1.2.1. Частные случаи применения понятий добросовестности,

справедливости и разумности

Было объявлено, что партнерство является договором доброй совести и что это означает, что будущие партнеры несут перед друг другом обязанность раскрыть все существенные факты, относительно которых каждый из них осведомлен и в отношении которых другие ведущие переговоры о создании партнерства лица могут не иметь представлений (O'Neill v. Phillips (1999) 1 W.L.R. 1092).

Тайный совет признал, что кредитор по ипотеке должен реализовывать собственные полномочия добросовестно и исключительно для целей получения платежа по долгу, хотя, принимая во внимание указанную цель, он может осуществить свои полномочия таким путем, который влечет неблагоприятные последствия, выпадающие на долю заемщика (DownsviewLtd v. First City Corp Ltd (1993) A.C. 295).

Апелляционный суд, решая вопрос о юридической силе прямо установленного обязательства вести переговоры на основе принципа добросовестности, которое составляло часть договора, дополняющего сложную серию контрактных договоренностей, касающихся приобретения, модернизации и сдачи в наем нефтедобывающей платформы, и предусматривало, что предметом основанных на начале доброй совести переговоров должна выступить стоимость модернизации платформы для ее использования на строго определенном нефтяном поле, притом что на платформе произошел пожар, приведший к дополнительным потерям, подошел к нему с точки зрения применимости и возможности обеспечить правовой санкцией следующим образом. Суд указал, что существуют три традиционных возражения против допущения принудительного обеспечения соблюдения обязательства добросовестно вести переговоры: (1) подобное обязательство представляет собой соглашение о заключении договора в будущем и, таким образом, слишком неопределенно, чтобы быть обеспечено правом; (2) представляется крайне затруднительным, если не невозможным, сказать, когда в ситуации доведения прошедших переговоров до их конца подобное завершение осуществляется добросовестно или недобросовестно; (3) поскольку никогда не будет известно, стали ли бы причиной достижения соглашения в целом именно добросовестно проведенные переговоры либо каковы бы были условия некоего соглашения, если таковое было бы достигнуто, невозможно оценить, каковы были бы убытки, вызванные нарушением указанного обязательства. Первое из приведенных возражений имеет небольшой вес в данном контексте, так как прямо выраженное обязательство проводить переговоры на основе принципа добросовестности содержалось в договоре, каковой, что признавалось, относился к обеспеченным правовой санкцией. Третье возражение способно быть преодоленным, поскольку обязательство вести переговоры в рассматриваемом случае касалось ограниченных аспектов дополнительных издержек, вызванных модернизацией платформы, и, таким образом, если соглашение не оказывалось бы достигнутым, суд мог бы самостоятельно определить возникающие убытки, каковые были бы, вероятно, такими же, как разумная цена модернизации. Напротив, второе возражение, по всей вероятности, дает почву к серьезнейшей проблеме, а именно к тому, что понятие доведения переговоров до их окончания не на добросовестной основе является до некоторой степени труднопостижимым. Однако сложность данной проблемы не должна выступать оправданием для суда, чтобы воздерживаться от уместной помощи, исходящей от сторон, декларируя при этом безоговорочное отсутствие обеспечения правовыми санкциями в отношении данного обязательства. Вместе с тем суд добавил, что в отсутствие обмана обнаружить недобросовестность было бы делом неправдоподобным (Petromec Inc v. Petroleo Brasileiro SA Petrobras (N 3) (2005) EWCA Civ 891, (2006) 1 Lloyd's Rep. 121).

Апелляционный суд, решая дело, обстоятельства которого таковы, что в типовом контракте между частной школой и родителями одного из воспитанников содержалось прямо закрепленное условие, требующее от директора школы совещаться с родителями и по общему правилу действовать справедливо перед тем, как поставить вопрос об исключении воспитанника из учебного заведения, указал, что справедливость представляет собой гибкий принцип и обладает высокой чувствительностью к фактам, при которых происходит ее применение. Такое положение дел наличествует независимо от того, является ли обязанность действовать справедливо закрепленной публичным правом или имеющей договорную природу. Многое зависит от контекста принятия решения, а также процедурной системы, в рамках которой оно принимается, природы решения, того, кто его принимает, а также как это происходит, от того, что поставлено на карту и чем жертвуют, определяется тем, что оказывается им затронутым, равно как и цепью событий, ведущих к нему (Gray v. Marlborough College (2006) EWCA Civ 1262, (2006) E.L.R. 516).

Договор в силу содержащихся в нем условий может предусматривать, что определенное действие одной из сторон или ее агента будет вести либо затрагивать ответственность другой стороны. В этом случае такое действие, чтобы достичь данного эффекта, должно выполняться на справедливой основе. Поэтому в ситуации выдачи сертификатов архитектором, выступавшим агентом собственника в отношении надлежаще выполненных строительных работ, сертификация признается юридически действительной, только если агент действует справедливо в отношении обоих сторон контракта (Pawley v. Turnbull (1861) 3 Giff. 70).

Фрахтовый контракт предусматривал, что исходящий от капитана судна нотис о готовности получить на борт груз будет в случае задержки временем уведомления, от которого начинается отсчет срока так, чтобы позволить судовладельцу предъявить требование в части демереджа. Суд счел, что в ситуации доказанности того факта, что нотис о готовности был дан капитаном или старшим офицером судна с осознанием того, что он был ложным, то есть когда можно было говорить об их осведомленности о неготовности судна к погрузке, отсчет срока для расчета демереджа с указанного момента был не имеющим силы. По смыслу там присутствовало требование действовать добросовестно (Colbelfret N.V. v. Cylclades Shipping Co Ltd (The Linardos) (1994) 1 Lloyd's Rep. 28).

В соглашении о личном найме подразумевается условие, требующее добросовестного отношения и лояльности во взаимодействиях работника и работодателя (Johnson v. Unisys Ltd (2001) UKHL 13, (2003) 1 A.C. 518).

Палата лордов признала, что наниматель, который знал, что его работники имеют серьезные с финансовой точки зрения права в соответствии с условиями их контрактов о найме (касающиеся повышения их пенсионных привилегий), в ситуации, когда пребывание работника в неведении относительно этих прав выглядело разумным (поскольку указанные права проистекали из коллективного соглашения, условия которого не были знакомы работнику), был обязан предпринять все разумные шаги для информирования работников относительно имеющихся у них прав (Scally v. Southern Health and Social Services Board (1992) 1 A.C. 294).

Было подтверждено, что в условиях, когда бонусная схема работника дает работодателю очень широкую дискрецию относительно платежа и размера бонуса, такая дискреция должна тем не менее реализовываться добросовестно, рационально и с допущением компромиссов (Horkulak v. Cantor Fitzgerald (2004) EWCA Civ 1287, (2005) I.C.R. 402).

В договоре передачи прав на фирму и ее деловые контакты подразумевается условие, согласно которому продавец не вправе подстрекать клиентов его бывшего предприятия вновь иметь дело с ним, поскольку получить деньги и затем фактически вторично овладеть предметом продажи представляется совершенно нечестным, хотя при этом суд и не согласился с тем, что продавец не управомочен конкурировать с собственным контрагентом - приобретателем в отсутствие прямо закрепленного положения об этом (Trego v. Hunt (1896) A.C. 7).

Ипотечная компания обладала полномочием, сформулированным в крайне общих выражениях, в части изменения процентной ставки в договоре потребительского кредита. Проведя параллели с публичным правом, апелляционный суд признал, что данное полномочие не было совершенно нестесненным, и указал на наличие подразумеваемого условия, согласно которому компании не следовало осуществлять его нечестно, с ненадлежащей целью, с элементами раздражительности либо произвольно. Вместе с тем подразумевание условия о том, что процентная ставка не могла бы быть установлена таким образом, что ни один рациональный займодавец, действующий разумно, не стал бы поступать точно так же, было не тем же самым, что заявить о запрете кредитору устанавливать чрезмерно высокую процентную ставку (Paragon Finance Plc v. Nash (2001) EWCA Civ 1466, (2002) 1 W.L.R. 685).

В деле, касавшемся договорной лицензии на использование места на пристани, предназначенного для причаливания яхт, прямо выраженные условия оговаривали, что лицензия управомочивает предоставлять право причаливания третьему лицу на период от одного месяца до года при условии, что такое третье лицо будет предварительно одобрено лицензиаром, который управлял мариной. В этих обстоятельствах Апелляционный суд разъяснил, что основания, по которым одобрение выдачи сублицензии могло бы быть удержано, были ограничены теми, что касались личности самого сублицензиата, а также варианта его предполагаемого пользования этим правом, и, во всяком случае, не могли бы быть совсем неразумными, произвольными, случайными либо недобросовестными. Вместе с тем суд отказался считать подразумеваемым контрактом условие о том, что указанное одобрение следовало полагать объективно допущенным, поскольку ни признаков того, что со всей очевидностью стороны не подумали бы о необходимости упомянуть об этом, ни необходимости придать договору коммерческой эффективности не имелось. Таким образом, суд согласился с тем, что следует имплементировать определенные ограничения на реализацию договорного права одной из сторон, сформулированного в общих выражениях, но в то же время сделал вывод, что подлежащий применению стандарт не должен быть чрезмерно обременительным (Lymington Marina Ltd v. MacNamara (2007) EWCA Civ 151, (2007) Bus. L.R. D29).