4.6. Основные принципы материалистического понимания истории

В работах «Тезисы о Фейербахе» (1845) и «Немецкая идеология», написанной совместно с Ф. Энгельсом (1845 – 46), впервые были сформулированы основные положения социальной философии Маркса, которая получила название материалистического понимания истории – принципы материализма, системности, историзма.

Исходный пункт материалистического понимания истории сформулирован в «Немецкой идеологии» следующим образом: «В прямую противоположность немецкой философии, спускающейся с неба на землю, мы здесь поднимаемся с земли на небо, т. е. мы исходим не из того, что люди говорят, воображают, представляют себе, – мы исходим также не из существующих только на словах, мыслимых, воображаемых, представляемых людей, чтобы от них прийти к подлинным людям; для нас исходной точкой являются действительные деятельные люди, и из их действительного жизненного процесса мы выводим также и развитие идеологических отражений и отзвуков этого жизненного процесса. …Не сознание определяет жизнь, а жизнь определяет сознание» (2, 25). «Сознание никогда не может быть чем-либо иным, как осознанным бытием, а бытие людей есть реальный процесс их жизни» (2, 25). Материализм Маркса существенно отличается от предшествующего и современного ему материализма, для которого сознание есть не что иное, как «отражение», «зеркало» объекта. В Марксовой трактовке сознания метафора зеркала совершенно неприемлема. Он исследует сознание как функцию деятельности, «сознание, включенное в социальные структуры, активное реальное звено их функционирования» (М. Мамардашвили).

М. К. Мамардашвили показывает (5, 252), что Маркс в «Капитале» строит исследование так, что уже в исходном пункте имеет дело с системами, которые функционируют посредством сознания, содержат в себе свои же отображения в качестве необходимого элемента. Происходит отказ от традиционного противопоставления субъекта и объекта, материального и духовного. В традиционную субъект-объектную схему познания Маркс вводит посредствующее звено – систему социальных связей, связей обмена деятельностью. Объект оказывается кристаллизацией этой системы связей, «отложением», «сгущением» системы. Содержание сознания нельзя вывести прямо из объекта, но только из совокупности социальных связей, в которые он включен. Например, в «Капитале» Маркс анализирует товар как «чувственно-сверхчувственную вещь»: наряду с природными, чувственными свойствами эта вещь обладает общественным свойством, не данным чувственному созерцанию, – стоимостью. В сознании свойство обладать стоимостью принадлежит именно вещи, ее конкретной телесной природе. Это реальное, объективное отношение, но это, в то же время, «объективная мыслительная форма», «превращенная форма», не существующая без посредства сознания. Продукты человеческой деятельности всегда приобретают свойство быть знаками социальных значений и регулируют сознательную деятельность индивидов, их общение. Превращенные формы сознания – это не результат ошибок, заблуждений, а результат трансформации внутренних отношений сложного социального целого, результат непреднамеренного отождествления вещи и ее социального значения, естественных свойств предмета, личности с их общественными свойствами. Так понимаемое сознание Мамардашвили сравнивает с айсбергом. Его меньшая надводная часть – это «сознание-субъект», полагающее цели, дающее оценки, контролирующее наши поступки. Его огромная подводная часть – «сознание-бытие», объективные мыслительные формы, механизм образования которых непосредственно не дан «сознанию-субъекту» и может быть раскрыт с помощью специального теоретического анализа.

Свой метод анализа сознания Маркс применяет в исследовании религии, товарного фетишизма, в критике идеологического сознания. Разоблачая иллюзии просветителей XVIIIв., которые противопоставляли необразованному сознанию массы сознание социального мыслителя, идеолога, владеющего истиной, Маркс показывает, что идеолог не обладает прозрачным, «чистым» научным сознанием. Он также включен в систему объективных мыслительных форм, его сознание социально сформировано («воспитатель должен быть воспитан») и определяет его точку зрения на социальные явления. Идеолог находится во власти иллюзии, считая свою деятельность «самостоятельной творческой силой и целью всех общественных отношений, между тем как в действительности она есть лишь их выражение и симптом». Сам Маркс не был свободен от иллюзий просветительства, и все же предложенный им способ анализа сознания, разоблачения его иллюзий содержит ряд открытий, которые стоят на уровне позднейших достижений психоанализа, феноменологии, экзистенциализма.

Важнейшим принципом социальной философии Маркса является системный подход, который представлен и в анализе сознания. Вслед за Гегелем он рассматривает общество как «органическое целое», сложную, исторически возникшую систему, все подсистемы которой необходимо взаимосвязаны. Единицей теоретического анализа выступает понятие «общественно-экономической формации», которая представляет собой исторический тип общества –целостную систему общественных отношений, сложившуюся на определенном этапе исторического развития. Эта система построена следующим образом, диктующим способ ее исследования: «…Определенные индивиды, определенным образом занимающиеся производственной деятельностью, вступают в определенные общественные и политические отношения. Эмпирическое наблюдение должно в каждом отдельном случае… вскрыть связь общественной и политической структуры с производством. Общественная структура и государство постоянно возникают из жизненного процесса определенных индивидов – не таких, какими они могут казаться в собственном или чужом представлении, а таких, каковы они есть в действительности, т. е. как они действуют, материально производят и, следовательно, как они действенно проявляют себя в определенных материальных, не зависящих от их произвола границах, предпосылках и условиях» (2, 24 – 25). Главную роль в этой системе Маркс отводит экономической подсистеме, материальным отношениям, складывающимся в процессе производства (производственным отношениям), утверждая, что их анализ позволит понять социальную структуру общества, ее выражение и закрепление в политических отношениях и преломление в духовной жизни общества. Эта мысль кратко сформулирована в работе «К критике политической экономии. Предисловие» так: «Способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще».

Маркс унаследовал от немецкой классической философии идею деятельной и в силу этого исторической сущности человека. Уже Гегель отверг универсалию вечной и неизменной «человеческой природы», которая была основой социальной философии Просвещения. Однако, как указывал Маркс, «деятельнаясторона… развивалась идеализмом… абстрактно»; деятельность трактовалась только как мышление, деятельность самопознания. Э. Фромм полагал, что «…было бы уместно назвать Марксово понимание историиантропологическим пониманием истории. Ибо это понимание основывается на том факте, что сами люди являются творцами и актерами своей исторической драмы» (7, 381). «Реальные, живые индивиды», изменяя в ходе материальной деятельности, практики объективные условия своей жизни, вместе с тем изменяются сами; созидают самих себя в историческом процессе. «…Люди, развивающие свое материальное производство и свое материальное общение, изменяют вместе с этой своей действительностью также свое мышление и продукты своего мышления» (2, 25). Маркс подчеркивал, что способ производства материальной жизни нельзя понимать только как воспроизводство физического существования людей. «В еще большей степени это – определенный способ деятельности данных индивидов, определенный вид их жизнедеятельности, их определенныйобраз жизни» (2, 19). История с этой точки зрения предстает как объективный («естественноисторический») процесс смены исторических типов общества – общественно-экономических формаций, в основе которого лежит смена способов производства материальной жизни.

Формационная схема истории, предложенная Марксом (первобытный, азиатский, античный, феодальный, буржуазный и коммунистический способы производства как «прогрессивные эпохи экономической общественной формации») и догматизированная «марксизмом-ленинизмом», обнаружила серьезные расхождения с реальным историческим процессом. Мысль о доминировании экономической сферы над социальной, политической и духовной сферами жизни общества справедлива по отношению к капиталистическому, индустриальному обществу, однако наталкивается на сложности в случае ее применения к анализу традиционных обществ. Вместе с тем в трудах Маркса есть контуры иной, более продуктивной схемы истории, состоящей из трех крупных формаций (См.: Кемеров В. Е. Введение в социальную философию М., 2000. С. 91 – 94). В ней выделяются, во-первых, докапиталистические общества, основанные на отношениях личной зависимости(архаичные общества, античность, феодализм); во-вторых, капитализм, основанный на отношенияхвещной зависимостимежду людьми; в-третьих, будущая социальность (коммунизм), в основе которой отношениясвободных индивидуальностей. Эта схема во многом совпадает со схемой социальных типов, распространенной в западной социальной философииXXв. и включающей в себятрадиционное,индустриальноеипостиндустриальноеобщества. Следует отметить, что в концептуальном эскизе коммунизма Марксу удалось предсказать многие черты «постиндустриального» общества: «уничтожение пролетариата», «устранение труда» в его прежней форме, превращение науки в непосредственную производительную силу, а свободного времени – в «мерило общественного богатства».

Маркс – один из крупных мыслителей, стоящих на рубеже классической и неклассической европейской философии. П. Рикёр, объединяя имена Маркса, Ницше и Фрейда, называет их тремя критиками «ложного» сознания, боровшимися «против одной и той же авторитетнейшей иллюзии – иллюзии самосознания», ставшими, в силу этого, «тремя истолкователями современного человека» (П. Рикёр). Э. Фромм отводит Марксу и Фрейду, как и Эйнштейну, роль «творцов современной эпохи». Его взвешенной оценкой фигуры Маркса стоит завершить эту лекцию: «Марксу удалось соединить духовное наследие гуманизма эпохи Просвещения и немецкого идеализма с экономической и социальной реальностью и тем самым заложить основу новой науки о человеке и обществе, опирающейся на факты, проникнутой в то же время духом западной гуманистической традиции. И хотя большинство систем, претендующих на то, чтобы говорить от имени Маркса, отвергают дух гуманизма или искажают его, я верю… что возрождение западного гуманизма вернет Марксу его выдающееся место в истории человеческой мысли» (7, 301).