9524

210

Утверждая, что человеческий разум не мог быть демиургом истории, социальной динамики потому что он сам является ее продуктом, он помнит о «процессуальности» бытия: раз явился этот продукт, он не должен и по самой природе своей не может подчиняться завещанной прежней историей действительности; он по необходимости стремится преобразовать ее по своему образу и подобию, «сделать ее разумной». Действие, законосообразная деятельность людей в общественно-производительном процессе, таким образом, «объясняет» историческое развитие разума общественного человека.

Этой амбивалентности соответствует альтернативность исторического развития. В силу такой альтернативности марксизм исключает возможность примирения с исторической действительностью. Ведь «...помириться с действительностью значило бы помириться лишь с одним из ее элементов, с тем, который господствует в настоящее время» и рано или поздно способен обречь на гибель вместе с собой и людей. Но в исторической действительности есть и «другой, враждебный этому (пока еще лишь «субъективный» – М.П.) элемент действительности <…> в котором зреет будущее». Марксизм призывает «опираться на этот элемент, брать его критерием своих «идеалов»1. Это и есть деятельность по преобразованию «предыстории», опирающаяся на бесстрашный анализ марксистской теории, поскольку они не хотят быть вовлечены в процесс гибели вместе с умирающей действительностью «экономизма».

За альтернативностью истории скрывается прогресс, вырастающий из самого антагонизма, порождаемый антагонистическим противоречием. Ведь с начала цивилизации производство начинает базироваться на антагонизме – рангов, сословий, классов, труда накопленного и труда непосредственного. «Без антагонизма нет прогресса. Таков закон, которому цивилизация подчинялась до наших дней»2. Но тот же антагонизм обрекает конкретно-исторический процесс естественного развития капитализма на гибель вместе с вовлеченными в него

1Плеханов Г.В. К вопросу о развитии монистического взгляда на историю // Плеханов Г.В. Избранные философские произведения: В 5 т. Т. 1.М., 1956. С. 704.

2Маркс К. Нищета философии // Маркс К., Энгельс Ф. Соч.: Т. 4. С. 96.

211

людьми.

Это проявляется, например, особенно в кризисах, когда «с неудержимой силой прорывается наружу противоречие между общественным производством

икапиталистическим присвоением. Обращение товаров на время прекращается, средство обращения – деньги – становится тормозом обращения; все законы производства и обращения товаров действуют навыворот1. Экономическая коллизия достигает своей высшей точки: способ производства восстает против способа обмена, производительные силы восстают против способа производства, который они переросли»2.

Ныне дело идет к глобализации негативной диалектики, обрекающей на гибель все общество, если люди будут ждать исхода событий, не проявляя стремления взять судьбу в свои руки: «Противоречие между общественным производством и капиталистическим присвоением воспроизводится как противоположность между организацией производства на отдельных фабриках

ианархией производства во всем обществе. В этих обеих формах проявления противоречия, присущего капиталистическому способу производства в силу его происхождения, безвыходно движется это способ производства, описывая «порочный круг», который открыл в нем уже Ф. Фурье. Но Ф. Фурье в свое время еще не мог, конечно, видеть, что этот круг постепенно суживается, что движение производства идет скорее поспирали3 и, подобно движению планет, должно закончиться столкновением с центром. Движущая сила общественной анархии производства все более и более превращает большинство человечества в пролетариев...»4, «...приближающийся крах этого способа производства можно, так сказать, осязать руками...»5. Нужно отметить, что современный капитализм идет на заимствование элементов социализма, чтобы уклониться от полного краха. Для этого он заимствовал, например, целый ряд моментов, внесенных в жизнь социалистическими странами во главе с Советским Союзом.

1 Фактически здесь можно констатировать обнаружение коллизии между негативной и позитивной диалектикой.

2Энгельс Ф. Анти-Дюринг // Маркс К., Энгельс Ф. Соч.: Т. 20. С. 207.

3Читатель, продумайте появившееся выражение «суживается по спирали».

4Энгельс Ф. Анти-Дюринг // Маркс К., Энгельс Ф. Соч.: Т. 20. С. 285.

5Там же. С. 277.

212

Например, он заимствовал элементы планирования хозяйства в общегосударственном масштабе. На это обстоятельство указал, например, Е.Т. Гайдар, ярый противник марксизма и Советского Союза, активно боровшийся против тех черт жизни, которые ввел социализм. Он писал, что,пройдя через конфликты 1930-40 годов, ряд стран капитализма претерпели настоящую революцию общественной жизни, пойдя по пути демократизации и социализации. Он писал о своеобразной "прививке социализма", которая привела к изменению образа жизни людей в этих странах. Здесь сказалось влияние марксизма, бросившего вызов капитализму своим пророчеством о его грядущей гибели. В итоге марксистская теория повлияла на эволюцию жизни Запада не как цианистый калий, а как средство, которое предупредило "действительно смертельную болезнь. Не механическое подавление марксистской оппозиции, а ее ассимиляция (подчас под аккомпанемент антимарксистской риторики) - таков был реальный ответ капиталистического общества... Запад пережил мучительную мутацию..."1. Разумеется, это не отменило господство собственно капиталистических начал, который стал прибегать к методам паразитического использования социалистических начал ради своего собственного сохранения, пролонгации исторического существования.

Основоположники марксизма в свое время не могли еще видеть историческое раздвоение противоречия на «борьбу противоположностей» и «единство противоположностей». Они рассуждали иначе. По их мнению, «пролетариат и богатство – это противоположности», которые «образуют некоторое единое целое». В то же время недостаточно объявить их двумя сторонами единого целого. «Весь вопрос в том, какое определенное положение каждый из этих двух элементов занимает внутри противоположности». Они оба порождены миром частной собственности.

1 Гайдар Е. Государство и эволюция. Как отделить собственность от власти и повысить благосостояние россиян. СПб, 1997. С. 37.

213

«Частная собственность как частная собственность, как богатство, вынуждена сохранять свое собственное существование, а тем самым и существование своей противоположности – пролетариата. Это – положительная сторона антагонизма, удовлетворенная в себе самой частная собственность», пишут К. Маркс и Ф. Энгельс1, абстрагируясь от того, что антагонизм обрекает историческое развитие капитализма на гибель, если люди не выкажут себя истинным субъектом преобразования. «Напротив, – продолжают они, – пролетариат как пролетариат вынужден упразднить самого себя (ибо пролетариат мыслится здесь и как субъект будущей «сборки», превращающей его в представителя интересов всего общественного развития в целом – М.П.), а тем самым и обусловливающую его противоположность – частную собственность, – делающую его пролетариатом. Это – отрицательная сторона антагонизма, его беспокойство внутри него самого, упраздненная и упраздняющая себя частная собственность»2. Тем самым мы оказываемся внутри такой исторической формы процесса развития, которая берется в виде созерцаемого человекоразмерного объекта.

«Имущий класс и класс пролетариата представляют одно и то же человеческое самоотчуждение. Но первый класс, – характеризуют К. Маркс и Ф. Энгельс «естественное сознание» имущих и неимущих, – чувствует себя в этом самоотчуждении удовлетворенным и утвержденным, воспринимает отчуждение как свидетельство своего собственного могущества и обладает в нем видимостью человеческого существования (гратуально – М.П.). Второй же класс чувствует себя в этом отчуждении уничтоженным, видит в нем свое бессилие и действительность нечеловеческого существования (ингратуально – М.П.). Класс этот, употребляя выражение Г. Гегеля, есть в рамках отверженности возмущение против этой отверженности, возмущение, которое в этом классе необходимо вызывается противоречием между его человеческой

1Маркс К., Энгельс Ф. Святое семейство // Маркс К., Энгельс Ф. Соч.: Т. 2. С. 38-39.

2Там же. С. 38.

214

природой и его жизненным положением, являющимся откровенным, решительным и всеобъемлющим отрицанием этой самой природы»1.

Разница между человеческой природой и жизненным положением выражается понятием субъекта, умеющего относиться к действительности не фатально, ожидая исхода естественного развития, а «субъективно», активистски «взрывая» естественноисторический ход событий: «… в пределах всего антагонизма частный собственник представляет собой консервативную сторону (сохранение – М.П.), пролетарий – разрушительную (уничтожение – М.П.). От первого исходит действие, направленное на сохранение антагонизма, от второго – действия, направленное на его уничтожение»2. Понятно, что переход собственно к развитию предполагает выход за такое «расчленение», преодоление обеих «односторонностей», созидание принципиальной новизны, возникновение такого субъекта, который представляет уже интересы всего общественного развития в целом, следовательно, «созидателя», а не просто «разрушителя» «старого» мира (который должен овладеть всеми богатствами всей человеческой культуры, созданной человечеством, а не отчужденный от нее, каким был пролетариат; поэтому нынче нередко указывают на «интеллигенцию», как на новый социальный субъект радикальных преобразований).

Таково сознание субъектов этого процесса, собираемых естественноисторическим характером (качеством) его течения, в который они «вплетены», демонстрирующим амбивалентный, двойственный, различный у имущих и неимущих. Ведь даже туманные образования в мозгу людей признаются необходимыми продуктами, своего рода «испарениями» их материального жизненного процесса: люди, развивающие свое материальное производство и свое материальное общение, изменяют вместе с этой своей действительностью также свое мышление и продукты своего мышления3.

1Там же. С. 39.

2Там же. С. 39.

3Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология // Маркс К., Энгельс Ф. Соч.: Т. 3. С. 25.

215

В этой картине есть таинственный момент, который с общефилософской точки зрения оказывается аналогичной той картине, которую описывал В.В. Орлов, характеризуя развитие материи, пришедшей к появлению человека. В этот момент отчетливо обнаружил себя «парадокс развития», выявилась «незавершенность развития самой материи», роль человека как субъекта, благодаря сознательной деятельности которого производятся явления, которые «сама» материя реализовать не может «в принципе», хотя потенциально и допускает их существование. Здесь обнаружилось «конвергентность», «схождение на нет» в развитии «самой» материи и возможность продолжения его сознательным действием человека. «Сама материя» накапливает бесконечный фонд принципиально ею не реализуемых возможностей. Такой «фонд» во много раз превосходит реализуемые «самой материей» возможности. Вследствие этого В.В. Орлов формулировал тезис о том, что развитие приобретает «странный характер»: оно «в большей мере представляет собой утрату возможностей развития, чем их реализацию». Оказывается, что «трасса» развития – это бесконечное пространство «омертвленных» возможностей развития»1. Это «омертвление» преодолевается уже деятельностью человека.

Сказанное приводило к нарастанию противоречия между «возможным» и «действительным» по отношению к процессу развития, к образу развития как «затухающего», умирающего процесса, если он предоставлен самому себе. Возжечь такой процесс дано человеку-как-субъекту. Без человека сам по себе материальный процесс обладает достаточно богатым содержанием, чтобы порождать бесконечные возможности развития, но не обладает содержательной и равномощной способностью к их реализации. Следовательно, без человека- как-субъекта естественный процесс развития существенно ущербен: потенциально он богаче, чем актуально. Актуализировать же такие возможности дано человеку-как-субъекту.

Сопоставим эту картину с противопоставлением ожидаемой революции с «капиталистической революцией» «по Ф. Энгельсу»: «Пролетарская

1 Орлов В.В. Человек, мир, мировоззрение. М.: Молодая гвардия, 1985.

216

революция, разрешение противоречий: пролетариат берет общественную власть и обращает силой этой власти ускользающие из рук буржуазии общественные средства производства в собственность всего общества (выделено мной – М.П.). Этим актом он освобождает средства производства от всего того, что до сих пор было им свойственно в качестве капитала, и дает полную свободу развитию их общественной природы. Отныне становится возможным общественное производство по заранее обдуманному плану. Развитие производства делает (совершенно очевидно, что исторический процесс берется здесь в форме объекта, или необходимости – М.П.) анахронизмом дальнейшее существование различных общественных классов. В той же мере, в какой исчезает анархия общественного производства, отмирает политический авторитет государства. Люди, ставшие, наконец, господами своего собственного общественного бытия, становятся вследствие этого господами природы, господами самих себя – свободными...»1. Вновь повторю, что это предполагает овладение этими «господами» всеми богатствами всей человеческой культуры, созданной человечеством, чтобы преодолеть отчуждение, в котором пребывал по отношению ко всем богатствам культуры традиционный пролетариат.

Сегодня мы хорошо знаем, что «реальный социализм» такой свободы не дал. Социалистическое развитие явилось настоящим «парадоксом развития». Нарисованная картина весьма похожа на известный процесс социалистического развития, где многое обещалось, но далеко не все было реализовано. Оно породило вопиющее противоречие между возможным и действительным в процессе развития, обнаружив «затухание» (застой), формируя чувство развития, представляющее собой в большей мере утрату возможностей развития, чем их реализацию, так что развитие приняло вид пространства омертвленных возможностей исторического развития, «возжечь» которые так и не удалось, оставаясь в границах «реального социализма». В результате большинство населения поддержало выход нашей страны за пределы такого

1 Энгельс Ф. Диалектика природы // Маркс К., Энгельс Ф. Соч.: Т. 20. С. 675-676.

217

«социалистического развития» ввиду его существенной ущербности, а именно: это развитие так и осталось богаче потенциально, чем актуально, если судить по выступлениям его сторонников и противников.

Итак, период революции указывает на тот момент, когда вся предшествующая история подвела человечество к развилке или бифуркации между созерцательным отношением к ней как к объекту и субъективнопреобразовательным отношением к ней со стороны всего человечества в лице его передовых «представителей» (говорят, что пролетариат оказался неадекватным «представителем»). Заканчивается предыстория, начинается подлинная история, в которой род человеческий выступает в буквальном смысле субъектом исторического процесса. Или человечество гибнет вместе с предысторией. Третьего не дано. В исторической действительности, таким образом, марксизм открывает две возможные позиции человека и говорит о необходимости выбрать, ради жизни, позицию человечества-как-субъекта, практически действующего, у которого нет иного выхода, кроме того, как «покорить» себе историческое развитие, противодействуя умиранию преходящей, конкретной исторической действительности.

В этом отношении еще дальше идет, например, Н.Ф. Федоров. Буквально «хватив через край», он уже утверждает, что человек (объединившееся вокруг «общего дела» человечество) должен вообще уничтожить, элиминировать из мира смерть, гибель, взятые как таковые, чтобы в полной мере быть субъектами, чтобы во всем Космосе восторжествовала преобразующая деятельность человека, а взятая в форме объекта действительность из него исчезла в результате практически субъективного отношения к ней со стороны человека.

Линейность развития при переходе от капитализма к социализму не должна закрывать от нас того важного обстоятельства, что народные массы действуют в соответствии с одной из исторических альтернатив, значит, сохраняется приоритет в истории за «борьбой противоположностей». До сих пор человечеству не удалось пробиться сквозь антагонизм к «единству противоположностей», к коэволюции.

218

Сказанное означает историческое раздвоение противоречия на два качественно разных явления. Напомним эту мысль. Как известно, противоречие есть отношение противоположностей, которое выражается формулой: единство и борьба противоположностей. Отсюда ясно, по какой линии может пойти историческое раздвоение противоречия, приводящее в итоге к двум все более расходящимся между собой «образованиям». Можно утверждать, что это качественное расхождение превращает их в различные явления, имеющие противоположные характеристики. В одном случае мы имеем единство и борьбу противоположностей такую, в которой борьба абсолютна, а единство противоположностей относительно. Суть единства состоит в том, чтобы привести противоположности в соприкосновение, ибо без этого условия невозможна борьба. В таком случае борьба ничем не ограничена, она, как мы знаем из истории, ведется до победного конца, характеризуется самым настоящим антагонизмом, крайней степенью враждебности, непримиримости. Антагонизм ведет к катастрофам. Путь к компромиссам, не говоря уже о консенсусах, оказывается отрезанным.

В другом случае мы имеем единство и борьбу противоположностей такую, в которой борьба относительна, а единство противоположностей абсолютно1. Смысл единства состоит в поиске исторических компромиссов, в пределе – консенсусов. Этим отсекается переход к катастрофам антагонизмов. Единство противоположностей не является неподвижным и неизменным. Оно всегда связано с борьбой. Борьба является его внутренним состоянием и содержанием. Поэтому борьба относительна, является как бы продолжением, модификацией, частью, моментом и т. п. единства противоположностей, не угрожая ему разрушением и гибелью. Это их соотношение можно для примера уподобить соотношению движения и покоя, являющегося внутренним моментом, состоянием самого движения. Борьба противоположностей имеет только тот смысл, что она направляет противоположности к компромиссам, в итоге – к консенсусам. Иначе борьба оказывается утрачивающей смысл.

1 Такой подход характерен, например, для даосизма.

219

Хотя в обоих случаях имеет место единство и борьба противоположностей, качественное различие между ними столь велико, что мы имеем здесь право говорить о раздвоении противоречия, по сути, на два разных «явления». Для краткости можно назвать первый тип противоречий борьбой противоположностей или антагонизмом, второй – единством (соединением, примирением) противоположностей. В современном мышлении процессы с последним типом противоречий называют термином «коэволюция».

К. Маркс, характеризуя антагонизм, уподоблял его тому «...идолу, который не желал пить нектар иначе, чем из черепов убитых»1. Отчаянные попытки пробиться через «борьбу противоположностей» к «единству противоположностей», как известно, предпринимал В.И. Ленин. Реализовать этого не удалось. Тому имеется историческое оправдание. Люди действовали в соответствии с идеями Клаузевица о допустимости войны в общественной жизни как продолжении мирной политики военными средствами. Эти идеи стали возможны в силу того, что борьба классов в ее исходе непосредственно не вела к гибели всего человечества, что могло бы послужить заслоном на пути претворения подобных идей в жизни. Более того, казалось, что война в состоянии уничтожить накопившуюся в обществе социальную несправедливость неравенства. Русская коммунистическая революция, по словам Н.А. Бердяева, в значительной мере была предопределена войной. В.И. Ленин, как и К. Маркс с Ф. Энгельсом, придавал огромное значение войне, видел в ней благоприятный момент производства опыта революционного преобразования общественной жизни. Таким же было отношение к войне со стороны белогвардейцев, что предопределило невиданный по масштабам гражданский конфликт в России. Период НЭПа на время возвратил господство норм старого общества, не преодолев «борьбу противоположностей». Последующие попытки В.И. Ленина пересмотреть вопрос о природе исторической процессуальности, о социализме не были осуществлены.

1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч.: Т. 9. С. 230.