведение регулируется на основе индивидуально устанавливаемых стандартов.

Изменение поведения. Работы Бандуры сыграли чрезвычайно важную роль в разработке новых подходов к терапевтическому вмешательству. Наиболее заметным здесь явилось применение процедур моделирования в целях формирования новой когнитивной и поведенческой компетентности.

См. также Научение через подражание

Дж. Фарес

Теория «потребность—давление» (need—press theory)

Т. п.—д., разработанная Генри Мюрреем, основывается на данном Куртом Левиным определении поведения как функции личности и среды. Уолш утверждает, что в основе построенной Мюрреем модели «потребность—давление» лежат два принципиальных допущения. Согласно первому, психол. значение личности может быть выведено из ее поведения. Потребности рассматриваются как организующие тенденции, придающие смысловое единство и целенаправленность поведению личности. Отсюда поведение индивидуума может быть понято на основе динамики удовлетворения таких потребностей. Согласно второму, психол. значение среды может быть выведено из ее восприятия индивидуумом. Среда определяется через тип давления, к-рое зависит от интерпретации индивидуумом окружающей среды.

Мюррей постулировал два типа давления: альфа и бета. Альфа-давление (alpha press) относится к тем средовым стимулам, к-рые способны вызвать поведенческий отклик и к-рые могут восприниматься и описываться объективным, хорошо информированным наблюдателем. Бета-давление (beta press) подразделяется на два подтипа, личное бета-давление (private beta press) и консенсуальное бета-давление (consensual beta press). Первое определяется как частные, субъективные взгляды индивидуума в отношении среды, тогда как последнее относится к интерпретациям, разделяемым группой лиц в отношении той же самой среды.

Между потребностями и давлением существуют изоморфные отношения, но эти понятия не обязательно находятся в обратной зависимости.

Вероятно, единственным наиболее значительным сторонником Т. п.-д. яв-ся Джордж Стерн, к-рый исходя из нее разработал ряд измерительных инструментов.

Стерн обозначает конгруэнтные отношения личности и среды (т. е. комплементарность потребности и давления) как анаболические, а конверсные отношения (некомплементарность потребности и давления) как катаболические. Анаболические отношения рассматриваются как стимулирующие, а катаболические как затрудняющие самосовершенствование и самоактуализацию.

С учетом дихотомии «конгруэнтность—инконгруэнтность» Стерн разработал инвентарь потребностей, основанный на классиф. потребностей Мюррея, к-рый включает около 30 различных переменных отношения «потребность—давление». Индекс деятельности (Activities Index, AI) позволяет получить самоотчет предпочтений в отношении жизненных целей и совладающего поведения индивидуума. Пункты инвентаря рассчитаны на лиц студенческого возраста.

Для облегчения измерения давления среды Стерн разработал Характеристический индекс колледжа (College Characteristic Index, CCI). Совместное использование AI и CCI позволяет измерять «соответствие» личности и среды, или их конгруэнтность.

Уолш указывает на несколько ограничений Т. п.-д., среди к-рых главными яв-ся следующие:

1) теория не уделяет достаточного внимания влиянию научения на изменение поведения;

2) процесс развития потребности остается без объяснения;

3) эмпирическая проверка теории вызывает трудности, гл. о. из-за того, что некоторые из шкал «потребность—давление» не сравнимы; кроме того, данные эмпирических исслед. конгруэнтности «потребность—давление», в целом, не оказывают поддержки лежащему в основе этой теории допущению.

Тем не менее, Уолш заключает, что, несмотря на указанные ограничения, Т. п.-д. обладает эвристической и практической ценностью.

См. также Теории личности

А. Барон-мл.

Теория алгоритмически-эвристических процессов, ТАЭП (algorithmic-heuristic theory, ATH)

До начала 1950-х гг. понятие алгоритма считалось исключительно математическим. Термин «алгоритм» обычно означает точное, однозначное и, как правило, исчерпывающее предписание к выполнению, в каждом конкретном случае, определенной последовательности относительно элементарных операций, приводящей к решению любой задачи, относящейся к некоторому классу или типу.

ТАЭП показала, каким образом можно: а) идентифицировать квазиалгоритмические процессы (сходные с алгоритмическими процессами в математике) в др. областях, помимо математики; б) разрабатывать алгоритмы для решения этих нематематических задач и обучать таким алгоритмам; в) находить алгоритмы для мн. типов задач, к-рые никогда не считались алгоритмическими по своему характеру и для к-рых алгоритмы ранее не были известны или не использовались в процессе обучения; г) придать большую конкретность многим из слишком общих и неопределенных эвристик, к-рые были известны и по случаю использовались в обучении, посредством разработки более специфических эвристик и эвристических предписаний; д) систематически обучать этим более специфическим эвристикам уч-ся, тем самым развивая у них способности к эффективному решению неалгоритмических задач; е) открывать эвристики, к-рые прежде не были известны, и обучать им учащихся; ж) опираясь на знание алго-эвристических процессов, конструировать учебные материалы и методологию обучения нового типа, нацеленные на эксплицитное и систематическое формирование таких процессов у уч-ся; з) развивать у уч-ся общие алгоритмические и неалгоритмические способы мышления и связанные с ними когнитивные умения и способности, лежащие в основе интеллекта; и) значительно увеличивать общую эффективность и продуктивность выполнения, научения и обучения.

В плане ее приложений, основной целью ТАЭП яв-ся разработка процессов обучения, способствующих формированию искусных исполнителей (performers), учеников и лиц, принимающих решения (decision makers), в любой из областей, где возникают такого рода задачи.

См. также Когнитивная сложность, Теория обработки информации

Л. Н. Ланда

Теория аттитюдов (attitude theory)

Позитивные и негативные аттитюды свойственны людям всех возрастов и любых культур. Эта вездесущность аттитюдов на протяжении многих лет привлекала к себе внимание теоретиков в области соц. наук.

С момента своего возникновения в начале этого столетия соц. психология обратилась к изучению аттитюдов. Этот термин охватывает широкое разнообразие психол. и поведенческих предрасположенностей. Люди могут обладать аттитюдом ожидания (expectant attitude) (напр., бегун, ожидающий выстрела стартового пистолета), аттитюдом недовольства (disgruntled attitude) (как в случае, когда отвергаются наши просьбы о повышении зарплаты), аттитюдом сотрудничества (cooperative attitude) (когда нас просят о помощи), или авторитарным аттитюдом (authoritarian attitude) (относительно межгрупповых и межличностных отношений).

Первоначальные усилия теоретиков направлялись, гл. обр., на разработку категориальных принципов, на основе к-рых можно было бы классифицировать различные аттитюды. Для различения между основными «типами» аттитюдов предлагались многочисленные дихотомии, в том числе «психические/физические», «произвольные/непроизвольные» и «осознанные/неосознанные». Дискуссии в отношении понятия аттитюда на всем протяжении 1930-х гг. велись преимущественно вокруг таких разграничений.

Это разнообразие в употреблениях термина «аттитюд» и эти категориальные различия до сих пор обнаруживают себя в дискуссиях об аттитюдах среди непрофессионалов. Однако, начиная с 1930-х гг., профессиональное употребление этого понятия приобрело более очерченные рамки. Понятие аттитюда отличается от др. предрасположенностей, таких как ситуационно-специфические ожидания (напр., установки), личностные характеристики (напр., авторитаризм), черты (напр., склонность к сотрудничеству) или настроения (напр., чувство счастья).

Концептуальные свойства аттитюда. Наиболее заметной отличительной особенностью аттитюда яв-ся его оценочный характер, предрасположенность позитивно или негативно реагировать в направлении объекта. Т. о., аттитюды можно расположить на оценочном континууме от очень благоприятных до крайне неблагоприятных.

В теории предпринимаются попытки связать этот гипотетический конструкт с наблюдаемыми переменными. Теоретики предполагают, что аттитюды приобретаются в процессе жизненного опыта. В связи с этим важнейшей задачей становится определение предпосылок формирования и изменения аттитюда. Все теоретики сходятся в том, что аттитюды оказывают направляющее влияние на наблюдаемые внешние реакции. Т. о., вторая задача состоит в том, чтобы определить последствия аттитюда; следовательно, полная теория аттитюдов должна обеспечивать понимание как причин, так и следствий.

Подходы к разработке теории аттитюдов фокусируются на тех процессах, посредством к-рых аттитюды формируются и оказывают влияние на нашу жизнь. Эти теории используют разнообразные психол. процессы, к-рые были изучены в областях подкрепления и научения, познания и памяти, потребностей и мотивации. В теориях аттитюдов, хотя и в меньшей степени, могут также использоваться данные исслед. в области восприятия, физиологии и генетики. Цель такого «процессуального» подхода заключается в создании теории, применимой в отношении всех объектов аттитюда и всех условий, в которых аттитюды выражаются или изменяются. Следовательно, не существует теорий, специально разрабатываемых для «расовых аттитюдов», «влияний групп ровесников» или «телевизионной рекламы». Все такого рода специфические вопросы должна учесть единая теория, опирающаяся на базовые психол. процессы.

Предпосылки. Исследователи аттитюдов приложили гораздо больше усилий в изучении предпосылок (antecedents) возникновения аттитюдов, чем их последствий. По-видимому, широко распространенное убеждение в релевантности аттитюдов соц. поведению повлияло на значительно больший интерес исследователей к тому, каким образом можно изменять аттитюды (и, следовательно, как ими можно манипулировать) с пользой для об-ва. Было исследовано большое количество переменных, значительная часть к-рых связана с эффектами убеждающих коммуникаций. В коммуникационном процессе можно выделить пять компонентов: источник (напр., вызывающий доверие коммуникатор), сообщение (напр., использование пугающей информ.), канал (напр., личный опыт или средства массовой информ.), получатель (напр., интеллект аудитории) и цель (напр., временное ослабление вызванного изменения).

Исчерпывающая Т. а. должна быть в состоянии объяснить факты, обнаруженные во всех этих областях. К сожалению, на сегодня не существует единой, унифицированной Т. а., признаваемой всеми исследователями в данной области. В учебниках по Т. а. приводится свыше 30 различных теорет. концепций. Среди них можно выделить четыре группы теорий. Все они сходятся в том, что аттитюды можно представить как оценочную тенденцию, располагающуюся на континууме «за-и-против». Они различаются, однако, в отношении дополнительных свойств, к-рые включаются в этот гипотетический конструкт.

С т. зр. недифференцированного подхода, аттитюд есть не что иное как оценочная тенденция (evaluative disposition). Аттитюдом яв-ся недифференцированное понятие, подразумевающее лишь некую локализацию на определенном оценочном континууме. Предшествующий опыт, влияние информ., подкрепления, и мотивационные давления — все они вносят свой вклад в данный аттитюд по ходу своего возникновения. Сам итоговый аттитюд яв-ся кумулятивным приращением этих прошлых событий. Каждый элемент жизненного опыта вносит свой вклад в момент его возникновения и впоследствии оказывается иррелевантным статусу этот аттитюда. Такой недифференцированный подход часто используют теории, к-рые опираются на принципы классического обусловливания и подкрепления. Таким же образом поступают теории, рассматривающие аттитюды в качестве результата процессов последовательной интеграции информ, или процессов формирования понятий.

Вторая группа теорий рассматривает аттитюды как набор убеждений (set of beliefs) личности, к-рые она разделяет в отношении объекта аттитюда. В этом случае, осн. элементами аттитюда служат убеждения или представления данного индивидуума. Общая оценочная тенденция — лишь один из нескольких атрибутов, к-рыми характеризуется аттитюд. Оценочная тенденция яв-ся результатом всех тех убеждений, к-рые актуализируются в момент инициации наблюдаемой реакции. С этой т. зр., не существует никакой единственно «верной» оценочной тенденции, а есть лишь некая усредненная предрасположенность, проявляющаяся в наборе разнообразных реакций. Каждая реакция имеет своим источником специфическую выборку набора убеждений; оценочная согласованность возникает потому, что все выборки извлекаются из одной и той же совокупности убеждений.

Третья группа теорий говорит о действующем на чел. наборе мотивационных сил (set of motivational forces), к-рые релевантны объекту аттитюда. В состав базовых элементов аттитюда входят ценности, потребности, внутренние побуждения (драйвы), мотивы и диспозиции личности. Как правило, этот набор представлен в основном устойчивыми (а не ситуационно обусловленными) мотивационными тенденциями. Эту т. зр. иногда называют функциональным подходом, поскольку аттитюды (их формирование и изменение) рассматриваются как функционально удовлетворяющие более фундаментальные мотивационные потребности.

Было определено широкое разнообразие этих относящихся к аттитюду функций. Аттитюды могут выполнять функцию средства (instrumentality), когда они используются с целью получения вознаграждений и избегания наказаний в нашем соц. мире. Люди часто открыто выражают аттитюды как один из способов управления впечатлениями, к-рые формируют о них другие. Аттитюды могут выполнять функцию поддержания ценности (value-maintenance function), когда они рассматриваются как производные от более фундаментальных ценностей (и обеспечивающие их поддержку), наподобие «равенства» и «финансовой защищенности». Аттитюды могут выполнять функцию знания (knowledge), помогая нам эффективно справляться с потоком сложной и разнообразной информ., к-рый непрерывно обрушивается на нас в течение жизни. Аттитюды позволяют нам упрощать эту информ., распределяя ее по категориям, соответствующим тому или иному объекту аттитюда, и затем скрепляя позитивную или негативную тенденцию реагирования с каждой такой категорией.

Аттитюды могут выполнять функцию согласованности (consistency), поскольку люди испытывают потребность рассматривать себя здравомыслящими и последовательными в своих аттитюдах и убеждениях; осознание возникших разногласий или противоречий вызывает дискомфорт и мотивирует индивидуума к восстановлению нарушенного когнитивного равновесия. Аттитюды могут выполнять функцию уникальности (uniqueness), оставляя людям возможность вырабатывать аттитюды, к-рые отличают их от других в своей соц. группе. Аттитюды могут выполнять эго-защитную (ego-defensive) функцию, защищая чел. от той обнаженной правды о самом себе, к-рую он выводит из антисоциальных импульсов и внутренних конфликтов, а также из внешних источников информ. Аттитюды могут выполнять функцию реактивного сопротивления (reactance): поскольку люди сопротивляются покушению на их свободу думать и чувствовать так, как они хотят, они вырабатывают аттитюды прямо противоположные тем, к-рые выражаются источником принуждения.

Оценочная характеристика аттитюдов срабатывает в обслуживании этих мотивов: позитивные аттитюды возникают лишь в том случае, если базовые мотивационные потребности удовлетворяются позитивными реакциями в отношении объекта аттитюда.

Наблюдаемая аттитюдная реакция будет зависеть от того, какой набор мотивов оказывается доминирующим в данный момент времени. Т. о., как и в концепции «набора убеждений», при подходе с позиций «набора мотивов» предполагается, что не существует единственно «верного» аттитюда; согласованность реакций вытекает из устойчивости лежащей в основе аттитюда мотивационной структуры индивидуума.

Четвертая группа Т. а. отстаивает позицию, что аттитюды не существуют (attitudes are nonexistent). В отличие от др. теоретиков, согласных между собой в том, что аттитюды не доступны внешнему наблюдению, теоретик данного подхода рассматривает их как соц. фикции. Как не существующим, аттитюдам не следует придавать научный статус гипотетического конструкта. Эти теоретики признают, что люди могут описывать и действительно описывают себя как обладающих аттитюдами. Однако, по их мнению, это вовсе не означает, что для объяснения этих реакций следует привлекать понятие аттитюда. Вместо этого утверждается, что самоотчеты об аттитюдах яв-ся результатом процессов «самовосприятия», в ходе к-рых люди просматривают свои собственные прошлые действия, релевантные объекту данного аттитюда, и склоняются к тому, что должно быть их аттитюдом.

Последствия. Идеальная теория аттитюдов должна охватывать как предпосылки, так и последствия, однако большая часть теорет. усилий фокусировалась на предпосылках возникновения аттитюда. В отношении последствий теории должны демонстрировать то, каким образом аттитюды взаимодействуют с др. теорет. переменными в своем влиянии на наблюдаемую систему реагирования. Вместо этого, большинство теорий ограничиваются никак не детализируемым далее утверждением, что аттитюд будет оказывать непосредственное влияние (в позитивном или негативном направлении) на наблюдаемую реакцию. Лишь в редких случаях в теориях обозначаются те категории наблюдаемых реакций, с к-рыми должен или не должен быть связан данный аттитюд, однако в них, как правило, не указываются обстоятельства, при к-рых аттитюды будут оказывать свое влияние.

Два вида последствий привлекли к себе особое внимание. Большинство исследователей, разрабатывавших теории предпосылок, использовали вербальные способы измерения аттитюда. При этом они исходили из допущения, что люди способны точно описывать свои собственные убеждения и аттитюды. Некоторые исследователи, однако, подвергли проверке обстоятельства, при к-рых такие вербальные реакции точно или неточно отражают лежащий в их основе аттитюд. Выявленные условия появления таких систематических ошибок в ответах использовались, в основном, для усовершенствования соответствующих методов исследования, применяемых для проверки предсказаний в отношении предпосылок возникновения аттитюдов.

Большая работа была проделана, чтобы узнать, каким образом аттитюды влияют на поведение. К важным факторам относится то, сформировался ли аттитюд на основе непосредственного опыта взаимодействия с объектом, и насколько актуален аттитюд в момент осуществляемого поведения. Некоторые специалисты утверждают, что общий аттитюд лишь минимально соотносится со специфическими действиями. Более важным яв-ся аттитюд к самому действию, поскольку такой аттитюд включает в себя чувства в отношении к объекту, типу поведения и актуальному соц. контексту, в к-ром возникает данное поведение.

Когда под этим гипотетическим конструктом подразумевается больше, чем просто оценочная тенденция (в частности, при подходах: аттитюд как «набор убеждений» и «набор мотивов»), концептуальную основу для изучения последствий дополняют др. свойства аттитюдов. Напр., внутренне согласованные аттитюды оказывают более сильное воздействие на поведение, чем несогласованные аттитюды. Организованные наборы убеждений должны обладать теми же эффектами, что и когнитивная схема. Считается, что эго-вовлекающие (ego-involved) аттитюды (т. е. те, к-рые тесно связаны с центральными ценностями личности) сильнее влияют на реакции, чем менее релевантные личности аттитюды.

Природа некоторых аттитюдных феноменов до сих пор остается не раскрытой исследователями. Мы почти ничего не знаем о том внезапном и сильном эмоциональном возбуждении, к-рое иногда могут вызывать аттитюды. Нам мало что известно о том, каким образом аттитюды направляют людей на принесение огромных личных жертв во имя своей любви и идеалов. Нам мало что известно о тех масштабных драматических переворотах, к-рые иногда происходят в аттитюде (как в случае эмоциональной травмы, религиозного обращения и любви с первого взгляда). Несмотря на громадные шаги в понимании аттитюдов, сделанные с начала XX столетия, эти и другие неразрешенные проблемы свидетельствуют о том, что мы пока не имеем ответов на фундаментальные вопросы в этой области исслед.

См. также Избирательное внимание, Измерение аттитюдов, Социальное познание

Т. Остром

Теория влияния (infection theory)

Т. в. — это взгляд, согласно к-рому теории в психологии обычно группируются вокруг какой-то фундаментальной концепции, распространяемой профессионалами в центрах обучения и научных исслед., особенно в аспирантуре престижных ун-тов, где профессор делится своими идеями со способными студентами или коллегами по профессии. Перспективные студенты изучают эти идеи, сохраняют им верность на протяжении всей своей карьеры, подтверждают и развивают их в эксперим. исслед. Когда такие бывшие студенты начинают публиковаться, их наставники приобретают все более широкую аудиторию и тем самым усиливают свои позиции. Когда их последователи приобретают влияние, гипотезы их наставников начинают подвергаться аналитическим и обзорным публикациям, поддерживаются изустно и словесно, и циркулируют в учебных аудиториях и за их пределами.

Одним из следствий эффекта влияния служит инбридинг идей. Вместо свободного и открытого обмена теориями, гипотезы авторов с меньшими личными контактами имеют тенденцию замалчиваться.

См. также Социальное влияние

У. Саакян

Теория и терапия эго-состояний (ego-state theory and therapy)

Термин «эго-состояние» (ego-state) впервые был предложен Паулем Федерном, коллегой Фрейда, и использовался в рамках нескольких психотерапевтических подходов, хотя и с различными значениями. Совр. система терапии эго-состояний ведет свое происхождение гл. обр. от теории личности и соответствующих ей терапевтических приемов, разработанных Джоном и Элен Уоткинсами. Их теория гласит, что диссоциация, как и большинство др. психол. процессов, яв-ся не дискретным, а непрерывным процессом. Результаты их работы подтверждают представление о том, что челов. личность разделена на организованные системы поведения и опыта (когниции, перцепции, аффекты и мотивации), к-рые частично отделены одна от другой в целях адаптации и защиты. Эти подсистемы и называются «эго-состояния».

Эго-состояние — это организованная система поведения и опыта, элементы к-рой связаны между собой неким общим принципом, но отделены друг от друга более или менее проницаемыми границами. Каждое эго-состояние представляет собой подсистему личности, к-рая обладает в большей или меньшей степени индивидуальной автономностью относительно др. состояний и личности в целом. Эго-состояния на низшем полюсе диссоциативного континуума характеризуются нормальными изменениями настроения, а состояния на высшем полюсе — манифестным формированием множественной личности. В промежутке между этими полюсами они проявляют себя как «скрытые» множественные личности, оказывающие воздействие на индивидуума в зависимости от различной степени их автономности, энергетической заряженности и проницаемости их границ.

Будучи активированным (обычно посредством гипноза), эго-состояние предстает в качестве субъекта (I = Я), воспринимающего (experience) др. эго-состояния и всего индивидуума в целом как объект («он», «она» или «оно»). Эго-состояние, являющееся главным в любой данный момент, обозначается как «исполнительное» (executive). Это и есть «собственное Я» (the self) индивидуума в данный момент времени.

При относительно низкой степени диссоциированности друг от друга эго-состояния функционируют более или менее содружественно, даже при наличии внутреннего конфликта. При нарастании степени диссоциации, они приобретают большую автономность, а при выраженной диссоциации — в сочетании с высокой энергетической нагруженностью — они яв-ся источником тяжелых внутриличностных конфликтов. Конфликты между эго-состояниями могут быть значимыми факторами различных расстройств — от булимии, головных болей, тревоги, фобий и вплоть до синдрома множественной личности и психотических реакций.

Терапия эго-состояний представляет собой использование методов семейной и групповой терапии для разрешения конфликтов между различными эго-состояниями, составляющими «семейство Я» в рамках данной личности. Это — своего рода внутриличностная дипломатия, при к-рой могут использоваться любые из директивных, поведенческих, аналитических или гуманистических методик терапии. Терапия эго-состояний имеет дело с определением того, как каждая из подсистем личности взаимодействует с другими и какое влияние каждая из них оказывает на поведение и опыт индивидуума.

При проведении терапии эго-состояний каждое состояние, вовлеченное в данную проблему, отдельно активируется; при этом изучаются его потребности, происхождение, функция, цели и относительная значимость для всей личности пациента в целом. Потребности сами по себе не яв-ся дисфункциональными, но то, как они выражаются определенным эго-состоянием, может обрекать чел. на поражение. Напр., потребность в достижении может выражаться эго-состоянием через брюзжание. Такое негативное поведение может активировать др. эго-состояние, сопротивление к-рого дает начало дезадаптирующему конфликту. Иск-во этой терапии заключается в том, чтобы стимулировать эго-состояние изменить свое поведение в направлении др. состояния или всей личности в целом, но сохранить возможность удовлетворения его базисных потребностей.

Эго-состояния могут складываться в детстве в результате интроекции родительских образов, воздействия психотравмирующих событий или нормального роста и развития. Детскими интроектами могут стать не только родительские фигуры, но часто сама драма их взаимодействия в семье. Интроекция всегда представляет восприятие ребенком окружающего мира, к-рое может быть либо благожелательным, либо неблагожелательным. Поэтому интроецированное эго-состояние думает как ребенок, и это мышление яв-ся тем более примитивным, чем в более раннем возрасте произошла интроекция.

Эго-состояния могут быть активированы и без помощи гипноза с помощью некоторых специальных процедур, напр., приема «рассаживания» личности на «разные стулья». И все же, наилучшим способом активации и исслед. эго-состояний яв-ся гипноз. Став исполнительным, эго-состояние оказывается доступным исслед. с помощью любого из обычных методов оценки личности (интервью, психологические тесты и т. д.), но полученные результаты применимы лишь к данной субсистеме (парциальной личности), а не ко всему индивидууму в целом.

Терапевт, активируя эго-состояния, имеет целью вызвать реакции со стороны уже существующих субсистем, а не создавать гипнотические артефакты. Соответственно, терапевт должен избегать суггестивного воздействия, к-рое могло бы исказить отчет эго-состояния о своем происхождении, содержании, функции и потребностях. Активированное эго-состояние само сообщит о себе эти сведения, включ. имя, если таковое имеется.

Психотерапевтический опыт показывает, что активация и изучение индивидуальных состояний не усиливает диссоциацию. «Слияние» не яв-ся целью терапии.

В ходе терапии эго-состояния продвигаются к менее диссоциированному полюсу континуума. Они становятся более созвучными как в когнитивном, так и в аффективном отношении. Их границы становятся более проницаемыми, а «семейство Я» — менее конфликтным. Усиливается взрослая часть личности, действуя в качестве распорядителя, определяющего, когда менее зрелым состояниям будет дозволено стать исполнительными.

После успешной интеграции манифестных множественных личностей прежние разделенные субсистемы все еще доступны гипнотической активации как скрытые эго-состояния. Дж. Р. Хилгард при исслед. здоровых лиц обнаружил скрытые когнитивные структурные системы, к-рые он назвал «тайные наблюдатели» (hidden observers). По-видимому, «тайные наблюдатели» Хилгарда и эго-состояния — это тождественные явления.

См. также Гипноз, Множественная личность, Сознание

X. Уоткинс

Теория индивидуальности (individuality theory)

Т. и. относится к такого рода теории, к-рая должна объяснять индивидуальные различия. Хотя индивидуальные различия были обнаружены во всех исслед. психол. процессах, начиная от времени простой реакции до формирования нравственных ценностей, наиболее тщательно такие различия изучены в таких областях, как интеллект и личность. Кроме того, наиболее важные теории индивидуальных различий в интеллекте и в чертах личности были сформулированы на языке факторного анализа.

Основная идея, лежащая в основе факторной модели, заключается в том, что сложные поведенческие явления, такие как интеллект, можно разложить на более простые компоненты, называемые факторами. Однако, если эти первичные компоненты коррелируют друг с другом, можно идентифицировать и компоненты более высокого порядка, являющиеся детерминантами факторов более низкого уровня. Уникальность или индивидуальность каждого конкретного чел. определяется по его многомерному профилю.

Проведенные исслед. выявили три класса факторов: а) генеральные, или общие: компоненты, общие для самого большого множества тестов; б) групповые: компоненты, общие для сравнительно небольшого числа тестов (по меньшей мере трех, но не всех тестов, входящих в батарею); в) специфические: компоненты, однозначно определяемые для каждого конкретного теста.

Многие самостоятельные факторные теории представляют собой разные варианты сочетания факторов трех вышеперечисленных типов. Напр., двухфакторная теория интеллекта Чарльза Спирмена исходит из существования одного генерального (высшего в иерархии) фактора, g, и специфического фактора для каждого теста. Л. Л. Терстоун, автор теории первичных умственных способностей, напротив, обращает основное внимание на идентификацию большого числа таких групповых факторов, как пространственная ориентация, память, индукция, дедукция, оперирование числами и вербальное понимание. Более поздние факторные теории интеллекта представляют собой различные варианты синтеза теорий Спирмена и Терстоуна.

Наиболее влиятельная из них — модель структуры интеллекта, предложенная Дж. П. Гилфордом. В своем первоначальном виде эта модель включала 120 ортогональных факторов, постулированных Гилфордом, причем существование 100 из них затем было доказано эмпирически.

При последующих переработках своей модели Гилфорд добавил пятую категорию содержания, увеличив таким образом число возможных первичных факторов до 150. Он также высказал предположение, что взаимодействие между тремя гранями кубической модели интеллекта — Операциями, Продуктом и Содержанием — может иметь результатом появление 101 фактора высшего порядка: 85 факторов второго и 16 факторов третьего порядка.

Критики факторного подхода исходят прежде всего из того, что он не позволяет добраться до процессуального аспекта психол. явлений. Ганс Айзенк сумел избавить факторный подход от этого недостатка, совместив достижения эксперим. психологии и биопсихологии с результатами факторного анализа. Однако, решая проблему подобного совмещения, он, по сути, отказался от многомерности факторного анализа и ограничил себя всего лишь тремя факторами более высокого уровня: интроверсия—экстраверсия, эмоциональная стабильность—эмоциональная нестабильность (т е. нейротизм) и психотизм.

Вторая причина, по к-рой все еще существующие факторные подходы становятся объектом критики, заключается в том, что ни один из них не решает всей проблемы целиком, а яв-ся лишь ответом на какой-то частный вопрос. Это позволяет предположить, что синтез подобных узких подходов способен привести к созданию более адекватной теории. Попытка создания такой «синтетической теории» была предпринята Джозефом Ройсом и его коллегами. Их подход включает в себя следующие три вида синтеза: а) методологический: синтез экспериментального и корреляционного подходов в психологии; б) концептуальный: интеграция понятий теории факторного анализа, теории систем и теории обработки информ.; в) эмпирический: использование релевантных эмпирических данных из всех источников. Согласно этой теории, личность, или полная психологическая система, рассматривается как организованная по иерархическому принципу целостная структура из шести взаимодействующих друг с другом систем: сенсорной, моторной, когнитивной, эмоциональной, стилеобразующей и ценностной. Каждая из этих систем анализируется и как многомерная иерархия подсистем. Такие комплексные, молярные феномены, какими яв-ся эмоция, мировоззрение и стиль жизни, объясняются как результат взаимодействия и между факторами, и между системами.

См. также Модель структуры интеллекта, Общие системы, Факторный анализ

Дж. Р. Ройс

Теория коммуникации (communication theory)

В стремлении разобраться в сложности челов. взаимодействий, ученые разработали целый ряд теорий, посвященных процессам коммуникации. Изучением коммуникации занимается несколько дисциплин, и в центре внимания каждой из них находятся различные факторы.

Параметрический подход (dimensional approach) пытается очертить специфические компоненты или элементы коммуникации. Обычно к ним относят источник, сообщение, канал и получателя. После того, как такие параметры выделены, ученые фокусируют свое внимание на одном или нескольких из них для изучения того, каким образом может выстраиваться коммуникация.

Процессуальный подход (process approach) фокусируется на динамических характеристиках (как внутренних, так и внешних) отправителя и получателя сообщения. Анализируются аттитюды получателя в отношении источника и передаваемых сообщений с целью выяснения характера и степени влияния таких аттитюдов на ход коммуникации. С другой стороны, восприятие источником получателя и посылаемого сообщения также рассматривается в качестве важного аспекта анализа.

Функциональный подход (functional approach) концентрирует внимание на функциях или целях коммуникации. Три типичных вида функций, рассматриваемых исследователями, включают синтаксис (структурные элементы коммуникаций), семантику (изучение смысловых значений) и прагматику (практические следствия коммуникации).

Б. Фишер описывает четыре главные «перспективы», или т. зр. на исслед. коммуникации. Механистическая перспектива (mechanistic perspective) делает акцент на физ. элементах коммуникации, включ. передачу и получение сообщений по линейной схеме, начинающейся с источника и заканчивающейся получателем.

Психол. перспектива (psychological perspective) изначально влечет за собой концептуализацию коммуникации, опирающуюся на бихевиоризм. Предполагается, что люди существуют в стимульном поле, содержащем мириады стимулов, к-рые могут восприниматься при помощи различных органов чувств. Индивидуум не только воспринимает, но и сам яв-ся источником стимулов. Для объяснения качественных изменений, к-рые могут происходить в процессе коммуникации, используется понятие подкрепления. В дополнение к этому, более когнитивно ориентированные исследователи изучают также внутренние способы обработки стимулов участниками коммуникации.

Отличительной чертой интеракционистской перспективы (interactional perspective) яв-ся представление, согласно к-рому «любая форма социального взаимодействия начинается или заканчивается принятием во внимание человеческого Я». Т. о., это гуманистический взгляд, фокусирующийся на коммуникации как на средстве развития человеком своего потенциала в ходе соц. взаимодействия. Этот взгляд оперирует такими понятиями, как соц. роли, культурные символы, стремление понять себя, влияние самораскрытия в человеческих взаимодействиях, и т. д. «Я» является исходной и конечной точкой, к-рая определяет значение и смысл коммуникации.

Прагматическая перспектива (pragmatic perspective), согласующаяся с функциональным подходом Лина, концептуализирует изучение коммуникации как исслед. ее исходов и последствий. К тому же, она требует, чтобы эти исходы и последствия рассматривались как наступающие в непрерывной череде взаимодействий. Эти последовательности взаимодействий могут затем объединяться вместе в поддающийся интерпретации паттерн. Совокупности паттернов формируют общую интегрированную систему последовательностей. Сегодня прагматическая перспектива яв-ся наиболее популярной, особенно в области психотер.

См. также Обработка информации, Психолингвистика

А. Барон-мл.

Теория личных конструктов (personal construct theory)

Т. л. к. в своем первоначальном виде была сформулирована Джорджем А. Келли в его книге «Психология личных конструктов» (The psychology of personal constructs).

По существу, это когнитивная теория личности, рассчитанная, гл. обр., на применение к проблемам клинической оценки и психотерапии. Однако, основанные на Т. л. к. исслед. адресованы проблемам в самых разных областях, включ. психолингвистику, экспериментальную эстетику, кросс-культурную психологию, соц. познание, оценку программ, анализ политической деятельности и восприятие окружающей среды.

Конструктивный альтернативизм. Эксплицитная филос. предпосылка, на к-рой строится Т. л. к., квалифицируется как «конструктивный альтернативизм». Согласно этому филос. принципу, реальность не открывается нам непосредственно, а предстает в качестве предмета такого множества различных истолкований, какие мы только в состоянии придумать (или, выражая ту же мысль др. словами, в виде такого множества различных конструкций, какие мы только в состоянии построить). Любое установленное событие открыто для множества альтернативных интерпретаций. Келли полагал, что большинство (если не все) из используемых нами толкований (конструкций) подвержены непрерывному исправлению, уточнению и, в конечном итоге, замене более полезными для нас.

Конструктивный альтернативизм имеет ряд ясных следствий в отношении того, как челов. действия соотносятся с др. видами событий. Так, предполагается, что мы обладаем способностью репрезентировать события, а не просто реагировать на них как на стимулы (qua stimuli). Номинальный стимул можно часто определить как физическое событие (т. е., адекватно описываемое физиком), однако функциональный стимул (т. е., требующий объяснения психолога) определяется толкованиями конкретного чел.

Название теории Келли происходит от названия основной единицы анализа, личного конструкта, определяемого как двухполюсное измерение, представляющее одно дихотомическое различие, напр., веселый/грустный, высокорослый/низкорослый, четный/нечетный. Келли предположил, что каждый чел. развивает уникальную систему иерархически организованных конструктов для интерпретации и антиципации событий. Эти конструкты служат основой воспринимаемых сходств и различий между событиями, к к-рым они применяются.

Основная теория. Содержание Т. л. к. постепенно развивалось в рамках общей аксиоматической системы, четко сформулированной Келли. Она состоит из единственного постулата и 11 выводимых из него следствий, или короллариев. Основной постулат гласит, что «процессы любого конкретного человека, в психологическом плане, направляются по тем каналам, в русле которых он антиципирует события». В этом утверждении подразумевается, что все психол. процессы имеют антиципаторную природу.

Королларий об истолковании гласит, что «любой конкретный человек антиципирует события путем истолкования их повторений». Здесь не имеется в виду, что то же самое событие когда-либо действительно повторяется; смысл этого утверждения состоит в том, что личные конструкты используются для абстрагирования некоторых черт сходства и различия в череде событий и последующей организации этих черт в связные паттерны репрезентации, в контексте к-рой мы способны обнаруживать рекуррентные темы нашего опыта на протяжении жизни.

Согласно королларию об организации, «каждый человек по-своему, сообразно преследуемым при антиципировании событий интересам, развивает систему истолкования, содержащую порядковые отношения между конструктами». Любой конкретный конструкт редко, если вообще когда-либо, существует обособленно в нашем опыте, т. к. при интерпретации и предсказании событий он обычно используется вместе с другим или др. связанными конструктами.

Королларий о диапазоне Келли формулирует следующим образом: «Конструкт пригоден для антиципации только ограниченного круга событий». Каждый конструкт рассматривается как имеющий специфический диапазон пригодности в том смысле, что он полезен для репрезентации какого-то одного аспекта ограниченной области событий.

Королларий о фрагментации говорит о том, что психол. развитие включает в себя постепенную дифференциацию системы личных конструктов на ряд независимо организованных и функционально специализированных подсистем. Однако, развитие не может состоять из одной только дифференциации. В противном случае система конструктов индивидуума со временем могла бы стать настолько фрагментированной по своей структуре, что ни один аспект опыта не удалось бы связать с любым др. аспектом опыта, и система больше не могла бы функционировать как единое целое. Согласно Келли, степень дифференциации системы личных конструктов ограничивается проницаемостью относительно суперординатных конструктов.

Более точно, королларий о модуляции гласит, что «изменение в принадлежащей конкретному человеку системе истолкования ограничивается проницаемостью тех конструктов, в диапазоне пригодности которых лежат варианты».

Тогда как королларий о фрагментации и модуляции совместно устанавливают пределы прогрессивных изменений в системе личных конструктов, сам механизм изменения определяется королларием об опыте. Согласно этому утверждению, «у каждого человека система истолкования меняется по мере того, как он последовательно истолковывает повторения событий». Ошибочное предсказание может вести к изменению даже в тех случаях, когда нас успокаивает или радует то, что ожидаемое нами событие не произошло. Конструкты, тесно связанные с конструктом или конструктами, на к-рых основывались наши первоначальные антиципации, будут в большей степени затрагиваться неподтверждением, чем слабо связанные с ними конструкты.

Сформулированный Келли королларий о выборе уточняет, что «человек выбирает для себя ту альтернативу в разделенном на два полюса конструкте, через которую он антиципирует большую возможность расширения и определения своей системы». Когда чел. решает, как вести себя в данной ситуации, конкретные последствия каждой альтернативной линии действия будут определяться исходя из отношений между конструктами. Келли рассматривал людей как непрерывно использующих собственное поведение в качестве независимой переменной в экспериментах, проводимых ими с целью проверки гипотез (не всегда сформулированных в явной форме), которые выводятся из специфических отношений между конструктами, артикулирующих строй их мышления.

Королларий об индивидуальности утверждает, что «люди отличаются друг от друга своим истолкованием событий». Разные люди не только часто применяют разные конструкты к одним и тем же событиям; пожалуй, также маловероятно и то, что любые два чел. когда-либо свяжут свои конструкты, используя одно и то же множество отношений.

Если мы согласимся с предположением Келли об уникальности системы личных конструктов каждого чел., из этого последует, что важным аспектом межличностных отношений будет способность делать выводы о содержании и структуре систем истолкования, принадлежащих др. людям. Его королларий о социальности оговаривает в качестве особого условия, что «в той мере, в какой один человек истолковывает процессы истолкования другого, он может играть роль в социальном процессе, включающем этого другого человека». Термин роль, в контексте этого утверждения, относится к линии действия, выбираемой одним чел. исходя из его понимания т. зр. др. чел. Это не требует полной эмпатии в качестве необходимого условия установления ролевых отношений с др. чел. Такое новое определение роли дает логическое обоснование предложенной Келли терапии фиксированных ролей.

Наконец, королларий об общности гласит, что «психологические процессы одного человека сходны с психологическими процессами другого человека в той мере, в какой один опирается на истолкование опыта, сходное с тем, на которое опирается другой». Взятые вместе, королларий об общности и социальности подразумевают, что сходство между двумя людьми по характеристикам их систем истолкования может облегчать коммуникацию и взаимопонимания между ними.

Приложения. Келли разработал методику сокращенной психотер., названную им терапией фиксированных ролей. По существу, это эксперим. процедура, стимулирующая изменение личности, участвуя в к-рой клиент разыгрывает роль гипотетической личности на протяжении нескольких недель.

См. также Когнитивная сложность, Методика репертуарных решеток, Теории личности

Дж. Р. Адамс-Уэббер

Теория навешивания ярлыков (labeling theory)

В отличие от др. известных теорет. подходов, к-рые видят причины возникновения отклоняющегося поведения исключительно в самом индивидууме или исключительно в самом об-ве, Т. н. я. делает осн. упор на взаимодействие, к-рое происходит в результате соц. реакции на индивидуальное поведение.

Следовательно, девиантность создается реакциями др. людей на данный поведенческий акт. К. Т. Эриксон называет такие группы или отдельных людей, обладающих возможностью наклеивать ярлыки, «влиятельной аудиторией». Определенные действия начинают квалифицироваться как отклоняющиеся от нормы, незаконные или свидетельствующие о психич. заболевании, когда они оказываются в достаточной степени кодифицированы и когда группа обладает достаточной властью для того, чтобы навязывать другим такие кодифицированные стандарты. Как на поведение, так и на человека, обнаруживающего такое поведение, навешивается ярлык девиантного.

Мн. критики формальных процессов навешивания ярлыков (напр., в судах) говорят, что маркирование девиантности является неразумным и несправедливым. Данные исслед. свидетельствуют о том, что пределы, в к-рых тому или иному поступку приписывается девиантность, зависят от того, насколько этот поступок расходится с жизненным опытом самой аудитории, места совершения данного поступка и его наблюдаемости, а тж его предполагаемых мотивов. Все девианты, получившие соотв. ярлык, в независимости от принадлежности к группе, рассматриваются как члены однородного класса.

См. также Девиантность

У. С. Дэвидсон II

Теория обмена (exchange theory)

Т. о. представляет собой главное направление теорет. работы в социол. и соц. психологии, подчеркивающее важность взаимосвязи между вознаграждениями и затратами членов группы в формировании паттернов их соц. взаимодействия и их психол. реагирования друг на друга. Т. о. предполагают, что основу соц. жизни составляют вознаграждения (rewards) и затраты (costs), к-рые опосредуют отношения людей друг с другом. Считается, что различия в характере и типах этой взаимосвязи ответственны за такие феномены как соц. статус, соц. влияние, групповая сплоченность, соперничество/сотрудничество и выработка соц. норм.

Наиболее разработанные теории соц. обменов были предложены Тибо и Келли, Хомансом и Блау. Все теории соц. обменов включают аналогию между экономическими отношениями и др. видами соц. отношений. Считается, что обмен может происходить в ситуации, где каждый из участников располагает возможностью осуществлять контроль за благами, представляющими ценность для других, и каждый из участников ценит, по крайней мере, некоторые из тех благ, к-рые контролируют другие, выше чем, по крайней мере, некоторые из тех благ, к-рые контролирует он сам. Такими благами могут быть любые продукты, действия или условия, к-рые ценятся людьми. Следовательно, люди могут обменивать услуги на приязненное расположение, товары на услугу, и т. д. По сути, в этих теориях утверждается, что сама основа соц. жизни — ее существование и характер — состоит в такого рода обменах.

Теория Хоманса оперирует такими терминами, заимствованными из языка поведенческой психологии Скиннера, как частота и ценность вознаграждения, насыщение и угашение. Однако, эта теория фокусируется на принципах достижения равновесия (concepts of equilibration) при обмене в попытке объяснения соц. взаимодействия в малых группах. Напр., большая конформность членов группы со средним статусом по сравнению с ее высокостатусными членами объясняется с т. зр. конформности, предоставляемой членами группы со средним статусом в оплату за более ценимую ими компетентность и материальное благополучие членов группы с высоким статусом. В дополнение к этому, сам этот высокий статус присваивается низкостатусными членами группы ее высокостатусным членам как часть обмена за ценные ресурсы, контролируемые обладателями более высокого статуса. Хоманс также использует понятие ожидания (expectancy), и его специфическую нормативную форму, известную иод названием принципа распределительной (дистрибутивной) справедливости, в качестве важного объяснительного понятия. Согласно принципу распределительной справедливости участники обмена должны получать вознаграждения пропорционально их затратам и вложениям.

Теория Блау имеет много общего с теорией Хоманса. Однако, Блау более открыто, чем Хоманс, использует экономические понятия, такие как кривые безразличия. Блау также делает гораздо более выраженный акцент на понятии власти, определяемом им как контроль над негативными санкциями, включ. отказ в вознаграждении. При этом Блау рассматривал соц. влияние как дополнительно воздействующее через нормативное обязательство. Осн. предметом интереса Блау являлись истоки появляющейся соц. структуры, к-рые прослеживаются в паттернах соц. обмена в малых группах.

Тибо и Келли в своих теорет. формулировках обращаются к языку группового решения проблем, хотя мн. из их предположений яв-ся общими с принципами подкрепления, сформулированными в поведенческой психологии. Наиболее подробному анализу были подвергнуты группы из двух членов или диады. С этой целью они широко использовали матрицы вознаграждений и затрат (reward-cost matrices), к-рые ведут свое происхождение от теории игр. Было также разработано несколько индексов взаимозависимости сторон.

Тибо и Келли определяли власть индивидуума во взаимоотношениях как его способность влиять на результативное соотношение вознаграждений и затрат др. стороны путем изменения своего собственного поведения. Они проводили различие между двумя формами власти. Абсолютный контроль (fate control) определялся как способность индивидуума непосредственно влиять на результаты другого путем одностороннего выбора своего собственного поведения. Индивидуум, к-рый обладает неким ценным предметом или услугой и может выбирать, предоставлять их другому или нет, обладает этим типом власти. Когда каждая из обеих сторон обладает этим типом власти, возникают условия для соц. обмена. Второй тип власти, поведенческий контроль (behavioral control), не обязательно предполагает обмен. Индивидуум контролирует поведение др. индивидуума, когда он может изменять для него сравнительную привлекательность его действий путем изменения своего собственного поведения. Напр., если два чел. собираются пройти одновременно с разных сторон через узкую дверь, каждый будет влиять на привлекательность выбора другого путем своего собственного выбора. Если первый намеревается пройти по правой стороне, он тем самым повышает для второго привлекательность выбора другой стороны. Мн. ситуации, связанные с сотрудничеством, носят такой характер, при к-ром именно специфическая комбинация выборов (т. е., координации), осуществляемых сторонами, имеет решающее значение в определении полезности результатов для обеих сторон. В своих последующих работах Тибо и Келли ввели также понятие рефлексивного контроля (reflexive control), к-рый связан с тем, в какой степени индивидуум может односторонне влиять на свои собственные результаты во взаимоотношениях через выбираемое им поведение.

Любые соц. взаимодействия в любой данный момент времени могут включать любую или все эти формы контроля. На основе анализа имеющейся комбинации форм власти в конкретной ситуации можно строить прогнозы (и давать рекомендации) в отношении наиболее вероятного направления развития социального взаимодействия. Взаимоотношения, характеризующиеся преимущественно взаимным абсолютным контролем, вероятнее всего приведут к обмену; однако, в случае обоюдного поведенческого контроля мы не можем прогнозировать обмен без дополнительного учета степени соответствия исходов в матрице. Это соответствие указывает на степень, в к-рой стороны сходятся в упорядочении предпочтений клеток — комбинаций поведения — в данной матрице. В той степени, в к-рой они сходятся, существует соответствие исходов (общность интересов) — и возможность достижения координации. В той степени, в к-рой они расходятся, существует несоответствие исходов (конфликт интересов) — и возможность соц. конфликта.

Поначалу система анализа Тибо и Келли применялась в ситуациях диадических взаимоотношений. В дальнейшем, те же самые принципы были использованы и при анализе более крупных групп с целью иллюстрации таких феноменов, как формирование коалиций, статус и ролевая дифференциация в группах. Однако такой анализ не проводился в отношении более крупных общественных структур, являвшихся предметом интереса Блау.

Эти теории предполагают сводимость всех ценимых предметов потребления, событий и ситуаций к единой доходно-затратной шкале благоприятности (полезности) исхода. Однако, в некоторых других подходах к обмену утверждается, что конкретный характер исхода также будет влиять на характер обмена. Фоу и Фоу предложили классифицировать вознаграждения в зависимости от их конкретности—абстрактности и ситуационной специфичности, считая, что исходы, значительно различающиеся по этим измерениям, не будут обмениваться. Напр., любовь будет обмениваться на любовь, а не на деньги.

См. также Групповая динамика, Справедливость

У. П. Смит

Теория обработки информации (information-processing theory)

Т. о. и. изучает то, как люди обращаются с информ., отбирают и усваивают ее, а затем используют в процессе принятия решений и управления своим поведением. Психологи, занимающиеся обработкой информ., строят теории когнитивных способностей и поведения чел., используя понятия из области вычислительной техники, лингвистики и теории информ. Это стимулировало разработку жизнеспособных теорий и значимых исслед. в различных областях психологии, особенно касающихся изучения восприятия, памяти, внимания, речи, мышления и решения задач. Обработка информ. в настоящее время является ведущим ориентиром в эксперим. психологии.

Научная перспектива обработки информ. представляет собой семейство разрозненных теорет. и исследовательских программ. Как и в любом научном сообществе, здесь существует лишь частичное согласие по исходным посылкам, теории и методологии исслед. Тем не менее, имеется достаточное число совпадающих моментов для описания этого семейства как парадигматической подгруппы, четко отличающейся от близких, таких как трансформационная лингвистика и психология Пиаже, или более отдаленных подходов, таких как радикальный бихевиоризм.

Психологию обработки информ. можно разделить на элементы, возникшие внутри эксперим. психологии, и элементы, заимствованные из внешних дисциплин. Внутренний вклад психологии внесен, прежде всего, бихевиоризмом середины века, функционализмом вербального научения, английской эксперим. психологией и теориями инженерной психологии и эргономики. Вклады др. дисциплин включают мат. логику, технику связи и теорию информ., трансформационную лингвистику и теорию вычислительных систем. Некоторые из этих предшествующих направлений и дисциплин были положительно восприняты в целом или частично.

Влияние бихевиоризма середины XX века. Бихевиоризм был в основе своей антименталистским, занимался изучением поведения животных и активно распространял принципы обусловливания на все области психологии. Препятствия, возникшие при попытке распространить теорию и метод бихевиоризма на символические процессы чел. — в частности, на языковые способности — стали одним из основных факторов, стимулировавших возникновение парадигмы обработки информ. Когда разочарование стало всеобщим, психологи обратились к др. теориям для ориентации своих исследовательских программ. Результатом явился существенный отход от бихевиоризма.

Психологи, работающие в парадигме обработки информ., все еще разделяют со своими предшественниками-бихевиористами твердую веру в эмпиризм, операционализм и номотетический идеал. Поэтому общие методологические и статистические предпочтения при смене парадигм сохранились. Психологи приняли новые способы рассмотрения привычных вопросов и модернизировали планы своих экспериментов.

Новый взгляд отверг некоторые аспекты бихевиористской традиции: всеобщую экстраполяцию ограниченного набора принципов научения; получаемые на животных данные как источник осн. принципов; и обусловливание как основную форму научения. Возможно, наиболее важно то, что психологи, придерживающиеся парадигмы обработки информ., отказались от антименталистской установки бихевиоризма, вместе с его крайним энвайронментализмом и исключительным акцентом на внешних причинах поведения. Снова были признаны врожденные способности и предложены к обсуждению внутренние процессы, такие как планы, стратегии, образы и решения. Эксперименты с людьми в качестве испытуемых пришли на смену экспериментам с животными, а внутренние процессы были увязаны с внешними детерминантами поведения. В конце концов, большинство исследователей, занимавшихся психич. процессами более высокого уровня, обнаружили, что внутренние процессы и структурные компоненты яв-ся достаточно приемлемыми элементами теории. Эта переориентация была в значительной степени облегчена аналогиями, фактами, методами и теориями из родственных наук, к-рые в том или ином аспекте занимались символами и их обработкой.

Влияние теории информации. Ошеломляющее развитие в XX веке техники связи — телефонии, радио и телевидения — произошло потому, что уже было известно многое о теорет. сущности систем связи. Ученые-связисты сформулировали и подвергли проверке общие законы, описывающие обобщенные режимы работы идеальных и реальных систем связи. Понятия и законы, пригодные для характеристики систем связи, применялись к биолог. и физ. системам, обычно не рассматриваемым в качестве информ. каналов.

На раннем этапе развития на психологов, работавших с парадигмой обработки информ., произвела большое впечатление возможная аналогия челов. информ. процессора с описанным в теории связи информ. каналом. Некоторые способности чел. представлялись в виде части информационно-управляющего канала, обладающего внутренними состояниями и ограничениями. Были спланированы исслед. для определения свойств канала и способности к передаче различных типов информ. Ряд технических понятий, таких как «неопределенность», «информация», «бит», «источник», «сообщение», «адресат» и «кодирование», был позаимствован из теории связи. Главным импульсом для технологического и концептуального переноса достижений теории и техники связи на сферу эксперим. психологии оказалась работа Клода Шеннона. Созданная Шенноном мат. теория информ. была применима к любому сообщению из любого источника, передаваемого любыми средствами любому получателю. В настоящее время теория Шеннона не оказывает влияния на психол. исслед. в сколько-нибудь существенной степени. Тем не менее, многие понятия, унаследованные из его работ, остаются важной частью психологии обработки информ.

Влияние трансформационной лингвистики. Ноам Хомский доказывал, что язык никогда не смогут научно объяснить или понять в бихевиоральных терминах. Он настаивал на том, что этот подход коренным образом неправильно представляет себе природу языка, игнорируя его наиболее существенные свойства: структуру, правила и грамматику. С его т. зр., язык нужно объяснять, ссылаясь на «правила в голове человека» (rules in the head), к-рые дают возможность иметь дело со структурой (т. е. системными отношениями между такими частями предложения как фразы и части сложного предложения). Для лингвиста овладение языком включает в себя усвоение (internalizing) системы правил, управляющих этими отношениями. Понятие структуры едва ли совместимо с бихевиористской наукой; невозможно представить себе усвоение структуры в форме научения физ. стимулам и реакциям. Важность правил, имеющихся в голове чел., была отчетливо сформулирована лингвистами в разграничении «способность—активность» (competence — performance). Языковая способность яв-ся тем знанием языка, к-рым говорящий обладает и применяет его для того, чтобы создавать и понимать высказывания; языковая активность является реальным процессом говорения и слушания. Лингвисты и психолингвисты призывали строить теории способности, и были вынуждены постулировать существование врожденных способностей к пониманию и порождению речи. Ребенка рассматривали как «устройство овладения языком» (language acquisition device), предварительно запрограммированное природой на извлечение из окружающей среды той информ., к-рая требуется для усвоения языковой системы. В то время как лингвисты критиковали бихевиоральную психологию как устаревшую и бессмысленную, бихевиористы контратаковали, объявляя лингвистов антинаучными путаниками.

Обескураженная невзрачными результатами бихевиоризма в создании теорий речевого поведения, нарождающаяся парадигма обработки информ. в поисках идей все больше ориентировалась на лингвистику. Система понятий и теорий Хомского вначале была заимствована во всей своей полноте. Однако, Т. о. и. теперь в меньшей степени полагается на лингвистику, чем это было некогда, разобравшись, что ряд лингвистических понятий практически бесполезен для психологии. Кроме того, лингвистика продолжила свое развитие. Значительная часть работы в психологии и лингвистике теперь сфокусирована на семантике, по-видимому, самой слабой точке в теоретической системе Хомского. Тем не менее, сохранено многое из раннего взаимодействия психологии обработки информ. и лингвистики. Разграничение «способность-активность», по-видимому, принято безоговорочно. Совр. исслед. стремятся обнаружить психол. процессы или умственные операции, к-рые лежат в основе языковой активности. Продуктивность и креативность, отождествленные первоначально с языком, теперь с таким же успехом приписывают и др. видам когнитивной активности, включ. восприятие, память, мышление и понимание.

Влияние теории вычислительных систем. Теория вычислительных машин и систем представляет собой семейство разнородных специальных дисциплин, включ. теорию алгоритмов, численные методы, теорию автоматов, языки программирования и искусственный интеллект. Теория вычислительных систем и психология обработки информ. развивались в тандеме; обе вышли из плодотворных работ по мат. логике, и обе занимались природой разумного поведения. Появление вычислительных машин и концептуальных оснований, на к-рых они строились, способствовало возникновению еще одной метафоры для челов. психич. и интеллектуальных способностей, теорет. структуры и представляющего (representational) языка, с помощью к-рых можно было выразить теории поведения.

Ряд теорий когнитивных процессов нашел свое выражение в форме машинных моделей. Теории мышления и, в особенности, решения задач, извлекли свою выгоду из этого следования строгим формам, возможно потому, что челов. мышление по природе своей носит сериальный (последовательный) характер.

Наиболее глубоким вкладом со стороны вычислительной техники стала альтернативная метафора для психич. процессов. Подобные аналогии чрезвычайно важны в научном поиске, оказывая мощное влияние на выбор вопросов для исслед., структуру и интерпретацию экспериментов, а также на создание теории. Компьютер яв-ся предметом материальной культуры, свойства к-рого сравнительно хорошо понятны, и аналогия яв-ся неотразимой. Компьютеры получают входной сигнал в символической форме, перекодируют его, сопоставляют с хранящимися внутри структурами, принимают решение относительно сигнала, создают некоторые новое его выражения, сохраняет его определенную часть или весь сигнал, и выдают выходной сигнал, опять же в символической форме. По аналогии, это составляет большую часть того, чем занимается психология обработки информ.: каким образом люди получают информ., перекодируют и сохраняют ее в памяти, а затем используют для того, чтобы принимать решения и управлять доступным наблюдению поведением. Обращаясь к теории вычислительных систем, психологи, стоящие на позициях информ. подхода, строят теории челов. способностей и поведения, используя понятия из области вычислительной техники, такие как буфер, исполняющая система, компилятор и системная архитектура.

В начале XX в. Дэвид Гильберт бросил своим коллегам вызов, предложив формализовать интуитивные понятия доказательства, вычислимости, полноты и непротиворечивости. Алан Тьюринг описал «универсальную машину» в статье 1936 г., посвященной вопросам полноты и вычислимости.

«Универсальную машину» можно представить себе как некоторую гипотетическую систему с небольшим набором основных операций, посредством к-рых она может решать внушительный ряд мат. задач. Идеи этой работы Тьюринга предвосхитили изобретение совр. цифрового компьютера; фактически, всё, что делают совр. компьютеры, сводимо к фундаментальным способностям универсальной машины Тьюринга. Значимость открытия Тьюринга для когнитивной психологии заключается в том факте, что эта универсальная машина эффективно конкретизирует абстрактные процессы, связанные с обработкой символов. Абстрактные символы формальной логики можно копировать, трансформировать, переставлять в др. порядке и сочленять, так же как и физ. объекты. Символы и процесс символьных преобразований становятся, тем самым, осязаемыми объектами для изучения. Этот прорыв открыл путь для демонстрации того, что, по крайней мере, некоторые челов. идеи, умственные способности и процессы мозга можно отождествить с физ. системами символов, содержащими символические представления, к-рые меняются под воздействием точно определенных процессов символьных преобразований. Поэтому «ментальные события» можно описывать в теорет. системе, к-рая употребляется также для конкретных физ. вещей.

Точная формулировка этого моста между абстрактным и конкретным была достижением Алана Ньюэлла и Герберта Саймона. Гипотеза «физической системы символов» (physical symbol system) Ньюэлла и Саймона предполагает, что важные аспекты челов. психики, мозга и компьютера яв-ся разными примерами систем одного и того же рода. Гипотеза физической системы символов, в явной или неявной форме, лежит в основе большинства исслед. и теорий в психологии обработки информ. и, следовательно, должна быть экспериментально проверена и усовершенствована. По своей сути, эта концепция способна определить наличие интеллекта в системе и объяснить то, каким образом интеллектуальная система — челов. либо искусственная — создает новые знания.

См. также Классическое обусловливание, Когнитивная сложность, Обработка информации (бессознательная), Теория алгоритмически-эвристических процессов, Эпистемология, Языковое развитие

Р. Лэкмен

Теория обучения (instructional theory)

Любая жизнеспособная Т. о. (teaching) и научения (learning) должна, во-первых, включать некоторый способ указания того, что должно быть усвоено в результате обучения, или, что равнозначно, способ репрезентации компетентности. Во-вторых, она должна объяснять процессы, посредством к-рых люди приобретают, используют и модифицируют имеющиеся у них знания. В-третьих, в ней также должен быть способ выяснения того, что каждый учащийся усвоил на любой отдельно взятой стадии учения, включ. способ определения исходного уровня знаний. В-четвертых, полностью адекватная теория обучения и научения должна учитывать рост знаний с течением времени, по мере того как уч-ся динамично взаимодействуют с изменяющимся учебным окружением. Наконец, такая теория должна работать: цитируя изречение Курта Левина, «нет ничего практичнее хорошей теории». Важнейший первый шаг в планировании обучения состоит в определении а) образовательных целей, т. е. того, что уч-ся должен уметь делать после обучения, и б) прототипичных когнитивных процессов или правил, т. е. того, чему уч-ся должен научиться, чтобы успешно справляться с задачами, связанными с образовательными целями.

Согласно структурным теориям научения, любое научение с необходимостью предполагает усвоение одного или более правил. В таких теориях под правилами подразумеваются теорет. конструкты, использующиеся для репрезентации разнообразных видов челов. знания. Правило включает в себя область или множество кодированных входов, к к-рым оно применяется, ряд или множество декодированных выходов, к-рые оно предположительно позволяет генерировать, и строгий тип процедуры, которая применяется к элементам в данной области.

Структурная теория научения предоставляет общий метод анализа, называемый структурным анализом, при помощи к-рого подлежащие усвоению правила могут выводиться из соответствующим образом операционализированных образовательных целей. На первом шаге осуществляется отбор репрезентативной выборки задач, связанных с рассматриваемой образовательной целью.

На втором шаге очерчиваются границы каждой отобранной задачи и определяются решающие правила каждого типа. Процесс определения таких правил включает несколько подшагов.

1. Формулировка допущений в отношении минимальных кодирующих и декодирующих способностей уч-ся в целевой популяции. Любой последующий анализ будет адекватным лишь в той степени в к-рой эти допущения окажутся применимы к отдельным учащимся в имеющейся целевой популяции.

2. Аналитик должен определить границы каждого образца (прототипа) задачи. Эти границы эффективно определяют область правила, связанного с каждым прототипом.

3. Далее, аналитик должен определить когнитивные шаги (операции и решения), требующиеся для решения каждой из репрезентативных задач. Эти операции и решения должны быть достаточно простыми, с тем чтобы их применение не выходило за пределы кодирующих/декодирующих способностей, к-рые предположительно имеются в наличии у всех уч-ся из целевой популяции. Эти операции также должны быть атомистическими в том смысле, что корректное использование операции каким-либо уч-ся в целевой популяции будет однозначно свидетельствовать о его успехе, а некорректное использование о его неудаче.

Можно очень много рассказывать о тех действительных процессах, посредством к-рых конструируются правила. Наиболее существенным является то, что использование структурных теорий научения применительно к планированию обучения предполагает в качестве обязательного отправного шага структурный анализ предмета. Следует отметить, в частности, что в данном случае ничего не говорится о таксономии предметного содержания; в отличие от таксономических подходов к планированию обучения, с позиций структурного научения должно анализироваться все содержание.

Как только структурный анализ завершен, из этой теории непосредственно и органично выводится соответствующая эффективная стратегия обучения. А именно, в результате анализа становится известным: а) что уч-ся должен уметь делать по достижении образовательных целей и б) чему в результате учащийся должен научиться.

Тестирование на малом, ограниченном наборе задач, позволяет недвусмысленно и четко определить, какие части правила любой индивидуум знает и какие части он не знает. В результате такого тестирования определяется исходный уровень уч-ся. С этой целью достаточно проверить каждый предмет на одном случайно выбранном задании из каждого класса эквивалентности, поскольку, в соответствии с атомистическими допущениями, успех в выполнении любого отдельно взятого задания предполагает потенциальный успех в выполнении всех других заданий из того же самого класса эквивалентности. С учетом иерархических отношений, квалификационное (conditional) тестирование может потребовать даже еще меньшего числа тестовых заданий.

Из того, что уч-ся знает, непосредственно вытекает соответствующее обучение. Все, что для этого необходимо сделать, это определить недостающие части желаемого правила и представить их уч-ся. Существующая теория обеспечивает в значительной степени универсальную основу для разработки программ обучения, к-рая в принципе может применяться в отношении любого учебного предмета — независимо от его сложности, а если целью яв-ся не столько передача теорет. знаний, сколько улучшение эффективности обучения, то и независимо от степени его структурированности.

См. также Теория алгоритмически-эвристических процессов, Теории научения

Дж. М. Скандура

Теория ожидания (expectancy theory)

Понятие ожидания занимает центральное место в объяснении значительной части поведения млекопитающих и птиц. Когда, напр., необученную, голодную крысу первый раз помещают в стартовую камеру лабиринта, она обычно сопротивляется, расставляя лапы в стороны, так что ее приходится переворачивать на бок, чтобы пропихнуть через входное отверстие. После серии подкрепляемых проб крыса сама запрыгивает в стартовую камеру и может даже пытаться открыть когтями ее дверцу или же взобраться на лабиринт и поверху добраться до целевой камеры, особенно если лабиринт сложный. Поэтому не лишено смысла утверждение, что крыса теперь ожидает найти пищу, тогда как сначала она этого не делала.

Вероятно, Толмена можно считать главным представителем Т. о., признание важности ожидания в поведении имеет давнишние корни. Для Толмена, когнитивное ожидание цели устанавливается с опытом и представляет собой одну из важнейших вещей, к-рой животное научается в естественной среде обитания или в лаборатории. Он называл это ожиданием типа «знак-гештальт» (sign-Gestalt expectation) или знаковым отношением «что-ведет-к-чему» («what-leads-to-what» sign-significate relation), в к-ром знак яв-ся подобием различимого признака-подсказки, а означаемое обычно представлено неким видом цели. Толмен приводил данные множества экспериментов для подтверждения концепции специфических ожиданий у крыс и низших обезьян. Напр., когда крыса, несколько раз пробегавшая лабиринт под действием мотивации жажды и вознаграждения водой, делается голодной, происходит временное нарушение выполнения задачи по типу «смены дня», когда у крысы нет оснований ожидать получения пищи. Но на следующий день, вместе с укреплением ожидания пищевого вознаграждения, прохождение крысой лабиринта возвращается к прежнему уровню.

Еще более поразительные наблюдения направляемого ожиданием поведения описаны Тинклпо. В ситуации отсроченной реакции кусок банана на глазах у обезьяны прятался под одним из двух контейнеров. После короткой отсрочки, на время к-рой контейнеры закрывались от обезьяны экраном, экран убирали и обезьяне разрешали выбрать любой из контейнеров — обычно она не ошибалась. В последующей пробе экспериментатор подменял банан менее привлекательным для обезьяны пучком салата-латука. Когда обезьяна переворачивала правильный контейнер и обнаруживала салат вместо банана, происходило явное нарушение типичного поведения. Обезьяна демонстрировала «удивление» и возбуждение, отвергала салат и искала ожидаемый банан. Аналогичные наблюдения были сделаны и др. учеными (напр., в экспериментах с крысами, когда предпочитаемая ими мешанка из отрубей подменялась семечками подсолнечника, и в более поздних экспериментах с человекообразными обезьянами). Помимо чел., животные явно имеют какие-то ожидания в отношении конкретных целевых объектов, но яв-ся ли эти ожидания отношением типа «знак-означаемое» (S—S) Толмена, относительной антиципаторной целевой реакцией (R—S) Халла или чем-то еще — вопрос теорет. и окончательного ответа на него пока нет. У чел. ожидания конечно же содержат сильно выраженный речевой компонент.

В определенном смысле большинство классических условных рефлексов квалифицируются как ожидания, так как условная реакция (CR), вызываемая условным раздражителем (СS), выдвигается вперед в последовательности поведения и упреждает БР (US). Таким образом, когда у собаки вырабатывается слюноотделительный условный рефлекс на звук колокольчика, можно сказать, что собака теперь ожидает появления корма после того, как прозвенит колокольчик; аналогично, когда крыса получает удар электрическим током при зажигании лампочки, приобретенный ею условнорефлекторный страх означает, что она ожидает удара током или боли вместе с включением света и ведет себя соответственно.

В предложенной Боллсом теории научения избеганию, относящейся к классу Т. о. и опирающейся на труды Толмена, особо подчеркивается мысль о том, что научение заключается в приобретении информ. об окружающей среде, а не в формировании связей типа S—R. Согласно Боллсу, при научении избегающему поведению отсутствует действие какого-либо механизма подкрепления или наказания. Животное ведет себя в соответствии с ситуацией (т. е. избегает ее), потому что ожидает, скажем, удара током в специальной камере и безопасности — где-то в др. месте.

Ожидание яв-ся важнейшей составной частью инструментального научения пищевому поведению, что иллюстрируется эффектом разных исходов (differential outcome effect, DOE). В ранних экспериментах по изучению DOE было отчетливо продемонстрировано, что ожидания, основанные на разных подкреплениях (напр., твердая пища в противоположность подслащенной жидкости), допускают различные стимульные последовательности, на к-рые молено выработать разные инструментальные реакции. В частности, это было показано при изучении выработки дихотомического различения, когда R₁ на S₂ подкреплялась твердой пищей, a R₂ на S₂ подкреплялась подслащенной жидкостью.

В соответствии с Т. о. использование разных подкреплений должно обусловливать разные ожидания на S₁ и S₂, тогда как использование одного и того же подкрепления для S₁—R₁ и S₂—R₂ должно приводить к одному ожиданию в отношении S₁ и S₂. Если ожидания E₁ и Е₂ в отношении двух разных подкреплений обладают отличительными стимульными характеристиками, тогда однозначные интроцептивные характеристики E₁ и Е₂ будут усиливать экстероцептивные различия между S₁ и S₂ и более точно вызывать правильную реакцию (R₁ или R₂). В противоположность этому, одно подкрепление будет замедлять научение, поскольку одним и тем же ожиданием будут обусловливаться и R₁, и R₂. Трейполд не только продемонстрировал факт более быстрого научения с использованием разных подкреплений (DOE), но и установил, что предварительное обучение связи «сигнал— вознаграждение», противоположной связям, использовавшимся во время эксперим. обучения, мешало завершить научение. Иначе говоря, сначала должно было произойти угашение неверных ожиданий, чтобы начали действовать верные ожидания.

DOE был обнаружен в многочисленных исслед., использующих широкое множество разных исходов: твердую пищу в противоположность воде, пищу разного характера и в разных количествах, различные отсрочки одного и того подкрепления, подкрепление (один исход) и нейтральный раздражитель наподобие тона (др. исход), и т. д. В известной степени, когда между S₁ или S₂ и наличием R₁ и R₂ имеет место отсрочка, Е₁ и Е₂ как промежуточные и долговременные стимулы могут опосредовать правильное реагирование и улучшать научение различению даже больше, чем без такой отсрочки.

Различающиеся ожидания, вероятно, можно представить себе в виде образов, эмоциональных реакций или как R₈—S₈ и R_f—S_f, в духе традиции Халла—Спенса—Амселя. Более точно природу двух ожиданий определили Бродиган и Питерсон в эксперименте по обучению голубя различению трех ключей в оперантной камере. Они обнаружили, что голубь реагирует на условный признак (центральный ключ) движениями, конфигурация (topography) к-рых соответствует подкреплению, доступному за правильную реакцию выбора в последующей пробе (боковые ключи). Напр., в пробе пищевого замещения голуби делали такие же клевки, как если бы перед ними была обычная твердая пища (т. е. резкие, короткие удары раскрытым клювом по центральному ключу); в пробе замещения воды голуби нажимали клювом на ключ, как если бы пили воду (движения были менее резкими и клюв дольше соприкасался с ключом, чем в первом случае).

Понятие ожидания, по-видимому, связано с обусловливанием в еще одном, но фундаментальном аспекте. Когда Камин открыл явление блокировки (blocking), он постулировал, что УР (CS) прочно связывается с безусловным (US) только в том случае, если УР яв-ся неожиданным, или «вызывающим удивление» (surprising). Предполагается, что неожиданные события точнее запоминаются и лучше сохраняются в памяти, чем ожидаемые. В эксперименте по изучению блокировки раздражитель А яв-ся УР в ряде проб; затем к нему добавляется раздражитель В и, т. о., уже составной раздражитель АВ становится условным раздражителем для большой серии проб. В конце эксперимента, когда проверяется действие одного раздражителя В в роли условного, он оказывается практически неэффективным по сравнению с применявшимся отдельно раздражителем А. Предположительно, раздражитель В предъявляется после того, как у подопытного животного уже сформировалось ожидание БР, и, в отсутствие неожиданного БР, В плохо поддается обусловливанию. Чтобы контролировать этот аспект обусловливания, Рескола и Вагнер составили уравнение для выработки павловских условных рефлексов, к-рое позволяет в количественной и объективной форме оценивать неожиданность (surprisingness), причем настолько успешно, что оно пользовалось неизменным успехом на протяжении 20 с лишним лет.

Наиболее показательным примером прямого приложения Т. о. к поведению чел. яв-ся управление мотивацией в области производственно-организационного поведения. Здесь важным источником мотивации служит ожидаемый конкретный исход (=результат) затраченного труда. То есть, положительно оцениваемый стимул, или исход, действует избирательно на приводящую к нему деятельность. Это противоречит понятию влечения (драйва), обладающего генерализованным активизирующим воздействием. В нескольких словах, теория ожидания в этом контексте рассматривает три основных элемента: а) ожидание, что затраченные трудовые усилия, включ. приобретение оборудования, профессиональное обучение и повышение квалификации, вызовут определенное поведение (дадут определенный результат); б) инструментальность, или набор средств для связывания поведения с возможными исходами, такими как признание, вознаграждение, продвижение по службе, премии, поддержка сослуживцев и, разумеется, зарплата; в) валентность, или привлекательность определенного исхода. Мотивация работника вовсе не обязательно сознается им полностью в каждом конкретном случае. Для всех практ. целей данная теория предсказывает, что чем больше ценность определенного исхода и чем выше субъективная вероятность завершения трудовых усилий вознаграждением, тем больше усилий приложит человек, чтобы достичь результата.

В области организационной психологии Т. о. породила большое количество исслед., но их результаты оказались только умеренно поддерживающими данную теорию. Кроме того, менеджеры вообще не приняли Т. о., потому что им приходится принимать такие меры, к-рые воздействовали бы сразу на многих работников, а не поочередно на каждого. Теория постановки цели (goal-setting theory), пренебрегающая индивидуальными различиями в мотивах, в основном, заменила исследователям трудовой мотивации Т. о.

См. также Виды подкрепления, Генетика поведения, Интеллект животных, Намеренное поведение, Поисковое поведение, Экологическая валидность, Этология, Эффект Креспи

М. Р. Денни

Теория Пиаже (Piaget's theory)

Начиная примерно с 1960 года теория развития интеллектуальной компетентности, выдвинутая швейцарским биологом и философом Жаном Пиаже, доминирует среди концепций развития интеллекта чел., охватывающих период с младенческого возраста до достижения взрослости. Основное внимание Пиаже уделяет развитию мышления ребенка, и прежде всего — развитию логического мышления. Он исходит из того, что, развиваясь, мышление ребенка претерпевает ряд таких принципиальных изменений, от к-рых зависит то, как именно он будет мыслить, став взрослым (хотя мышление взрослого качественно отличается от мышления ребенка), и всегда движется в сторону большей логичности. Др. теории Пиаже, дополняющие его осн. теорию, посвящены развитию моральных суждений, перцептивному развитию, развитию представлений и памяти, причем все эти линии развития рассматриваются с т. зр. ограничений, накладываемых различными уровнями и последствиями нашей интеллектуальной деятельности.

Генетическая эпистемология

Теория интеллектуального развития Пиаже претендует также на то, чтобы считаться вкладом в др. дисциплину, генетическую эпистемологию. Эту дисциплину, впервые названную так американским психологом Джеймсом Марком Болдуином, правильнее было бы рассматривать как междисциплинарную область, опирающуюся на достижения философии, психологии, логики, биологии, кибернетики и структурализма. Она рассматривает все проблемы, имеющие отношение к следующим вопросам: что такое знание? Откуда оно берется? При каких условиях оно возможно? В центре внимания генетической эпистемологии, как развитие знания каждого индивидуума от рождения до смерти, так и историческое развитие знания в рамках определенной культуры, прежде всего — в рамках научной традиции Запада — на протяжении времени существования определенной расы. Задача генетической эпистемологии в понимании Пиаже — объяснение развития знания и интеллекта в пределах индивидуума и в рамках культуры одними и теми же, преимущественно биолог., связанными с возрастным развитием, механизмами и принципами. Вклад Пиаже в развитие генетической эпистемологии преимущественно методологический, ибо он предложил способ решения классических эпистемологических проблем — тщательное и прототипическое по своей природе наблюдение за тем, как младенцы, дети, подростки и взрослые конструируют знание. Во всех его работах о детском мышлении угадывается стремление решить эпистемологическую проблему через анализ того, каким образом мы приходим к тому, чтобы начать думать, и почему в разных случаях наше мышление организовано по-разному. Напр., Пиаже ответил на классический вопрос эпистемологии: производит ли шум дерево, падающее в лесу, если рядом нет никого, кто мог бы этот шум услышать? По мнению Пиаже, чтобы приобрести присущую каждому взрослому чел. убежденность в том, что предметы существуют и будут существовать независимо от того, воспринимает их кто-нибудь или нет, каждому из нас достаточно примерно первых 2 лет жизни. Воистину, усвоение идеи постоянства объекта есть одно из принципиальных достижений младенчества. Не менее сложной эпистемологической проблемой яв-ся и понимание причинности, поскольку у нас нет надежного способа узнать, какие отношения между предметами обусловлены определенными причинами, а какие — нет. Для прояснения вопроса о причинности Пиаже предложил прежде всего пространно описывать то, как именно мы конструируем свое представление о причинности.

Позиция Пиаже — конструктивистская, т. е. он исходит из того, что фундаментальные категории и структуры нашего сознания не даны нам а priori, а конструируются нами в процессе нашего развития через эволюцию систем, с помощью к-рых мы воздействуем на среду и наше собственное сознание и трансформируем их. Последующие уровни, или стадии, — это всегда переформулирования или реконструкции предыдущих способов восприятия мира и подтверждения знания, и последующий способ всегда полнее отражает действительность и лучше соответствует ей, нежели предыдущий.

Эпистемический субъект

Созданная Пиаже теория интеллектуального развития яв-ся теорией компетентности (competence theory), а это значит, что ее объект — идеальная личность, личность, к-рой, скорее всего, нет в природе, а если она и существует, то ее логическое мышление неотличимо от логического мышления ординарного индивидуума. Эта идеальная личность является эпистемическим субъектом, т. е. просто носителем знаний, не имеющим никаких индивидуальных черт — ни личностных качеств, ни пола, ни мотивов (иных, кроме тех, которые побуждают его к познанию) — и не принадлежащим к к.-л. определенной национальности или культуре, и теория Пиаже посвящена именно ей. Хотя описание компетентности ребенка в том, что касается логического решения задач, может ничего не сказать нам о том, что ребенок станет делать, если проблемная ситуация действительно возникнет, оно говорит о том, что ребенок в состоянии делать, если отсутствуют факторы, способные сделать его действия менее отчетливыми. В своих поздних работах Пиаже писал о том, как именно ребенок решает реальные проблемы, и о том, как его подходы, или стратегии, используют его компетентность. Хотя эпистемический субъект всего лишь понимает и знает события, обычный чел. успешно справляется со многими задачами, нередко даже не зная, что добился успеха. В действительности, разрыв между успешным решением задачи и ее пониманием — типичное явление.

То, что знает эпистемический субъект, ограничено в конечном итоге теми истинами, которые непреложны. Пиаже интересовало то, каким образом мы приходим к пониманию многих истин как непреложных. Например, если А = В, а В = С, то утверждение, что А = С не просто истина, а непреложная истина, и иначе быть не может. Второй пример: целое обязательно больше любой своей части, и нам это либо известно, либо мы приходим к такому выводу, зная, что именно яв-ся целым, а что — частью, а не на основании их измерения или эмпирического сравнения тем или иным способом. По своей сути Т. П. — это теория, объясняющая, каким образом мы конструируем истины, к-рые мы считаем непреложными, т. е. истины, которые должны быть именно такими, какие они есть, и — предположительно — не могут быть другими.

Клинический метод

Фактически во всех исслед. Пиаже ребенок изучается индивидуально, он манипулирует с какими-нибудь предметами или устройствами, а его расспрашивают в свободной клинической манере о том, что он делал, причем вопросы формулируются в доступной для него форме. То, что ребенок говорит, или то, что по его мнению, было сделано, — важно, но большое значение придается и реальным действиям ребенка, тому, как он подходит к задаче, какие допускает ошибки и т. д. В типичных случаях ребенка просят поразмышлять об обычном детстве с новой т. зр., или подумать о новом подходе к выполнению такого обычного детского задания, как расположить палочки в порядке возрастания их длины, и т. д.

Задачи или проблемы, к-рые предлагается решить ребенку, обычно подобраны таким образом, чтобы стало понятно его логическое мышление, касающееся некоторых существенных с эпистемологической т. зр. вопросов — природы причинности, (логической) необходимости, импликации, времени или пространства и т. д.

Стадии интеллектуального развития

То, что создал Пиаже, представляет собой некий принципиальный остов, или каркас теории, пробелы в к-рой предстояло заполнить другим. Даже в том, что касается общего количества стадий интеллектуального развития, он не был до конца последовательным, и время от времени в его работах появлялись разные ответы на этот вопрос, однако чаще всего он упоминал четыре основные стадии: сенсомоторную (от рождения до 2 лет), к-рая в свою очередь делится на 6 подстадий; дооперациональную (от 2 до 7 лет), с двумя подстадиями; конкретных операций (от 7 до 12 лет), тоже подразделяющуюся на две подстадии, и формальных операций (от 12 лет и старше). В пределах каждой стадии и подстадии Пиаже нередко различал три уровня; неудача, частичный успех и успех.

В последних версиях своей Т. П. рассматривал развитие не как прямолинейное движение от одной стадии к другой, а как движение по спирали, характеризующееся тем, что различные формы и разное содержание мышления, характерные для предыдущего уровня, подвергаются переосмыслению, реструктурированию и интегрированию, или объединению, на следующем, более высоком уровне. Инвариантные количественные аспекты задачи на преобразование глиняного шара познаются раньше других.

Сенсомоторная стадия. Шесть подстадий этой стадии, продолжающейся первые 2 года жизни ребенка, свидетельствуют о том, что он последовательно демонстрирует следующие особенности и достижения: а) ребенок имеет безусловные рефлексы и не способен думать, ставить перед собой цель и отличать себя от окружающей обстановки; б) рефлексы превращаются в повторяющиеся действия; в) появляется способность воспроизводить случайные, приятные и вызывающие интерес результаты собственных действий; г) возрастает способность к координации действий, направленных на продление вызвавшего интерес впечатления; д) открытие для себя новых способов получения интересных результатов; е) появление способности представлять себе отсутствующие события в символической форме. Основные достижения этого периода включают образование скоординированных движений, соответствующих такой мат. структуре, как группировка, конструирование репрезентаций и интенциональность. Особо заметным итогом этой стадии яв-ся конструирование постоянного объекта (понимание независимого от субъекта существования объектов).

Дооперациональная стадия. Характеризуя эту стадию, соответствующую возрасту от 2 до 7 лет, чаще перечисляют то, чего ребенок делать не может. На первой подстадии сформировавшаяся новая способность к репрезентации ассимилируется сенсомоторными структурами, и они должны приспособиться к ней. Кроме того, ребенок устанавливает ряд функциональных закономерностей, истин и ассоц., касающихся окружающей среды; напр., уже упоминавшееся выше понимание тождественности и некоторых зависимостей и корреляций. Отличительной особенностью детей этого возраста является вызывающая удивление ограниченность их мышления. Складывается такое впечатление, что их мысль сосредоточена исключительно на одном аспекте ситуации, часто — на их собственной т. зр. (эгоцентризм), а все остальные точки зрения или измерения в расчет не принимаются. Дооперациональная мысль, кроме того, что она сосредоточена на единственном, самом заметном аспекте события, судя по всему, не следует законам логики или физ. причинности, а ограничивается скорее ассоциациями по смежности. Так, аргументация детьми их поступков нередко представляет собой абсурдные выдумки или яв-ся результатом их желания оправдаться любой ценой.

Стадия конкретных операций. На этой стадии исправляются ошибки, к-рые ребенок допускает на дооперациональной стадии, однако они исправляются по-разному и не все сразу. Смысл определения «конкретная» операция, входящего в название этой стадии, заключается в том, что операциональное решение проблем (т. е. решение, основанное на обратимых умственных действиях), принимается отдельно для каждой проблемы и зависит от ее содержания. Напр., физ. понятия усваиваются ребенком в такой последовательности: количество, длина и масса, площадь, вес, время и объем.

Стадия формальных операций. Система обратимых операций, становясь более координированной, вступает в следующую стадию развития, формальных операций, к-рая начинается в возрасте 11—12 лет. Развившееся ранее умение классифицировать объекты перерастает в способность к комбинаторному мышлению: анализируя физ. событие, ребенок способен учесть все возможные аспекты и изменять их по одному, как квалифицированный экспериментатор, в поисках логически обоснованного ответа. Способность варьировать — в умственном плане и гипотетически — аспектами ситуации в строго установленном порядке означает, что ребенок может придумывать объекты и ситуации, не существующие в действительности. Так возможность берет верх над действительностью, а с формой манипулируют и ее рассматривают в отрыве от содержания, т. е. не так, как это делает ребенок, находящийся на стадии конкретных операций.

Принципиальным вопросом теории Пиаже, убедительный ответ на к-рый так и не был найден, остается проблема новизны и спонтанности. Как из когнитивной структуры, в к-рой полностью отсутствует какое бы то ни было новое знание, возникает именно оно — новое знание? Более того, каким образом приходит понимание того, что возникшее новое знание непременно связано с др. знанием?

См. также Когнитивные стили учения, Теории научения, Усвоение понятий и развитие, Эпистемология

Ф. Б. Мюррей

Теория поля (field theory)

Т. п. была создана Куртом Левином, считавшим, что для понимания поведения необходимо принимать во внимание всю ситуацию целиком, т. е. гештальт-ситуацию. Левин распространил свои идеи на новые области, взяв за образец мышления мат. построения топологии и физ. Т. п. Система взглядов Левина нередко называется «неогештальтом».

Эта теория базируется на ряде допущений, к-рые затрудняют восприятие как ее терминологии, так и ее динамики, и требуют полного проникновения в ее филос. термины и специальные понятия. Левин целиком отказался от аристотелева подхода к науке, включая какое бы то ни было подчеркивание прошлого или будущего, причины или следствия. Он считал психологию областью научного изучения, не имеющей ничего общего ни с биологией, ни с физикой, ни с какой бы то ни было др. естественной наукой. Понятия, объекты и события, изучаемые этими науками, могут быть в известной мере релевантны поведению, но это всего лишь психол. релевантность. Даже если индивидуум, поведение к-рого изучается, вспоминает прошлое или проецирует себя в будущее, он делает это сию минуту, т. е. в настоящем. Следовательно, релевантны только те аспекты прошлого (или будущего), к-рые вплетены в ткань сиюминутной ситуации.

В отличие от мн. теорий, игнорирующих индивидуальные различия, Т. п. сосредоточена именно на них. Левин исходил из того, что на восприятие чел. окружающей среды влияет импульс, посылаемый самой средой, и что этот импульс, в свою очередь, изменяет последующую перцепцию. Среда (Е) окружает чел. Однако чел. (Р) никогда не яв-ся ее частью, а среда никогда не является частью чел. Между тем существуют проницаемые психол. границы, благодаря к-рым изменения, происходящие в (Е) могут вызвать изменения в (Р), и наоборот.

В индивидууме есть две основные области — внутреннее ядро (аналогичное ядру атома) и область, окружающая его. Внутреннее ядро — в свою очередь — делится на ряд собственных областей, соответствующих различным целям, когнитивным структурам и т. п. Область, окружающая ядро, яв-ся моторно-перцептивной. Считается, что эта относительно недифференцированная область представляет собой тракт, по к-рому события из психол. среды (перцептивные) достигают ядра, а моторные события — среды.

Психол. среда также подразделяется на множество областей, имеющих более или менее проницаемые границы. Эти области образуют «валентности» (притяжения или отталкивания своих средовых содержаний, напр., целей или целевых объектов). Специфическая «валентность» каждой зоны формируется (развивается) во времени по мере того, как взрослеет и изменяется развивающийся чел., и по мере того, как изменяется среда.

Т. п. дает нам средства для описания, анализа и предсказания поведения, в основном, через определение компонентов векторного поля в конкретной ситуации и установление направления и интенсивности ожидаемого движения. Однако она также предсказывает изменения в чел., к-рые могут произойти вследствие его вовлеченности в определенное поведение, а тж вследствие изменений в окружающей среде, к-рая может приобрести новую или утратить былую значимость для последующего поведения.

См. также Гештальтпсихология, Общие системы, Физика и науки о поведении

М. Ройдер

Теория реактивного сопротивления (reactance theory)

Люди часто оказывают сопротивление попыткам ограничить их поведение. Дж. У. Брем высказал предположение, что такого рода противодействия могут рассматриваться как проявления единого мотивационного состояния — восстановить свободу, к-рая подверглась угрозе или была утрачена. Последующие работы в рамках Т. р. с. продемонстрировали значительную эмпирическую поддержку этой теории и распространили область ее применения на широкий круг психол. проблем.

Общий обзор теории. Психол. реактивное сопротивление — это мотивационное состояние, вызываемое в тех случаях, когда индивидуум сознает, что его свобода в проявлении некоего специфического поведения находится под угрозой нарушения или оказалась нарушенной. Когда возникает мотивация реактивного сопротивления, чел. стремится восстановить эту подвергшуюся угрозе или оказавшуюся нарушенной свободу.

Эта теория утверждает, что каждый чел. обладает конечным числом специфических поведенческих свобод. Поведение считается свободным, если индивидуум реализует его в текущий момент времени и/или ожидает, что он сможет реализовать его в будущем. Поведение в его наиболее широком смысле, наряду с реальными действиями и поступками включает в себя эмоции, аттитюды и убеждения. Это представление о воспринимаемых, специфических свободах следует отличать от идей, касающихся свободы как общего состояния. Т. р. с. не предполагает существования к.-л. потребности в или стремления к свободе per se.

Любое событие, к-рое затрудняет осуществление чел. свободы, представляет собой угрозу в отношении этой свободы. Иногда, конечно, будут возникать события, к-рые делают вообще невозможным свободное поведение. В таких случаях чел. лишают свободы. Как правило, угрозы свободе приводят к возникновению реактивного сопротивления. Нарушения свободы, однако, должны вызывать реактивное сопротивление лишь поначалу. Как только чел. осознал, что свобода утрачена безвозвратно, реактивное сопротивление также должно исчезнуть.

В целом, чем более важна данная свобода и чем большее число свобод подверглось угрозе, тем большим будет реактивное сопротивление. Сила реактивного сопротивления также зависит от величины угрозы. Некоторые угрозы вызывают лишь незначительные затруднения в реализации свободы, некоторые вызывают значительные трудности, а некоторые исключают возможность реализации свободы.

Самым прямым поведенческим эффектом реактивного сопротивления яв-ся действия по восстановлению оказавшейся под угрозой или нарушенной свободы. Однако, такие попытки в направлении восстановления свободы будут ослабляться двумя противодействующими силами. Во-первых, по мере возрастания степени давления к подчинению будут возрастать не только реактивное сопротивление, но и мотив к подчинению путем отказа от свободы. Кроме того, будут возникать некоторые ситуации, где свобода реализовывать поведение нарушается не безвозвратно, но где издержки от непосредственных усилий по ее восстановлению оказываются достаточно высокими для того, чтобы ослабить прямое противодействие.

Обе противодействующие силы ослабляют или сводят на нет непосредственные усилия по восстановлению свободы, но их внутренние психол. последствия оказываются довольно различными. Мотивы к подчинению противодействуют побуждающей силе реактивного сопротивления при определении результирующей поведенческой тенденции. Однако, издержки от усилий, направленных на восстановление свободы, должны преимущественно действовать как сдерживающий фактор (suppressor) открытых действий. Если чел. имеет возможность восстановить свободу без вовлечения в непомерно высокие издержки, он будет поступать именно таким образом.

Привлекательность коммуникатора. В исслед. Дж. У. Брема и Манна обнаружилось, что испытуемые, к-рые считали, будто их индивидуальные суждения о групповой задаче имели важное значение, и к-рые подвергались давлению к изменению этих суждений со стороны высоко привлекательной группы, испытывали значительное реактивное сопротивление и были склонны двигаться в направлении, противоположном позиции, занимаемой данной группой.

Враждебность. Уорчел обнаружил, что отказ испытуемым в ожидаемой ими свободе выбора одного из трех подарков приводил к возникновению значительно большей враждебности по сравнению с неподтверждением их ожидания получить наиболее привлекательный подарок или просто вознаграждением их наименее привлекательным призом в отсутствие к.-л. предварительных ожиданий. Эти результаты свидетельствуют о значительной роли реактивного сопротивления в возникновении враждебности в случае произвольного нарушения важных ожидаемых свобод.

Ш. Брем

Теория систем (systems theory)

Система — это совокупность взаимодействующих элементов и отношений между ними. Такие отношения включают как структуру, так и функцию. Структура относится к организации элементов, состоящей из подсистем и подподсистем, а также надсистемы. Процесс относится к изменениям в структуре с течением времени. Т. с., к-рая была разработана Л. фон Берталанфи, охватывает как закрытые, так и открытые системы.

Несмотря на то, что Т. с. обладает значительной потенциальной ценностью для психологии, ее применение до настоящего времени ограничивается человеко-машинными интуитивными правилами обучения, ведущими к универсально единообразным системам и теории личности. Т. с. нашла наиболее широкое применение в технике связи, биологии и соц. науках.

Приложения Т. с. в междисциплинарных областях оказались самыми успешными. Дж. Миллер приводит данные в отношении сходства в системных структурах на семи уровнях, начиная от микроструктуры клетки, продвигаясь по промежуточным уровням органа, организма, группы и об-ва, и кончая макроструктурой всей планеты как наднациональной системы.

См. также Общие системы, Системы и теории

Дж. Р. Ройс

Теория социального обмена (social exchange theory)

Т. с. о. опирается на предположение о том, что люди будут формировать и поддерживать отношения, если они считают, что вознаграждения, к-рые они извлекают из таких отношений будут превосходить затраты. Джордж Хоманс попытался объяснить поведение, определяемое в широком смысле как результат взаимодействия, в ходе к-рого индивидуумы приобретают, продают или обменивают ресурсы. Хотя Хоманс опирался при формулировке своих положений совр. теории обмена на бихевиоральную психологию и микроэкономику, аналогичные теории можно также обнаружить в антропологии и политологии. Несмотря на то, что Т. с. о, лучше всего объясняет взаимодействия между двумя лицами, она также была распространена на межгрупповые процессы. Хоманс сформулировал пять основных положений совр. теории обмена. Он попытался дать объяснение соц. поведения с использованием фундаментальных представлений о поведении, разработанных бихевиоральными психологами и неоклассическими экономистами. Бихевиористская модель оперантного обусловливания основывается на утилитаристском принципе, согласно к-рому индивидуумы будут стремиться к максимизации получаемого удовольствия и избеганию или сведению к минимуму боли. Предполагается, что индивидуумы будут реагировать прогнозируемым образом на вознаграждения и наказания. Любое взаимодействие предоставляет возможность для обмена ресурсами, в ходе к-рого каждый участник старается получить ресурсы, обладающие более высокой ценностью в сравнении с теми, к-рые он или она отдает или от к-рых отказывается. В широком смысле, соц. психологи называют ресурсами любые вещи, к-рые могут обмениваться. Хотя ресурсы могут представлять собой материальные и нематериальные предметы, Фоу и Фоу выделяют шесть классов обменных ресурсов: любовь, статус, информ., деньги, товары и услуги. Далее они говорят о том, что любой ресурс, подпадающий под один из этих шести классов, может быть описан в отношении одного из двух измерений: специализированность (particularism) и конкретность (concreteness). Специализированность ресурсов — это степень, в которой их ценность зависит от конкретного чел., вовлеченного в процесс обмена. Напр., обмен любовью обладает большей ценностью в отношениях с любимым чел., нежели в отношениях с абсолютно незнакомым, в то время как обмен деньгами обладает более универсальной ценностью. Второе измерение, конкретность, связано со степенью материальной осязаемости того или иного ресурса, напр. увеличение оклада в сравнении с повышением своего профессионального статуса. В ходе дополнительных исслед., Фоу и Фоу обнаружили, что высокоспециализированные ресурсы имеют тенденцию обмениваться на ресурсы того же класса (напр., любовь на любовь, нежели деньги на любовь), но что менее специализированные ресурсы, как правило, обмениваются на ресурсы из других классов. Напр., деньги часто обмениваются на товары и услуги.

Хоманс развил пять общих положений, касающихся соц. поведения и обмена ресурсами. Три из них воспроизводят модель бихевиоральных психологов. Первое положение, непосредственно вытекающее из модели оперантного обусловливания, гласит: «В отношении любых действий, выполняемых людьми, чем чаще человек вознаграждается за конкретное действие, тем чаще этот человек будет выполнять такое действие». Второе положение связано с признанием роли прошлого опыта: «Если в прошлом появление конкретного стимула или набора стимулов создавало ситуацию, в которой действие человека вознаграждалось, то чем больше теперешние стимулы похожи на эти прошлые стимулы, тем чаще этот человек будет выполнять такое же или похожее на него действие в настоящем». Однако, третье положение гласит, что «когда за свои действия человек не получает ожидаемого вознаграждения или получает неожидаемое наказание, он приходит в ярость и может вести себя агрессивно».

Два последних положения более тесно связаны с экономической теорией. Микроэкономическая теория также уходит корнями в утилитаристские традиции. Одно из ее центральных допущений состоит в том, что в процессе максимизации удовольствия и избегания страдания, люди оказываются максимизаторами полезности (utility maximizers). Иначе говоря, «для каждого человека любое состояние мира (state of the world) характеризуется конкретным уровнем полезности, где под полезностью понимается то, что чел. стремится максимально увеличить при помощи своих действий». По существу, четвертое положение гласит, что «чем больше выгоды человек получает в результате своих действий, тем вероятнее, что он будет вести себя таким образом». В терминах Хоманса, выгода (profit) яв-ся суммарным результатом выигрышей или вознаграждений, получаемых в ходе взаимодействия, за вычетом связанных с ним затрат.

Последнее положение отражает экономическое понятие снижающейся предельной полезности. Хоманс утверждает, что «чем чаще в недавнем прошлом человек получал конкретное вознаграждение, тем менее ценной для него становится любая последующая единица этого вознаграждения». Идея заключается в том, что можно пресытиться любым определенным благом, так что дополнительные его единицы больше не вызывают желания или сохраняют ту же самую ценность, к-рой они обладали изначально.

Соц. обмен и экономический обмен далее дифференцируются на основе взаимодействия. Тогда как экономические обмены осуществляются при явно заданных условиях затрат и прибылей для каждой участвующей стороны, соц. обмены никогда не бывают явными. Вдобавок, условия самого договора при экономическом обмене подлежат изучению, могут быть сделаны предметом переговоров и обеспечиваются правовой санкцией. В отношении соц. обменов, однако, считалось бы дурным тоном пытаться выторговать себе условия более выгодного обмена, и эти условия обмена не утверждаются в виде обеспеченного правовой санкцией договора, а порождают чувство личного обязательства и имеют внутреннее значение для его участников. Говорят, что соц. обмены влекут за собой неуточненные обязательства. «Один человек оказывает другому услугу, и хотя существует общее ожидание ответной услуги в некотором будущем, ее конкретный характер заранее точно не оговаривается».

Хотя Хоманс приложил немало усилий, чтобы предоставить убедительные доводы в объяснение того, почему конкретный чел. выбирает один образ действий или сохраняет определенные отношения, разрывая при этом другие, он не дает объяснения тому, что составляет выгоду для одного человека и затрату для другого. Приобретаемые ресурсы могут и не обладать независимой абстрактной ценностью, но оказываться ценными в связи с ожиданиями, обусловленными прошлой ассоц., текущими ожиданиями и сравнениями с тем, что получают другие в аналогичных взаимодействиях. Тибо и Келли представляют описание иерархий предпочтений (preference hierarchies), в к-ром принимаются в расчет биографии людей и социальные сравнения.

Разработка иерархии предпочтений. Т. с. о. можно рассматривать как теорию выбора поведения. Выбирая из ряда альтернатив, люди нуждаются в определенном стандарте или базисе, исходя из к-рого они могли бы судить о сравнительной ценности этих альтернатив. Каждый чел. делает выбор между альтернативами, «оценивая имеющийся или ожидаемый опыт в отношении каждой из них на основе ранжирования предпочтений и последующего выбора наилучшей альтернативы». Тибо и Келли обратились к проблеме ранжирования предпочтений в своей теории взаимодействия в малых группах. Они высказали предположение, что каждый чел. вырабатывает шкалу предпочтений, на основе к-рой он сравнивает варианты выбора. Средняя точка этой шкалы называется базой сопоставления, или, сокращенно, БС (comparison level, CL). Тибо и Келли утверждают, что люди вырабатывают БС, представляющую собой норму, относительно к-рой чел. оценивает вознаграждения и затраты, связанные с включением в определенные отношения, с т. зр. восприятия их как «стоящих» (deserved) того. Отношения, исходы (последствия) к-рых превышают БС, будут представляться сравнительно «удовлетворяющими» и привлекательными для их участника; отношения, к-рые имеют исходы (последствия), оказывающиеся ниже БС, будут представляться сравнительно «неудовлетворяющими» и непривлекательными. На конкретное положение БС на индивидуальной шкале предпочтений будут влиять все те исходы (или последствия), к-рые знакомы данному участнику из непосредственного опыта или др. источников (напр., символической коммуникации). Актуальный уровень исходов (= доходов), к-рый дает эта средняя точка шкалы удовлетворенности—неудовлетворенности, будет зависеть от уровня недавно пережитых последствий или тех последствий, за к-рые индивидуум нес основную каузальную ответственность. Люди будут удовлетворены, если они получат больше того, на что рассчитывали, и не удовлетворены, если получат меньше.

Помимо того, что каждый индивидуум обладает набором БС в отношении конкретных ресурсов, он также имеет базу сопоставления альтернативных ресурсов или альтернативных партнеров (БСальт). Ценность конкретного ресурса, предлагаемого партнером в ходе обмена, зависит, в определенной степени, от наличия альтернативных партнеров пли ресурсов-заменителей. Напр., если чел. А предлагает человеку Б за работу $10, для предсказания его ответа нам необходимо знать, попадают ли эти $10 за подобную работу в интервал ниже или выше БС человека Б, и имеет ли чел. Б альтернативное предложение (БСальт).

Введение понятия БСальт приводит к дискуссии о власти в отношениях соц. обмена. В той степени, в к-рой одни из партнеров по обмену контролирует доступ к редким или желательным ресурсам, он обладает властью над др. партнером. В этой ситуации отсутствует альтернатива партнеру но обмену или же имеющиеся альтернативы обеспечивают менее желательные исходы. Любой чел., для к-рого последствия складывающихся отношений оказываются ближе к его БСальт, будет обладать большей властью над другим. Предполагается также, что чел., оказывающийся в силу к.-л. причины наименее заинтересованным в поддержании отношений, будет обладать властью, позволяющей ему доминировать в этих отношениях. Это получило название принципа наименьшего интереса (principle of least interest) и позволяет сделать вывод о том, что «власть кроется в зависимости другого» (power resides implicitly in other's dependency). Эмерсон разработал теорию отношений власти—зависимости, основанную на простой идее: поскольку обмены предполагают наличие по меньшей мере двух сторон, то каждая из них, в некоторой степени, зависит от другой в осуществляемом взаимодействии. При односторонней монополии человек А может лишь получать ресурсы от чел. Б. В отношении этого ресурса, чел. Б имеет полную власть над А. Чем больше разнообразных видов ресурсов А получает от Б, тем в большей зависимости он оказывается от Б, и, следовательно, тем большей властью Б обладает над А. Эта теория была расширена с целью охватить вопросы образования коалиций, развития энергосистем и организационных связей.

Даже если испытуемые в исслед. с использованием платежных матриц полностью сознают преимущества взаимного сотрудничества, они склонны выбирать стратегию соперничества. Возникает впечатление, что испытуемые в этих экспериментах скорее заинтересованы в максимальном увеличении различий между собой и своими игровыми партнерами, нежели в максимальном увеличении своих собственных вознаграждений. Исключения из этого правила наблюдались в условиях, в к-рых существовала возможность коммуникации между игроками или когда два игрока оказывались в близких личных отношениях. В обоих случаях возникает основа для взаимного доверия, которая благоприятствует стратегиям сотрудничества.

Дополнительный источник власти в отношениях соц. обмена возникает в ситуации, в к-рой один из партнеров может оказывать влияние на исходы (последствия) для другого своими собственными действиями. Тибо и Келли утверждали, что человек может контролировать действия или поведение другого через свой собственный выбор двумя различными способами. Первый тип контроля через влияние, или власти, называется фатальным контролем (fatal control). «Если А посредством изменения своего поведения может воздействовать на последствия для Б независимо от того, что делает Б, то А обладает фатальным контролем над Б». Вводя этот тип контроля, чел. сужает реакции доступные другому; Б оказывается в фатальной зависимости от действий А.

Второй тип контроля через влияние называется поведенческим контролем (behavior control). «Если А посредством изменения своего поведения может сделать желательным для Б тоже изменить свое поведение, то А обладает поведенческим контролем над Б». Это происходит в ситуации, когда А может инициировать выбор поведения, к-рый увеличивает выигрыш Б за специфическую реакцию или требует от Б больших затрат на альтернативную реакцию. Несмотря на то, что у Б все же остается возможность выбора поведения, А обладает способностью оказывать значительное влияние на последствия выбора Б и, как следствие, существенное влияние на поведение Б.

Расширения теории обмена. Хотя обсуждение Т. с. о. в рамках диадических отношений выиграло от той простоты, к-рую они дают, по всеобщему мнению, она требует расширения в применении к более сложным типам соц. взаимодействий. Одним из таких расширений явилась разработка теории справедливости (equity theory), к-рая утверждает, что при оценке удовлетворенности своим собственным успехом будут приниматься в расчет успехи др. людей. Мы рассматриваем свои результаты в сравнении с тем, что сделано другими в дополнение к нашим собственным вкладам. Предположение о том, что распределение вознаграждений должно осуществляться на основе индивидуальных достижений и вкладов, повлекло за собой разработку теорий дистрибутивной (распределительной) справедливости (theories of distributive justice).

Сети обмена (exchange networks) и степень контроля ресурсов — еще одно направление расширения Т. с. о. Исходя из проведенного Тибо и Келли анализа фатального и поведенческого контроля, можно предположить, что чел., контролирующий в сети обмена дефицитный ресурс, сохраняет источник власти над другими.

Т. с. о. тж рассматривалась в качестве важного шага в соединении микропроцессов с макроструктурами. Блау явился инициатором работы в этой области, к-рая продолжает привлекать внимание. Как уже ранее отмечалось, большая часть этого интереса оказывается на пересечении дисциплинарных границ со всеми видами общественных наук, исследующих ответвления Т. с. о.

См. также Арбитраж (третейский суд), Контроль поведения, Социальная психология, Социальное равенство

Л. Рис

Теория Фромма (Fromm's theory)

В поисках ответа на вопрос о сущности челов. природы Эрих Фромм интересовался различными аспектами этой проблемы. Объединив несколько гуманистических подходов, он определил челов. природу как динамическую и диалектичную по своей сути. Главным в чел. является его способность свободно действовать и воспринимать любовь как объективное взаимодействие. В основе своей все люди одинаковы, каким бы ни был их соц. статус и к какому бы полу они ни принадлежали.

Осознание себя, рассудок и воображение разрушают гармонию, характерную для жизни животных. Возникновение этих отличительных черт превращает человечество в аномалию, в некий каприз Вселенной. Составляя часть природы, подчиняющейся физ. законам и не способной изменить их, человечество превзошло всю остальную природу и вышло за ее пределы. Имея представление о самих себе, мы осознаем свою беспомощность и пределы своего существования. Мы живо представляем наш собственный финал — смерть.

Фромм обращался к потребностям, обусловленным особенностями челов. существования. К ним относится и потребность в общении, поскольку одиночество ведет к дезинтеграции точно так же, как истощение ведет к смерти. Люди испытывает также и потребность в трансценденции, в преодолении пассивности и случайностей нашего существования, что делает нас оригинальными и стремящимися к свободе. Потребность в трансценденции открывает перед нами возможность выбора: мы можем творить или разрушать, любить или ненавидеть. Удовлетворение потребности в творчестве становится источником счастья, гибели или страданий. Третья потребность — это потребность в осознании наших корней, дающая нам ощущение безопасности и помогающая нам избежать чувства тревоги и одиночества. Четвертая потребность — стремление к идентификации; она дает нам понимание самих себя, так как мы нуждаемся в том, чтобы чувствовать и говорить: «Это я сам». Пятая потребность — потребность в ориентации — представляет собой специфическую потребность, основанную на нашей экзистенциальной ситуации, на нашем гуманизме, воображении и разуме, и отражает стремление найти смысл существования или понять его ценность.

По Фромму, соц. характер формируется вследствие адаптации свободных индивидуумов к соц. условиям, благодаря к-рым у каждого чел. развиваются характерные отличительные черты, заставляющие его вести себя так же, как ведет себя большинство людей, принадлежащих к той же культуре. Соц. характер интернализирует внешние потребности, ориентируя конкретных людей на задачи, стоящие перед социоэкономической системой.

См. также Экзистенциализм

Р. Нуньес

Теория Хорни (Horney's theory)

По существу, теория Карен Хорни представляет собой уникальный синтез идей Фрейда и Адлера. Как и Фрейд, она подчеркивает важность мощных неосознаваемых интрапсихических конфликтов — концепция, к-рую холистическая модель Адлера отвергает. Но она значительно отходит от ортодоксального психоан. в неск. аспектах: отказываясь от конструкта либидо, отвергая предположение об обусловленности поведения всех людей врожденными запретными инстинктами, такими как инцест и деструктивность, и подчеркивая в большей степени соц., чем биолог. детерминанты личности.

Причины невроза. У каждого человека есть способности и желание творчески развить свой потенциал и занять достойное место среди себе подобных. Психопатология возникает лишь в том случае, если это врожденное стремление к положительному росту и самореализации блокируется внешними соц. воздействиями.

В то время как у здорового ребенка развивается чувство принадлежности к безопасной и обеспечивающей питание семье, ребенок, воспитанный невротичными родителями, испытывает глубокие сомнения, сильные страхи и воспринимает окружающий мир как враждебный и пугающий. Снижение этой интенсивной базисной тревоги становится теперь главной целью ребенка, доминирующей над его врожденными здоровыми желаниями и потребностями. В силу этого он отвергает теплые и спонтанные отношения с др. людьми и манипулирует ими в целях собственной выгоды. Так здоровый поиск самореализации замещается общим стремлением к защищенности и безопасности — признак невроза.

Движение к, против и прочь от людей. Невротическое стремление к безопасности реализуется путем преувеличения одной из трех главных характеристик базисной тревоги: беспомощности, агрессивности и отстраненности.

При невротической беспомощности человек испытывает чрезмерно сильное желание оказаться под чьей-либо защитой и преувеличенно, лицемерно уступает желаниям др. людей (движение к людям).

При невротической агрессивности человек уверен, что жизнь представляет собой дарвиновские джунгли, в к-рых выживают лишь самые приспособленные (движение против людей). Людям с невротической агрессивностью большинство окружающих кажутся враждебно настроенными и лицемерными; они полагают, что истинные чувства недостижимы или даже не существуют.

При невротической отстраненности человек избегает близких или даже случайных контактов с другими (движение прочь от людей).

В то время как здоровый человек свободен двигаться к, против или прочь от людей в зависимости от обстоятельств, три невротических решения непроизвольны и ригидны. Они, однако, не являются взаимоисключающими. В каждом случае две ориентации, значение к-рых сознательно преуменьшается, остаются действующими на бессознательном уровне и конфликтуют с доминирующей ориентацией.

Идеализированный образ. Те, кто страдает неврозом, вытесняют не только свои внутренние мучительные конфликты, но тж недостатки и слабости, к-рые они видят в себе и презирают. Вместо этого они создают сознательный образ Я, преувеличенно положительный и подкрепляющий центральную невротическую ориентацию.

Этот грандиозный идеализированный образ кажется его создателю вполне нормальным и реалистичным. В результате возникает порочный круг. Идеализированный образ побуждает индивидуума к установлению недостижимых стандартов и целей, включая уверенность в конечной победе, что в свою очередь усиливает у страдальца презрение к себе, внутренний конфликт между сомнительным истинным Я и идеализированным образом, повышает зависимость от идеализированного образа и продлевает компульсивное и ненасыщаемое стремление к укреплению этого нереалистичного образа достижением громкого триумфа.

Тирания «долженствования». Постоянные внутренние требования актуализации идеализированного образа напоминают политику тоталитарного полицейского государства — качество, к-рое Хорни характеризует как «тиранию долженствования». Это «долженствование» настолько овладевает сознательным мышлением и скрывает вытесненные врожденные здоровые побуждения, что страдающий не в состоянии уже больше распознать, что ему нужно и чего он в действительности желает. Чтобы освободить стремление к самореализации, к-рое так основательно блокировано, и помочь человеку заменить компульсивное и мучительное стремление к недостижимым целям приятной и вознаграждающей активностью, обычно требуется проведение формальной психотер.

Р. Б. Юэн

Теория эмоций Джемса—Ланге (James—Lange theory of emotions)

Т. э. Дж.—Л. сразу же после ее опубликования в труде Джемса «Принципы психологии» (Principles of psychology) превратилась в предмет многочисленных научных дискуссий. Некоторые положения теории Джемса были сформулированы датским психологом Карлом Георгом Ланге в 1885 г. Джемс объединил свои представления с идеями Ланге, что и послужило основанием для введения в научный оборот термина Т. э. Дж.—Л. Эта теория предлагает физиолог. объяснение механизма возникновения, организации и поддержания на определенном уровне таких отчетливо проявляющихся эмоций, как печаль, страх, гнев и любовь, а также более утонченных эмоций, к числу к-рых можно отнести моральные, интеллектуальные и эстетические чувства.

Авторы исходят из того, что общими причинами возникновения эмоций являются не психич. (mental) или психол., а внутренние, физиолог., нервные процессы. Эмоции — это результат органических изменений, возникающих в теле чел., реагирующего на возбуждающий объект или факт, с к-рыми он сталкивается.

Последовательность возникновения эмоционального переживания состоит из трех фаз: а) восприятие возбуждающего объекта или факта; б) внешние проявления эмоций, напр., плач, нападение или бегство; д) психич. воздействие, или собственно эмоция, напр., чувство страха или гнева. Многие теории эмоций (то же самое подсказывает и здравый смысл) исходят из того, что внешние проявления эмоций (плач, нападение или бегство) следуют после возникновения таких эмоций, как страх или гнев. Джеймс и Ланге изменили эту последовательность, поместив стадию внешних проявлений между восприятием возбуждающего стимула и собственно эмоцией.

В дискуссиях, вызванных теорией Джемса—Ланге, обсуждался вопрос о роли ЦНС и соц. среды в возникновении эмоций. «Централисты» (включая Джеймс и Ланге) утверждали, что каждой эмоции соответствуют специфические физиолог. изменения. Их оппоненты, «периферисты», отрицая такую возможность, настаивали на том, что речь может идти только об общем состоянии возбуждения, модифицированном соц. средовыми факторами. Эксперим. данные не позволяют сделать однозначного вывода.

Жан Поль Сартр, критически подойдя к теории Джемса—Ланге с позиции феноменологии, отверг ее по следующим причинам. Во-первых, поведение, физиолог. или экспрессивное, не яв-ся эмоцией, как не яв-ся эмоцией и осознание такого поведения. Во-вторых, тело не «разглашает» свои собственные интерпретации, последние даны в сознании индивидуума. В-третьих, физ. проявления эмоций представляют собой самые ординарные нарушения нормального функционирования организма и не могут быть причинами эмоций. Через них индивидуум получает подтверждение факта существования эмоции, они придают эмоциям достоверность, но не яв-ся их причинами. В-четвертых, принимать во внимание только биолог. тело — в отрыве от прожитой им жизни (lived body) — и сознавание индивидуумом тела как источника эмоций значит рассматривать тело как вещь (thing) и локализовать эмоции в расстройствах тела.

Т. э. Дж.-Л. не утратила своего значения и в наши дни. Фазы эмоционального переживания, обозначенные ее создателями, не подвергаются сомнению. Однако продолжаются дискуссии относительно их последовательности и по поводу того большого значения, к-рое эта теория придает физиологии в ущерб соц. и психол. факторам и процессам.

См. также Когнитивные теории эмоций, Эмоции

Н. К. Дензин

Терапия в малых группах (small group therapies)

В своей работе «Объединение людей: групповая теория и групповые навыки» (Joining together: Group theory and group skills), Дэвид Джонсон и Фрэнк Джонсон предлагают совокупный набор критериев, позволяющих дать следующие определения малой группы:

Двое или большее число лиц, взаимодействующих друг с другом; социальная единица, к-рая считает себя принадлежащей к группе; совокупность лиц, зависящих друг от друга; совокупность лиц, к-рые объединяются для достижения общей цели или решения общей задачи; совокупность индивидуумов, каждый из к-рых пытается удовлетворить свои личные нужды посредством объединения с другими; несколько лиц, которые руководствуются общими нормами в вопросах, представляющих общий интерес, и участвуют в системе взаимосвязанных ролей; несколько лиц, к-рые оказывают влияние друг на друга; совокупность индивидуумов, считающих, что группа для них полезна.

Джонсон и Джонсон (1982) определяют группу как двух или более непосредственно взаимодействующих индивидуумов, каждый из к-рых сознает а) свое членство в группе, б) принадлежность других членов к группе и в) свою положительную взаимозависимость в том, что касается стремления к достижению общих целей.

В работе «Группы: процесс и практика» (Groups: Process and practice) Джеральд Кори и Марианна Шнейдер Кори приводят обзор нескольких типов терапевтических групп. Они полагают, что терапевтические группы имеют более широкую цель, чем ограничение себя лечением эмоциональных и поведенческих расстройств. Такой целью яв-ся повышение знаний людей о себе и других, помощь людям в уточнении того, как они хотели бы лучше всего изменить свою повседневную жизнь, и предоставление людям некоторых из основных средств, с помощью к-рых возможно добиться этих желаемых изменений. Взаимодействие с др. людьми в терапевтической группе в атмосфере доверия предоставляет участникам возможность экспериментировать с новыми вариантами поведения и получать искреннюю обратную связь от окружающих в группе, озабоченной эффектом поведения своих членов. Существует много типов специфически терапевтических групп, многие из к-рых яв-ся Т-группами (или группами лабораторного тренинга), группами встреч, группами личностного роста, группами самопомощи и разнообразными специфически сфокусированными группами. Есть также группы, составленные из детей, подростков, лиц, находящихся на разных этапах взрослого развития, и группы для решения проблем лиц пожилого возраста. Кьелл Эрик Рудестам описывает множество групп, обеспечивающих необходимый для личностного роста опыт, включ. Т-группы, группы встреч, гештальт-группы, группы психодрамы, телесной терапии, танц- и арт-терапии, тематически центрированные группы, группы транзактного анализа и группы тренинга умений.

См. также Групповая психотерапия, Т-группы

Дж. Кори

Терапия в однородных группах (peer group therapy)

Терапию, проводимую в группе лицами без мед. образования с участниками, у к-рых имеются общие проблемы, наз. Т. в о. г. Особую важность Т. в о. г. приобрела с началом деятельности орг-ции «Анонимные алкоголики» (АА).

Т. в о. г. использует высокий уровень самораскрытия, неукоснительное выполнение требований личной ответственности за содеянное, признание в прошлых дурных поступках члену группы или всей группе, готовность отказаться от прежнего образа жизни, возмещение ущерба, нанесенного др. людям, обращение своей воли и жизни в сторону какой-то высшей силы и помощь др. как средство сохранения собственной воздержанности.

Др. однородные группы используют примерно те же принципы, хотя часть из них предполагает более высокий уровень конфронтации. Нек-рые группы, о каких имеются сообщения в литературе, яв-ся совершенно однородными, но большинство из них, помимо групп АА и сходных с ними, имеют непрофессиональных ведущих, к-рые получили минимальную подготовку с психол. уклоном.

Приблизительно 1,5 млн людей вовлечено в деятельность групп «Анонимных алкоголиков» и групп аналогичного типа.

Т. в о. г. практикуется тж в таких коммунах, как Синанон, Дэйтоп и др. сообществах, имеющих целью освободить людей от наркотической зависимости и обеспечить им после этого постоянную поддержку в повседневной жизни. Главное в их орг-ции — атмосфера взаимной любви и заботы, наряду с высоким уровнем конфронтации, с постоянным требованием неукоснительного соблюдения честности в любом аспекте повседневной жизни бывших наркоманов. Общинная жизнь и постоянная конфронтация требуются для наркоманов, в то время как алкоголики не находят это необходимым.

Множество др. групп самопомощи практикуют Т. в о. г. Группы Make Today Count («Сделай так, чтобы сегодня значило») и GROW (движение, зародившееся в Австралии, а теперь развернутое и в США для людей, к-рые хотят улучшить свое эмоциональное функционирование) — наиболее типичные примеры таких групп. Кроме того, имеются группы, организованные родителями или взрослыми людьми, к-рым нужна помощь в решении проблем, вызванных болезнью или инвалидностью. Примерами яв-ся United Cerebral Palsy («Объединение усилий для решения проблем ДЦП») и Muscular Dystrophy Association («Ассоц. мышечной дистрофии»).

Национальной расчетной палатой всех орг-ции самопомощи яв-ся Центр самопомощи в г. Эванстон (штат Иллинойс). Существует около сорока др. центров самопомощи, находящихся на различных стадиях деятельности или развития по всей стране. Приблизительно 500 тысяч групп самопомощи в США обслуживают не менее 5 млн людей.

См. также Группы достижения изменений, Групповая психотерапия

Дж. Леа

Терапия внушением (suggestion therapy)

Внушение представляет собой процесс, вызывающий некритичное принятие чел. изменений в его когнициях, эмоциях или поведении. Исторически внушение использовалось в магических песнопениях, религиозных ритуалах, знахарстве, вуду и эффекте плацебо. Инициатором его совр. использования для терапевтических целей яв-ся Э. Куэ. Гипнотерапия представляет собой форму Т. в., в к-рой внушаемость повышается благодаря введению индивидуума в состояние транса.

Существуют различные типы внушения: гетеросуггестия (внушение др. лицом) и аутосуггестия (самовнушение); прямое и непрямое внушение (скрытое внушение, имеющее целью обойти защитные механизмы клиента); вербальное и невербальное внушение (с помощью мимической экспрессии, движений тела, рук и т. п.). В нек-рой степени внушение присутствует во всех формах психотер.

Совр. тенденции в развитии Т. в. находятся иод значительным влиянием подхода М. Эриксона, использующего искусные комбинации вербальных и невербальных приемов коммуникации для сообщения иногда прямого, но по большей части косвенного внушения.

См. также Гипнотерапия, Психотерапия

Д. Мотет

Терапия отношений (relationship therapy)

Т. о. наз. неск. различных видов психотер., каждый из к-рых фокусируется на отношениях между психотерапевтом и клиентом как на эффективном средстве достижения терапевтических изменений.

Бубер видит сущность челов. жизни во «встрече» с др. чел. в ее непосредственном переживании (Я—Ты), в отличие от видения друг друга лишь в качестве объектов, иногда редуцированных фильтрами соц. ролей (Я—Оно). Психотер. стремится к достижению аутентичных отношений с др. людьми, как противоядие соц. и механистичной объективации окружающих.

Салливан рассматривает чел. как скопление реакций, проявляемых по отношению к др. людям. Эта совокупность реакций («отраженные оценки») образует «Я», «оболочку преобразований энергии». Анормальность яв-ся рез-том тенденции реагировать стереотипным способом на людей, применительно к к-рым такая реакция яв-ся неподходящей. Психотер. заключается в эксплорации психотерапевтом значимых событий жизни клиента при тонком сознавании эмоционального тона в отношениях между клиентом и терапевтом. Эмоциональный тон и неадекватные содержанию этой эксплорации (наз. началом и разведкой) стереотипизированные реакции («паратаксические искажения») клиента фиксируются и затем подвергаются тщательному исслед. в фазе психотер., наз. «детальным расследованием». Сущностью психотер. яв-ся детальное изучение (через интервью) жизни клиента, выявляющее все, что вызывает у него чувство тревоги и незащищенности. Все эти тревоги и опасения можно обнаружить во взаимодействии с терапевтом, чаще всего по различным непрямым сообщениям (заиканию, «неправильно употребляемым» словам, паузам, жестам, расходящимся со словесными заявлениями) или по чувствам, к-рые терапевт испытывает в отношении клиента. Чувства эти возникают благодаря процессу «реципрокного душевного движения», или осознания потребностей др., и развития паттернов реагирования, облегчающих или мешающих удовлетворить эти потребности. В ходе психотер. изучаются эти потребности клиента и ожидание клиентом таких потребностей у терапевта.

Современные направления развития интерперсональной терапии Салливана. Маршалл Дюк и Стефан Новицки сосредоточились на трех понятиях. Первое — это комплементарность, к-рая имеет место в тех случаях, когда дружелюбная или враждебная реакция вызывает равно дружелюбную или враждебную реакцию у др., хотя реакция доминирования или подчинения вызывает противоположную реакцию, подчинения или доминирования соответственно. Второе понятие — конгруэнтность — относится к степени отражения «истинных» чувств чел. в его высказываниях. Дюк и Новицки вводят понятие ситуации, позаимствованное из теории соц. научения Роттера, чтобы проиллюстрировать то, каким образом комплементарность и конгруэнтность оказывают со временем действие в различных ситуациях. Их третье понятие — многофазные отношения — констатирует тот факт, что конгруэнтность или комплементарность могут быть, а могут и не быть уместными в конкретном случае.

Шелдон Кэшдан рассматривает отношение как средство изменения личности в ходе пяти-стадийного процесса. Его система использует теорию объектных отношений, чтобы украсить базовую модель Салливана.

Клинтон Мак-Клемор и Филлис Харт сосредоточиваются на развитии близких отношений с помощью курса психотер., подразумевающей достижение кульминации таких отношений в «раскрытии».

Дэвид Юнг и Эрнст Байер, следуя модели Салливана, видят в качестве критического компонента психотер. пренебрежительное реагирование на стереотипные коммуникации клиента.

Группа из Пало Альто (The Palo Alto group) оказала влияние на практикующих Т. о. посредством точного описания различных цепей поведенческих реакций, складывающихся между людьми в индивидуальной, семейной и групп. формах взаимодействия. Эта группа тж идентифицировала культурные (трансперсональные), интерперсональные и интрапсихические источники стилей коммуникации, приводящих к неадаптивным взаимодействиям.

Др. виды психотер. используют понятие отношения в одном из неск. значений. Терапия первичных отношений Постеля, опирающаяся на теорет. взгляды Адлера, нацелена на тех клиентов, к-рые были отвергнуты родителями, пережили их утрату и испытывают трудности в выражении эмоций.

Различные психоаналитические теории и теории процесса могли бы претендовать на право наз. Т. о., когда они при обосновании терапевтических процедур делают упор на такие понятия, как «корректирующий эмоциональный опыт» или жизнь в «здесь-и-сейчас». Вообще, словосочетание «Т. о.» использовалось в широком смысле, чтобы указать на установление поддерживающих отношений с клиентом.

См. также Новаторские психотерапии, Интерперсональная теория Салливана

А. К. Хесс

Терапия поэзией (poetry therapy)

Т. п. — это инструмент, к-рый может быть взят на вооружение каждой школой психотер. Добавление поэзии к терапии не меняет истинную природу ни той, ни др. Включаться в Т. п. могут лица с любыми диагнозами — от легких нарушений до шизофрении. Однако больным с грубыми расстройствами и тем, кто неспособен вникнуть в происходящее, этот метод скорее противопоказан.

См. также Библиотерапия, Литература и психология

А. Лернер

Терапия разрешением конфликта (conflict resolution therapy)

Часто предполагают, что в основе всей психич. патологии лежит конфликт, что ведет к утверждению: «Нет конфликта — нет психич. патологии». Понятие конфликта рекомендуется использовать в качестве концептуальной базы для понимания психич. патологии вследствие его эмпирического характера, понятности для клиентов, находящихся в состоянии дистресса, и его релевантности клиническим и соц. тупикам, в к-рые попадает чел.

Теория конфликта характеризуется градиентами приближения и удаления (уклонения, обхода, избегания). Относительно области цели удаление яв-ся резким, а приближение — постепенным. Нерешительность, колебания и образование стойких симптомов имеют место в связи с интенсивным и затяжным конфликтом.

Предполагается, что всякая психотер. прямо или косвенно направлена на разрешение конфликта. Разрешение конфликта может происходить путем а) постепенного увеличения градиента приближения к цели (преодоление волнения перед выходом на сцену, сближение с объектом восхищения) или б) уменьшения градиента удаления через катарсис или откалывания значимого прошлого. Второй путь носит достаточно косвенный характер, требует больше времени и связан с большей неопределенностью и меньшей объективностью. Прямой путь последовательного приближения к цели может не вызвать достаточного доверия к пугающему и уклоняющемуся поведению чел. в прошлом и настоящем. В идеале градиентная линии приближения должна соответствовать характеристикам тревоги и избегания, сопровождающим конфликт при усиленных последовательных шагах, к-рые будут вести к повышению уверенности в себе и независимости. Далее, ожидается, что уменьшение крутизны линии удаления будет мотивировать пациента к сближению с вызывавшими ранее страх и избегавшимися ситуациями. Золотая середина обосновывается большой вероятностью того, что приближение и удаление действуют совместно, и ни одна из этих моделей поведения не должна доминировать, поскольку каждая из них может оказаться более целесообразной в определенное время.

См. также Посредничество в конфликте, Новаторские психотерапии, Психотерапия

Э. Л. Филлипс

Терапия реальностью (reality therapy)

Концепция Т. р., разраб. У. Глассером, была впервые опубликована в 1965 г. При неизменности осн. принципов ее оригинальные идеи постоянно развивались и совершенствовались. Последним значительным вкладом в теорию было соотнесение концепции с работой мозга в качестве системы контроля поступающей информ.

Теория Т. р. осн. на представлении Глассера о том, что всеми живыми существами движут сильные побуждения, нуждающиеся в удовлетворении. Чел. как наиболее сложное существо из всех, кого создал процесс эволюции, имеет наиболее сложные потребности: выжить, быть в безопасности, быть с кем-то вместе и любить, обладать чувством собственного достоинства и силой, веселиться и быть свободным. Хотя эти специфические потребности, возможно, яв-ся дериватами базисной потребности в выживании, они все обладают равным потенциалом на данном этапе эволюции. При наличии способности к их удовлетворению, люди ведут себя т. о., чтобы поддерживать или увеличивать испытываемое при этом удовольствие. Но при неспособности удовлетворить эти потребности возникает боль и, как это ни парадоксально, люди могут вести себя поддерживающим или даже увеличивающим эту боль образом, несмотря на то, что их конечной целью яв-ся снижение страдания.

Т. р. — это психол. система, предназначенная помочь людям удовлетворять свои потребности более эффективными способами. Поскольку все мы ведомы одними и теми же потребностями, заложенными в генетических структурах, главные различия между людьми заключаются в том, насколько эффективно они способны удовлетворять эти потребности.

Приверженцев Т. р. мало интересует стандартизованная психол. диагностика, и они обычно характеризуют людей по тем типичным способам поведения, к-рые выбираются ими для удовлетворения своих потребностей.

На основе сходства такого поведения выделяются, по существу, два широких класса людей: а) те, кто в целом достигает поставленных целей и чувствует себя преуспевающим и счастливым большую часть времени; б) те, кто не способен этого сделать, и потому сильно страдает и чувствует себя неудачником. Второй класс подразделяется далее на неск. подгрупп. Во-первых, это те, кто потерял веру в себя. Вследствие сил, заложенных в генетических структурах, люди, утратившие веру в себя и попавшие временно в трудное положение, начинают компенсаторное поведение независимо от того, насколько неэффективным оно м. б. Во-вторых, нек-рые из тех, кто пытается сдаться и все бросить, обнаруживают, что не могут этого сделать. Тогда эти люди оказываются перед выбором из множества симптоматических форм поведения, большей частью болезненных и неэффективных, но это лучшее, на что они способны в это время. Примерами могут служить формы поведения с мощными чувственными компонентами, такие как гнев, к-рые ведут к отыгрыванию, или формы депрессивного поведения, к-рые ведут к страданию и апатии. Даже если люди обычно не сознают этого, подобное поведение выбирается как их лучшая попытка удовлетворить свои потребности.

Аддикции — это тоже выбранные варианты поведения, попытки получить удовольствие; их можно разделить на две группы: положительные, при к-рых аддикты становятся зависимыми от удовольствия, вызываемого периодически повторяющейся интенсификацией поведения; и отрицательные, при к-рых они попадают в зависимость от удовольствия, связанного с химикатами, такими как алкоголь или морфий, далее если потребляемый химикат почти всегда приводит в конечном счете к пагубным последствиям. Наконец, могут развиваться психосоматические болезни, при к-рых происходит реальное повреждение тканей организма. Нек-рые люди начинают вести себя в столь сильно и необычно отклоняющейся от нормы манере, что их могут счесть безумными. В процессе удовлетворения потребностей челов. мозг действует как система контроля и управления, непрерывно взаимодействуя с окружающим миром в попытках удовлетворить встроенные в него потребности.

Т. р. представляет собой попытку помочь людям взять на себя осуществление более или менее эффективного контроля за выбором того, чем им заниматься в своей жизни, помочь выбрать более подходящее поведение и, как следствие этого, лучше удовлетворить свои врожденные потребности.

См. также Психотерапия

У. Глассер

Терапия ремиссией симптома (symptom remission therapy)

Т. р. с. — родовой термин для обозначения различных терапевтических подходов, направленных на ослабление симптомов или поведенческих проблем без смягчения предполагаемой причины этих проблем.

Термин «Т. р. с.» осн. на мед. концептуализации проблем поведения как «болезни». Нек-рые методы лечения могут способствовать изменению лишь внешних проявлений глубинных этиологических факторов или болезненного процесса. Поскольку вызвавшие болезнь каузальные факторы продолжают действовать, м. б. предсказано возвращение тех же самых поведенческих проблем или появление др. поведенческих проблем. Однако имеются убедительные рез-ты совр. исслед., подтверждающие, что поведенческие проблемы доступны успешной модификации, что достигнутые изменения м. б. стойкими и что они не обязательно сопровождаются неблагоприятными сдвигами в др. паттернах поведения.

См. также Поведенческая терапия, Психотерапия

С. Н. Хейнс

Терапия стажеров-психотерапевтов (therapy trainees)

К. Роджерс идентифицировал следующие аттитюды, являющиеся наиболее важными для обеспечения терапевтических изменений у клиентов: конгруэнтность или искренность, безусловное положительное принятие и точное эмпатическое понимание. Роджерс утверждал, что психотерапевты не нуждаются в специальных познаниях, что точный психол. диагноз не яв-ся необходимым для проведения эффективной психотер. и что мн. из условий, к-рые др. психотерапевтами обычно считаются необходимыми для эффективной психотер., яв-ся несущественными. Последующие исслед. вроде бы подтверждают смелое утверждение Роджерса о том, что особенности личности психотерапевта яв-ся решающими переменными в том, что касается определения конструктивных рез-тов терапии.

Дж. Палмер писал, что мн. психотерапевты-методисты сходятся в том, что какая-то форма психотер. яв-ся полезной и даже необходимой для обучающегося психотер. Согласно Палмеру, психотер. помогает стажеру справиться с собственной тревогой, чувствами вины, гнева, депрессии и др. неразрешенными психол. проблемами, мешающими установлению эффективных терапевтических отношений.

Работа А. Айви и Дж. Отье имеет прямое отношение к вопросу обеспечения стажеров-психотерапевтов опытом, способствующим развитию того, что было назв. терапевтическими условиями. Их подход к тренингу консультантов и психотерапевтов, известный как микроконсультирование, ориентирован на формирование измеримых, доступных квантификации навыков. Микроконсультирование разбивает терапевтические условия на более мелкие и строго определяемые компоненты, что делает возможной систематическую работу над этими навыками. Специфические навыки и аттитюды, находящиеся в фокусе тренинга консультантов, — это эмпатия, принятие, уважение и душевная теплота, конкретность, непосредственность, искренность и конфронтация. Модель навыков эффективной помощи, разраб. Иганом, включает следующие навыки: внимание и выслушивание как основы эффективного реагирования; точная эмпатия и поощрение самоисследования через самораскрытие; проявление уважения и искренности как основа терапевтических отношений; навыки резюмирования, сообщения информ. и выражения несогласия; навыки конфронтации, самораскрытия консультанта и немедленного реагирования, а тж умение помочь клиенту разраб. программу действий, предположительно ведущих к изменению поведения.

См. также Компетентность в психологии, Послевузовская подготовка в области психологии

Дж. Кори

Терапия тупика / преимущества (impasse / priority therapy)

Т. т./п. представляет собой четырехчастную терапевтическую структуру, имеющую своей целью приводить людей из ситуации минуса в ситуацию плюса. Теоретически считается, что все люди движутся к к.-л. целям, но в нек-рых случаях цели имеют скорее «бесполезный», чем «полезный» характер. Задача этой терапевтической модели — изменить направление движения участников в сторону полезности, рассматриваемой с т. зр. соц. интереса.

Т. т./п. проводится в четыре этапа. Во-первых, это индивидуальная терапия, к-рой предшествует первичная беседа с клиентом; этот этап занимает около двадцати сеансов. Далее следует марафон, к-рый проводится в течении пяти дней подряд, по восемь часов в день. Третьим этапом яв-ся семинар, длящийся в течение года, когда проводится сорок групп. занятий. Через каждую неделю проводится групп. занятие длительностью пять часов. Четвертый этап представляет продвинутое обучение и работу в об-ве. Участники теперь рассматривается в качестве «обучающихся», им рекомендуется включиться в курсы продвинутого обучения и добровольную работу в службе телефонного кризисного консультирования по «горячей линии», исходя из теорет. предпосылки, что лишь к.-л. общественно-полезная деятельность гарантирует хорошее психич. здоровье.

См. также Групповая психотерапия, Новаторские психотерапии

Н. Кефир

Терапия фиксированных ролей (fixed-role therapy)

Этот подход к психотер., разраб. Дж. А. Келли, используется для изучения проблем личного стиля жизни, а тж в терапевтических целях. Теория Т. ф. р. осн. на гипотезе Келли о том, что каждый индивидуум формирует уникальную иерархически организованную систему личных конструктов, к-рая руководит его поведением благодаря возможности предвидеть события. В ходе Т. ф. р. клиенты с помощью психотерапевтов активно экспериментируют с разыгрыванием гипотетических ролей в течение одной или неск. недель. Короче говоря, в своей реальной жизни они изображают кого-то др.

Проведение Т. ф. р. начинается с того, что клиенты в письменном виде составляют свои характеристики, по к-рым можно сделать вывод о том, с помощью каких личных конструктов они структурируют свое поведение. Затем подготавливаются «сценарии исполнения» контрастирующих ролей. Эти роли должны отображать различные т. зр. и содержать по меньшей мере один контрастирующий конструкт. Так, напр., если самохарактеристика клиента включает в качестве центрального конструкта покорность, ролевой сценарий должен предусматривать проявления агрессивности с его стороны.

Клиент и терапевт обычно встречаются через день для оценки нового опыта и формулирования дальнейших планов. После одной или более недель активного исполнения ролей клиент возвращается к своей первоначальной роли, но с ожиданием того, что период исполнения фиксированной роли способствовал созданию более адаптивных личных конструктов. Келли сообщал, что считает эту систему терапии показанной лишь для небольшого процента клиентов, но подчеркивал, что успешно применял ее в лечении больных психозами и неврозами.

См. также Новаторские психотерапии, Теория личных конструктов

В. Рейми

Территориальность I (territoriality I)

Под Т. понимают поведение, связанное с приобретением, сохранением и защитой территории. У животных территорией яв-ся географическая область, окружающее жилище. Эти области защищают от др. представителей того же самого вида и, как правило, им даже не позволяют войти на территорию. У людей представление о территориальности носит примерно такой же характер, но часто принимает разнообразные формы.

Считается, что у животных Т. представляет собой приспособительное и инстинктивное поведение. Поскольку каждая группа отделена от других, плотность популяции может поддерживаться на уровне, к-рый облегчает добычу пищи, размножение и контроль агрессии. Размер этих областей может изменяться.

Т. у людей принимает более гибкие формы. Неизвестно, яв-ся ли это поведение у людей инстинктивным или приобретенным, но очевидно, что люди используют территорию иначе, чем животные. Во-первых, существует несколько различных видов Т. у чел. Люди обычно обладают одной или двумя главными территориями (primary territories), напр., домом и рабочим офисом, где они проводят большую часть своего времени и к-рыми владеют на более или менее постоянной основе. У людей также есть второстепенные территории (secondary territories), под к-рыми понимают места, где они проводят меньше времени и владение к-рыми имеет преходящий характер. Люди контролируют вторичные территории, только когда находятся на них. Общественные территории (public territories) — это места, к-рые люди используют, но к-рые не принадлежат отдельным личностям или малым группам. Парки, пляжи и др. подобные области являются общественными, поскольку они принадлежат чрезвычайно большим группам людей.

Люди гораздо гибче животных в способах защиты своей территории. Соц. и культурные механизмы, удовлетворяющие многие из тех потребностей выживания, к-рые у животных обеспечиваются территориальностью, значительно реже делают для людей необходимой защиту территории.

Различаются также и способы, посредством к-рых люди и животные осуществляют контроль территории. Мн. животные используют запах для того, чтобы подчеркнуть то, что они владеют данной конкретной территорией, напр., мочатся вдоль границ, чтобы оставить явные знаки. Люди обычно используют визуальные маркеры. Исслед. показали, что люди раскрашивают и украшают территорию, чтобы подчеркнуть факт своего владения ею.

Агрессивная защита территории случается и у людей, хотя и реже, чем у животных. Защита часто принимает более мягкие, чем драка, формы. В случае защиты установленных территорий физ. агрессия проявляется гораздо реже.

А. С. Баум

Территориальность II (territoriality II)

Существуют разногласия по поводу определения Т. Согласно классическим представлениям, под территорией понимают любую защищаемую область.

Животные многих видов занимают особые области ареала, из к-рых они изгоняют др. представителей того же вида. Самец колюшки в период размножения защищает территорию вокруг гнезда от вторжения самцов. В этом заключается суть Т. Примечательно, что особь, к-рая может проиграть в соревновании на нейтральной территории или на территории др. индивида, обычно одерживает победу на своей собственной.

Возможно, самый важный факт, касающийся территорий, заключается в разнообразной природе различных моделей, объединенных под одним и тем же названием. Уилсон выделяет пять типов. Территории типа А — обширные, защищенные области, где животное может спариваться, осуществлять ритуал ухаживания и добывать большую часть пищи. Различные виды рыб, ящериц и птиц занимают подобные многоцелевые территории. Территории типа Б достаточно большие и используются для размножения, но пищу обитатели добывают в др. местах. Подобные территории есть у козодоев и славок. Территории типа В — маленькие защищаемые области вокруг гнезда, обнаруженные у многих колониальных птиц. Там не остается места практически ни для чего, кроме размножения. Территории типа Г — это территории для спаривания; животные спариваются на этих территориях, но, в отличие от первых трех типов, выращивают свое потомство в др. местах. Такие территории есть у птиц, напр., шалфейного тетерева, и копытных, напр., болотного козла. Территории типа Д — это места для сна или укрытия, используемые многими видами летучих мышей, скворцов и домашних голубей.

Т. о., территории можно рассматривать как варьирующие по нескольким измерениям. В зависимости от видовой принадлежности животных, их территории используются или не используются для питания, спаривания или выращивания потомства. Количество резидентов варьирует от одного самца или спаривающейся пары и до большой группы животных, защищающей свою территорию. Большинство территорий имеет фиксированное местоположение. Интересный пример границ можно найти у горчаков, маленьких рыбок, откладывающих икринки в мантийную полость определенных видов двустворчатых моллюсков и защищающих области вокруг моллюска даже в том случае, если последний передвигается. При попытках распространить представления о «территории животных» на аналогичные явления у людей, очень важно помнить об огромном разнообразии Т. у животных.

Защита территории не всегда происходит путем поединка; песня или запах может послужить сигналом того, что область занята. Во время обычного исслед. функций пения птиц, некоторых самцов изымали с их территории, и помещали вместо них репродукторы, к-рые могли или продолжать транслировать пение, или прерывали его. Вторжения представителей того же вида не происходило до тех пор, пока транслировали песню. Во время др. экспериментов самцы, лишенные голоса, испытывали трудности, удерживая захватчиков вне пределов своей территории. По-видимому, самцы должны петь, чтобы сохранить свое пространство.

Понятие территории часто в различных контекстах применяют и к людям. Представители одного народа защищают границы своей страны; члены банды защищают свои «сферы влияния» («turf»), а домовладельцы в пригородах защищают свою собственность. Действительно, Себба и Черчмен рассматривали жилище как единицу обитания, состоящую из сегментов пространства, пригодного для использования различными индивидами или группами индивидов. В др. эксперименте было показано, что андростенол (androstenol) яв-ся челов. запахом, побуждающим мужчин держаться на некотором расстоянии друг от друга. Обработав половину кресел в общественной комнате отдыха этим хим. веществом, экспериментаторы обнаружили, что мужчины избегают помеченных «территорий». Антропологи применили модели экономической защиты ресурсов к народам.

См. также Агрессивное поведение животных, Половое поведение животных, Социобиология животных, Доминантные и рецессивные гены, Инстинкт

Д. А. Дьюсбери

Теснота (crowding)

Т. — это синдром стресса, связанный с высокой плотностью заполнения окружающего пространства. В данном случае, под Т. понимается субъективное, психол. состояние, обычно отрицательное по эмоциональному тону, в основе к-рого лежит оценка эффектов плотности.

Плотность заполнения среды и Т. различаются между собой, и их соотношение было предметом многочисленных дискуссий. Джонатан Фридман утверждает, что Т. и плотность яв-ся эквивалентными понятиями, и не видит необходимости в привлечении к.-л. промежуточного, субъективного состояния. Подобная т. зр. лежит в основе большинства социологических/эпидемиологических исслед. и исслед. животных по данной проблематике. Однако результаты полевых и лабораторных исслед. людей не согласуются с таким представлением, и Дэниел Стоколс обосновал необходимость рассмотрения плотности и Т. как различных феноменов. Плотность — это физ. переменная, отношение размера группы (числа присутствующих людей) к объему пространства (величине доступного пространства). Изменение к.-л. одного или обоих членов отношения повлекут за собой изменение плотности, и по мере увеличения плотности вероятность того, что люди будут испытывать чувство тесноты, будет также увеличиваться. Т. поэтому яв-ся неким опытным состоянием, опирающимся на оценку плотности и ряда др. факторов, к-рые могут ослаблять или усиливать отрицательные эффекты высокой плотности. Поэтому плотность яв-ся необходимым, но недостаточным условием для возникновения ощущения Т.

Однако, люди не всегда испытывают чувство Т. при увеличении плотности. Высокая концентрация людей на спортивных состязаниях, концертах или политических митингах необходима для создания желаемых уровней возбуждения. В таких случаях, даже несмотря на достаточно высокую плотность, большинство людей не испытывают чувства Т. Однако, та же самая концентрация приобретает отрицательную окраску и будет переживаться как теснота при др. обстоятельствах, таких как попытка добраться до своей машины и покинуть автостоянку после завершения концерта.

Т. о., Т. яв-ся психол. переменной, к-рая отражает то, как плотность окружения, по предположениям или убеждениям людей, будет воздействовать на них. Исслед. показали, что на такую их оценку может оказывать влияние ряд различных дополнительных факторов. Так, мужчины в большей степени подвержены негативному воздействию малых пространств по сравнению с женщинами. В ряде исслед. мужчины, к-рые должны были работать в составе небольших групп в маленьком помещении, выражали агрессию и отрицательные эмоции по поводу этого обстоятельства. Женщины, оказавшиеся точно в такой же ситуации, не испытывали ощущения Т. и не выражали агрессии или отрицательных эмоций. По-видимому, что-то присущее самому процессу социализации мужчин и женщин предрасполагает мужчин к переживанию большего по сравнению с женщинами стресса в условиях ограниченного пространства. Интересно, что мужчины и женщины не различаются в своих реакциях на высокую плотность, характеризующуюся большими скоплениями людей в менее ограниченном пространстве.

Культурная принадлежность также влияет на оценки Т.: то, что считается Т. в одной культуре, может не считаться таковой в условиях другой. Характер самой ситуации также играет важную роль. Если высокая концентрация людей способствует достижению целей в к.-л. ситуации, последняя вряд ли будет вызывать переживание Т. Если высокая концентрация блокирует или в чем-то затрудняет их достижение, это будет повышать вероятность возникновения ощущения Т. Т. о., высокая плотность людей на вечеринке будет вызывать ощущение тесноты с меньшей вероятностью, нежели высокая плотность людей в продуктовом магазине.

Исслед. животных свидетельствуют о том, что высокая плотность может вызывать серьезные последствия. Напр., Б. Колхаун наблюдал снижение репродуктивности, социальную изоляцию и др. формы органической и соц. патологии в колониях грызунов с высокой плотностью. Подобные эффекты иногда вызывают соблазн к их распространению на челов. популяции, однако данные исслед. свидетельствуют об их ограниченной выраженности у людей. Эти эффекты несколько отличаются в челов. популяциях из-за сложности тех процессов, к-рые включены у людей в восприятие своего окружения, и из-за значительно больших адаптивных возможностей, к-рыми обладают люди.

Т. практически всегда связана с отрицательным эмоциональным тоном. Люди чувствуют себя хуже, когда ощущают Т., в сравнении с отсутствием такого ощущения. По-видимому, это утверждение верно независимо от того, переживается ли теснота в текущей ситуации или только ожидается; люди, предвосхищающие тесноту, так же испытывают более негативные чувства. Кроме того, в исслед. установлено что теснота приводит к физиолог. возбуждению: зафиксирован, в частности, рост некоторых показателей возбуждения симпатической НС, включ. сердечный ритм, кровяное давление и проводимость кожи.

Приводятся также некоторые данные о влияниях плотности заполнения окружающего пространства на состояние здоровья. Большая их часть связана с ухудшением самочувствия людей. Так, Т. связана со сравнительно большим числом жалоб на здоровье, большим числом посещений клиники или диспансера, и т. д. Дополнительные исслед. указывают на повышенные уровни кровяного давления у людей, испытывающих чувство Т. В одном исслед. приводились данные о сравнительно высокой корреляции между переполненностью тюрем и уровнем смертности заключенных.

Т. оказывает влияние и на соц. поведение. Люди испытывают большую неприязнь к др. людям в условиях ощущения Т., чем в отсутствие такового. Кроме того, люди нередко избегают контактов с др. в условиях Т. Баум и Валинс, описывая результаты серии исслед. в студенческих общежитиях, указывают на стремление уединиться как преобладающую реакцию на ощущение Т. В др. исслед. показано, что люди менее склонны вступать во взаимодействие с др. людьми в условиях Т.

Исслед. показывают, что люди гораздо реже предлагают другим помощь в условиях Т., чем в ее отсутствие. В дополнение, Т. оказывается связанной с агрессией. Однако, используемые при этом показатели агрессии, по-видимому, все же лучше интерпретировать как показатели эмоциональной окраски и межличностной привлекательности. К ним относятся особенности поведения при игре в переговоры и вынесение вердиктов при моделировании суда присяжных. Лишь в немногих исслед. были зафиксированы проявления открытой агрессии как прямого следствия ощущения Т.

Т., по-видимому, оказывает также влияние на эффективность решения задач. На решение сложных задач она влияет сильнее, вызывая ухудшение результатов. Это может быть связано с возбуждением, к-рое тж связано с теснотой, поскольку возбуждение часто приводит к снижению эффективности при решении сложных задач. Мотивационные проблемы могут также влиять на результаты решения. В нескольких исслед. было обнаружено, что неизменно высокая концентрация людей, вызывающая ощущение Т. (напр., в своем собственном доме) связана с выученной беспомощностью или с напоминающими ее последствиями, выражающимися в заметном снижении наблюдаемой мотивации. В результате, люди могут прекращать дальнейшие настойчивые попытки решить проблему или выполнить задание.

Существует несколько подходов к объяснению причин эффектов тесноты. Первый из них связан с моделью перегрузки (overload), привлекающей некоторые понятия из области компьютерных систем для описания того, каким образом гиперстимуляция может вызывать ощущение Т. Когда количество людей в определенной ситуации оказывается настолько велико, что субъект начинает подвергаться перегрузке со стороны поступающих извне соц. стимулов, он испытывает ощущение Т. Эта модель фокусируется на частоте соц. взаимодействий и на попытке уединиться как осн. реакции совладания. Др. подход, использующий понятие контроля, яв-ся модификацией модели перегрузки. Согласно данному подходу, соц. взаимодействия в условиях Т. характеризуются не только повышенной частотой, но плюс к тому нежелательностью и непредсказуемостью. Когда люди больше не могут регулировать свои соц. переживания и определять то, когда, где и с кем им взаимодействовать, они начинают испытывать чувство Т.

Еще одна модель основана на понятии ограничения поведения (behavioral constraint), т. е., того, в какой степени субъект ощущает свободу вести себя так, как он того хочет. Т. возникает, когда плотность оказывается настолько высокой, что люди начинают вставать на пути друг друга и испытывать связанные с этим ограничения в отношении возможностей выполнять желаемые действия. Др. модели фокусируются на доступности ресурсов и возможностей для деятельности в текущей обстановке.

См. также Вмешательство случайных свидетелей, Энвайронментальная психология

А. С. Баум

Тест «дом-дерево-человек» (House-tree-person test)

Т. д-д-ч. (H-T-P) яв-ся популярным проективным тестом, в к-ром тестируемого просят нарисовать три отдельных объекта: дом, дерево и чел. После этого тестируемому задают около 20 уточняющих вопросов по каждому рисунку, включ. описания, интерпретации и ассоц.

Т. д-д-ч. предназначен для оценки личности и может служить мерой взрослого интеллекта. Интерпретация основана на двух допущениях. Во-первых, эти рисунки рассматриваются в качестве перцепций самого себя и собственного окружения: чел. яв-ся символическим отображением самого тестируемого, дом — символическим отображением его «дома» (семьи), а дерево — символическим отображением более широкого окружения. Во-вторых, в рисунках и вербальной продукции тестируемый дает косвенные подсказки в отношении деталей, имеющих для него особое значение.

См. также Оценка личности, Проективные методики

Э. М. Сиипола

Тест «Лабиринты Портеуса» (Porteus maze test)

Первоначально этот тест был сконструирован и опубликован Стэнли Портеусом как дополнение к IQ-тесту Стэнфорд-Бине, предназначавшееся для измерения невербальных аспектов умственной способности (расчетливости, планирования и предвидения). Портеус, работавший в то время с умственно неполноценными детьми, мечтал о тесте, с помощью к-рого можно было бы выделить среди таких детей тех, кто обладал достаточными невербальными умениями, чтобы извлечь пользу из специального обслуживания. Тест использовался самостоятельно и как часть Шкалы действия Артура (Arthur's Point Scale of Performance Tests), невербального IQ-теста, впервые опубликованного в 1915 г. и пересмотренного в 1947 г.

См. также Систематическая ошибка тестов, обусловленная культурными факторами, Меры интеллекта, Бланковые (типа «карандаш-бумага») тесты интеллекта

М. Эллин

Тест «Составь картину-историю» (make-a-picture-story test)

Т. С. к.-и. (MAPS) — рисуночная тематическая проективная методика, разработанная Эдвином Шнейдманом. Этот тест называют «кузеном» Тематического теста апперцепции (ТАТ). Он состоит из черно-белых фоновых картинок, на к-рых изображены: гостиная, спальня, улица, мост и т. п. В комплект также входят 67 отдельных контурных фигурок людей и животных. Задача заключается в том, чтобы выбрать одну или несколько фигурок, разместить их на фоновой картинке и затем рассказать историю о получившейся ситуации.

См. также Клиническая оценка, Оценка личности

Э. Шнейдман

Тест академических способностей (scholastic aptitude test)

Т. а. с. (SAT) представляет собой трехчасовой по продолжительности тест в формате множественного выбора, измеряющий вербальные и мат. способности, важные для успешного обучения в колледже. Все действующие формы SAT, предназначенные для использования в к.-л. заранее назначаемый период времени, сохраняются в секрете; проведение теста тщательно контролируется и осуществляется только в специализированных центрах. В настоящее время более 1 млн старшеклассников ежегодно проходят SAT. Типичная форма SAT состоит из 85 вербальных заданий (противоположности, аналогии, завершение предложений, понимание прочитанного), разделенных на две 30-минутные части, и 60 мат. заданий (мат. задачи, сравнение по величине), также разделенных на две 30-минутные части. В дополнение используется 30-минутный Тест стандартного письменного английского (Test of Standard Written English) и 30-минутная часть, предназначенная для проверки новых заданий для использования в будущих вариантах SAT.

Тестируемым сообщаются отдельные показатели по вербальному и мат. разделам, варьирующие от 200 до 800 баллов. При выведении показателей в качестве норм используются процентильные ранги для уч-ся старших классов обычных школ и студентов колледжей.

Эволюция теста тщательно документирована; для его совершенствования используются строгие и точные процедуры. Показатели SAT, как правило, используются в сочетании со средним школьным баллом для прогнозирования успешности обучения в колледже.

См. также Тестирование способностей, Прогноз академической успеваемости студентов

Г. Робертсон

Тест аналогий Миллера (Miller analogies test)

Этот тест состоит из 100 заданий на вербальные аналогии, отобранных из широкой сферы академических знаний. Он считается серьезным тестом, обладающим достаточно высокой прогнозирующей силой в том, что касается академической успешности потенциальных аспирантов, специализирующихся в самых разных областях. Он измеряет вербальные и мыслительные способности и обладает техническими характеристиками, позволяющими осуществлять дифференциацию даже среди весьма способных студентов, различающихся своим потенциалом. Этот тест был предметом значительного числа исслед., к-рые подтвердили его заявленные достоинства. Т. а. М. тщательно разработан, и доступ к нему строго контролируется. Он отличается высоким уровнем трудности и хорошо продуманным методическим руководством для пользователей по интерпретации тестовых показателей.

См. также Меры интеллекта

У. Эшер

Тест руки (hand test)

Т. р. — проективная методика — был впервые опубликован в 1962 г., и к настоящему времени накоплен обширный корпус данных, касающихся его нормирования и валидизации. Комментируя этот «впечатляющий объем исследований», Боуден отмечает, что «в отношении валидности тест руки выгодно отличается от других традиционно используемых проективных методик».

Т. р. первоначально разрабатывался с целью показать наличие или отсутствие прототипичных тенденций действия, чтобы хоть частично снять обвинения с проективных методик за якобы их неспособность прогнозировать поведение.

Стимульный материал теста состоит из десяти карточек размером 3x4 дюйма. Первые девять представляют собой рисуночные изображения кистей рук, последняя карточка пустая. При предъявлении первых девяти карточек испытуемому задают один вопрос: «Как вы думаете, что делает человек, которому принадлежит эта рука?», а при предъявлении последней карточки просят: «Вообразите какую-нибудь руку и скажите, что, судя по ее виду, делает человек, которому она принадлежит». Ответы оцениваются и классифицируются по четырем основным измерениям, в соответствии с тем, связана ли данная проекция с другими людьми (межличностные отношения), безличным миром (внешняя среда), трудностями в отношениях с людьми или в обращении с вещами (дезадаптированность) либо с неспособностью выработать осмысленную тенденцию действия (уход, отказ от действия). Эти основные количественные модальности, в свою очередь, подразделяются на более частные показатели, помогающие описать личность конкретного чел. Напр., модальность «межличностные отношения» складывается из шести отдельных показателей, зависящих от того, будет ли связан ответ тестируемого с челов. отношениями, характеризующимися как любящие (AFF), зависимые (DEP), коммуникативные (СОМ), эксгибиционистские (ЕХН), директивные (DIR) или агрессивные (AGG).

Помимо стимульного материала в тестовый набор входят инструкция по обработке и анализу результатов, новая редакция руководства для взрослого варианта теста, руководство для детского варианта и две монографии. Несмотря на относительную простоту подсчета и интерпретации показателей по сравнению с более сложными проективными методиками, такими как тест Роршаха, грамотное использование Т. р. требует клинической подготовки и опыта, и, вообще говоря, этот тест рассчитан на лиц с соответствующим специальным образованием и профессионалов.

Несмотря на умозрительный характер допущений, лежащих в основе Т. р., его валидность яв-ся эмпирической и устанавливалась, гл. обр., на основе сравнений нормальных выборок с разнообразными известными клиническими группами, обеспечивающими различия в ожидаемых направлениях. Напр., как и прогнозировалось, психотические пациенты обнаруживают тенденцию к высоким показателям по измерению «уход, отказ от действия», тогда как невротики дают рост показателей по измерению «дезадаптированность». Непрекращающееся клиническое использование теста вскрыло дополнительные нюансы в подсчете показателей, имеющие диагностическое значение, к-рые, в конечном итоге, были учтены в общей схеме расчета показателей в виде заключенных в скобки, или качественных, оценок. Напр., ответ, встречающийся чаще одного раза, получает также заключенный в скобки показатель повторения (REP).

Первоначально, в силу его заявленной способности разоблачать поведение, Т. р. рассматривался преимущественно как ценный инструмент для предсказания импульсивных, насильственных (acting out), агрессивных тенденций. С тех пор этот тест превратился в клинический инструмент более широкой направленности, применяемый для формулировки диагнозов и оценки психодинамики в разнообразных популяциях. Иногда он может оказываться полезным и при определении риска антисоциального поведения, однако в этом отношении его надлежит использовать с должной осторожностью. Так называемый коэффициент импульсивной агрессии (acting-out ratio, AOR), основанный на сравнении позитивных межличностных отношений (т. е., AFF, DEP и СОМ) с негативными (т. е., DIR и AGG), усиленно рекламировался как предиктор агрессивных тенденций, однако его полезность ограничена и, что справедливо в отношении любого проективного теста, Т. р. работает лучше всего, когда рассматривается во всей своей целостности (т. е., неразумно полагаться лишь на один или два показателя при выведении диагностических заключений).

Т. р. не требует владения навыками чтения и письма, может проводиться с любым индивидуумом, начиная с 7-летнего возраста, занимает примерно 10 минут, легко интегрируется в тестовую батарею, сравнительно прост в освоении и может использоваться в целях скрининга. Его возможности в плане интерпретации, однако, ограничиваются тем фактом, что он преимущественно измеряет фасад или верхний слой поведения личности и, следовательно, не дает ее полной картины. К тому же, этот тест подкупает своей обманчивой простотой, и одно из его предполагаемых преимуществ, легкость в освоении, может оказаться ловушкой для неосторожного пользователя. Для эффективной работы с этим инструментом требуется клиническая подготовка, определенное обучение и опыт практ. использования.

В силу своей краткости и простоты реализации Т. р. оказался довольно полезным инструментом научных исслед. Большинство прошлых исслед., гл. обр., были связаны с установлением специфических различий в клинических выборках или с прогнозированием антисоциального поведения, но этот тест также использовался для эмпирического обоснования теорет. фундамента структурного анализа для исслед. культурных различий и для углубленного изучения разнообразных психопатологических синдромов, таких как множественная личность, нервная анорексия и «компульсивный фасад» — компенсаторная реакция на мозговые повреждения.

См. также Клиническая оценка, Проективные методики, Методика Роршаха, Тематический тест апперцепции

Э. Вагнер

Тест складывания кубиков (block design test)

Этот тест, разработанный Сэмюелем Косом на основе проведенного им в 1921 г. обширного исслед., был опубликован в 1923 г. С самого начала он задумывался как невербальный интеллектуальный тест для исслед. аналитических и синтетических аспектов когнитивных функций. Данные Коса показали, что тест дает высокую корреляцию с результатами по тесту интеллекта Стэнфорд-Бине (r = 0,81) в широком возрастном диапазоне от 2 лет 7 месяцев до взрослости (хотя действующие нормы не являются надежными для возраста менее 5 лет). Переработка теста и его норм продолжалась др. исследователями на протяжении многих лет.

Этот тест до сих пор широко используется в качестве составной части батарей интеллектуальных тестов, таких как Шкала интеллекта взрослых Векслера (WAIS). Тж было установлено, что тест яв-ся ценным инструментом в анализе аспектов «конструктивного» (constructive) интеллекта, связанных с переводом перцептивных образов (perceptual impressions) в спланированное конструктивное поведение.

См. также Меры интеллекта, Шкала Лурия-Небраска, Тесты интеллекта Векслера

М. Хатт

Тест скрытых фигур (hidden figure test)

Т. с. ф. измеряет когнитивный стиль «полезависимость—поленезависимость». Он разработан на основе Теста встроенных фигур (Embedded Figures Test), использованного Виткиным и его сотрудниками в своих исслед. Тест встроенных фигур состоял из двух наборов по 12 карточек с цветными изображениями геометрических фигур. Задание заключалось в идентификации простой фигуры внутри более сложной. Т. с. ф. состоит из 32 заданий (черно-белых изображений геометрических фигур) в формате множественного выбора. Тестируемого просят идентифицировать простую фигуру внутри более сложной, выбрав одну из пяти предложенных альтернативных фигур. На выполнение всего теста отводится 10 минут. Показатель — число правильных ответов минус поправочный коэффициент.

См. также Полезависимость

Р. С. Эндрулис

Тест словесных ассоциаций (word association test)

Т. с. а. — простая индивидуальная методика. Испытуемый в ответ на услышанное стимульное слово должен как можно быстрее отреагировать первым пришедшим ему в голову словом. Тестирующий регистрирует это слово, время реакции и любые др. специфические особенности в поведении тестируемого.

Этот «дедушка» проективных методик имеет богатую историю. Еще Э. Крепелин применял этот тест в целях клинической диагностики и сообщал об эффектах утомления, голода и применения лекарственных средств в приводимых ассоц.

Лишь позднее этот тест обратил на себя внимание психоаналитиков. Карл Юнг был первым, кто использовал словесные ассоциации в качестве клинической тестовой процедуры с целью обнаружения комплексов (центров эмоциональных нарушений) у пациентов. Его осн. заслугой была стандартизация этого метода в том, что касается проведения и интерпретации.

Юнг использовал в качестве стимулов список из 100 слов, к-рые были подобраны таким образом, чтобы представлять общие эмоциональные проблемы (напр., гнев, страх, смерть). Он идентифицировал три признака эмоциональных нарушений (названных индикаторами комплекса): а) необычные отклонения в содержании ответов (напр., эгоцентрические реакции, повторение стимульного слова); б) увеличение времени реакции; в) аффект, проявляющийся во внешнем поведении субъекта (напр., напряжение, смех). Эти индикаторы до сих пор часто используются в тестах на проверку лжи.

Впоследствии подход Юнга был подвергнут радикальной модификации Д. Рапапортом и др. Они высказали идею, что аффективно нагруженные области конфликта гораздо легче идентифицировать на основе стимульных слов, чем на основе содержания слова-реакции. Тем самым фокус анализа сместился на те стимульные слова, к-рые вызывали наибольшие нарушения в ассоциативном процессе и поведении тестируемого.

Т. с. а. в целом не оправдал возлагавшихся на него надежд ни как на проективную методику, ни как на диагностический инструмент.

Э. Сиипола и др. использовали модифицированный вариант Т. с. а. без ограничений времени, обеспечивающий свободу выбора ответа, предоставляемую др. проективными методиками. Эта модификация привела к фундаментальным изменениям в ассоциативном процессе: тестируемый намеренно откладывал ответ с целью поиска удовлетворяющей его ассоциации. Данн и др. обнаружили, что такие субъективные ассоц. оказывались связанными с такими характеристиками личности, как импульсивность и система ценностей.

См. также Проективные методики

Э. М. Сиипола

Тестирование и законодательство (testing and legislation)

В течение весны и лета 1964 г., когда в сенате США обсуждался Закон о гражданских правах от 1964 г., на рассмотрение Комиссии по справедливым практикам найма (Fair Employment Practices Commission) штата Иллинойс было представлено судебное дело, в к-ром утверждалось что некий чернокожий кандидат был отвергнут в ходе процедуры найма по причине того, что не справился с коротким психол. (IQ-типа) тестом, к-рый был «необъективен» в отношении культуры чернокожих американцев. Несмотря на то, что Комиссия сняла это обвинение, данное дело благодаря национальной прессе привлекло к себе широкое внимание, в особенности деловых кругов, обеспокоенных тем, что правительственные органы могут диктовать процедуры отбора и критерии найма в сфере частного предпринимательства. Дабы смягчить такие опасения, сенатор от штата Техас Джон Тауэр внес поправку, принятую Конгрессом и ставшую частью Закона гражданских правах. Эта поправка гласит: «Несмотря на любое другое его [Закона] положение, не будет незаконным в практике найма работодателем... использовать любой профессионально разработанный тест способностей и опираться на его результаты, при условии, что таковой тест, его проведение или учет результатов не предполагается использовать для целей дискриминации по признаку цвета кожи, расовой, религиозной, половой принадлежности или национальному происхождению» (Закон о гражданских правах от 1964 г., Раздел VII, Параграф 703h). Законодательные органы многих штатов, где существуют комиссии по справедливым практикам найма или комиссии по проблемам дискриминации, последовали примеру Сената и включили данный вариант параграфа 703h в законы своих штатов.

Между тем совершенно очевидным следствием применения в целях отбора психол. тестов, вытекавшим из 50-летней практики их использования со времен Первой мировой войны, являлось то, что чернокожие и в определенной степени др. меньшинства (напр., латиноамериканцы) регулярно получали по ним более низкие показатели, чем белые, и при любом устанавливаемом предельном нижнем уровне отсечки с ними все равно справлялась или «проходила» тест пропорционально меньшая часть чернокожих по сравнению с белыми. Ввиду этого обстоятельства Комиссия по вопросу равных возможностей занятости (Equal Employment Opportunity Commission, EEOC) опубликовала «Единые правила проведения отбора наемных работников» (Uniform guidelines on employee selection procedures).

Поначалу решения судов в основном выносились в защиту компаний. Важным поворотным пунктом в этом процессе явилось решение Верховного суда США по делу «Григгс против Дюк Пауэр Компани» (401 U-S 424, 3 FEP175, 1971). Суд принял решение в пользу истца Григгса, знаменательное тем, что в нем определялись некоторые стандарты в отношении использования тестов: во-первых, представление доказательств того, что конкретная процедура отбора повлияла негативным образом, было возложено на истца; во-вторых, если конкретная процедура отбора оказала негативное влияние, ответчик должен продемонстрировать суду путем предоставления соответствующих доказательств, что результаты по данному тесту связаны с уровнем выполнения той трудовой деятельности, в отношении к-рой данный тест используется как критерий отбора. Суд указал также на необходимость «большего уважения» рекомендаций ЕЕОС, к-рые определяют в общих чертах стандарты и процедуры валидизации тестов.

Ежегодно в ЕЕОС поступает примерно 70 000 жалоб в отношении случаев дискриминации, из них от 10% до 15% связаны с дискриминацией в результате несправедливого тестирования.

См. также Практики найма рабочих и служащих, Методы тестирования

Ф. Эш

Тестирование пригодности к конторскому труду (clerical aptitude testing)

Стандарт для Т. п. к. т. был установлен опубликованным в 1931 г. Миннесотским профессиональным тестом для конторских работников (Minnesota Vocational Test for Clerical Workers). Каждый его пункт состоит из пары идентичных или просто похожих названий или чисел; экзаменуемому предлагается находить и отмечать идентичные в течение строго ограниченного периода времени. Измеряемой способностью яв-ся скорость и точность восприятия. Др. часто измеряемыми способностями в Т. п. к. т. яв-ся вербальное понимание, беглость в чтении цифр, память, и умение рассуждать. В Т. п. к. т. тж часто используется выборочный анализ деятельности, требующей таких специфических конторских умений, как печатание на машинке, стенографирование, письмо без грамматических и синтаксических ошибок.

См. также Тестирование способностей, Психометрика

Р. Гийон

Тестирование способностей (aptitude testing)

В широком смысле под тестом способностей понимается любой психометрический инструмент, использующийся с целью предсказания того, на что «годен» (способен) конкретный чел. Средства измерения достижений, специальных способностей, интересов, черт личности или любого др. челов. качества или поведения, вообще говоря, можно было бы квалифицировать как тесты способностей. Такое широкое определение, однако, используется довольно редко. Область употребление термина «тест способностей» (aptitude test) обычно ограничивается отдельными тестами или батареями тестов специальных способностей, предназначенными для измерения способности к усвоению различных дисциплин или практ. освоению специфических умений или профессиональных навыков.

Десятки стандартизованных инструментов для измерения способностей, в т. ч. тестовых батарей, можно приобрести сегодня коммерческим путем. Примерами тестовых батарей способностей яв-ся Дифференциальные тесты способностей (DAT), широко используемые в учебном консультировании на уровне младшей средней школы (9—10 классы) и выше, и Батарея тестов общих способностей (GATB), к-рая используется в профконсультировании в рамках подхода к подбору профессии на основе системы паттернов профессиональной пригодности.

Общие и специальные способности. Общие тесты интеллекта, такие как Шкала интеллекта Стэнфорд-Бине и Шкала интеллекта взрослых Векслера, измеряют некую смесь («композит») специальных способностей. В терминологии Кронбаха, эти тесты отличаются широкополосностью (bandwidth), поскольку они значимо коррелируют с успешностью деятельности в широком спектре областей. Однако, оборотной стороной широкополосности является низкая точность настройки этих тестов — т. е. их корреляции с успешностью в специальных областях обычно низки. Напротив, тесты специальных способностей, являясь по существу узкополосными, имеют более высокую точность настройки. Их средние корреляции с успешностью в широком спектре областей, как правило, ниже чем у общих тестов интеллекта, однако корреляция специального теста с успешностью в данной области оказывается более высокой.

Действительно, если говорить об общих тестах интеллекта, то первые психологи-разработчики тестов способностей полагали, что такие тесты измеряют врожденный потенциал к научению. Следовательно, на показатели таких тестов не должен оказывать серьезного влияния конкретный опыт обучения. Как показал Дж. Б. Кэрролл, показатели некоторых тестов способностей не изменяются в ходе тренировки. Однако, показатели по др. тестам способностей, — напр., показатели моторной ловкости, — значительно улучшаются с практикой.

Валидность тестов способностей. Некоторые психологи, например Вернон, считали что общий интеллект яв-ся более важной детерминантой профессиональной успешности, чем специальные способности. Однако, как было продемонстрировано, показатели ряда тестов, в частности тестов механических и канцелярских способностей, повышают точность предсказания успешности в разнообразных профессиях. Прогностическая ценность тестов музыкальных и художественных способностей не столь очевидна, но даже здесь были получены некоторые обнадеживающие результаты.

В целом, тесты способностей служат более надежными предикторами успешности в программах обучения нежели эффективности выполнения реальной работы.

В 1960-х гг., когда научно-этическая проблема валидности и справедливости тестирования при приеме на работу превратилась в юридическую проблему, судьба многих практиковавшихся до того процедур тестирования способностей оказалась под вопросом. Однако сегодня, из-за трудностей следования рекомендациям по отбору наемных работников, разработанным Комиссией по вопросу равных возможностей занятости (ЕЕОС), мн. компании продолжают использовать тесты способностей.

См. также Практика найма рабочих и служащих, Промышленная психология, Тесты для отбора кандидатов

Л. Р. Эйкен

Тестовая тревожность (test anxiety)

Термином Т. т. обозначают физиолог., психол. и поведенческие реакции на стимулы, связываемые индивидуумом с ситуацией проверки или оценки. Т. т. представляет собой частный случай общей тревожности и характеризуется чувствами возрастания сознавания своих действий и воспринимаемой беспомощности, к-рые часто приводят к ухудшению результатов выполнения тестов или, в более широком контексте, всех типов когнитивных и академических испытаний.

Обычно в Т. т. выделяют два компонента — сомнение в себе и эмоциональность. Компонент сомнения включает самовосприятие. Компонент эмоциональности относится к аффективным и психол. коррелятам возбуждения автономной НС: переживанию напряжения и дистресса. Согласно гипотезе направленности внимания Дж. Д. Вайна, люди с высокой Т. т. распределяют свое внимание между релевантными задаче и относящимися к «Я» переменными, в то время как люди с низкой Т. т. преимущественно фокусируют его на выполняемой задаче.

Т. т. обычно измеряется с помощью стандартизованных самоотчетов (опросников, инвентарей, шкал), оценивающих оба ее аспекта — сомнение в себе и эмоциональность. Многочисленные исслед. говорят о том, что Т. т. наиболее часто возникает при решении сложных задач или когда ситуация рассматривается как стрессовая либо связанная с оценкой, и что лица с высокой Т. т. в большей степени склонны к поглощенности посторонними мыслями, озабоченности и самоосуждению чем лица с низкой Т. т., и что эти тенденции усиливаются в ситуациях испытаний. Существуют также данные о том, что озабоченность негативно связана с выполнением заданий, а эмоциональность — нет.

Поскольку Т. т. приводит ухудшению тестовых результатов и академических достижений, были разработаны разнообразные программы ее коррекции. Наиболее эффективные из них включают комбинирование когнитивного перефокусирования и/или тренировки учебных навыков с тренингом десенсибилизации и релаксации.

См. также Тревожность

Ф. Браун

Тесты академических способностей (academic aptitude tests)

Существует много типов Т. а. с. или, иначе говоря, способности к обучению. Общие тесты, такие как меры интеллекта, оценивают широкий спектр когнитивных способностей (capacities) и предсказывают, в общих чертах, степень успешности в большинстве академических занятий. В отличие от них, специальные тесты предсказывают степень успешности в более ограниченных областях, таких как математика, музыка, родной язык или иск-во, и подходят для распределения уч-ся с целью специализации в этих областях.

Тесты способностей нередко имеют более широкую сферу охвата, чем тесты достижений, однако зачастую бывает очень трудно разграничить их на основе специфических заданий. Главное различие между ними заключается в их назначении: тесты способностей предсказывают обучаемость, тогда как тесты достижения оценивают результаты прошлого обучения и текущие знания. Возникающее порой смешивание этих разновидностей тестов вполне объяснимо, поскольку мн. тесты достижений предсказывают последующее обучение лучше некоторых тестов способностей, в особенности когда предсказываемые достижения относятся к узко определяемой области. Анна Анастази в «Психологическом тестировании» [см. А. Анастази, С. Урбина, Психологическое тестирование, СПб., Питер, 2001. Примеч. ред.] и Ли Кронбах в «Основах психологического тестирования» (Essentials of psychological testing) показывают, что различие между тестами способностей и достижений можно отобразить на континууме, на одном конце к-рого находятся тесты специфических, школьных достижений (напр., тесты, создаваемые учителем для применения в своем классе), а на другом — тесты общих способностей (напр., тесты интеллекта). Такие тесты способностей, как Тест академических способностей (SAT) и Письменные экзамены для аспирантов (GRE), попали бы в середину этого континуума.

Надежность и валидность тестов способностей. Тесты способностей должны обладать специфическими видами валидности и надежности. Крайне важно, чтобы такие тесты показывали прогностическую валидность, то есть то, в какой степени тестовые показатели могут предсказывать заданный критерий. Т. о., показатели тестов способностей используются не для определения успешности выполнения содержащихся в них заданий, а для прогнозирования некоторого релевантного критерия (напр., Тест аналогий Миллера (Miller Analogies Test) может использоваться для прогнозирования успешности обучения в аспирантуре). Обычно для описания прогнозируемых связей используются коэффициенты корреляции, при этом корреляции от 0,40 до 0,50 считаются уже приемлемыми. Некоторым тестам способностей, особенно общим тестам интеллекта (таким как Шкала интеллекта Стэнфорд-Бине), желательно также иметь конструктную валидность.

IQ-тесты. В 1917 г. военным ведомством США при содействии Американской психологической ассоциации были разработаны и апробированы групповые интеллектуальные тесты, получившие название Армейский альфа и Армейский бета. Они могли проводиться одновременно на больших группах людей и оказались полезными при отборе строевых офицеров и офицеров запаса. Множество др. интеллектуальных тестов, разработанных впоследствии для нужд школьного образования, были созданы по образцу Армейского альфа-теста.

Если показатели большой группы детей по тесту интеллекта представить в виде графика, показывающего частоту встречаемости каждого показателя, получится колоколообразная нормальная кривая. Среднее (или усредненный показатель) всегда равно 100, а стандартное отклонение — примерно 15. Дети, показатель к-рых не достигает 70 (нижние 2% населения), могут быть отнесены к категории детей с психической задержкой развития или умственно отсталых, тогда как детей с показателями выше 130 (верхние 2% населения) иногда относят к категории одаренных.

Многофакторные тесты способностей. Многофакторные тесты способностей содержат набор субтестов, измеряющих различные способности. Эти субтесты оценивают более широкий спектр способностей, нежели IQ-тесты. Получаемая с их помощью информация оказывается полезной в профессиональном и образовательном консультировании. Вся батарея субтестов стандартизуется на одних и тех же людях, что позволяет проводить сравнения по различным субтестам и идентифицировать слабые и сильные способности.

Одной из наиболее широко используемых комплексных батарей способностей является Дифференциальный тест способностей (DAT). DAT включает восемь субтестов: «Вербальное рассуждение», «Оперирование числами», «Абстрактное рассуждение», «Скорость и точность конторских операций», «Механическое рассуждение», «Пространственные отношения», «Орфография и Словоупотребление». Объединение показателей по субтестам «Вербальное рассуждение» и «Оперирование числами» дает комплексный показатель, сопоставимый с общими показателями IQ по пересмотренной шкале интеллекта Векслера для детей (WISC-R) или по шкале Стэнфорд-Бине. DAT используется в работе с учениками 8—9 классов, чтобы обеспечить их релевантной информ. как раз в то время, когда они планируют дальнейшее образование.

К многофакторным тестам способностей также относятся: Батарея тестов общих способностей (GATB) Управления размещения и регулирования рабочей силы США, содержащая 12 тестов и дающая показатели по 9 факторам; Батарея профессиональной пригодности Вооруженных сил США (ASVAB); Тест способностей для не умеющих читать (Nonreading Aptitude Test, NATB); Комплексная батарея способностей (Comprehensive Ability Battery); Батарея способностей Гилфорда-Циммермана (Guilford-Zimmermann Aptitude Battery); Международную батарея тестов первичных факторов (International Primary Factors Test Battery); Национальные тесты готовности (MRT) и Тест базисных понятий Боэма (ВТВС).

Есть также тесты специальных способностей для прогнозирования успешности в конкретных областях деятельности, оценивающие канцелярские и стенографические способности, зрение и научение, зрение и слух, механические способности, музыкальные и артистические способности, креативность. Тесты способностей, применяемые для отбора на конкретные специальности при приеме в колледж или на работу, включают Тест академических способностей (SAT), Тестовую батарею Программы тестирования американских колледжей (ACT), Тест для поступающих в юридическую школу (Law School Admissions Test, LSAT) и Тест для поступающих в медицинский колледж (Medical College Admissions Test, MCAT).

Знание показателей по тестам способностей может помочь учителям в формировании реалистичных ожиданий в отношении своих учеников и в выработке индивидуального подхода к их обучению. Сравнение показателей по тестам способностей и достижений может выявить расхождения, вызывающие внимание либо к ученику, либо к методическим просчетам учителя. В профконсультировании тесты способностей помогают выявлять различия в способностях и определять соотношение сильных и слабых сторон консультируемого с т. зр. умений, необходимых для овладения различными профессиями. Эти результаты также помогают консультантам диагностировать причины неуспеваемости. Напр., IQ-тесты могут показать, что ребенку скучно на уроках или его фрустрирует обучение в школе.

Вероятно, наиболее важными областями использования тестов способностей яв-ся отбор, классификация и распределение. Тесты способностей используются также для выявления задержек психич. развития. В ситуациях, когда из большой группы кандидатов может быть отобрана лишь ограниченная группа уч-ся, тесты способностей могут предоставлять общую основу для сравнения всех заинтересованных уч-ся, и тогда, в сочетании с другими источниками информ., их показатели могут использоваться для принятия отборочных решений.

См. также Тестирование способностей, Клинический прогноз в сравнении со статистическим, Прогноз академической успеваемости студентов, Дифференциальные тесты способностей, Бланковые тесты интеллекта

Дж. Мак-Миллан

Тесты действия (performance tests)

Т. д. требуют активных физ. реакций на уровне произвольных движений, действий или предметно-манипулятивной деятельности. С помощью таких тестов часто измеряют двигательную координацию, скорость движений и действий, а также перцептивные или двигательные навыки. Вследствие их относительной независимости от речевых навыков тестируемых, Т. д. оказались полезными при оценке физически неполноценных лиц, особенно глухих.

Т. д. нашли широкое применение в армии (напр., имитаторы тренировочных полетов, позволяющие измерять навыки пилотирования) и в бизнесе (напр., тесты печатания на машинке или набора на клавиатуре). В неакадемических условиях, Т. д., прямо связанные с трудовыми навыками, обычно используются в целях найма, расстановки, перемещения и продвижения персонала. Т. д. используются и в академических условиях, напр., тесты чистописания, устного чтения, и навыков письма (основанные на оценке «выборочных образцов деятельности»).

Несмотря на то, что Т. д. обладают большей очевидной валидностью, бланковые тесты (типа «карандаш-бумага») остаются наиболее широко используемой формой тестов. Бланковые тесты, когда они проводятся с людьми, имеющими достаточный опыт в выполнении такого рода тестов, могут обеспечивать валидные, менее дорогостоящие и более подходящие для условий группового тестирования измерения.

См. также Тест складывания кубиков, Тесты интеллекта Векслера

М. Эллин

Тесты для отбора кандидатов (selection tests)

Тесты этого типа яв-ся психометрическими инструментами для отбора кандидатов на рабочие места или для участия в образовательной/учебной программе. В более узком смысле, под отбором подразумевают отсев (screening), в ходе к-рого принимаются подходящие кандидаты и отвергаются неподходящие. Отбор также относится к классиф. или распределению отобранных по различным категориям рабочих должностей и расстановкой наемных работников на конкретные уровни должности. Кандидаты обычно отбираются только по одному тесту — так называемому скрининг-тесту, на основе к-рого принимаются только те из них, чьи показатели оказываются выше определенной, установленной в данной орг-ции, нижней предельной оценки, называемой критическим показателем. При расстановке работников по конкретным уровням должностей также обычно используют один тест — тест расстановки. В свою очередь, классификационные решения обычно требуют использования оценок нескольких тестов.

Для отбора кандидатов, к-рые окажутся наиболее успешными в выполнении работы или образовательной/учебной программы, используются различные типы психол. тестов. Выбор того или иного теста зависит от характера используемого критерия и видов знаний, требующихся для эффективного выполнения этого критерия. В целом, психол. тесты оказываются наиболее полезными в отборе лиц на должности низшего или среднего звена, нежели на управленческие должности высшего уровня. Опросники интересов и личностные тесты применяются реже, чем тесты способностей в качестве инструментов отбора, однако они оказываются полезными при отборе управленческого персонала.

Поскольку валидность большинства тестов отбора не очень высока, существует вероятность ошибок. Поэтому при принятии решения об использовании того или иного теста и при определении критического показателя следует учитывать возможность двух типов ошибок отбора: ложные позитивы (false positive) и ложные негативы (false negative).

Рекомендации ЕЕОС. Единые правила проведения отбора наемных работников (Uniform Guidelines on Employee Selection Procedures), пересмотренные в 1978 г. Комиссией по вопросу равных возможностей занятости (Equal Employment Opportunity Commission, EEOC), требуют от работодателей представлять данные о валидности тестов отбора, в результате применения к-рых среди принятых на работу оказывается непропорционально низкое количество представителей групп меньшинств и женщин. Работодатели также должны продемонстрировать справедливость таких тестов группам меньшинств, причем это доказательство не должно опираться только на статистические данные.

Из-за трудностей применения рекомендаций ЕЕОС и доказательства валидности и справедливости используемых тестов отбора многие работодатели вообще прекратили тестирование. К сожалению, альтернативные инструменты отбора — интервьюирование, письменные рекомендации, анкетирование и прочее — обычно оказываются гораздо менее надежными и валидными, чем психол. тесты.

См. также Промышленная психология

Л. Р. Эйкен

Тесты завершения предложений (sentence completion tests)

Т. з. п. был впервые применен для оценки личности в 1928 г. Ф. Пейном. С тех пор эти тесты стали регулярно включаться в состав большинства клинических тестовых батарей и широко применяются в целях отбора в армии и в сфере промышленности. Тест представляет собой набор незаконченных предложений (т. е. их основ), к-рые обследуемому предлагается закончить. Т. з. п. характеризуются простотой в разработке и могут использоваться в различных целях. Наиболее известными яв-ся тесты Холсоппла и Миала, Сакса и Леви, Роде, Стейна, Форера и Роттера.

Бланк незаконченных предложений Роттера (Rotter Incomplete Sentences Blank, ISB) яв-ся наиболее хорошо стандартизованным из них. Разработанный с целью оценки личностной адаптации студентов колледжа, он содержит 40 коротких основ предложений, сформулированных преимущественно от первого лица. Обработка заключается в классиф. ответов по трем категориям — конфликтный, нейтральный и положительный — и приписывании им взвешенных баллов. Полученные по всем 40 основам баллы затем суммируются для выведения общего показателя адаптированности. Тест обладает высокой надежностью внутренней согласованности.

Интерпретация ISB опирается на взвешенные оценки, получаемые на основе контент-анализа. Наряду с традиционно применяемым объективным контент-анализом тж используются формальные виды анализа длины предложений, употребления личных местоимений, соотношения глаголов и прилагательных и т. д. Несмотря на недостаточное согласие в отношении уровня осознанности, к к-рому следует относить Т. з. п., клиницисты, в целом, согласны с тем, что большая часть получаемого материала находится под более сильным контролем сознания, чем при использовании таких проективных методик, как ТАТ или тест Роршаха.

См. также Клиническая оценка, Проективные методики

Э. М. Сиипола

Тесты разыгрывания ролей (role-play tests)

Одна из осн. предпосылок поведенческой терапии состоит в том, что наиболее валидным способом оценки поведения является его прямое наблюдение в условиях естественного окружения. К сожалению, зачастую оказывается невозможным осуществлять такую форму оценки по экономическим или практ. соображениям. В наибольшей степени это касается межличностного поведения. Многие из наиболее клинически важных соц. взаимодействий, такие как ситуации самоутверждения или конфликты, возникают нечасто и непредсказуемо. Мн. др., напр., сексуальные, яв-ся областью интимных отношений и недоступны наблюдению. Следовательно, поведенческие терапевты обратились к аналоговым стратегиям как самой близкой прямому наблюдению альтернативе.

Т. р. р. относятся к наиболее широко используемым аналоговым процедурам. Испытуемый/пациент садится рядом с помощником экспериментатора/терапевта. Экспериментатор/терапевт излагает сценарий межличностного взаимодействия. Помощник, изображая протагониста, обозначает линию поведения. В ответ испытуемый/пациент реагирует так, как если бы действительно столкнулся с этим помощником в описанной ситуации.

Типичный тест разыгрывания ролей состоит из 6—12 ситуаций межличностных взаимодействий, представляющих рассматриваемую проблемную область (напр., самоутверждение, назначение свиданий). Интеракции записываются на видео для последующей оценки поведения. Прошедшие тщательную предварительную подготовку оценщики фиксируют возникающие в ходе исполнения ролей реакции и оценивают их на основе ряда измерений, являющихся значимыми для исследуемого умения.

См. также Психодрама

А. С. Беллак

Тесты учебных достижений (academic achievement tests)

Т. у. д. предназначены для измерения специфических эффектов программы обучения. В целом, они представляют собой итоговую оценку того, что было выучено или приобретено уч-ся. Напр., заключительный экзамен, сдаваемый уч-ся после прохождения курса алгебры, вполне можно было бы отнести к тестам достижений. Иногда ошибочно смешивают Т. у. д. с тестами способности к обучению. Последние определяются как тесты, измеряющие уровень овладения учащимися совокупностью знаний, умений и навыков к настоящему моменту, с тем чтобы можно было спрогнозировать успешность их последующего обучения.

Есть два основных типа Т. у. д.: стандартизованные Т. у. д. и Т. у. д., создаваемые учителем для проведения в своем классе. Определение «стандартизованный» предполагает, что тест проводится при одинаковых условиях, — напр., при одинаковом для всех времени на его выполнение, — и потому результаты проведения таких тестов в разных группах можно сравнивать. Разработка стандартизованных тестов требует значительного времени и усилий специалистов, однако при этом рядовые пользователи обеспечиваются разнообразной информ. и данными для сравнения. В отличие от стандартизованных, учительские тесты измеряют достижение тех учебных целей, к-рые должны быть реализованы благодаря определенной порции обучения. Вопросы таких тестов основаны на излагаемом учителем материале и нацелены на определение того, насколько хорошо он усвоен каждым учеником в классе. В то время как учительские тесты широко используются в обучении и выполняют в нем незаменимую функцию, стандартизованное тестирование позволяет время от времени проводить точные и осмысленные сравнения разных уч-ся и получаемого ими обучения.

Большая часть школ пользуется одной из форм общей батареи Т. у. д., применяемой на протяжении всех лет начального и среднего обучения. Наиболее широко используются тестовые батареи, измеряющие учебные навыки и знание содержания таких предметов, как чтение, арифметика, родной язык и трудовое обучение. В настоящее время существует множество тестов для измерения как общего образовательного уровня, так и достижений в конкретных учебных предметах. С квалифицированными обзорами и оценками большинства издаваемых Т. у. д. можно познакомиться в Ежегодниках психических измерений О. К. Буроса. На уровне высшего образования, принятая Советом колледжей Программа опережающего отбора (АРР) разрабатывает Т. у. д. по разнообразным дисциплинам с целью помочь уч-ся поступить в колледж на основании особых успехов в изучении одного или нескольких предметов. Кроме того, Программа экзаменов университетского уровня (CLEP), также проводимая Советом колледжей, облегчает получение «кредитов» колледжа по набору преподаваемых в нем дисциплин на основе результатов проверки знаний, полученных людьми благодаря самообразованию и др. нетрадиционным формам.

Еще один подход к тестированию учебных достижений — критериально-ориентированное тестирование — несмотря на сравнительную новизну получает все более широкое использование для оценивания образовательных достижений. По существу, критериальный тест показывает тот уровень, на к-ром тестируемый способен выполнять критериальную деятельность. Задания такого теста прямо увязываются с теми конкретными образовательными целями, к-рых уч-ся должен достичь в процессе обучения. Поэтому оценки по тесту отражают конкретные достижения тестируемого после прохождения курса обучения. В сущности, те же цели преследуют и учительские тесты. Однако, в критериальном тесте присутствует гораздо большая четкость и последовательность в увязывании учебных целей данной программы обучения с последующим измерением их достижения. В этом тесте часто устанавливается минимальный (критический) уровень достижения, причем не на основе какого-либо произвольно выбранного показателя, напр. 70%, а исходя из минимального уровня компетентности, расцениваемого экспертами в качестве приемлемого. Возрастающее значение, к-рое придается в системе образования минимальным уровням компетентности для вынесения конкретной оценки уч-ся или для выдачи диплома об окончании высшего учебного заведения, сулит перспективы дальнейшему развитию критериального тестирования.

См. также Неуспевающие ученики, Педагогическая оценка

Л. В. Парадайз

Тесты честности (honesty tests)

Ранние классические исслед. честности, проведенные во второй половине 1930-х гг., привели к пессимистическому взгляду на возможность прогнозирования честности на основе использования тестов «карандаша-и-бумаги» (т. е. бланковых) и к предположению, что честность/нечестность конкретного чел. яв-ся ситуативной переменной.

Представители деловых, промышленных и правительственных кругов, сталкиваясь с ошеломляющими потерями, списываемыми на воровство работников, предпринимали неоднократные попытки справиться с проблемой нечестности самыми разнообразными способами. Наименее стандартизованным и, как правило, наименее успешным методом была проверка предоставляемых работником сведений об образовании и рекомендаций. Привлечение опыта розыскной работы таких орг-ций, как ФБР и др. федеральных служб и некоторых полицейских департаментов оказалось довольно успешным в плане выявления лиц с «плохим послужным списком», но, вместе с тем, большинство позаимствованных в этих ведомствах процедур рутинны, ограничены и, по всей вероятности, упускают релевантную информ.

Вторым методом, широко используемым правительственными агентствами и частными работодателями, яв-ся полиграф или детектор лжи, применяемый в процессе собеседования при найме на работу. Полиграф оказывается полезен для идентификации тех, кто совершал неблаговидные действия в прошлом, но, по-видимому, не дает надежных результатов в выявлении тех, кто мог бы совершить их в будущем.

Попытки прогнозирования будущего поведения предпринимались в рамках трех основных подходов с использованием бланковых тестов: анализа биографических данных, применения типовых личностных тестов и (относительно новая тенденция) тестов, специально предназначенных для выявления аттитюдов к нечестности.

Большинство психологов, занимающихся прогнозированием недостаточной честности или склонности к делинквентному поведению, используют стандартизованные инструменты оценки личности, основываясь на допущении, что будущее делинквентное поведение может прогнозироваться на основе таких показателей личностной девиантности, как антисоциальная личность, социопатическая личность и психопатическая девиация.

Значимые прогнозы склонности к делинквентному поведению можно получать с использованием целого ряда измерительных инструментов. В их число входят Миннесотский многофазный личностный опросник (ММРI), Калифорнийский личностный опросник (СРI), Тест Ид-Эго-Суперэго (Id-Ego-Superego Test), Шкала и контрольный список KD (KD Scale and Checklist), а также Анализ вектора активности (Activity Vector Analysts). Это «объективные» личностные тесты, в к-рых тестируемые выражают свое согласие или несогласие с различными утверждениями (напр., «Люди против меня»).

Другие психол. тесты и опросники отличаются одним важным свойством: их целевое назначение скрыто от отвечающего на них чел. Тестируемый понимает, что данный тест оценивает какую-либо сторону личности, но обычно не догадывается, что этот тест предназначен для измерения честности или склонности к делинквентному поведению.

Впоследствии был разработан ряд тестов в русле более прямого подхода. Кандидат на получение работы не может уклониться от их выполнения, прекрасно сознавая, что оценивается его откровенность и честность.

См. также Прикладные исследования, Промышленная психология, Удовлетворенность работой, Детектор лжи

Ф. Эш

Типы личности (personality types)

Типологическая классиф. — один из старейших способов характеристики людей по их личностным различиям. Многочисленные типологии предлагали писатели, психиатры и психологи. В этих классиф. людей объединяли в группы на основе их соц. поведения, патологии, образа мыслей, ценностей, интересов, аттитюдов и различных особенностей их телосложения, к-рые, как предполагалось, связаны с темпераментом. Весьма вероятно, что практически каждая переменная личности, попавшая поле зрения теоретиков, была включена в ту или иную типологию. Мн. типологии частично перекрываются. Тем не менее, среди них можно выделить некоторое количество полярных, широко употребительных классиф.

Популярность типологий объясняется тем, что они представляют собой экономичный путь описания сложных сочетаний переменных. Они позволяют охарактеризовать чел. с помощью небольшого количества широких категорий. Ученые, критиковавшие типологические способы описания, утверждали, что простота типологий приводит к большим неточностям определений, типологические категории искусственны, а отличительные признаки чел. теряются из виду при объединении его с др. людьми, обладающими собственными отличительными чертами.

Неточность типологий связана с их простотой. В принципе, можно достичь высокой степени точности типологии, увеличив ее сложность. Если мы желаем сохранить всестороннюю применимость типологии, мы должны провести перекрестную классиф. людей с помощью большого количества специфичных дихотомических переменных. В этом случае нам удастся разработать сложные типологические категории, к-рые позволят описать личность чел. более однозначно, чем любые комбинации основанных на той же информ. показателей шкалы.

Старейшая известная система типов личности была разработана астрологами античности. В основу еще одной античной типологии, использовавшейся на протяжении мн. веков, положено представление о выделенных Гиппократом четырех основных жидкостях живого тела. Заслуга создания четырехчастной типологии темпераментов, основанной на этом представлении, приписывается римскому врачу Клавдию Галену, жившему во II в. н. э. В соответствии с ней выделяются четыре основных темперамента: сангвинический, обусловленный преобладанием крови; флегматический, связанный с преобладанием слизи; холерический, возникающий при преобладании желтой желчи, и меланхолический, связанный с преобладанием черной желчи. В XVIII в. Эммануил Кант предложил более детальное словесное описание этих четырех типов. Хотя учение о четырех жидкостях организма сегодня никто уже не воспринимает серьезно, работы Гиппократа и Галена все еще воодушевляют совр. исследователей на поиски биохимических источников различий поведения и опыта людей.

Идея о том, что темперамент связан с телосложением, также имеет весьма давнюю историю. Гиппократ описал два контрастных физ. типа: habitus apoplecticus и habitus phthisicus. Представители первого типа относительно полные, а поэтому сильные и мускулистые люди; представители второго типа — худые и, соответственно, более хрупкие и слабые.

В начале XIX в. во Франции появился вариант типологии, состоящий из трех категорий. Леон Ростан характеризовал типы людей как дигестивный (пищеварительный), мускулярный (мышечный) и респираторно-церебральный (дыхательно-мозговой). Эту трехчастную типологию позднее заимствовали и переработали немецкие теоретики. Некоторые из этих теоретиков занимались преимущественно проблемой конституциональной предрасположенности к различным заболеваниям. Однако в начале XX в. работа немецкого психиатра Эрнста Кречмера возродила интерес к связи между телосложением и темпераментом. Э. Кречмер (1925 г.) возродил французские представления о трех типах телосложения, но назвал их пикническим, атлетическим и астеническим (позднее названный лептозомным) типами. Он также добавил четвертый тип — дисплазический, — характеризующийся неустойчивым сочетанием признаков трех основных типов.

Шелдон пропагандировал использование соматотипов, к-рые характеризовались сочетанием трех признаков телосложения, значение каждого из к-рых оценивается по 7-балльной шкале.

Все описанные выше типологии основаны на анализе космических событий или физ. особенностей тела. В то же время более психологичные классиф. тж имеют достаточно длительную историю. Людей часто классифицировали на основании их мотивов, интересов или ценностей, т. е. тех признаков и качеств, к-рые люди стремятся приобрести или ценят, к-рые побуждают людей к действию, привлекают их или нравятся им. Ранние психол. типологии были похожи на классиф. людей, предложенную Платоном в «Государстве». Платон предполагал, что душа чел. состоит их трех основных компонентов. Один из них связан с аппетитом или любовью к еде, питью, чувственным удовольствиям или деньгам. Второй касается страсти или моральной силы. Он может выражаться в виде храбрости, неуживчивости, могущества, честолюбия или стремления к славе. Третий элемент имеет филос. природу и ведает мыслительной деятельностью чел. Он стимулирует любовь к знаниям и обучению. Различия между людьми обусловлены соотношением этих трех элементов в их характере. Определить принадлежность чел. к определенному типу можно по преобладанию одного из трех компонентов. Одна группа людей состоит из тех, кто стремится к богатству или прибыли. Вторая образована из людей, добивающихся славы. Третья состоит из философов, ищущих истину или мудрость.

Платон отмечал, что представители каждой группы имеют свои собственные оценочные критерии. Так, в зависимости от собственной принадлежности к тому или иному типу, чел. может приписывать превосходство богатым людям, тем, кто стремится к славе, или мудрецам—философам. В то же время, он указывал, что философы более развиты, чем представители двух др. групп, обладают более полными знаниями об окружающем мире и более всего подходят на роль правителей государства.

В начале XX в. сходная типология была предложена немецким психологом Эдуардом Шпрангером. Он разделял людей на типы в зависимости от основных форм жизни, к-рые они ценят и в к-рых видят смысл. Шпрангер выделил шесть главных видов ценностных ориентации и, соответственно, шесть типов людей. Для познавательной ориентации важны идеи как таковые. Эта установка свойственна людям теорет. типа. Подобно философам Платона, такие люди ценят знания и истину. Экономическая ориентация уделяет особое внимание объектам, значимым для телесных потребностей чел. Тип людей, для к-рых эта установка яв-ся ведущей, примерно совпадает с первым из выделенных Платоном типов, характеризующимся хорошим аппетитом, любовью к еде, питью, чувственным удовольствиям или деньгам.

Эстетическая ориентация связана с эмпатической реакцией на форму и интересом к внешним проявлениям вещей и событий. Люди эстетического типа ценят форму и гармонию. Религиозная ориентация стремится связать каждое событие со всеобъемлющим смыслом жизни чел. Руководствующиеся этой ориентацией люди стремятся к чувству гармонии в мироздании и в собственном опыте встречи с миром. Две др. ориентации касаются отношений индивидуума с др. людьми. Соц. ориентация и, следовательно, соц. тип, характеризует людей, к-рые испытывают интерес к другим и стремятся к идентификации с ними. Политическая ориентация направлена на приобретение превосходства и власти над др. людьми. Она присуща людям политического типа. Этот тип, в соответствии с описанием Э. Шпрангера, более всего напоминает платоновский тип страстных или амбициозных людей.

Среди множества подобных, разработанных философами типологий широкое применение у представителей др. областей знания нашли только две классиф. Первая из них построена на контрасте аполлоновского и дионисического стилей жизни и введена Фридрихом Ницше. Люди аполлоновского типа предпочитают контроль, баланс и сдержанность и ориентированы на внутренние проявления красоты. Люди дионисического типа стремятся испытать все прелести жизни и ценят неумеренную выразительность. Вторая типология была предложена Уильямом Джеймсом, к-рый различал два типа философов. Он характеризовал «мягкий» тип философа как рационалиста, интеллектуалиста, идеалиста, оптимиста, верующего, сторонника свободы воли, мониста и догматика. «Жесткий» тип философа он характеризовал как эмпирика, сенсуалиста, материалиста, пессимиста, неверующего, фаталиста, плюралиста и скептика.

Большое значение имели также две осн. дихотомические классиф., разработанные для применения в психиатрии. Одна из них — типология психозов — была предложена Эмилем Крепелином, и разграничивает маниакально-депрессивный психоз и dementia praecox (раннее слабоумие, переименованное позднее в шизофрению). Вторая предлагает сопоставимое разделение и была разработана Пьером Жане для психоневрозов. В данном случае две основные категории представлены истерией и психастенией.

Самая известная типология, построенная на дихотомии экстраверсия/интроверсия, принадлежит Карлу Юнгу. Он полагал, что две этих фундаментальных установки лежат в основе опыта чел., и верил, что каждый из нас имеет конституциональную предрасположенность к той или иной из них.

См. также Астрология, Центральные черты, Френология

Р. В. Коан

Топологическая психология (topological psychology)

Курт Левин надеялся найти общий способ точного описания и объяснения психол. состояний и событий, основанный на использовании мат. понятий. Топология как раздел математики имеет дело с пространственными отношениями и не учитывает ни формы, ни направления, ни масштаба, ни даже величины; основными понятиями топологии яв-ся область, граница, включение, смежность, непересечение, и т. п. Это делает топологию привлекательной с т. зр. составления диаграмм конкретной динамики как индивидуума (по терминологии Левина — «субъекта»), так и ситуации в том виде, как она воспринимается индивидуумом (по терминологии Левина — «жизненного пространства»).

Существенная проблема, однако, заключается в том (и сам Левин отмечал это), что такие фундаментальные психол. факты, как потребности, напряжения или цели нередко имеют количественную природу и «направление», а сами эти понятия несовместимы с топологией. Именно поэтому Левин пришел к мысли дополнить свою систему понятием «вектора», решив, что это даст ему возможность воспользоваться и теми преимуществами, к-рые дает топология, и теми, к-рые дает физ. понятие «сила», имеющее как величину, так и направление. Он назвал эту комбинацию, допускающую использование вектора в топологическом описании, годологическим пространством, но не завершил «векторной» части своей системы.

Ситуация в том виде, в каком она предстает перед индивидуумом, обычно изображалась Левином в виде овала; все, что находится за его пределами, не яв-ся частью жизненного пространства индивидуума. Индивидуум — это область, как правило, изображаемая внутри овала — жизненного пространства — небольшим кружком, обозначенным буквой Р (от англ. person). Жизненное пространство подразделяется на различные области с более или менее проницаемыми границами; эти области, соответствующие разным отличительны признакам окружающей среды, воспринимаемым Р, связаны между собой определенным образом. Жизненное пространство может также включать в себя и «преграды», или непроницаемые границы, к-рые символизируют психол. барьеры, к-рые, по мнению Р, преодолеть невозможно. Психол. события — это движение, или «локомоция», внутри жизненного пространства.

Позднее Левин усложнил эту схему, введя в нее еще и область внутри Р, предположив среди прочего, что у ребенка она значительно менее дифференцирована, чем у взрослого. Он также предположил, что разные уровни реальности, включ. воображаемую, могут быть представлены несколькими слоями наложенных друг на друга жизненных пространств.

Эта модель вызвала к жизни огромное количество эмпирических исслед. таких проблем, как психол. насыщение, забывание, замещение, память, личность и мотивация, а тж превратилась в способ выражения влиятельной динамической теории личности Левина, теории поля, теории групповой динамики и др. теорий соц. психологии.

См. также Гештальтпсихология

М. Вертгеймер

Торможение поведения (behavioral inhibition)

Понятие торможения пришло в теорию поведения из физиол., где оно рассматривалось и изучалось на протяжении более 100 лет. Рене Декарт, заложивший основы совр. физиологии, рассматривал возможность физиолог. торможения — торможения, к-рое могло проявляться в наблюдаемом поведении. Первую эксперим. демонстрацию торможения осуществил в 1823 г. Чарльз Белл, изучавший контроль глазных мышц. В 1838 г. А. В. Фолькман показал, что работа сердца может замедляться под воздействием блуждающего нерва. Но ключевым экспериментом — ключевым не столько для самого наблюдения феномена торможения, сколько для последовавших из него выводов, — была демонстрация в 1863 г. И. М. Сеченовым того, что спинномозговые рефлексы могут тормозиться под воздействием раздражителя, кристаллика поваренной соли, прикладываемого к разрезу зрительных бугров лягушки. Отсюда Сеченов пришел к заключению, что торможение поведения яв-ся функцией ЦНС и что психич. процессы — это возбуждающие и тормозящие рефлексы, организованные как антагонистические функции. Эти идеи он впоследствии развил в «Рефлексах головного мозга», оказавших сильное влияние на И. В. Павлова. Книга Сеченова была в течение длительного времени запрещена цензурой, поскольку понятие торможения казалось вызовом господствовавшим в то время представлениям о воле и свободе воли.

«Под торможением мы подразумеваем задержку функций структуры или органа посредством воздействия на нее другой структуры, хотя власть первых над реализацией этих функций по-прежнему сохраняется и может себя обнаруживать сразу после устранения задерживающего влияния» — послужило определением торможения в физиол. При распространении на психологию Павловым была сохранена сущность этого определения — торможение как антагонист процессов возбуждения.

В 1927 г. Павлов выделил и описал четыре эксперим. процедуры, при к-рых наблюдаемое снижение поведенческих реакций полагалось следствием «внутреннего», или условного торможения: а) снижение реагирования на условный возбуждающий раздражитель (УРЗ⁺), вызывающий прочный условный рефлекс, когда этот УРЗ⁺ предъявляется в последовательном или одновременном сочетании со вторым раздражителем и это сочетание не подкрепляется; б) угашение ранее выработанного УР; в) снижение реагирования на неподкрепляемый УРЗ^— при выработке реакции различения (дифференцировки) УРЗ^— от УРЗ⁺ (дифференцировочное, или различительное торможение); г) снижение амплитуды УР в течение начального периода предъявления длительного УРЗ, сочетаемого с БР. Первая процедура считается в настоящее время классическим примером того, что называется условным торможением (conditioned inhibition).

Остальные три примера внутреннего торможения поведения, особенно (в) и (г), стали предметом длительных споров о том, являются ли они проявлениями тех же самых процессов, к-рые вызывают классическое условное торможение. Предлагались два основных типа альтернатив. Одна связана с возвратом к Декарту и его идее о конкуренции между двумя несовместимыми реакциями, хотя с тех времен не было приведено прямых доказательств того, что в этих случаях существует какое-то конкурирующее поведение. Другая восходит к идее Томаса Гоббса и связана не с торможением, а просто с меньшим возбуждением.

Для разрешения этой спорной проблемы было необходимо найти адекватное определение условного торможения и способы его независимой проверки. Этого шага пришлось ждать долго, поскольку, несмотря на первоначально большой интерес, феномены, связанные с учением Павлова об условных рефлексах, вскоре оказались вытесненными в психологии на второстепенные позиции, и внимание исследователей переключилось на принципы научения в рамках парадигмы, предложенной Торндайком и Скиннером, согласно к-рой поведение служит для организма инструментом приобретения вознаграждений. Этот интерес возобновился лишь после появления так называемых двухпроцессных (two-processes) теорий объяснения этого инструментального научения, к-рые опирались на представления о научении, выработанные в школе Павлова.

Один из родоначальников двухпроцессного подхода, Рескола (1969 г.), предложил операциональное «определение» условного торможения и разработал тесты, к-рые можно было бы использовать для его обнаружения независимо от условий, при к-рых оно наблюдается. Он высказал гипотезу, что торможение основано на научении, происходящем при отрицательной корреляции УРЗ и БРЗ (т. е., когда БРЗ с большей вероятностью появляется в отсутствие УРЗ, чем в его присутствии). Такой УРЗ обозначался как УРЗ^—, а его свойства в качестве условного тормоза рассматривались противоположными свойствам возбуждающего УРЗ⁺, который с ним сочетался или положительно коррелировал с появлением БРЗ. Для определения того, являются ли свойства предполагаемого условного тормоза противоположными свойствам УРЗ⁺, были предложены два теста. Чтобы убедиться в том, что наблюдаемое поведенческое торможение связано с условным торможением, а не с каким-нибудь др. процессом (напр., отвлечением внимания), УРЗ^— использовался при реализации обоих тестов. Первый тест — тест суммации (summation test), в к-ром УРЗ^— непосредственно сочетался с УРЗ⁺, а искомым результатом являлось то, что поведение, вызываемое силой УРЗ⁺, вследствие этого сочетания должно было ослабляться. Вторым являлся тест задержки научения (retardation of acquisition test), в к-ром УРЗ^— сочетался непосредственно с БРЗ для преобразования его в УРЗ⁺; искомым результатом являлось то, что это преобразование УРЗ^— в УРЗ⁺ должно было происходить медленнее в сравнении с преобразованием индифферентного раздражителя в УРЗ⁺. И действительно, оказывается, что если использовать павловскую методику подкрепления УРЗ⁺, когда он предъявляется один, а не в сочетании с предполагаемым тормозом (УРЗ^—), УРЗ^— будет подавлять реакцию вызывания действий др. возбуждающим УРЗ⁺, и УРЗ^— будет медленнее преобразовываться в УРЗ⁺.

Тем не менее, остается несогласие ряда ученых с выводом о том, что редукция поведения, к-рая сопровождает предъявления предполагаемого условного тормоза, действительно может быть приписана действию тормозных механизмов. Совр. иллюстрацией теории Гоббса может служить предположение о том, что когда УРЗ, обладающий высокой возбуждающей силой, приобретенной в ходе его предварительного сочетания с БРЗ, смешивается с обладающим меньшей возбуждающей силой УРЗ, ранее не сочетавшимся с БРЗ, результатом будет некоторый промежуточный уровень возбуждения вследствие усреднения мощности этих двух УРЗ. Такой усредненный уровень должен в итоге приводить к меньшему реагированию в сравнении с вызываемым только одним возбуждающим УРЗ (т. е., это прогнозирует снижение реагирования без необходимости обращения к понятию торможения). Привлекательность такого предположения заключается в том, что оно позволяет объяснять поведение без привлечения дополнительного понятия торможения. Однако очевидно, что эта модель «усреднения» сама опирается на определенного рода «вычисляемое» торможение (в противном случае мы должны были бы принять предположение об аддитивности реакций на данные стимулы).

И все же, хотя определение Ресколы предоставляет набор операций для выработки условного тормоза и проверки его статуса, психол. основа такого научения остается неясной. Исходя из павловских методик можно было бы предположить, что условное торможение основано на сигнализации УРЗ^— о периоде, в течение к-рого не будет появляться БРЗ. Можно показать, что такое утверждение яв-ся ошибочным: если некий УРЗ прочно связать с определенным БРЗ, затем второй УРЗ столь же надежно связать с тем же самым БРЗ и, позднее, оба УРЗ вместе сочетать с третьим УРЗ и уже эту тройку УРЗ связать с тем же самым БРЗ, оказывается, что этот третий УРЗ приобретает свойства условного тормоза, даже несмотря на то, что он не сигнализирует о периоде, в течение к-рого не будет появляться БРЗ. Однако, эта процедура также подсказывает и ответ. Когда смешиваются два независимо упроченных УРЗ⁺, это вызывает необычно высокие уровни возбуждения — выше, чем могут быть вызваны действием одного БРЗ; т. о., в случае триплета, третий раздражитель появляется в контексте большего возбуждения, чем то, к-рое могло бы обеспечиваться БРЗ. Отсюда, хотя этот третий раздражитель не предсказывает отсутствия БРЗ, он предсказывает БРЗ, который слабее того, что предсказывается сочетанием двух УРЗ⁺. Следовательно, условный тормоз по-видимому образуется в тех случаях, когда УРЗ не подкрепляется или недостаточно подкрепляется в присутствии др. возбуждающих стимулов или контекстов. На сегодняшний день это яв-ся наиболее приемлемым психол. объяснением. Принципы этого объяснения воплощены в хорошо обоснованной совр. мат. модели обусловливания, предложенной Вагнером и Ресколой.

Условное торможение продолжает оставаться одним из центральных понятий в объяснении механизмов приобретения и действия навыков в разнообразных условиях.

См. также Приобретенные побуждения, Обратное обусловливание, Блокировка, Головной мозг, Коннекционизм, Скрытое обусловливание, Гомеостаз, Имплицитное научение и память, Теории научения, Стимул (раздражитель)

Б. Овермайер, Д. Уильямс

Травма рождения (birth trauma)

Т. р. — представление о том, что роды представляют собой физически трудный и психологически устрашающий опыт для новорожденного, память о к-ром сохраняется в бессознательном. Эта идея по меньшей мере столь же стара, как Будда, к-рый считал роды одним из пяти неизбежных страданий в челов. жизни. Психоаналитик О. Ранк, один из учеников Фрейда, развил эту исходную идею в своей книге «Травма рождения» (Тhe trauma of birth). Он пояснял, что опыт оставления материнской утробы с изобилием пищи, тепла, покоя и кислорода ради выхода в грубый мир голода, холода, шума и затруднений дыхания непременно будет травмирующим. Согласно психоаналитической теории, любой травмирующий опыт оставляет шрам в душе чел., мешающий нормальному, рациональному мышлению. Ранк высказал предположение, что роды относятся к таким травмирующим событиям.

Нек-рые психологи и психиатры, среди них Р. Д. Лэйнг, соглашаются с формулировкой Ранка. В рез-те этого они побуждают взрослых пациентов попытаться заново пережить опыт своего рождения, чтобы вернуть в сознание погребенные воспоминания, к-рые, возможно, деформируют дальнейшее развитие.

Нек-рые врачи пытались ослабить страдания новорожденного при внезапном переходе из матки во внешнюю среду. Наиболее видным из них яв-ся Ф. Лебуйер, к-рый в книге «Рождение без насилия» (Birth without violence) описывает «пытку невинного», какой яв-ся роды в совр. больницах, восклицая: «Как напрасно думать, что такой громадный катаклизм не оставит своих следов!». Лебуйер предложил ряд мер для обеспечения «мягких родов», среди к-рых — отсрочивание перерезания пуповины, приглушение света и шума в родильном отделении, купание новорожденного в теплой воде, — все для того, чтобы замедлить быстрый переход из одного мира в др.

Др. психологи и врачи считают Т. р. скорее фантазией, чем фактом. Они обращают внимание на то, что такие процедуры, как обрезание или вправление сломанной кости (весьма болезненные для детей более старшего возраста), сопровождаются гораздо меньшим криком у новорожденных. Кроме того, если новорожденных помещают рядом с матерью (обеспечивая безопасный телесный контакт) или уютно заворачивают в мягкую пеленку сразу после родов, они быстро успокаиваются и проявляют любопытство — поведение, не наблюдаемое обычно после травмирующего опыта.

Тем не менее, хотя Т. р. остается недоказанным предположением, мн. родители и мед. персонал пытаются сделать первые моменты после родов более приятными для новорожденного. В последнее время уже не так часто можно увидеть, как новорожденного держат вниз головой и шлепают или сразу уносят, не дав матери подержать его.

См. также Психоанализ, Ранкианская психология

К. С. Бергер

Транзактный анализ (transactional analysis)

Т. а. — это интеракционная психотер., построенная на предположении о том, что люди принимают текущие решения, основываясь на прошлых предпосылках, к-рые в свое время могли способствовать выживанию, но на данный момент часто не имеют силы. Хотя Т. а. может быть использован в индивидуальной терапии, он особенно пригоден для групп. Этот подход ориентирован на когнитивный, рациональный и поведенческий аспекты личности. Главной целью терапевтического процесса яв-ся помощь индивидууму в принятии новых решений относительно текущего поведения и направления жизни.

Автор Т. а., Э. Берн, строит свою теорию личности на «каркасе» из трех отдельных эго-состояний: Родитель, Взрослый и Ребенок. Клиенты должны научиться идентифицировать функционирование этих компонентов, чтобы сознательно выбирать, как им действовать в данной ситуации. Р. Голдинг и Мери Мак-Клюр Голдинг разраб. модифицированную версию Т. а., объединяющую его принципы и технические приемы с принципами и приемами гештальт-терапии, семейной терапии, психодрамы и модификации поведения.

Внимание транзактного аналитика сосредоточено на предписаниях, прежних решениях, поглаживаниях, играх, расплатах, сценарии жизни и новых решениях. Дети растут, получая при этом вербальные и невербальные послания родителей (или предписания).

Прежние решения имеют целью получение родительских «поглаживаний» (strokes) (внимания со стороны родителей). Т. а. обращает внимание на то, как люди ищут признания и какого рода поглаживания они ищут и получают в своей жизни. Игры, представляющие собой серии скрытых транзакций с предсказуемым рез-том и неким выигрышем, формируются как средство поддержания прежних решений. Обучаясь тому, чтобы обнаруживать игры, в к-рые они играют, члены группы узнают о своих расплатах (rackets) — хронических дурных чувствах, являющихся следствиями прежних решений и накапливающихся у людей, играющих в игры, — оправдывая прежние важные решения.

Все эти элементы составляют содержание сценария жизни (life script), к-рый включает ожидания того, как будет разыграна драма нашей жизни. Члены группы Т. а. узнают, как их жизненные сценарии влияют на их чувства, аттитюды и актуальное поведение. Подход Голдингов к Т. а. отвергает представление о том, что мы пассивно «вписаны в сценарий» и являемся жертвами выработки условно-рефлекторного поведения в раннем детстве. Они утверждают, что мы принимаем решения, реагируя на реальные и воображаемые послания родителей, становясь, т. о., сценаристами собственной жизни. Важным вкладом в теорию и практику Т. а. яв-ся признание роли новых решений (redecisions). Осн. часть практики Т. а. строится на основе контракта (contract), к-рый яв-ся основой терапевтических отношений и определяет содержание терапии.

См. также Современные методы психотерапии

Дж. Кори

Транквилизаторы (tranquilizing drugs)

Т. обычно относят к одной из двух категорий. «Большие Т.», такие как хлорпромазин (аминазин) — это лекарства, используемые гл. обр. (хотя и не исключительно) в лечении психотических расстройств, особенно различных форм шизофрении. «Малые Т.», такие как диазепам (седуксен), относятся к лекарствам, используемым для лечения тревожных состояний непсихотической природы.

Хлорпромазин яв-ся, вероятно, наиболее известным антипсихотическим средством. Хлорпромазин представляет собой прототип фенотиазиновой группы нейролептиков. Со времени появления хлорпромазина в этой группе было синтезировано много др. препаратов с неск. иными химическими структурами. Помимо этого, широко известны и др. группы препаратов, тж оказывающих седативное и антипсихотическое действие — тиоксантены, напр., гидрохлорид тиотиксена (наван) и бутирофеноны (галоперидол).

В психиатрии эти лекарства имеют три осн. назначения. Ими можно лечить больных с острыми поведенческими и когнитивными нарушениями, особенно с излишним беспокойством, возбуждением и агрессивным или разрушительным поведением, вызванным разными причинами. Нейролептик может использоваться при поддерживающей терапии для предотвращения внезапных рецидивов у больных шизофренией и бредовыми расстройствами. Наконец, эти препараты иногда используются для снижения тревоги у невротических пациентов. Вне психиатрии они используются в анестезиологии и для купирования рвоты.

Как и почти все др. лекарственные средства, нейролептики вызывают нежелательные побочные эффекты. Отмечаются медлительность, чувство тяжести, сухость во рту и нечеткость зрения; однако эти эффекты обычно исчезают при адаптации дозировки и с течением времени. Вследствие своей способности блокировать действие нейромедиатора допамина в экстрапирамидной двигательной системе, эти лекарства могут вызывать изменения мышечного тонуса, движений и походки.

Гораздо более серьезным побочным эффектом нейролептика яв-ся поздняя дискинезия. Ее распространенность может достигать 50% случаев. Поздняя дискинезия проявляется в непроизвольных, повторяемых, толчкообразных и выкручивающих (атетоидных) движениях языка, лица и конечностей. Она отличается от др. описанных побочных эффектов, поскольку возникает лишь через много лет после начала приема препаратов и в целом не поддается обратному развитию. Поэтому необходимы частые повторные клинические обследования и частая оценка состояния моторики больного.

Нейролептики до известной степени вмешиваются в нормальное функционирование неск. нейромедиаторов. Напр., такие побочные эффекты, как нарушения зрения и сухость во рту связаны с их антихолинэргическим действием. Однако, согласно наиболее распростр. теории фармакологической природы антипсихотического эффекта нейролептиков, их действие обусловлено тем, что они блокируют передачу в допаминэргических системах мозга.

В клинике малые Т. используются для контроля невротической тревоги и психол. напряжения в острых стрессовых ситуациях, а тж для борьбы с бессонницей. Кроме того, они обладают полезным противосудорожным эффектом. Обычно к категории малых Т. относят лишь пропандиолы (мепробамат) и такие производные бензодиазепинов, как диазепам (седуксен), тогда как термин «седативные средства» используют для обозначения барбитуратов.

Барбитураты (напр., амобарбитал) начали использовать в начале XX в. Фармакологически они усиливают тормозящее действие нейромедиатора гамма-аминобутировой кислоты (ГАМК), но заодно снижают активность всех нейронов, вероятно, вследствие воздействия на передачу иона хлора через нейронные клеточные мембраны. При приеме высоких доз подавляются функции жизненно важных центров, регулирующих дыхание и сердечно-сосудистые рефлексы, что может привести к летальному исходу. Значительную опасность представляют как случайная смерть от передозировки барбитуратов, в особенности при их приеме в комбинации с алкоголем, так и их прием в суицидных целях. Помимо этого, быстро нарастают толерантность, а тж зависимость.

Бензодиазепины получили широкое распространение в психиатрической практике в начале 1960-х гг. Хотя их эффект в целом аналогичен действию барбитуратов, они считаются существенно более безопасными. В отличие от барбитуратов, бензодиазепины не оказывают прямого воздействия на нейрональные клеточные мембраны. Они оказывают мощное потенцирующее действие на ГАМК, а тж имеют аффинные им рецепторы нейронов мозга.

См. также Психофармакология

М. Л. Вудрафф

Трансвестизм (transvestism)

При таком психосексуальном расстройстве, как Т., имеет место периодически повторяющееся в течение длительного периода жизни переодевание гетеросексуального мужчины в одежду противоположного пола с целью собственного сексуального возбуждения. Т. е. мужчина достигает сексуального удовлетворения, просто надевая женское платье, хотя при этом часто тж используются мастурбация и гетеросексуальное половое сношение. Несмотря на то, что желание переодеться в одежду противоположного пола часто сопровождается чувствами тревоги, депрессии, вины и стыда, трансвестит продолжает делать это вследствие значительного удовлетворения, приносимого таким поведением.

Хотя Т. яв-ся сравнительно редким расстройством, ему были посвящены нек-рые исслед. Их рез-ты показывают, что «типичный» трансвестит чаще женат (примерно две трети из общего количества больных состоят в браке) и в этом случае имеет детей (тж примерно две трети случаев). Подавляющее большинство трансвеститов утверждают, что яв-ся исключительно гетеросексуалами. Чаще всего поведение трансвестита заключается в тайном переодевании у себя дома. Что касается личностных особенностей, то трансвеститы как группа не более невротичны или психотичны по сравнению с уравненной по основным параметрам контрольной группой, хотя они более склонны контролировать внешнее проявление импульсов, более закрыты в межличностных отношениях, более зависимы и менее эмоционально включены в отношения с др. людьми. Интересно, что свыше 75% трансвеститов считают, что при переодевании они становятся др. личностью, возможно, переживая в женской одежде тот аспект их психол. структуры, к-рый не м. б. выражен иначе.

Наконец, Т. следует отличать от транссексуализма, фетишизма и гомосексуализма, поскольку его иногда путают с каждым из этих расстройств. При транссексуализме имеется постоянное чувство дискомфорта и неадекватности в связи со своим анатомич. полом, постоянное желание избавиться от своих гениталий, желание жить в качестве представителя противоположного пола, и никогда не отмечается сексуальное возбуждение при переодевании в одежду др. пола. Подавляющее большинство трансвеститов считают себя мужчинами, эротическое же возбуждение у них сфокусировано на переодевании в женскую одежду. Хотя предметы женской одежды включены как в фетишизм, так и в трансвестизм, фетишисты, в отличие от трансвеститов, не носят их. Наконец, хотя нек-рые гомосексуалы мужского пола могут иногда одеваться в одежду противоположного пола для привлечения внимания мужчин, сам по себе этот акт не яв-ся для них сексуально стимулирующим. Для трансвеститов само по себе переодевание в одежду противоположного пола находится в фокусе сексуальной стимуляции, и при этом не делается попыток привлечения сексуального внимания со стороны др. мужчин.

См. также Транссексуализм

Д. Зиглер

Трансперсональная психология (I) (transpersonal psychology I)

Примечание редактора. Т. п. — очень важный вопрос, связанный со взаимопроникновением концепций двух психол. наук — Запада и Востока — и созданием из них производной концепции, к-рая сразу обрела независимость. Именно поэтому я обратился к доктору Н. Сандбергу, психологу, и к доктору Р. Уолшу, психиатру, с просьбой написать разные статьи. Они, в свою очередь, привлекли к этой работе своих коллег, и теперь читатель имеет возможность познакомиться с двумя (отчасти совпадающими, но тем не менее все-таки различными) т. зр. на явление, к-рое может иметь большое значение не только для психол. науки, но и вообще для всего человечества.

Р. Корсини

Т. п. имеет непродолжительную историю, но у нее богатое прошлое. В качестве самостоятельного раздела психол. науки она оформилась конце 1960-х гг. как одно из направлений гуманистической психологии. Однако проблемами, к-рые она изучает, человечество заинтересовалось еще в доисторические времена.

У. Джемс писал о Т. п. еще в 1902 г.; первым, кто заговорил о «трансперсональном бессознательном», был, судя по всему, К. Юнг, использовавший этот термин в качестве синонима термина «коллективное бессознательное». Мн. специалисты по Т. п. рассматривали складывавшуюся на их глазах традицию как признак интеграции древней мудрости и совр. науки, проявляющейся в сближении восточной мистики и западного рационализма.

Слово «трансперсональная» буквально означает «выходящая за границы отдельного чел. или индивидуальной души». Оно используется для обозначения экспансии или расширения сознания за пределы привычного «Я» и за границы времени и/или пространства, и связано с теми аспектами психологии, к-рые имеют отношение к «предельным челов. способностям и потенциальным возможностям, к-рым не уделяется систематического внимания ни в позитивистской, или бихевиористской, теории («первая сила»), ни в классической психоаналитической теории («вторая сила»), ни в гуманистической психологии («третья сила»)». Эта формирующаяся «четвертая сила» охватывает эмпирические исслед., разраб. прикл. аспектов и теорет. анализ огромного количества тем, включая ценности, объединяющее сознание, мистицизм, священность повседневной жизни, космическое сознание, космическую игру, синергию индивида и биолог. вида, духовные пути, теории и техники медитации, сострадание и трансперсональную кооперацию. Особенно важны системы представлений или убеждений, поскольку они выходят за пределы «Я» и предполагают идентификацию с более значимыми ценностями и целями групп и об-в, к-рые нередко становятся мотивами поведения зрелого, неэгоистичного чел. Трансперсональная перспектива яв-ся метаперспективой, открывающей вид на относительные достоинства различных систем представлений.

Не последнюю роль в становлении Т. п. сыграло отсутствие у ортодоксальной научной психологии однозначного ответа на вопрос о происхождении знания. Трансперсональная т. зр. на эту проблему заключается в том, что существует как неск. способов приобретения и доказательства истинности знания, так и множество состояний сознания, и все они должны быть важны для психологии. Измененные состояния сознания могут подчиняться особым законам, отличным от тех, по к-рым функционирует нормальное сознание. Ч. Тарт, приравнивающий трансперсональное к духовному, подчеркивает важность изучения мистических, субъективных и эфемерных явлений — явлений, к-рые с готовностью воспринимаются мн. культурами. По мнению нек-рых психологов, изучение и описание подобных явлений — задача, сопряженная со специфическими трудностями, поскольку речь идет о процессах обработки информ., протекающих преим. в невербальном правом полушарии головного мозга, тогда как научное знание преим. передается линейно, в словах и в числах.

Даже в естественных науках сторонники трансперсонального подхода находят возможность объяснять явления, не подчиняющиеся обычным законам причинности, используя такие понятия, как «формационная каузальность» и «синхронистичность». Хотя мн. именитые ученые проявили интерес к предложенному Юнгом понятию синхронистичности (имеющее смысл, многозначительное, но акаузальное стечение событий), наука лишь совсем недавно смогла принять во внимание такой необычный феномен — событие, не укладывающееся в пространственно-временную причинно-следственную последовательность. Это стало возможным благодаря революционным открытиям в совр. физике, приведшим к формированию совершенно нового взгляда на мир, и далеко идущие последствия этих открытий таковы, что способны изменить сами основы науки.

Объединение теорет. основ Т. п. и практ. исслед. в этой области в единую стройную систему — дело будущего. Возможностей для проведения исслед. немало. Один из аспектов йоги, когда-то считавшийся мистическим и не поддающимся проверке, уже перешел в разряд «нормальных» областей психологии, а именно контроля автономных функций тела, где уже проведено немало исслед. биолог. обратной связи, нашедшей широкое практ. применение. Вторым традиционным объектом изучения Т. п., к-рый, судя по всему, завоевывает признание, яв-ся медитация. Изучив специальную литературу, Уолш пришел к выводу, что медитация — недорогая, саморегулируемая и эффективная процедура, способная привести к глубочайшей трансформации идентичности, стиля жизни и отношения к миру.

Вместе с гуманистической психологией, в недрах к-рой она сформировалась, Т. п. придерживается антиредукционистского взгляда на источники челов. опыта и обращает осн. внимание на феноменологию сознания, прежде всего на те его состояния, к-рые очевидно превосходят ощущение личной изоляции, центрированности и самодостаточности. Как междисциплинарное и кросс-культурное движение, трансперсональное направление ставит множество проблем перед традиционной психологией. Имея серьезную поддержку со стороны нек-рых разделов совр. физики, она тж заставляет усомниться в незыблемости общепринятых представлений о линейности, причинности, постоянных пространственно—временных отношениях и чисто механистических представлений о Вселенной. Вряд ли стоит говорить о том, что крайности Т. п. порождают изрядный скептицизм.

См. также Восточная/западная психология, Религия и психология, Трансперсональная психология (II)

Н. Сандберг, К. Кётцер

Трансперсональная психология (II) (transpersonal psychology II)

Западные психиатрия и психология, порожденные интересом к патологии, лишь недавно обратили внимание на психол. здоровье и благополучие, а обратив, начали понимать, что изучение абсолютно здоровых людей может послужить основой для создания моделей челов. природы и потенциала, отличных от моделей, создаваемых на основании рез-тов изучения патологий. Значительная часть новой информ. противоречит традиционным моделям, и Т. п. обратилась к западной науке и к восточной мудрости, пытаясь интегрировать знания о культивировании психол. благополучия, накопленные обеими традициями.

Термин «трансперсональная» был введен для описания состояний, о к-рых сообщали совершенно здоровые люди и люди, занимающиеся различными видами тренировки сознания, такими как медитация и йога, опыт к-рых расширяется за пределы личного (персоны, личности или эго). Т. п. возникла в конце 1960-х гг. преим. на базе гуманистической психологии. Ее появлению способствовало развитие мн. направлений психол. науки и культуры в целом, включая возросший интерес к природе сознания и его изменениям и к появлению психоделиков, совпавшее по времени с ростом интереса к культуре и науке Востока. Постепенно пришло осознание того факта, что нек-рые незападные психологии в ряде свойственных только им аспектов — не менее развитые науки, чем зап. психология, и что они проявляют особый интерес к психич. здоровью и челов. потенциалу. Накопление рез-тов эмпирических исслед. в таких областях, как биолог. обратная связь, измененные состояния сознания и медитация, постепенно сформировало исследовательскую базу, на к-рой и возникла трансперсональная перспектива, т. е. произошло событие, аналогичное тому, к-рое произошло в совр. физике.

Т. п. признает, что все варианты психологии яв-ся по сути моделями, и как таковые не могут претендовать на роль «абсолютной истины»; они, скорее, представляет собой лишь некий неизбежно ограниченный образ реальности. Более того, эти модели дополняют друг друга, а не противоречат одна др. Именно поэтому Т. п. особенно заинтересована в широкой интеграции различных идей, представленных в самых разных школах психологии, — Восточной и Западной, поведенческой и динамической, экзистенциальной и соц.

Трансперсональная модель

Сознание. Т. п. исходит из того, что спектр состояний сознания весьма широк и что нек-рые состояния потенциально полезны и функционально специфичны, а нек-рые представляют собой поистине высшие состояния. Термин «высшие» в данном контексте означает, что эти состояния обладают не только всеми свойствами и возможностями низших состояний, но и дополнительными свойствами и возможностями. Более того, широкий круг публикаций о разнообразии культур и практик личностного роста содержит указание на достижимость этих высших состояний. Однако традиционная зап. перспектива признает существование весьма узкого спектра состояний, напр., бодрствование, сон, интоксикация, делирий. Более того, почти все измененные состояния считаются вредными, а «нормальность» признается оптимальным состоянием.

Мотивация. Трансперсональные модели склонны признавать орг-цию мотивов по иерархическому принципу, аналогично тому, как это делал А. Маслоу, к-рый первым из зап. психологов предложил четкую иерархическую модель, включавшую «высшие» мотивы. Подобные модели можно найти и в восточной психологии.

Первым из этих высших мотивов яв-ся самотрансценденция — внутреннее побуждение к получению опыта и бытию, к-рые превосходят обычные эго-состояния и границы опыта и идентичности, или, говоря иначе, влечение к трансперсональным сферам. Полагают, что у редкого чел., к-рый достигает этих уровней (напр., у того, кто послужил прототипом мудреца, гуру или святого для даосизма, буддизма, дзэн-буддизма или индуизма), границы эго-идентичности и личных мотивов были преодолены.

На первых ступенях этой иерархической лестницы располагаются чисто физиолог. потребности; чем выше ступень, тем более психологична потребность; потребности, занимающие в этой иерархии разное положение, отличаются тж и «по качеству»: при переходе с низших ступеней на более высокие наблюдается сдвиг от сильных потребностей к более хрупким, от более устойчивых — к менее устойчивым и сравнительно легко разрушаемым, от дефицита (D-потребности) — к достаточности (S-потребности), от эгоцентризма — к децентрации, от избегания — к приближению, от поиска поддержки извне — к опоре на собственные внутренние силы, от полезависимости — к поленезависимости, от спонтанных потребностей — к требующим культивирования, от распростр. в популяции — к редким потребностям, и от потребностей, давно признанных зап. психологией, — к тем, к-рые признаны ею лишь недавно.

Идентичность. Зап. психологи традиционно считают, что наша нормальная, естественная и оптимальная идентичность центрирована на собственном «Я». Однако восточная и Т. п. исходят из того, что наше чувство собственного «Я» потенциально м. б. гораздо более гибким, чем принято думать.

Кроме того, мн. приемы медитации и йоги направлены на то, чтобы очистить сознание и направить его на пристальнейшее изучение чувства «Я». При таком сосредоточенном рассмотрении то, что раньше считалось стабильным, неизменным «Я», осознается как постоянно изменяющийся поток мыслей, образов и эмоций; именно об этом в течение мн. вв. говорили йоги, и именно об этом недавно заговорили представители зап. культуры, включая и психологов, владеющих техникой медитации. При подобном внимательном рассмотрении выясняется, что чувство собственного «Я» в основном — иллюзорный продукт неточного осознания и что с устранением этого чувства возможна более широкая идентификация с человечеством и с миром. Считается, что на самых глубоких уровнях озарения, при достижении самой высокой степени трансценденции и самых дальних пределов челов. развития, дихотомии «Я—не Я» и «Я—другие» полностью разрушаются, что приводит к полной утрате эгоцентричности и к идентификации со всеми людьми и всеми объектами.

Психотерапия

Т. п. с ее заинтересованностью в исключительно высоком уровне благополучия способна выйти за рамки традиционного предназначения терапии и ее целей. Признавая, что чел. обладает большим потенциалом для психол. благополучия, она нацелена на предоставление тем людям, к-рые готовы к этому, возможности функционировать на трансперсональных уровнях.

Следовательно, трансперсональной терапии свойственна тенденция к эклектике. В идеале трансперсональный психотерапевт должен владеть всем арсеналом средств традиционной зап. психотер., а тж методами медитации и йоги. Помимо эклектизма и приспособляемости, от трансперсонального терапевта можно ожидать знакомства с потенциальными возможностями индуцирования состояний, переживаний (опытов) и степеней благополучия за пределами нормального эго-развития.

Теоретический и эмпирический базис трансперсональной психологии

Трансперсональная модель создана и поддерживается на основе конвергентной сети понятий, к-рые в свою очередь, заимствованы из взаимно перекрывающихся аспектов неск. направлений зап. психологии, психологии и философии Востока, исслед. состояний сознания, медитации и биолог. обратной связи, совр. теорет. представлений о здоровье и, возможно, совр. физики. Рез-ты эмпирических исслед. пока что, к сожалению, малочисленны, но у Т. п. их не меньше, чем у большинства др. психол. школ. Есть немало эксперим. данных о медитации, нек-рое количество — об измененных состояниях сознания и совсем мало — об исключительно здоровых (и благополучных) людях.

Ограничения

Прежде всего, это явно недостаточная эмпирическая база. Кроме того, трансперсональные модели еще недостаточно широко интегрированы в др. зап. психол. и терапевтические школы.

Т. п. переживает период популярности, а популярность — палка о двух концах. Она привлекает к себе все большее количество людей, однако далеко не все они имеют необходимую теорет. подготовку и практ. навыки.

Ни у кого из тех, кто глубоко проник в идеи Т. п., нет сомнения в том, что адекватная личная подготовка совершенно необходима психотерапевту как для глубокого понимания теорет. проблем, так и для практ. деятельности. Поскольку сферы приложения Т. п. и ее потенциал практически неисчерпаемы и знач. превышают исследовательские возможности большинства отдельных людей, можно с уверенностью сказать, что одним из факторов, ограничивающих возможности этого направления психол. науки, яв-ся пределы нашего личного понимания и роста.

См. также Восточная/западная психология, Религия и психология, Трансперсональная психология (I)

Р. Уолш, Ф. Воэм

Транссексуализм (transsexualism)

Т. яв-ся психосексуальным расстройством, относящимся к категории расстройств гендерной идентичности.

Термин «гендерная идентичность» означает сознавание себя представителем мужского или женского пола. При расстройствах гендерной идентичности, однако, индивидуум а) чувствует дискомфорт и неадекватность в связи со своим анатомическим полом и б) упорно склоняется к поведению, обычно присущему др. полу.

Здесь следует подчеркнуть, что расстройства гендерной идентичности не означают чувства неадекватности в отношении мужской или женской роли индивидуума. При расстройствах гендерной идентичности люди считают, что в результате жестокой причуды природы они помещены в тело одного пола, тогда как в действительности принадлежат к другому.

Более конкретно, Т. характеризуется хроническим чувством дискомфорта и неадекватности своего анатомического пола наряду с постоянным желанием избавиться от своих гениталий и жить в качестве представителя др. пола. Течение этого расстройства хроническое и почти неизменно обнаруживается уже в детские годы; иначе говоря, индивидуум всегда ощущал себя таким на протяжении всего периода своего развития. Часто такие лица жалуются на дискомфорт при ношении одежды своего анатомического пола, что приводит к переходу на одежду противоположного пола. Транссексуалы часто вовлекаются в деятельность, к-рая, по меньшей мере с т. зр. существующих в их культуре полоролевых стереотипов, больше ассоциируется с противоположным полом. Но более всего транссексуалы стремятся стать представителями противоположного пола.

Среди лиц, обращающихся за мед. помощью в связи с этим расстройством, преобладают мужчины, соотношение по полу колеблется в пределах 2—8:1. Различают три главных типа развития Т. — асексуальный, гомосексуальный и гетеросексуальный.

Отличительные признаки транссексуализма. Т. иногда путают с некоторыми др. состояниями, что требует проведения разграничений. Во-первых, он отличается от трансвестизма. Хотя переодевание в одежду др. пола характерно для этих обоих психосексуальных расстройств, у трансвеститов оно сопровождается сексуальным возбуждением, а у транссексуалов — нет. Во-вторых, Т. — это не то же самое, что гомосексуализм. Более того, сравнение транссексуалов и гомосексуалов выявляет четкие различия между этими двумя группами в отношении предпочитаемых сексуальных объектов и сексуальных фантазий. В третьих, хотя они настаивают, что в действительности яв-ся представителями другого пола, транссексуалы не страдают бредовыми расстройствами.

Хирургическое лечение транссексуализма. С тех пор, как была показана неэффективность в целом лечения Т., все большее число этих больных требуют хирургической смены пола. В середине 1970-х гг. свыше 2500 американцев изменили свой пол хирургическим путем.

У мужчин эта операция заключается в удалении мужских половых органов и их замещении искусственным влагалищем, выполненным из тех же тканей. Во многих случаях влагалище функционирует вполне удовлетворительно, позволяя иногда даже хирургически трансформированной женщине испытывать оргазм. Необходимы частые инъекции половых гормонов для стимуляции развития груди, создания женственной структуры кожных покровов и торможения оволосения лица. У женщин хирургически удаляются грудь, яичники, влагалище, матка и формируется искусственный половой член. Половой член, однако, нормально не функционирует; трансформированный мужчина остается также неспособным к репродукции после хирургического вмешательства.

Катамнестические исслед. операций по изменению пола обычно сообщают об удовлетворительных результатах. Это означает, что большинство транссексуалов вполне удовлетворены исходом и никогда не желают вернуться к своему первоначальному анатомическому полу. Очевидно, однако, что кандидаты для этой операции должны проходить тщательную диагностику, чтобы убедиться в том, что они в действительности яв-ся транссексуалами, а не страдают к.-л. иным психол. расстройством.

См. также Сексуальность человека, Трансвестизм

Д. Зиглер

Трансцендентальная медитация (transcendental meditation)

Разные типы медитации практикуются уже в течение более 2500 тыс. лет. Во мн. восточных культурах варианты медитации яв-ся важной составной частью их религиозного и духовного обогащения (например, дзэн-буддизм, йога).

Относительно недавно на Западе пробудился интерес к практике Т. м. в изложении Махариши Махеш Йоги. Она пропагандируется как средство повышения психич. энергии, снятия стресса и оказания положительного эффекта в отношении психич. и физ. здоровья. Занимающийся Т. м. сидит прямо, с закрытыми глазами, повторяя про себя мантру при каждом возникновении мыслей. Медитация не требует усилий, она приятна и сопровождается мышечным расслаблением. Медитацию рекомендуют проводить в течение 20 минут утром (до завтрака) и 20 минут вечером.

Опубликованы многочисленные результаты исслед. воздействия Т. м. на физиолог. и психол. процессы. Мн. из этих работ подвергались критике в связи с методологическими недочетами или за отсутствие контрольных переменных (напр., учета выпадений участников из программы). Поэтому приводимые ниже данные требуют осторожного к себе отношения. В 1970 г. Уоллес опубликовал результаты исслед., свидетельствующие о том, что во время Т. м. достоверно снижаются частота дыхания, сердцебиений, потребление кислорода и кожная проводимость. Данные Уоллеса были подтверждены несколькими др. исследователями. Уэст отметил также, что несколько авторов продемонстрировали достоверные изменения некоторых параметров ЭЭГ под влиянием Т. м.

Среди эффектов Т. м. приводят повышение самоконтроля, счастья, самоактуализации, самооценки и снижение таких проявлений психопатологии, как тревога и депрессия. Уэст отмечает, что в некоторых исслед. указывается на то, что пользующиеся Т. м. прекращают или резко снижают потребление не прописанных врачом лекарственных средств. Т. м. используется также в качестве вспомогательного метода при проведении психотерапии. Медитационные процедуры, сходные с Т. м., использовались также при лечении ожирения и клаустрофобии.

Свыше половины всех, кто начинает заниматься Т. м., бросают ее после года занятий. Есть несколько возможных объяснений такому высокому проценту выпадений. Отис заметил, что Т. м. привлекает к себе высокий процент невротиков. Они, по-видимому, имеют высокие ожидания и ищут быстрого решения сложных психол. проблем. Когда Т. м. не дает им «ответов», они прекращают заниматься ею.

Высокий процент выпадений может быть связан с некоторыми опасностями, связанными с Т. м. Напр., известно, что Т. м. может вызывать тяжелую депрессию, суицидные попытки и обострения шизофренных психозов. Отрицательные результат Т. м. чаще всего наблюдается у индивидуумов, к-рые злоупотребляют ею, продлевая сеансы до трех часов и более. Лица, к-рые не злоупотребляют медитацией, также могут находить, что эти занятия сопровождаются чрезмерным напряжением. При медитации в сознание прорывается много вытеснявшихся и подавлявшихся мыслей и чувств.

М. Нистал

Тревога (anxiety)

Т. будет освещена с двух главных психол. т. зр., психодинамической и поведенческой.

Фрейд описывал ранние источники Т. в следующей хронологической последовательности: а) отсутствие матери; б) наказания, приводящие к страху утратить родительскую любовь; в) страх кастрации или его женский эквивалент во время эдипова периода; г) неодобрение со стороны Сверх-Я или наказание себя за действия, к-рые индивидуум считает неприемлемыми, несправедливыми или аморальными. В этих случаях Я ребенка может реагировать тревогой. Ребенок может испугаться своих инстинктивных желаний и начать тревожиться, что позволяет ему противится инстинктивному желанию, вынуждая Я противостоять желанию, вызвавшему у него тревогу.

Есть и др. теории, напр. теория Мелани Клейн, проводившей психоанализ маленьких детей и пришедшей к выводу, что источник Т. заключен в страхе смерти. Клейн различала два типа тревоги: преследующую (persecutory), порождаемую страхом уничтожения Я; и депрессивную, связанную со страхом ребенка причинить вред внешним и внутренним объектам любви из-за своих деструктивных импульсов.

Ролло Мэй характеризовал Т. как опасение, вызываемое угрозой ценностям, к-рые индивидуум считает необходимыми для своего существования как личности. Г. С. Салливан понимал тревогу как крайне неприятное состояние напряжения, возникающее вследствие переживания неодобрения в межличностных отношениях. Он описывает, как, в силу эмпатической связи между малышом и матерью, тревога и напряжение матери вызывают тревогу у младенца.

Сэмюел Куташ разработал теорию Т., учитывающую последние достижения в области изучения Т. и стресса. Т., или состояние потери равновесия, возникает, когда испытываемый человеком уровень стресса не соответствует оптимальному для его конституции. Спокойствие, или состояние равновесия либо псевдоравновесия (malequilibrium), возникает при оптимальном уровне стресса, соответствующем конституции индивидуума, как в случае здорового баланса (равновесие), так и в случае нездорового баланса (псевдоравновесие). Т. может быть адаптивной, если достаточно выражена и сигнализирует индивидууму о необходимости изменений, и неадаптивной, если ее уровень настолько высок, что вызывает иммобилизацию, или же слишком низок, чтобы мотивировать к каким-либо действиям.

Теории научения и поведенческие теории. Э. С. Каплан описала основное различие между поведенческими теориями Т. (включ. теории научения), с одной стороны, и психодинамическими или психоаналитическими теориями Т., с др. стороны: первые фокусируют внимание на ближайших (проксимальных) стимулах, в то время как последние придают значение отдаленным (дистальным) причинам. Бутзин и Макс характеризуют его так: «В психодинамической теории тревога или избегающее поведение интерпретируется как признак лежащего в основе интрапсихического конфликта (дистальный стимул); в теориях научения и поведенческих теориях тревога считается реакцией на какой-то непосредственно предшествующий ей стимул, поддерживаемой подкрепляющими последствиями (проксимальные стимулы)». Непосредственные причины могут быть внешними, как, напр., ожидание предстоящего экзамена или отвержение значимым другим, либо внутренними, напр., принижение своих достоинств или воображаемые опасности.

С поведенческой т. зр., важные данные содержатся в исслед. павловского (классического) обусловливания, подобных первому такому исслед., проведенному Дж. Б. Уотсоном и Р. Рейнер на ребенке. Более совр. модификации теории классического обусловливания придают значение обработке информ. и ожиданиям, а не только образованию связи между стимулом и реакцией на основе подкрепления. Согласно А. Р. Вагнеру и Р. Ресколе, напр., павловское обусловливание условных раздражителей происходит благодаря обеспечиваемой ими новой информ. о безусловном раздражителе, такой как его величина или частота появления. Исслед. научения избеганию пролили дополнительный свет на этот вопрос, начиная с двухпроцессной теории Маурера применительно к первому процессу, павловскому обусловливанию страха на нейтральный (условный) раздражитель; второй процесс происходит, когда организм избегает ситуации, что подкрепляется уменьшением страха. Более поздние исслед., однако, привели к заключениям, таким как вывод Хернштейна, что условные раздражители сигнализируют о возможности подкрепления или наказания, но не выполняют функцию подкрепления или наказания. Бандура подчеркивает предиктивное значение нейтральных стимулов, сочетанных с аверсивными. Раз установившись, защитное поведение сохраняется, потому что избегание лишает испытуемого или подопытное животное всякой возможности узнать, что исходные раздражители, возможно, претерпели изменения и больше не несут в себе опасности.

Вторая группа важных поведенческих исслед. основана на модели оперантного обусловливания, в к-рой подкрепление или наказание зависит от реакции испытуемого или подопытного животного. Теоретики этого направления концентрируют внимание на поведении избегания и его результатах; терапевтическое воздействие при этом включает положительное подкрепление все более точного воспроизведения желаемого поведения приближения. Акцент делается на подкрепляющих и сигнальных (дифференцировочных) стимулах, а не на условных раздражителях.

См. также Эмоции, Стресс, Последствия стресса

И. Л. Куташ

Тренинг ассертивности (assertiveness training)

Т. а. разработан Эндрю Солтером и популяризован Джозефом Вольпе и Арнольдом Лазарусом. ТА чаще всего составляет один из аспектов более широкой терапевтической программы. Его цели включают: а) повышение осознанности личных прав; б) различение неассертивности, ассертивности и агрессивности; в) обучение вербальным и невербальным умениям. Последняя категория включает умения говорить «нет», обращаться с просьбами и выдвигать требования, выражать положительные и отрицательные чувства, начинать, поддерживать и заканчивать разговор.

Т. а., в том виде как он обычно практикуется, требует определения специфических ситуаций, в к-рых клиент обычно ведет себя дезадаптивно — т. е., неассертивно или агрессивно. Практически нет доказательств, подтверждающих существование генерализованной черты ассертивности. Для оценки реакции клиента на различные ситуации имеется целый ряд опросников в форме самоотчета: Инвентарь отстаиваемых прав (Assertion Inventory), Инвентарь утверждений о собственной ассертивности (Assertiveness Self-Statement Inventory), Опросник самовыражения для студентов колледжа (College Self-Expression Inventory), Вопросник разрешения конфликтов (Conflict Resolution Inventory), Реестр ассертивности Ратуса (Rathus Assertiveness Schedule) и Опросник ассертивности Вольпе—Лазаруса (Wolpe-Lazarus Assertion Inventory). Хотя для оценки реального поведения желательно понаблюдать за клиентом в трудной для него жизненной ситуации, типичной является оценка поведения в искусственной (моделируемой с помощью аудио- или видеоаппаратуры) ситуации, имеющей сходство с реальной, или в игровой ситуации непродуктивного взаимодействия.

Если оценка свидетельствует о постоянной неассертивности или агрессивности клиента, ему предлагается альтернативная терапия более общего характера. Однако, если обнаруживаются конкретные ситуации, в которых клиент мог бы действовать с возрастающей ассертивностью, ему рекомендуют пройти Т. а.

Нет какой-то общепринятой программы под названием Т. а. Ход терапии определяется личными предпочтениями терапевта. И все же, в большинстве случаев для повышения ассертивности используются следующие пять процедур. Первая — приобретение навыков реагирования — повышает ассертивность благодаря моделированию (как открытому, так и скрытому) поведения и инструктированию клиента. В фокусе оказываются как вербальные, так и невербальные компоненты ассертивности. Вторая — воспроизведение реакций — состоит в отработке новых реакций в ролевой игре, репетиции поведения или специальных упражнениях. Третья — совершенствование реакций — заключается в придании новому поведению непринужденности и устойчивости с помощью адекватной обратной связи, критических комментариев и указаний терапевта. Четвертая — когнитивное реструктурирование — включает критический анализ иррациональных представлений, препятствующих ассертивности, и приобретение знаний, усиливающих ассертивность. Пятая и последняя процедура — генерализация обучения — предполагает опробование нового поведения in vivo и поощряет распространение его на новые ситуации. Эти процедуры, часто реализуемые в группах, продолжаются до тех пор, пока клиент не продемонстрирует надлежащую ассертивность.

См. также Консультирование, Феминистская терапия, Психотерапия

Ч. Фишер

Тренинг коммуникативных умений (communication skills training)

Терапевты, стоящие на различных теорет. позициях, издавна сходятся в том, что клиенты с самыми разнообразными нервно-психическими расстройствами страдают дефицитарностью межличностных или коммуникативных умений. У всех лиц с диагнозами шизофрении, невроза, слабой степени задержки психич. развития, алкоголизма, а также у имеющих проблемы в супружеских отношениях и воспитании детей, имеются трудности в межличностной коммуникации. В период с 1970 г. по 1980 г. три осн. тенденции вызвали повышенное внимание к Т. к. у. как терапевтическому и профилактическому инструменту. Первой и, возможно, наиболее важной тенденцией было разочарование многих психологов и др. терапевтов в медицинской модели терапевтических вмешательств. Как заметил А. Голдстейн в «Тренинге психологических навыков» (Psychological skills training), все возрастающее число терапевтов стало переходить на иные концептуальные позиции. Основу этого перехода составило допущение, что клиент страдает дефицитарностью поведенческих навыков и что задача терапевта — обучить или натренировать клиента выполнять необходимый репертуар навыков.

Второй тенденцией было возрастающее применение поведенческих стратегий в лечении разнообразных поведенческих проблем. Быстро обнаружилось, что нормализация поведения и деинституционализация психиатрических больных требует предварительного освоения обширной программы коммуникативных умений, таких как навыки формального общения на работе и в быту. Бихевиористы, работающие с невротиками, быстро поняли, что мн. из их клиентов нуждаются в тренинге ассертивности.

Третья тенденция связана с самим Т. к. у., к-рый был сконцентрирован на двух широких группах навыков межличностного взаимодействия: навыках простого общения с одним чел. или большим числом людей и навыках, связанных с межличностным или коллективным решением проблем. Тренинг умения вести диалог имеет целью повышение способности индивидуума завязать и поддержать разговор с др. людьми. Т. к. у. яв-ся центральным компонентом большинства программ тренинга ассертивности, поскольку эффективная коммуникация рассматривается в качестве важного предварительного условия ассертивного поведения.

По мере разработки различных программ тренинга коммуникативных умений становилось все более очевидно, что, возможно, существует общая система навыков коммуникации, общих для большого количества разнообразных типов межличностной активности, в к-рую вовлекаются люди. В большинстве ситуаций находят применение пять осн. групп коммуникативных умений: а) визуально и физ. отзывчивое поведение, восприимчивость слушающего к сообщениям собеседника и конгруэнтность выражения; б) умения побуждать др. к сообщению информ., включающие использование молчания, минимальное ободрение и выспрашивание; в) умения сообщать информ. — самораскрытие, обратная связь и формулирование выводов; г) умения использовать коммуникации для изменения поведения др. лиц — оценка, требование и совет, д) умения, связанные с решением общих проблем — приемы коммуникации и решения проблем, используемые для нахождения взаимно удовлетворяющих решений.

Большинство программ Т. к. у. основаны на сходных моделях тренинга, включающих определенные последовательности обучения, тренировки (или закрепления) и генерализации. Р. М. Ганье и Л. Бриггс в «Принципах проектирования обучения» (Principles of instructional design) резюмируют многие важные характеристики обучения, присущие различным программам Т. к. у.

Первые результаты научных исслед. в этой области продемонстрировали, что следствием использования методов тренировки коммуникативных умений яв-ся существенное повышение качества и расширение их репертуара в процессе тренинга. Вторая волна научных исслед. показала, что совершенствование коммуникативных умений приводит к изменениям в поведении др. рода, таким как снижение делинквентности, улучшение супружеских отношений и взаимоотношений родителей с детьми, повышение академической успеваемости. Последующей задачей исследователей была демонстрация того, что методы тренировки коммуникативных умений по своей эффективности превосходят методы, имеющие иные концептуальные основы, напр., тренинг сензитивности. Др. аспектом научных исслед. была спецификация коммуникативных умений, подлежащих включению в программы тренинга, и наилучших способов тренировки составляющих их навыков. Можно сделать вывод, что программы Т. к. у. эффективны; однако, необходимы значительные исследовательские усилия для разработки программ, повышающих генерализацию и прочность навыков.

См. также Интеграция психически больных в обществе

Д. Р. Эванс

Тренинг межличностных отношений (human relations training)

Существуют две основные темы Т. м. о.: а) самовосприятие, в особенности восприятие своего воздействия, производимого на др. членов группы, б) групповая динамика, включающая процессы формирования группы, групповые роли, функции выполнения задач или поддержания группового процесса и вопросы внутригрупповых взаимоотношений. Когда Т. м. о. фокусируется на отдельном лидере и отработке его индивидуального стиля управления группой при меньшем внимании, уделяемом тому организационному контексту, в к-ром эти навыки будут использоваться, такой тренинг представляет собой один из курсов развития навыков управления. Если же, напротив, Т. м. о. проводится на рабочем месте с реальными производственными группами, процесс называется формированием команды в широком смысле слова, стратегией, используемой в развитии организации. Последующее обсуждение касается лишь Т. м. о. в первом контексте, т. е. развития навыков управления.

Для тренинга самовосприятия в межличностных отношениях полезным понятием является «окно Джохари». В окне Джохари первый — открытый или публичный — квадрант, представляет паттерны поведения, известные себе и другим. Второй, или слепой квадрант представляет паттерны поведения, известные другим, но не известные себе, а третий квадрант, или скрытая область, относится к паттернам поведения, известным себе, но не известным окружающим. Четвертый — неизвестный — квадрант, представляет поведение неизвестное ни себе, ни окружающим. Важной целью тренинга межличностных отношений яв-ся повышение размера публичной сферы (первый квадрант) и уменьшение слепой и скрытой зон (второй и третий квадранты).

Увеличение публичной сферы с соответствующим повышением самовосприятия ведет к росту соц. компетенции, в особенности в ситуации группового общения. Такой личностный рост обычно сопровождает участие в тренинговых или Т-группах, иногда называемых группами тренинга сензитивности. Там, в относительно неструктурированной манере, группа из 10—12 незнакомых друг другу клиентов и одного-двух тренеров создают лабораторную обстановку с целью повышения самовосприятия в атмосфере доверия, дружелюбия и эмоциональной теплоты. Длительность таких программ обычно составляет два — шесть дней.

Данные исслед. эффективности тренинга межличностных отношений свидетельствуют о том, что, хотя такой тренинг сопровождается отчетливо выявляемой положительной динамикой поведения, нет достаточного подтверждения тому, что его эффект распространяется на внетерапевтическую среду социального взаимодействия участников тренинга.

См. также Хоторнский эффект, Т-группы

Л. Д. Гудстейн

Тренинг руководителей (leadership training)

В идеале, этот вид тренинга начинается с анализа потребностей обучения (training needs analysis), чтобы определить, какие люди в данной орг-ции испытывают необходимость в знаниях о лидерстве. После этого осуществляется планирование и реализация программ тренинга, к-рые должны отвечать одной или более из выявленных потребностей обучения. Наконец, следует оценить результаты такого тренинга, с тем чтобы определить, позволил ли он достигнуть предполагаемых целей. Рассмотрим эти три этапа Т. р. по порядку. В наиболее простом варианте, анализ потребностей обучения представляет собой процесс выявления слабых мест в повседневной лидерской деятельности отдельно взятого руководителя, к-рые можно было бы скорректировать посредством тренинга.

Помимо анализа поведения и деятельности надлежит также изучить ситуационные факторы, чтобы определить возможные варианты стилей лидерства в сложившейся для данного лидера ситуации и вероятных будущих ситуациях. Ключевую роль в этом анализе будут играть те ситуационные факторы, к-рые влияют на выбор наиболее подходящих вариантов стилей влияния и межличностных стилей. Чтобы определить потребности обучения, требования сложившейся ситуации надлежит затем сопоставить с уровнем текущих возможностей лидера. Затем, на заключительной стадии анализа индивидуальных потребностей обучения, слабые места, выявленные на предыдущих шагах, можно перепроверить с использованием контрольного списка лидерских умений, знаний и аттитюдов.

Второй подход к анализу потребностей обучения лидерству начинается с выявления проблемных областей лидерства, устанавливаемых на основе имеющихся характеристик эффективности трудовой деятельности (performance records) определенной совокупности лидеров.

Третий подход к анализу потребностей обучения начинается с кадрового планирования (personnel planning), с тем чтобы оценить, какие типы лидеров будут востребованы в данной орг-ции, когда и в каких качествах. Оно связано с оценкой планируемых организационных целей и стратегий, к-рые, в свою очередь, определяют типы необходимых для их реализации лидеров. Критическим моментом здесь является предвосхищение тех давлений со стороны технологий и факторов производственного окружения, к-рые могут создавать потребность в изменениях в существующих практиках лидерства.

Как только потребности и приоритеты обучения были установлены, следующим шагом является разработка и реализация программ обучения. Что должно войти в его содержание и какие типы обучающих процедур окажутся оптимальными для реализации тех видов изменений, к-рые были определены на этапе анализа потребностей обучения? В настоящее время не существует проверенных, научно обоснованных ответов на эти два фундаментальных вопроса.

Со стороны академической науки, интерес к оценке тренинговых программ неуклонно возрастал на всем протяжении 1970-х гг., вероятно, как прямое следствие более общего интереса ко всем видам исслед., связанным с оценками программ. К сожалению, этот быстрый прогресс в научной области оценки обучения не сопровождался параллельными изменениями в практике обучения. Опросы существующей практики в сфере пр-ва показали, что лишь 2,5% фирм постоянно стремились оценивать результаты тренинга руководителей с т. зр. реализации «конечных целей».

Только 6,4% фирм утверждали, что они всегда старались оценивать последующие изменения в рабочем поведении. Что еще более примечательно, всего 13,4% фирм сообщили, что они всегда пытались так или иначе оценить результаты научения в конце периода обучения, тогда как 6% признались в том, что они никогда не предпринимали каких-либо попыток оценить результаты обучения, даже на уровне реакций на него участников.

См. также Эффективность лидерства

Р. Эндрюс

Тренинг социальных навыков (social skills training)

Забота о соц. компетенции долго оставалась на задворках других соц. и пед. перспектив. Молчаливо признавалось, что адекватные навыки межличностного поведения усваиваются «естественным образом», благодаря традиционным социализирующим общественным институтам — дому, школе, церкви и производству. Обнаруживавшиеся неадекватности соц. поведения приписывались ошибочной социализации: дурному обращению родителей, плохой обстановке в школе, плохому религиозному и моральному воспитанию. Даже традиционные концепции психич. здоровья рассматривали неадекватности межличностного функционирования в качестве проявлений более глубоких личностных конфликтов или психопатологических симптомов.

Изменения, происходящие в соц. институтах, вызывают изменения в их традиционном функционировании, включ. культивирование соц. компетенции и соответствующее обучение. В начале семидесятых годов XX в. такие изменения стали очевидными. Изменилась структура семьи, возросло число семей с одним родителем, а также семей, в к-рых и матери, и отцы работали вне дома. Религиозные учреждения больше уже не занимали прежнего центрального положения и не оказывали той поддержки, что раньше. Школы были призваны воспитывать более гетерогенные группы подростков, демонстрировавших разнообразные паттерны поведения в школе. Стало заметным влияние нового фактора социализации — телевидения.

Двумя основными областями, в особенности чувствительными к Т. с. н., были педагогика и психология. На протяжении всей истории педагогики формирование ценностей и обучение навыкам межличностного, соц. и морального поведения иногда было эксплицитной, но почти всегда имплицитной целью.

Вовлечение психологии в Т. с. н. можно проследить на примере возникновения движения модификации поведения. В рамках этой научной перспективы концепции лечебных усилий подверглись переосмыслению в терминах теории научения, причем проблемное поведение стало рассматриваться в качестве следствия неадекватного или ошибочного научения.

Контингентом, к-рому ранние бихевиористы уделяли предпочтительное внимание, были пациенты психиатрических больниц. Много усилий было потрачено в попытках модифицировать причудливое, нарушенное и нарушающее соц. порядок поведение, часто характеризовавшее пациентов, и сформировать у них навыки, необходимые для адекватного функционирования во внебольничной среде.

Большинство попыток такого тренинга имеет своим обоснованием то, что индивидуум страдает дефицитом важных межличностных навыков и никогда не мог адекватно усвоить их в прошлом. Однако, некоторые (напр., Вольпе) полагают, что релевантные навыки могли быть усвоены, но их адекватному использованию препятствует приобретенная (условно-рефлекторная) тревога. Др. исследователи (напр., Мейхенбаум) подчеркивают каузальную роль когнитивных факторов, напр., негативных ожиданий и отрицательной самооценки. Эта т. зр. сопутствует более широкому введению и признанию роли когнитивных факторов в более традиционных поведенческих подходах к лечению, проводимому под рубрикой «когнитивно-поведенческой модификации».

Компоненты

Хотя не все программы Т. с. н. одинаковы, у них есть много общего. Программы различаются между собой в разной акцентуации отдельных компонентов так же, как и в их представлении, последовательности и применении. Компонентами, наиболее часто включаемыми в тренинговые программы, яв-ся: а) представление теоретического обоснования, б) моделирование, в) разыгрывание ролей, г) обратная связь, д) перенос навыков тренинга во внетерапевтическую среду.

Теоретическое обоснование. Обзор навыков, к-рым собираются обучать, обычно предшествует самому тренингу. Внимание чаще всего уделяется разъяснению используемой терминологии и важности навыков для жизни обучающихся. Пока не существует стандартной таксономии соц. навыков и их поведенческих референтов.

Моделирование. Ясное представление образцов поведения, к-рые предстоит усвоить, — важная часть большинства тренинговых программ вне зависимости от того, яв-ся ли их теорет. обоснованием ссылка на дефицит навыков или на условно-рефлекторную тревогу. Во мн. случаях представление модели включает наряду с внешним, наблюдаемым поведением еще и когнитивное поведение (самовербализации [self-verbalizations]).

Разыгрывание ролей. После того, как обучающиеся ознакомлены с образцами поведения моделей, им предоставляется возможность практиковаться в воспроизведении этих образцов. Обучающиеся в форме разыгрывания ролей могут отрабатывать как открытые, так и скрытые поведенческие реакции, в ожидании, что индивидуализированная тренировка улучшит соответствующие навыки в ситуациях реальной жизни.

Обратная связь. Обратная связь и соц. подкрепление яв-ся неотъемлемым компонентом практически всех программ Т. с. н. Обратная связь может происходить в форме одобрения, похвалы или ободрения либо она может быть по природе коррективной, включая конкретные предложения по улучшению качества выполнения. Некоторые программы, в особенности предназначенные для детей или хронических психиатрических пациентов, могут тж использовать ощутимое подкрепление, напр., деньги, еду, сласти или разного рода жетоны.

Некоторые программы Т. с. н. включают техники самоподкрепления. С целью сдвинуть локус оценки снаружи внутрь делаются попытки обучения самонаблюдению, самооцениванию и самоподкреплению как важному аспекту приобретения и генерализации навыков.

Домашняя работа / перенос навыка. Перенос навыков является наиболее пренебрегаемой областью тренинга. Некоторые программы Т. с. н. признают важность этого и прямо работают с этой проблемой. Домашние задания являются наиболее часто используемой техникой для переноса навыков во внетерапевтическую среду. Другим важным подходом к облегчению успешной генерализации яв-ся использование «усилителей переноса» (transfer enhancer), повышающих вероятность переноса полученных навыков. Голдштейн и его коллеги предлагают пять усилителей переноса: а) представление общих принципов или предоставление обучающимся адекватных концепций, правил или стратегий для правильного использования навыка; б) тождественность элементов, или максимально возможная физическая и интерперсональная подгонка ситуации обучения к обстоятельствам реальной жизни; в) избыточное обучение, или обеспечение возможности повторного выполнения успешного поведения на сеансе тренировки; г) стимульное разнообразие, или предоставление обучающимся возможностей практики только что приобретенных соц. навыков в разных физ. и межличностных обстоятельствах; д) подкрепление реальной жизни, или максимизация вероятности того, что обучающиеся получат адекватное (внешнее) соц. подкрепление и/или (внутреннее) самоподкрепление по мере успешного использования своих навыков в обстановке реальной жизни.

Большинство способов оценки эффективности тренинга используют некую комбинацию показателей вопросников/самооценочных шкал поведения, когниций и/или аффективных реакций, данных естественнонаучного наблюдения и оценок исполнения ролей в играх. Традиционные психол. тесты обычно не использовались. Поскольку до сих пор не существует ни стандартизованной номенклатуры навыков, ни общепринятой системы оценки достигаемых тренировкой результатов, пока не представляется возможным сравнить между собой тренинговые программы по их эффективности, хотя недавняя работа Каррена и его сотрудников предоставляет обнадеживающие возможности для таких сравнений.

См. также Тренинг ассертивности, Поведенческая терапия, Когнитивно-поведенческая терапия

Р. Спрафкин

Труд и игра (work and play)

Технологический характер развитых совр. цивилизаций обозначил тенденцию к разделению труда и игры. Дальнейшее нарастание этих различий связано с дифференциацией самих мотиваций к труду и игре. Это подразумевает, что труд характеризуется формами активности, в к-рые включаются с целью выживания, а игра связана с формами активности, в к-рые включаются ради них самих. Э. Бордин предложил рассматривать Т. и и. с т. зр. наличия в них различных сочетаний усилия, принуждения и спонтанности.

Усилие (effort) и принуждение (compulsion) тесно связаны между собой. Чем выше усилие и чем дольше оно длится, тем более сильным становится давление в сторону его прекращения и отдыха. То, что поддерживает усилие против накапливающегося давления к его прекращению, это внутренний интерес и увлечение или имеющие внешнее происхождение угрозы наказания или уничтожения, к-рые, в свою очередь, могут интериоризоваться и переживаться как внутреннее принуждение, напр., к выживанию. Спонтанность (spontaneity) связана с элементом интереса, самоотдачи (self-investment) и самовыражения, превращающим тяжелую работу, к-рая в противном случае могла бы восприниматься как отчужденный обременительный труд, в творческое, радостное самовыражение. Эта преобразованная деятельность типична для игры.

Труд и игра в детстве. Большая часть наблюдений игры относится к периоду детства. В отношении детенышей животных и маленьких детей наблюдатели выделяют роль игры в расходовании излишков энергии и ее полезность как средства в овладении умениями. Такое представление об игре используется при терапевтической работе с детьми. Аналогичным образом, игра рассматривается как средство для опробования детьми своих будущих взрослых ролей и подготовки к ним.

Вся история образования отмечена заботой о сохранении спонтанности, обеспечивающей поддержание прилагаемых усилий на должном уровне. Наблюдатели детской игры отметили, что в аморфную, спонтанную игру маленького ребенка вскоре начинают проникать формализованные правила, к-рые вводят спонтанность в русло очерченных границ. Физ. и интеллектуальное развитие ребенка сопровождается все более усложняющейся игрой, требующей владения соответствующими умениями. Т. о., по мере развития и созревания все больший и больший вес приобретают принуждение и усилие. Игра становится больше чем просто радостным проявлением энергии, в к-ром усилие не играет заметной роли.

Труд и игра в профессиональной деятельности. Практически все люди сталкиваются с необходимостью добывания материальных средств для выживания или приобретения дополнительных удобств. В трудоинтенсивных об-вах (work-intensive societies) у мужчин и женщин было больше возможностей сочетать процесс добывания средств к существованию с гибкостью для самовыражения. Наше совр. технологическое об-во с преобладанием механизированного труда делает проблематичным сохранению в работе таких элементов.

Существует ли к.-л.. способ защититься от превращения работы в отчужденный обременительный труд? Марксистские философы, такие как Герберт Маркузе утверждают, что при социализме, когда работник ощущает себя контролирующим более крупный процесс пр-ва, повышение производительности за счет использования машин может превращаться в более значительный объем свободного времени, делая возможным уподобление труда игре. Он утверждает, что ощущение отчужденности труда вызывается тем избыточным давлением, к-рое осуществляется капитализмом с целью поддержания своей экономической системы.

Психологи и социологи труда обращают внимание на то, что большинство сложных видов деятельности и профессий требуют и предоставляют возможность полной самоотдачи и гибкого самовыражения, сочетая в себе принуждение, усилие и спонтанность, к-рые характеризуют слияние Т. и и. Изучение личностного развития и психол. характеристик и требований, предъявляемых разнообразными профессиями и классами профессий, обеспечило основу для оказания помощи ищущим профессиональной реализации людям в выборе оптимального согласования желания материальной отдачи с желанием получать удовлетворенность от работы.

Остается вопрос о том, применимо ли это ко всем видам работы. Марксистский ответ исходит из признания антигуманистического элемента во взаимодействии человека и машины и пытается лишь ограничить его продолжительность. Р. Блаунер обнаружил, что отношение работника к технологической организации трудового процесса и соц. орг-ции завода зависит от того, испытывает ли этот работник ощущение контроля нежели подвластности, ощущение осмысленной цели нежели изоляции, и ощущение непосредственного участия нежели отчужденности и неудовлетворенности. Эти соображения повлекли за собой множество усилий в отношении укрупнения технологических операций, чередования работы или ее радикальной модернизации, чтобы дать работникам возможность достичь желаемых уровней внутренней удовлетворенности своей трудовой жизнью.

Труд и игра на досуге и после выхода на пенсию. Опросы использования работниками своего свободного времени показывают, что они тратят его на дополнительную работу, образовательную деятельность, домашнюю работу и воспитание детей. Часть этих форм активности яв-ся выражением того же самого экономического давления, к-рое превращает труд в необходимость. Однако эти данные также говорят о том, что основная мотивации деятельности во время досуга заключается не в исключении усилия, а в облегчении давления принуждения.

См. также Игра, Циклы труда и отдыха

Э. Бордин