Партии и кризис
Так как наша партийная система сконструирована сверху, она накрепко «привязана» к существующей политической системе. Следовательно, существенные изменения в функционировании партий возможны только в случае серьезной трансформации всей системы. В то же время если политическая система столкнется с серьезными проблемами, то они станут испытанием на прочность и для партийной структуры, которое продемонстрирует степень ее устойчивости и эффективности. Такие перспективы нередко увязываются с экономическим кризисом, который прервал период постоянного экономического роста, продолжавшегося почти десятилетие.
Действительно, кризис носит общемировой характер, и в ряде европейских стран он уже привел к социальным потрясениям. Достаточно вспомнить протестные акции в Риге, Софии, Вильнюсе. Однако во всех этих странах власти столкнулись лишь с отдельными, хотя и весьма агрессивными, «вспышками» недовольства, в которых приняло участие явное меньшинство граждан, протестовавших против экономической политики правительств. Большинство участников митингов, равно как и их организаторы, отличались законопослушанием и не солидаризировались с экстремистами.
Важно, однако, что во всех упомянутых странах - новых демократиях, переживших период посткоммунистического транзита, - существует реальная многопартийность, предусматривающая наличие серьезной оппозиции, имеющей реальные шансы на приход к власти (в отличие от российских оппозиционных партий, предельной целью которых является прохождение в парламент). При этом партийная система большинства стран Центральной Европы имеет достаточно гибкий и динамичный характер, что снижает риск ее делегитимации в глазах населения. В частности, в Латвии митинги протеста против политики правительства были организованы обществом «За другую политику», основанным выходцами из принадлежащей к правительственной коалиции Народной партии видными политическими деятелями - Артисом Пабриксом и Айгарсом Штокенбергсом. Кроме того, в стране существуют и представлены в парламенте столь различные политические оппозиционные партии, как правоцентристская «Новое время» и левоцентристская, ориентированная преимущественно на русскоязычных избирателей, - «Центр согласия».
В Болгарии в 2005 году, накануне вступления страны в Европейский союз, было создано правительство, в состав которого вошли основные политические силы: левоцентристская Социалистическая партия, правоцентристское Национальное движение «Симеон Второй» и Движение за права и свободы, представляющее турецкое население. Столь противоречивая коалиция должна была обеспечить успешное завершение европейского интеграционного процесса, решающий вклад в который внесла партия Симеона, ранее в течение четырех лет возглавлявшего правительство. Правительство справилось со своей задачей, но авторитет партии Симеона за два срока пребывания у власти существенно снизился. Однако за это время в правоцентристском сегменте появилась новая, быстро набирающая популярность партия ГЕРБ («Граждане за европейское развитие Болгарии»), созданная генералом в отставке Бойко Борисовым, победившим на выборах мэра Софии. ГЕРБ добился значительного успеха в ходе избирательной кампании в Европейский парламент, «отобрав» многих сторонников у партии Симеона.
В Литве только в прошлом году левоцентристское правительство было сменено правоцентристским, причем новый кабинет возглавили консерваторы, находившиеся в оппозиции в течение восьми лет. Одной из составляющих правительственной коалиции стала новая Партия народного возрождения, возглавляемая популярным телеведущим Арунасом Валинскасом, ставшим спикером Сейма (впрочем, этот проект наблюдатели считают недостаточно серьезным, имеющим мало шансов продержаться дольше одной парламентской каденции). Основной оппозиционной политической силой являются социал-демократы - партия, созданная на базе реформаторского крыла бывшей компартии.
Таким образом, во всех упомянутых странах кризис может привести максимум к отставке действующего правительства, которое сменит дееспособная оппозиция. Гарантией от авторитарной реакции является европейская идея, которая предусматривает демократическую политическую систему, свободные выборы, обеспечение прав человека. Партии, не вписывающиеся в эту парадигму, оказываются в изоляции, и даже популярность не позволяет им прийти к власти. В частности, в Болгарии именно в такой ситуации находится партия «Атака» - ее лидер занял второе место на президентских выборах, однако против него объединились все основные политические силы страны (по аналогии с Францией, где в такой же изоляции на президентских выборах 2002 года оказался лидер Национального фронта).
В современной России ситуация выглядит совершенно иначе. Ни одна политическая партия, кроме «Единой России», не претендует на власть. Возможности других партий резко ограничены, а их авторитет невысок, исключая, возможно, КПРФ, «пенсионный» электорат которой сокращается, а работа с другими группами избирателей налаживается крайне непросто. На этом фоне только коммунисты пытаются использовать общественный протест по поводу кризиса, причем региональные активисты в ряде случаев действуют более решительно, чем центральное руководство партии, вынужденное блюсти ее «системный» характер. Примером могут послужить уличные акции в городе Тутаеве Ярославской области в январе 2009 года, в организации которых принял активное участие местный обком КПРФ[15].
В то же время судьба «Единой России» в значительной степени зависит от кризиса: партия, ответственная за принятие законодательных актов (которые в такое время далеко не всегда будут популярными), в условиях слабой легитимности партийной системы в целом, скорее всего, окажется в непростом положении. Уже есть конкретные подтверждения тому: например, противостояние между властями и частью населения в Приморском крае, где в конце 2008 года возник конфликт из-за повышения пошлин на иномарки. В результате региональному лидеру «Единой России» пришлось уйти в отставку[16], а партии было предложено организовать массовые акции в поддержку отечественной автомобильной промышленности, которая заведомо непопулярна на Дальнем Востоке. Значительно более перспективным является участие «партии власти» в разрешении конкретных трудовых конфликтов на предприятиях, где она, используя свои обширные связи в государственном аппарате, может сыграть позитивную роль. (Примером служит трудовой конфликт на Невском машиностроительном заводе, в Петербурге, в конце ноября - начале декабря 2008 года[17].) В то же время бюрократический характер «Единой России» может сыграть и негативную роль, снижая возможности для принятия ею самостоятельных решений.
Вместе с тем замены для этой партии в качестве доминирующей политической силы в настоящее время нет, хотя теоретически можно представить себе ее реорганизацию. Мировые прецеденты имеются: так, в Иране в 1975 году две поддерживавшие шаха партии, «Иране новин» и «Мардом», объединились в новую партию - «Растахиз». Вспомним и российский опыт неоднократных трансформаций «партии власти» - «Выбор России», «Наш дом - Россия», «Единство», «Отечество». Однако иранский прецедент оказался неудачным (из двух ослабленных партий не получилось одной сильной), а на российский опыт накладывается тот фактор, что сейчас во главе «партии власти» находится Владимир Путин, связавший свое имя с «Единой Россией» (чего Борис Ельцин не делал в отношении своих «партий власти»). Поэтому в настоящее время вопрос об альтернативе «Единой России» не стоит.
Если кризис будет носить кратковременный характер и не станет слишком острым, то «Единая Россия» сохранит статус «партии власти», хотя при этом и может потерять часть своих функционеров, которые окажутся непригодными к работе в дискомфортных условиях. Если же он приобретет более масштабный характер, то события могут стать обвальными, причем политические страховочные механизмы, существующие в демократических государствах - в первую очередь, в лице дееспособной оппозиции, - в России просто отсутствуют. В связи с этим есть опасность деградации выстроенной сверху партийной системы и возникновения вакуума, который могут заполнить не просто внесистемные, но и радикальные политические силы, причем как левого, так и правого толка. В настоящее время они находятся в маргинальном состоянии, но нельзя забывать, что такими же «маргиналами» считались в 1987-1988 годах тогдашние «неформалы», в то время как позиции почти двадцатимиллионной КПСС казались незыблемыми.