Гайдар и современность
Говорить о Гайдаре сегодня непросто – так резко изменились время и общество, в котором мы живём. Изменились и мы, наши взгляды и приоритеты. Можно с уверенностью сказать, что книги Гайдара не одному поколению детей очень просто и понятно объяснили, "что такое хорошо и что такое плохо". А ещё его книги умели создавать у маленьких читателей удивительное ощущение счастья и жажды жизни. "Что такое счастье – это каждый понимал по-своему. Но все вместе люди знали и понимали, что надо честно жить, много трудиться и крепко любить и беречь эту огромную счастливую землю, которая зовётся Советской страной". Кажется, что автор таких замечательных книг просто не мог быть плохим человеком. Возьмите любую фотографию писателя, вглядитесь в его открытое, приветливое лицо и вы поймёте, что перед вами добрый и честный человек, которому можно верить. Он не подведёт и не предаст, а в трудную минуту обязательно придёт на помощь. Именно таким мы видим Аркадия Петровича в воспоминаниях Константина Паустовского "Встречи с Гайдаром". Давайте вспомним эпизод из этого рассказа:
"Года за два до того, как вышел "Тимур и его команда", Гайдар зашёл как-то ко мне. У меня был трудно болен сын, и мы сбились с ног в поисках одного редкого лекарства. Его нигде не было. Гайдар подошёл к телефону и позвонил к себе домой. – Пришлите сейчас же ко мне, – сказал он, – всех мальчиков из нашего двора. Я жду. Он повесил трубку. Через десять минут раздался отчаянный звонок у двери. Гайдар вышел в переднюю. На площадке за дверью стояло человек десять мальчиков, очень взволнованных и запыхавшихся. – Вот что, – сказал им Гайдар, – тяжело болен один мальчик. Нужно вот такое лекарство. Я вам запишу каждому его название на бумажке. Сейчас же – во все аптеки: на юг, восток, на север и запад! Из аптек звонить мне сюда. Всё понятно? – Понятно, Аркадий Петрович! – закричали мальчики и понеслись вниз по лестнице. …Гайдар сидел у телефона, как капитан на мостике корабля. Через сорок минут восторженный детский голос прокричал в трубку: – Аркадий Петрович, есть! Я достал! …Лекарство было привезено, и сыну вскоре стало легче. – Ну что, – спросил Гайдар, собираясь уходить, – хорошо работает моя команда?» [17, с. 189-190]
Этот эпизод, произошедший за два года до выхода в свет повести "Тимур и его команда", наглядно показывает правдивость и жизненность книг Гайдара. И ещё один случай, также описанный Паустовским в рассказе "Встречи с Гайдаром". В нём Аркадий Петрович – весёлый, находчивый, остроумный человек, хороший друг и душа компании:
"Гайдар любил идти на пари. Однажды он приехал в Солотчу ранней осенью. Стояла затяжная засуха… и черви ушли очень глубоко в землю. Ни о какой рыбной ловле не могло быть и речи. …Все были огорчены. Гайдар огорчился больше всех, но тут же пошёл с нами на пари, что завтра утром он достанет сколько угодно червей – не меньше трёх консервных банок. Мы охотно согласились на это пари, хотя с нашей стороны это было неблагородно, так как мы знали, что Гайдар наверняка проиграет. Наутро Гайдар пришёл к нам в сад, в баньку, где мы жили в то лето. Мы только что собирались пить чай. Гайдар молча, сжав губы, поставил на стол рядом с сахарницей четыре банки великолепных червей, но не выдержал, рассмеялся, схватил меня за руку и потащил через всю усадьбу к воротам, на улицу. На воротах был прибит огромный плакат:
Скупка червей от населения!
Этот плакат Гайдар повесил поздним вечером. А утром около калитки уже бушевала толпа мальчишек с жестянками, полными червей. Шёл жестокий торг, но в конце концов мальчишки согласились отдать червей по цене в три рыболовных крючка за жестянку. С тех пор мы были всегда с червями, но перестали держать с Гайдаром пари. Это было бессмысленно, потому что он всегда выигрывал"
Гайдар, в отличие от Хармса, абсолютно серьёзен. И он прекрасно понимал, что дети, для которых он и писал, – вообще самые серьёзные люди на свете. И для них категории добра и зла практически абсолютны, безо всяких “достоевских” реверансов и утончённостей. И если в крупных произведениях всё же без “утончённости” не обойтись, то в коротких, притчевых рассказиках всё должно быть кристально ясно. И этой кристальной ясности Гайдар, вслед за Толстым, смог достичь в своих поздних рассказах, большей частью писавшихся им незадолго до войны для отрывного календаря. Это такие гайдаровские шедевры, как “Советская площадь”, “Василий Крюков”, “Поход”, “Совесть”. И прежде всего – замечательная миниатюра “Маруся”:
“Шпион перебрался через болото, надел красноармейскую форму и вышел на дорогу.
Девочка собирала во ржи васильки. Она подошла и попросила ножик, чтобы обровнять стебли букета.
Он дал ей нож, спросил, как её зовут, и, наслышавшись, что на советской стороне людям жить весело, стал смеяться и напевать весёлые песни.
– Разве ты меня не знаешь? – удивлённо спросила девочка. – Я Маруся, дочь лейтенанта Егорова. И этот букет я отнесу папе.
Она бережно расправила цветы, и в глазах её блеснули слёзы.
Шпион сунул нож в карман и, не сказав ни слова, пошёл дальше.
На заставе Маруся говорила:
– Я встретила красноармейца. Я сказала, как меня зовут, и странно, что он смеялся и пел песни.
Тогда командир нахмурился, крикнул дежурного и приказал отрядить за этим “весёлым” человеком погоню.
Всадники умчались, а Маруся вышла на крутой берег и положила свой букет на свежую могилу отца, только вчера убитого в пограничной перестрелке”.
Всё вполне по-толстовски. Только реалии советские.
Гайдар, внешне оставшись едва ли не самым “советским” детским писателем, доказал, что настоящая литература никакой идеологии неподвластна. И неподсудна.