Социология семьи. Опыт анализа фотоальбомов

Е.В. Васильева, А.В. Стрельникова

родными: «…мы с родителями вокруг елки: я, мама, бабушка, кошка наша. Я очень люблю эту фотографию, потому что это было как раз дело перед Новым годом, и мы все встретились… я очень люблю своих родителей… очень соскучилась по ним, давно не виделась, и вот мы сделали фотографию перед Новым годом. И все обменялись подарками, ну и очень теплые впечатления, очень теплые чувства остались, когда я смотрю на эту фотографию» (жен., 21 год). Таким образом, мемориальная реконструкция содержит в себе не только описание чувств и эмоций на момент фотографирования, но и те переживания, которые девушка испытывает сегодня: «очень люблю», «соскучилась», тем более что на данный момент она живет отдельно от родителей.

Однако очень часто молодые респонденты довольно подробно описывают и те снимки, субъектами которых являются родственники, жившие задолго до их появления или скончавшиеся, когда представители младшей генерации были совсем маленькими. Ввиду отсутствия в мемориальном «багаже» молодежи воспоминаний, основанных на личном опыте общения с этими близкими, младшее поколение уделяет значительное внимание описанию самого снимка, деталей и, конечно, использует сведения, полученные из рассказов кого-то из членов семьи (чаще всего бабушек и мам). Именно поэтому нарративизация старых семейных снимков характеризуется наличием косвенной речи и множеством сложноподчиненных предложений: «…на этой фотографии изображен мой прадедушка, который уже умер давно, и моя бабушка, ну, получается, его дочь. Они стоят в яблоневом саду, это в деревне, где родилась моя мама с бабушкой… и там у них большой дом и яблоневый сад. И мне рассказывали родители, что когда я была маленькая, я срывала без спросу яблоки и груши с этого сада, и ко мне все относились подоброму, потому что я была маленькой гостьей, и никто не ругался» (жен., 21 год). Важно, что этот комментарий наглядно демонстрирует эффективный характер ретрансляции истории семьи от старших поколений к младшему. Девушка не просто описывает содержание снимка, но и использует имеющиеся у нее знания относительно фактов из жизни ее прадеда и бабушки (упоминание места жительства и типа родственной связи фигурантов фотографии).

Довольно часто представители младшего поколения, описывая любимые снимки, делают уточнения, пытаясь ввести в курс дела слушателя-интервьюера. Они не называют имен, а сосредоточиваются на семейном статусе изображаемых: «Это бабушка по папиной линии, эта – по маминой, мама и я, фотографировал, соответственно, папа. Бабушка по папиной линии жива, но встречаемся редко – она в деревне» (жен., 19 лет).

298

Биографическая память городских семей...

Важно отметить, что вне зависимости от принадлежности субъекта нарративизации к тому или иному поколению, комментируются в первую очередь биографически насыщенные фотографии. Однако и такие снимки провоцируют рассказывание историй только тогда, когда вызывают эмоциональный отклик – чаще всего это касается собственных детских фотографий.

Вот какое описание семейного снимка дала представительница младшей генерации: «Все в сборе: прабабушка, бабушка, прадед… ну я всех знаю, кроме женщины в платочке белом. И в фуражке кто-то… Это они в деревне. Мама рассказывала, что рядом с нашим домом жили еще баба Тоня – одна из сестер прабабушки и другие сестры... Вера – предводительница. Самая старшая и самая строгая из сестер... Ну вот третий слева, кстати, это вроде бы Саша – Лидин сын. Лида – одна из сестер прабабушки. Про прадеда забыла сказать – он был рукастый, сам строил все, папа рассказывал, как они вместе крышу стелили» (жен., 21 год). Этот нарративный отрывок наглядно демонстрирует все присущие молодым людям особенности реконструкции семейной памяти. Описание фигурантов снимка довольно насыщенно за счет воспроизведения рассказов родных («мама рассказывала», «папа говорил»). Некоторые же из присутствующих на фотографии все же остаются незнакомыми для представителей молодежи. Пробелы в знаниях респонденты маскируют путем повествований о собственных воспоминаниях и впечатлениях, связанных с тем или иным родственником, вдаваясь в детали. При перечислении фигурантов снимка молодые люди подробно описывают семейные статус, кровно-родственные связи, место съемки, будто рассказывая сказку, ориентируясь при этом на непросвещенного слушателя.

Теперь обратим внимание на высказывания представительницы старшей генерации: «Это вся наша родня фактически. Римма, Роза, Вера, Лида, Саша, тетя Тоня, дядя Валя…. Петь любили под гармонь... Это мы все в Медведково у нас» (жен., 74 года). Как видно из приведенной цитаты, пожилые люди не прибегают к уточнениям, подробному описанию людей, изображенных на семейных фотографиях, и воспоминаний, связанных с ними, поскольку, во-первых, представленные фигуранты – это близкие люди, с которыми вышеназванные во времена своего детства и молодости тесно общались и до сих пор чувствуют неразрывную связь. Именно поэтому они называют их по именам, как самых родных, с которыми по определению не может существовать дистанции. Во-вторых, ввиду преклонного возраста респондентов, их мемориальный багаж приобретает пассивный характер. В-третьих же, ввиду смерти некоторых из изображенных родственников, представители старшей генерации

299

Е.В. Васильева, А.В. Стрельникова

просто-напросто избегают лишних комментариев из-за личных переживаний.

Для представителей второго поколения характерно описание собственных воспоминаний (по большей части детских), связанных с изображенными на фотоснимках родственниками. При перечислении они часто прибегают к уточнению кровно-родственных связей и имен в уменьшительно-ласкательной форме («мамочка», «тетя Тонечка»), демонстрируя тем самым любовь и трепетное отношение к родным, преимущественно старшим. Для них, так же как и для молодежи, типичны пробелы в знаниях, в которых они не спешат признаваться, поэтому вместо слов «я не знаю, кто это» делают предположения. Кроме того, представители среднего поколения также нередко используют фрагменты из повествований их родителей, бабушек и дедушек: «Это, наверное, баба Настя молодая. Это, наверное, Слава и Вова...Это еще одна дедушкина сестра, тетя Шура. В Моршанске они жили, сейчас не знаю – жива она или нет» (жен., 44 года).

В свою очередь, интересными являются эмоции, сопровождающие просмотр семейных снимков молодежью. Трое представителей младшего поколения сказали об интересе: «Даже не верится, что сотни лет назад кто-то другой жил, какие-то родственники твои. Одни даже жили в крепостном праве – тоже ведь ты в учебниках по истории проходил… Интересно, конечно, все это» (жен., 19 лет). Одна из молодых респонденток испытывает чувство зависти, когда смотрит на семейные фотографии, признавая факт разрозненности в современных семьях: «Честно говоря, завидую, потому что такие дружные все были… Мне кажется, сейчас такого нет» (жен., 19 лет).

Функции семейных фотоальбомов

Говоря о функциях семейных фотоальбомов, респонденты чаще всего упоминали функцию семейной памяти: «все-таки это память, эта фотография, она запечатлела кусочек жизни, которая уже была. Не то, чтобы раз, мимолетное что-то такое, не то чтобы красивое дерево… это память, это история, это то, что нужно сохранить. Это кусочек нашей жизни. Она же была? Была. Ну можно забыть что-то, а на фотографию посмотришь – вспомнишь» (жен., 48 лет). Один из респондентов, относящихся к среднему поколению, отметил, что составление и хранение уже имеющихся фотоальбомов является своего рода данью предкам. Представительница младшей генерации назвала альбом инструментом социализации: «Например, когда я была маленькая, я помню, как нас сажали и показывали фотографии» (жен., 19 лет). В целом мы выявили 10 функций, которые, по

300

Статус-символы позднесоветского и современного общества...

мнению 45 респондентов, выполняют семейные фотоальбомы. Из них наиболее «популярными» являются функция семейной памяти (27 человек), документирования семейной истории (6 человек), ее ретрансляции следующим поколениям (8 человек) и интегративная функция (4 респондента). При этом у каждого из поколений имеется собственное, характерное для него видение функционального пространства семейного фотоальбома. Если с точки зрения младшей генерации его предназначение заключается в хранении семейной памяти, а для представителей старшей – в сплочении, интеграции членов семьи как визуально, так и фактически, в процессе совместного просмотра, то среднее поколение делает акцент на функции документирования семейной истории и ее передачи потомкам. Любопытным представляется тот факт, что половина опрошенных (преимущественно молодежь и их родители) сакрализируют содержимое семейных альбомов, допуская до его просмотра исключительно близких лиц.

Все чаще представители молодого поколения практикуют размещение семейных снимков на компьютере, создавая виртуальные альбомы-папки, ограничивая доступ к ним со стороны пожилых людей и некоторых представителей средней генерации: «Я до сих пор обращаюсь к дочери, чтобы она сделала нормальные фотографии, чтобы их можно было поместить в фотоальбом, а не на компьютерные схемки» (жен., 44 года); «специально выбрала, какие фотографии получше, которые, я считаю нужно распечатать. Остальные все останутся на электронных носителях» (жен., 48 лет). Однако нередко и старшее поколение поддерживает действия своих внуков и внучек, обращаясь к ним с просьбой отсканировать старые фотографии.

Заключение

Таким образом, мы можем сделать вывод, что семейный альбом является особым источником социологических данных, который помогает изучить выстраивание межпоколенческого биографического проекта. Содержимое домашних фотоархивов позволяет комбинировать визуальный анализ с интервью, где сами снимки могут служить и самостоятельным объектом интерпретации, и стимульным материалом для погружения в воспоминания о том или ином периоде жизни.

По нашему мнению, нарративное интервью с использованием фотографий позволяет раскрыть не только исторический контекст создания снимков, но и смыслы, вкладываемые в изображения непосредственными участниками событий либо их владельцами.

301

В.А. Глазунова

Кроме того, этот метод дает возможность взглянуть на события и способы репрезентации этих событий глазами разных поколений, выявить различия, динамику в их восприятии и тем самым определить эффективность протекания процесса ретрансляции семейных ценностей, традиций из поколения в поколение.

Результаты нашего исследования позволили сделать определенные выводы относительно структуры и содержания семейных фотоальбомов, а также помогли описать особенности реконструкции семейной биографии. Ключевые изменения в репрезентации разных поколений связаны с такими характеристиками, как содержание фотографий (переход от постановочных снимков портретного жанра к бытовым, спонтанным и событийным; уменьшение количества фотографий, где изображены все члены семьи; появление «тематических» подборок или альбомов, как правило, связанных с поездками на отдых), способ размещения снимков (переход от «торжественного» размещения в рамки, на стены или ковры к хранению в альбомах, коробках и позднее – в цифровом виде), отражение семейных и социальных ролей (переход от снимков старших поколений, где роли подчеркиваются одеждой и расстановкой участников, к снимкам, связанным с процессами социализации; а также смещение акцента с репрезентации такого этапа цикла воспроизводства семьи, как супружеская пара с маленьким ребенком, и сосредоточение на стадиях взросления детей), оформление альбомов (от массивных, украшенных альбомов с подписями и дополнительными материалами у старшего поколения к упрощенным формам хранения у представителей последующих генераций).

В то же время тематический репертуар снимков, как правило, укладывается в достаточно узкий список тем. При этом все они соответствуют определенному канону, коллективному представлению о том, какие события и каким именно образом должны быть запечатлены. Важно отметить, что по частоте репрезентации в семейных фотоальбомах первое место занимают 1990-е годы – время взросления первого поколения.

К ключевым функциям домашних фотоархивов, по мнению представителей младшей генерации, относится хранение семейной памяти, по мнению старших – сплочение, интеграция членов семьи

(как визуально, так и фактически, в процессе совместного просмотра), по мнению среднего поколения – документирование семейной истории и ее трансляция потомкам. Помимо названных функций, анализ снимков позволяет выделить также коммуникативную, функцию самопрезентации, престижа и даже развлекательную функцию, которые не были упомянуты респондентами.

302

Статус-символы позднесоветского и современного общества...

Особенности восприятия истории семьи связаны с наличием жизненного опыта, а значит, и с величиной мемориального «багажа»

каждого члена семьи. Если представители старшей генерации при реконструкции семейной биографии пользуются по большей части собственными воспоминаниями, то молодежь, а иногда и их родители, прибегает к цитатам из рассказов бабушек и дедушек. Таким образом, если для третьего поколения все описываемые ими события – еще живое прошлое, то для их внуков и в некоторых случаях детей они предстают в качестве конструкта: это уже не часть собственной биографии, а часть истории. Более того, реконструкция семейного прошлого с течением времени не обходится без его (часто неосознанной) коррекции, так как на протяжении всей своей жизни человек находится одновременно и в своей семье, и во многих других группах. Особенно это характерно для представителей последних двух генераций.

Результаты нашего исследования показывают, что источником информации и биографии семьи, как правило, служат рассказы представительниц женского пола (мамы, бабушки, реже – другие родственницы женского пола).

В целом домашние фотоальбомы не утрачивают своей роли, несмотря на появление электронных аналогов хранения. Об этом свидетельствует тот факт, что снимки, сделанные посредством цифрового аппарата, пусть и не в полном объеме, но распечатываются, а старые альбомы бережно хранятся молодежью и нередко подвергаются реставрации по их инициативе.

Примечания

1См., например: Власова Т. Рассматривание, рассказывание, припоминание: нарративизация содержания семейных фотоальбомов // Визуальная антропология: новые взгляды на социальную реальность / Под ред. Е.Р. Ярской-Смирновой, П.В. Романова, В.Л. Круткина. Саратов: Научная книга, 2007. С. 326–348; Здравомыслова Е., Ткач О. Генеалогический поиск в современной России: реабилитация «истории» через семейную «память» // Ab Imperio. 2004. № 3. С. 383–407; Иванова М. Семейные фотографии как инструмент выстраивания фамильного биографического проекта // Социальная реальность. 2008. № 2. С. 205–222; Семенова В. Социальный портрет поколений // Россия реформирующаяся. М., 2002. С. 27–46; Шуман Г., Скотт Ж. Коллективная память поколений // Социологические исследования. 1992. № 2. С. 47–60; Круткин В. Антропологический смысл фотографий семейного альбома // Журнал социологии и социальной антропологии. 2005. Т. 8. № 1. С. 171–178.

303

В.А. Глазунова

2Нора П. Всемирное торжество памяти // Неприкосновенный запас. 2005. № 2–3.

С. 40–41.

3Романов П., Ярская-Смирнова Е. Ландшафты памяти: опыт прочтения фотоаль-

бомов // Визуальная антропология: новые взгляды на социальную реальность: сб. науч. ст. Саратов: Научная книга, 2007. С. 146–168.

4Иванова М. Указ. соч. С. 205.

5Нуркова В. Зачем нужна семейная мифология? [Электронный ресурс] // Русский репортер. 2008. № 42 (72). URL: http://www.rusrep.ru/2008/42/

qa_nurkova/ (дата обращения: 06.03.2011).

6Власова Т. Указ. соч. С. 327.