Содержание глав

ЧАСТЬ ПЯТАЯ— КАТОРГА

Глава 1 — обречённые

Звучание слов «каторга», «каторжане».— Сталинский указ о введении каторги и виселицы.— Победы фронта пригоняли пополнения.— Каторжный лагпункт на 17-й шахте Воркуты.— Сверхрежим.— Сравнить с сахалинской каторгой при Чехо­ве.— Другие такие лагпункты.— Гнев читателей на автора.— Три комсомолки-лётчи­цы.— Женщины, сходившиеся с оккупантами.— Как сажали мелкоту.— Школьные учителя на оккупированной территории.— Оборот властей с патриотизмом в советс­ко-германскую войну.— Откуда столько предателей?— Определяет ли бытие созна­ние?— Кем это допущены ошибки!— И что считать ошибками.— Почему так многие были рады приходу немцев?— Раскрытие винницких могил.— Больно ли тем, кого мы топчем?— Где же ваше Учение?— Кому не хватало воздуха.— Чета Броневицких.— Как это воспринималось юностью.— И в 30-е годы далеко не все восхищались.— В советской печатной лжи не различить оттенков. — Броневицкий — бургомистр, и что он должен был увидеть.— Ясность понимания у довоенной деревни.— Каковы были к войне народные чувства и как погублены.— Исход населения с разбитым врагом.— Власовцы от отчаяния.— Власовцы от горения сердца.— Что знали эти люди в 1941 году.— Повторить приём самого большевиз­ма.— Паралич и распад коммунистической власти в 1941.— Котлы, котлы.— Майор Кононов и его полк.— «Превратить войну в гражданскую». — Народное движение в Локте Брянском, его программа.— На Дону.— Ленинградские студенты.— От прихода иностранной армии ждали только свержения режима.— А Западу нужна была своя свобода, а не наша.— Наш порыв к освобождению и немецкая колониаль­ная тупость.— Истинное движение низов.— Изменили родине — коммунистические верхи.— В союзе с немцами прежде был Ленин.

Смягчение каторжного режима в 1946-47 по хозяйственным потребностям.— Создание Особых лагерей с 1948 года.— Перечень их.— Отбор в них по статьям.— Нуждаются ли советские в определении каторги?

Глава 2 — ветерок революции

Когда теряешь вкус к благам.— Как изменили арестантский воздух двадцати­пятилетние сроки.— Начало корейской войны.— Задорный спор с конвоем.— Благо­словение крестьянки.— Беспугливая девка.— Павел Баранюк и как он бил блатных.— Столкновение с суками.— «Мы опять революционеры!»— И, оказывается, так можно жить в тюрьме?— Володя Гершуни.— Камера-конюшня.— Прибалты.— От­ношения с Украиной после 1917.— Кто хочет жить — живите!— Величие нации — в величии поступков.— Какие подробности могут представиться.

Читаем газеты.— Жаждем бури!— Что им оставили хотеть, кроме войны? Дух Особлагов 1950 года.— История Пети П-ва.— Вольности Куйбышевской пересыл­ки.— «Будет на вас Трумэн!» — Омский острог.— «Как дело измены, как совесть тирана . . .»— Иван Алексеевич Спасский.— Павлодарская тюрьма.— Безымянная павлодарская девушка.— В грузовиках по степи.— Как отцы живут, так дети играют.— Куда это нас везут?— Ночное пыльное марево.— Приехали.— Номера.

Глава 3 — цепи, цепи. . .

А тут — покорность.— Наручники как орудие пытки.— Система в утяжеле­нии режима.— Как нашивались номера.— Замысел в их использовании.— Объясни­тельные записки.— Гнёт номеров не состоялся.— Расчёт на полную глухость.— Ка­торжане в Особлагах.— Сухое бурение меди.— Спасское отделение Степлага.— Когда инвалиды работают пуще здоровых.— Женский инвалидный каменный карьер.— Когда человека кормят как скот.— Смертность.— Лагерное начальство кончило хорошо.— Умирающая связь с волей.— Арестантские письма в спасской цензурной печке. — Ничего не иметь.— Система обысков. — Номера — лишь техническая помеха.— Женщины, помнящие Апокалипсис.— По номерам наказы­вает конвой.— Конвой всегда прав.— Крещенское утро под автоматным огнём.— Почему Особлагеря начинались так рабски.— Экибастузский лагерь после одного года.— Карцеры и вывод Гершуни.— Вывод Твердохлеба.— Строим лагерную тюрьму.— Череда побегов.