Глава 3. Воздействие международных стандартов на реформирование уголовного судопроизводства

§ 1. Европейский суд по правам человека и его влияние

на изменение законодательства о судопроизводстве

Известно, что в ч. 3 ст. 46 Конституции РФ предусмотрено, что каждый вправе в соответствии с международными договорами Российской Федерации обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны внутригосударственные средства правовой защиты. Граждане Российской Федерации и иные лица, находящиеся на территории страны, вправе обращаться в международные организации для защиты своих прав и свобод. Их жалобы и заявления могут иметь место и быть вызваны различными обстоятельствами, о чем сказано далее.

В настоящее время Российская Федерация как европейское государство подпадает под юрисдикцию Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ). Это произошло в связи с ратификацией Российской Федерацией Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Данная Конвенция и протоколы к ней ратифицированы Федеральным законом от 30 марта 1998 г.

Сама Конвенция о защите прав человека и протоколы к ней имеют большое значение для стран Европы, которые подписали и ратифицировали эти документы. Соблюдение положений Конвенции и протоколов к ней может способствовать защите прав и свобод человека и гражданина, а также привести к дальнейшему развитию национального законодательства.

Конвенция о защите прав человека и основных свобод является составной частью европейских правовых стандартов. В "структуру европейских стандартов защиты прав и свобод человека и гражданина входят также правовые позиции Европейского суда по правам человека по конкретным делам, а также акты уставных органов Совета Европы (резолюции и рекомендации Комитета министров, решения Парламентской Ассамблеи комиссара по правам человека и автономных организаций Совета Европы (в первую очередь европейской комиссии за демократию через право)" <1>.

--------------------------------

<1> Калинин А.В. Воздействие стандартов защиты прав и свобод человека и гражданина на российскую конституционно-правовую практику: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2008. С. 16 - 17.

С этим выводом следует согласиться, так как данные акты направлены в целом на защиту прав и свобод граждан тех европейских стран, которые являются членами Совета Европы. При этом по мере развития правовой системы Российской Федерации международные стандарты должны найти свое дальнейшее отражение в правовых системах стран Совета Европы. При этом "международные стандарты нельзя воспринимать как нечто стоящее неизмеримо выше правил, действующих в каждом отдельно взятом государстве. Такие стандарты служат ориентиром при определении направления развития правового регулирования различных институтов внутри страны (в данном случае отправления правосудия)" <1>. И по мере развития правовой системы Российской Федерации международные стандарты должны найти свое отражение в правовых системах государств. Вместе с тем это требует их правильного применения, что не всегда соответствует требованиям отечественного законодательства, в том числе отраслевого.

--------------------------------

<1> Автономов А.С. Международные стандарты в сфере отправления правосудия. М., 2007. С. 14.

По мнению П.А. Лупинской, "необходимо ввести изменения в ч. 3 ст. 1 УПК РФ, так как общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры РФ являются составной частью правовой системы РФ, а не составной частью законодательства РФ" <1>. Данное утверждение справедливо.

--------------------------------

<1> Лупинская П.А. Заключительное слово на международной научно-практической конференции, посвященной 5-летию принятия УПК РФ // Актуальные проблемы уголовного судопроизводства вопросы теории законодательства, практики применения) (к 5-летию УПК РФ): Материалы международной научно-практической конференции. М., 2007. С. 623.

Особое значение для стран Европы, которые подпадают под юрисдикцию ЕСПЧ, имеют решения Европейского суда по правам человека.

Ряд стран Европы приняли законодательные акты, прямо направленные на возможность более полного учета решений ЕСПЧ в национальном законодательстве и правоприменительной практике.

При этом необходимо учитывать положения Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации", где указано, что "выполнение постановлений, касающихся Российской Федерации, предполагает в случае необходимости обязательство со стороны государства принять меры частного характера, предусмотренных Конвенцией, и направленные на устранение нарушений прав человека, а также меры с тем, чтобы предупредить повторение подобных нарушений. Суды в пределах своей компетенции должны действовать таким образом, чтобы обеспечить выполнение обязательств государств, вытекающих из участия Российской Федерации в Конвенции о защите прав человека и основных свобод" <1>.

--------------------------------

<1> Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. N 12. С. 6.

Из данного Постановления Пленума Верховного Суда РФ следует, что суды, правоохранительные органы обязаны применять в своей деятельности положения Конвенции о защите прав человека и протоколы к ней, а также руководствоваться ими. Вместе с тем, как показывает практика, суды общей юрисдикции Российской Федерации крайне редко используют не только положения Конвенции о защите прав человека и основных свобод, но и решения Европейского суда по правам человека.

В литературе справедливо отмечается, что "некоторые нормы УПК РФ препятствуют реализации правовых позиций ЕСПЧ, в других случаях закон позволяет следовать позициям ЕСПЧ, но российская правоприменительная практика традиционно строится без их учета, в третьих случаях российское уголовно-процессуальное законодательство требует от правоприменителя того же поведения, что и ЕСПЧ, однако соответствующие правила "привычно не вполне реализуются на практике" <1>. Рассмотрение ЕСПЧ обращений заявителей из 47 стран Европы показывает, что Российская Федерация по числу обращений в этот суд традиционно занимает первое-второе места, меняясь местами с такими странами, как Турция и Польша. Такая ситуация стала возможной потому, что "наличие авторитарных тенденций функционирования российской судебной системы привело к тому что население массово не доверяет отечественным судам" <2>. При этом возлагаются надежды на необходимость соблюдения государством прав человека, зафиксированных в Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

--------------------------------

<1> Трубникова Т. Некоторые правила доказывания и принятия решений в уголовном процессе, сформулированные Европейским судом по правам человека // Актуальные проблемы современного уголовного процесса России: Межвузовский сборник научных трудов / Под ред. проф. В.А. Лазаревой. Самара. 2010. N 5. С. 270.

<2> Иванов И.И. Острые углы российского судопроизводства // Уголовный закон в развитии: Сборник научных статей / Под ред. В.И. Тюнина. СПб., 2011. С. 69.

В юридической литературе говорится: "Европейская конвенция по правам человека (ЕКПЧ) является договором как многие другие. Она имеет конституционный характер поскольку подтверждает и усиливает основные права и свободы, закрепленные в национальных конституциях... с точки зрения нормативной Европа 47 государств - членов Совета Европы и сторон - участниц ЕКПЧ стала общим конституционным пространством" <1>.

--------------------------------

<1> Томушат К. Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод: проблемы и перспективы // Реализация Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод: проблемы и перспективы: Сборник материалов международной конференции 11 - 12.11.2010. Пермь / Сост. Т.И. Марголина, Д.М. Колмогорова. Пермь, 2010. С. 17.

При этом следует иметь в виду следующее. "Из содержания Конституции Российской Федерации вытекает, что законы при применении по юридической силе уступают международному договору, к числу которых относится и Конвенция о защите прав человека и основных свобод. Однако в Конституции Российской Федерации ничего не говорится о том, что она в иерархии нормативных правовых актов Российской Федерации стоит ниже международных договоров. Признание этого ведет к абсурдной ситуации, ведь в этом случае надо вести речь о передаче этой юрисдикции национальному органу" <1>. С данным утверждением согласиться нельзя, поскольку Конституция РФ принята 12 декабря 1993 г., т.е. до момента ратификации Конвенции о правах человека и основных свободах. Разумеется, в Конституции РФ это событие не могло быть учтено. Поэтому и в Конституции РФ также ничего не говорится о ЕСПЧ. Вместе с тем в литературе указано, что "деятельность Европейского суда должна иметь вспомогательное значение, играть роль дополняющего фактора в том смысле, что данный Суд рассматривает споры о нарушении прав и свобод, имевших место в определенном государстве только в том случае... когда спор не удалось решить на внутригосударственном уровне, т.е. когда были исчерпаны все внутригосударственные средства правовой защиты" <2>.

--------------------------------

<1> Кобзарев Ф.М. Роль и место решений Европейского суда по правам человека и Конституционного Суда Российской Федерации в обеспечении защиты прав и основных свобод российских граждан // Личность, право, власть в современной России: Сборник материалов VIII Всероссийской научно-практической конференции (11.12.2011): В 2 т. / Сост. В.В. Груздев. Кострома, 2011. С. 240.

<2> Конституционные права и свободы человека и гражданина в Российской Федерации: Учебник для вузов / Под ред. О.И. Тиунова. М., 2005. С. 552 - 553.

Действительно ЕСПЧ не может подменить национального законодателя и правоохранительные органы государства, так как такие полномочия не входят в его компетенцию. ЕСПЧ рассматривает такие обращения, по которым власти той или иной страны приняли окончательное решение и в смысле возможности использования правовых средств которые больше применить нельзя. Хотя при этом имеются определенные резервы, чтобы усовершенствовать законодательство, внести изменения в правоприменительную практику, чтобы тот или иной вопрос, который рассматривает ЕСПЧ, мог всесторонне и глубоко рассматриваться на национальном уровне. Этого можно достичь. Необходимо изменить отношение к правам и свободам человека и гражданина, чтобы они на самом деле были приоритетом. В связи с этим отмечается, что "предстоит устранить пробелы в отечественном законодательстве, выявленные в последние годы российскими и европейскими экспертами, несоответствия его отдельных положений европейским нормам по правам человека, а также нарушения этих норм (что особенно важно) в правоприменительной практике" <1>. Это накладывает на государства определенные обязательства о необходимости выполнения положений Конвенции, носящей не столько характер договора, сколько международного, конституционно-правового документа, который стал составной частью правовой системы Российской Федерации.

--------------------------------

<1> Торкунова Е.А. Правовая основа реализации конституционного права российских граждан на судебную защиту в Европейском суде: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2002. С. 20.

В настоящее время Российская Федерация приводит свое законодательство в соответствие не только с Конвенцией по правам человека, но также с решениями ЕСПЧ.

Данный процесс длительный и продолжительный. При этом приходится преодолевать различные препятствия, которые существуют на этом пути. Хотя следует иметь в виду, что "перечень прав и свобод, закрепленных в Конвенции, уже объема прав и свобод, гарантированных Конституцией РФ, что объясняется историческим контекстом, применительно к Конвенции... речь идет об ограниченном наборе юридических обязательных гарантий прав и свобод человека, но это такие права и свободы, которые занимают высшее место в иерархии основных прав и свобод и должны быть обеспечены преимущественной защитой" <1>.

--------------------------------

<1> Комментарий к Конвенции о защите прав человека и основных свобод и практике применения / Под общ. ред. В.А. Туманова и Л.М. Энтина. М., 2002. С. 17 - 18.

Действительно в Конвенции говорится о необходимости защиты таких прав, как право на жизнь, право не подвергаться пыткам. Наличие этих прав и их защита крайне важны для реализации положений Конвенции о правах человека и основных свобод. В Конвенции не говорится о защите, например, социальных прав, что обусловлено условиями принятия данной Конвенции. Суд не в состоянии обеспечить защиту всех других прав человека и гражданина, не содержащихся в Конвенции. Вместе с тем не всегда достигается защита тех прав, которые предусмотрены Конвенцией. Важным является следующее высказывание: "Конвенцией не допускается использование законных полномочий для достижения незаконной цели, например, по нормам Конвенции ни в коем случае не будет признано законным задержание, произведенное якобы для депортации, а на самом деле для того, чтобы обойти ограничения на экстрадицию, даже если подобное применение норм внутреннего законодательства внутри страны считается допустимым" <1>.

--------------------------------

<1> Майк-Брайд Дж. Комментарий к гл. 1. "Реализация права личности на свободу: ст. 5 Европейской конвенции о защите прав человека" // Право на свободу и личную неприкосновенность: Европейские стандарты и российская практика / Под общ. ред. А.В. Деменевой. Екатеринбург, 2005. С. 9 - 10.

При этом основной упор в защите конституционных прав граждан Европы, чьи страны подпадают под юрисдикцию ЕСПЧ, возлагается на правительства данных государств, и они должны обеспечиваться на национальном уровне, что, как известно, происходит не всегда. Хотя Конвенция защищает и конвенционные права граждан Европы, перечисленные в данной Конвенции. Вместе с тем многие из них содержатся в конституциях стран Европы.

Так, в Конституции РФ имеется немало норм, которые особо не отличаются от норм Конвенции о защите прав человека и основных свобод. В частности, это относится к нормам о запрете пыток, насилия, другого жестокого или унижающего человеческое достоинство обращение или наказание (ст. 21 Конституции РФ). Некоторые нормы в Конституции РФ носят переходных характер. Это касается запрета смертной казни, которая еще сохранена в УК РФ, хотя на практике не применяется.

Вместе с тем Конституция РФ предусматривает ограничение прав и свобод человека, ссылаясь на федеральный закон. Это снижает уровень защиты прав и свобод человека и гражданина и может входить в противоречие с Конвенцией о защите прав человека и основных свобод. Так, в ст. 8 Конвенции говорится о праве на уважение частной и семейной жизни, в то время как в Конституции РФ предусмотрена неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища. Причем в ст. 25 Конституции РФ предусматривается возможность проникновения в жилище в случаях, установленных федеральным законом или на основании судебного решения. Такое положение Конституции РФ, согласно которому проникновение в жилище на основании судебного решения или в случаях, установленных федеральным законом, дает возможность на практике широко использовать эти ситуации и нарушать права человека и гражданина. Право проникать в жилище или другие строения можно расценивать, исходя, например, из Федерального закона "Об оперативно-розыскной деятельности", в котором предусмотрено проведение такого оперативно-розыскного мероприятия, как "обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств". Данное оперативно-розыскное мероприятие можно проводить без получения разрешения суда. И имели место случаи, когда жилые помещения, в которых проживали люди, подвергались обследованию как помещения или участки местности.

В данных ситуациях, когда Конституция РФ не перечисляет или не обозначает возможности проникновения в жилое помещение, Конвенция устанавливает случаи, при которых может иметь место вмешательство государства в частную жизнь, а именно в целях предотвращения беспорядков и преступлений и т.д. Эта неопределенность, существующая в Конституции РФ, когда можно проникать в жилище как на основании судебного решения, так и в соответствии с федеральным законом, требует своего устранения. При этом возрастают требования к законодателю, к принятию законов, которые бы соответствовали не только требованиям Конституции РФ, но и Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Пока же в ч. 1 ст. 15 Конституции РФ говорится, что законы и правовые акты, принимаемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции Российской Федерации.

Что касается Конвенции о защите прав человека и основных свобод, то в Конституции не предусмотрено, что принятие законов и иных нормативных актов не должно соответствовать Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Между тем такое требование, возможно, можно было бы зафиксировать в каком-либо ином федеральном законе, касающемся реализации положений Конвенции, а также решений ЕСПЧ. Однако такой акт, касающийся порядка и условий реализации решений ЕСПЧ, в Российской Федерации еще не принят. Хотя аналогичный акт уже принят на Украине. И он касается исполнения решений ЕСПЧ. Такая потребность в Российской Федерации имеется. Тем более что Российская Федерация занимает одно из первых мест по количеству обращений в ЕСПЧ.

Значение распространения юрисдикции ЕСПЧ на Российскую Федерацию нацеливает на необходимость совершенствования законодательства Российской Федерации в соответствии с нормами Конвенции. "Мы, по существу, перешли (или должны перейти) к совсем иным оценкам в некоторых положениях нашего права, в особенности мы обязаны новыми глазами взглянуть на многие аспекты практики его применения. Давно пора привести хотя бы наши базисные понятия и институты в соответствие со стандартами Совета Европы с тем, чтобы не прослыть некими изгоями европейского сообщества" <1>. В этом направлении предстоит сделать очень много, чтобы ряд институтов и понятий соответствовал положениям Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

--------------------------------

<1> Европейские правовые стандарты в Постановлениях Конституционного Суда Российской Федерации / Отв. ред. Ю.Ю. Берестнев. М., 2003. С. 6 - 7.

Вместе с тем стоит заметить, что законодательство Российской Федерации остается крайне нестабильным, что относится к такой отрасли законодательства, как уголовно-процессуальное законодательство. С момента принятия нового Уголовно-процессуального кодекса в него внесено несколько сотен изменений. При этом далеко не всегда изменения направлены на приведение норм УПК в соответствие не только с Конвенцией о защите прав человека и основных свобод, но также с Конвенцией. Поэтому Конституционный Суд РФ вынужден рассматривать обращения граждан в связи с неконституционностью некоторых норм УПК РФ.

По-прежнему при принятии новых норм УПК РФ имеет место преобладание интересов ведомств, в частности, правоохранительных органов, хотя должен соблюдаться баланс интересов при принятии законов.

Вместе с тем при принятии федеральных законов крайне редко в документах, связанных с принятием законов, в частности, в пояснительных записках, содержатся ссылки либо на Конвенцию о защите прав человека и основных свобод, либо на решения ЕСПЧ. Хотя такие ссылки могли бы иметь место. Это, возможно, повлияло бы на качество законов, на их соответствие Конвенции и решения ЕСПЧ.

В настоящее время принимаются попытки принизить роль и значение решений ЕСПЧ, а также Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Однако правительства тех стран, которые ратифицировали Конвенцию, обязались соблюдать права и свободы человека и гражданина.

Известно, что решения ЕСПЧ носят прецедентный характер и отличаются, например, от решений национальных судов. Поэтому, возможно, следует постепенно вводить в законодательство Российской Федерации какие-либо элементы производства, связанного с прецедентами.

Рассмотрение ЕСПЧ дел заявителей против Российской Федерации, в частности, связанных с задержанием и заключением под стражу, показывает не только несовершенство законодательства Российской Федерации, но и пренебрежительное отношение со стороны некоторых сотрудников правоохранительных органов и ряда судей к лицам, вовлекаемым в уголовное судопроизводство, что может свидетельствовать об уровне их правового сознания. Те недостатки, которые вскрываются ЕСПЧ в деятельности правоохранительных органов, требуют коренного изменения в подготовке кадров для правоохранительных органов и судов, что должно привести к изменениям не только в законодательстве Российской Федерации, но и в целом комплексе мер, которые необходимо осуществить, чтобы сотрудники правоохранительных органов Российской Федерации перестали применять насилие, пытки, другие незаконные методы воздействия. В этом также может найти свое отражение роль и значение решений ЕСПЧ.

Известно, что ЕСПЧ не выносит представлений о необходимости принятия конкретных мер к тому или иному сотруднику правоохранительных органов или к судье. Это задача национального законодателя и властей государства. Российская Федерация в этом направлении предпринимает недостаточно мер, чтобы изменить положение к лучшему с правами человека.

С одной стороны, можно констатировать наличие большого объема прав, которыми наделены сотрудники правоохранительных органов и судьи, с другой стороны, можно отметить низкий уровень контроля за деятельностью правоохранительных органов, чтобы добиться претворения в жизнь конституционных положений о том, чтобы человек, его права и свободы стали высшей ценностью. При этом следует анализировать, насколько правильно наделены правоохранительные органы в уголовном судопроизводстве теми или иными полномочиями, насколько точно разделена компетенция между органами, осуществляющими предварительное расследование и судом.

Так, в Российской Федерации до сих пор не введена такая должность, как следственный судья, предусмотренная законодательством стран находящихся под юрисдикцией ЕСПЧ. В полномочия следственного судьи может входить довольно большой круг вопросов, которые следственный судья вправе решить на стадии предварительного расследования. Деятельность следственного судьи в большей степени соответствует защите прав и свобод лиц, вовлекаемых в уголовное судопроизводство. В стадии предварительного расследования это помогает избежать обвинительного уклона, так как, в частности, в полномочия следственного судьи входит рассмотрение жалоб на действия лиц, производящих предварительное расследование. Рассмотрение ЕСПЧ обращений заявителей из всех стран, подпадающих под его юрисдикцию, может свидетельствовать и о других положительных примерах действия тех или иных правовых институтов, функционирующих в европейских странах. Развитие института следственного судьи привело к возникновению других правовых институтов.

Например, во Франции, наряду с институтом следственного судьи, законодательством предусмотрен институт судьи по правам и свободам, в полномочия которого входит разрешение вопросов, связанных с заключением под стражу. Таким образом, развитие института следственного судьи способствует дальнейшему распространению судебной власти на более ранние этапы предварительного расследования, что можно считать положительным явлением и реализацией положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Если обратиться к ст. 18 Конституции РФ, то в ней указано, что права и свободы человека и гражданина обеспечиваются правосудием. Обеспечение прав и свобод человека правосудием в Российской Федерации может означать также введение должности следственного судьи, разрешающего ряд вопросов, которые в настоящее время относятся к полномочиям прокурора как органа обвинительной власти, что приводит к нарушениям прав и свобод человека и гражданина.

В то же время в Российской Федерации вопрос о разграничении полномочий между судом и прокурором является непростым и требует дальнейшего изучения.

В Российской Федерации в полномочия суда могло бы входить рассмотрение вопросов, связанных с ограничением прав граждан, и дача разрешений на проведение таких действий, направленных на ограничение прав человека и гражданина.

Так, ЕСПЧ рассматривал дело "Быков против Российской Федерации". Заявитель жаловался, ссылаясь на п. 1 ст. 6 и ст. 8 Конвенции, на негласную запись, осуществлявшуюся у него дома, и ее использование в качестве доказательства при рассмотрении уголовного дела, возбужденного против него. Он также утверждал, что предварительное заключение было чрезмерно длительным и не оправданным для целей п. 3 ст. 5 Конвенции <1>.

--------------------------------

<1> См.: Бюллетень Европейского суда по правам человека. 2009. С. 110.

Заявитель, т.е. Быков, считал, что власти Российской Федерации нарушили его права, предусмотренные Конвенцией.

Из материалов дела следует, что 3 октября 2000 г. В., действуя по указанию милиции, посетил заявителя по месту жительства. На его теле был скрыт радиопередатчик, причем находившийся на улице сотрудник милиции прослушивал и записывал разговор. В. был принят заявителем в гостевом доме - части владения, связанного с его личными помещениями. В соответствии с указаниями, В. завязал с заявителем разговор, сообщив ему, что совершил убийство.

В конце разговора В. получил деньги по предложению заявителя. Милиция получила 16-минутную запись диалога с заявителем <1>.

--------------------------------

<1> См.: Там же. С. 111.

Европейский суд, анализируя данное дело и законодательство Российской Федерации, регламентирующее деятельность правоохранительных органов, пришел к следующим выводам. "Относительно прослушивания с обобщений для целей полицейского расследования закон должен быть сформулирован достаточно ясно, чтобы давать гражданам адекватное представление об обстоятельствах и условиях, при которых публичные органы вправе прибегнуть к этому тайному и потенциально опасному вмешательству в право на уважение личной жизни и корреспонденции".

В частности, для соответствия требованию "качества закона" закон, наделяющий дискреционными полномочиями, должен указать пределы такого усмотрения, хотя подробные процедуры и условия, требующие соблюдения, не обязательно должны включаться в состав материального права. Степень точности, требуемая от закона, в связи с этим зависит от конкретного объекта. Поскольку практическая реализация мер негласного контроля сообщений не подлежит контролю заинтересованных лиц или общества в целом, предоставление органам исполнительной власти или суду правовой дискреции, выражающейся в неограниченных полномочиях, противоречило бы верховенству права. Следовательно, закон должен с достаточной ясностью указывать объем такой дискреции, передаваемой компетентным органам, и способ ее использования, чтобы обеспечить лицу адекватную защиту от произвольного вмешательства. По мнению Европейского суда, эти принципы в равной степени применимы к использованию радиопередающего устройства, которое с учетом природы и степени вмешательства фактически идентично прослушиванию телефонных разговоров. Европейский суд пришел к выводу, что вмешательство в право заявителя на уважение его личной жизни не было "предусмотрено законом", как того требует п. 2 ст. 8 Конвенции <1>.

--------------------------------

<1> Бюллетень Европейского суда по правам человека. 2009. N 6. С. 124.

Европейский суд пришел к таким выводам и на основании ранее рассмотренных дел, когда органы полиции в различных странах проводили негласные операции в отношении граждан.

Анализируя решения ЕСПЧ, можно обратиться к Федеральному закону Российской Федерации "Об оперативно-розыскной деятельности" в части, касающейся проведения такого оперативно-розыскного мероприятия, как оперативный эксперимент, который проводился по делу заявителя Быкова и был предметом рассмотрения ЕСПЧ.

В ходе проведения такого мероприятия существенным образом ограничиваются права и свободы человека и гражданина. В рамках данного мероприятия возможно проведение прослушивания, негласной записи переговоров, что и произошло в уголовном деле по обвинению Быкова. Если рассматривать защиту прав и свобод человека и гражданина и исходить из национального законодательства, можно отметить следующее. Закон РФ "Об оперативно-розыскной деятельности" позволяет проводить такое оперативно-розыскное мероприятие, как оперативный эксперимент, допускающий существенное вторжение в личную жизнь человека и гражданина, даже без получения судебного решения. В ходе проведения эксперимента происходит прослушивание и запись разговоров. Европейский суд рассматривает осуществление записи переговоров в рамках оперативного эксперимента как действие, требующее разрешения национального суда.

В данном случае решение ЕСПЧ установило, что если в ходе проведения полицейской операции происходит прослушивание и запись переговоров, то это означает, что допускается вторжение в личную жизнь человека. Данное вторжение, осуществляемое путем прослушивания переговоров, не может осуществляться бесконтрольно, без получения судебного решения на проведение этого действия. Вместе с тем проведение оперативно-розыскного мероприятия "оперативный эксперимент" допускается без получения судебного разрешения.

После рассмотрения ЕСПЧ данного дела не произошло внесения каких-либо изменений в Закон РФ "Об оперативно-розыскной деятельности", касающихся введения судебного разрешения на проведение такого оперативно-розыскного мероприятия, как оперативный эксперимент. Хотя, как представляется, такая необходимость имеется. Это положение возможно обусловлено тем, что пока в Российской Федерации не принят какой-либо нормативный акт, который бы предусматривал необходимость изучения законодательства и правоприменительной практики после принятия решения ЕСПЧ. Вместе с тем потребность в принятии такого акта существует.

ЕСПЧ, рассматривая дела по обращениям заявителей, приходит к выводам о нарушении прав человека властями той или иной страны. Хотя непосредственными нарушителями прав человека могут являться правоохранительные органы и конкретные сотрудники правоохранительных органов и судьи.

В целях недопущения нарушений прав человека необходимо выполнение профилактических действий, внесение изменений в действующее законодательство, а также, возможно, разработка новых нормативных актов, способствующих тому, чтобы нарушений прав и свобод человека становилось меньше.

Решения ЕСПЧ могут свидетельствовать о системных нарушениях прав человека в той или иной стране и необходимости принятия кардинальных мер для улучшения ситуации с правами человека. В полной мере это относится к Российской Федерации, где наблюдаются многочисленные нарушения прав человека. Решения ЕСПЧ вскрывают такие ситуации в Российской Федерации.

Так, по делу, рассмотренному ЕСПЧ, "Михеев против Российской Федерации", установлено нарушение ряда статей Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Из фабулы дела следует, что гр. Михеев и гр. Ф. привлекались к уголовной ответственности и были задержаны 10 сентября 1998 г. До 12 сентября 1998 г. они находились в ГОВД без оформления каких-либо документов. Чтобы держать их под стражей и дальше, сотрудники ГОВД составили фиктивные документы о совершении заявителем и Ф. хулиганских действий, якобы имевших место на вокзале г. Богородска около 22 часов 10 сентября 1998 г. (т.е. когда заявитель и Ф. находились в Богородском ГОВД). Рассмотрев эти материалы без участия Михеева и Ф., суд вынес решение о применении к ним административного ареста.

После истечения срока административного ареста заявитель был арестован по подозрению в совершении преступления, предусмотренного ст. 222 УК РФ. Хотя с самого начала он был задержан в связи с неустановлением девушки, которую он подвозил на автомашине 8 сентября 1998 г.

Заявитель подвергался интенсивным допросам с применением насилия и пыток с использованием электротока 17, 18, 19 сентября. Он сознался в изнасиловании и убийстве девушки. Ему также предлагали сознаться в нескольких убийствах и продолжали применять насилие. В результате он выпрыгнул из окна и стал инвалидом I группы. В тот же день "убитая девушка" пришла домой <1>.

--------------------------------

<1> См.: Воскобитова М.Р., Шепелева О.С. Российские дела в Европейском суде по правам человека: опыт первого десятилетия: Аналитический обзор // Адвокатская палата Московской области. Экспертно-консультативный совет. М., 2008. С. 53 - 57.

Из этого примера можно сделать ряд выводов.

Лица, в отношении которых осуществляется уголовное преследование в Российской Федерации, все еще не обладают необходимым объемом гарантий от применения к ним незаконных методов ведения расследования. Их правовое положение также является недостаточно четким и определенным. Руководители подразделений правоохранительных органов, куда доставляются задержанные, не осуществляют в полной мере контроль за законностью и обоснованностью задержания доставленных лиц. Более того, эти руководители не несут какой-либо серьезной ответственности за действия подчиненных им сотрудников при задержании.

Следует сказать, что соблюдение прав лиц, которые задержаны и заключены под стражу, остается неудовлетворительным.

Правда, стоит отметить, что некоторые меры к улучшению ситуации властями Российской Федерации принимаются. Однако в правоприменительной практике применение заключения под стражу не всегда вызывается необходимостью, на что обратил внимание судья ЕСПЧ А. Ковлер: "Только 33 - 34% содержащихся в заключении на стадии следствия приговариваются к реальным срока лишения свободы. Значит, была применена излишне жесткая мера пресечения, значит, люди сидели зря" <1>. Это может свидетельствовать о том, что уголовно-процессуальное законодательство, правоприменительная практика Российской Федерации не в полной мере соответствует Конвенции и решениям Европейского суда.

--------------------------------

<1> Колесов Ю. Горим на мелочах // Время новостей. 2005.

С принятием Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации произошли некоторые позитивные изменения, касающиеся процедуры заключения под стражу. Вместе с тем некоторые позиции ухудшились. Например, сейчас после заключения под стражу на срок до двух месяцев после истечения этого срока можно продлить срок содержания под стражей сразу до шести месяцев. Хотя ранее, по УПК РСФСР, после истечения срока двух месяцев можно было продлевать срок содержания под стражей до трех месяцев.

Кроме того, при решении вопроса о заключении под стражу как при избрании другой меры пресечения, даже не связанной с лишением свободы, основания для применения этих мер пресечения остаются одинаковыми. Такая ситуация приводит к тому, что мера пресечения в виде заключения под стражу избирается далеко не всегда законно и обоснованно, что приводит к нарушениям прав и свобод человека и гражданина.

Так, ЕСПЧ рассмотрел дело "Калашников против Российской Федерации". Заявитель Калашников длительное время содержался под стражей. До ареста он был директором коммерческого банка. Срок содержания под стражей Калашникова неоднократно продлевался. Европейский суд критически отнесся к основаниям продления под стражей властями Российской Федерации.

Суд изучил основания продления сроков содержания под стражей Калашникова. Судом отмечено, что "опасения воспрепятствования следствию вкупе с подозрениями, что заявитель совершил преступления, в которых был обвинен, могли первоначально быть достаточным основанием для санкционирования заявителя под стражу. Однако по мере того, как производство по делу продвигалось вперед и собирание доказательств завершилось, такие основания утратили свою значимость. Суммируя изложенное, Суд находит, что основания, которыми руководствовались власти при избрании в отношении заявителя в виде содержания под стражей первоначально относящимися к сути вопроса достаточными, в течение времени утратили эти характеристики <1>. Тем самым суд сделал вывод, что сначала возможно и были определенные основания для заключения Калашникова под стражу, но эти основания не могли стать причиной для дальнейшего содержания его под стражей, так как обстоятельства дела изменились. Однако власти Российской Федерации не учитывали этот фактор. Кроме того, суд обратил внимание на то, в каких условиях содержался Калашников под стражей. В Постановлении Суда отмечено, что "в соответствии со ст. 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод государство должно принимать меры к тому, чтобы лицо содержалось бы под стражей в условиях, которые совместимы с уважением к человеческому достоинству. При этом формы и методы реализации этой меры пресечения не должны причинять ему лишения и страдания в более высокой степени, чем тот уровень страданий, который неизбежен при лишении свободы, а его здоровье и благополучие с учетом требований режима лишения свободы должны быть адекватно гарантированы" <2>.

--------------------------------

<1> Российская газета. 17.10.2002. N 197; 19.10.2002. N 199.

<2> Российская газета. 17.10.2002. N 197; 19.10.2002. N 199.

Также в Постановлении Суда указано, что "условия содержания под стражей, которые заявитель вынужден был терпеть на протяжении 4 лет и 10 месяцев, должны были причинить ему физические страдания, унизить его человеческое достоинство и породить в нем такие чувства, которые ведут к унижению и попранию личности. В свете вышесказанного Суд установил, что условия содержания заявителя под стражей, в частности, чрезмерная переполненность камеры, антисанитарная обстановка в ней и вредные для здоровья и благополучия заявителя последствия этой обстановки в сочетании с длительностью срока содержания заявителя в таковых условиях, приравниваются к унижающему достоинство обращению. Соответственно, нарушение ст. 3 Конвенции имело место" <1>.

--------------------------------

<1> Российская газета. 17.10.2002. N 197; 19.10.2002. N 199.

Известно, что ст. 3 Конвенции предусматривает запрет пыток. В этом случае Суд, рассматривая данное дело и исследуя условия содержания под стражей, в которых находился заявитель, пришел к выводу, что данные условия, по существу, оказались бесчеловечными и унижающими человеческое достоинство. В таких условиях лицо, содержащееся под стражей, находиться не должно. И заявитель претерпел такое отношение к нему, которое он не должен был испытывать. Суд обоснованно посчитал, что в отношении его нарушены положения ст. 3 Конвенции.

Суд также рассмотрел вопросы, связанные с продолжительностью расследования и судебного разбирательства в отношении заявителя, так как он содержался под стражей свыше 4 лет и жаловался на чрезмерную продолжительность его содержания под стражей.

Возник вопрос о разумности длительности срока содержания под стражей. Суд, исследовав эти вопросы, пришел к следующим выводам.

Очевидно, что затяжное производство по делу нельзя объяснить ни сложностью дела, ни действиями заявителя. С учетом характеристик данных расследования по делу и существенных проволочек с расследованием дела в суде Европейский суд полагает, что власти по данному делу не проявили должной расторопности. Исходя из изложенного, Суд приходит к выводу, что время проведенное заявителем в предварительном заключении, превышает разумный срок. Тем самым нарушение п. 3 ст. 5 Конвенции имело место <1>. Лицо, содержащееся под стражей, имеет право на то, чтобы его дело было рассмотрено в определенные сроки. Этот срок не может быть ни чрезмерным, ни безграничным. Кроме того, власти страны должны принимать меры к тому, чтобы дела лиц, содержащихся под стражей, были рассмотрены как можно скорее. Поэтому в Постановлении Суда отмечено, что "на протяжении всего производства по делу заявитель содержался под стражей. Это обстоятельство требовало со стороны судов, занимающихся делом, приложить особые усилия к тому, чтобы правосудие осуществлялось быстро" <2>.

--------------------------------

<1> Российская газета. 17.10.2002. N 197; 19.10.2002. N 199.

<2> Там же.

Часть 3 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод предусматривает, что каждый обвиняемый в совершении преступления имеет право защищать себя лично или через посредство избранного им самим защитником или при недостатке у него средств для оплаты услуг защитника пользоваться услугами назначенного ему защитника бесплатно, когда того требуют интересы правосудия. Таким образом, государство, в котором лицо привлекается к уголовной ответственности, должно реализовать право каждого такого лица на предоставление ему юридической помощи. При этом возникает проблема в обеспечении вида юридической помощи, которая может быть квалифицированной или неквалифицированной, а также проблема обеспечения защитником на разных этапа судопроизводства. Разрешение этого вопроса имеет большое значение и может отразиться на результатах рассмотрения того или иного уголовного дела и в дальнейшем на необходимости обращения с жалобой в ЕСПЧ.

Если обратиться к Конституции Российской Федерации, то в ней предусмотрено право каждого на получение именно квалифицированной юридической помощи. Пока квалифицированная юридическая помощь может оказываться только адвокатами, так как другие лица квалифицированную юридическую помощь оказывать не вправе. По крайней мере не приняты какие-либо нормативные акты, которые бы предусматривали оказание квалифицированной юридической помощи иными лицами нежели адвокатами. Вместе с тем оказание квалифицированной юридической помощи возможно не только по соглашению, когда клиент в состоянии пригласить адвоката, но и по назначению когда лицу, привлекающемуся к ответственности, органы, ведущие уголовный процесс, назначают адвоката.

Такая ситуация существует в странах Европы. Вместе с тем возникают проблемы, когда лицо, привлекающееся к уголовной ответственности, не желает прибегать к помощи адвоката, в том числе по назначению органов, ведущих уголовный процесс. Либо такое лицо желает, чтобы ему была оказана юридическая помощь, не являющаяся квалифицированной. И такие случаи имели место в деятельности национальных правоохранительных органов и были предметом рассмотрения ЕСПЧ. Существует мнение, что "поскольку оказание квалифицированной правовой помощи предполагает наличие у защитника профессионального юридического образования и опыта, отказ обвиняемому в допуске иных лиц и назначение ему адвоката полностью соответствует интересам правосудия" <1>.

--------------------------------

<1> Машкина А.Ю. Международные стандарты прав человека в сфере уголовного процесса на помощь защитника // Права человека: глобализация и регионализация: Сборник научных трудов / Отв. ред. В.В. Чуксина. Иркутск. 2011. С. 39.

Однако предоставление квалифицированного защитника со стороны государства лицу, которое в этом нуждается, несмотря на то, что оно желает, чтобы его защищал неквалифицированный защитник, является довольно спорной проблемой. Профессиональный защитник не вправе отказаться от оказания юридической помощи, в то время как неквалифицированный защитник может в любой момент производства по делу отказаться от участия в деле. Профессиональный защитник может быть связан с правоохранительными органами, а неквалифицированный защитник может быть с ними не связан. Поэтому, например, законодательство Российской Федерации не препятствует тому, что сотрудники правоохранительных органов могут рекомендовать или навязать лицу, привлекающемуся к уголовной ответственности, любого защитника, что может отрицательно сказаться на результатах оказания юридической помощи.

Такие случаи в практике деятельности правоохранительных органов Российской Федерации имеют место. Уровень жизни определенной части граждан Российской Федерации не очень высокий, поэтому они не в состоянии пригласить защитника и оплатить его услуги. Однако государство, предоставляя защитника, не должно способствовать тому, чтобы при этом имели место злоупотребления и нарушения прав и свобод лиц, привлекающихся к уголовной ответственности.

Назначение адвоката ставит своей целью оказание квалифицированной юридической помощи со стороны конкретного адвоката, хотя он и приглашается для участия в деле посредством государственных органов, ведущих производство по делу. При этом в юридической литературе отмечается, что "ценность гарантии? закрепленной в ч. 1 ст. 48, состоит не столько в том, что каждый может сослаться на предоставленное Конституцией право бесплатной юридической помощи, сколько в том, что законодательство, регламентирующее предоставление такой помощи, может быть оспорено на предмет соответствия Конституции, если эта помощь окажется неэффективной" <1>. Предоставление квалифицированной юридической помощи за счет государства зависит не только от уровня жизни лиц, привлекающихся к уголовной ответственности, их способности оплатить услуги адвоката, но также и приоритетов государства, которое определяет, в отношении каких категорий лиц и по каким делам участие защитника может производиться по назначению.

--------------------------------

<1> Лейбо Ю.И., Толстопятенко Г.П., Экштайн К.А. Научно-практический комментарий к гл. 2 Конституции РФ "Права и свободы человека и гражданина" / Под ред. К.А. Экштайна. М., 2008. С. 321.

Существует мнение, что "от права на получение квалифицированной юридической помощи следует отличать право на получение бесплатной юридической помощи" <1>.

--------------------------------

<1> Там же. С. 320.

Таким образом, смысл права на получение квалифицированной юридической помощи состоит в том, чтобы любое лицо, даже не имеющее гражданства, находясь на территории страны, подпадающей под юрисдикцию ЕСПЧ, могло получить такую помощь, которую обязано предоставить государство. Вместе с тем адвокаты могут оказывать юридическую помощь при обращении заявителей в ЕСПЧ.

Здесь имеются особенности, связанные с рассмотрением дела, а также с процедурами участия адвоката и заявителя в данном суде. В юридической литературе говорится: "Весьма проблематичным может оказаться положение об отказе адвоката от представительства, так как заявителю надо будет обосновать такой отказ перед ЕСПЧ и это может определенным образом повлиять на качество и эффективность рассмотрения его дела" <1>.

--------------------------------

<1> Сонькин Н.Б. Адвокат в Европейском суде по правам человека. Информационно-методические материалы и комментарии / Под общ. ред. А.П. Галоганова. М., 2004. С. 51.

Хотя ЕСПЧ может назначить защитника. При оказании юридической помощи должны создаться условия, при которых такая помощь могла бы оказываться эффективно. При этом следует обеспечивать конфиденциальность при общении адвоката с защитником. Однако имеют место ситуации, при которых оказание такой помощи становится затруднительным. Такие случаи стали предметом рассмотрения ЕСПЧ.

Так, по делу "Бреннан против Соединенного Королевства" заявитель жаловался на обстоятельства его допроса в полиции после ареста в террористических действиях, утверждая inter alia, что ему было отказано в праве связаться со своим адвокатом во время предварительного заключения, что он признал свою вину до того, как получил какую-либо правовую помощь, что его адвокату не было разрешено присутствовать во время допросов, что ему не было разрешено видеться с адвокатом в приватном порядке и что в результате он был лишен справедливого судебного разбирательства, так как при вынесении приговора суд опирался на его признание. Заявитель ссылался на п. 1 и п. "с" п. 3 ст. 6 Конвенции <1>.

--------------------------------

<1> Европейский суд по правам человека. Избранные постановления и решения. 2001 / Отв. ред. Ю.Ю. Берестнева. М., 2004. Т. 11. С. 338 - 339.

Заявитель не мог получить юридическую помощь своевременно, и эта ситуация происходила в ходе предварительного расследования.

При этом следует отметить важный вывод, который сделал Европейский суд относительно стадии предварительного расследования. "Европейский суд напомнил, что даже если основной целью ст. 6 Конвенции в отношении уголовных проблем является обеспечение справедливого судебного разбирательства судом, компетентным определить "любое уголовное обвинение, то из этого не следует, что статья неприменима к досудебной стадии рассмотрения дела. Таким образом, положения ст. 6 Конвенции и особенно п. 3, могут распространяться на досудебные стадии, если и поскольку справедливость судебного рассмотрения может быть нарушена из-за изначального несоблюдения положений статьи Конвенции" <1>. Тем самым это обстоятельство является весьма важным при рассмотрении вопросов, касающихся стадии предварительного расследования.

--------------------------------

<1> Там же. С. 349.

Рассматривая по жалобе заявителя данное дело, Европейский суд пришел к выводу, что присутствие сотрудника полиции в пределах слышимости во время первой беседы заявителя с его адвокатом нарушило право заявителя на эффективное осуществление своих прав на защиту и что в этом отношении имело место нарушение п. "с" п. 3 ст. 6 Конвенции, рассматриваемого в совокупности с п. 1 ст. 5 Конвенции. Поэтому при предоставлении юридической помощи должны соблюдаться процедуры, при которых станет возможным оказание юридической помощи, что зафиксировал ЕСПЧ.

Российская Федерация в ряде случаев учитывает решения ЕСПЧ, что находит отражение в законодательстве. Так, в настоящее время внесены изменения в УПК РФ и принята ст. 6.1 УПК РФ, которая называется "Разумный срок уголовного судопроизводства", где содержатся положения, направленные на то, чтобы срок расследования по уголовному делу не затягивался. Это может свидетельствовать о мерах, предпринимаемых Российской Федерацией, направленных на недопущение нарушения прав и свобод человека и гражданина. Как представляется, законодательство Российской Федерации и в дальнейшем должно учитывать последствия решений ЕСПЧ. При этом должны будут вноситься определенные коррективы в законодательство.