Подготовлен для системы КонсультантПлюс

В УПК РФ изъято содержавшееся в ч. 4 ст. 248 УПК РСФСР положение о том, что "отказ прокурора от обвинения не освобождает суд от обязанности продолжать разбирательство дела и разрешить на общих основаниях вопрос о виновности или невиновности подсудимого". Постановлением Конституционного Суда РФ от 20.04.1999 это положение было признано неконституционным, как нарушающее принцип состязательности судопроизводства и возлагающее на суд несвойственную ему функцию обвинения. Против такого решения выдвигались возражения, суть которых сводилась к следующему: изложенное в Постановлении Конституционного Суда понимание принципа состязательности, при котором она становится целью судебного разбирательства, а не средством достижения истины, чуждо традициям отечественного судопроизводства. Искусственное перемещение цели судебного разбирательства с результата на соблюдение процессуальной процедуры, связанная с этим пассивность суда делают уголовный процесс неполноценным. По мнению ряда исследователей, такая постановка вопроса приводит к выводу о том, что судьба дела решается не судом, а полностью зависит от волеизъявления одной из сторон - государственного обвинителя.

В соответствии с ч. 7 ст. 246 УПК РФ полный или частичный отказ государственного обвинителя от обвинения в ходе судебного разбирательства автоматически влечет за собой прекращение уголовного дела или уголовного преследования. Данное положение полностью согласуется с ч. 3 ст. 15 УПК РФ, где говорится, что суд не является органом уголовного преследования, не выступает на стороне обвинения или стороне защиты, а лишь обязан создать необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей путем реализации предоставленных им прав. Поэтому отказ прокурора от обвинения - это не просто личное мнение прокурора, это основанная на личном участии в исследовании доказательств в ходе судебного разбирательства правовая позиция стороны обвинения. В силу принципа состязательности такая конструкция вполне оправданна, а заявления о пассивности суда в случае отказа прокурора от обвинения не соответствуют положению (статусу) суда в правовом государстве.

Позиция прокурора-обвинителя в ситуации, когда он отказывается от обвинения, определяется на основе его непосредственного участия в исследовании доказательств. Ни выводы предварительного следствия, ни решение прокурора, утвердившего обвинительное заключение, никоим образом не должны связывать государственного обвинителя в суде в отстаивании им своей позиции. Попытки Генерального прокурора РФ, выраженные им в Приказе N 185 от 2007 г., навязать государственному обвинителю точку зрения прокурора, требование, чтобы он высказал в суде мнение, противоречащее его внутреннему убеждению, недопустимы, незаконны, они несовместимы со статусом государственного обвинителя (хотя такие факты, как отмечалось, имеют место в жизни) <27>. Если в ходе судебного разбирательства государственный обвинитель придет к иным выводам, чем те, которые изложены в обвинительном заключении, он действует в соответствии со своим убеждением, которое основано на непосредственном и его личном участии в исследовании доказательств. В связи с этим представляет интерес ответ экспертов на такой вопрос: "Как Вы поступали в случаях, когда, изучив материалы дела, по которому Вам поручено поддерживать обвинение, Вы приходили к выводу о том, что оно не имеет судебной перспективы с позиций прокуратуры как органа уголовного преследования (не доказана вина, дело подлежит прекращению по нереабилитирующим основаниям и т.д.)?". Данный вопрос задавался применительно не к ситуациям поддержания обвинения по 3 делам, а ко всей практике прокуроров-обвинителей. Оказалось, что большинство опрошенных сталкивались с подобными ситуациями. При этом 72% из них предлагали прокурору - руководителю органа, его заместителю отправить дело на дополнительное расследование, прекратить его либо принять иное процессуальное решение, препятствующее рассмотрению дела в суде; 48% (в том числе после обсуждения ситуации с руководителями, поэтому итог превышает 100%) брали на себя риск "дотянуть" дело в судебном заседании; 4% просили отстранить их от участия в деле в качестве обвинителя под каким-либо благовидным предлогом, не относящимся к существу дела (например, в связи с необходимостью лечения). 10% опрошенных действовали иным образом, в том числе, судя по незапрограммированным вариантам ответов, так: "доводил дело до конца, затем отказывался от обвинения", "докладывал руководству и действовал в соответствии с его указанием".

--------------------------------

<27> Характерен в этом смысле пример из правоприменительной практики государственного обвинителя Воронежской областной прокуратуры, описанный О.Я. Баевым в кн.: Прокурор как субъект уголовного преследования. М., 2006. С. 136.

Несмотря на профессиональные и этические изъяны в позиции некоторых прокуроров-обвинителей из числа опрошенных, изложенные результаты исследования, в совокупности с ранее приводившимися данными, опровергают широко распространенное мнение, будто бы прокуроры-обвинители лишь "проштамповывают" в суде материалы предварительного расследования, якобы безоговорочно поддерживая содержащиеся в них выводы. О том, что прокуроры, поддерживающие обвинение, как правило, занимают самостоятельную позицию, свидетельствуют и такие данные, относящиеся ко всей их практике в этой роли: 78% опрошенных полностью или частично отказывались от обвинения, в том числе половина - неоднократно, а 4% - по 10 и более раз (заметим в связи с этим, что у четверти экспертов стаж работы в качестве государственного обвинителя менее 3 лет).